Текст книги "Собрание сочинений. Том 5"
Автор книги: Карл Генрих Маркс
Соавторы: Фридрих Энгельс
Жанры:
История
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 33 (всего у книги 42 страниц)
И как же хотят они спасти Францию, каким путем хотят они взять дело в свои руки? Путем избрания президентом республики Луи-Наполеона Бонапарта – великое имя, носителем которого является ничтожный, тщеславный, путаный дурак! У всех крестьян, с которыми мне приходилось беседовать, энтузиазм по отношению к Луи-Наполеону был так же велик, как ненависть к Парижу. Этими двумя страстями, да еще совершенно несознательным, животным недоумением по поводу всего европейского потрясения ограничивается вся политика французского крестьянина. А ведь крестьяне имеют свыше шести миллионов голосов, более двух третей всех голосов во время выборов во Франции.
Правда, временное правительство не сумело связать интересы крестьянина с революцией; повышением поземельного налога на 45 сантимов, задевшим главным образом интересы крестьянина, оно совершило непростительную, непоправимую ошибку. Но если бы оно даже привлекло крестьян на сторону революции на несколько месяцев, летом они все равно отошли бы от нее. Теперешнее отношение крестьян к революции 1848 г. не является следствием каких-либо ошибок или случайных промахов – оно естественно, оно коренится в жизненных условиях, в общественном положении мелкого земельного собственника. Прежде чем французский пролетариат сможет осуществить свои требования, ему придется подавить всеобщую крестьянскую войну – войну, которую даже упразднение всех ипотечных долгов могло бы лишь отсрочить на короткое время.
Нужно было в течение двух недель общаться почти исключительно с крестьянами, с крестьянами разных местностей, нужно было иметь случай повсюду сталкиваться с той же тупой ограниченностью, с тем же полным непониманием всех городских, промышленных и торговых отношений, с той же слепотой в области политики, с теми же суждениями наобум по поводу всего, что лежит за пределами деревни, с тем же применением масштаба крестьянских отношений к самым крупным историческим отношениям, – нужно было, одним словом, познакомиться с французскими крестьянами именно в 1848 году, чтобы испытать все то удручающее впечатление, какое производит эта закоренелая тупость.
Набросок маршрута от Осера до Локля, сделанный Ф. Энгельсом[279]
Набросок маршрута от Осера до Локля, сделанный Ф. Энгельсом[279]
II
БУРГУНДИЯ
Бриар – старинный городок, расположенный у устья канала, соединяющего Сену с Луарой. Здесь я расспросил о дальнейшем маршруте и счел более целесообразным отправиться в Швейцарию через Осер, чем через Невер. Итак, я покинул Луару и направился через горы в Бургундию.
Плодородный характер долины Луары постепенно, но довольно медленно исчезает. Подъем в гору идет незаметно, и лишь в пяти – шести милях от Бриара, у Сен-Совёра и СенФаржо, начинается покрытая лесом гористая местность, благоприятная для скотоводства. Горный хребет между Ионной и Луарой здесь уже имеет большую высоту, и вся эта западная сторона департамента Йонны вообще довольно гориста.
Неподалеку от Туси, в шести лье от Осера, я впервые услышал своеобразный, наивно растянутый бургундский диалект – диалект, который здесь и во всей собственно Бургундии еще довольно мил и приятен, но в вышележащих местностях Франшконте звучит тяжеловесно, неуклюже, почти наставительно. Это аналогично тому, что происходит с наивным австрийским диалектом, который постепенно переходит в грубый верхнебаварский. Бургундский диалект удивительно не по-французски ставит всегда ударение на слоге, предшествующем тому, на который падает главное ударение в хорошем французском языке; он превращает ямбический французский язык в трохеический и этим поразительно искажает то изящное акцентирование, которое образованный француз умеет придавать своей речи. Но, повторяю, в самой Бургундии это еще звучит довольно мило, а в устах хорошенькой девушки даже прелестно: Mais, ma foi, monsieur, je vous demande un peu…{190}
Вообще бургундец, если допустимо такое сравнение, – это французский австриец. Наивные, добродушные, в высшей степени доверчивые, одаренные большим природным умом в пределах привычного жизненного круга, полные наивно-комических представлений обо всем, что выходит за рамки этого круга, забавно-неловкие в непривычных условиях, всегда неистощимо веселые, – таковы почти все эти добрые люди. Приветливому, добродушному бургундскому крестьянину, пожалуй, скорее, чем кому-нибудь другому, можно простить его полное политическое невежество и его преклонение перед Луи-Наполеоном.
