Текст книги "Тайна шотландской принцессы"
Автор книги: Карен Хокинс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
– Джейн, выкладывайте все начистоту. Давайте рассказывайте.
– Майкл, прекратите! Оставим все по-прежнему. Нас обоих это устраивало.
В ответ Джейн получила сердитый взгляд. Черт, как бы ему хотелось, чтобы эта тайна оказалась проще, чем есть. Чтобы все, что ему предстояло сделать, – это расшифровать древний текст или произвести раскопки в правильном месте, чтобы извлечь сокровище, которое он ищет. А то, что происходило сейчас, казалось слишком сложным и… деликатным. И по ее напряженному виду было ясно, что он все испортил.
Джейн права – им было бы лучше оставить все, как раньше. Но Майкл ничего не мог с собой поделать. Это произошло прошлым вечером, когда он увидел, как тот олух на балу смотрит на нее. Так смотрит коллекционер, когда видит прекрасную картину, от которой перехватывает дыхание.
Майкл почему-то считал – это получилось само собой, – что Джейн принадлежала исключительно ему. Ему, и больше никому. И черт его подери, если он позволит кому-либо узнать о ней больше, чем он сам.
И тем не менее вот она сидит, упрямо сжав губы, сидит близко от него в застывшей позе и всем своим видом провоцирует его задавать ей вопросы, на которые не желает отвечать.
Это приводило его в бешенство. Майкл не привык к тому, чтобы люди говорили ему «нет». Раздражение росло, он закипал и чувствовал, что вот-вот взорвется. Джейн – его помощница, черт возьми! Он платит ей деньги, обеспечивает ее безопасность и… никого до нее не допустит. Как она смеет утаивать что-то от него?
Майкла охватил знакомый шквал чувств: злость и волнение. Такое всегда на него накатывало, когда он стоял на пороге открытия. Он потянулся вперед, подхватил свою мышку-помощницу и посадил себе на колени.
– Вот так-то, – сказал он, не обращая внимания на ее гневный вскрик. – А теперь извольте рассказать мне то, что я хочу узнать.
Глава 4
Из дневника Майкла Херста:
«Лондон хорош по двум причинам: там можно приобрести превосходное виски и оттуда можно уехать. Мне недостает того и другого – ведь я часто отдаю дань уважения обеим причинам. Общество меня душит, улицы отвратительно пахнут, и по ним снуют толпы прохожих. Дома мрачные, и в них отсутствует архитектурный стиль, люди пошлые и чванливые.
Не важно, как часто я покидаю Лондон, я не могу дождаться минуты, когда снова уеду. Мой дом – это мои путешествия и исследования. Они всегда с радостью ждут меня».
Джейн была потрясена. Боже, неужели Майкл схватил ее и посадил себе на колени? Ей это снится… Но нет, не снится. Она сидит в кольце его сильных рук, как самая настоящая гулящая девица.
Ей следовало возмутиться и потребовать отпустить ее сию же минуту, но, непонятно почему, Джейн ничего этого не сделала. А просто смотрела на него.
Ей приходилось работать в тяжелых условиях, в местах, не тронутых цивилизацией, а ее работодатели были порой грубыми и невоспитанными людьми. Она завоевала репутацию твердой и невозмутимой помощницы и никогда не проявляла своего женского начала, избегая тем самым всевозможных неприятностей.
И вот она сидит на коленях у Майкла Херста и молчит, не в состоянии вымолвить ни слова протеста. Да она и не знает, что сказать. Ситуация необычная. В ее жизни она всего один раз лишилась дара речи, и это также было связано с Херстом.
Произошло это, когда она впервые его встретила. Конечно, она о нем слышала, ибо невозможно жить в Египте и ничего не знать о великом исследователе Майкле Херсте. А когда ей удавалось обзавестись «Морнинг пост», она читала статьи о его подвигах.
Но было кое-что еще. О Херсте хорошо отзывались другие исследователи, а это казалось необычным, поскольку они являли собой завистливое сообщество. Исследования Майкла высоко ценились за их тщательность. Он интуитивно чувствовал связь между, казалось бы, отдаленными по времени остатками древних культур. Экспедиции, которыми он руководил, всегда отыскивали самые необычные артефакты. Этот неоспоримый факт заслуживал восхищения других исследователей.
