Текст книги "Пленник (Чужая вина)"

Автор книги: Карин Монк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Ох, что же мы будем делать? – Глаза Грейс стали большие, как блюдца.

– Мы умрем голодной смертью, – со вздохом проговорила Аннабелл. – Сначала начнем чахнуть, слабеть, а когда наконец умрем, то будем такие маленькие, что нас всех сложат в один сосновый гроб и похоронят в безымянной могиле, потому что у Женевьевы не останется денег на могильный камень. Вместо него она посадит куст алых роз, будет каждый день приходить и поливать его слезами, и каждый год на нем будут распускаться шесть чудесных роз – по одной на каждого из нас. – Девочка обхватила колени руками и восторженно улыбнулась.

– На меня в этом гробу не рассчитывайте. – Вытянувшись на кровати, Джек закинул руки за голову. – Я не останусь здесь голодать.

– Не останешься? – удивился Джейми.

– Завтра же уйду. Все равно я не собирался оставаться тут надолго.

– Куда же ты пойдешь?

– Может, в Глазго. Там можно неплохо заработать.

– На фабрике? – Саймон был заинтригован. Ему нравилось все, что связано с машинами – как они прессуют, плющат и бьют, перед тем как под конец выплюнуть пуговицу или чайник.

Джек презрительно фыркнул.

– Никогда в таких местах не работал. Лучше уж сидеть в тюрьме или умереть.

– Как же ты будешь зарабатывать деньги?

– Так же, как всегда. В Глазго полно тех, кого очень легко обвести вокруг пальца. Там много богатых людей, которые даже не заметят, что у них пропали часы или бумажник. А раз не заметили, то и волноваться не станут.

Аннабелл неодобрительно поджала розовые губки.

– Джек, ты не должен возвращаться к воровству. Тебя поймают и опять посадят в тюрьму.

– И как Женевьева будет искать тебя в Глазго? Там тюрьмы очень большие, – заметила Грейс.

– А мне не надо, чтобы Женевьева меня искала, – проворчал Джек. – И я не попаду в тюрьму. Я всю жизнь воровал и никогда не попадался. Кроме одного раза, – добавил он со вздохом. – Я знаю, как что-то схватить и скрыться в темноте. Чаще всего эти люди даже не понимают, что их обворовали. Если ты умный и проворный, то сможешь прекрасно этим жить.

Саймон с любопытством разглядывал старшего приятеля.

– Значит, ты не был умный и проворный, раз тебя схватили?

– Просто я сделал ошибку, – ответил Джек, нахмурившись. – Но больше не сделаю.

– Если ты убежишь, то доставишь Женевьеве массу неприятностей, – заявила Шарлотта.

Все молча переглянулись. Никто не хотел доставлять Женевьеве неприятности. Джек же еще больше помрачнел. Разумеется, он не хотел доставлять Женевьеве неприятности, но не оставаться же здесь… В конце концов ему следовало подумать о себе. Он привык сам о себе заботиться и не собирался менять свои привычки только лишь из-за того, что Женевьева, проявив доброту, забрала его из тюрьмы и спасла от порки, которую хотел устроить ему мерзавец надзиратель. А потом она с риском для себя помогла еще и Хейдону. И сидела возле него, когда он лежал в горячке, и солгала всем, что он ее муж, чтобы спасти от ареста. Да, конечно, она спасла их обоих, но все равно это не значит, что он, Джек, обязан здесь оставаться.

– И если из-за тебя Женевьева попадет в беду, то у нее могут отнять всех нас, – неожиданно сказала Грейс.

– Не может быть! Неужели?! – воскликнул Джейми.

– Тебя-то не отберут, Джейми, – сказал Саймон, думая его утешить. – Ведь ты никогда не был в тюрьме.

– Почему же не был? Я родился в тюрьме, – с гордостью заявил мальчик.

– Родился – это не в счет, – возразила Аннабелл. – Ты ничего не украл и не нарушал закон, как мы. Суд не может тебя отобрать просто из-за того, что ты родился в таком месте.

