Текст книги "Четвероногий сейсмолог"
Автор книги: Карл Фредерик
Жанр:
Научная фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)
Карл Фредерик
Четвероногий сейсмолог
Иллюстрация Евгения Капустянского
Алекс несколько секунд покрутил между пальцами тонкую пластмассовую ладью, прежде чем напасть на стоявшего справа от короля слона. А затем, когда соперник его взялся обдумывать ход, опустил руку, чтобы почесать Вегенера между ушей. По прошествии примерно еще десяти минут жаркая, но безмолвная баталия привлекла зрителя – молодую женщину, которая, остановившись возле паркового столика, заслонила доску от горячих лучей солнца.
Противник Алекса, азиат и аристократ по внешнему виду, поднял взгляд от доски.
– Guten tag, Катхен, – проговорил он.
– Коннити-ва, Вакабаяси-сама, – ответила она.
Японец кивнул, а потом снова обратил взгляд к шахматной доске. Через несколько ходов мужчина почти незаметно качнул головой.
– Предлагаю ничью.
– Ничью? – С точки зрения Алекса его позиция была несколько предпочтительнее, однако отклонить предложение было бы невежливо. – Хорошо. Согласен.
Мужчина откинулся на стуле.
– Вы здесь новичок?
– Новичок. – Алекс кивнул. – Только что вселился в комнату. – Он протянул руку над доской: – Алекс Прендергаст. Летний постдок, то есть временный научный сотрудник.
Мужчина ответил на рукопожатие коротким движением руки и вновь расставил фигуры.
– Такэо Вакабаяси, штатный сотрудник, физика элементарных частиц.
Поднявшись, Вегенер заскулил.
– О, нет, Вегенер, – проговорил Алекс. – Только не это!
– Что-нибудь не так? – спросила девушка.
– Не знаю, – промолвил Алекс, извлекая из кармана небольшую записную книжицу, чтобы занести в нее очередной факт скулежа. – Но вполне возможно.
– Возможно? – женщина опустилась на скамейку. – Я Катарина Шнейдер. – Она бросила взгляд в сторону высокой стены Уилсон-холла. – И, будучи нейробиологом, представляю собой здесь нечто вроде инородного тела…
Алекс усмехнулся, убирая записную книжку в карман.
– Тогда и я чужак. Как сейсмолог.
Плавным обдуманным движением Такэо сделал первый ход, потом подпер подбородок ладонью. Алекс отметил, что пальцы японца в такой позе достают до самых ушей.
– И что же сейсмолог делает в лаборатории Ферми? – спросила Катарина.
Алекс сделал свой ход.
– Я запросил грант, чтобы проверить, можно ли применить созданную здесь лазерную микроизмерительную технологию для прогнозирования землетрясений. – Он говорил негромко, чтобы не помешать мыслям Такэо. – Большой адронный коллайдер высосал все деньги, отпущенные на физику элементарных частиц. Однако какие-то крохи на физику Земли еще остаются.
Такэо сделал второй ход – традиционное начало. Алекс также не стал отходить от азов.
– Поскольку Теватрон[1]1
Кольцевой ускоритель-коллайдер, расположенный в Национальной лаборатории им. Энрико Ферми в городке Батавия штата Иллинойс, недалеко от Чикаго. (Здесь и далее прим. перев.)
[Закрыть] забудут, когда БАК заработает полным ходом, – сказал он, не отводя глаз от доски, – «Фермилаб» ищет себе другие дела. – Он оторвался от позиции. – Кстати, раз вы сами об этом заговорили, что делает здесь нейробиолог?
– Я нахожусь здесь по поручению Берлинского университета… изучаю возможность обнаружения космического излучения живыми организмами.
– Интересно.
Такэо сделал ход, и Алекс снова углубился в игру.
Примерно в течение десяти минут все молчали. Такэо отвел пальцы от ушей. А когда японец протянул руку к шахматной доске, земля задрожала. Через секунду-другую раздался негромкий гул, и почва под ногами дрогнула. Несколько шахматных фигурок упали со стола.
– Ach Du heilige[2]2
Ах ты, святая… (нем.)
[Закрыть]… – Катарина ухватилась за стол.
Такэо застыл на месте, задержав в руке фигурку так, словно, оторвав ее от доски, он спровоцировал землетрясение.