Именно эти качества Херста привели к тому, что Джейн оставила спокойную должность у пожилого, скучного, но надежного французского археолога и ответила на объявление, которое Херст поместил в посольстве в Индии. Взволнованная, она отправилась на собеседование с ним.
Никаких иллюзий она не питала. Джейн знала, что Херст высокомерен, придирчив, не церемонится со своими подчиненными и чрезмерно требователен. Хотя он предлагал очень большое жалованье, никто не ответил на его объявление – его резкость отталкивала всех. Всех, кроме нее.
Но чего Джейн не знала о Майкле Херсте до того дня, когда вошла в его палатку, это то, что любитель приключений, деловой, грубоватый, блестящий исследователь был еще и красив. Так красив, что дух захватывало. Ростом он был метр восемьдесят, никак не меньше, длинные черные волосы падали на лоб, подчеркивая голубизну глаз. Это потрясающее сочетание дополняли твердый подбородок, львиная гибкость в движениях и замечательное телосложение. От созерцания всего этого великолепия у Джейн слова застыли на губах.
К счастью, повелительные манеры Майкла быстро привели ее в чувство, когда он буркнул «садитесь», а затем предложил ей абсурдно низкое жалованье вкупе с перечнем немыслимых условий.
Однако Джейн обожала торговаться. Это качество очень ей пригодилось. К тому моменту, когда они пришли к соглашению, Херст удвоил ее обычное жалованье, что привело его в ярость, зато в глазах у него появилось уважение. И то и другое ее устроило.
Итак, их взаимоотношениям было положено начало. Уважение, возникшее у него после их первых препирательств, за годы совместной работы не исчезло и сразу определило их отношения как работодателя и служащей. Эти границы ни один из них не переступал… до сегодняшнего дня.
Джейн уперлась ладонями ему в грудь и хотела встать, что в трясущейся карете было непросто, но Майкл держал ее крепко.
– В чем дело? – решительным тоном спросила она.
– Я устал от ваших уверток.
– Моя личная жизнь принадлежит мне. Вы не задаете мне вопросов, а я – вам. Такова наша договоренность.
Майкл склонил голову набок. Голубые глаза с прищуром смотрели на нее.
Неловко, когда тебя вот так рассматривают. Она сидела у него на коленях, ее лицо почти касалось его лица. Наклонись она чуть ближе, и их губы…
Эта мысль повергла Джейн в трепет.
Но какой трепет? Изумления? Беспокойства? Неуверенности? Что бы это ни было, любой ценой это следовало прекратить. Она знала, какая ее подстерегает опасность. Она уже не восемнадцатилетняя девочка и не совершит глупой ошибки.
Джейн задергалась, вырываясь из его рук.
– Майкл, сию минуту отпустите меня…
– Перестаньте елозить.
Голос его прозвучал так неестественно, что она замерла.
Глаза его были закрыты, брови сдвинуты, и он закусил губу, словно от боли.
– Простите. Я сделала вам больно?
Майкл сглотнул слюну.
– Нет. Но больше так не извивайтесь.
– Почему не… Ой! Вы… – Щеки у нее покраснели. – Я не хотела.
– Уверен, что не хотели, – глухо произнес он и посмотрел ей прямо в глаза. – Если не перестанете вертеться, я за себя не отвечаю.
– Но вы же не… – Джейн с удивлением воззрилась на него. – Какой вздор! Вы за себя отвечаете… независимо от вашего возбуждения.
– Я хотел сказать, что не отвечаю за свои реакции, но не за свои действия. Своими действиями я могу управлять. Я не дикарь.
– Тогда дайте мне возможность встать.
– А вы ответите на мои вопросы?
– Нет.
– В таком случае вы останетесь там, где находитесь, пока не ответите. И хватит вертеться.
Майкл подвинулся глубже в угол и положил подбородок ей на макушку.
Было бы ложью сказать, что Джейн никогда не думала, каково это будет, если он ее обнимет. Да и как не думать об этом, когда у тебя такой красавец работодатель? Но Джейн потратила не один год, чтобы закалить себя и не забивать голову бесцельными мечтаниями, которые никогда не осуществятся. Она не допустит, чтобы ее усилия пошли прахом!