– Если у нас отберут дом и нам нечего будет есть, нас отправят в приют, – сказала Грейс. – Женевьеве не удастся их остановить.

– Ах, я этого не вынесу! – воскликнула Шарлотта; она изо всех сил боролась со слезами. – Да-да, я не смогу жить в приюте. Я знаю, что со мной будут жестоко обращаться из-за моей ноги. Будут заставлять делать то, что я не могу. И будут меня бить и говорить, что я ленивая и глупая… И никого из вас не будет рядом, чтобы помочь мне. – Не выдержав, девочка расплакалась.

– Ну-ну, перестань. – Грейс обняла Шарлотту за плечи и прижала к себе. – Не беспокойся, мы непременно что-нибудь придумаем.

Грейс была на год старше Шарлотты, ей было двенадцать, но то, что ей пришлось вытерпеть, сделало ее не по годам сдержанной и рассудительной. Грейс убежала от дяди, который начал к ней приставать, год провела в шайке маленьких карманников, потом ее поймали, а от тюрьмы девочку спасла Женевьева.

– Шарлотта, что бы ни случилось, мы с тобой не расстанемся, – добавила Грейс. – Я обязательно пойду с тобой.

– И я тоже ее не оставлю, – сказала Аннабелл, положив голову на плечо Шарлотты.

Как и Грейс, Аннабелл прекрасно знала, что такое жить в крайней нужде. Свою мать она не помнила, та давно умерла, отец же был пьяница, который дочь терпеть не мог. Он ее часто бил, а однажды швырнул через всю комнату так, что она ударилась головой о стол и потеряла сознание. У нее остался шрам на виске, и она старалась укладывать волосы так, чтобы его не было заметно.

– Я тоже с вами, – сказал Саймон.

– И я пойду, – просиял Джейми. – Как вы думаете, Женевьеве разрешат пойти вместе с нами?

Шарлотта прерывисто вздохнула, и новые потоки слез покатились по ее щекам.

– Никто из вас никуда не пойдет! – неожиданно прорычал Джек.

Все посмотрели на него с удивлением. Джек же, насупившись, молчал. Для него все решили слезы Шарлотты. Слезы мерцали на ее щеках, и это зрелище разрывало его сердце. Впервые здесь появившись, Джек решил, что не будет заботиться об этих детишках. Но тогда ему легко было так думать – ведь он полагал, что скоро покинет дом Женевьевы. Но мысль о том, что Шарлотту, как и других детей, будут бить и унижать в приюте, казалась невыносимой. Он не знал, почему эти дети сюда попали, но был уверен, что всем им пришлось очень много пережить, прежде чем Женевьева их спасла и привела в свой дом. И здесь, в этом доме, они наконец-то почувствовали себя в полной безопасности. И вот сейчас им всем снова угрожала опасность, поэтому он, Джек, обязан был о них позаботиться и как-нибудь помочь.

– Нам нужно достать денег, чтобы откупиться от этого проклятого банка, – сказал наконец Джек. – И тогда вы все останетесь жить здесь, в этом доме.

– Где же мы возьмем деньги? – спросил Джейми.

– Женевьева думает, что продаст что-нибудь, но лорд Редмонд сказал, что даже если продаст, это все равно не поможет, – сообщил Саймон. – Он сказал, что лучше бы она нашла бриллианты.

– Не думаю, что у Женевьевы есть бриллианты, – заметила Аннабелл. – Она никогда ничего такого не надевала.

– У нее были кольцо и ожерелье, принадлежавшие моей бабушке, – сказал Джейми, – но она их продала в антикварную лавку после того, как взяла Саймона. Помнишь, Саймон?

Саймон кивнул.

– Потом она делала вид, что очень рада, – продолжал Джейми, – но я видел, что на самом деле ей грустно. Она отвела нас в чайную и вместо обычных булочек заказала лимонный торт, сказала, что сегодня особенный день и мы должны это отпраздновать.

– Я не собираюсь искать бриллианты здесь, – заявил Джек. – Придется искать их там. – Он многозначительно кивнул в сторону окна.

– В занавесках? – удивился Джейми.

