Текст книги "Осенний волк"

Автор книги: Карен Джангиров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Джангиров Карен
Осенний волк

Карен Джангиров

Осенний волк

Карен Джангиров. Родился в 1956 году.

Поэт, лидер российских верлибристов.

УТРАЧЕННАЯ СМЕРТЬ

x x x

Что жизнь!?

Сначала реки грез

и светлый бег хрустальных весен.

затем закат осенних трав

и череда уставших солнц, потом

катящийся вдали бессонный балаганчик,

и наконец, утраченная смерть

и долго– долго длящееся небо...

x x x

Лишь то желанно мне,

что не дано судьбой.

О невозможном музыка моя.

И сам я только высохший родник

для всех живых,

кто быть со мной не может.

x x x

Я родился в усталой воде.

Я прожил под мертвым солнцем.

Я умер в безлюдном мире.

И теперь в неподвижном времени

я вспоминаю свое лицо...

x x x

Это только попытка

стереть свое имя

с грядущего и,

обманув судьбу,

отразится осколочком синего,

синего неба

чужбины.

Это только попытка

преодолеть бессмертие.

x x x

Из всех моих "я"

самое лучшее то, о котором

женщина с моря сказала бы грустно:

"Очень осенний день!"

x x x

Я вижу время

оно тихо струится

по золотистым прожилкам растений

время, в котором

нам, осажденным будущим,

никогда не жить.

Время, которое

всегда чужое.

x x x

Моя единственная возлюбленная

Девочка До-ли-ли,

Зеленоглазая ночью

и золотоглазая утром,

убегающая веками

из всех сумасшедших домов....

Та, которую в своем почерневшем сознании

я прячу от всех уже тысячу-тысячу лет

и тысячу-тысячу лет

живу с другими.

x x x

Более всего

меня настораживают простые вещи:

фиалки в руках одиноко бегущей девочки,

зеленая шляпа на голове прохожего,

обрывок афиши в объятиях безлюдного ветра,

поползновения чайной ложки на краю стола,

ужимки графина в малиновых сумерках комнаты...

Я в ужасе от

непостижимости происходящего

и, как рыцарь, признавший свое поражение,

я укрываюсь от жутких подробностей мира

хрустальным щитом безумия.

x x x

Более всего

веселые люди

невыносимы весной,

особенно после дождя,

когда над ними струится солнце,

а рядом сверкают лужи...

Каждый раз при встрече с ними,

несмотря на свое одиночество,

я мысленно благодарю Создателя

за свою изначальную непричастность

ко всему счастливому.

x x x

Нельзя иметь

небо,

страну,

женщину...

Можно только любить их

и помнить.

x x x

Сойти с ума -

все равно что сорваться с поезда,

услышав стремительный запах сиреней

на тихой безлюдной станции.

x x x

Здесь

слишком много причин

быть счастливыми !

Для нас, ищущих

одну – единственную.

x x x

Запахи детства,

как рифы обмелевшего моря.

на которых покоятся

мертвые корабли.

x x x

Теплые волны памяти

омывают бесшумно

холодные дюны дней

эти вечные символы

человеческих невозможностей.

x x x

С годами

человек уменьшается

до размеров

собственной

грусти

x x x

Мое последнее открытие :

"Мы живем на руинах будущего".

x x x

Кто он, творящий

между мною и миром

бесконечный клубок расстояний ?

x x x

Я зарастаю золотоглазыми певчими

и небо уносится ветром,

и камень течет в руках....

x x x

Существую ли я,

если я существую

вечно ?

x x x

Я продолжаю опережать Луну

на одно бесконечное утро.

На одну бесконечную ночь

продолжаю отставать от Солнца.

x x x

Я разгадал тебя, Смерть,

когда увидел однажды в твоих глазах

печаль новорожденной жизни

x x x

Покой – это эра

белых растений и снов

на берегу опустевших хижин.

x x x

И потому, что над нами довлеет тьма,

есть мир, изначально лишенный неба,

откуда осколками солнечной мысли

мы отражаемся в собственной памяти.

x x x

Я прикоснулся глазами к безмолвию улиц

и увидел на дне обмелевшего города

крик уходящей Вселенной.

x x x

Выходя из прошлого,

не забудь погасить

свет.

x x x

Я помню

нашествие в наш неустроенный быт

этих маленьких рыжих пылающих солнц,

именуемых кем-то

марокканскими апельсинами,

обшарпанный столик,

веселые брызги шампанского,

поцелуи в углах, разговоры о Кортасаре

и тысячу прочих прелестных глупостей

(мы рисовали на стенах светающей комнаты

зеленого ослика в пыльных горах Аргентины

и розовых птиц в небесах Гондураса)... Я помню

твой голос, летящий серебряной нитью,

и самое-самое легкое в мире прощание!