– Майкл, это смешно.
– Вы забыли, кто вам платит.
– Моя частная жизнь вами не оплачивается.
– Оплачивается.
Джейн сжала зубы. Черт бы его побрал! Она не хотела ничего ему рассказывать, но, поскольку они направляются на остров Барра, ей все же придется это сделать. Она вздохнула и повернула к нему лицо.
– Ладно. Я там родилась. И выросла там. И жила там до шестнадцати лет.
Майкл недоуменно смотрел на нее. Вот уж этого он никак не ожидал услышать.
– Вы родились на острове Барра?
Джейн кивнула.
– Моя мать была англичанкой, вот почему у меня нет сильного акцента.
– До сегодняшнего дня у вас его вообще не было слышно. Во всяком случае, я этого не замечал.
Джейн стрельнула на него взглядом и сказала с мягким шотландским выговором:
– Мама не признавала шотландского акцента и считала его маловыразительным.
– Согласен.
Глаза у Джейн зажглись недобрым огнем.
– Никогда до прошлого вечера ничего не слыхал о Барре, – заявил Майкл.
– Вы не шотландец, – ответила она с ноткой гордости в голосе. – Я ответила на ваши вопросы, Херст. Надеюсь, теперь я могу вернуться на свое место?
Майкл посадил Джейн себе на колени, поддавшись дикому порыву, но теперь, когда ее аккуратная попка прижималась к его паху, широко распахнутые карие глаза удивленно смотрели на него за стеклами очков, а пухлые губы сердито изогнулись, он не смог придумать ни одной причины, чтобы отпустить ее.
Конечно, он должен это сделать. Приличие требовало этого.
Майкл со вздохом разнял руки.
В ту самую секунду, когда она приподнялась с его колен, чтобы встать, их лица оказались на одном уровне. Глаза встретились, и Джейн замерла.
Если он наклонится хотя бы чуть-чуть, его рот коснется ее рта. Ее большой пухлый рот приглашал к поцелую. Майкл не стал противиться. Это настолько его поразило, что сердце бешено заколотилось, кожу на голове закололо, а от напряжения в паху едва не треснули брюки. Казалось, что мир кругом застыл. Майкл не отрывал глаз от лица Джейн. Их губы вот-вот соприкоснутся.
И тут, с самым что ни на есть чувственным стоном, Джейн закрыла глаза, обхватила его за шею и прижалась к нему.
Желание прорвалось так неожиданно, что он не успел осознать происшедшего. Его как громом поразило. Майкл схватил ее руку, просунул язык между ее губ и… крепко поцеловал.
Джейн ахнула, словно ее обожгло, быстро заморгала и отстранилась.
– Это было… – с трудом выдохнула она. – Я целовалась раньше, но… не так. Это было… – Она закусила губу. – Но это не должно повториться. Мы не можем… это создаст путаницу. Нет. Мы не можем этого делать. – Ее взгляд – почему-то печальный – был прикован к его рту. – И все же…
У Майкла в голове гудело. Он знал лишь одно – он чертовски рад, что они поцеловались. И что она снова очутилась у него на коленях и упирается копчиком в его пульсирующий член. Господи! Чтобы вот так отозваться на поцелуй… И к тому же с Джейн, совершенно не искушенной в подобных делах…
А она рывком сняла очки, ухватилась за лацканы его пальто и поцеловала его, но сейчас это ее язык пролез между его губ.
Майкл застыл на целых две секунды. Он не мог поверить, что это исходит от его уравновешенной, деловой, ничем не примечательной помощницы. Но Джейн, нисколько не колеблясь, положила руки ему на плечи, потянула его к себе и приоткрыла губы, приглашая его ответить на ее поцелуй.
Майкл был буквально пойман на крючок, как рыба. Решимость противостоять ее натиску мгновенно исчезла. Он прижался к ней, руки жадно шарили по ее телу, по бедрам, изгибу талии. Джейн тоже не отставала от него и просунула руки ему под жилет, спуская ладони вниз, гладя его. Это сводило с ума.