– Не беспокойтесь, – Алекс вскользь глянул на пса. – Землетрясение будет слабым и закончится через несколько секунд.
Они застыли в безмолвии секунд на пятнадцать, и земля успокоилась.
– Забавное ощущение, – призналась Катарина, выпуская только что стиснутый мертвой хваткой край стола.
– Думаю, мы находимся близко от эпицентра. Р– и S-волны[3]3
Р-волны (первичные волны) — продольные или компрессионные сейсмические, ванны. Обычно их скорость в два раза быстрее S-волн (вторичные волны), они могут проходить через любые материалы.
[Закрыть] ощущались так, словно пришли совместно. – Алекс опустил руку в карман. – Когда тебе нужен сейсмограф, его никогда не оказывается под рукой. – Он вынул мобильник: – У меня тут обсерватория Ламонта[4]4
Земная обсерватория Ламонта – Догерти в Колумбийском университете.
[Закрыть] на быстром дозвоне. – Он связался с Ламонтом, сделал сообщение, а потом сказал: – Три и одна десятая балла. Интересно.
Закончив разговор, Алекс посмотрел на часы, извлек записную книжку, куда заносил сведения о поведении собаки, и зарегистрировал факт землетрясения.
– Надеюсь, Теватрон не пострадал, – заметил Такэо.
– При 3,1 балла по шкале Рихтера, – проговорил Алекс, – за Теватрон можно не опасаться. – Он опустил телефон в карман. – А по шкале Меркалли[5]5
Шкала Меркалли применяется для определения интенсивности землетрясения по внешним признакам, на основе данных о разрушениях.
[Закрыть] было, наверное, около четырех. – Он искоса глянул на сброшенные вниз шахматные фигурки. – Или даже пяти. – Алекс посмотрел на Такэо: – Придется и эту партию закончить вничью.
Такэо кивнул, а потом снова принялся расставлять фигуры. Алекс заметил, что из домов в поселке начали выходить люди. Казалось, их притягивал к себе Уилсон-холл, нервный центр «Фермилаб». Алекс и Катарина встали из-за столика.
– Давайте посмотрим новости, – предложил Алекс.
– А не сыграть ли еще разок?
Алекс улыбнулся. Партнер его явно был фанатиком шахмат.
– Спасибо, как-нибудь в другой раз.
Такэо кивнул и со вздохом поднялся. И все трое в компании Вегенера направились к Уилсон-холлу.
– С профессиональной точки зрения, – проговорил Алекс, разомлевший под лучами по-летнему теплого солнца, – я посрамлен. – Он снова взглянул на Вегенера. – Мой пес лучше меня справляется с этим делом. Он предвидел землетрясение.
Катарина приподняла бровь.
– В самом деле, – продолжил Алекс. – Он предсказал его. И у нас с ним что-то вроде соревнования.
– Вы действительно соперничаете со своей собакой?
Алекс коротко и напряженно улыбнулся:
– По правде говоря, я вправе считать себя лучшим сейсмологом, чем мой пес, потому что… в наши дни настоящие сейсмологи способны и в самом деле предотвращать некоторые землетрясения.
Катарина молча посмотрела на него.
– Ну да. Понимаю, – заторопился Алекс, задетый ее взглядом. – Но это действительно так. В некоторых случаях мы действительно можем предотвращать землетрясения – снимая напряжение путем бурения скважин и произведением взрывов на безлюдных участках разломов.
– Я не о том, – негромко произнесла Катарина.
– А, вы имеете в виду мое состязание с собакой. – Алекс коротко и звонко рассмеялся. – Но ведь Вегенер не в силах предотвращать землетрясения. Хотя предсказывает их гораздо лучше меня.
– Но можно ли назвать это предсказанием, – усомнился Такэо. Тема разговора чем-то досаждала ему. – Может быть, собака благодаря своим лапам просто более чувствительна к вибрации и потому способна ощутить ее раньше, чем мы, люди.
– Мой пес предчувствовал землетрясение, когда я сидел перед целой батареей сейсмографов, наклономеров, низкочастотных вибродатчиков, тензометров и ультразвуковых детекторов и не обнаруживал ничего.
– В самом деле? – проговорил Такэо с нескрываемым недоверием в голосе.