Джек нахмурился, но тут же напомнил себе, что воспитанники Женевьевы, в сущности, еще малыши.

– Нет, на улице, – пробурчал он.

– Ты хочешь сказать, что украдешь? – Грейс прикусила губу.

Джек молча кивнул.

– Мы можем тебе помочь, – оживился Саймон. – У нас у всех есть опыт. У всех, кроме Джейми, конечно, но он научится.

– Шарить по карманам – этого будет недостаточно, – заметил Джек. – Я должен украсть что-то действительно ценное. Что-нибудь вроде женского украшения с кучей блестящих камушков, или статую, или картину.

– Я думаю, украсть картину не удастся, – возразила Грейс. – Они все большие, под плащ или куртку не спрячешь.

– Чтобы найти подходящие вещи, надо залезть в какой-нибудь дом, – сказала Аннабелл. – Но как мы туда попадем?

– Я умею взламывать замки, – вызвался Саймон. – Однажды я так и сделал.

На Джека это заявление произвело впечатление, и он вопросительно посмотрел на Саймона:

– Что ты стащил?

– Я съел огромный пряник, половину сладкого пудинга, четыре лепешки с мармеладом, тарелку холодного мяса с горошком, чашку изюма, масло из масленки, большой кусок сахара, а также выпил горшочек сливок и кувшин эля.

– И тебя не вырвало?! – развеселился Джек.

– Еще как! И все на штаны тюремного надзирателя. Он больше всех радовался, когда Женевьева меня забрала.

– Саймон, но Женевьева сойдет с ума, если узнает, что ты опять лазишь по домам, – сказала Аннабелл. – Последний раз, когда ты попробовал залезть под крышку сковородки, ты пустил огонь на ковер в столовой. Женевьева сказала, что ты мог спалить весь дом.

– Это случайность, – отмахнулся Саймон. – Теперь я знаю, как надо залезать.

– Оливер говорит, что мы не должны заниматься такими делами, как взламывание замков, – заметила Шарлотта. – И еще он говорит, в Инверари нет такого замка, к которому ему не удалось бы подобрать ключи – надо только иметь терпение.

– Он нас научил, как без ключа открывать переднюю и заднюю двери этого дома, – похвастался Джейми. – Но мы не должны это делать в присутствии Женевьевы, потому что Оливер сказал: она скорее всего считает, что такому мастерству нас учить не следует.

– Беда в том, что, забравшись в дом, я не буду знать наверняка, есть ли там что-то ценное, – размышлял вслух Джек. – Нужно лезть туда, где точно имеются стоящие вещи.

– Почему бы тебе не украсть что-нибудь из лавки мистера Инграма? – спросила Аннабелл. – У него есть рыцарские доспехи. Женевьева говорит, что они, возможно, принадлежали сэру Ланселоту, который был рыцарем Круглого стола.

Джек, нахмурившись, заметил:

– Не думаю, что рыцарские доспехи можно стащить так, чтобы никто этого не заметил. А главное – кому они нужны?

– У мистера Инграма есть и другие вещи, – сказала Грейс. – Иногда Женевьева относит ему на продажу что-нибудь из дома.

– Она нам показывала ящик с разбитыми горшками из Древнего Египта, – напомнил Саймон. – Этими горшками нельзя пользоваться, и она велела нам их рассматривать. Сказала, что они стоят целое состояние.

Джек покачал головой:

– Нет, это не годится. Если кому-то нужен горшок, он купит новый, а не старый. Кому нужны старые горшки?

– Они потому и дорогие, что старые, – с важным видом проговорила Аннабелл. – Людям нравится, что когда-то ими пользовались другие.

– Я знаю человека, который купит то, что я украду, но даже он не захочет брать старье из Египта, – заявил Джек. – Он предпочитает новые вещи, у которых дорогой вид.

– У мистера Инграма есть и ювелирные изделия, – продолжала Грейс.

– Из бриллиантов и рубинов? – насторожился Джек.