Ее страсть оказалось заразной, как малярия, и Майкл не мог ни остановить ее, ни сам остановиться. Он запустил руку под подол ее юбки, провел пальцами по ноге, коснулся колена и… не осмелился продвинуться выше.
Пока не осмелился.
Он ограничился поцелуем, очень крепким и жарким, который разжег ее желание. У нее вырвался стон, она заерзала у него на коленях. А он блаженствовал.
Когда ее зубы стукнулись о его зубы, она хихикнула. Боже, она такая… непосредственная, неопытная. Майкл прикрыл глаза, и его ладонь сжалась в кулак, не дотянувшись до манившей теплом кожи ее колена. Он не может продолжать это. Несмотря на ее желание, Джейн неуклюжа… как жеребенок. И такая же невинная, черт возьми.
Майкл подавил ругательство и оторвал губы от ее рта.
– Джейн. Нет. Мы не можем…
Он переместил ее на край колен, давая возможность успокоиться своему набухшему члену.
Она нахмурилась, карие глаза смотрели обиженно.
– Майкл, пожалуйста…
Это больше походило на стон, и она опять потянулась к нему.
– Нет! – отрезал он хриплым голосом, борясь со сжигавшим его пожаром.
Призвав на помощь силу воли – или то, что от нее осталось, – он убрал руки с талии Джейн, поднял ее и усадил обратно на сиденье напротив.
С минуту они сидели, уставившись друг на друга. Карета подскакивала и качалась из стороны в сторону. Волосы Джейн растрепались и падали ей на плечи, словно шелковая ткань орехового цвета. На фоне блестящих волос и бледного лица светились большие глаза в обрамлении пушистых ресниц. Она походила на девушку из гарема. Молодая, чувственная и… красивая.
Черт, когда это произошло? Ему нельзя думать о ней таким образом. Это все осложняет.
Джейн кашлянула и произнесла хрипловатым и немного дрожащим голосом:
– Если не возражаете, Херст, я бы хотела снова поцеловаться.
– Ради всего святого, Джейн! Я вовсе не хочу, чтобы вас к этому тянуло! Джейн, вы… я не могу… Этого не следует делать, черт подери! – Майкл тряхнул головой, надеясь, что в мозгу прояснится. – Мне не нужно было ни за что на свете дотрагиваться до вас.
– Но вы же дотронулись, – обычным деловым тоном ответила она. – И раз уж вы это сделали, то… – Она, склонив голову набок, уставилась на него. – Меня никогда раньше так не целовали.
Хоть бы она снова надела очки! А то смотрит на него своими глазищами и… смущает. Без очков глаза казались еще красивее.
– Удивительно, что вас вообще целовали.
– Целовали. Много раз.
Она поискала на сиденье очки.
– Много раз? Черт возьми! И сколько же?
Джейн подняла руку и стала загибать пальцы.
– Восемь, девять, десять… Кажется, столько. Нет-нет, подождите. – Она закусила губу. – Я забыла о тех двух, значит – одиннадцать, двенадцать… – Она закатила глаза, как будто вспоминала. Наконец пожала плечами. – Не могу вспомнить.
Майкла охватила ярость, но… она так неуклюже и неумело целовалась.
– Я вам не верю. Вас если и целовали, то всего один раз.
– Откуда вам знать?
– Да потому что вы неопытны – это я могу определить.
Майкл увидел, что Джейн обиделась, и хотел уже извиниться. Но извиняться ему было несвойственно, и поэтому он рассердился.
– Теперь понимаете? Вот почему не стоило вас целовать. А мои слова задевают ваши чувства.
– Мои чувства не задеты – просто мне обидно.
– Это то же самое.
– Нет, не то же самое. И перестаньте сверкать на меня гневным взором, словно я сделала что-то не так. Это не я начала целоваться.
Майкл поднял брови, а она покраснела.
– Ну, не первый поцелуй, во всяком случае.
– Этого не повторится, – сердито ответил он. А сердился он оттого, что все еще испытывал сильное желание. – Вы практически бросились мне на шею. Вам следует в будущем подумать о том, как себя вести.
Она нашла очки и нацепила их на свой нахально задранный носик, села прямо и стала похожа на ту Джейн, которую он хорошо знал.