Бургундцы, впрочем, имеют, бесспорно, более сильную примесь немецкой крови, чем живущие далее к западу французы; волосы и цвет лица у них светлее, фигура несколько крупнее, особенно у женщин; острый критический ум и меткое остроумие им уже значительно менее присущи, но это возмещается у них более простодушным юмором, а иногда и легким налетом сентиментальности. Однако элемент французской веселости еще в значительной степени преобладает, а в беззаботном легкомыслии бургундец не уступит никому.
В западной гористой части департамента Йонны занимаются, главным образом, скотоводством. Но французы всюду плохие скотоводы, и бургундский рогатый скот – совсем худой и мелкий. Однако наряду со скотоводством много занимаются также земледелием и везде едят хороший пшеничный хлеб.
Крестьянские дома там также уже более похожи на немецкие; они опять становятся больше и объединяют под одной крышей жилое помещение, амбар и хлев; однако дверь и здесь находится чаще всего в стороне от дороги или же выходит на противоположную сторону.
На длинном склоне, ведущем вниз к Осеру, я увидел первые бургундские виноградники с еще не снятым большей частью урожаем винограда, не бывало обильным в 1848 году. На некоторых лозах из-за гроздьев почти не видно было листьев.
Осер – небольшой городок, лежащий на неровной поверхности, неказистый изнутри, с красивой набережной на Йонне и с некоторыми зачатками бульваров, без которых не обходится во Франции ни один главный город департамента. В обычное время городок этот, должно быть, совсем тих и мертв, и префект Йонны, вероятно, расходовал очень мало средств на обязательные балы и званые вечера, которые он должен был давать при Луи-Филиппе местным нотаблям. Но теперь Осер был оживлен, как бывает только раз в году, Если бы гражданин Данжуа – народный представитель, который в Национальном собрании столь рьяно выражал свое негодование по поводу того, что на демократически-социальном банкете в Тулузе все помещение было разукрашено в красный цвет, – если бы этот почтенный гражданин Данжуа прибыл вместе со мной в Осер, с ним случился бы от ужаса нервный припадок. Здесь не одно какое-нибудь помещение, а весь город был разукрашен в красный цвет. И какой красный цвет! Самый несомненный, самый неприкрытый кроваво-красный цвет окрашивал стены и лестницы домов, блузы и рубашки людей; темно-красные потоки наполняли даже сточные канавы и обагряли мостовую, а какие-то бородатые, зловещие люди носили по улицам в больших чанах наводящую ужас темноватую, красно-пенистую жидкость. Казалось, красная республика господствует со всеми ее ужасами, казалось, что гильотина, паровая гильотина действует непрерывно, и buveurs de sang{191}, о которых «Journal des Debats» умеет рассказывать такие ужасные вещи, явно устраивали здесь свои каннибальские оргии. Но красная республика в Осере была совершенно невинной – это была красная республика бургундского сбора винограда, и кровопийцы, поглощающие с таким наслаждением благороднейшее изделие этой красной республики, это – не кто иные, как сами господа добропорядочные республиканцы, крупные и мелкие буржуа Парижа. Да и почтенный гражданин Данжуа, несмотря на всю свою благонамеренность, полон в этом отношении красных вожделений.
