Текст книги "День мертвых"
Автор книги: Карен Ченс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)
Карен Ченс
День мертвых
– Я ищу брата, – в третий раз повторила девушка.
Выговор у нее был ужасный – помесь Нью-Джерси и Мехико, пойди разбери, чего она хочет, но Томас чувствовал: дело не в этом. Мужчин-посетителей небольшой закусочной совершенно не интересовала gamba[1]1
Девушка с хорошей фигурой, но некрасивым лицом (исп.).
[Закрыть] со слезливой историей. Бедняжку не спасали ни высокий рост, ни стройность, ни раскосые карие глаза, ни длинные черные волосы.
«Японские корни, – решил Томас, – или корейские. Возможно, итальянские тоже есть: волосы вьются, а нос типично римский, слишком крупный для такого худого лица». Девушка была некрасивой, но определенно яркой, ее не скоро забудешь, особенно в таком наряде. Томасу нравились и легкие брюки карго, и кожаная куртка до талии, а вот дробовик за спиной и пистолет за поясом нравились куда меньше.
– Ему девятнадцать лет, – упрямо твердила девушка. – Он темноглазый брюнет, ростом шесть футов и два…
Бармен вдруг вытянулся в струнку, но вовсе не из-за девушки, и незаметно опустил руку под стойку, нащупывая спрятанный там дробовик. Само ружье Томас еще не видел, но, едва переступив порог закусочной, почувствовал слабый запах прогорклого масла и пороха. Столько страха, а в бар ворвался не монстр, а всего лишь кто-то из местных.
– Hijole[2]2
Привет (исп.).
[Закрыть], Алькасар! – заорал бармен, а зал огласили грязные ругательства. – Какого черта сюда вламываешься? Пулю в лоб захотел?
Гость, имевший зеленоватый цвет в свете голых ламп закусочной, покачал головой.
– Мне показалось, за мной кто-то крадется, – неуверенно проговорил он, подсаживаясь к друзьям, за столиком которых было и так тесно. – Ну, когда с кладбища возвращался.
– Зачем ты так поздно туда ходил?! – с укоризной проговорил кто-то из друзей, протягивая ему стакан с выпивкой. – Тем более сегодня.
– Я стоял у могилы Элии и потерял счет времени, а потом…
– Выпей! Подумай, что случится с твоей дочерью, если она и отца потеряет?!
За столиками испуганно зашептались, некоторые посетители уже вытащили пистолеты из-за пояса. Томас почти не сомневался: следующего, кто войдет в закусочную, пристрелят на пороге – уж слишком велико напряжение.
Бармен неожиданно засмеялся и поставил новую порцию спиртного на столик, за который сел последний гость.
– Говорят, ты даже Консуэле не нужен, так чудища и подавно не позарятся!
Посетители захохотали – напряжение спало, а гость, позабыв свой страх, вскочил, готовый защищать свою честь.
– Она сбежала с богатым ублюдком! – выпалил он, впиваясь в Томаса ненавидящим взглядом.
Томас спокойно потягивал мескаль из кока-кольной бутылки. Он ничего не ответил, но в сотый раз пожалел, что заранее не позаботился, как поменьше привлекать к себе внимание. В висевшем за стойкой зеркале с обитыми краями отражался далеко не гринго, ну разве с такой внешностью в толпе растворишься? Мать, наследница инков, подарила Томасу высокие скулы и прямые черные волосы, а отец-испанец – золотистую кожу и европейские черты. Многим такое сочетание казалось красивым, а сам Томас видел в нем свидетельство покорения одних предков другими.
Откровенно говоря, Томас не мог упрекнуть местных в том, что они приняли его за богатого горожанина, хотя сам он родился в деревне еще беднее этой и сейчас был на мели. Этот прикид, дорогой темно-синий костюм и светло-серый галстук, Томас прихватил в бутике Международного аэропорта Кеннеди. Требовалась маскировка, а костюм, кожаный портфель и нехитрые манипуляции перочинным ножом перед зеркалом в мужской уборной превратили его из невозмутимого студента с конским хвостом в молодого бизнесмена.
От преследователей Томас сбежал, но из-за отсутствия денег был вынужден принять незаконное предложение администратора. С тех пор такие предложения он принимал десятки раз – использовал свои способности, чтобы задурманивать головы служащим авиакомпаний, таможенникам или, например, таксисту, который увез его на целых сто миль от города в эту горную деревеньку. Каждый раз он серьезно нарушал закон, – впрочем, какая разница? Если настигнут ему подобные, Томасу все равно не выжить. Только вот в Гвадалахаре следовало переодеться во что-то другое. Деревенские жители костюмы за тысячу двести долларов не носят.
