Текст книги "По ту сторону небес"
Автор книги: Карен Робардс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]
13
– Мэт! Мэт! Проклятье, где же он?
– Вот он! Скорее помоги мне убрать с дороги эти ветки!
– О Боже, он не?..
Кэролайн тоже бросилась к месту трагедии, но она не могла соревноваться с Даниэлем или Робертом. Они оказались к дереву всего на миг позже Томаса, который находился намного ближе к Мэту, и все трое, замирая от страха, несколько секунд ныряли между еще колыхавшимися ветвями. В то мгновение, когда Кэролайн, задыхаясь, подбежала к ним, они нашли Мэта. Даниэль встал на четвереньки и стал пробираться между ветками, гигантскими вилками воткнувшимися в землю, пытаясь пролезть поближе к брату.
– Он жив!
При этом сдавленном крике Даниэля Кэролайн с шумом выдохнула. Она даже не заметила, что стояла затаив дыхание.
– Быстрее! Надо убрать с него это дерево! Он ранен и не может двигаться!
Роберт и Томас прокладывали себе дорогу сквозь хитросплетение веток туда, где на корточках сидел Даниэль, почти скрытый от глаз могучей листвой. Кэролайн карабкалась вслед за ними, и ее сердце замирало от ужаса. Дерево было огромным и трудно было представить, сколько оно весило. Скорее всего Мэта сильно покалечило при падении. «Господи, сделай так, чтобы он был без сознания, чтобы не страдал», подумала Кэролайн. Но затем она услышала его стон. Если Мэт и потерял сознание, то теперь очнулся. Эти низкие звуки, которые он издавал, говорили о страшной боли.
Кэролайн почувствовала, как у нее сжалось сердце, когда, пробравшись туда, где находились Мэтисоны, увидела сквозь густую завесу листвы белое лицо и черные волосы Мэта на фоне только что вскопанной плодородной земли. Насколько она могла разглядеть, он лежал навзничь, с распростертыми руками. Его глаза были закрыты, кожа белее бумаги, губы слегка раздвинуты, а из-под крепко сжатых зубов вырывались страшные стоны.
Вокруг него, не переставая, трудились его братья, стараясь сдвинуть дерево в сторону. Их лица были почти такими же бледными, как и у Мэта.
– Роб, иди-ка на другую сторону. Том, ты будешь тащить его, когда мы поднимем. Роб, на счет «три».
Тон Даниэля был настойчивым, но решительным и спокойным. Он досчитал до трех, и они с Робертом напряглись изо всех сил. Дерево самую малость приподнялось, затем снова с глухим стуком упало на землю.
Мэт вскрикнул от боли. Кэролайн ощутила нервную дрожь и обхватила себя за плечи. Если такой сильный и выносливый мужчина, как Мэт, кричит, значит, боль совершенно непереносима. Может быть, как раз в эту минуту, когда они пытаются вызволить его, он умирает? «О Господи, – взмолилась Кэролайн, – пожалуйста, не дай ему умереть!» Сама мысль об этом пронзила ей сердце, словно нож.
– Этого было недостаточно! Мне не хватило времени вытащить его оттуда. Святой Боже, мы причинили ему новые страдания! – воскликнул Томас.
Мэта больше не было слышно. Страшная боль, заставившая его вскрикнуть, должно быть, оказала ему услугу: он лишился сознания. По крайней мере, Кэролайн надеялась, что это именно так. О другом ей и подумать было страшно…
– Всемогущий Боже, дай нам сил в этот тяжелый для нас час! – вслух молился Даниэль.
Затем он и Роберт собрались с духом и, наклонившись, снова обхватили руками массивный ствол, не замечая острых, царапавших кожу и впивавшихся в тело сучьев.
– Подождите! – Кэролайн с трудом перебралась через ветви, отделявшие ее от Томаса. – Я помогу тебе тянуть, – сказала она ему.
Ни Томас, ни его братья не стали с ней спорить. Кэролайн нагнулась и крепко взяла Мэта за одну руку, в то время как Томас ухватился за другую.
– На счет «три»! – выкрикнул Даниэль.
