Текст книги "Инстинкт убийцы"

Автор книги: Карин Слотер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 27 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

– Сколько лет было девушке?

– Семнадцать.

Это слово эхом разнеслось по вымощенному плиткой холлу, где запах лавандового освежителя воздуха и потно-никотиновое зловоние, исходящее от Лео, конкурировали с металлическим привкусом насильственной смерти. У подножия лестницы находился источник самого доминирующего из всех запахов. Мужчина лежал на спине, подняв руки с повернутыми вверх ладонями к голове, словно умоляя о пощаде. В нескольких футах от него на усыпанном осколками стекла полу валялся средних размеров кухонный нож с деревянной рукоятью и зазубренным лезвием. Его черные джинсы выглядели засаленными, на коже шеи вздулись красные кровоподтеки удушения. Из-за скудных усиков под носом верхняя губа казалась грязной. Скулы были усеяны воспаленными угрями. Одна кроссовка развязалась, шнурки одеревенели от засохшей крови. На футболке убийцы была изображена танцующая вишня с кокетливо наклоненным в сторону черенком, показавшаяся Уиллу невероятно нелепой в этой трагической ситуации. Футболка была темно-красной, поэтому было трудно сказать, что представляют собой покрывающие ее темные пятна – кровь, пот, мочу или комбинацию всех этих трех жидкостей.

Уилл проследил за взглядом убитого и увидел висящую на потолке холла люстру. Стеклянные сосульки еле слышно позвякивали, покачиваясь в искусственном воздушном потоке, образуемом системой кондиционирования. На стенах вестибюля плясали белые пятна света от солнечных лучей, проникающих в окно над дверью.

– Его уже идентифицировали? – поинтересовался Уилл.

– Похоже, в заднем кармане джинсов у него имеется бумажник, но трогать его нельзя. Я не позволю переворачивать тело, пока сюда не подъедет Пит. – Он имел в виду Пита Хансона, главного городского судмедэксперта. – Преступник выглядит довольно молодо, согласен?

– Угу, – промычал Уилл, размышляя над тем, что преступник, похоже, был слишком молод, чтобы покупать спиртные напитки.

Аманду взволновала перспектива убийства по заказу. Если только враги Хойта Бентли не располагали первоклассной командой наемников из числа студентов, связи между этим парнем и дедом погибшей Уилл не видел.

– Может, бытовой конфликт?

Лео снова пожал плечами, и Уилл подумал, что в его исполнении этот жест скорее напоминает нервный тик.

– Я тоже так решил. Бойфренд теряет самообладание и убивает подружку. Тут появляется мамочка, и он в панике бросается на нее. Проблема заключается в том, что Кампано клянется, что никогда прежде его не видела.

– Кампано? – эхом повторил Уилл, чувствуя, как от звука этого имени все внутри него словно завязалось в узел.

– Абигайль Кампано. Так зовут мать девочки. – Лео вгляделся в лицо Уилла. – Ты ее знаешь?

– Нет. – Уилл опустил голову и снова посмотрел на тело, надеясь, что голос его не выдаст. – Я думал, речь идет о семействе Бентли.

– Так зовут ее отца. Но она замужем за Полом Кампано. Ему принадлежит целая куча дилерских центров по торговле автомобилями. Ты ведь слушаешь рекламу? В Кампано мы никогда не говорим «нет».

– Где он?

Зазвонил сотовый телефон Лео, и следователь выдернул его из закрепленного на ремне чехла.

– Должен скоро быть здесь. Когда это случилось, он разговаривал с женой по телефону. Именно он вызвал девять-один-один.

Уилл откашлялся в попытке вернуть себе нормальный голос.

– Будет интересно узнать, что он слышал.

– Ты так думаешь?

Лео еще раз всмотрелся в лицо Уилла и, открыв мобильный, произнес:

– Доннелли.

Прижимая к уху телефон, он вышел за дверь, и Уилл осмотрел вестибюль, особое внимание уделив мертвому телу и разбитому стеклу. Здесь явно состоялась настоящая битва. Пол был измазан кровью. На кремовом кафеле остались размазанные вафельные отпечатки подошв двух разных пар кроссовок. Хрупкий, старинного вида столик упал на бок. Рядом со столиком лежали осколки стеклянной вазы. Тут же валялся разбитый мобильный телефон, выглядевший так, словно на него наступили. Весь вестибюль, подобно конфетти, усеивали конверты. Учиненный здесь хаос довершало содержимое перевернутой дамской сумочки.

