Текст книги "Любой ценой"

Автор книги: Карен Хокинс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 8

Теперь, когда ты служишь в министерстве, я уверен, что к тебе обращаются со своими просьбами самые различные люди. К счастью, у меня нет никакого другого дела, кроме поисков амулета Херстов. Ты подтрунивал над моими амбициями, но я положу жизнь на то, чтобы вернуть его туда, где ему и надлежит быть, – в нашу семью.

Представляю, как ты сейчас качаешь головой, но, поверь, брат мой, очень хорошо иметь в жизни цель, и это гораздо лучше, чем изо дня в день просто существовать. Когда тебе наскучит играть в кошки-мышки с людьми дурной репутации, предлагаю и себе найти цель в жизни. Пожалуй, это поможет твоей беспокойной натуре обрести покой.

Из письма Майкла Херста своему старшему брату Роберту, получившему должность в министерстве внутренних дел

Она медленно просыпалась, вглядываясь в темноту огромной серой кареты. Было холодно. Она посмотрела на свои руки – на них были аккуратно надеты перчатки. На ногах – простые коричневые туфли, в которых обычно ходят служанки. «Как странно. Я не помню, чтобы покупала такие».

Не понимая, где она находится, Мойра выглянула в окно. Местность была мирной, почти идиллической – зеленые холмы, голубые озера, залитые летним солнцем луга с чудесными цветами. А откуда-то издали приближалась девочка на большом черном жеребце.

Мойра подалась вперед. Неужели это Ровена? Словно в ответ девочка помахала рукой. Мойра тоже помахала и засмеялась, глядя, как девочка скачет на этом великолепном коне.

Мойра была счастлива оттого, что девочка была так близко и в безопасности. Если она высунет руку в окно, то сможет дотронуться до развевающихся на ветру волос Ровены… но тут вдруг карета поехала быстрее, и конь начал отставать.

Мойра попыталась высунуться из окна, но не смогла. Местность за окном мелькала все быстрее, а потом превратилась в сплошное смазанное пятно. А Ровена отставала все больше и больше.

Мойра хотела закричать, но голос не слушался. Карету качало из стороны в сторону. Мойра схватилась за край сиденья, но тут карета перевернулась, она поплыла по воздуху и…

Мойра вздрогнула и открыла глаза. Она была в полутемной комнате, освещенной лишь пламенем в большом, изысканно украшенном камине. Сердце все еще отчаянно билось. Это был сон.

Тяжело дыша, она откинулась на гору подушек, чувствуя себя слабой и обессиленной. «Что со мной случилось? Где я? Где Ровена?»

Она схватилась за край одеяла и рассеянно отметила дорогое покрывало, тяжелый голубой полог кровати. Где бы она ни оказалась, это была роскошная спальня.

Мойра повернула голову, но виски пронзила сильная боль. Закрыв глаза, Мойра приложила ладонь ко лбу и обнаружила толстую повязку. «Моя голова. Что случилось? Я… Я преследовала Роберта, пытаясь опередить его, завладеть шкатулкой и… О!» Наконец-то она вспомнила и аварию, и боль в голове, и склонившееся над ней озабоченное лицо Роберта.

А Ровена? Мойра стала мучительно вспоминать, пока до нее не дошло… Ровена все еще в руках Энистона.

К глазам подступили слезы, но Мойра усилием воли заставила себя не расплакаться. Голова болела, глаза горели, и мучила такая жажда, что Мойре казалось, будто у нее распухли губы и язык.

Она приподняла голову и увидела Роберта. Он спал в кресле возле кровати. Его голова свесилась набок, волосы были взлохмачены, на щеках многодневная щетина.

Это был один из тех редких моментов, когда она видела Роберта не таким идеально одетым, как обычно. Его камзол был перекинут через спинку кресла, ворот рубашки расстегнут, галстук отброшен в сторону. Под ее взглядом он шевельнулся, но не проснулся. Глаза по-прежнему были плотно прикрыты веками с густыми ресницами.

И зачем только мужчине такие ресницы, с раздражением подумала она и вытащила полу ночной рубашки, запутавшуюся у нее между ног. Было жарко и…

– Ты проснулась, – услышала Мойра голос Роберта. Он стоял возле ее постели с засученными рукавами.

– Да, – прохрипела Мойра. – Проснулась. Мне жарко, у меня болит голова, я очень хочу пить и…

Он засмеялся и поцеловал ее в лоб.

Этот неожиданно нежный жест снова вызвал у нее слезы. Она не знала, что сказать.