Затем он досчитал до трех и, кряхтя от натуги, они с Робертом приподняли дерево. Всего на несколько дюймов. При этом лица у мужчин так покраснели, что казалось, если они еще немного подержат дерево на весу, то сердца их разорвутся. Кэролайн принялась тянуть изо всех сил. То же делал и Томас. Мэт был крупным мужчиной, и теперь, когда он находился в таком тяжелом состоянии, его вес словно увеличился. Казалось, им ни за что не сдвинуть его с места, но все же удалось. Они немного протащили Мэта вперед – и тут же дерево вновь с силой шлепнулось на землю.
Однако на сей раз Мэт не закричал от боли. Его не задело или он уже был недосягаем для боли?
– Он освободился! Мы его вытащили! – Роберт перебрался на место Кэролайн, без особых церемоний отодвинув ее в сторону. – Давайте унесем его отсюда!
Даниэль тоже ухватился за Мэта, и втроем они вытащили его из-под листвы. Когда он оказался на открытом пространстве, распростертый навзничь на плодородной почве поля, братья склонились над ним – Рейли тоже беспокойно обнюхивал Мэту волосы, пока Даниэль, потеряв терпение, не оттолкнул его прочь. Выбравшись из лабиринта сучьев, веток и листьев, Кэролайн подошла к ним. Оценив степень нанесенных Мэту увечий, девушка побледнела от ужаса.
Глаза его были закрыты, и ресницы темными полумесяцами выделялись на фоне щек, белых, как сама смерть, за исключением тех мест, где сочившаяся из ран кровь окрашивала кожу в ярко-красный цвет. Все лицо и шею Мэта покрывали глубокие царапины, а правую сторону груди пересекали узкие раны. С этого же боку по бриджам все шире и шире растекалось кровавое пятно. Приглядевшись, Кэролайн едва не вскрикнула от ужаса. Правая нога Мэта, ниже колена, была сломана – раздробленный конец кости, залитый кровью, прошил мягкие ткани и теперь высовывался из чулка. От вида зазубренных осколков Кэролайн почувствовала предательскую слабость и тошноту.
– Он… – девушка не смогла договорить.
– Он просто потерял сознание, – сухо ответил Даниэль, с удивительной нежностью пробежав своими ручищами по костям черепа и шейным позвонкам Мэта, а затем, проверив плечи и ребра. – Нога – единственное, что внушает опасения, насколько я выяснил, но эти опасения крайне серьезны. Что касается внутренних органов, здесь еще рано что-либо утверждать. В любом случае, ему будет очень больно, когда он придет в себя. Нам надо как можно быстрее доставить Мэта домой. Томас, ты иди за мистером Вильямсом.
– Он что, врач? – спросила Кэролайн охрипшим от волнения голосом.
Она не могла спокойно видеть лежащим здесь, в грязи, крепкое, мускулистое тело Мэта, покрытое множеством ран и истекающее кровью. Это зрелище волновало ее сильнее, чем она когда-нибудь могла предположить. «А если ему суждено умереть…» – Кэролайн поразилась тому, как тягостна оказалась для нее эта мысль. Девушка знала Мэта всего несколько дней, но ему каким-то образом удалось стать для нее воплощением спокойствия и безопасности.
– Он аптекарь. У нас в Сейбруке пока нет врача. Иди, Томас.
Томас поднялся с колен и побежал в направлении деревни. Ресницы Мэта дрогнули, и он застонал.
– Тебе еще рано приходить в сознание, Мэт, – тихо произнес Даниэль, и, к большому облегчению Кэролайн, Мэт словно послушался брата и снова погрузился в восковую неподвижность. – Нужно найти какую-нибудь палку, чтобы укрепить ему ногу, перед тем как сдвинуть с места. Роб…
Но Роб уже очищал от сучьев крепкую на вид ветку, отломившуюся от дуба при падении.
– Вот, возьми. – Он протянул ее Даниэлю.
Тот немного поколебался, переводя взгляд с ветки на своего раненого брата. Затем поднял глаза на Кэролайн.