У дальней стены на полу совершенно прямо стояла лампа, как будто ее там кто-то поставил, – не считая того, что основание треснуло, а абажур накренился. Уилл спрашивал себя: кто-то ее там поставил или лампа вопреки всем законам встала так, свалившись со стола? Ему также хотелось знать, заметил ли кто-нибудь кровавый отпечаток босой ноги возле этой лампы.

Он проследил взглядом за изгибами лестницы, заметив две пары кровавых следов от кроссовок, ведущих вниз по ступеням. Босых отпечатков там не было. На стене напротив перил остались царапины и борозды. Это указывало на то, что как минимум один человек скатился по ней. Падение, видимо, было жестоким. Абигайль Кампано знала, что спасает свою жизнь. И мертвый парень у подножия лестницы легковесом не выглядел. Под красной футболкой отчетливо вырисовывались рельефные мышцы. Наверное, даже испуская дух, он был шокирован тем, что его одолела хрупкая женщина.

Уилл мысленно набросал план помещения, пытаясь сориентироваться. Длинный коридор под лестницей вел в заднюю часть дома, где, по всей видимости, находились кухня и гостиная. Прямо у входа были двери, ведущие в две отдельные комнаты. Изначально они, наверное, представляли собой небольшие гостиные и предназначались для того, чтобы мужчины могли уединиться и провести время отдельно от женщин. Дверь-купе скрывала от его взгляда одну комнату, но вторая, похоже использовавшаяся как библиотека, была открыта. Обшитые темными деревянными панелями стены, по большей части, скрывались за книжными полками. В глубоком камине были сложены дрова. Мебель была тяжелой, скорее всего дубовой. На открытом пространстве посреди комнаты доминировали два больших кожаных кресла. Уилл предположил, что вторая комната являла собой противоположность первой, а значит, должна была иметь белые или кремовые стены и менее массивную мебель.

Второй этаж, скорее всего, имел типичную для этих старых домов планировку: пять или шесть спален, соединенных длинным коридором в форме буквы Т с традиционной лестницей для слуг, ведущей в кухню, в дальнем конце. Судя по другим домам этого района, во дворе должна была находиться конюшня, переоборудованная в гараж, с квартирой на втором этаже. Чтобы подготовить отчет, все это придется измерять и составлять подробные планы. Уилла порадовало, что эта задача не досталась ему.

Он также был доволен, что ему не придется искать объяснение тому, что единственный кровавый отпечаток босой ноги в вестибюле вел наверх, а не к входной двери.

Лео вернулся в дом. Было видно, что телефонный звонок вызвал у него сильное раздражение.

– Как будто недостаточно того, что ко мне без конца лезут в жопу из-за этой простаты! – Он обвел рукой вестибюль. – Ты уже решил для меня эту задачку?

– Чей это зеленый БМВ на улице? – вместо ответа спросил Уилл.

– Матери.

– Как насчет девушки? У нее была машина?

– Хочешь верь, хочешь нет, но она водила черный «Бимер-325». Кабриолет. Родители забрали его, когда ее успеваемость начала ухудшаться. – Он кивнул на дом на другой стороне улицы. – Ее сдала любопытная соседка, увидевшая машину перед домом во время уроков в школе.

– А сегодня соседка что-нибудь видела?

– Она еще старше собаки, так что особо рассчитывать на нее не приходится. – Лео передернул плечами и добавил: – Но мы уже послали туда своего человека, чтобы он подробно ее расспросил.

– Мать уверена в том, что не знает убийцу?

– Абсолютно. Когда она немного успокоилась, я попросил ее еще раз на него взглянуть. Говорит, что никогда в жизни его не видела.

Уилл оглянулся на мертвое тело. Все как будто сходилось, но понять, что здесь произошло, пока не удавалось.

– Как он сюда добрался?

– Понятия не имею. Он мог приехать на автобусе, а потом прийти пешком с Пичтри-стрит.