– Херст, не путайте факты. Вы меня поцеловали… и, должна добавить, очень крепко поцеловали. Я всего лишь поцеловала вас в ответ.
– Вы на меня набросились, – упрямо повторил Майкл.
– Нет, это был ответный поцелуй. – Джейн раздраженно на него взглянула. – Клянусь, нет такого мужчины, который может говорить без преувеличений о физических удовольствиях.
Майкл едва не задохнулся.
– Что вы знаете о мужчинах и физических удовольствиях?
– Достаточно, чтобы понять следующее: если мужчина говорит вам что-то об этих удовольствиях, то лишь половина из его истории правдива, а то и меньше.
Горечь в ее голосе его насторожила. Помолчав, он заявил:
– Вам сказали неправду.
Возможно, ее действительно целовали несколько раз, но кто бы это ни делал, он не был большим умельцем.
Щеки Джейн пылали.
– Не важно. Я поцеловала вас в ответ, потому что удивилась – это оказалось очень приятно. И еще мне стало любопытно. Вот и все.
– Как бы там ни было, мы поступили неразумно. Это может повредить делу.
– Согласна. Но меня огорчает то, что вы считаете, будто я изменю к вам отношение из-за обычного поцелуя. – Джейн подобрала шпильки, разбросанные по полу, и стала приводить в порядок прическу. – Я не какая-нибудь простофиля, которая позволит подобным глупостям руководить своим поведением.
– Посмотрим.
– Да, посмотрим. А затем вы в знак извинения подарите мне две бутылки хорошего виски. Такого же, как ваш зять прислал вам в Египет.
– Нет уж. Это чертовски хорошее виски.
– Вот поэтому вы подарите мне две бутылки, а не одну.
– Клянусь богом Ра, вы – нахальная, дерзкая…
– Остановитесь, Херст. Мы только что целовались, и, следуя вашей логике, теперь я буду относиться ко всему сказанному вами весьма отрицательно и даже могу разрыдаться и убежать в монастырь.
Джейн довольно засмеялась и поправила юбки. Она снова выглядела так, как в тот момент, когда садилась в карету.
– До сего момента я и не подозревала, как мало вы знаете о женщинах. О, вы можете обсуждать Птоломея Третьего в подробнейших деталях, однако вы абсолютный новичок, когда дело доходит до прекрасного пола.
– Джейн, вы подталкиваете меня к определенным действиям.
– Наоборот, я отталкиваю вас от них, – ответила она, воинственно блеснув глазами. – Разница большая.
– Хоть бы мы вообще не целовались, – буркнул Майкл.
– Я тоже этого хотела бы, но поцелуй вернуть обратно мы не можем, поэтому придется нам с этим смириться и кое-что предпринять. Я уже начинаю это делать.
Она приподнялась и стукнула кулачком в потолок кареты. При этом ее грудь оказалась прямо у него перед носом.
У Майкла пересохло во рту, пальцы сами собой выгнулись, словно хотели обхватить манящие выпуклости. Почему он не сделал этого, когда она, такая уступчивая, сидела у него на коленях?
– Я поеду с Аммоном, пока ваш пыл не охладится. Он едет один во второй карете и, я уверена, обрадуется попутчику.
Карета остановилась, и лакей спрыгнул вниз. Майкл недовольно нахмурился. Он вовсе не хотел, чтобы она уходила. Во всяком случае, пока они не обсудят эту несуразицу, что возникла между ними.
– Джейн, вы ведете себя нелепо. Мы просто… – он помахал рукой, – будем вести себя по-прежнему. Если вы успокоитесь и…
– Если я успокоюсь? Но это вы…
Дверца кареты раскрылась. Джейн со спокойным, серьезным видом подобрала полы плаща и вышла из кареты. Задержавшись у дверей, она неодобрительно на него посмотрела.
– Прошу вас, постарайтесь заснуть. Сон творит чудеса, особенно если дело касается человека с вашим вспыльчивым характером.
С этими словами она исчезла, и лакей закрыл за ней дверцу.