– Нам придется разорвать его бриджи, – сказал Даниэль несколько чопорным тоном, что никак не соответствовало драматизму ситуации. – Будет лучше, если ты вернешься домой и приготовишь для него постель.
– Да, да. Разумеется. – Кэролайн хотела было возразить, что при подобных обстоятельствах ей и в голову не придет проявлять щепетильность по поводу голой ноги Мэта. Но затем поняла, что предложение Даниэля не лишено здравого смысла. Только она повернулась, собравшись быстрее добраться до дома, услышала треск разрываемой ткани и несколько секунд спустя новые стоны. «Бедный, бедный Мэт» – пронеслось у нее в голове, и она бросилась бежать.
К тому времени, когда они принесли Мэта в дом, Кэролайн приготовила для него постель и поставит на огонь котел, в котором уже кипятилась ее лучшая нижняя юбка (она оказалась самой чистой из всего имеющегося в доме белья, поскольку до него у Кэролайн еще не дошли руки), разорванная на полоски для бинтов. В одном из чемоданов хранились лекарства, оставшиеся у нее еще со времен болезни отца. Она научилась в них разбираться и теперь заранее выставила на столик те из них, которые наверняка пригодятся. Услышав, что Мэтисоны входят в дом, Кэролайн выбежала им навстречу и стояла на верхней площадке лестницы, пока они поднимались на второй этаж.
Однако мужчины, казалось, почти не заметили ее. Они двигались вверх по ступенькам со своей ношей. Роберт поддерживал Мэта под мышками, приняв на себя тяжесть его груди и плеч. А Даниэль приспособился нести брата, ухватившись за бедра, так что сломанная нога, привязанная к толстой ветке полосками ткани (по всей видимости, от рубашки Мэта), находилась где-то рядом с его плечом. Двигаясь довольно быстро, братья старались маневрировать с предельной осторожностью, однако в узком дверном проеме нога Мэта все-таки стукнулась о стену.
– Ну осторожнее же! – вскрикнула Кэролайн, отступая в глубь коридора, будто это ей сделали больно.
Если Мэт и почувствовал боль, но не издал ни звука. Его голова безвольно лежала на груди Роберта. Глаза были закрыты, и девушка решила, что он снова впал в беспамятство. Из открытой раны на сломанной ноге с тяжелым ритмичным звуком капала на пол кровь. Кожа приобрела пепельный оттенок, а губы слегка посинели.
– Мы стараемся быть осторожными, – огрызнулся Роберт, бросая на нее недобрый взгляд.
Его откровенная враждебность сразу отрезвил, Кэролайн. Ей указали ее место. Мэт – их брат, в то время, как она вовсе не родня им по крови, а почти незнакомая женщина, взятая в дом из милости. Мэтисонам не приходило в голову, что ей могут быть небезразличны страдания Мэта, да и она сама удивлялась тому, как сильно переживает его боль. Впрочем, в тот момент Кэролайн было недосуг размышлять о мотивах своих поступков. От нее требовалась помощь, и она собиралась сделать все необходимое.
Пока Мэтисоны осторожно укладывали Мэта на матрац, Кэролайн окунула полоску ткани в кастрюлю с дымящимся кипятком, стоявшую вместе с лекарствами на столике возле кровати.
– Что ты собираешься делать? – спросил Даниэль.
Озабоченно нахмурясь, он следил за тем, как Кэролайн выжала ткань и повернулась к Мэту. Тот лежал, обнаженный до пояса, и его лицо, шею, плечи и грудь пересекали ручейки крови. Сквозь шедшую прореху от талии до края бриджей виднелась узкая полоска мускулистого живота и сильное, покрытое темными короткими волосами, бедро. Часть правой ноги вместе с вылезшей наружу плотью была скрыта под повязкой. Кроме лохмотьев, уцелевших от бриджей, на Мэте все еще были левый чулок и ботинок (весь облепленный землей, он изрядно испачкал нижний конец простыни).
– А как сам думаешь? Я собираюсь вытереть кровь, чтобы мы могли определить истинный характер повреждений.