Отражения костюма, из-за которого он был белой вороной, Томас не видел, потому что перед зеркалом поставили жертвенник для душ умерших. На многоярусном жертвеннике расположились вручную вырезанные из дерева скелеты, каждый из которых обозначал умершего, но не забытого. Они все имели разный вид. Один, например, скалился Томасу, сжимая в маленькой руке крошечную бутылку «Дос эквис» – вероятно, любимого пива покойного. Рядом стояла настоящая бутылка «Дос эквиса», специально для духа, который сегодня вечером, в El Dia de los Muertos, День мертвых, придет в гости.
«Самый удачный день для возвращения блудного вампира», – подумал Томас.
Неприязнь к городскому хлыщу позволила местным забыть о страхе. Нет, они не успокоились: все, как один, буравили Томаса подозрительными взглядами, но хотя бы пистолеты в покое оставили. Зато когда выстрел вспорол штукатурку потолка, подскочили от страха.
Стреляла девушка. Застыв в центре обеденного зала, она словно не заметила, что как минимум человек десять взяли ее на мушку.
– Где мой брат? – повторила она, целясь в бармена, которому резко расхотелось веселиться.
– Опустите ружье, señorita, у вас здесь врагов нет, – заверил бармен, глядя на девушку с вполне понятной тревогой. – Я уже сказал: вашего брата никто не видел.
– Его машина у кладбища. Он взял ее напрокат: в договоре его имя, а на переднем сиденье отпечаток его руки, кровавый отпечаток!
Девушка швырнула на стойку договор, но это не произвело на бармена никакого впечатления.
– Охотно верю, но я уже сказал: у нас тут деревня, а не город. Будь ваш брат здесь, кто-нибудь бы его увидел.
Дзынь! Дзынь! Дзынь! Стаканы на полке за его спиной один за другим взорвались как хлопушки. Стреляла не девушка, хотя дробовик она так и не опустила. Томас медленно поставил на стол свою бутылку.
– Кто-то здесь понимает, о чем речь, и пусть лучше признается. Сейчас же! – Девушка обвела взглядом собравшихся, большинство из которых целились в нее. Почему-то ее это совершенно не беспокоило.
– Я видел чужака, – проговорил плотный коротышка в типично фермерском наряде – вытертых джинсах, фланелевой рубахе и соломенной шляпе, – сидящий за столиком у двери. – Он по кладбищу шлялся, могилы фотографировал. – Коротышка встал.
– Да, он журналист, – кивнула девушка. – Собирал материалы для какой-то статьи и обещал, что мы встретимся в этой закусочной.
– Я его прогнал! – объявил коротышка. – Сегодня день мертвых и тех, кто их вспоминает. Чужие нам не нужны.
– Но он не уехал. Его машина по-прежнему здесь.
Коротышка пожал плечами и опустился на стул:
– Журналист говорил, что хочет снять церковь. Я видел его на дороге в город. Больше ничего не знаю.
– Это белое здание на въезде в деревню?
– Да, – вместо коротышки ответил бармен. – Если хотите, покажу. – Бармен жестом подозвал парня, который весь вечер носился по залу – убирал со столов, протирал стойку. – Паоло меня заменит.
– Вы что, на улицу пойдете?
– Но ведь совсем темно!
– Вы что, свихнулись?
Изумленные голоса доносились со всех сторон, но бармен лишь отмахнулся и, вытащив из-за стойки дробовик, любовно его погладил:
– Ocho ochenta![3]3
Плевать! (исп.)
[Закрыть] Тут недалеко, да и в одиночку сегодня на улицу выходить нельзя.
Ропот не утихал, но остановить странную пару никто не попытался. Широко улыбаясь, учтивый бармен распахнул перед девушкой дверь. Томас ощутил холодок недоброго предчувствия, выждал пару минут, соскользнул с табурета и устремился следом.
Уже сгущались сумерки, на западе гасли последние алые лучи солнца. Впрочем, в темноте глаза Томаса видели даже лучше, да и дорогу он мог найти вслепую. За последние три тысячелетия деревенька почти не изменилась. Большинство местных жителей вели родословную со времен, когда майя присылали сюда сборщиков податей, получая доход с тех же участков, которые и до сих пор обрабатывали фермеры. Пятисотлетняя деревня, в которой вырос Томас, в сравнении с этой казалась молодой. Та деревня очутилась на территории современного Перу и уже исчезла с лица земли: ее снесли строители быстро растущего Куско. Эти края мало изменились, а ведь Томас не был здесь почти век.