– Я этого тоже не понимаю, – ответил Алекс, – но дело не в вибрации. А в чем-то… в чем-то другом.
Губы Такэо сложились в холодную улыбку:
– Едва ли в данном случае может существовать нечто другое.
– Понимаете ли, – произнес Алекс с большим пылом, чем ему хотелось бы. – Все, что мы знаем о физическом мире, является отражением человеческих чувств. А ведь даже голубь и акула ощущают его иначе, поскольку чувствуют статические электромагнитные поля.
– А как насчет сильного ядерного взаимодействия? – съехидничал Такэо.
– Ладно, – согласился Алекс. – Добавим – все, что нам известно о макромире. Но что если существуют и другие явления, для которых у нас просто нет органов чувств?
– Например, телепатия, – отмахнулся Такэо. – Псевдонаука.
– Но почему нет? – Алекс взмахнул руками. – Предвидение нарушает причинность. Телекинез противоречит закону сохранения энергии. А вот телепатия, похоже, все-таки существует. Она не идет вразрез ни с одним из физических законов.
– Однако телепатия не способна объяснить факты предсказания землетрясений, – проговорила Катарина, глядя скорее на Такэо, чем на Алекса.
– Возможно, некоторые живые существа умеют распознавать какие-нибудь незаметные нам физические явления, – предположил Алекс.
Катарина ответила ему мимолетной, уклончивой улыбкой.
– Физические… – многозначительно промолвил Такэо. – Но что это вообще такое – физическое явление? Если существуют какие-то незнакомые нам чувства, их обязательно можно будет объяснить с помощью физики. – Он улыбнулся. – Как ни прискорбно, но всякие призраки и привидения не имеют никакого отношения к науке.
Уголком глаза Алекс отметил хмурый взгляд Катарины, обращенный к Такэо. Очевидно, особой симпатии друг к другу они не испытывали.
– Но моя собака предсказывает землетрясения, – упрямо и твердо проговорил Алекс.
– Сомневаюсь, – с такой же уверенностью ответил ему Такэо. – И почему тогда не предсказывают землетрясения другие собаки?
– Я и сам думал об этом. – Алекс умолк, ощутив легковесность собственного предположения. – Я взял Вегенера из спасательной службы, работавшей с немецкими овчарками. Мой пес специализировался на обнаружении наркотиков, однако лишился работы после внедрения новых электронных носов.
– Но какое отношение это может иметь к…
– Во время обучения Вегенеру, конечно же, пришлось нанюхаться всякой дряни.
Такэо усмехнулся:
– Вы хотите сказать, что ваш пес приобрел редкий талант, хорошенько нюхнув наркоты?
– Как знать. Не исключено. Я не специалист по химизму мозга представителей собачьего семейства.
– Забавно, – буркнул себе под нос Такэо.
Несколько минут они шли молча. А потом Катарина сказала:
– Мне и в голову не приходило, что в Иллинойсе случаются землетрясения.
– На самом деле, – начал Алекс, – эта часть страны занимает второе место по сейсмической активности. И Батавия находится на продолжении разлома Нью-Мадрид.
– Сейсмология кажется мне весьма интересной и почтенной дисциплиной, – в голосе Такэо прозвучала интонация, предполагавшая извинение за предшествовавшую неучтивость.
Алекс качнул головой, надеясь, что Такэо истолкует кивок как знак «извинения приняты».
Потом они снова умолкли, и наконец Катарина спросила:
– А какова предсказательная эффективность вашего пса?
– Что-что?
– То есть какой процент его воя происходит по неизвестной причине. И какой процент… – Катарина старательно подбирала слова, – действительно коррелирует с землетрясениями?
– Не знаю. – Алекс посмотрел на Вегенера. – Но мой пес может предсказать землетрясение силой в 3,0 или более баллов по шкале Рихтера, находясь в пяти-шести сотнях миль от центра.
– Пятьсот миль, – произнесла Катарина. – Впечатляет.
Она на мгновение задумалась. А потом на ее лице появилось решительное выражение:
– А не пообедать ли нам завтра вместе. Поговорим о землетрясениях – и о вашей собаке.
– Мне было бы приятно, – сказал Алекс. – Его зовут Вегенер. Назван в честь Альфреда Вегенера, отца тектоники плит. – Алекс потрепал пса по загривку и шепнул ему на ухо: – Du bist ein braver Hund[6]6
Ты хороший пес. (нем.)