Не дожидаясь ответа, Кэролайн смочила покрытый капельками пота лоб Мэта, затем спустилась к вискам и щекам, осторожно удаляя запекшуюся кровь. Некоторые из царапин оказались довольно глубокими, другие нет; девушка надеялась, что ни одна из них не оставит на его лице новый шрам. Тот, что уже рассекал его щеку, хотя и не уродовал Мэта, однако сам по себе был оскорбителен для его красоты.
Когда Кэролайн легкими движениями смачивала обезображенную шрамом щеку, Мэт повернул голову, чтобы избежать ее прикосновений. Кэролайн упорно продолжала свое дело. Мэт что-то пробормотал, вдруг его рука скользнула вверх, и пальцы сомкнулись на ее запястье. Несмотря на тяжелое состояние, в длинных пальцах Мэта сохранилась немалая сила, и Кэролайн обнаружила, что не может освободиться от его хватки. Не желая причинять ему новую боль, девушка замерла. Впервые он сжимал ей руку против ее воли, и она ожидала, что в ней поднимется волна физического отвращения от тяжких воспоминаний, связанных с этим жестом. Но, к удивлению Кэролайн, ничего подобного не произошло. Из-за того ли, что он ранен и беспомощен или потому, что это Мэт? Но разобраться в своих чувствах у нее не было времени.
– Кто?.. – с трудом прошептал Мэт, открыв глаза и напряженно всматриваясь в того, чью руку он продолжал сжимать. Кэролайн догадывалась, что в полузабытьи Мэт не мог понять, почему эта рука была по-женски тонкой и мягкой на ощупь. Выражение лица и глаз Мэта, встретивших ее взгляд, выдавало его растерянность. Еще мгновение он, видимо, не узнавал Кэролайн, потому что глаза его сузились, а хватка стала еще сильнее. Затем она ослабла. – Кэролайн, – выдохнул Мэт, и при этом веки его снова сомкнулись, а рука свободно вытянулась вдоль туловища.
– Если ты причинишь ему какой-либо вред… – В голосе Роберта неожиданно зазвучала ярость.
Не переставая тщательно выжимать тряпицу, смоченную в уже изрядно покрасневшей от крови кипяченой воде, Кэролайн в изумлении взглянула на него.
– С чего это вдруг мне взбредет в голову причинять ему вред? Интересно, каким образом я могу это сделать?
Кэролайн начинала раздражать неприкрытая враждебность Роберта. Да и Даниэль следил теперь за каждым ее движением, словно подозревал в намерении вонзить Мэту нож между ребрами. Что это с ними обоими? Как только дело касалось женщин, у этих Мэтисонов мозги становились набекрень. При более благоприятных обстоятельствах она им все выскажет.
– Разумеется, она не причинит ему никакого вреда, – вмешался Даниэль. Суровые складки у него на лице разгладились, когда он услышал слова Кэролайн. Взгляд, брошенный им на Роберта, был полон тайного смысла, который, однако, ей не удалось расшифровать. – Не будь ослом, Роб.
В их поведении было много странного, но у Кэролайн не было ни секунды, чтобы поразмыслить над всем этим. Снова повернувшись к Мэту, она нежно, едва касаясь его кожи, вытерла кровь с груди. Здесь не было серьезных ран, и ее это очень обрадовало, но царапины имелись в изобилии, и при этом изрядно кровоточили. Самые худшие располагались на правом боку, и кожа, покрывавшая нижнюю часть грудной клетки, уже начинала синеть и даже чернеть. Кэролайн боялась причинить Мэту лишнюю боль, поэтому оставила этот участок тела в покое. Ее внимание привлекла глубокая ссадина под левым соском, из которой обильно сочилась кровь. Пока Кэролайн останавливала кровь и обрабатывала рану, волосы на груди Мэта щекотали ей костяшки пальцев. Она с легким удивлением отметила про себя, какие они шелковистые и мягкие на ощупь. А вовсе не грубые, как ему казалось вначале.
– Ну где же этот болван Вильямс? – процедил сквозь зубы Даниэль и крепко ухватился обеими руками за спинку кровати.