– Да, наверное. Но он их держит в специальном шкафу, в задней части лавки. Шкаф весь из стекла, и если прижмешь к нему нос, то мистер Инграм прямо сходит с ума от беспокойства. Иногда Женевьева смотрела на этот шкаф, когда ждала, чтобы мистер Инграм с ней расплатился. Она говорит, что большая часть драгоценностей куплена у французов, которые у себя во Франции жили во дворцах, а потом сбежали, чтобы им не отрубили головы.

Джек кивнул; рассказ про шкаф с драгоценностями его воодушевил.

– А шкаф заперт?

– Не думаю, – ответила Грейс. – Но чтобы его открыть, надо обойти вокруг стойки.

– В этом шкафу столько красивых вещей! – воскликнула Аннабелл. – Мистер Инграм и не заметит, если что-то пропадет.

– Мне нужно взять совсем немного – только чтобы заплатить банку, – решил Джек.

– А если не хватит, то мы всегда сможем прийти и стащить еще что-нибудь, – подхватил Саймон.

– Никаких «мы», – строго сказал Джек. – Я пойду один, понятно?

Дети с возмущением закричали:

– Но мы хотим помочь!

– Мы сможем помочь!

– И мы не будем путаться под ногами, – заверил Саймон.

– Нет, я не могу рисковать. – Джек решительно покачал головой. – Лучше предоставьте все мне.

– А если тебя поймают? – спросила Аннабелл.

– Не поймают.

– А если?

Джек пожал плечами.

– Я старше любого из вас. Если меня поймают, я сумею о себе позаботиться. Я не привык ко всему этому… – Он окинул взглядом уютную комнату. – Куда бы меня ни отправили, я везде смогу выжить.

Грейс покачала головой:

– Нет, Джек, может, ты и старше, но ты прожил здесь не так долго, как я. Ты должен взять меня с собой. Я буду стоять снаружи и дам знать, если мистер Инграм захочет заглянуть в свою лавку.

– А я прожила здесь три года, и это только на год меньше, чем прожила ты, – заявила Аннабелл, вскинув подбородок. – Но я актриса, поэтому пойду с Джеком и буду отвлекать мистера Инграма. Тогда стащить бриллианты будет гораздо легче.

– Я могу отвлечь его лучше, чем ты, – пробурчал Саймон. – Подожгу что-нибудь.

– Мы же хотим обокрасть мистера Инграма, а не сжечь его лавку, – возразила Аннабелл.

– А я не сказал, что совсем сожгу, – оскорбился Саймон.

– Я тоже хочу пойти, – проговорила Шарлотта, преданно глядя на Джека. – Когда я иду по улице, люди всегда на меня смотрят, и это поможет отвлечь внимание от тебя.

– Не хочу, чтобы люди на тебя пялились! – прорычал Джек, возмущенный такой идеей.

– Меня это не будет волновать, ведь я таким образом помогу Женевьеве, – убеждала Джека Шарлотта.

– А я не хочу, чтобы меня оставляли дома, – захныкал Джейми. – Джек, ведь я тоже мог бы помочь, да?

Джек обвел взглядом смотревших на него детей. Конечно, он мог бы сказать им, что они еще слишком малы для такого дела, но ведь сам-то он начал жить самостоятельно в девять лет, то есть ему тогда было всего на год больше, чем сейчас Джейми. Это случилось в то время, когда он окончательно понял, что мать не собирается выполнять свое обещание, что она никогда не заберет его из той мерзкой семейки, куда она отдала его вскоре после рождения. Ее короткие визиты становились все реже, но когда она все-таки приходила, то была словно теплым лучом солнца в холодной тюремной камере. Мать всегда была густо напудрена, и на ней всегда были поблекшие платья с огромными вырезами. Она казалась Джеку необыкновенно ласковой и нежной. Мать ерошила ему волосы и крепко прижимала к груди, а он вдыхал ее запах, казавшийся ему необычайно приятным; позже он узнал, что это запах дешевого виски. «Осталось уже недолго, миленький, – говорила она. – Еще немного подкопить, и мы купим коттедж и будем там жить – уютно, как две мышки в чашке». Когда она уходила, старик напивался и бил Джека, говоря, что его мать – пьяная шлюха и что он больше не будет содержать ее ублюдка. Наконец ее визиты совсем прекратились, а побои стали более жестокими. И однажды он не выдержал и дал сдачи – ударил старика лопатой.