Ты исчезла и дни полетели за днями,

вливаясь в могучую реку забвения

и превращаясь в Ничто.

Так почему же теперь

в эти дни невозможных утрат

я вспоминаю об этой нечаянной встрече

с такой беспредельной нежностью?!

x x x

Я ушел.

Это был единственный способ остаться

хотя бы в памяти.

Малышка еще витала в облаках,

не ощущая конца,

но я, переживший не одну пустыню,

отчетливо видел,

как на еще недавно зеленой листве

уже появляются первые желтые пятна...

Я ушел

и в моем окаменевшем сердце остановились

часы.

Но время, живущее вне моего бытия,

продолжало свое непрерывное шествие:

понедельники, вторники, среды

и прочая мелкая живность

копошилась вокруг моего одиночества.

Все это время я жил, как жил.

Были другие женщины.

Но это были другие женщины.

Иногда вечерами

я отправлялся в окрестный парк,

где в старом довоенном пруду

плавали утки непонятного цвета

и с очень дурными манерами.

Я бросал им хлебные крошки,

продолжая думать о ней...

А в начале осени

я получил небольшое письмо,

где меня с удивительной скромностью

приглашали на свадьбу.

Меня не простили!

Мгновенная легкость по этому поводу

тут же сменилась растущей тоской,

а следом пришла пустота.

Я оделся, вышел

и начал бесцельно блуждать по городу,

вспоминая бесконечные подробности

теперь уже навсегда утраченной жизни.

Вечером

я оказался в каком-то глухом переулке,

остановился, прислонился к стене

и закурил сигарету.

И именно в этот момент

из растворенного окна близлежащего дома

заиграла волшебная музыка

старое грустное танго.

Что-то острое защемило внутри

и подлое чувство сострадания к самому себе

охватило меня целиком.

Я опустился на корточки,

закрылся руками

и начал долго смеяться

скрипучим жутким смехом.

Мимо проходила парочка

курносая девушка на тоненьких ножках

и розовощекий денди в малиновом галстуке.

"Пьяный мужик!"

бросил всезнающий юноша

и парочка двинулась дальше.

К утру я оказался дома.

Выпил снотворное,

наглухо задвинул шторы и лег спать.

С этого дня мой корабль прочно осел на рифы.

Я перестал встречаться с друзьями

и все глубже и глубже

погружался в холодное море бессилия,

перемещаясь, как тень

по своей бесконечно прокуренной комнате

со все нарастающими воспоминаниями

об этой девочке...

Так пролетела осень

и я даже не заметил, как пришла зима.

С промозглым ветром и большими снегами.

Я старался не подходить к окну

снег раздражал меня своей белизной,

на фоне которой мое глухое отчаяние

становилось еще отчетливей...

А потом наступила весна.

И однажды утром

я проснулся от звона капели

и пения маленьких птиц.

За одну лишь ночь

мир изменился до неузнаваемости:

дети гоняли мяч,

старики и старухи щебетали о вечном,

а на углу нашей шумной улицы

веселый мороженщик продавал мороженое.

Из соседнего подъезда

с огромной авоськой в руках

выскакивал рыжий мужчина.

Ему вдогонку, едва не вываливаясь из окна

кричала женщина: "Не забудь огурцы!"

"Не забудь огурцы!"

Эта чудесная фраза

с шипением врезалась в мое сознание,

как болид в сердцевину айсберга.

Я снова посмотрел в окно

и увидел множество нарядных женщин,

я увидел их лица, озаренные ранней весной,

и услышал – сначала совсем еще робкое,

но растущее с каждым мгновением тиканье

это в моем оттаявшем сердце

снова пошли часы,

С этой минуты я начал жить

и вновь этот мир

стал принадлежать мне...