В то время как он стоял в такой напряженной позе, внимательно следя за действиями девушки, Роберт ходил из угла в угол.
Ответа не последовало, да вопрос и не требовал его. Кэролайн продолжала смывать с тела Мэта кровь и пот. Иногда при ее прикосновениях он шевелился и что-то невнятно бормотал, однако в себя не приходил.
Если не считать внутренних повреждений, возможность которых нельзя было сбрасывать со счетов, правая нога Мэта оказалась самой серьезной из полученных им травм. Нога распухла втрое против обычных своих размеров и теперь в объеме превосходила объем талии Кэролайн. Когда она видела, как по бедру над самодельной шиной расплывается страшная синева, внутри у нее все сжималось. Разорванная на полоски рубашка, с помощью которой ветка была привязана к ноге, насквозь промокла от крови, и теперь на постели расплывалась огромное красное пятно. Хорошо, что Кэролайн догадалась подложить со стороны больной ноги несколько слоев мягких тряпок, чтобы сберечь матрац. Если аптекарь еще задержится, надо будет что-то придумать, чтобы остановить поток крови. В данный момент Кэролайн очень не хотелось бередить рану и тем самым причинять боль Мэту, поэтому она решила сделать это только в самом крайнем случае. Тем более, что, пока кость не будет вправлена, остановить кровотечение вряд ли возможно.
– Святой Иисусе, он, наверное, и впрямь проклят! Тебе не кажется, что весь этот вздор о ведьмах, все, о чем болтают по городу, не лишено основания? – Роберт на мгновение перестал нервно вышагивать и звонко хлопнул себя кулаком по ладони.
– Придержи язык! – прорычал Даниэль с явной угрозой в голосе.
На долю секунды братья гневно уставились друг на друга. Затем, оглянувшись на Кэролайн и словно только сейчас вспомнив о ее присутствии, Роберт плотно сжал губы и вновь зашагал из угла в угол.
Кэролайн недовольно посмотрела на одного, потом на другого. «Ведьмы! – с презрением подумала она. – Какой идиотизм!»
– Ваши препирательства не помогают делу. Если хотите сделать что-нибудь полезное, снимите с него ботинок. Он весь в грязи!
Несмотря на ее чуть резковатый тон, беспокойство за раненого брата отчасти компенсировало в глазах Кэролайн открытую враждебность но отношению к ней самой. Какими бы женоненавистниками не были эти Мэтисоны, они, несомненно, испытывали друг к другу искреннюю привязанность.
При ее словах Роберт прервал свою монотонную ходьбу, оба брата недовольно уставились на Кэролайн.
– Она права. Нечего лаяться между собой. Это ничего не изменит, – спустя секунду-другую проговорил Даниэль. Он подошел к кровати и взялся за каблук левого ботинка Мэта. Кэролайн, прихватив кастрюлю, направилась к двери. Она знала, что, когда аптекарь придет, понадобится еще много горячей воды.
14
Когда через несколько минут Кэролайн вернулась, Мэт уже лежал накрытый по самую грудь тонким стеганым одеялом, концы которого были аккуратно заправлены ему под мышки. Сломанная нога осталась на поверхности, и Кэролайн увидела, что они сняли с него превратившиеся в лохмотья бриджи и чулок, а также ботинок. На фоне белого одеяла плечи Мэта казались еще темнее и шире, а черные как смоль волосы резко контрастировали с серой бледностью лица.
Пока Кэролайн направлялась к кровати, Мэт начал беспокойно двигаться, стонать и метаться, в результате чего стащил с себя большую часть одеяла. Бросив непроницаемый взгляд на девушку, Даниэль снова вернул одеяло на место. Кэролайн в это время старательно отводила глаза в сторону: она предпочитала не смотреть на обнаженного Мэта. Несмотря на то, что хорошо знакомое ей чувство тошноты и физического отвращения (которое вызывали в ней большинство мужчин) больше не распространялось на Мэта, ей вовсе не хотелось, чтобы оно вернулось вновь. Сама мысль о том, что она может увидеть мужской член, даже при таких трагических обстоятельствах, заставляла Кэролайн внутренне содрогаться от ужаса.