[Закрыть].
– Вы общаетесь с ним на немецком? – спросила Катарина.
– Естественно, это же немецкая овчарка.
На следующий день Алекс на велосипеде в обществе трусившего рядом Вегенера отправился к торговому центру, где намеревался встретиться с Катариной. Соскочив с велосипеда, он запер замок и выправил край брючины из носка.
– Стереги! – приказал он, поворачиваясь к Вегенеру.
Пес взвыл.
– Стереги! – еще раз проговорил Алекс. Поскольку для поведения овчарки в данном случае существовала вполне определенная причина, фиксировать вой не было нужды. Хозяин рассеянно посмотрел на пса. – Она хочет поговорить о землетрясениях. И о тебе, Вегенер. Хотелось бы знать – почему.
Пожав плечами, он пригладил ладонью волосы, повернулся и побрел в торговый центр.
Войдя в ресторан, он увидел, что Катарина уже на месте и пьет кофе. Жестом она пригласила его к своему столику.
– Пес остался на улице, – отметил Алекс, садясь. – Или вы хотите пообщаться с ним?
Женщина усмехнулась:
– На данный момент мне достаточно вас.
Сделав заказ, они приступили к легкой беседе – словно к закуске перед обедом.
– Насколько я понимаю, вы уже были знакомы с Такэо до того, как приехали сюда, – начал Алекс.
– Я училась у доктора Вакабаяси в Берлине, а после переключилась с физики на биологию. – Катарина помешивала кофе, хотя заказала напиток без сливок и сахара. – Похоже, он так и не простил меня.
– Он называл вас Катхен, – отметил Алекс, отвечая на печальную улыбку своей собеседницы. – Это, во всяком случае, свидетельствует о некоей симпатии.
– В данном случае это свидетельствует о статусе… как обращение взрослого к ребенку. Точно так же я называю его Вакабаяси-сама, что подразумевает уважение к его много более высокому положению.
Катарина обхватила пальцами чашку, разглядывая черную рябь на поверхности.
– У Такэо есть любимая теория, – вдруг заявила она.
– Какая?
– Он полагает, что тяжелые частицы – адроны, двигаясь с высокой скоростью, ослабляют связь пространства-времени.
– Неужели? – отозвался Алекс.
– Какова природа пространства-времени в отсутствие тяготеющей массы? – Катарина указала ложечкой на Алекса.
– Ну… согласно Эйнштейну, – протянул Алекс, гордясь своим знакомством с физикой, – оно является плоским.
– Но каков смысл пространства, если в нем ничего не находится? – Помедлив несколько секунд, Катарина продолжила: – Полученные Такэо результаты позволяют предполагать – и достаточно обоснованно, – что в отсутствие массы пространство-время обретает стохастическую природу… то есть, по сути, становится неопределенным.
Наклонившись вперед, Алекс попытался изобразить понимание.
– Такэо считает, – продолжила Катарина, – что пространство и время связывает воедино масса. Она удерживает вместе пространственно-временной континуум. А высокоскоростные адроны ослабляют эту связь.
– Адроны, разогнанные Теватроном?
– Да, – кивнула Катарина, – но в первую очередь, адроны, присутствующие в космических лучах.
Алекс усмехнулся:
– И какое отношение все это имеет к моей собаке?
– Ослабление связи пространства-времени может оказаться новым физическим явлением… явлением, которое способны ощущать некоторые существа.
– Что? – Алекс от удивления прищурил глаза. – Но ведь вчера Такэо опровергал именно эту мысль.
Катарина кивнула:
– О, на самом деле он спорил со мной – уже с моей собственной теорией.
– Будьте добры, – Алекс потер пальцами лоб, – давайте по одной теории за раз.
– Конечно, вы правы. – Катарина на мгновение умолкла. – Согласно его теории, эффект будет ощущаться в массивных объектах – масштаба Земли, например. Такэо полагает, что подобные ослабления, мелкие рытвины в пространстве-времени, могут быть причиной некоторых землетрясений.
– Вот как… – протянул Алекс.
– А моя теория гласит, что если существует некий макроскопический физический феномен, то природа непременно снабдит определенный вид существ органом чувств, способным ощутить его. – Катарина прикусила губу. – Но Вакабаяси-сама считает мою теорию ерундой.