Роберт, видимо, тоже, потому что он отвернулся и налил в стакан воды.

– Как же ты всех нас напугала.

– Как долго мы здесь?

– Почти пять дней. Ты что-нибудь помнишь?

– Я помню, что мы хотели обогнать твою карету и что произошла авария.

Роберт поднес стакан к ее губам и позволил сделать глоток.

– Ты ударилась головой и потеряла сознание. После того как мы приехали сюда, у тебя поднялась температура. Был день, когда мы не знали, выж… – Он поставил стакан и протянул ей мокрую салфетку.

– Ты такой добрый. – Трясущимися руками Мойра протерла лицо. Ощущение было божественным, и она закрыла глаза, наслаждаясь им. Потом вздохнула и отдала ему салфетку. – Спасибо.

– Не стоит. – Он приложил ладонь к ее лбу. – Врач был прав, сказав, что кризис пройдет.

«Я ничего не помню».

– Где мы?

– Мы гости сквайра Макдоналда и его жены Анны. Твой экипаж перевернулся в полумиле от их дома. Так что нам повезло. – Он оглядел хорошо обставленную комнату. – Дом очень приятный, и хозяева тоже очень милые люди. Сквайр обожает бренди, так что в знак благодарности я пошлю ему ящик этого напитка.

– Я сделаю то же самое, – сказала Мойра, удивившись заботливости Роберта. Она вдруг похолодела от неожиданной догадки. Неужели она что-то наговорила, пока была без сознания? Неужели сказала про Ровену? Боже! Только не это! Сердце бешено заколотилось. – Дай мне еще немного воды.

– Если ты сможешь сесть, я налью тебе лимонада, который нам оставила хозяйка. Она была уверена, что ты очнешься сегодня вечером. – Он помолчал. – Я сказал нашим гостеприимным хозяевам, что мы муж и жена.

– О! Ты думал, что иначе они нас не примут?

– Я хотел избежать вопросов о том, почему я нахожусь у твоей постели.

– А почему ты здесь находишься?

– А кто стал бы ухаживать за тобой? Жена сквайра – добрая душа, но она все же чужой человек.

– Не ожидала, что ты будешь за мной ухаживать. – Опершись руками о кровать, Мойра попыталась сесть. – Я слаба, как котенок.

– Позволь мне. – Роберт обнял ее за плечи и помог, а потом подложил ей под спину подушки. – Так лучше?

Она облегчено вздохнула:

– Да, спасибо.

– Вот и хорошо. – Бросив на нее быстрый взгляд, он сказал: – Может, выпьешь немного тоника, пока сидишь?

– Я прекрасно себя чувствую. Просто небольшая слабость. Если я что-нибудь поем и выпью, уверена, что…

– Тебе нужен покой, а тоник поможет тебе уснуть. – Он взял небольшой пузырек и поднес к нему ложку, готовясь отмерить нужную дозу. – Ты сказала, что он сладкий.

Она выпила микстуру, больше для того, чтобы Роберт отошел от ее постели, чем по какой-либо другой причине. Возможность видеть его так близко, взлохмаченным и небритым, почему-то вызывала у нее беспокойство. Может, оттого, что он выглядел еще мужественнее, чем обычно.

– Да, сладкий.

Он принес ей обещанный лимонад.

– Я выпью это и встану.

– Ты встанешь тогда, когда я разрешу, и ни минутой раньше.

– Ты стал властным.

– Я всегда был таким.

Это она не могла оспорить. Она взяла стакан, но ее рука так дрожала, что Роберту пришлось забрать его.

– Позволь мне.

Он поднес стакан к ее губам и наклонил его. Ее губы горели, но она никогда не пробовала ничего вкуснее.

– Может, мне почитать тебе что-нибудь, пока ты будешь отдыхать?

– Да я вовсе не устала.

– М-м-м… – Он опустился на маленький стульчик, заскрипевший под тяжестью его тела.

Уже чувствуя действие тоника, она наблюдала из-под полуопущенных ресниц за тем, как он устраивается на стульчике. С годами Роберт стал еще мускулистее и мощнее и раздался в плечах.

– Ты выглядишь таким здоровым, – громко произнесла она.

Она немного поерзала, потому что ее охватило какое-то беспокойство.

– Тоник начинает действовать? – спросил он.

– Д-д-да, наверно.

Ей показалось, что все чувства обострились. Простыни стали мягче, рисунок на покрывале – четче, лимонад щекотал ноздри, и она слышала собственное дыхание. Все вдруг стало ясным и странно чувственным. Она дернула за ворот ночной рубашки, который вдруг стал тесным.