...Говорят, что я прожил

еще долгую счастливую жизнь,

а умер в начале восьмидесятых

во времена тяжелой эпидемии

гонконгского гриппа.

ОСЕННИЙ ВОЛК

Когда я понял, что меня уже нет

я увидел женщину с ликом солнца,

я пошел ей навстречу, раздвинув небо,

я пошел ей навстречу, раскинув... Но

меня уже не было!

Меня уже не было на этой земле.

Меня уже не было в собственном теле.

Меня уже не было в собственной памяти...

А где – то вдали из холодного моря,

из очень холодного мертвого моря

вышел Осенний Волк.

x x x

Если волк устал от любви и суши,

то это – осенний волк.

И в грозной стае других волков

не будет ему ни покоя, ни счастья

и только на склонах далекой чужбины

он обретает свою судьбу.

x x x

Весна

самое-самое

грустное время года,

но знает об этом

только осенний волк.

x x x

Город

единственное

живое существо,

идущее вместе со мной

по свету.

x x x

Люблю

обшарпанные комнаты

провинциальных гостиниц

с запахом прелых фиалок и мертвой воды,

со скрипучими стульями

и непременно протекающим краном... Ибо

я знаю точно

уют смертелен

для тех, кто прожил

иную жизнь.

x x x

Творить на песке...

Сопротивляться нашествию хаоса...

Скитаться по свету в погоне за невозможным,

собирая осколки разбитых зеркал и судеб,

играя на флейте чужих одиночеств...

А в старости,

закончив путь

в какой – нибудь глухой провинции

в великолепном статусе

смотрителя сумасшедшего дома,

проводить вечера, объясняясь в любви

безумносмотрящим девам...

x x x

Нужно побеждать.

Нужно побеждать как можно чаще.

Точнее – нужно побеждать всегда,

ведь это единственный способ

жить, не замечая

своего поражения.

x x x

Без моего ведома

идут поезда,

летят самолеты,

плывут корабли,

запускаются спутники,

объявляются войны,

начинаются снегопады,

метели,

дожди...

А за соседней стеной

многомудрый паук

ловит маленьких мух,

не испросив моего дозволения...

"Так в чем же моя вина?!"

x x x

Не важно,

сколько ты прожил лет,

важно другое

какая по счету смерть

стала твоим убежищем.

x x x

Тяжела дорога,

но я продолжаю свой путь,

как будто кто-то вдали,

выбросив белые флаги,

ждет моего пришествия.

x x x

Не дай, Господь, моим мечтам случиться!

Пусть будет вечным этот тяжкий путь

к тому, что не имеет продолженья

и только целью быть обречено.

x x x

И рос во мне

пчелиный голод неба.

Он гнал меня

на край земли пустынной.

Что я искал?

Кристальный мед покоя.

Что я нашел?

Сухую горсть чужбин.

И рос во мне пчелиный голод неба

и возвышал

над миром и судьбой

x x x

Однажды,

на закате жизни

ты непременно найдешь себя там,

откуда когда-то начал

и осознаешь, что все это время

не ты неустанно скитался по миру, а мир

жил сквозь тебя, как трава прорастает чрез

камень.

x x x

Я спал у корней воды.

И снился мне сон, в котором

я спал у корней воды...

Дни пролетали за днями

я жил, умирал и помнил,

искал, находил, утрачивал...

Но все это длилось там

во власти любви и смерти,

а здесь, в тишине глубокой,

в пределах другого неба

я спал у корней воды...

x x x

Исчерпана

последняя грань бытия

созерцание собственной смерти.

x x x

Я видел,

как дышит пепел

я знаю как ранен мир.

x x x

Я видел,

как возвращаются земли из дальних странствий

и превращаются в пыль

чужбин.

x x x

Избегаю

пространств, способных

умещаться во взгляде Сторожа,

и людей стерегущих пространства

x x x

Жить надо

южнее собственных мыслей

хотя бы на одно

желание.

x x x

Живому трудно

отвести взгляд

от красивой женщины,

так же как мертвому

вспомнить свою мечту.

x x x

Только без женщины

осознаёшь до конца

непрерывность женщины

x x x

Я знаю,

что люблю тебя

и значит

я знаю о тебе

все.

x x x

В шорохе трав,

в скрипе ракушек,

в шелесте волн,

в шуме грядущих камней...