– И поэтому вам понадобился сейсмолог с собакой.
– Я как раз искала человека, предпочтительно сейсмолога, имеющего животное, предчувствующее землетрясения. Но все сейсмологи, с которыми я заговаривала на эту тему, рекомендовали мне ограничить свои интересы биологией.
Алекс положил ладонь на карман рубашки, словно принося присягу:
– Мы с Вегенером… наши руки и лапы… к вашим услугам!
– Вы отмечаете в своей книжице всякий случай неудовольствия собаки? – задала вопрос Катарина.
– Только те, которых я не могу объяснить.
– А вы слышали о программном блоке ConneXion? – спросила Катарина.
– О чем? – удивленный переменой темы Алекс качнул головой.
– Он устанавливает положительную и отрицательную корреляцию всего доступного в интернете. Корреляцию вводимых данных и ограничений в масштабе поиска. – Она покрутила ложечкой. – Мне хотелось бы знать, насколько поведение Вегенера коррелирует с землетрясениями и обнаруживают ли эти землетрясения какую-либо связь с импульсами космического излучения… или, например, с активностью Теватрона.
– Вам хотелось бы одолжить у меня мою «книгу Вегенера»?
– Только на сегодняшний вечер.
Алекс извлек из кармана блокнот и передал его собеседнице.
– А не позавтракать ли нам завтра вместе, – спросил он, надеясь, что голос его не выдает особой надежды.
Катарина пролистала страницы.
– Похоже, меня ждет бессонная ночь. – Она закрыла книжку. – Что вы скажете насчет позднего завтрака или раннего обеда? Скажем, в одиннадцать?
– Великолепно!
Поздно вечером Алекс заглянул в свою электронную почту.
В десять минут двенадцатого, когда Алекс вошел в ресторан, в зале было почти пусто. Однако Такэо уже сидел за столиком у окна. Перед ним лежали переплетенный в кожу блокнот и открытая доска карманных шахмат.
Подойдя ближе, Алекс заметил, что фигуры не тронуты.
Такэо жестом указал на кресло:
– Сыграем разок?
– Не откажусь.
В дверях мелькнул силуэт.
– Подождите-ка… Давайте попозже. Вот и Катарина.
Девушка подошла к столу. Садясь, она поприветствовала Такэо, затем без преамбул извлекла из сумочки папку и повернулась к Алексу:
– Вой Вегенера коррелирует с землетрясениями – с разбросом в пять сигм!
– Великолепно, – заметил Алекс.
– И в большинстве своем случаи связанного с землетрясениями воя коррелируют со вспышками космических лучей.
– В самом деле? – переспросил Такэо.
– Так следует из моих данных. – Катарина потрясла папкой.
– А можно посмотреть?
– Безусловно. – Она передала папку Такэо.
Алекс и Катарина в молчании следили за тем, как Такэо, опустив голову, листает папку. Через минуту Такэо посмотрел на них:
– Эти данные… кажется, они надежны.
– Значит, вы верите в то, что моя собака на самом деле способна предсказывать землетрясения? – спросил Алекс, пытаясь изгнать победоносную интонацию из голоса.
– Это так, если сведения точны. – Такэо нахмурился. – Но хотелось бы понять, на какой стимул реагируют собаки.
– На… новое… чувство, – произнесла Катарина, подчеркивая каждое слово. – На вашу идею относительно связи пространства и времени.
Такэо кивнул:
– Именно так.
– Однако, – продолжила Катарина, – землетрясение, которое мы ощутили, обнаружило странную корреляцию.
– О? – вскинул брови Алекс. – Еще более странную, чем с поведением моей собаки?
– Это землетрясение коррелировалось с запусками Теватрона и БАКа.
Алекс заметил, как напрягся Такэо.
– Доктор Вакабаяси, – спросил Алекс, почувствовав, что сейчас не время для фамильярности, – что в этом плохого?
– Теватрон накапливает в кольце частицы, и БАК тоже, – проговорил Такэо, обращаясь как бы к самому себе. – Надо подумать. – Он извлек из портфеля записную книжку и начал что-то писать.
– Но что общего имеют с землетрясением Теватрон и БАК? – спросил Алекс, выдержав благопристойную паузу.