Дорожка ярких лепестков привела к церквушке с разрушающейся каменной лестницей, которая стояла у джунглей, подбирающихся к горам Оахаки, словно зеленая туча к солнцу. Церквушку до сих пор украшали flores de muertos[4]4
Цветы мертвых (исп.).
[Закрыть], гирлянды бархатцев, оставшиеся после утренней службы. Скамьи пустовали, на алтаре Томас увидел уже знакомое деревянное распятие в окружении мерцающих поминальных свечей. Он осторожно прошел мимо и задержался у двери черного хода: там сладкий аромат ладана смешивался с терпким мускусом джунглей. На таком фоне слабый запах девушки почти терялся, но Томас его почувствовал.
С одной стороны церковь выходила на единственную улицу города, с другой к ее ступеням вплотную подбирались дикие джунгли, но на склоне холма остался крохотный островок кладбища. Оно так и оставалось всегда там, хотя каждое лето дожди грозили размыть могилы и унести останки в долину. По дорожке лепестков Томас вышел к воротам кладбища и на секунду застыл у калаки[5]5
Калака – скелет, персонаж мексиканского Дня мертвых.
[Закрыть]. Дама-скелет держала плакат с обычным увещеванием: «Сегодня я, завтра ты». Во многих деревнях семьи всю ночь сидят у могил близких, чтобы встретить и поприветствовать их духов, но здесь, среди украшенных цветами крестов, стояли только четверо, причем смертными являлись лишь двое из них.
Солнце почти село, кладбище освещали лишь поминальные свечи, оставленные на отдельных могилах. Но Томасу свет не требовался: ветер дул ему в лицо и потому принес запах Рико и Мигеля, головорезов из окружения чудовища, которого должен был убить Томас. Ради этого он и проехал целую тысячу миль.
– Я все видел! Она каким-то заклинанием их одолела, – сказал бармен.
Рико крепко держал девушку.
– Раз она такая могущественная, зачем ей все это? – Одной рукой Мигель брезгливо поднял пистолет девушки, а другую не убирал с поясной кобуры.
– Говорю тебе, она ведьма, – упрямо твердил бармен. – Маг, которого я послал к вам сегодня утром, ее брат. Она его ищет.
– Куда вы его увезли? – спросила девушка, и в голосе ее ледяной сталью звенел гнев.
Ее никто не слушал.
– У нее странная аура! – заявил Мигель, проведя рукой примерно в дюйме от тела девушки. – Не человек, но вроде бы и не маг.
– Кто ты, дева? – спросил Рико, дыша ей в лицо.
Девушка не дрогнула, хотя с такого расстояния наверняка разглядела его клыки. Если прежде она не догадывалась, чего боятся местные, то сейчас явно поняла.
– Скажите, что вы сделали с моим братом, и я все объясню. – Судя по голосу, опасность, в которой она оказалась, волновала девушку не больше, чем в баре.
«Бравада или глупость?» – гадал Томас, склоняясь ко второму варианту. Положение критическое, а у девушки едва участился пульс.
– А со мной что? – вмешался бармен. – Вы обещали отпустить, если мага приведу. Давайте так: в обмен на эту ведьму вы оставите в покое моего племянника.
– Это зависит от того, что она умеет делать! – заявил Рико, прижимая девушку к себе. – Молись своему богу, чтобы они с братцем оказались из тех, кто нужен хозяину, не то за пустое беспокойство кровью заплатишь!
Томас не шевелился и не дышал. Благодаря многовековой привычке он словно окаменел – птица опустилась на ветку в каких-то дюймах от его лица. Зато внутри все бушевало и кипело. Бесцеремонное похищение ничуть его не удивляло. Сколько помнил Томас, хозяин этих головорезов, вампир по имени Алехандро, в День мертвых всегда устраивал охоту на людей. Пока семьи по всей Мексике собирали лакомства для усопших – шоколад для mole[6]6
Моле негро – густой черный соус, сделанный на основе десятка разных пряностей и горького шоколада.
[Закрыть], свежие яйца для pan de muerto[7]7
Хлеб мертвых – особый вид хлеба, который пекут в Мексике ко Дню мертвых.