Пичтри, одна из самых оживленных улиц Атланты, находилась менее чем в десяти минутах ходьбы от дома. Автобусы и поезда метро доставляли в расположенные на этой улице офисные здания и магазины тысячи людей. Уиллу приходилось слышать о том, что преступники совершают и более безумные вещи, чем выбирать время убийства в зависимости от расписания автобуса, но это объяснение его почему-то не устраивало. Это была Атланта, где общественным транспортом пользовались лишь самые бедные или помешанные на экологии. Парень на полу был ухоженным молодым человеком в джинсах не меньше чем за три сотни баксов и кроссовках «Найк» за двести баксов. Либо у него была машина, либо он жил где-то поблизости.

– Наши люди осматривают улицы в поисках бесхозного автомобиля, – сообщил Лео.

– Ты приехал сюда первым?

Лео помедлил с ответом, давая Уиллу понять, что делает ему большое одолжение.

– Я был первым из копов. И точка! – наконец заявил он. – Девять-один-один явились сюда около двенадцати тридцати. В это время я заканчивал ланч в бутербродной на Четырнадцатой улице. Я приехал сюда, может, за две секунды до появления патрульной машины. Мы осмотрели дом, убедились, что здесь больше никого нет, а потом я приказал всем выметаться к чертовой матери.

Четырнадцатая улица находилась в меньше чем пяти минутах езды от дома. То, что первым на вызов откликнулся офицер, способный оградить место преступления от вторжения посторонних, было большой удачей.

– Ты стал первым, кто побеседовал с матерью?

– Позволь сообщить тебе, что она была абсолютно не в себе. У нее тряслись руки, и она не могла произнести ни единого слова. Ей потребовалось минут десять, чтобы немного успокоиться и рассказать, как все было.

– Значит, ты не усматриваешь в этом ничего подозрительного? Нечто вроде разборки между двумя подростками, потом является мать и душит убийцу дочери?

– Это то, что тебе поручил выяснить Хойт Бентли?

Уилл уклонился от прямого ответа.

– Это очень деликатное дело, Лео. Бентли играет в гольф с губернатором. Он входит в совет половины благотворительных организаций города. Мне кажется, что стоило бы удивляться, если бы мы здесь не появились.

Лео пожал плечами, потом кивнул. Видимо, ему тоже что-то не давало покоя, потому что он продолжил:

– На теле матери есть раны, указывающие на то, что она защищалась. Повсюду следы борьбы – битое стекло, ободранная стена на лестнице. На теле парня то же самое, включая следы укусов на пальцах, в которые мать впилась зубами, пытаясь заставить его выпустить ее. Девушка наверху… Он с ней развлекался. Трусы спущены, бюстгальтер задран, повсюду кровь.

– Наверху тоже была борьба?

– Да, но не такая, как здесь. – Он помолчал, прежде чем предложить: – Хочешь на нее взглянуть?

Уилл оценил этот жест, но Аманда ясно дала ему понять, что она не желает, чтобы он в это впутывался, если только он не заметит признаков того, что здесь действовал профессионал. Если бы Уилл что-то заметил наверху, то, каким бы безобидным это ни было, позже ему, возможно, пришлось бы выступать в качестве свидетеля в суде.

Но она не могла поставить ему в вину любопытство.

– Как была убита девушка?

– Трудно сказать.

Уилл оглянулся на открытую входную дверь. Система кондиционирования в доме работала на полную мощность, пытаясь справиться с подступающей с улицы жарой.

– Вы тут уже все сфотографировали?

– Наверху и внизу, – кивнул Лео. – Мы снимем отпечатки пальцев и займемся всем остальным, как только увезут тела. Кстати, именно тогда я закрою дверь, а то, вижу, из-за нее у тебя как будто шило в заднице. Я пытаюсь свести к минимуму количество туристов. – Он помолчал и добавил: – В таком расследовании придется действовать очень осторожно.

«Это еще слабо сказано», – подумал Уилл. Пока никто не сообщил о том, что видел поблизости незнакомую машину. Если не подтвердится теория Лео об общественном транспорте, парень, скорее всего, тоже обитал в Энсли-Парке. По закону подлости его родители должны оказаться юристами. Лео придется действовать строго по инструкции. В противном случае во время дачи показаний в суде ему не поздоровится.