– Высокоэнергетические частицы, передвигаясь почти со скоростью света, ослабляют связь пространства и времени, внутри которых находятся. Так, во всяком случае, считаю я.
– Но что это значит – ослабляют связь? – спросил Алекс.
Такэо повел рукой, как бы прочерчивая горизонтальную линию мелом на черной доске.
– Сверхвысокоэнергетичная частица оставляет за собой след из микроразрывов, прорех в ткани пространства-времени. А в случае Теватрона и БАКа, и если волны пересекаются, образуется поверхность разрыва… трехмерная поверхность.
– А возле Большого адронного коллайдера хуже не будет? – проговорил Алекс. – Он же во много раз мощнее Теватрона, не так ли?
– В четыре раза, – ответил Такэо.
– В данный момент, – добавила Катарина.
– Много хуже будет как раз здесь, – проговорил Такэо. – Потому что мы находимся в следе БАКа. – Он озабоченно улыбнулся. – Хорошо, что БАК работал только на мощности в четыре тераэлектронвольта. Иначе…
– Что иначе? – подсказал Алекс.
– Могли возникнуть существенно более крупные неоднородности, способные вызвать куда более сильное землетрясение.
Алекс заметил, что Катарина встревожилась.
– Что вы имели в виду под словами «в данный момент»? – спросил он ее.
– В утренних новостях передавали, – начала Катарина, – что сегодня к вечеру БАК могут разогнать до семи, а может, и до девяти ТэВ.
– Ари! – издал неразборчивый горловой звук Такэо. – Придется заняться прикидочными расчетами.
Следующие пять минут Такэо выводил на страницах своей записной книжки уравнения и столбики цифр.
Алекс нетерпеливо следил за ним. Ничего себе прикидка!
Наконец Такэо извлек из портфеля калькулятор и провел уже более точные вычисления. После этого он передал калькулятор Алексу.
– Вот отношение энергий при семи теравольтах к четырем.
Алекс изучил результат.
– Боже! Вы хотите сказать, что если БАК будет работать на семи теравольтах одновременно с Теватроном, может случиться ТАКОЕ?
– Вот именно, – произнес Такэо.
– И что… что мы будем делать со всем этим? – ужаснулся Алекс. – Ситуация способна спровоцировать катастрофу глобального масштаба.
– Делать? – спросил Такэо, явно заставляя себя улыбнуться. – Теоретики ничего не делают. Они строят теории. А эти выкладки – пока лишь теория.
– Разве вы не верите в нее, профессор Вакабаяси? – спросил Алекс.
– Верить в теорию? В интеллектуальном плане – пожалуй. Эмоционально… не знаю. Теория подразумевает землетрясение. Остается неопределенной сама точность этого следствия. – Он явно поник. – В любом случае, что в наших силах?
– Ну… – Алекс прикусил губу. – Мы не сумеем никого убедить, чтобы БАК не включали на семь теравольт, но вдруг нам удастся добиться, чтобы выключили Теватрон.
– Этого будет достаточно, правда? – спросила Катарина.
Такэо кивнул:
– Чтобы образовался пространственный контур, должны работать обе машины.
– Тогда, по-моему, нам надо немедленно идти к директору и просить его выключить Теватрон, – предложил Алекс.
– Он поднимет нас на смех, – ответила Катарина.
– А если обнаружится ошибка, – проговорил Такэо, – что вполне вероятно, тогда нам как ученым – конец.
– Когда точно начнется разгон БАКа? – спросил Алекс.
– Если я не путаю… – Катарина прикусила губу, – как будто бы в семь вечера.
– Странное время…
– Если у них там все обстоит так, как на Теватроне, – проговорил Такэо, – на подготовку уйдет много часов. Тут нельзя просто нажать кнопку.
– Минуточку! провозгласил Алекс, вцепившись руками в стол. – Это время женевское, так? Какая разница в местном времени между «Фермилаб» и ЦЕРН?
– Семь часов, – ответила Катарина.
Алекс посмотрел на часы.
– О, боже мой! У нас осталось чуть более часа. – Он отодвинул кресло назад. – Надо попытаться уговорить директора выключить Теватрон. – Алекс встал. – Пожалуйста, пойдемте.
Такэо поглядел на стол, но не пошевелился.
– Сотрудник не должен противоречить директору.
