Текст книги "Полукровка"

Автор книги: Карл Фридрих Май

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)

– А вот сейчас вы увидите его сами. Пусть подойдет ко мне Ято Инда и… – Охотник помолчал немного. – Где метис?

– Метис? Значит, это был он? Он? – раздалось сразу несколько возбужденных голосов.

– Именно! Только зовут его не Ято Инда, а Ик Сенанда. Он – внук Черного Мустанга.

Тут поднялся невообразимый шум, со всех сторон слышались угрожающие выкрики, эхо которых разнеслось по всей долине. Но весь этот гам перекрыл звучный голос Олд Шеттерхэнда:

– Зачем так кричать? Он побежал к своему вигваму за лошадью, чтобы улизнуть отсюда. Лучше догоните его!

– Эй! К вигваму! За ним! Схватить!

Озлобленная толпа ринулась к жилищу полукровки. На месте остались только Олд Шеттерхэнд и инженер.

– Хвала Господу, что он послал вас к нам! – воскликнул последний. – Но тихо, послушайте! Вы ничего не слышите, сэр?

– Это его конь. Метис уносит ноги, гонимый страхом перед судом Линча! С сего момента ему и в голову не придет прятаться и шпионить за вами. Мы скорее всего избавились от него.

– Надолго ли? Он приведет с собой команчей! – Мы отвлечем их внимание и вернемся раньше, так что вам нечего опасаться. Слышите крики ваших людей? Они продолжают поиски, но обманщика и след простыл. А теперь слышите? Они выплескивают свой гнев на его вигвам!

Со стороны зарослей показались яркие язычки огня. Несмотря на сырость и влагу, пламя разгоралось буквально на глазах – это рабочие подожгли вигвам.

В отблесках огня инженер и охотник заметили фигуру приближающегося Виннету. Подойдя к ним, вождь произнес:

– Виннету прятался в засаде и слышал, как метис прибежал в свой вигвам. Он несся как сумасшедший. Когда раздались крики преследователей, он вылетел наружу, вскочил в седло и умчался прочь. Страх его был огромен.

Тем временем вернулись злые рабочие, раздосадованные неудачной погоней. Прежде всего они жаждали подробнее узнать от Олд Шеттерхэнда о его подозрениях, но тот посоветовал им вернуться в барак и подождать там, пока он не вернется. А сам вместе с Виннету, инженером и обоими Тимпе снова пошел к тому месту, где раньше обнаружили следы двух китайцев. Подсвечивая себе под ноги, они довольно легко отыскали отпечатки и пошли по ним дальше.

Охотник был уверен, что следы пойдут вдоль стены и в конце концов приведут ко входу в барак, но оказалось, что это не так. Следы вели гораздо дальше, а точнее – к жилищу инженера, которое потом еще и огибали. У заднего фасада дома стояла лестница, достающая до самой крыши. Видимо, китайцы в страхе перед команчами забыли вернуться и убрать ее.

– Уфф! – Виннету повернулся к инженеру. – Эта лестница стояла здесь сегодня?

– Нет, – растерянно буркнул инженер, отрицательно качая головой. – Все это подозрительно! Кто же это мог быть?

– Китайцы, – не раздумывая, выдал Шеттерхэнд. – Похоже, они обокрали вас, сэр, а заодно и нас!

– Уфф! – снова раздался голос Виннету. – Ружья!

– Да, их там нет, – подтвердил Олд Шеттерхэнд, не выказывая, впрочем, при этом ни малейшего беспокойства.

– Вы говорите так спокойно, словно речь идет о паре спичек, а не о самом ценном оружии на всем Диком Западе!

– А чем поможет волнение? Оно только навредит. Чем спокойней мы воспримем это и чем хладнокровней возьмемся за поиски, тем быстрее отыщем оружие.

– Если это действительно китайцы, то этим канальям придется вернуть все! Я уволю их, а перед этим они отведают крепкого хлыста!

– Но они не смогут ничего вернуть.

– Почему?

– Украденного при них уже нет! Вы сами видели, что следы обоих китайцев путаются со следами команчей, а потом идут обратно, к бараку. Я уверен, что ружья достались краснокожим.

– Вы полагаете, что оружие украли для индейцев?

– Возможно. Правдоподобнее, однако, другое – китайцы стащили ружья для себя, собрались хорошенько их припрятать, а тут вдруг наткнулись на индейцев, которые силой забрали их себе.

– Стоп! – воскликнул инженер. – А почему мы все-таки решили, что ружья пропали? Войдемте внутрь и проверим! Может, дело не так уж и худо!