В тот же день Джек убежал, так и не узнав, стал ли он убийцей или нет.

Джек привык выживать, полагаясь на себя одного; когда он воровал, то не нуждался в сообщниках. Но недавно привычка к одиночеству обернулась против него, и в результате его арестовали и посадили в тюрьму. «Может, и неплохо будет на этот раз иметь сообщников, – подумал Джек. – Каждая пара глаз будет бдительно следить, и в случае опасности меня предупредят. Да, наверное, действительно будет полезно, если дети станут отвлекать внимание, как предлагает Аннабелл».

– Ладно, – кивнул Джек. – Можете все помогать. Только вы во всем должны слушаться меня, поняли?

Все расплылись в улыбках и энергично закивали.

Глава 6

Снег валил крупными хлопьями – падал на черные крыши домов и на булыжные мостовые, накрывая город пышной белой пелериной. Снег порхал над неспокойным Лох-Файном и, целуя серую речную воду, растворялся в ней. Снег толстым слоем ложился на воротники и шляпы прохожих, отчего их шляпы и шляпки становились похожими на огромные торты с кремом.

Джек, стоявший неподалеку от лавки мистера Инграма, то и дело притоптывал, тщетно пытаясь согреться. Ботинки, которые ему дала Женевьева, оказались велики, в них набился снег, а носки насквозь промокли. Зря он не затолкал туда газеты, как обычно делал. Джек не помнил, чтобы когда-нибудь ботинки или сапоги были ему впору, но он привык как-то выходить из положения, и газеты, по его мнению, являлись наилучшим выходом.

«Проклятый снег, – думал он. – Наверное, следовало бы заняться ограблением не в такой противный день. К тому же на свежем снегу хорошо видны отпечатки обуви. Да и прохожих из-за снегопада слишком мало, так что гораздо труднее будет затеряться в толпе, когда драгоценности уже окажутся у меня в кармане».

Но увы, откладывать ограбление они никак не могли, ведь Саймон сказал, что банк потребовал немедленной оплаты долга. Поэтому Женевьева с Хейдоном договорились с управляющим о встрече, а детей в это утро освободили от уроков. Джек тут же заявил, что они хотят погулять, и Оливер, Дорин и Юнис не возражали, напротив, обрадовались, что во время работы дети не будут путаться у них под ногами. Джек не стал упоминать о том, что они пойдут на главную улицу Инверари. Он решил, что если кто-нибудь спросит, что они тут делают, то можно сказать: «Мы пришли посмотреть на нарядные рождественские витрины».

– Сейчас в лавке старик со старухой. Они разглядывают канделябры, а мистер Инграм им помогает, – доложила Грейс, вернувшись из рейда под окна лавки.

– Возле шкафа с драгоценностями кто-нибудь есть? – спросил Джек.

– Нет, все стоят у окна.

– Можно, мы зайдем внутрь? – спросил Джейми. – Я ужасно замерз.

– Джек сказал, надо ждать, когда в лавке наберется побольше людей, – напомнила Аннабелл.

– Но мы стоим тут уже целую вечность, а зашли только старик со старухой, – возразил Джейми.

– Мистеру Инграму надо бы продавать что-то получше, чем это старье, например, горячий чай и шоколад.

– Давайте пойдем в чайную и перекусим, – предложил Саймон. – Очень есть хочется.

– Ты всегда хочешь есть, – съехидничала Грейс.

– Мы не можем пойти в чайную, у нас нет денег, – заметила Аннабелл.

– Можно пойти домой и попросить у Оливера, – сказал Саймон.

– Оливер не даст денег на чай, когда мы уже будем дома, – возразил Джейми, сгребая ногой кучку снега. – Посадит нас за стол и велит есть то, что испекла Юнис.

Саймон мечтательно проговорил:

– А может, она испекла булочки с патокой?..

– Домой не пойдем, пока не сделаем то, за чем пришли, – заявил Джек. – А теперь замолчите и слушайте меня внимательно.