Майкл подумал, что, наверное, ему нужно было выйти из кареты следом за ней и вбить в ее упрямую башку хоть немного здравого смысла, но… он себе не доверял, да и ей тоже. Скорее всего она права, и им обоим лучше побыть какое-то время порознь, чтобы успокоиться.
– На это уйдет лет двадцать, – пробормотал он.
Майкл плюхнулся в угол кареты, нахлобучил до самых бровей шляпу и скрестил руки на груди. Что, черт возьми, произошло? До вчерашнего дня он никогда не смотрел на Джейн как на женщину. Она была просто Джейн. Но непонятно каким образом это устоявшееся понятие заменилось чем-то другим, и ему это совсем не нравилось.
Возможно, разгадав, кто же на самом деле Джейн Смит-Хоутон, он избавится от нового, доставляющего ему неприятные мысли, взгляда на свою помощницу. В конце концов, не вызови она у него любопытства, он никогда не отреагировал бы так бурно на поцелуй. Как только его любопытство будет удовлетворено, его интерес к ней погаснет.
Довольный тем, что пришел к решению, как выйти из этого затруднительного положения, Майкл натянул на себя дорожный плед, поудобнее устроился в углу кареты и заснул.
Глава 5
Из дневника Майкла Херста:
«Поскольку я путешествовал в карете один – и это доставило мне удовольствие, невзирая на то, что могут думать некоторые наглые помощницы, – я коротал время, суммируя итоги нашего поиска:
1. Амулет Херстов был похищен из семьи и затем подарен королеве Елизавете. Он упоминается в числе ее личных вещей. Эти сведения относятся к 1588 году.
2. Мы знаем из письма, написанного ею, что по какой-то причине Елизавета стала бояться амулета и отослала его в качестве подарка иностранному вельможе.
3. Сто лет спустя амулет, отвечавший описанию амулета Херстов, появился в перечне вещей могущественного египетского наместника, который позже был убит. Его имущество бесследно исчезло, но ходили упорные слухи, что наместник знал о грозившей ему опасности и отправил свои сокровища в надежное место, оставив сыну карту.
4. Карта была спрятана внутри трех коробочек из оникса, которые скреплялись и раскладывались.
5. Это последнее письменное свидетельство, которое есть у нас об амулете Херстов. Последнее – до сего момента…»
Они путешествовали уже две недели. С каждым днем дороги становились все ухабистее, а пейзаж все красивее.
Когда они свернули к побережью, солнце светило уже не так ярко, а небо большей частью было серым. При столь безрадостной погоде три забрызганные грязью кареты вкатили в Обан, портовый городишко на западном побережье Шотландии.
Во время остановок в пути Майкл убедительным голосом сообщал всем, кто мог его слышать, как он рад тому, что едет в карете один. На самом деле ему было до смерти скучно, и он убивал время, занимаясь переводами древних текстов, в которых упоминались драгоценности и амулеты. Он надеялся найти указания на след того амулета, что он искал.
И еще он узнал кое-что про себя: путешествие в одиночку ему не по вкусу. За четыре года он привык к обществу Джейн. Она не трещала без умолку и не действовала на нервы глупыми замечаниями. Зато она знала, как оживить монотонное путешествие интересной беседой. Майкл поймал себя на том, что скучает без ее остроумных и резких высказываний.
В общем, во всех отношениях путешествие оказалось тягостным. А Джейн, кажется, совсем не скучала без него и выглядела, как обычно, жизнерадостно, хотя он заметил, что она потирала себе поясницу, когда думала, что на нее никто не смотрит. Тяжелое путешествие, видно, утомило и ее.
Все вздохнули с облегчением, когда наконец добрались до единственного трактира в городке Обан. Карета остановилась, Майкл выглянул в окно и увидел неказистое строение. Он стал складывать пергаменты, которые переводил всю дорогу, в футляры, а футляры в сумку. Дверца распахнулась, и лакей спустил лесенку.
Майкл с сумкой под мышкой вышел из кареты и огляделся.
– Чертовски туманно.
– Вовсе нет. – Джейн только что появилась из своей кареты и подошла к Майклу, деловито стуча каблучками по сырым булыжникам двора. – Просто вы в очках, которые, смею заметить, не протирали очень давно.