– Посмотрите на эти три углубления в грязи. Такие могли остаться только от прикладов нашего оружия. Воры, спускаясь с лестницы, приставили ружья к стенке, чтобы освободить руки. Отпечатков ровно три: большой – от «медвежебоя», средний – от Серебряного ружья и маленький – от штуцера.

– Да…– задумчиво пробормотал инженер, осматривая место. – Хотелось бы мне, однако, узнать, откуда в башке у этих бездельников появилась идея украсть ваши ружья? На кой ляд они им сдались? Они ведь и стрелять-то не умеют!

– Для меня это пока тоже загадка, но попытаемся ее разгадать.

В этот момент раздался голос светловолосого Каза:

– Не знаю, сэр, насколько хороши они, но кое-какие соображения на этот счет у меня имеются.

– И какие же?

– До вашего появления здесь, в Пихтовом Лагере, мы много говорили о вас. Не забыли, конечно, о ваших ружьях и об их огромной ценности. Так, может, кто-нибудь из этих прытких желтомазых подслушал разговор, а потом замыслил украсть оружие, чтобы продать его подороже?

– Хм! Мысль эта, мистер Тимпе, не так далека от истины. Возможно, вы попали в самую точку. Оба помещения в бараке отделены всего лишь тонкой перегородкой, через которую можно слышать все. Кстати, когда мы вошли, у перегородки сидели два китайца. Сидели они вдвоем, никого рядом не было.

– Чует мое сердце, мы напали на верный след, – кивнул инженер. – Эти двое – фестхэнды1 , они у нас посредники. Все они – прохиндеи, каких свет не видел! Они не крадут только тогда, когда нечего красть. У них это с детства и вовсе не считается грехом. А уж обхитрить белого – это для китайца чуть ли не подвиг! С фестхэндом2121
  Фестхэнд – зд.: лицо, выполняющее обязанности бригадира (англ. firsthand).


[Закрыть], тем более, надо держать ухо востро. Может, потолкуем с ними?

– Но сначала все-таки войдем в дом.

Инженер открыл двери и зажег лампу. При свете можно было убедиться не только в том, что ружья украли, но и как это проделали. В потолке зияло отверстие, через которое воры и проникли в помещение, похоже, по веревке.

Теперь можно было возвращаться.

В бараке никто не спал, даже те, кто прилег раньше, теперь сидели за столами и громко разговаривали. Оба фестхэнда сидели там же, где и раньше, чувствуя себя не в своей тарелке и тревожными взглядами посматривая на вошедших. Олд Шеттерхэнд сразу же приказал им:

– Идемте с нами!

Оба безоговорочно поднялись и пошли за перегородку. При этом один успел шепнуть на ухо другому:

– Шуэт пут тек!

Слова не проскользнули мимо чуткого уха вестмена, и необъяснимая пока усмешка тронула его губы. Китаец воспользовался родным языком, причем говорил очень тихо, а потому был в полной уверенности, что никто не мог его понять. Бедняга и не подозревал, что Шеттерхэнд во время своих долгих и дальних странствий не раз бывал в Китае, научившись немного понимать трудный язык этой страны.

Когда оба китайца оказались в малом помещении и предстали перед белым охотником, тот смерил их грозным и проницательным взглядом, после чего вынул из-за пояса револьвер, спокойно взвел курок и произнес:

– Вы находитесь в чужой стране. И наверное, знаете ее законы?

Оба с деланным удивлением взглянули на Шеттерхэнда, а один ответил:

– В этой стране очень много законов. Какой из них вы имеете в виду, сэр?

– Тот, в котором говорится о воровстве.

– Его мы знаем, сэр.

– Тогда скажите мне, как здесь карают воров?

– Сажают в тюрьму, сэр.

– Да… но только не в этих краях. Здесь, на Диком Западе, свой закон: тот, кто украдет оружие или коня, будет повешен. Думаю, вам это известно.

– Мы слышали об этом, сэр, но никогда не сталкивались, потому что никогда не протягивали рук к чужим вещам.

– Это ложь!

– Что вы говорите, сэр?! Мы знаем, что вы великий и славный человек, но ведь и мы не простаки! Мы – фестхэнды и не позволим, чтобы нас оскорбляли!

– Советую изменить тон, ребята! Если признаетесь во всем сами, приговор не будет слишком суров, а будете увиливать, пощады не ждите! Вы украли три наших ружья.

Китаец принял изумленный вид, разыгрывая крайнее удивление. Покачав головой, он ответил:

– Как вам такое пришло в голову, сэр? У вас что – в самом деле ружья пропали?