Уилл перефразировал свой недавний вопрос:

– Как она умерла?

– Она изуродована до неузнаваемости. Лицо превратилось в сырой гамбургер, повсюду кровь. Я вообще не понимаю, как матери удалось ее опознать. – Лео помолчал. Но он понимал, что Уилл ожидает более конкретного ответа. – Хочешь знать мое мнение? Сначала он ее избил, а потом ударил ножом.

Уилл в который уже раз перевел взгляд на мертвого парня на полу. Его ладони были покрыты запекшейся кровью. Такое не могло получиться, если бы он избивал кого-то рукой, сжатой в кулак. Как, впрочем, и если бы орудием убийства был зажатый в пальцах нож. Колени его черных джинсов потемнели, как будто он опускался на что-то мокрое. Футболка задралась вверх, открыв живот. Свежий кровоподтек тянулся вниз, под пояс джинсов.

– Мать ранена? – спросил Уилл.

– Как я уже говорил, у нее исцарапаны плечи и кисти рук. На ладони довольно глубокий порез от битого стекла, – принялся перечислять Лео. – Множество кровоподтеков, разбитая губа, кровь в ухе. Возможно, растяжение голеностопа. Сначала я подумал, что там перелом, но она может шевелить стопой. – Он потер губы, возможно сожалея, что в них нет сигареты. – Я вызвал скорую, но она сказала, что никуда не поедет, пока отсюда не уберут ее дочь.

– Она так и сказала – «уберут»?

Лео выругался под нос и извлек из кармана блокнот на спирали. Перелистав его, он открыл нужную страницу и показал ее Уиллу.

Тот нахмурился, глядя на неразборчивые каракули.

– Ты снимал отпечатки пальцев у курицы?

Лео повернул блокнот к себе и прочитал вслух:

– «Я не оставлю свою дочь здесь. Я никуда не поеду, пока не уедет Эмма».

Уилл мысленно повторил имя девушки, чтобы она стала для него реальным человеком, а не очередной анонимной жертвой. Когда-то она была младенцем. Родители держали ее на руках, заботились о ней, дали ей имя. А теперь они ее потеряли.

– Что обо всем этом говорит мать? – спросил он.

Лео захлопнул блокнот.

– Только голые факты. Я готов поспорить на свою левую руку, что перед тем, как взлететь наверх и ради этого отказаться от профессии, она была юристом.

– С чего ты взял?

– Она очень тщательно подбирает слова и следит не только за тем, что говорит, но и за тем, как она это говорит. Только и слышно «я почувствовала то-то» да «я опасалась того-то».

Уилл кивнул. Ссылаться на необходимость самообороны можно только в том случае, если подсудимому казалось, что в момент нападения ему угрожает неминуемая смерть. Кампано явно подготавливала для этого почву, но он не знал, чем это объясняется – ее умом или тем, что она говорила правду. Он снова посмотрел на мертвого парня. Запекшаяся кровь на ладонях, пропитавшаяся кровью футболка. Тут явно было еще что-то, пока невидимое глазу.

Лео положил руку на плечо Уиллу.

– Слушай, я должен тебя предупредить…

Он замолк, когда раздвижная дверь скользнула в сторону. Аманда стояла в дверном проеме рядом с незнакомой молодой женщиной. За их спинами на мягком диване сидела еще одна женщина. Она была одета в белый теннисный костюм. Одна ее нога, по всей видимости травмированная, была вытянута вперед и лежала на журнальном столике. На полу под столиком стояли теннисные туфли.

– Специальный агент Трент, – произнесла Аманда, выходя из комнаты и задвигая за собой дверь. – Это агент Фейт Митчелл. – Аманда смерила Лео с ног до головы таким взглядом, как будто осматривала испортившийся кусок рыбы, и снова обернулась к женщине. – Спецагент Трент в вашем полном распоряжении. Бюро расследований Джорджии более чем счастливо предложить вам любую посильную помощь. – Она покосилась на Уилла и приподняла бровь, давая понять, что правдой является как раз обратное. Потом, возможно решив, что Уилл слишком туп, добавила: – Не позднее чем через час вы понадобитесь мне в офисе.