– Вы хотите сказать, что он может уволить вас? – спросила Катарина.
– Есть такая мысль.
– Ну что ж, мои позиции в университете достаточно прочны. – Катарина встала. – Я иду.
– А вы, профессор? – спросил Алекс.
Такэо крутил на столе шахматы и не поднимал головы.
– Понимаю вас, – негромко проговорил Алекс. – После встречи с директором мы вернемся и расскажем вам о результатах нашего похода.
– Благодарю вас. – Такэо на мгновение смолк. – Впрочем, советую не информировать директора о собаке.
Секретарь сообщила им, что к директору сейчас нельзя. Местонахождение его она также выдавать не стала. Мольбы Алекса и Катарины ни к чему не привели.
Алекс посмотрел на часы:
– Пойдемте, Катарина. Надо выбираться отсюда.
Они ринулись из офиса. На противоположной стороне холла Алекс увидел табличку:
МАЙКЛ ДЕККЕР
ЗАМЕСТИТЕЛЬ ДИРЕКТОРА
– Может, хоть он нам чем-нибудь поможет, – предположил Алекс.
– Будем надеяться, – согласилась Катарина.
Войдя внутрь, они оказались перед заместителем директора Деккером. Алекс приготовился было к стычке, однако Деккер держался дружелюбно и демократично, на нем даже не было галстука. Как отсутствовала и секретарша перед дверью кабинета.
После того как Алекс объяснил, кто они и по какому делу явились, Катарина показала Деккеру результаты расчетов.
Алекс, мучительно переживавший каждую секунду, с нетерпением следил за медленными движениями Деккера, неспешно листавшего принесенную Катариной папку.
– Не могу сказать, что эти цифры вызывают у меня доверие, – сказал наконец Деккер.
Алекс едва не скривился. Проклятье.
– Однако, на мой взгляд, они все же оправдывают необходимость отключения Теватрона во время работы БАКа, – продолжил Деккер, – пока мы не сумеем провести более тщательное исследование.
Великолепно!
– Но, к несчастью, у меня нет необходимых для этого полномочий. Такую меру должен одобрить директор.
Черт возьми!
– Директора нет в его кабинете, – напомнила Катарина. – А его секретарь не признается, где он.
– Вероятно, прячется в своем убежище в недрах Теватрона, – заместитель потянулся к клавиатуре, – но, кажется, ситуация достаточно серьезная, чтобы побеспокоить его.
На мониторе появилось изображение человека, сидящего за столом. И при этом явно раздраженного чем-то. Алекс сразу обратил внимание на его расширенные зрачки и покрытый испариной лоб.
Деккер обрисовал ситуацию и, не дожидаясь реакции, перевел камеру на Катарину и Алекса, приказав им изложить детали. Пока они приводили свои аргументы, директор дергался, словно пораженный нервным заболеванием.
– Вы уверены, что все это произойдет? – спросил директор, когда они закончили.
– Нет, – ответила Катарина. – Не уверены даже наполовину. Однако риск существует.
– Весьма призрачный, на мой взгляд. – Директор скрестил руки на столе. – Мне очень жаль, однако я сейчас не услышал достаточно веских аргументов для выключения Теватрона.
– Мы находимся на продолжении разлома Нью-Мадрид, – проговорил Алекс, надеясь, что его голос передаст ту меру тревоги, которую скрывала Катарина. – В месте, где вполне возможно новое и притом крупное землетрясение.
– Еще раз спрашиваю, – властно произнес директор, – вы уверены в своем прогнозе?
– Увы, нет. – Алекс умолк на мгновение. – Но я знаю, что способно натворить землетрясение в девять баллов по шкале Рихтера.
– Если оно произойдет. Алекс судорожно вздохнул:
– При включенном и работающем Теватроне, особенно если поднять мощность на два ТэВ, и при БАКе, разогнанном до семи…
– БАК, – пренебрежительно молвил директор. – Да если бы у нас была хоть десятая часть их финансирования, мы смогли бы заменить свои магниты на те, с примесью лютеция, и выйти почти на их мощность. – Он сухо усмехнулся. – Хотя, если каким-то чудом это ваше землетрясение что-нибудь здесь поломает, тогда, черт побери, на страховку мы позволим себе их приобрести.
– Мир может оказаться в большой опасности. – Алекс посмотрел на часы: – И время почти на исходе.