Взгляд остановился на губах Роберта. Его поцелуи всегда были чувственными. Его губы дразнили и сводили ее с ума… «Прекрати думать об этом!»

– Так ты все это время был со мной?

– Да.

Без накрахмаленного галстука, насколько я успела заметить.

Его губы дрогнули.

– Хотя и мой камердинер, и мой чемодан прибыли, у меня были дела поважнее, чем мытье и переодевание.

– Твой камердинер, наверно, смущен.

– Не то слово. Бюффон уверен, что моя внешность – это отражение его полезности. Так что нет необходимости говорить, что его чувствительность немного оскорблена.

– Бюффон… Мне следовало догадаться, что твой камердинер француз. Ни один английский камердинер не позволил бы тебе так много оборок с кружевами.

– Мой камердинер никогда не будет одевать меня или навязывать мне свой стиль, будь он англичанином или кем-либо еще.

Она внимательно посмотрела на него:

– Мне бы хотелось, чтобы ты снял с меня эту ночную рубашку.

– Почему? – Он удивленно поднял брови.

– От этих складочек у меня болит голова. Я пытаюсь проследить за ними глазами, но это невозможно. – Он хотел возразить, но она вдруг сказала: – Я удивлена, что ты не поехал за шкатулкой дальше. У тебя с самого начала было преимущество.

Он вытянул длинные ноги.

– Я не хотел оставлять тебя до тех пор, пока не увижу, что ты поправилась. Я более чем уверен, что ты сделала бы то же самое.

«Я не стала бы ухаживать за тобой».

Увидев его насмешливый взгляд, она поняла, что не просто об этом подумала, а…

– Я сказала это вслух, да?

– Да. Этот тоник действует на тебя как-то странно. Ты становишься… честнее.

– Я всегда честная.

Он поднял брови, и она поняла, что должна поправить саму себя.

– Почти всегда. Иногда ложь необходима… особенно если у тебя есть какой-то секрет. – Она понимала, что надо перестать болтать, но не могла остановиться. – Я хотела бы, чтобы у меня не было столько секретов – их гораздо больше, чем у обычной женщины.

– Со мной ты никогда не была честной. За то короткое время, что ты была под воздействием тоника, я узнал о тебе больше, чем за те недели, когда мы торчали друг у друга на глазах.

– Что я тебе рассказала?

На его лице отразилось выражение удовлетворения.

– Всякие интересные вещи.

Она прижала пальцы к губам. Неужели она рассказала ему о Ровене?

– Кое-что в моем рассказе тебя удивило?

– Очень многое.

– Неужели я рассказала нечто действительно необычное? Если да, то я скорее всего солгала. После этого тоника я чувствую себя как-то странно, и кто знает, что я такого насочиняла пока…

– Мойра, ты рассказала о нашей дочери…

О Господи, только не это! Но одного взгляда на его строгое лицо было достаточно. Он знал.

– Ты звала ее, когда бредила. Я знаю о Ровене все.

– Понятно, – устало сказала она. Тоник уже не обострял ее чувства. Сейчас он, наоборот, притупил их так, что ей стало трудно думать.

– Не надо так расстраиваться. Это многое объясняет: почему тебе обязательно надо заполучить шкатулку и почему ты работаешь на Энистона.

– Я его ненавижу.

– Я тоже. – Он так стиснул зубы, что на щеках появились желваки.

На какое-то мгновение они объединились.

Она закрыла глаза, чтобы передохнуть, и услышала голос Роберта, который доносился откуда-то издалека:

– Я принял кое-какие решения относительно поисков шкатулки.

Она заставила себя открыть глаза, хотя веки были страшно тяжелыми.

Он посмотрел на нее и хихикнул:

– Я посвящу тебя в детали, когда ты проснешься.

– Нам надо… ехать… прямо сейчас. – Ей было трудно шевелить губами.

– Посмотрим.

– Ты беспокоишься, что я… смогу опередить тебя и приехать к Россу первой?

Роберт заметно повеселел.

– Если бы мы покинули эту комнату одновременно, секунда в секунду, я добрался бы до финиша первым.

– Я… обогнала тебя… до… аварии.

– Аварии не было бы, если бы ты не гналась за мной. Ты воспользовалась слишком глупым шансом.

Она воспользовалась бы многими, гораздо более опасными шансами, чтобы вызволить Ровену. Мойра хотела произнести это вслух, но мысли путались. А через секунду она уже крепко спала.