То, что Уилл предвидел, что это может произойти, нисколько не подготовило его к подобному обороту событий. Его автомобиль остался на парковке возле мэрии. Доннелли не сможет уехать отсюда, пока не будут окончены все необходимые процедуры. А любой из толпящихся на улице полицейских только и мечтает о том, чтобы заманить Уилла Трента в патрульную машину.

– Агент Трент?

В голосе Фейт Митчелл звучало недовольство, заставившее Уилла предположить, что он что-то прослушал.

– Виноват? – переспросил он.

– Еще как виноват, – пробормотала она в ответ.

Уилл удивленно моргнул, спрашивая себя, что же такое он пропустил.

Лео, похоже, не усмотрел в этом диалоге ничего необычного.

– Что говорит мать? – поинтересовался он, обращаясь к женщине.

– У дочери есть лучшая подруга. – Подобно Лео, Фейт Митчелл носила в кармане небольшой блокнот на спирали. Она начала листать страницы в поисках имени. – Кайла Александр. Мать говорит, что мы, скорее всего, сможем найти ее в школе. В Академии Вестфилд.

Уилл узнал название дорогой частной школы на окраине Атланты.

– А почему Эмма не была в школе?

– Ее уже ловили на прогулах, – ответила Фейт, обращаясь к Лео, хотя вопрос задал Уилл.

Уилл не считал себя экспертом в подобных вопросах, но не мог представить себе девочку-подростка, прогуливающую уроки в одиночестве и не прихватившую с собой лучшую подругу. Она этого не сделала бы только в том случае, если бы у нее было запланировано свидание с бойфрендом. Он снова взглянул на лестницу. Ему ужасно хотелось подняться наверх и осмотреть место преступления.

– Почему сегодня матери не была дома?

– Она каждую неделю ездит в клуб и редко возвращается раньше трех, – пояснила Фейт.

– Выходит, что если кто-то следил за домом, то он знал, что Эмма там одна.

– Мне необходимо выйти на свежий воздух, – сообщила Фейт, обращаясь к Лео.

Она вышла из дома и остановилась на самом краю крыльца, уперевшись руками в бедра. Она была молода, возможно, чуть за тридцать, среднего роста. Ее можно было бы назвать хорошенькой – с учетом того, что в обществе всех стройных блондинок принято считать хорошенькими, – если бы не что-то неуловимое, не позволявшее считать ее привлекательной женщиной. Возможно, все дело было в угрюмом выражении лица или в неприкрытой ненависти, сверкавшей у нее в глазах.

– Прости, дружище, – пробормотал Лео. – Я пытался тебя предупредить…

Раздвижная дверь снова скользнула в сторону, и они увидели Абигайль Кампано. Одну ногу она поджала, чтобы случайно не перенести вес тела на травмированную лодыжку. В отличие от Фейт, в ее белокурых волосах и идеальной молочно-белой коже было что-то лучезарное. Хотя ее глаза распухли от слез, а рассеченная губа все еще кровоточила, сразу было видно, что эта женщина необыкновенно красива.

– Госпожа Кампано, – подал голос Уилл.

– Абигайль, – мягко перебила его она. – Вы агент из Бюро расследований?

– Да, мэм. Я хотел принести вам свои соболезнования.

Она растерянно смотрела на него, и он понял, что она еще не успела смириться с фактом смерти дочери.

– Вы не могли бы немного рассказать мне о своей дочери?

Выражение ее лица не изменилось.

Уилл попытался ей помочь.

– Вы рассказали агенту Доннелли, что в последнее время она пропускала уроки.

Абигайль Кампано медленно кивнула.

– Ей это удалось… – Она замолчала, глядя на мертвого парня на полу. – Кайла еще с прошлого года постоянно подбивала ее сбегать из школы. Раньше она ничего подобного не делала. Она была хорошей девочкой, всегда старалась поступать правильно.

– Были и другие проблемы?

– Все это кажется таким несущественным… – Ее губы задрожали, но она попыталась справиться со своими эмоциями. – Она начала огрызаться и своевольничать. Она пыталась стать самостоятельной, а мы хотели, чтобы она оставалась нашей маленькой девочкой.