Произнес он это так по-детски наивно, что Олд Шеттерхэнд не сдержался и ударил его кулаком по широкой скуле. Не то чтобы очень сильно ударил, но действенно: китаец пролетел между столами, пока на его пути не выросла стойка, о которую он грохнулся со всего размаху. Охотник не удостоил поверженного даже взглядом, а сразу обратился ко второму:

– Ясно, как в этих краях отвечают на ложь и подлость? Выкладывай всю правду! Вы украли ружья?

– Нет, сэр! – продолжал упираться второй хитрец.

– Послушай, я предупреждаю тебя последний раз! Твой компаньон призвал тебя все отрицать, но тебе же будет лучше, если скажешь правду.

– Когда он успел мне сказать это, сэр?

– Перед тем как вы вошли в этот закуток.

– Ничего он мне не говорил, сэр!

– Не тебе ли он тихо сказал: «Шуэт пут тек»?

– Да… он сказал, сэр…

– Что это означает по-китайски?

– Это значит «идем, пошли»…

– Эй, ты, конечно, парень хитрый, но меня не проведешь. «Пойти» – по-китайски «лай», «идти» – «кью», а «шуэт пут тек» значит «нельзя ни в чем признаваться». Или я не прав?!

Первый китаец, уже успевший подняться, растерянно стоял у стойки и держался ладонью за раздувшуюся щеку. В этот момент он оторвал руку от лица, подав своему напарнику предостерегающий знак рукой. Но второй китаец уже ничего не видел, а только пятился назад. В страхе уставившись на Олд Шеттерхэнда, он, заикаясь, спросил:

– Как? Сэр… вы… говорите по-китайски?

Олд Шеттерхэнд, воспользовавшись замешательством, быстро задал новый вопрос:

– Кто был тот индеец, что заставил вас отдать оружие? Китаец был настолько поражен, что сам шагнул в расставленные сети:

– Он назвался Черным Мустангом, вождем команчей.

– Пут и-ен пут йи-и! – не выдержал другой, опиравшийся о стойку.

Этот испуганный возглас означал: «Не говори ни слова!»

– Тиен на, агаи ин! («О небо, горе, горе!») – застонал его напарник, слишком поздно осознавший свою ошибку.

– Замолчи, – посоветовал ему, улыбаясь, Олд Шеттерхэнд. – Китайский вам не поможет, сами видите. Если будете отпираться и дальше, то сегодня же вас вздернут – вина ваша доказана! Выкладывайте все как было, тогда мы, может, подарим вам жизнь.

– Подарите жизнь, сэр? – с надеждой переспросил второй китаец, упрямства у которого было поменьше, чем у первого. – Каким же тогда будет наше наказание, сэр?

– Это будет зависеть от вашей честности. Расскажете всю правду – отделаетесь легче, чем думаете.

Украдкой китаец взглянул на своего приятеля, который в ответ кивнул. Итак, оба сына Поднебесной, отчасти сами, отчасти при помощи вопросов, поведали в конце концов о том, что же произошло на самом деле. А когда они закончили, один из них обратился к Олд Шеттерхэнду:

– Теперь, когда мы вам все рассказали, сэр, мы надеемся, что вы исполните свое обещание и, возможно, не станете нас наказывать…

В тот же миг на него чуть не набросился инженер, которого едва смогли удержать:

– Ты что вообразил, подлец? Отпустить вас просто так? Да об этом и разговоров быть не может! Самое малое, что я могу предложить, – это сто плетей!

После этих слов китайцы явно приуныли. Виннету переглянулся с Шеттерхэндом, и белый спросил вождя:

– Какой приговор вынесет мой краснокожий брат ворам? Апач молча посмотрел куда-то перед собой, после чего на его бронзовом лице промелькнула усмешка. Быстрым движением обеих рук он изобразил скальпирование.

Белые сразу смекнули, о чем речь, и их лица стали серьезными. Китайцы, однако, не поняли этого жеста, вопросительно уставившись на Олд Шеттерхэнда.

– Встаньте на колени вот здесь, рядом друг с другом! – приказал тот.

Они послушно исполнили волю охотника.

– Снимите шапки!

Оба скинули свои плоские бескозырки. В следующий миг в руке Шеттерхэнда блеснул нож. У всех присутствующих захватило дух, ибо люди решили, что белый охот-

ник в самом деле хочет пролить кровь. Два молниеносных хватающих движения левой рукой, два молниеносных взмаха правой – и Олд Шеттерхэнд отсек ворам… не головы, а всего лишь косы.