Дети притихли.

– У мистера Инграма день тянется медленно, так что осуществим свой план, пока в лавке эти старики. Все знают, что надо делать?

Дети закивали.

– Вот и хорошо. Заходите и как можно больше шумите, чтобы он не подумал, что вы хотите что-то стащить. Я зайду после вас. Грейс будет наблюдать за мной, когда я полезу в шкаф, а все остальные делают что хотят – лишь бы отвлечь от меня внимание мистера Инграма. И самое главное: помните, что если меня схватят, то вы должны убегать со всех ног. Не пытайтесь мне помочь, понятно? Вам просто надо бежать побыстрее домой.

– Но, Джек… – Шарлотта широко раскрыла глаза.

– Если вы не пообещаете так сделать, мы сейчас же возвращаемся домой, – пригрозил Джек.

Шарлотта молча опустила глаза, и Джек тут же пожалел о том, что так резко ей ответил. Наверное, ему следовало бы помягче обращаться с Шарлоттой, ведь бедняжке пришлось так много пережить, прежде чем она попала к Женевьеве.

– Не беспокойся, Шарлотта, со мной все будет хорошо. – Джек приподнял пальцем ее подбородок и заглянул ей в глаза. – Поверь, все будет хорошо.

Шарлотта молча смотрела на него своими огромными блестящими глазами, и Джек видел в них страх, сожаление… и что-то еще, чего он не мог понять. Снег сверкал на шляпке девочки, сверкал на ее чудесных каштановых волосах, и в эти мгновения она казалась прекраснее всех нарисованных на картинах дам, смотреть на которых их водила Женевьева. Внезапно по щеке Шарлотты покатилась одинокая серебряная слезинка, и в тот же миг Джек понял, что именно он увидел в глазах девочки.

Он увидел в ее глазах любовь. Шарлотта его любила.

В смущении откашлявшись, Джек пробормотал:

– Да, все будет хорошо, Шарлотта. – Он тыльной стороной ладони стер слезинку с ее щеки. – Обещаю, что все будет в порядке.

– Я замерз… – заныл Джейми, потирая ладошки.

– Сейчас идем, – сказал Джек. – Только замотайте лица шарфами, чтобы вас нельзя было как следует разглядеть. Идет густой снег, так что никто не удивится, что вы закутались. Когда увидите, что я отошел от шкафа, – это будет сигнал, что пора уходить. Не бегите, идите к двери не спеша, как будто рассмотрели все, что хотели, и теперь пойдете в другой магазин. Встретимся возле церкви в конце улицы, и все вместе пойдем домой. Понятно?

Дети закивали.

– Вот и хорошо. – Джек оглядел своих маленьких сообщников, чтобы удостовериться, что их внешний вид не привлечет особого внимания. Все дети были довольно прилично одеты, недавно умытые лица разрумянились на холоде, и никто не был похож на бездомного воришку, готового в любой момент что-нибудь стащить.

– Что ж, пошли.

Весело звякнул колокольчик, возвещавший об их приходе. Все шестеро вошли в лавку, оживленно болтая и хихикая. И они тут же устроили целое представление, сбивая снег с ботинок и с воротников. Мистер Инграм окинул детей взглядом и, убедившись, что они хорошо одеты и не пытаются прятаться, успокоился и вернулся к клиентам, ожидавшим его у стола.

Дети же разбрелись по лавке; Джейми благоговейно взирал на блестящие рыцарские доспехи в углу, Аннабелл с трагическим выражением лица разглядывала картину, на которой молодая женщина оплакивала убитого возлюбленного, Шарлотта похромала к книжной полке и там погрузилась в изучение толстых томов в кожаных переплетах с золотым тиснением, а Саймон, нахмурившись, рассматривал статую, изображавшую обнаженных дерущихся мужчин. «Почему скульптор решил, что они должны драться голыми? – думал мальчик. – Они же выглядят ужасно смешно!» А Грейс тем временем прошла в заднюю часть лавки и сделала вид, что любуется бело-синими тарелками, выставленными в резном буфете неподалеку от того места, где стоял стеклянный шкафчик с драгоценностями.