Своим тоном она хотела показать, что он не способен сам это сделать. Майкл рассердился. На Джейн было обычное серое платье, коричневая мантилья и практичная серая шляпа. Она выглядела точно также, как четыре года назад, когда он впервые встретил ее. Но после их поцелуя он уже не мог не замечать в ее облике того, чего не видел раньше. Блестящие каштановые волосы были аккуратно причесаны, но несколько прядок колечками завивались около ушей. Когда она по привычке стала заправлять эти прядки под шляпу, он смотрел на ее тонкие пальчики. И еще его взгляд привлекала нежная линия шеи, покатые плечи и то, как ткань скромного платья оттеняла кремовую кожу лица.
Майкл поджал губы и отвернулся, сорвал очки и сунул в карман.
– Нам нужна лодка, чтобы добраться до острова. Правда, мало надежды найти в этом городишке хоть одну лодку.
– Ерунда! – заявила Джейн. – Кое-кто из местных ничем другим не занимается, кроме как перевозит людей и товар на отдаленные острова. Сейчас у них мало работы, поэтому нам не трудно будет договориться.
Майкл бросил на нее мрачный взгляд, успев заметить, что очки у нее сильно запотели. Она сняла их и протерла пальцами в перчатках.
– Это от теплого воздуха, – подколол ее он.
Джейн сверкнула на него глазами, и он… забыл о своем дурном настроении.
– Это лучше, чем ледяной холод, которым вы меня обдували с тех пор, как мы выехали из Лондона.
– Я просто был вежлив.
– Едва ли. Но я, слава Богу, привыкла к вашим капризам.
Джейн поднесла ко рту очки, сложила губы в букву «о» и подула на стекла.
Майкл не сводил глаз с ее мягких губ, которые в этот момент приняли как раз такую форму, когда хочется…
Он поспешно отвернулся. Великий Ра! Чего бы ему ни стоило, он обязан прекратить это. Он совершил роковую ошибку, поцеловав ее.
Угрюмо глядя на серый ландшафт, он заметил:
– Собирается дождь.
– Да, облачно, но к концу дня это обычное явление. Думаю, что вечерний ветер с залива разгонит туман.
– Почему вы всегда так радостно настроены?
Джейн одарила его милой улыбкой.
– Потому что мне нравится вас злить – я ведь ради этого живу.
– Вот ведьма.
– Упрямый грубиян.
Как бы ее обозвать в ответ? Майкл потер небритую щеку. Он перешел на бритье раз в пять или шесть дней, зная, что Джейн это раздражает, а отращивать длинную бороду ему не хотелось. Видя, что она с неодобрением смотрит, как он трет щеку, он с ухмылкой произнес:
– Считаете, что мне следует побриться? Но я не собираюсь этого делать.
– Вам не идет небритость.
На холодном воздухе ее дыхание превратилось в облачко, щеки порозовели. Джейн осмотрела свои очки, нашла их недостаточно чистыми и снова протерла пальцами.
– Я уж и забыла, как сыро здесь в это время года.
– У вас озябший вид. Промерзли насквозь? Очевидно, грелка для ног в вашей карете недостаточно теплая, чтобы растопить ваше холодное сердце.
Джейн лишь улыбнулась:
– Я отдала грелку Аммону. Если во время поездок мне очень тепло, я заболеваю.
– Знаю, – сказал он.
– О, разумеется, вы знаете, – сухо ответила она, надевая очки. – Еще бы вам не знать: мы четыре года путешествовали вместе, и обычно в одной карете.
Майкл решил никак это не комментировать.
– Я пошлю лакея узнать насчет лодки. Хочу отправиться на Барру завтра же, если это возможно.
– Прекрасно. Признаюсь, что я устала. Конечно, это не так утомительно, как ехать на верблюде по пустыне, но очень похоже. Сиденья в карете оставляют желать лучшего. Боюсь, что несколько дней мне удобнее будет стоять.
– Сиденья в моей карете вполне мягкие и пружинят лучше, чем в других. Жаль, что вы не сочли для себя приемлемым ехать со мной.
Майкл развернулся и зашагал к трактиру.
Джейн догнала его.
– Уверена, что в карете Аммона мне было… намного удобнее. Но это не меняет того обстоятельства, что путешествие было очень долгим, а дороги ужасными.