У присутствующих вырвался вздох облегчения, а китайцы от ужаса словно окаменели. Утрата косички для сына Поднебесной – страшнейший позор! Это та ситуация, когда волосы дороже жизни. Именно поэтому оба китайца в первый момент опешили – настолько все быстро произошло. Потом, не зная куда деться от позора, оба, натянув шапки, под всеобщий хохот с громкими стенаниями бросились вон из помещения.

Но Олд Шеттерхэнд и Виннету не смеялись. Первый совершенно серьезно произнес:

– Эта сцена выглядит для вас комично, но в ней нет ничего смешного, господа. Эти китайцы, по их понятиям, сейчас наказаны куда сильнее, чем если бы их надолго упрятали за решетку!

– А я выгоню их, мне на службе ворюги не нужны! – вскричал инженер.

– Прогонять их вовсе не обязательно. Без косичек они и так не рискнут показаться на глаза никому из своих соотечественников. Думаю, этой же ночью они исчезнут отсюда.

– Ну ладно, такой поворот и меня устроит. Надо только поглядеть, чтобы вместе с ними не исчезло еще что-нибудь. А эти косы я возьму себе на память.

Инженер наклонился, собираясь поднять волосы, но Олд Шеттерхэнд тронул его за рукав и твердо сказал:

– Не торопитесь, сэр! Эти косы получит кое-кто другой.

– Кто же?

– Токви Кава, великий вождь команчей.

– Но зачем?

– Это насмешка в его адрес. Виннету не зря придумал всю эту экзекуцию. Вы ведь сами убедились в том, что Черный Мустанг намерен напасть на лагерь?

– Да.

– А знаете вы, что за добычу намеревался он здесь захватить? Думаете, ваши деньги? – усмехнулся Олд Шеттерхэнд.

– Наверное, нет – краснокожим не нужны доллары, кроме этого Ято Инды, который жаждал их получить за свою измену. Команчей, по-видимому, интересует оружие и припасы.

– Несомненно, но еще и косички китайцев!

– Вы полагаете?

– Да. Кто знает индейцев, не ошибется на их счет. Такая масса скальпов с косами в локоть длиной – добыча весьма престижная. Но завладеть ею команчам не удастся, потому что для меня все люди равны, цвет кожи тут не при чем. А Черному Мустангу я вручу эти косы, чтобы ему не было так горько за провалившийся план.

– О-о, отличная мысль! Этот Мустанг обезумеет от злости. Такое мог придумать только Олд Шеттерхэнд!

– Тут вы заблуждаетесь. Я же сказал, что идея принадлежала Виннету.

– Виннету? Но мы от него не слышали ни единого слова.

– Он мне подал знак. Мы давно привыкли понимать друг друга без слов. – Говоря это, белый охотник свернул косички и спрятал их.

– Мой брат Шеттерхэнд понял меня правильно, – кивнул Виннету. – Для вождя команчей будет великим унижением, когда он получит от нас косы без скальпов.

– Возможно, возможно, – произнес инженер не без сомнения. – Но одно дело – слова, а в жизни все складывается по-иному! Прежде чем мы вручим эти косы Черному Мустангу, нам предстоит отразить нападение команчей и захватить его в плен. У меня, однако, замирает сердце при одной лишь мысли о нападении. Иметь бы нам здесь рабочих, как у моего коллеги со станции Рокки-Граунд! У него там, в горах, более восьмидесяти человек, хорошо управляющихся с оружием. Китайцы на взрывных работах ему вообще не нужны.

– Вы сказали, Рокки-Граунд? – переспросил Олд Шеттерхэнд. – Эта местность давно так называется?

– Нет, мы ее сами так назвали.

– И далеко это отсюда?

– Вовсе нет. По полотну на паровозе можно добраться за полтора часа.

– Хм! Округу я знаю неплохо, а Виннету – еще лучше. Но последний раз мы заглядывали в этот край, когда ни вас, ни вашей железной дороги и в помине не было. Я даже не знаю, куда ведет трасса. Не могли бы вы вспомнить старое, собственное название той местности? Достаточно будет припомнить какую-нибудь долину, гору или реку.

– Станция Рокки-Граунд расположена в долине, которую пересекает подножие какого-то безымянного горного массива. Я знаю, что краснокожие называют его Уа-пеш. Но что это означает – понятия не имею.

– «Уа-пеш», – повторил Виннету так, словно название напомнило ему о чем-то важном.