Директор безрадостно улыбнулся.
– Кажется, вы появились здесь только в прошлом месяце и сразу же успели полить средством для роста траву над кольцом ускорителя?
– Не думал, что об этом узнают.
– Хорошо, – кивнул директор, – и в чем заключается шутка на этот раз?
– Это не шутка, – слабым голосом возразил Алекс, ощущая, что ветер оставляет его паруса.
– Мы можем показать, – продолжила Катарина, – что землетрясение обнаруживает сильнейшую корреляцию с совместной работой Теватрона и БАКа.
– Но вы не готовы назвать эту связь причинной? – возразил директор. – Корреляция не подразумевает причинную связь.
– Но в данном случае очень похожа на нее.
– Перед первым ядерным испытанием некоторые считали, что атомная бомба способна воспламенить атмосферу! – Директор круто развернулся на месте и бросил взгляд на Алекса. – Я не отдам распоряжения о выключении Теватрона по рекомендации нашего постдока, нашего временного сотрудника. В противном случае меня засмеют и прогонят с этого места.
Катарина умиротворяюще всплеснула руками.
– Вот что. Мы предлагали отключить Теватрон только на то время, когда БАК наберет мощность. Это уже произошло. Так почему же не отключить его?
– Потому что нельзя. Наше время оплачено до конца года.
Алекс увидел, как директор протянул руку вперед, и экран почернел.
– Не понравилось мне, как он выглядит, – негромко произнес Алекс.
– Вы тоже это заметили? – проговорил Деккер, не отводя взгляда от погасшего экрана. Повернувшись к Алексу и Катарине, он встал, завершая разговор: – Не могу ничего обещать, но постараюсь предпринять кое-какие шаги.
– Времени осталось немного, – напомнила Катарина.
– Понимаю.
Такэо оторвался от шахматной доски, заметив Алекса и Катарину у входа в кафетерий. Похоже, он разыгрывал партию сам с собой. Алекс рухнул на стул.
– Директор не согласился с вашим предложением, – резюмировал Такэо.
– Узколобый тупица!
Катарина отстраненно произнесла:
– Хотелось бы знать, есть ли способ остановить землетрясение, после того как оно началось?
Такэо погладил подбородок. И спустя мгновение произнес:
– Если выключить Теватрон, Земля восстановится, и землетрясение прекратится.
– Тогда я попытаюсь своими руками выключить его. – Алекс вскочил. – Прежде чем БАК наберет мощность.
Катарина вздрогнула:
– Но заместитель директора сказал, что…
– На него нельзя положиться, – возразил Алекс.
– Недопустимо, – проговорил Такэо, – пытаться получить доступ к Теватрону.
– Посмотрим. – Алекс развернулся на месте, но едва успел сделать два шага, как Такэо кашлянул. Алекс, оглянувшись, заметил, что Такэо манит его пальцем. Алекс вернулся к столу.
– Сколько времени пройдет между тем мгновением, когда ваша собака подаст голос, и возможным землетрясением?
– Около десяти минут.
– Так долго? – удивился Такэо.
– Земля реагирует медленно.
– Быть может, лучше расположиться возле Теватрона и ждать, пока собака заскулит? И только после этого попытаться выключить установку?
– Вы пойдете со мной?
Такэо покачал головой:
– К сожалению, нет. Если пес забеспокоится, идите ко входу D-Ноль, – посоветовал Такэо и продолжил негромко: – Если вам удастся войти, внутри, примерно в двадцати метрах слева, увидите деревянную дверь. За ней начинается коридор, в котором когда-то проводились эксперименты. В конце его будет комната, где лучом ускорителя облучали геологические образцы. Теперь эта комната пустая. В ней нет никаких приборов. Идите туда.
– Зачем? Что можно сделать, если там нет никакой аппаратуры?
– Хотя все приборы оттуда забрали, сама комната осталась на месте. – Такэо наклонился вперед: – И на стенке ее осталась кнопка аварийного отключения установки. – Наклонившись еще ближе к Алексу, он произнес уже шепотом: – Нажмите эту кнопку, и Теватрон немедленно вырубится.
– В самом деле?
– И на то, чтобы запустить его, уйдет два дня.
– И тогда мы выиграем время, чтобы обратиться в стоящую над директором инстанцию…