[Закрыть], сигареты и мескаль, Алехандро готовился к собственной трапезе. Его лакомствами были люди – красивые, сильные, хитрые; лучшие качества делали их привлекательными жертвами для Алехандро. Похищенных собирали и давали одно и то же указание: продержитесь до утра или сбежите за пределы земель Алехандро – получите свободу. Каждому вручали фонарь, ружье и карту с изображением десяти квадратных миль, якобы принадлежащих Алехандро. В полночь жертв выпускали из-под стражи.
До рассвета не доживал никто.
Менялись времена, менялись жертвы – на смену ацтекам и конкистадорам пришли американские туристы. Магов Алехандро прежде не трогал. Ему нравилось соперничество и сложные задачи, только зачем навлекать на себя гнев Серебряного круга, которому подчиняются все магические существа? Алехандро – извращенный садист, но далеко не безумец. По крайней мере, прежде не был безумцем. Видимо, кое-что в этих краях все-таки изменилось.
– Я же просила оставить меня в покое!
Сердце девушки наконец заколотилось быстрее, однако, по ощущению Томаса, не от страха. Ее лицо вспыхнуло, глаза заблестели, но от смертельного ужаса она не дрожала. Именно это смущало Томаса: даже окажись она ведьмой (а шансы он оценивал как три к одному) в компании двух вампиров-прихвостней Алехандро, ей следовало умирать от страха. «Значит, совсем глупа», – подумал Томас. Секундой позже земля беззвучно содрогнулась.
Ударная волна прокатилась по земле и тряхнула Томаса – его будто во внутренний мыщелок ударили. Деревья подпрыгнули, пересохшая почва облаками красной пыли поднялась в воздух. Земля под ногами ожила, Томас схватился за ветку, и сидевшая на ней птичка испуганно забила крылышками. Через пару секунд поток красной земли уже мчался к крутому горному склону и с огромной высоты падал вниз.
Бармен потерял равновесие, рухнул на землю и ударился головой о ствол старого дуба. Видимо, он лишился чувств, так как безвольной куклой покатился к обрыву. Рико и Мигель вскарабкались на деревья, которые оползнем не задело. Им удалось спастись, а вот девушке не повезло – она упала в поток камней, листьев и грязи, ее крик утонул в рокоте оползня, уносящего с собой добрую половину горы.
Томасу не хотелось, чтобы вампиры его почуяли. Он держался на расстоянии от них, но потому и девушка оказалась слишком далеко – не схватишь, не спасешь. Она вцепилась в пень и к обрыву не приближалась, но ее хлестал град мелкого мусора. Томас внушал себе, что она не сорвется, что ему нельзя рисковать и попадаться на глаза прихвостням Алехандро. Смерть его не страшила. Учитывая то, что предстояло сделать, она была неизбежна, только он должен, нет, обязан захватить с собой и Алехандро.
Зазвонил церковный колокол. Его жалобный голос прорезался сквозь гул землетрясения, эхом разнесся по долине, но соседние холмы возвратили его обратно. Томас обернулся: задняя часть церкви висела над пропастью – оползень наполовину разрушил ее фундамент. Раздался громкий треск, и старое здание раскололось, тяжелые каменные стены, выложенные еще в эпоху колониализма, начали осыпаться. Отдельные камни были еще старее и весили по сотне фунтов каждый: их вывезли из разрушенных городов майя. Даже если девушка удержится на своей опоре, камни раздавят ее.
Томас разозлился: Алехандро мечтал сделать из него монстра, свою копию. Наверняка он обрадуется, узнав, что Томас стоял и смотрел, как гибнет невинный человек, а помочь ему не попытался. «Нет, – подумал Томас, – даже если не удастся убить это чудовище, радоваться я ему не позволю».
Томас отпустил дерево и устремился туда, где во мраке белело лицо девушки. Оно как маяк вело его сквозь поток летящих камней. До девушки он добрался чуть раньше, чем древние валуны, обхватил за талию и поволок на относительно устойчивую часть дорожки. Бывшие приятели укрывались там же, но в тот момент Томаса это не волновало. Вопреки обманчивому впечатлению, что холм рушится, как в замедленном кино, от всех камней уйти не удалось. От огромного, выше человеческого роста, валуна Томас увернулся, но врезался в маленький, который даже не заметил. Левое колено хрустнуло, однако настоящей боли Томас пока не почувствовал. Секундой позже они с девушкой оказались на неосыпающемся участке, хотя безопасным назвать его было нельзя.
Томас покатился по земле и встал на здоровое колено, успев поставить блок против удара Мигеля. Он надеялся, что в страшной суматохе, перед лицом смертельной опасности, бывшие приятели его не узнают, но, увы, надежда не оправдалась. Мигель сильно ударился в соседнее дерево, но поднялся раньше Томаса.