– У Эммы были другие подруги, кроме Кайлы? Возможно, бойфренды?

Абигайль покачала головой и обхватила себя руками за плечи.

– Она была такой застенчивой. Она с трудом сходилась с новыми людьми. Я не знаю, как такое могло произойти.

– У Кайлы нет брата?

– Нет, она единственный ребенок в семье. – Ее голос сорвался. – Как и Эмма.

– Вы могли бы перечислить молодых людей, с которыми она проводила время?

– У нее были знакомые, но Эмма всегда выбирала только одного человека, чтобы… – Она снова умолкла. – На самом деле, кроме Кайлы, у нее никого не было.

В ее голосе звучала такая безнадежность, такая уверенность в том, что в этом мире ее дочь была одинока, что Уилл не мог не ощутить ее грусть. Он очень надеялся, что в планы Лео входит разговор с этой Кайлой. Если она оказывала на Эмму такое сильное влияние, как им только что сообщила Абигайль Кампано, ей, скорее всего, было известно гораздо больше о том, что здесь сегодня произошло, чем любому другому человеку.

– Скажите, а вы не знаете людей, которые что-то имеют против вас или вашего мужа? – спросил Уилл.

Она продолжала качать головой, словно парализованная видом мертвого мужчины на полу.

– Все это произошло так быстро. Я все еще пытаюсь понять, что я сделала… что еще я могла…

– Я знаю, что вас уже об этом спрашивали, но вы действительно уверены, что не знаете этого человека?

Глаза Абигайль закрылись, но Уиллу казалось, что она по-прежнему видит перед собой убийцу дочери.

– Нет, – наконец ответила она. – Он мне незнаком.

Внезапно перед домом раздался истошный крик.

– Прочь с дороги! – кричал какой-то мужчина.

До Уилла донесся шум потасовки, голоса полицейских, требовавшие, чтобы кто-то остановился, а затем по лестнице взлетел Пол Кампано. Он оттолкнул Фейт Митчелл в сторону, и она покачнулась, попятилась и, наверное, упала бы с крыльца, если бы ее не успел подхватить полицейский в форме. Их подобный поворот событий отнюдь не обрадовал, но Лео махнул рукой, давая знак не придавать этому значения.

Пол стоял в вестибюле, стиснув кулаки. Уилла это навело на размышления о генетической обусловленности этого жеста. Одни люди только и делали, что сжимали кулаки, в то время как другие не делали этого никогда.

– Пол… – прошептала Абигайль, бросаясь к мужу.

Даже обнимая жену, Пол сжимал кулаки.

Фейт негодовала.

– Мистер Кампано, я агент Митчелл из полицейского департамента Атланты, – ледяным тоном представилась она. – Это агент Доннелли.

Пола процедура знакомства не интересовала. Через плечо жены он смотрел на мертвого парня на полу.

– Это ублюдок, который это сделал? – Он уже не кричал, а рычал. – Кто он? Что он делает в моем доме?

Фейт и Лео переглянулись. Уилл этого не заметил бы, если бы не следил за ними в поисках ответа на свой вопрос. Теперь он знал, что они напарники. У них существовала своя система знаков. Похоже, на этот раз короткую соломинку вытянула Фейт.

– Мистер Кампано, давайте выйдем на крыльцо и обо всем поговорим, – предложила она.

– А ты кто такой? – вызверился Пол на Уилла.

Его маленькие глазки почти скрылись в складках жира на лице.

Уилла не особенно удивил ни сам вопрос, ни то, как он был сформулирован. В последний раз, когда Пол Кампано обращался к нему подобным тоном, Уиллу было десять лет и они оба жили в детском доме Атланты. С тех пор многое изменилось. Уилл стал выше, а его волосы потемнели. Единственное, что изменилось в Поле Кампано, так это то, что он стал еще толще и еще злее.

– Мистер Кампано, это агент Трент из Бюро расследований Джорджии, – поспешил ему на помощь Лео.

Уилл заговорил, пытаясь внушить Полу ощущение того, что способен ему помочь.

– Мистер Кампано, у вашей дочери были враги? – спросил он.