Если бы только иметь в этой красной республике полные карманы денег? Сбор 1848 года был так необыкновенно обилен, что нельзя было раздобыть достаточно бочек, чтобы вместить все вино. К тому же, какого изумительного качества – лучше, чем вино 1846 года и, может быть, даже лучше, чем вино 1834 года! Со всех сторон устремились сюда крестьяне, чтобы закупить по баснословно дешевым ценам остатки вина 1847 года – 2 франка за бочонок в 140 литров хорошего вина; ко всем воротам подъезжали телеги за телегами с пустыми бочками, и все же бочек не хватало. Я сам видел, как один виноторговец в Осере вылил на улицу несколько бочек вполне хорошего вина 1847 года, чтобы освободить их для нового вина, которое, конечно, давало совершенно иные возможности для спекуляции. Меня уверяли, что этот виноторговец вылил таким образом в течение нескольких недель до 40 больших бочек (futs).
Выпив в Осере несколько бутылок старого, а также и нового вина, я перешел через Йонну, направляясь к горам правого берега. Шоссе идет вдоль долины, но я пошел по старому кратчайшему пути, через горы. Небо было облачно, погода хмурая, сам я был утомлен и поэтому остался переночевать в ближайшей деревне, в нескольких километрах от Осера.
На следующее утро я отправился в путь очень рано, вместе с солнцем, которое сияло прекраснее, чем когда-либо. Дорога шла между сплошными виноградниками, через довольно высокий горный хребет. Но за усилие, потраченное на подъем, я был вознагражден наверху великолепным видом. Прямо передо мной расстилался весь холмистый спуск вплоть до Йонны, дальше простиралась сама зеленая долина Йонны, покрытая лугами и обсаженная тополями, усеянная многочисленными деревнями и крестьянскими дворами, а позади – серокаменный Осер, прислонившийся к скалистой стене на том берегу; и повсюду деревни, и везде, куда достигает взор, виноградники, одни только виноградники, а ослепительные, жаркие солнечные лучи, чей блеск умеряется вдали лишь нежной осенней дымкой, льются в этот громадный котел, в котором августовское солнце варит благороднейшее вино.
Я не знаю, что придает этим французским ландшафтам, вовсе не отличающимся какими-нибудь необычайно красивыми очертаниями, их своеобразную прелесть. Конечно, не та или другая деталь, а все в целом, весь ансамбль накладывает на них печать такой насыщенности, какую редко можно встретить где-либо в другом месте. На Рейне и Мозеле гораздо более красивые группы скал, в Швейцарии более величественные контрасты, Италия более красочна, но ни в одной стране нет местностей с таким гармоническим ансамблем, как во Франции. С необычайным удовлетворением взор переходит с широкой, покрытой роскошными лугами долины к горам, так же роскошно поросшим до самой своей вершины виноградниками, и к бесчисленным деревням и городам, утопающим в листве фруктовых деревьев. Нигде не увидишь ни одного голого клочка земли, ни одного режущего глаз непривлекательного места, ни одной суровой скалы с поверхностью, недоступной для растений. Всюду богатая растительность, красивая сочная зелень, отливающая осенне-бронзовой окраской, и все это залито лучами солнца, которое и в середине октября еще достаточно горячо жжет, чтобы не оставить на виноградной лозе ни одной не созревшей ягоды.
Я прошел немного дальше, и передо мной открылся новый, такой же красивый вид. Далеко внизу, в более узкой котловине лежал Сен-Бри – небольшой городок, живущий также только виноделием. Те же детали ландшафта, что и перед этим, но только в уменьшенном виде. Внизу, в долине, городок окружен пастбищами и садами, кругом, на склонах котловины – виноградники и лишь на северной стороне то вспаханные, то покрытые растущим на жнивье зеленым клевером поля и луга. Внизу, на улицах Сен-Бри, та же суета, что и в Осере, – повсюду бочки и давила, повсюду жители были заняты тем, что под смех и шутки давили виноград, перекачивали сусло в бочки или носили его по улицам в больших чанах. Тут же был базар, на более широких улицах стояли крестьянские телеги с зеленью, зерном и другими продуктами земледелия. Крестьяне в своих белых остроконечных шапках, крестьянки в своих мадрасских платках, повязанных вокруг головы, толкались среди виноделов, болтая, крича и смеясь, и в маленьком Сен-Бри царило такое оживление, что казалось, будто находишься в большом городе.