Все посмотрели на него в ожидании разъяснений, но вождь сделал движение рукой в сторону Олд Шеттерхэнда и произнес:

– Пусть мой брат Шеттерхэнд говорит вместо меня. Он об этом хорошо знает.

Взгляды присутствующих снова были направлены на белого охотника. Тот тихо хмыкнул, кивнул головой и обратился к инженеру:

– Уа-пеш – означает почти то же самое, что и ваше название Рокки-Граунд, – Скалистая долина. Я знаю, вы в курсе, что мы собирались отправиться к Ольховому роднику, а представляете, где это?

– Нет. Знаю только, что вы хотите быть там завтра вечером. Стало быть, Ольховый родник расположен где-то в дне пути верхом.

– Все верно – целый день верхом придется петлять по прериям и ущельям. Но, как я понял, железнодорожная трасса идет по прямой, так что от станции Рокки-Граунд до Ольхового родника можно добраться верхом всего за три часа. Ваша информация дает нам в руки все козыри, которые команчам, похоже, крыть будет нечем.

– Хотелось бы… Но растолкуйте поподробнее, – попросил инженер.

– Сначала я попрошу вас пояснить, как вы поддерживаете связь с людьми из Рокки-Граунд?

– У нас есть телеграф, так что в любой момент можно отправить депешу.

– Отлично. А рельсы? Они уже проложены до самой станции?

– Да, вот уже две недели, как трасса достроена. Здесь сейчас самый последний железнодорожный узел.

– Какого типа у вас вагоны?

– Ну-у, пассажирских нет – есть только товарные, что используются для перевозки леса и других материалов.

– Годится. Сейчас у вас они имеются?

– Целая дюжина.

– А паровоз?

– Вот паровоза нет, он вечером уехал обратно в Рокки-Граунд.

– Значит, сейчас он уже там?

– Да, конечно.

– В таком случае, будьте любезны, телеграфируйте туда сообщение, чтобы они поскорее прислали паровоз обратно. Сейчас все объясню, и вам станет ясно. Черный Мустанг давно хотел напасть на лагерь, но сегодня основной их замысел провалился, и им ничего не остается, как только напасть, прежде чем в лагере возведут укрепления и примут другие меры предосторожности. Я полагаю, они могли бы напасть уже сегодня, если бы не серьезные препятствия. Черный Мустанг приходил только с несколькими воинами, и его стоянка далеко отсюда. Метис скоро примчится к нему, если уже не примчался, и расскажет о том, что произошло. Вождь будет убежден, что мы в эту ночь не сомкнем глаз. Он уже узнал, что утром я и Виннету отправимся к Ольховому роднику. Схватить нас для него сейчас гораздо важнее, нежели заполучить добычу, которая ждет его здесь. Он поспешит к Ольховому роднику, чтобы устроить нам там засаду. Мустанг думает, что ему это легко удастся, потому что мы остались без наших «волшебных» ружей. Он воображает себе, что потом, захватив нас, поправит свои дела – он преспокойно вернется сюда за длиннокосыми скальпами китайцев. Тянуть с этим делом вождь не станет, иначе вы успеете хорошо подготовиться. Мы должны опередить его! Я и Виннету должны оказаться у Ольхового родника раньше команчей и разузнать их планы.

– Сэр! – снова прервал его инженер. – Но это смертельно опасно! А если вас схватят или убьют?

– Нас не схватят, тут вы можете быть спокойны. Настоящего вестмена можно захватить врасплох только тогда, когда он не ведает об опасностях, грозящих ему. Повезло, что ваша Рокки-Граунд расположена недалеко от Ольхового родника. Как только вернут паровоз, мы поедем на нем в Рокки-Граунд, а оттуда – верхом до Ольхового родника, где будем уже на рассвете. Если мы узнаем, что вам грозит серьезная опасность, то быстро вернемся в Рокки-Граунд, а оттуда по железной дороге привезем с собой всех местных рабочих и устроим команчам достойный прием.

Услышав такие обнадеживающие речи, инженер даже вскочил с места:

– Великолепная идея! Тогда бояться нечего – перестреляем всех этих краснокожих каналий!

– Значит, договорились?

– Полностью вам доверяю, мистер Шеттерхэнд. Я перед вами в неоплатном долгу и уж постараюсь, чтобы в Рокки-Граунд вас приняли так, как вы того заслуживаете!

– Хм! Что вы собираетесь делать?

– Как только вы уедете отсюда, я дам телеграмму, что к ним прибывают сам Олд Шеттерхэнд и сам Виннету, два полубога Запада!