– У Эммы? – пришел в еще большее бешенство Пол. – Конечно нет. Ей было всего семнадцать лет.

– А у вас?

– Нет! – рявкнул Пол. – Я не знаю никого, кто мог бы…

Он покачал головой, не в силах закончить, и оглянулся на мертвого убийцу.

– Кто этот ублюдок? Что Эмма ему сделала?

– Все, что вы нам сообщите, поможет ответить на эти вопросы. Возможно, вы и ваша жена могли бы…

– Она там, наверху? – перебил его Пол, поднимая глаза к лестнице. – Моя малышка наверху?

Никто не ответил, но Лео сделал пару шагов вперед, чтобы преградить ему путь.

– Я хочу ее увидеть, – заявил Пол.

– Нет! – дрожащим голосом предостерегла его Абигайль. – Ты не хочешь видеть ее такой, Пол. Тебе не надо этого знать.

– Я должен ее увидеть!

– Прислушайтесь к своей жене, сэр, – начала уговаривать его Фейт. – Скоро вы сможете ее увидеть. А пока позвольте нам позаботиться о ней.

– Убирайся с дороги к чертовой матери! – рявкнул Пол, надвигаясь на Лео.

– Сэр, я не думаю…

Пол отшвырнул его в сторону, и Лео буквально впечатался в стену. Кампано рванулся по лестнице наверх. Уилл бросился следом и чуть не врезался в него, когда Пол застыл на верхней площадке.

Он, замерев, смотрел на безжизненное тело дочери, лежащее на полу в конце коридора. До девушки было не меньше пятнадцати футов, но ее присутствие словно заполняло окружающее пространство, и казалось, что она находится совсем рядом. Ярость Пола мгновенно улетучилась. Как и большинство хамов, он не умел долго испытывать одну и ту же эмоцию.

– Ваша жена была права, – произнес Уилл. – Вам не стоило ее видеть.

Пол притих. Единственным, что нарушало тишину, было его затрудненное дыхание. Он прижал ладонь к груди, как будто присягая кому-то на верность. В его глазах стояли слезы.

Он с трудом сглотнул.

– На столе была стеклянная ваза, – пробормотал он. Его голос звучал тускло и безжизненно. – Мы купили ее в Париже.

– Здорово, – произнес Уилл, думая о том, что ему, наверное, никогда не удастся представить себе Пола в Париже.

– Тут такой бардак…

– Есть люди, которые могут все убрать.

Пол снова замолчал, и Уилл следил за его взглядом, осматривая место преступления. Лео был прав, когда говорил, что то, что творится внизу, гораздо хуже, чем то, что наверху. Но здесь в воздухе витало что-то гораздо более зловещее и пугающее. Те же кровавые следы кроссовок отпечатались на белом ковровом покрытии длинного коридора. Брызги крови усеяли белую стену там, где кулак либо нож раз за разом взлетали над телом, нанося удары и вонзаясь в плоть. Но мучительнее всего Уиллу почему-то было смотреть на единственный кровавый отпечаток ладони над головой жертвы на стене, на которую убийца явно опирался, насилуя девушку.

– Трэш, верно?

Пол Кампано говорил не о мусоре.[2]2
  Trash (англ.) – отбросы, мусор.


[Закрыть] Так он дразнил Уилла, когда они были детьми. От этого воспоминания в горле Уилла мгновенно образовался тугой горький ком. Пришлось сглотнуть, прежде чем он смог ответить:

– Да.

– Расскажи, что случилось с моей дочерью.

Внутренняя борьба продолжалась ровно секунду. Уиллу пришлось повернуться боком, чтобы протиснуться мимо Пола и войти в коридор. Стараясь ничего не нарушить, он направился к месту преступления. Тело Эммы лежало параллельно стене головой в противоположную от лестницы сторону. Подходя к ней, Уилл продолжал посматривать на отпечаток руки, идеальные очертания ладони и пальцев. Его затошнило, когда он подумал о том, что делал мужчина в тот момент, когда коснулся этой стены.

Уилл остановился в нескольких футах от девушки.

– Скорее всего, ее убили здесь, – сказал он Полу.