По ту сторону Сен-Бри дорога опять медленно шла в гору. Но на эту гору я поднимался с особенным удовольствием. Здесь все еще были заняты сбором винограда, а сбор винограда в Бургундии несравненно веселее, чем даже в Рейнской области. На каждом шагу я встречал самое веселое общество, самый сладкий виноград и самых хорошеньких девушек; ибо в этих местах, где от одного городка до другого часа три ходьбы, где жители, благодаря торговле вином, находятся в постоянных сношениях с остальным миром, господствует уже некоторая цивилизация, и никто не усваивает эту цивилизацию быстрее, чем женщины, которые извлекают из нее непосредственные и самые очевидные выгоды. Ни одной француженке-горожанке не приходит в голову петь:
Если бы сравниться я посмела
С девушками сельскими красой,
Шляпу из соломы я б надела
С лентой розовой иль голубой
[280]
.
Наоборот, она слишком хорошо знает, что всем богатством своих чар она обязана городу, освобождению от всяких грубых работ, цивилизации с ее множеством средств, дающих возможность поддерживать чистоту и одеваться к лицу. Она знает, что деревенские девушки, даже если они не унаследовали от своих родителей широкую кость, которая так не нравится французам и которая составляет гордость германской расы, все же, из-за изнурительных полевых работ в самую жаркую пору и в сильнейший дождь, из-за трудностей, мешающих соблюдать чистоту, из-за отсутствия средств ухода за своим телом, из-за, правда, очень почтенного, но в такой же мере мешковатого и безвкусного костюма, становятся большей частью неуклюжими пугалами с утиной походкой, комически разряженными в яркие цвета. О вкусах не спорят, нашим немецким соотечественникам больше нравятся крестьянские девушки, и, может быть, они и правы. Отдадим дань уважения драгунской поступи дюжей скотницы, и особенно ее кулакам; воздадим должное ярко-зеленым и огненно-красным клеткам на платье, облекающем ее мощную талию; почет и уважение той безупречной равнине, которая тянется у нее от шеи до пяток и придает ей сзади вид обтянутой пестрым ситцем доски! Но о вкусах не спорят, и поэтому пусть не согласная со мной, но не менее почтенная часть моих соотечественников простит меня, если чисто умытые, гладко причесанные, прекрасно сложенные бургундки из Сен-Бри и Вермантона произвели на меня более приятное впечатление, чем те первобытно-грязные, взъерошенные, мясистые буйволицы, встречающиеся между Сеной и Луарой, которые таращат глаза, когда при них сворачивают папиросу, и с воем убегают, когда у них спрашивают на чистом французском языке, как найти дорогу.
Мне поэтому охотно поверят, что я больше валялся в траве, поедая виноград, попивая вино, болтая и шутя с виноградарями и их девушками, чем взбирался на гору, и что за время, отданное восхождению на эту незначительную возвышенность, я мог бы взобраться на вершину Блоксберга или даже Юнгфрау. Тем более, что каждый день можно шестьдесят раз досыта наесться винограду и, таким образом, найти в каждом винограднике удобный предлог побывать в обществе этих постоянно смеющихся, приветливых людей обоего пола. Однако все имеет свой конец, в том числе и эта гора. Было уже после полудня, когда я спускался по противоположному склону в прелестную долину Кюры, небольшого притока Йонны, по направлению к городку Вермантону, еще более красиво расположенному, чем Сен-Бри.
Вскоре после Вермантона исчезают, однако, красоты природы. Постепенно надвигается более высокий хребет Фосийон, являющийся водоразделом между бассейнами Сены, Роны и Луары. От Вермантона подъем продолжается несколько часов и тянется через длинное неплодородное плато, на котором рожь, овес и гречиха более или менее вытесняют пшеницу{192}.
Написано Ф. Энгельсом в конце октября – ноябре 1848 г.
Впервые опубликовано в журнале «Neue Zeit», т. 1, №№ 1 и 2, 1898 г.