– Да, дороги ужасные. Но я ничего и не жду от Шотландии. – Он открыл дверь в трактир и отступил в сторону. – После вас.
Джейн прошла впереди него. Их встречала хозяйка, полная женщина с седыми кудельками и кривым носом, который уместнее смотрелся бы на лице боксера. Басистым голосом она сообщила, что она вдова и зовут ее миссис Фаркуар.
Джейн представила себя и Майкла, затем миссис Фаркуар провела их в единственную гостиную трактира. Пока они шли, трактирщица тарахтела с таким чудовищным акцентом, что Майкл мог разобрать только каждое третье слово. К счастью, Джейн все взяла в свои руки, сказала хозяйке что-то приятное. Та заулыбалась и с поклоном пригласила их в гостиную, сама же ушла на кухню.
Джейн сняла перчатки, аккуратно сложила и сунула в карман мантильи, прежде чем подойти к тускло горевшему камину.
Майкл заметил дрова на подставке у окна и, положив сумку на диванчик, взял несколько поленьев и добавил в огонь. Пламя разгорелось ярче. Отряхнув руки, он выпрямился.
– Вот так. Теперь будет теплее. Я правильно понял – вы заказали обед у нашей хозяйки? Я кое-что разобрал в ее тарабарщине.
– Ее речь не тарабарщина – она просто говорит с акцентом.
– Понять ее я не мог.
– Потому что не старались. – Джейн сняла мантилью и шляпу и повесила на крючок у двери, потом поправила на носу очки и уселась в кресло около камина. – Клянусь, что хотя уже не трясусь в этой несчастной карете, у меня такое ощущение, что я все еще там. Лучше уж ехать на верблюдах.
– На них также трясет.
– Да, но их походка более плавная, и они не подбрасывают вас, словно вы камешки в коробке.
Майкл скинул плащ и бросил его на диван, затем опустился в кресло напротив Джейн.
– И карета пахнет лучше, чем верблюд.
Джейн поморщилась:
– Я уж забыла об этом. – Поленья приятно потрескивали. Джейн наклонилась и протянула руки к огню. В стеклах ее очков отражались оранжевые язычки. – Не важно, карета или верблюд, но я рада, что мы наконец-то добрались до места назначения.
Майкл фыркнул:
– Я уже начал скучать по теплу и удобству дворца султана. Видно, это из-за холода и тяжелого переезда.
Джейн засмеялась.
– Вот уж никогда не думала, что услышу от вас такие слова о нашей тюрьме, пусть и шикарной.
– Я успел почти полюбить это место – моим братьям пришлось потратить много времени для моего освобождения. Даже не один месяц.
– Будь у меня хотя бы еще неделя, я бы отыскала способ, как нам освободиться. Султан уже начал внимать голосу разума.
Майкл уставился на нее.
– Вы совсем сошли с ума. Он не начал внимать голосу разума. Вы были заняты тем, что кокетничали с ним и ничего не замечали, чем поставили нас в очень трудное положение, когда пришло время убираться оттуда.
Джейн хмыкнула:
– Я не кокетничала.
– Вы танцевали перед ним в весьма откровенном платье с глубоким вырезом…
– Ерунда. Я исполнила абсолютно приличный местный танец, и на мне был абсолютно приличный наряд, принятый при дворе султана. Вы бы это знали, если бы потрудились поднять голову от книги хотя бы ненадолго.
– Абсолютно приличный? Вы крутили бедрами, как… как… Я даже произнести этого не могу. А платье, которое вы выбрали? Лучше его не описывать!
– Мне помогли его выбрать жены султана.
– Я поверить не мог, что вы по собственной воле решили выставить себя подобным образом. Все выглядело непристойно, а ваш танец… Не хочу казаться жестоким, но у вас совершенно отсутствует хоть намек на грациозность. Медведи танцуют лучше.
Он-то думал, что разозлил ее, но Джейн засмеялась.
– Было очень весело. И вы не можете не признать, что после этого султан стал обходиться с нами лучше. Нас перевели в более просторные комнаты, предоставили больше слуг и еду повкуснее. Даже разрешили пользоваться библиотекой.