– Не делайте этого – так можно провалить весь наш план. Никто не должен знать, кто мы и чего хотим. Все это может дойти до ушей команчей. Не забывайте о метисе, который пользовался вашим полным доверием.

– Да, вы правы. Тогда я просто сообщу, что приедут четыре пассажира. Но что же нам все-таки делать, если команчи нагрянут сегодня ночью?

– Я вас уверяю, этого не случится! Однако меры необходимой предосторожности не помешают. Прикажите разжечь костры со всех сторон лагеря и обязательно выставите часовых. Если команчи вопреки нашим суждениям находятся где-то рядом, они увидят, что вы готовы к обороне, и не отважатся напасть сегодня.

– Да, пожалуй, так будет лучше. Я все сделаю, как вы говорите.

Инженер удалился, чтобы телеграфировать своему коллеге. Вскоре вокруг лагеря разожгли множество костров, свет от которых едва ли не освещал всю долину. О сне никто не помышлял. Колея была подготовлена к встрече паровоза, и в течение часа люди ждали прибытия состава.

Пока ожидали паровоз, для четырех пассажиров и их лошадей подготовили большой товарный вагон, внутри которого соорудили нечто похожее на сиденья. Когда поступило сообщение, что паровоз со станции Рокки-Граунд вышел, коней погрузили в вагон, а их хозяевам приготовили крепкий грог. Через полтора часа прибыл паровоз, к которому быстро прицепили вагон. Пассажиры заняли свои места, и маленький состав, если его можно так назвать, тронулся в обратный путь, постепенно набирая скорость.

Вскоре он уже несся по трассе, по-американски весело и беззаботно, невзирая на глубокую ночь и только-только проложенные рельсы. Паровоз ни разу не остановился, а мимо не промелькнуло ни единого огонька – ведь между Пихтовым Лагерем и Рокки-Граунд не было ни одного населенного пункта. Горы, долины, прерия и лес – все слилось в непроглядной тьме, будто составчик мчался по гигантскому тоннелю. Примерно через полтора часа раздался пронзительный свисток паровоза, и четверо пассажиров не скрывали своей радости, когда увидели огоньки станции Рокки-Граунд. Замедлив ход, паровоз, пыхтя, остановился.

Вдоль полотна горели костры, в свете которых внимание сразу же привлекало плоское низкое здание с широким входом. Вероятно, внутри имелось несколько помещений, в одном из которых сейчас горел свет. О дверной косяк опиралась какая-то щуплая, невысокая фигура, затянутая в кожаный наряд. Ближе к колее находился еще кто-то. Когда паровоз стал, этот кто-то подошел к вагону, отодвинул в сторону полуоткрытую дверь и произнес:

– Рокки-Граунд! Выходите, господа. Поглядим, для каких таких персон коллега из Пихтового Лагеря организовал ночной рейс!

– Сейчас увидите, – ответил Олд Шеттерхэнд, спрыгивая на гравий. – Вы здесь командуете?

– Я инженер, сэр. А вы кто?

– Давайте зайдем внутрь – там, на свету, вы все узнаете. Найдется ли здесь место, где можно оставить лошадей?

– Посмотрим. Сначала сами выйдите из вагона! Теперь и остальные трое спустились на перрон. Инженер беззастенчиво заглянул в лицо каждому и разочарованно хмыкнул:

– Хм! Никого не знаю. Сами не представляются, да еще краснокожий с ними! Я-то думал…

– Вы ожидали появления начальства или кого-нибудь в этом роде? – засмеялся Олд Шеттерхэнд. – Вы уж не сильно огорчайтесь, что такие простые люди, как мы, нарушили ваш сон. Не беспокойтесь, мы сейчас же двинемся дальше, а вы спокойно можете идти досыпать.

– Верхом? Так вы, наверное, охотники либо трапперы?

– Вы правы.

– И мой коллега вот так вот среди ночи позволяет будоражить нас ради каких-то…

В этот миг его перебил голос того самого щуплого мужчины, который стоял у дверей, а теперь подошел ближе:

– И мне любопытно, что это за птицы прибыли сюда среди ночи. Здесь, на Диком Западе…– Он вдруг осекся, когда Олд Шеттерхэнд, стоявший к нему спиной, повернулся на звук до боли знакомого голоса. В то же мгновение, увидев лицо охотника, худощавый так и обмер:

– Шеттерхэнд! Олд Шеттерхэнд!

– Хромой Фрэнк! – с не меньшими радостью и удивлением воскликнул Олд Шеттерхэнд.