Печатается по рукописи
Перевод с немецкого
ПРИЛОЖЕНИЯ
КО ВСЕМ РАБОЧИМ ГЕРМАНИИ[281]
БРАТЬЯ РАБОЧИЕ!
Если мы не хотим снова оказаться больше всех обманутыми, если не хотим, чтобы нас и дальше в течение долгих лет продолжала эксплуатировать, презирать и попирать небольшая кучка людей, то мы не должны терять времени, не должны ни минуты пребывать в бездействии.
Когда мы разобщены, как это было до сих пор, мы слабы, хотя нас и миллионы. Напротив, объединенные и организованные, мы будем представлять собой неодолимую силу. Поэтому, братья, создавайте повсюду в городах и деревнях рабочие союзы, где следует разъяснять условия, в которых мы находимся. предлагать меры для изменения нашего теперешнего положения, намечать и выбирать представителей рабочего класса в германский парламент и предпринимать все другие необходимые шаги для защиты наших интересов. Далее, все рабочие союзы Германии должны как можно скорее установить связь между собой и поддерживать эту связь.
Мы предлагаем вам временно избрать Майнц центром всех рабочих союзов и вступить в переписку с нижеподписавшимся комитетом, чтобы мы могли договориться о совместном плане и как можно скорее на совещании представителей всех союзов окончательно определить местопребывание центрального комитета и т. д.
Мы ждем писем, которые следует присылать неоплаченными, и мы со своей стороны будем посылать союзам неоплаченные письма.
Майнц, 5 апреля 1848 г.
Рабочий просветительный союз в Майнце
От имени комитета Первый председатель Валлау
Секретарь Клусс
Адрес: Секретариату Рабочего просветительного союза в Майнце, г-ну Адольфу Клуссу лично.
Майнц, Францисканергассе№ 1561/2
Напечатано в «Deutsche Volkszeitung» № 8, 8 апреля 1848 г., в «Mannheimer Abend-Zeitung» № 100, 10 апреля 1848 г., и в приложении к газете «Seeblatter» № 89, 13 апреля 1848 г.
Печатается по тексту «Deutsche Volkszeitung»
Перевод с немецкого
На русском языке публикуется впервые
ПРОТОКОЛ ЗАСЕДАНИЯ КЁЛЬНСКОЙ ОБЩИНЫ СОЮЗА КОММУНИСТОВ[282]
ЗАСЕДАНИЕ 11 МАЯ 1848 г.
Председатель Маркс спрашивает Готшалька, каково его мнение или решение относительно Союза: какую позицию он, Готшальк, намеревается занять в данный момент по отношению к Союзу.
Готшальк отвечает, что он настаивает на своем заявлении о выходе ввиду того, что изменившаяся в настоящее время обстановка требует также и изменения устава Союза и что в существующем до сих пор уставе он видит угрозу своей личной свободе; в то же время он заявляет, что во всех случаях, когда это будет желательно Союзу, он, Готшальк, будет готов на указанных условиях оказывать ему свое полное содействие.
Г. Бюргерс, председатель
Иос. Молль, секретарь
Впервые опубликовано в Marx– Engels Gesamtausgabe, Abt. I, Bd. 7, 1935
Печатается по рукописи
Перевод с немецкого
На русском языке публикуется впервые
СУДЕБНОЕ СЛЕДСТВИЕ ПРОТИВ «NEUE RHEINISCHE ZEITUNG»
Кёльн, 7 июля. Ответственный издатель «Neue Rheinische Zeitung» Корф и главный редактор газеты Карл Маркс вызывались вчера на допрос к судебному следователю; и тот и другой обвиняются в оскорблении и клевете на господ жандармов, производивших арест Аннеке, и на г-на обер-прокурора Цвейфеля. Допрос начался в 4 часа. По окончании его, около 6 часов, судебный следователь и государственный прокурор Геккер отправились вместе с обвиняемыми в помещение редакции, где при участии полицейского
комиссара был произведен обыск, дабы обнаружить рукопись, а вместе с тем и автора инкриминируемой статьи{193}. Была найдена записка, написанная неизвестным почерком, не являющаяся, однако, копией инкриминируемой статьи. Эта записка была. приложена к обвинительным материалам против Маркса и его соучастников. Судя по этой формулировке, по-видимому, имеется намерение предать суду всю редакцию en masse{194}, хотя ответственный издатель Корф, который один только подписывает газету, естественно, несет также и судебную ответственность.