Лужа впитавшейся в ковер крови указывала на то, что тело не передвигали. Он присел на корточки возле тела, упершись ладонями в колени, чтобы ненароком ничего не коснуться. Ноги Эммы были босыми, на одной из щиколоток болтались ее трусики. Бюстгальтер и блузку насильник задрал вверх. На белой коже груди темнели красные рубцы укусов. Внутреннюю поверхность бедер покрывали ссадины и кровоподтеки. По вздувшимся рубцам можно было судить о масштабах совершенного над девушкой насилия. Она была худенькой, с белокурыми волосами до плеч, как у матери, и широкими, как у отца, плечами. Сказать, как она выглядела при жизни, было невозможно. Ее били так сильно, что череп лопнул, и ни глаз, ни носа у нее уже не было. Единственным, о чем можно было хоть что-то сказать, оставался рот, черневший беззубой окровавленной дырой.

Уилл взглянул туда, где словно прирос к лестничной площадке Пол. Его крупные мясистые руки были стиснуты перед грудью, как у взволнованной старушки в ожидании плохих новостей. Уилл не знал, что ему оттуда видно, смягчает ли расстояние следы свершившегося насилия или делает их еще страшнее.

– Ее били, – произнес он. – И еще я вижу что-то похожее на две ножевые раны. Одна непосредственно под грудью, а вторая над пупком.

– Она проколола его в прошлом году. – Кампано криво усмехнулся. Уилл поднял голову, и Пол воспринял это как приглашение продолжать. – Она с лучшей подружкой поехала во Флориду и вернулась с… – Он покачал головой. – Когда тебе шестнадцать, ты думаешь, что все это ужасно забавно. Но когда ты родитель и твоя дочь возвращается домой с кольцом в пупке…

Его лицо сморщилось, и ему стоило больших усилий взять себя в руки.

Уилл снова переключил внимание на девушку. Сквозь кожу пупка было продето серебряное колечко.

– Ее изнасиловали? – спросил Пол.

– Скорее всего, да.

Уилл произнес это слишком быстро. Его слова повисли в неподвижном воздухе коридора.

– До или после? – Голос Пола дрогнул.

Он был отлично знаком с мерзостями, на которые способны мужчины.

Кровь на животе и груди Эммы была размазана. Это указывало на то, что кто-то лежал на ней после того, как избиение закончилось.

И все же Уилл произнес:

– На этот вопрос должен отвечать судмедэксперт. Я этого сказать не могу.

– Ты мне лжешь?

– Нет, – ответил Уилл, стараясь не смотреть на отпечаток руки.

Его пожирало чувство вины за то, что пришлось стать тем человеком, который рассказал несчастному отцу жуткую правду о насильственной и унижающей человеческое достоинство смерти его дочери.

Вдруг он почувствовал, что Пол стоит у него за спиной.

Уилл поднялся, оттесняя его от тела.

– Это место преступления. Вам необходимо…

Рот Пола приоткрылся. Он прислонился к Уиллу, как будто его покинули силы.

– Это не… – Его губы беззвучно шевелились, в глазах снова стояли слезы. – Это не она.

Уилл попытался увести его от тела дочери.

– Пойдемте вниз. Вам незачем на это смотреть.

– Нет! – Пальцы Пола впились в локоть Уилла. – Я серьезно. Это не она. – Он яростно затряс головой. – Это не Эмма.

– Я понимаю, что это очень трудно…

– Плевать я хотел на тебя и на твое понимание! – Пол оттолкнулся от Уилла и выпрямился. – Тебе кто-нибудь когда-нибудь говорил, что твоя дочь умерла? – Он, глядя на девушку, покачал головой из стороны в сторону. – Это не она.

Уилл попытался его урезонить:

– У нее проколот пупок, как вы и говорили.

Пол снова затряс головой и выдавил из себя все те же слова:

– Это не…

Его голос сорвался.

– Пойдемте, – уговаривал Уилл, оттесняя его от тела и пытаясь помешать продолжать затаптывать место преступления.

Из Пола взволнованным потоком полились слова:

– Ее волосы, Трэш… У Эммы волосы длиннее. Они у нее почти до пояса. И у нее родимое пятно на правом плече. У Эммы родимое пятно! Смотри, здесь ничего нет. Никакого родимого пятна.