Метания больного, все еще находившегося в бессознательном состоянии, не прекращались. Роберт и Даниэль встали на вахту по обе стороны кровати, пытаясь успокоить брата и даже силой удержать его, чтобы он не нанес себе новых ушибов и ран.
– Если аптекарь не придет в ближайшее время, боюсь, нам придется самим попытаться сделать то, что в наших силах. Хотя мы знакомы только с азами врачевания. – В глазах Даниэля читалось беспокойство и тревога.
– У меня есть некоторый опыт. – Кэролайн произнесла это чуть ли не с неохотой. Она многому научилась от своей матери. Джудит Везерби слыла известной целительницей, знавшей толк в травах, настойках и микстурах. Но усилия Кэролайн не помогли ее отцу, угасшему на глазах дочери, вопреки всем испробованным ею снадобьям. Ей и теперь было больно вспоминать об этом. Если бы Мэт так отчаянно не нуждался сейчас в ее помощи, она выбросила бы неприятные воспоминания из головы.
Кэролайн обошла Даниэля сбоку и коснулась рукой лба Мэта. Удостоверившись таким образом, что ее тайная болезнь все еще не дает о себе знать, девушка уже плотнее прижала ладонь. Кожа под ее рукой была гладкой на ощупь, влажной и теплой, а может быть, горячей? Возможно, у него уже начинается жар? Пряди шелковистых черных волос обвились вокруг ее чутких пальцев, и Кэролайн машинально поглаживала их, убирая со лба в сторону. Глаза больного были закрыты, белые линии вокруг губ стали еще резче.
Ее взгляд задержался на лице Мэта, затем скользнул вниз. Уже обе ноги выбились из-под одеяла, которое теперь едва прикрывало интимные места. Левая нога лежала прямо. Сильная и здоровая на вид, покрытая темными волосами по всей длине, кроме колена и вокруг него. Колено было испещрено шрамами и Кэролайн поневоле вспомнила о его хромоте. И тут ее поразила ужасная мысль: ведь это здоровая нога находится сейчас в таком ужасном состоянии. Как же Мэт будет ходить, если она как следует не заживет. Кэролайн инстинктивно почувствовала, что Мэт скорее умрет, чем смирится с перспективой провести остаток своих дней прикованным к постели или креслу.
Я сделаю все, что смогу, – сказала она и повернулась к стоявшим на столике лекарствам.
В это время Мэт издал стон, и, взглянув на него, Кэролайн увидела, что его веки приподнялись. В голубых глазах, словно пелена, застыла боль, а зубы были так плотно сжаты, что кожа вокруг губ побелела. Тем не менее он, несомненно, был в сознании, хотя вот-вот мог снова впасть в забытье.
Насколько плохо? спросил он слегка заплетающимся языком. Вопрос был обращен к склонившемуся над ним Даниэлю.
Ты здорово раскроил себе ногу, ответил Даниэль. – Томас пошел за мистером Вильямсом.
Этот Вильямс – старая баба, процедил Мэт. Теперь его лицо стало таким бледным, что Кэролайн опасалась, что он в любой момент снова потеряет сознание. Ты уж проследи там, Дан…
Обязательно. Можешь не волноваться.
Эти несколько минут явно лишили Мэта последних сил. Глаза его закрылись, и как раз в это время внизу послышался легкий шум, возвестивший наконец о том, что пришли Томас и мистер Вильямс. Даниэль и Роберт испытали такое облегчение, что, казалось, его можно было пощупать руками. Когда же мистер Вильямс, сопровождаемый Томасом, с важным видом ворвался в комнату, Кэролайн поняла, почему Мэт так беспокоился. Мистер Вильямс был невысокий, коренастый и полноватый старик с всклокоченными белыми волосами до плеч, обрамлявшими розовую лысину на макушке. Мелкий нос и небольшие глазки терялись на круглом, пышущем здоровьем лице. Черная одежда из грубого домотканого полотна не отличалась чистотой. Кэролайн взглянула на его руки и ужаснулась. Как и надетое на нем платье, их совсем не помешало бы хорошенько отскрести от грязи. «В искусстве целительства, – не уставала повторять ей мать, – чистота имеет наиважнейшее значение».