Напечатано в «Neue Rheinische Zeitung» № 38, 8 июля 1848 г.
Печатается по тексту газеты
Перевод с немецкого
На русском языке публикуется впервые
СУДЕБНОЕ ПРЕСЛЕДОВАНИЕ «NEUE RHEINISCHE ZEITUNG»
Кёльн, 22 июля. Сегодня утром главный редактор «Neue Rheinische Zeitung» Карл Маркс снова был вызван к судебному следователю, который допросил его в связи с инкриминируемой статьей об аресте г-на Аннеке. Ответственный издатель газеты г-н Корф на этот раз вызван не был.
Напечатано в «Neue Rheinische Zeitung» № 53, 23 июля 1848 г.
Печатается по тексту газеты
Перевод с немецкого
На русском языке публикуется впервые
ИЗВЕЩЕНИЕ О СОЗЫВЕ РЕЙНСКОГО ОКРУЖНОГО КОНГРЕССА ДЕМОКРАТИЧЕСКИХ СОЮЗОВ[283]
Кёльн, 4 августа. На основании решения демократического конгресса во Франкфурте, согласно которому Кёльн является центром [Vorort] прусской Рейнской провинции и тамошним демократическим союзам поручено созвать окружной конгресс с
целью организации демократической партии в Рейнской провинции, – Центральная комиссия здешних союзов[284] предлагает всем союзам демократического направления, существующим в Рейнской провинции, послать своих представителей на конгресс, который состоится здесь в воскресенье, 13 августа. Делегаты должны явиться в ресторан Штольверка, в зал верхнего этажа.
Центральная комиссия трех демократических союзов в Кёльне Шнейдер II. Маркс. (От Демократического общества.) Молль. Шаппер. (От Рабочего союза.) Беккер. Шютцендорф. (От Союза рабочих и работодателей.)
В то время как реакция по всей стране производит смотр и концентрацию своих сил под вывеской созываемых то там, то здесь «конституционных» съездов, нет никакой надобности подробно разъяснять демократам необходимость энергичного противодействия. Демократы должны только использовать те же свободы, которыми пользуется союз «С богом за короля и отечество» и его местные отделения.
Напечатано в «Neue Rheinische Zeitung» № 66, 5 августа 1848 г.
Печатается по тексту газеты
Перевод с немецкого
На русском языке публикуется впервые
СУДЕБНОЕ ПРЕСЛЕДОВАНИЕ «NEUE RHEINISCHE ZEITUNG»
Кёльн, 4 августа. Наши осложнения с прокуратурой продолжаются. Ответственный издатель Корф был в прошлый понедельник снова вызван к судебному следователю, а вчера были вызваны в качестве свидетелей двое из наших редакторов – Дронке и Энгельс. Дронке временно отсутствует, а Энгельс явился, но, однако, не был допрошен под присягой, так как подозревают, что записка, недавно конфискованная в редакции нашей газеты, написана его рукой, и, таким образом, возможно, что и ему будет предъявлено обвинение.
Судя по всему, прокуратура не довольствуется тем, что издатель фигурирует в качестве ответственного лица. Хотят впутать в это дело главного редактора, обнаружить автора инкриминируемой статьи, хотят заставить редакторов, каждый из которых может быть автором указанной статьи, давать показания друг против друга и, возможно, даже против самих себя.
Напечатано в «Neue Rheinische Zeitung» № 66, 5 августа 1848 г.
Печатается по тексту газеты
Перевод с немецкого
На русском языке публикуется впервые
ИЗ ПРОТОКОЛА ОБЩЕГО СОБРАНИЯ КЁЛЬНСКОГО ДЕМОКРАТИЧЕСКОГО ОБЩЕСТВА 11 АВГУСТА 1848 г.