Слышу твое лицо

о эта райская музыка

на пустынных развалинах мира.

x x x

Я научу тебя, девочка,

как перемалывать солнце

в золотистую пыль

пространств,

как собирать расстояния,

оставленные другими,

и очищать глубину

от грусти...

Я расскажу тебе, девочка

как можно любить этот мир,

зависая судьбой

над пропастью...

x x x

Хорошо

сорокалетних ведьм

с глазами, чернее смерти,

гонять по ночам до седьмого крика,

или

заманивать в кусты

полуфригидных девочек

и долго-долго

объяснять им теорему Пифагора,

И совершенно немыслимо

с первыми делать второе.

а со вторыми – первое.

Да,

умение жить

это способность угадывать четность

выпадающих свыше чисел.

И все.

x x x

Иногда

можно прочесть судьбу

на полинявших обоях комнаты

незнакомого города – в грустных объятьях

совершенно случайной женщины.

x x x

Какое блаженство

наблюдать со стороны за своим крушением

и как суфлер незаметно подсказывать

слова, потерявшие смысл.

x x x

В непрерывном хаосе твоих дорог

только одна живая,

летящая со скоростью смерти

и точная, как змея.

Ей больно, когда ты идешь по ней!

Она – твой Путь.

x x x

Это не я

это ветер с чужбины

бродит ночами

по крышам счастливых домов.

x x x

Сколько пространств

прошло сквозь меня и кануло!

А я по-прежнему там,

где моя постаревшая смерть.

x x x

Выбирая дороги,

мы выбираем лишь способ счастливого возвращения

x x x

Быть дальше

самого себя

хотя бы на пол-чужбины,

хотя бы на четверть неба

быть выше своих корней.

x x x

Спроси у себя:

"А что будет дальше?"

И тогда поймешь,

что ничего и нет.

x x x

Как легко постареть

в окружении мудрых

мыслей.

x x x

Самая

точная

грань

настоящего

красота

уходящей женщины

x x x

След мой – пустыня,

покрытая пылью забвения

и песками грядущих времен.

x x x

Гибелью ежесекундно умирающего пространства

переполнены мои глаза.

Стоит мне только очнуться

и вселенная рухнет в Ничто.

x x x

Отбрасываю

холодноватое прошлое,

как ящерица хвост, ускользаю, но жизнь

снова и снова

принимает очертания

прошлого.

x x x

Душа наполняется

листьями, звёздами, ветром ...

А бедное тело – опилками прожитых лет.

x x x

Мы возвращаемся из странствий.

Но возвращаемся не мы.

x x x

Ветер коснулся верхушек холодных деревьев

я покидаю ваш дом,

в котором прожил счастливую жизнь,

длиною в короткий вечер, и где

я научился любить бесконечность жеста

и поклоняться красоте молчания.

x x x

Я не хочу быть дворцом

для вечно здравствующих.

Хочу быть хижиной

для случайно выживших.

x x x

Исчезаю

в пустые коробочки слов,

оставляя пришельцам

свое отрешенное имя.

x x x

Дойти до конца

это значит дойти до конца

своего тела.

x x x

Верлибр

это

иная скорость

молчания.

x x x

Во

всякой

тишине

есть уголок, в котором

прячется аист или

его детеныш.

И значит

тишина не бывает пустой.

x x x

Когда умирает душа

вместе с ней умирают слова.

Старость

это кладбище мертвых слов

и море воспоминаний...

Я больше не чувствую слово

и осень – любимое время года

проходит мимо

Скоро

я перестану останавливаться

на слове "женщина"

и последнее древо моей земли

станет добычей снега.

Да, старость

это кладбище мертвых слов,

море воспоминаний

и рай былого...

x x x

Небо и очень

прозрачная осень

нам

останется в конце мечты.

x x x

Весна за окном

и весна в твоём сердце

два разных времени года,

совпадающих только в юности.

x x x

Мы живем

в двух измерениях.

В одном

жизнь несказанно короткая.

В другом

невыносимо длинная.