– Вы совершенно уверены, что эти канделябры из Версаля? – спрашивал у хозяина пожилой джентльмен в черной фетровой шляпе; он и его толстая жена по-прежнему разглядывали канделябры, стоявшие перед ними на полированном столе красного дерева.

– Они принадлежали королю Людовику XIV, – уверял потенциальных покупателей мистер Инграм, невысокий худощавый мужчина с аккуратно причесанными седыми волосами. Мистер Инграм едва заметно хмурился, ибо подлинность его вещей была поставлена под сомнение. – Поверьте, это исключительно редкая пара. Ее украл из Версаля французский герцог, который был советником Людовика XVI во время революции. Бедняга еле унес из Франции канделябры и свою голову на плечах. Мы можем только воображать, свидетелями каких исторических событий были эти красивые вещи, – добавил Инграм с загадочной улыбкой. – А искусство мастера… Ох, даже жаль расставаться с такими прекрасными вещами.

Джек вразвалку направился к задней стене. По пути ему попался на глаза рыцарский меч, и он ненадолго задержался перед ним. Он не думал, что такое старое и ржавое оружие пригодилось бы для защиты, но решил, что если у него когда-нибудь появится собственный дом, то там будет висеть на стене такой же меч.

– Пссс! – Грейс осторожно кивнула в сторону шкафчика с драгоценностями.

Джек кивнул в ответ и, бросив взгляд через плечо, убедился, что хозяин по-прежнему занят покупателями.

– Подумайте, какие сцены разворачивались перед ними – драматические, загадочные, романтические! – заливался мистер Инграм. – А каким выразительным добавлением к вашему интерьеру станут эти вещи!.. Поверьте, все будут вам завидовать.

Джек медленно приближался к дальней стене. Еще один быстрый взгляд убедил его в том, что мистер Инграм по-прежнему занят.

Быстро проскользнув за шкафчик, Джек пригнулся, чтобы остаться незамеченным. И он сразу же увидел, что Грейс ошиблась – шкафчик был заперт на маленький висячий замок.

Джек мысленно выругался. К сожалению, он пока еще не научился отпирать замки без ключа. Он решил, что можно просто разбить стекло, но тут же передумал – получилось бы слишком много шума. Наверное, лучше вывернуть винты, державшие петли.

Джек скользнул взглядом по соседнему столу, где лежали предметы, которые следовало отчистить и снабдить ярлыками, перед тем как выставить на продажу. Среди упаковочной стружки лежал маленький блестящий кинжал. Еще раз взглянув на мистера Инграма, Джек схватил кинжал и, пригнувшись, принялся за работу.

Острие кинжала точно вошло в головку первого винта, и вскоре Джек, вытащив винтики, положил их на пол. Сняв петлю, на которой держался замок, Джек осторожно открыл дверцу шкафа и затаил дыхание. Перед ним ярко сверкала россыпь драгоценных камней – рубины, сапфиры, бриллианты и изумруды, собранные в чудесные ожерелья, броши, кольца и серьги. В одном этом шкафчике богатства было столько, что он мог бы прекрасно прожить целую жизнь, а то и две. Быстро провести рукой по синей бархатной подкладке – и он на пути к новой жизни, такой, в которой не придется постоянно искать еду, носить дырявые ботинки и спать на улице. Интересно, если его схватят, какое наказание дадут за такую кражу? Повесят или же посадят в тюрьму на всю жизнь?

– Ну, не знаю… – протянула жена пожилого джентльмена. – Я надеялась найти что-нибудь побольше, может, с птицей или даже с фруктами…

Джек медлил; он никак не мог решить – взять ли несколько украшений или все сразу. Никогда еще перед ним не было такого богатства, он был почти уверен, что подобного случая больше никогда не представится. И ведь если он сейчас возьмет все драгоценности, то уже никогда не будет испытывать голод. И сможет купить себе дом, прекрасный дом с каминами и со множеством ламп. И тогда ему уже не придется думать о том, где провести ночь и где искать завтрак. Тогда он будет по-настоящему свободен, как свободен любой богатый человек. Да, эти сверкающие камни – они принесут ему свободу.