После того как протокол предыдущего общего собрания был зачитан и утвержден по указанию временного председателя Маркса, г-н Вольф зачитал протест германскому Национальному собранию относительно раздела Польши{195}. Собрание с энтузиазмом приветствовало этот документ и приняло его единогласно.
Г-н Риттпингхаузен приводит ряд доказательств того, что г-ну Марксу принадлежит право гражданства, в котором прусское правительство недавно ему отказало{196}. Он считает, что лучше всего завтра же послать делегацию, которая заставила бы окружное управление аннулировать этот незаконный и во всех отношениях смехотворный акт, а в случае, если оно на это не согласится, направить протест против его действий непосредственно министру. Протест зачитывается и принимается собранием с тем, чтобы, если не будет отменен отказ в предоставлении Марксу права гражданства, сегодня же вечером начать сбор подписей под этим документом.
Г-н Маркс еще более подробно останавливается на доказательствах незаконности направленных против него мер, и собрание единодушными аплодисментами признает убедительность этих доказательств. Действительная причина, из-за которой правительство отказалось предоставить Марксу право гражданства, заключается в том, что до этого правительство безрезультатно пыталось привлечь Маркса на свою сторону.
Г-н Энгельс касается новой недопустимой полицейской меры в отношении Шаппера, которому угрожает высылка{197}. Он говорит о незаконности действий полиции, особенно подчеркивая, что Шаппер, как гражданин Нассау, во всяком случае имеет право считаться немцем и как таковой может проживать, согласно постановлению франкфуртского Национального собрания, во всех 38 немецких государствах.
Членами делегации, которая должна вести переговоры с регирунгспрезидентом и полицейдиректором по делу Маркса и Шаппера и добиваться отмены соответствующих постановлений, избраны: Риттингхаузен, Шнейдери Бюргерс.
Депутат Гладбах, которого собравшиеся встретили бурными аплодисментами, подробно объясняет, почему ни от Берлинского, ни от Франкфуртского собрания не следует ожидать ничего хорошего.
Г-н Энгельс указывает, что именно Гладбах всегда привлекал к себе внимание своим свободомыслием, смелостью и особенно своим энергичным протестом против обращения с шлезвиг-гольштейнцами в Шпандау{198}. Собрание приветствует Гладбаха троекратным ура…
Напечатано в газете «Wachter am Rhein» 2. Dutzend, № 2, 25 августа. 1848 г.
Печатается по тексту газеты
Перевод с немецкого
На русском языке публикуется впервые
ПРОТЕСТ КЁЛЬНСКОГО ДЕМОКРАТИЧЕСКОГО ОБЩЕСТВА ПРОТИВ ВКЛЮЧЕНИЯ ПОЗНАНИ В ГЕРМАНСКИЙ СОЮЗ[285]
Кёльн, 12 августа. «Демократическое общество» Кёльна направило Национальному собранию протест следующего содержания: Высокое Национальное собрание! Принимая во внимание:
1. что Германия, ведущая борьбу за свою свободу, намерена не угнетать другие народы, а наоборот, способствовать стремлению этих народов к свободе и независимости;
2. что освобождение Польши является вопросом жизни для самой Германии;
3. что три деспота, действительно, неоднократно лишали поляков их свободы и национальной независимости;
4. что, начиная с 1792 г., все посягательства на Польшу со стороны реакции и все разделы этой страны всегда были направлены против свободы всей Европы и что, с другой стороны, всякий раз, когда для народов наступал момент их освобождения, выставлялось и настоятельное требование восстановления Польши;
5. что даже Комиссия пятидесяти[286] с возмущением отклонила от имени немецкого народа всякое участие в преступлении, совершенном против Польши, ясно подчеркнув при этом долг немецкого народа содействовать восстановлению независимой Польши;
6. что даже король Пруссии после мартовской революции под давлением общественного мнения торжественно обещал реорганизацию Познани;
7. что, несмотря на это, Национальное собрание во Франкфурте, возникшее, правда, в результате косвенных выборов, на своем заседании 27 июля с. г. постановило включить три четверти великого герцогства Познанского в еще не существующее германское государство, запятнав себя, таким образом, участием в новом разделе Польши и издевательством над свободой, подобно Венскому конгрессу и германскому Союзному сейму;
8. что, однако, здравая часть немецкого народа не хочет и не может принимать какого бы то ни было участия в подавлении польской национальности в угоду реакции и в интересах кучки прусских бюрократов, помещиков и торгашей; – кёльнское Демократическое общество на своем сегодняшнем заседании постановляет: заявить решительный протест против принятого германским Национальным собранием 27 июля с. г. решения относительно великого герцогства Познанского и тем самым энергично протестовать перед лицом Германии, Польши и всей Европы против этого произвольного включения, проводимого только в интересах реакционной партии в Пруссии, России и Австрии.