– Нож!
Это было единственное слово, произнесенное аптекарем, когда, удостоив Кэролайн и Даниэля снисходительным взглядом и неким подобием улыбки, он прошел к кровати. Даниэль, со сжатыми от волнения губами, передал ему то, что он просил. Девушка и остальные братья с волнением следили за тем, как аптекарь одну за другой резал полоски ткани, которыми была перевязана лежавшая на шине сломанная нога.
– Отвратительно, – констатировал мистер Вильямс, покачивая головой, когда рана наконец обнажилась.
Кэролайн старалась не отводить глаз от лица Мэта, чтобы не смотреть на сильно покалеченную ногу. Лицо больного уже приобрело желтовато-серый оттенок, по вискам бежали струйки пота. Внезапно Мэт снова приподнял веки, и их взгляды встретились. Кэролайн увидела в его глазах такую боль, что постаралась, как могла, подбодрить его слабой улыбкой. Мэт никак не ответил на ее жест, даже не шевельнулся, вместо этого он, казалось, собирал остатки сил. Мэт перевел взгляд на мистера Вильямса, чье внимание теперь сосредоточилось на покрытой ссадинами и ушибами грудной клетке. Аптекарь ощупывал каждый сантиметр и безжалостно тыкал пальцами под ребра.
Когда рука Мэта конвульсивно дернулась от боли, пальцы судорожно сжали одеяло, Кэролайн, повинуясь какому-то безотчетному порыву, накрыла его руку своей. Мэт ничего не сказал, даже не взглянул в ее сторону, но, перевернув руку, крепко обхватил пальцами ее ладонь.
– Ребра сильно ушиблены, но они быстро заживут. Лицо Мэта еще больше посерело, когда аптекарь перенес внимание на раненую ногу, которую он тут же ткнул пальцами прямо в раздувшуюся до колоссальных размеров припухлость вокруг выступающей наружу кости. – Но вот нога – здесь совсем другое дело. Может быть, лучше будет взять, да и отрезать ее совсем. Ведь если начнется нагноение…
– Просто вправьте ее на место, – перебил его Мэт, едва цедя слова сквозь зубы.
Его пальцы, крепко обхватившие ладонь Кэролайн, внезапно так сильно сжались, что ей потребовалось все ее самообладание, чтобы не сморщиться от боли. Но Мэт, казалось, совсем забыл, что держит ее ладонь в своей; все его внимание было приковано к аптекарю.
– Если в рану попадет инфекция…
– Вправьте ее на место, и все!
– Что ж, ладно. – Мистеру Вильямсу явно очень не понравилась резкость приказа. – Но я заявляю сразу, что снимаю с себя всякую ответственность за возможные последствия. – Он перевел глаза на Даниэля. – Если вы подержите его, мистер Мэтисон, вы и ваш брат, а другой ваш брат поможет мне тянуть… – Тут его взгляд упал на Кэролайн и сразу стал ледяным. – Будет лучше, мисс, если вы нас оставите одних. – Судя по его тону, он слышал о ней, причем эта информация была явно не в ее пользу.
Кэролайн слишком переживала за Мэта, чтобы почувствовать себя оскорбленной. Она посмотрела на его исцарапанное, серое, покрывшееся бисеринками пота лицо, на его открытые плечи, на страшно распухшую окровавленную ногу. Его пальцы так и не выпустили ее руку из плена. Видимо, подсознательно Мэт нуждался в ее поддержке. Кэролайн вдруг поняла, что, несмотря на выстраданный житейский опыт и обретенную мудрость, в ней происходило то, чего она так стремилась избежать: она снова начала привязываться к другому человеку и, кроме себя, волноваться еще за кого-то.