Глава 9

До меня дошло известие, что Уильям уже в пути и шкатулка у него. Мне ненавистна сама мысль, что я должен смириться с этим, но что суждено, тому и быть. Я надеюсь, что он запомнил название порта, о котором я писал в прошлом месяце.

Опрометчивое поведение моей ассистентки мисс Смайт-Хотон сделало свое дело. Вопреки моим предостережениям, она попыталась подружиться с моим похитителем – и кончилось это ужасно. Этот человек теперь считает, что влюбился в нее, он хочет ее купить.

Должен признаться, искушение велико. Я очень надеюсь, что Уильям помнит название порта.

Из дневника Майкла Херста, ожидающего своего освобождения из плена

Когда Мойра проснулась, солнце уже стояло высоко в небе. Вместо Роберта у ее постели сидела слишком веселая служанка по имени Фирта, которая начала носиться по комнате и болтать без остановки, от чего настроение Мойры стало совсем не солнечным.

С помощью Фирты Мойра умылась и переоделась в чистое. Эти процедуры хотя и утомили ее, но все же она почувствовала себя намного лучше. Надо быть готовой к путешествию.

– Фирта, я умираю от голода.

– Ой, мисс, я сейчас же прикажу принести ленч.

Фирта позвонила в колокольчик и попросила лакея принести еду. Мойра между тем переместилась в удобное кресло у пылающего камина. Она надеялась, что сможет спокойно поесть, но поднос с едой принесла сама хозяйка дома.

Леди Анна была широколицей женщиной, одетой в новое платье со множеством оборок, модное в прошлом году. Она, по-видимому, была рада неожиданно появившейся возможности поболтать с кем-либо, кроме прислуги, и, поздоровавшись с Мойрой, начала в подробностях рассказывать об аварии экипажа, попутно задавая множество вопросов.

Мойра вежливо отвечала на каждый вопрос, радуясь тому, что хозяйка, видимо, вполне довольна почти односторонней беседой. Это давало Мойре возможность думать о своем.

Может быть, пришло время включить Роберта в свои планы по поиску шкатулки? У нее была довольно рискованная идея, как завладеть шкатулкой так, чтобы лорд Росс ничего не заподозрил, и ей не помешала бы помощь Роберта. Но больше всего ее интересовало, как Роберт относится к Ровене. Что он чувствует? Когда они ее освободят, не потребует ли он попечительства над ней? От этой мысли Мойру охватила паника.

«Сейчас не время об этом думать. Чтобы освободить Ровену, мне нужно достать шкатулку. И чем скорее я поговорю об этом с Робертом, тем лучше». Она взяла чашку с чаем и подождала, пока ее хозяйка сделает паузу, чтобы перевести дух.

– Леди Анна, мне хотелось бы до обеда повидаться с мужем. Нам надо подумать о том, как путешествовать дальше. Ведь у нас осталась только одна карета и…

– Но, моя дорогая, я думала, что вы знаете. Мистер Херст уже уехал.

Мойра поставила чашку с такой силой, что зазвенело блюдце.

– Как уехал?

– Он не попрощался, но оставил нам очень любезное письмо. О Боже, – всполошилась леди Анна, – он и для вас оставил письмо! Простите, я совсем забыла об этом, но я так обрадовалась, узнав, что вы проснулись, что… Фирта, сходи вниз и принеси письмо, адресованное миссис Херст.

Мойра сжала ладонями подлокотники кресла. Как же так? «Он оставил мне письмо? Почему, черт возьми, он просто не разбудил меня и не сказал, что он уезжает?» Но она знала ответ: она начала бы спорить, а он не желал слушать ее возражений. Трус.

Леди Анна вздохнула:

– Я вижу, вы расстроены, и неудивительно. Мужчины иногда так нетерпеливы.

– А когда он уехал?

– Сегодня рано утром. Я удивилась, что не слышала, как ему подали карету, хотя моя спальня находится как раз над главным входом, а я сплю чутко. Если бы он не оставил письма, мы до самого завтрака не знали бы, что он уехал.

– Да, он иногда непредсказуем. – «И высокомерен, и вообще у него шило в одном месте».

Леди Анна, видимо, заметила, как Мойра стиснула зубы, и явно почувствовала себя неловко.

– Он сказал, что отлучается ненадолго – на неделю или чуть дольше.

– Ха! С этими дорогами! Он с ума сошел!

– О Господи! – вздохнула леди Анна, теребя кружевной манжет платья. – Я очень надеюсь…

Фирта вернулась с письмом. Мойра открыла конверт.