По поручению Демократического общества
Комитет
Напечатано в «Neue Rheinische Zeitung» № 74, 13 августа 1848 г.
Печатается по тексту газеты
Перевод с немецкого
На русском языке публикуется впервые
СУДЕБНОЕ СЛЕДСТВИЕ ПРОТИВ «NEUE RHEINISCHE ZEITUNG»
Кёльн, 12 августа. Заслуживающие интереса взаимоотношения, сложившиеся между нашей газетой и прокуратурой, все еще продолжают развиваться. Вчера судебный следователь снова вызвал в качестве свидетеля одного из наших редакторов – Эрнста Дронке. Допрос под присягой не состоялся, так как был сделан донос, будто Дронке вечером, после ареста Аннеке, посетил жену арестованного и собирал там сведения об обстоятельствах ареста. На вопрос свидетеля, против кого направлено обвинение, было дано разъяснение, что определение «Маркс и его соучастники» следует понимать в том смысле, что ответственный издатель Корф будет привлечен к ответственности только при известных обстоятельствах, но зато имеется намерение привлечь к судебной ответственности главного редактора Карла Маркса как предполагаемого автора инкриминируемой статьи.
Дронке, впрочем, заявил, что не считает себя обязанным говорить правду, так как в качестве редактора он, возможно, будет заподозрен в соавторстве статьи и не намерен давать показания против самого себя.
Напечатано в «Neue Rheinische Zeitung» № 74, 13 августа 1848 г.
Печатается по тексту газеты
Перевод с немецкого
На русском языке публикуется впервые
О ВЫСТУПЛЕНИИ МАРКСА В ВЕНСКОМ ДЕМОКРАТИЧЕСКОМ СОЮЗЕ 28 АВГУСТА 1848 г.
ГАЗЕТНЫЙ ОТЧЕТ
Вена, 29 августа. На вчерашнем собрании Демократического союза обсуждался вопрос о том, должен ли Союз поставить перед императором или перед рейхстагом вопрос о смещении министра Шварцера или, вернее, о смещении всего министерства Добльхоффа. Г-н Юлиус Фрёбель и г-н Маркс присутствовали в качестве гостей и участвовали в дискуссии, защищая различные точки зрения.
Г-н Юлиус Фрёбель высказался за то, чтобы Союз по данному вопросу обратился к императору, в то время как г-н Маркс утверждал, что демократический принцип воплощен в рейхстаге{199}. Здесь никого не удивило то обстоятельство, что берлинские «теоретики» из числа так называемых демократов на практике стремятся к «соглашению» с государями.
Напечатано в «Neue Rheinische Zeitung» № 94, 5 сентября 1848 г.
Печатается по тексту газеты
Перевод с немецкого
На русском языке публикуется впервые
О ВЫСТУПЛЕНИИ МАРКСА В ПЕРВОМ ВЕНСКОМ РАБОЧЕМ СОЮЗЕ 30 АВГУСТА 1848 г.
ГАЗЕТНЫЙ ОТЧЕТ
Г-н д-р Маркс говорит о рабочих, в частности, о немецких рабочих за границей. Национальные мастерские и последняя рабочая революция в Париже. Немецкие рабочие, заявляет он, могут гордиться тем, что значительное число отправленных в ссылку являются их земляками.