– И Виннету! – снова вырвалось у Фрэнка.

Вождь, как всегда, хранил спокойствие. Он лишь улыбнулся, хотя тоже был очень рад.

– Это они! Олд Шеттерхэнд и Виннету! – восклицал коротышка. Продолжая восторгаться, он бросился к кровным братьям: – Позвольте мне обнять вас!

Он по очереди сжимал в объятиях то одного, то другого, не закрывая рта ни на секунду:

– Вы только посмотрите, инженер, это же два знаменитейших вестмена, о которых я твержу вам сегодня целый вечер! Разве я мог предположить, что увижу их здесь!

Инженер тотчас сменил интонацию и, поприветствовав прибывших, вежливо сказал:

– Мне не нужно ваших пояснений, мистер Фрэнк. Обоих джентльменов я знаю давно, правда, только понаслышке, но слава их гремит на все Штаты. Пойду подниму людей и…

– Стойте! – прервал его Олд Шеттерхэнд. – Мы желаем остаться неузнанными по причине, о которой вы скоро узнаете. Мы вообще не собирались здесь задерживаться, но раз уж так неожиданно встретили нашего друга Фрэнка, то часок поболтаем с ним, а потом – снова в дорогу. Скажите только, где тут можно пока оставить наших лошадей?

– Мистер Шеттерхэнд, ваши кони будут иметь все! Я-то знаю, на каких сокровищах вы разъезжаете. Будьте моими гостями, проходите в зал, а коней берите с собой.

Залом оказалось то самое плоское здание. Освещенная его часть служила баром и местом отдыха для всех жителей Рокки-Граунд. В этом же здании имелось помещение для хранения ценных товаров. Сегодня оно пустовало – туда и завели лошадей.

Когда прибывшие вошли в бар, им навстречу поднялся заспанный бодкипер2222
  Бодкипер – кельнер, бармен, хозяин (англ. boardkeeper).


[Закрыть]. Он не смыкал глаз, надеясь заработать что-нибудь на гостях, о которых говорилось в телеграмме, присланной из Пихтового Лагеря.

Прежде чем сесть, Шеттерхэнд счел необходимым познакомить Каза и Хаза с Хромым Фрэнком, к которому обратился по-немецки:

– Дорогой Фрэнк, рад представить тебе земляков!

– Вот это да! Правда? Они немцы?

– И даже саксонцы.

– Не может быть! Саксонцы! А откуда?

– Вот это – господин Хазаэль Вениамин Тимпе из Плауэна, что в Фогтланде. А это – Казимир Овадия Тимпе, его кузен из Хофа.

– Из Хофа? Хм! Так, так… Вообще-то Хоф принадлежит Баварии, и тут, похоже, кое-какие географические заблуждения… Но железная дорога из Плауэна в Хоф – полностью саксонская, а значит, господина Казимира я могу признать своим земляком. Вот только кто из них настоящий кузен: вот тот, первый, или этот, второй?

– Оба, дорогой Фрэнк, оба!

. – Оба, говорите? Хм, да уж! Так сразу и не разберешься. Больше нет никаких Тимпе с такими длинными именами?

Оба кузена кое-что уже слышали о чудаке Хромом Фрэнке, из которого, как из рога изобилия, всегда сыпались псевдонаучные несуразности и всякого рода галиматья, поэтому Каз с улыбкой ответил:

– О, нас, Тимпе, много! Есть Рехабеам Захария Тимпе, Петрус Михаэль Тимпе, Маркус Авессалом Тимпе, Давид Маккавей Тимпе, Тобиас Олоферн Тимпе, Нахум Самуэль Тимпе, Иосиф Хабакук Тим…

– Боже праведный! Если вы еще хоть раз повторите «Тимпе», я положу вас трупом, не превысив самообороны! Не в службу, а в дружбу: засвидетельствуйте мне свое почтение и подайте прошение в саксонское министерство, чтобы вам выписали какое-нибудь другое имя! В противном случае я просто порву с вами наши еще не завязавшиеся отношения!

– Хм! Давайте упростим дело. Добрым друзьям мы позволяем называть нас кратко: Каз и Хаз вместо Казимир и Хазаэль. Будете называть нас так?

– Ну, это мне больше по нутру, стало быть, и я вам добрый приятель. А теперь присядем… о, это еще что?