Но если он украдет все, то мистер Инграм обязательно это заметит и вызовет полицию. И его, Джека, схватят, а Джейми, Саймона, Аннабелл, Грейс и Шарлотту посчитают соучастниками кражи, раз они в это время находились в лавке. И тогда Женевьева потеряет все, в том числе детей, которых очень любит. Нет, нельзя ее подводить. Он не имеет права так ужасно ее подвести.

«К тому же я ничего не потеряю, – утешал себя Джек. – Наверняка мне еще попадутся и другие шкафчики с драгоценностями».

Затаив дыхание, он взял с полки два кольца с огромными бриллиантами по центру, ошеломляющей красоты ожерелье из сапфиров и бриллиантов и большую бриллиантовую брошь. Сунув все в карман куртки, он быстро раздвинул остальные украшения таким образом, чтобы не было просветов. Затем закрыл дверцу, приставил замок на место и начал вкручивать винты.

– Если вы ищете фрукты, миледи, у меня есть то, что вам нужно, – говорил мистер Инграм. – Пойдемте со мной. В задней части магазина у меня есть великолепный серебряный поднос, который некогда принадлежал самому Карлу Первому. Позвольте мне…

– Джек! – неистово зашептала Грейс, увидев, что мистер Инграм поворачивается. – Джек!..

«Последний винт закрутить не удастся», – с досадой подумал Джек.

– Эй, парень! – рявкнул мистер Инграм. – Что ты там делаешь?!

Если бы у Джека была возможность ответить, он бы что-нибудь придумал, но, к сожалению, Джейми решил прийти ему на помощь – дернул воинские доспехи так, что они с грохотом упали на пол.

– Бежим! – заорал Джейми и бросился к двери.

– Держи его! – взревел мистер Инграм, мигом забыв о Джеке.

Пожилые супруги, стоявшие у окна, сделали все, что было в их силах, – муж подставил свою трость под ноги Джейми, но вышло так, что мальчик, падая, сбил с ног его дородную жену. Повалившись на пол, дама в ужасе завизжала:

– Помогите! Помогите же мне!

– Попался, негодяй… – пропыхтел ее муж, схватив Джейми за плечо.

На выручку другу бросился Саймон. Вырвав у мужчины трость, он несколько раз ударил его тростью по ногам.

– Отпустите его! – закричал Саймон.

– Помогите, убивают! – завопил пожилой джентльмен, отпуская Джейми. – Помогите, мальчишка меня убьет!

Мистер Инграм резко развернулся и поспешил на помощь своим покупателям. Когда он проходил мимо Аннабелл, она вскочила на стул и, сняв со стены картину, обрушила ее ему на голову.

– Ах ты, маленькая… – Задохнувшись от гнева, мистер Инграм бросился вдогонку за Аннабелл, но ему мешала рама, застрявшая у него на плечах. Однако хозяин оказался человеком довольно проворным, и в какой-то момент он уже почти догнал девочку. Протянув руку, он попытался ухватить Аннабелл за волосы, но тут Шарлотта громко закричала:

– Смотрите сюда!

Хозяин обернулся, и в тот же миг прекрасная венецианская скатерть взметнулась в воздух и опустилась ему на голову, накрыв и картину, и даже отчасти плечи мистера Инграма.

– Я вас убью, подлые негодяи! – взревел хозяин и завертелся на месте, стараясь сдернуть с головы скатерть; при этом он опрокидывал стоявшие рядом кресла и столики.

– Все, бежим! – крикнул Джек. Он толкнул входную дверь, и колокольчик весело звякнул. – Быстрее!

Дети бросились к выходу, и под ногами у них хрустели осколки фарфора.

– Бежим! – снова закричал Джек, когда дети высыпали на улицу.

Все тотчас же бросились врассыпную, лавируя между экипажами и прохожими. Уже перебежав через дорогу, Джек обернулся – и сердце у него остановилось. Оказалось, что Шарлотта споткнулась на пороге и ее схватил разъяренный мистер Инграм, уже успевший освободиться от скатерти.