За последние десять лет она потеряла всех, кого когда-либо любила: мать, отца, сестру. Даже те немногие молодые люди, которые нравились ей, когда она была еще совсем юной и не умела защитить от ран чересчур доверчивое сердце, покинули ее, стоило ей дать им понять, что она не намерена согреть их постели до брачной церемонии. Хотя Кэролайн была чиста и целомудренна, как монашка, ей пришлось признаться самой себе в том, что само ее присутствие в заведениях, где играл ее отец, позволяло мужчинам смотреть на нее как на ветреную, легкомысленную или даже доступную женщину. Сознание этого глубоко ранило ей душу, но она прятала боль под фасадом холодного высокомерия. За эти годы Кэролайн хорошо усвоила простой урок: привязанность к любому человеку рано или поздно неминуемо обернется страданием. Она полагала, что со смертью отца и после всего того, что за ней последовало, умерла и ее способность привязываться и испытывать нежные чувства. Но Мэт – в нем было нечто такое, что грозило растопить лед, сковывавший ей сердце, и это пугало девушку. Она ни за что не хотела бы вновь испытать боль.
– Да, разумеется, – деревянным голосом согласилась Кэролайн и, набравшись решимости от своих невеселых мыслей, осторожно ослабила хватку Мэта и высвободила свою ладонь. В ответ Мэт поднял на нее глаза, затуманенные болью и, как ей показалось, страхом. Интуиция подсказывала Кэролайн: он хотел бы, чтобы она осталась. Сжав губы, девушка постаралась не обращать внимания на легкие угрызения совести.
Он все еще смотрел на нее и, казалось, не понимал, что она его покидает. Их глаза встретились, и Кэролайн потребовалось немалое усилие воли, чтобы отвести взгляд. Мэт был добр к ней, по-своему, но добр. В конце концов, если она сможет каким-то образом облегчить ему боль, это будет лишь ответной справедливой наградой за помощь, не более того. И никакая личная привязанность здесь абсолютно ни при чем.
Кэролайн подняла на аптекаря глаза.
– У меня есть средство, которое поможет ему легче перенести страдания, когда вы будете вправлять ему кость. Это лекарство слегка притупляет боль и снимает ее остроту в самый болезненный момент. – Повернувшись к выставленным ею на столике лекарствам, Кэролайн взяла небольшую коричневую бутылочку.
– Что это там у вас? – Голос мистера Вильямса прозвучал неестественно резко.
Кэролайн было непонятно, чего именно он так боялся. «Не взбрело ли ему в голову, что я хочу отравить Мэта?» – подумала девушка. – Может быть, сплетни и слухи заклеймили ее не только как воровку, но и как возможную убийцу?
– Я же сказала. Это лекарство. После него Мэт сможет уснуть. – С этими словами Кэролайн отлила из бутылочки в стакан нужную дозу.
Даниэль, Роберт и Томас следили за ней с тем же напряженным вниманием, что и мистер Вильямс.
– Эй, подожди-ка минутку! – воскликнул Роберт. Он очень встревожился, когда Кэролайн со стаканом в руке повернулась к Мэту. – Мы не позволим тебе…
– Если эта жидкость хоть немного снимет боль, давай ее сюда, – перебил брата Мэт и протянул к Кэролайн руку. Она вложила в нее стакан, но увидя, что он не может его удержать, помогла поднести его ко рту. Мэт быстро проглотил содержимое, затем закрыл глаза и откинулся на подушки.
С минуту никто не проронил ни слова, все глаза были устремлены на Мэта.
– Если от этого ему станет хуже, вина целиком ляжет на вас, – предостерег мистер Вильямс.
Кэролайн не удивилась, услышав в его голосе чуть ли не ненависть. Она давно уже не ждала от мужчин ничего похожего на разумное поведение.
– От этого он только сможет уснуть, и больше ничего, – ровным голосом ответила Кэролайн, ставя стакан обратно на столик возле кровати. Затем повернулась, чтобы выйти из комнаты. Когда она с королевским достоинством направилась к двери, то почувствовала, как четыре пары мужских глаз буквально сверлят ей спину, отчего кожу начало покалывать, словно иголками, а в душе зародилось какое-то смутное беспокойство.
В целом ощущение было далеко не из приятных.