«Мойра,

я уехал за шкатулкой. Вернусь при первой же возможности, и мы подумаем, как нам освободить Ровену. А ты отдохни. Что бы ни случилось, я не позволю Россу оставить у себя этот артефакт. Судьба Энистона тоже решена, хотя он пока об этом не знает.

Я знаю, что ты предпочла бы разделить со мной это приключение, но я лучше работаю, когда один. А ты пока оставайся у сквайра. Для нашего возвращения в Эдинбург я позабочусь о второй карете.

Твой Херст».

Мойра сложила листок, подавив не подобающее леди желание выругаться, скомкать письмо и растоптать его.

Леди Анна откашлялась.

– Надеюсь, ваш муж все разъяснил.

Мойра засунула письмо в карман платья и сказала как можно спокойнее:

– Херст продолжил наше путешествие и наймет другую карету взамен той, которую мы потеряли.

– Вот как. Это объясняет то, что он забрал всех лошадей.

Мойра уже поднесла чашку к губам, но, услышав такое, снова ее опустила.

– Простите, вы сказали… он забрал всех лошадей?

– Да. А также всех лакеев и кучеров. Я все еще не могу понять, как мы ничего не слышали! Так много народу…

Мойра изобразила улыбку, хотя ей это дорого стоило. Когда она снова увидит Роберта, она выскажет ему все, что о нем думает. И не станет выбирать выражения! Она не знала, когда это произойдет, но скорее, чем он думает.

– Ну, ну, – сказала леди Анна, пытаясь успокоить Мойру. – Не надо так расстраиваться. Не думайте, что вам придется скучать до приезда вашего мужа. – Она похлопала по руке Мойры, словно перед ней был ребенок. – Нас очень хорошо знают в округе, и мы со сквайром планируем устроить званый обед, как только вам станет лучше. Танцев не будет – это для вас слишком утомительно, – просто скромный обед и немного музыки. Приедет старшая дочь миссис Макданнон, она недавно вернулась из Рима, где брала уроки пения у какой-то знаменитости.

Леди Анна говорила и говорила, описывая в бесконечных деталях все то, что, по ее мнению, было бы интересно для светской леди, каковой она искренне считала Мойру. И хотя Мойре хотелось завопить, в нужных местах она бормотала:

– Как это мило!

Леди Анна принимала это за поощрение и продолжала болтать. Мойра в это время обдумывала свой побег. Если Роберт думает, что может опередить ее, он глубоко заблуждается!

Она прервала хозяйку:

– Простите, леди Анна, но мне, по-моему, надо вернуться в постель.

– О Боже! Сегодня первый день, как вы встали, вы, должно быть, устали, а я все болтаю. – Леди Анна встала. – Отдыхайте. Если вам что-нибудь понадобится, просто позвоните, и Фирта все сделает.

– Благодарю вас. Вы так добры. Но по-моему, я просплю весь день.

– Хорошо, моя дорогая. Если у вас будут силы встать, мы обедаем в семь.

– Я буду рада познакомиться со сквайром. Как вы думаете, я смогу принять до обеда ванну?

– Разумеется. Вам принесут ванну, а Фирта придет в шесть часов, чтобы помочь вам одеться. В нашей глуши мы не засиживаемся допоздна, как в городе.

Леди Анна бросила лукавый взгляд на Мойру и удалилась. Фирта с подносом последовала за ней.

Мойра подождала, пока закроется дверь, и достала из гардероба чемодан – большой, тяжелый, с железными обручами и деревянным дном, обтянутый кожей. Нажав на два потайных замка, она вынула тонкое фальшивое дно. Под ним был полный комплект модной мужской одежды, темный парик, пакетик со шпильками и кошелек, набитый монетами.

Она пересчитала деньги, положила их обратно в кошелек и поставила чемодан на дно гардероба. Возможно, Роберт оказал ей услугу. Светской даме, путешествующей в карете, понадобится два дня, чтобы добраться туда, куда нужно. А джентльмен на хорошем коне может преодолеть то же расстояние гораздо быстрее.

Но она была все еще слаба, так что отдых был необходим. Она легла в постель. Она проспит весь день, чтобы набраться сил. Потом пообедает со сквайром и его женой. Но как только ее хозяева лягут спать, она проберется на конюшню и одолжит лошадь. Чтобы успокоить свою совесть, она оставит записку, присовокупив щедрую кучку монет.

Устроившись поудобнее, она свернулась калачиком и стала думать о том, есть ли в ее плане недостатки.

План сработает.

Она уснула почти мгновенно, и ей приснилось, что она скачет сломя голову по моховым болотам в погоне за черноволосым дьяволом с синими глазами.