Вопрос касался полных тарелок и непочатых бутылок, которые бодкипер уже успел ловко расставить на столе. Его мина красноречиво говорила о том, что все вопросы – к инженеру. Последний разъяснил, что для него великая честь принять таких джентльменов у себя. По американским обычаям отказаться от угощения – значит сильно обидеть хозяев. Хромой Фрэнк и оба Тимпе охотно принялись за еду. Олд Шеттерхэнд ел мало, иногда чуть пригубляя маленький стаканчик с вином, а Виннету не пил и не ел вообще. Он всегда был убежден, что «огненная вода» – злейший враг краснокожих, как, впрочем, и белых тоже. За едой разговор завязался быстро. Олд Шеттерхэнд прежде всего хотел узнать, каким ветром сюда занесло Фрэнка. Маленький саксонец пояснил:

– Так уж повелось: стучи не стучи в вашу дверь, никто не откроет – вы вечно где-то в пути. Так оно и получается: хочешь поговорить – гоняйся за вами по всему Западу! На этот раз мне тоже надо было обсудить кое-что важное, потому я сел на речной пароход, что ходит вверх-вниз по Эльбе, и решил добраться до вас. Но когда я прибыл на место, вас, естественно, дома2323
  Фрэнк имеет в виду виллу «Олд Шеттерхэнд» (резиденцию Карла Мая), находящуюся в Радебойле, под Дрезденом, которую писатель приобрел в 1896 году.


[Закрыть] не оказалось; мне сказали, что вы где-то здесь – хотите с Виннету повстречаться. Где конкретно, так я и не узнал. Тогда я решил отправиться следом, хорошенько запер мою виллу «Медвежье Сало» 2424
  У Карла Мая есть целый рассказ, посвященный Хромому Фрэнку, под названием «Вилла Медвежье Сало» (1888—1889). В Радебойле, на территории дома-музея Карла Мая, в качестве экспоната выстроен большой блокгауз, над дверями которого прибита вывеска «Вилла Медвежье Сало».


[Закрыть] и что есть духу примчался сюда, в Штаты. Я ведь знал, что у апачей-мескалеро всегда можно получить о вас самые точные сведения. Мы забрались так далеко, что дальше – некуда, аж до верховьев Арканзаса, потом через Санта-Фе отправились к Рио-Пекос…

– Ты говоришь «мы»? Так ты был не один?

– Ха! Конечно, нет! Со мной мой кузен Дролл!

– Тетка Дролл? Где он прячется? Где ты его оставил?

– Никто его не оставлял. А где он прячется – в кровати!

– Но, Фрэнк, почему ты его не разбудишь? – продолжал удивляться Олд Шеттерхэнд.

– Нашему добряку прописан сон – он болен.

– Болен? В таком случае его нужно осмотреть! Болеть здесь, на Диком Западе, – дело совсем иное, нежели полеживать в постельке дома. У него что-то серьезное?

– Не то чтобы очень серьезное, но весьма болезненное, я полагаю. Из-за болей, которые Дролл мужественно терпел, мы с трудом добрались до Форт-Обри, где его наконец осмотрел доктор. Долго он его смотрел, надо сказать, а потом назвал болезнь Дролла не иначе как «sciatica».

– Хм, значит, ишиас!

– Да, в ногах у бедняги настоящий остров Ишиа!2525
  Фрэнк путает болезнь ишиас (невралгия седалищного нерва) с вулканическим островом Искья, расположенным в Тирренском море, в 25 км от Неаполя (Италия). Дело в том, что оба слова по-немецки пишутся практически одинаково (Ischias, Ischia), но произносятся по-разному.


[Закрыть]

– Но ведь раньше его это не беспокоило! – улыбнулся Олд Шеттерхэнд. – Где это он заполучил такую штуку?

– Такое у него впервые, это точно.

– Доктор установил причину?

– Доктор? Я облегчил работу лекарю, ибо сам поведал ему о ней.

– Ты?

– Ну да, я! Неужели вы думаете, что я слепец, не замечающий очевидного? Разве что если бы меня поразила египетская слепота!

– Так в чем же причина?

– Все дело в лошади, которая до сих пор не отучилась спотыкаться.

– Как это произошло? – спросил Олд Шеттерхэнд, едва подавляя смех.

– Я уже говорил, что от Арканзаса мы поехали верхом. Моя скотина – не подарок, она и сейчас при мне, но это цветочки – она хоть выносливая! Что касается цаплеобразной клячи Дролла, то тут мне просто нечего сказать… В общем, надули нас, когда мы покупали лошадок, а уж с его кобылой – вдвойне! Вечно она спотыкалась, а когда на пути не было ни канав, ни камней, ни древесных корней, эта тварь путалась в… собственных ногах.