В одном

любви не хватает прошлого.

В другом

у любви нет будущего.

x x x

Кто ведает – сколько

весит печаль нарисованной мошки,

земная ли кровь у небесных растений,

жива ли гора на ладони у старца,

одинока ли боль в сердцевине молчащего камня

и человек ли стоит на холодном ветру,

а может быть, это – чайка ?

x x x

Боль

это родник , в котором

время утоляет жажду.

x x x

Путь Бога

путь преодоления метафоры,

имя которой

жизнь.

x x x

Не в том ли бессмысленность жизни,

что все, происходящее с нами,

короче жизни ?

x x x

Только в храме

перед зажженной свечою

понимаешь значение

паузы.

x x x

Как прекрасны те книги,

на страницах которых

живут птицы.

x x x

Небо пронизано плачем

маленьких дирижаблей,

не помнящих

о земле.

x x x

Поэт

это помесь клоуна

с ручной гранатой.

x x x

Изменение

скрытая форма отсутствия,

создающая видимость

жизни.

x x x

Душа

продолжение мысли

за пределами зеркала.

x x x

Сильнее

воспоминаний о прошлом

только тихая грусть

о несбывшемся.

x x x

Каждому – каждое.

Всем – остальное. Никто

не постигнет чужую музыку.

x x x

Как пустынна дорога,

по которой идет человек

к своему рождению.

x x x

Отравленные

ядом вечности,

мы все пытаемся найти компромисс

между теми, кто с нами, кто в нас,

постепенно теряя и тех и других

в угоду грядущей осени.

x x x

В шорохе трав,

в скрипе ракушек,

в шелесте волн,

в шуме грядущих камней...

Слышу твое лицо

о эта райская музыка

на пустынных развалинах мира.

x x x

Дом,

побежденный вещами,

мы оставим счастлив

о блуждающим статуям

и уйдем по тропинкам из солнечной пыли

в нищее царство

живых.

x x x

Как осколки погибшего рая

вырвать из памяти лики ушедших,

освободив небеса

от вечности.

x x x

Мы любим только тех, кого не в силах

уравновесить прожитой мечтой.

x x x

Не сад,

а пустыня творит родники бесконечности.

Не живые, а мертвые знают о жизни все.

x x x

Дни существуют

в паузах между веками.

x x x

Чтобы видеть, нужно иметь причину.

x x x

У каждого цвета свой способ обманывать мир.

x x x

Неудержимы границы прошлого.

x x x

Раньше всех умирает время.

x x x

Пространство лжет, чтобы длится.

x x x

Сбываются только мгновения.

x x x

И маска имеет лицо.

ПРОСТЫЕ ЧИСЛА

x x x

Я утратил весну

и во мне воцарились весы.

Я понял снег

и осознал бесконечность смерти.

x x x

Что моя жизнь ?!

Муравейник дней,

вокруг которого осень

и дождь, потерявший лицо ....

x x x

Я расскажу вам все,

кроме самой последней

и маленькой тайны,

в уголке которой

плачет большое животное.

x x x

Рассекающий круг,

помни

ты сотворяешь

змею.

x x x

Имя

это уже одиночество.

Дом

это уже изгнание.

x x x

Как долго растет трава.

Как быстро стареют дети.

x x x

Уйти в срок

это искусство избранных.

Им в совершенстве владеют

одуванчики и

поэты.

x x x

Непрерывное

похождение

прошлого

уравновешено

пеплом будущего.

x x x

Искусство выть вербой

среди магнолий и роз

техника верлибра.

x x x

В каждом

живет другой

на расстоянии

в одно крушение.

x x x

Человек

всегда непохож

на свое будущее.

И в этом его

спасение.

x x x

Думать о вечном,

говорить об изящном,

любить толстое

быть мужчиной.

x x x

Нет

ничего

глупее

умной женщины.

x x x

Сутью

числа

является

его

профиль.

x x x

В министерстве плохой погоды

объявляется конкурс на должность Смотрителя Луж.

Одиноким предоставляется осень.

x x x

Исчезнут

грезы,

печали,

сны ...

Останутся

простые числа.

x x x

Женщина

черновик птицы.

x x x

Другая жизнь

это всего лишь другая

мера времени.

Карен Джангиров.