Сильные руки встряхнули Томаса так, что перед глазами поплыли цветные круги. Он стиснул запястье Мигеля, защищая свое горло, и выкручивал до тех пор, пока не захрустела сломанная кость. Вампир по-прежнему держал его, но ослабил хватку. Томас высвободил руку, схватил Мигеля за пояс и швырнул к обваливающейся церкви. Падающая скамья ударила вампира в висок и откинула к недавно образовавшейся насыпи, а там тяжелый деревянный крест с алтаря придавил его, словно кувалда.
«Не осиновый кол, конечно, но получилось неплохо», – изумленно подумал Томас, но тут ему в бок вонзилось что-то длинное и острое.
– Значит, предатель все-таки вернулся, – прошипел ему на ухо Рико и провел острым колом по ребрам.
Грудь Томаса обожгла боль.
– Добро пожаловать домой! Я рад, что могу поприветствовать тебя первым.
Томас отстранился, чтобы кол не вонзился в сердце, но сломанное колено не выдержало, и он споткнулся. Земля под ногами заходила ходуном, Томас упал и покатился с насыпи. В отчаянии он схватился за один из выступивших из-под земли гробов. Крышка поднялась очень вовремя и приняла на себя очередной удар кола Рико. Из накренившегося гроба вывалилась костлявая рука, и Томас, беззвучно извинившись перед ее обладателем, сломал ее и превратил в пику.
Рико стоял рядом, буквально в нескольких шагах, и уже замахнулся для удара. Только рука не опустилась. Рико дернулся раз-другой и вместе с камнями покатился в долину. Сперва Томас не понял, что случилось, а потом несколько отстрелянных патронов скатились с насыпи на крышку гроба. Томас поднял голову и увидел раскосые карие глаза.
– Ты в порядке? – спросила девушка.
Кровь капала с ее подбородка и слабым дождем орошала землю.
– Это мне нужно тебя спросить, – проговорил Томас и отполз на участок поустойчивее.
Кровь девушки, капая ему на кожу, впитывалась мгновенно, как вода в пересохшую землю, и начинала лечить его раны. Только разве капель достаточно? Томасу требовалась настоящая подпитка, а в последнее время подкрепиться не получалось. В итоге он ослабел и не мог нормально драться. Шансы одолеть Алехандро и без того малы, рисковать нельзя.
Томас застыл у придавленного крестом тела Мигеля, полного краденой крови, которая уже вытекала из глазниц. Такое зрелище подействовало на Томаса как запах пира на голодного. Рот наполнился слюной, клыки непроизвольно удлинились. Он бы немного подождал и сначала избавился от девушки, но кровь могла свернуться и потерять питательную ценность.
– Мне нужно подкрепиться, – коротко сказал он.
Томас думал, девушка в ужасе отшатнется, но она лишь окинула его раны наметанным взглядом.
– Да уж, за героические поступки приходится расплачиваться! Как наешься, поговорим.
Томас кивнул и склонился над Мигелем, чтобы девушка не увидела трапезы. Он уже забыл, когда в последний раз кормился от другого вампира, но быстро вспомнил, почему этим не злоупотребляют. Употребленная «через посредника» кровь питала, чувство насыщения кружило голову, как наркотик, но вкус… гадкий, металлический. Томас заставил себя допить все до конца, думая о том, что силы восстанавливаются, а тянущая боль в колене проходит. Впрочем, быстрое заживление всегда мучительно, и этот случай исключением не был. Когда стало нестерпимо больно и из глаз потекли слезы, Томас прервал трапезу. Впрочем, боль – это хорошо. Это значит: он еще жив.
– Ненавижу землетрясения!
Девушка мрачно смотрела на кладбище, точнее, на то, что от него осталось. По центру тянулась широкая полоса, словно огромный бульдозер снес все захоронения, по обеим сторонам от нее из-под земли костлявыми пальцами торчали гробы, кое-где с крестами из бархатцев. На вершине холма уцелевшая половина церкви раскачивалась на обломках древнего фундамента. Последняя скамья балансировала на краю пропасти: один ее край – в здании церкви, другой – в пустоте. В подсвечнике горела одинокая свеча.
– А ты здорово дерешься! – похвалила девушка, когда Томас оторвался от обескровленного трупа Мигеля.
– У меня большой опыт.
– Охотно верю! – издевательски хохотнула девушка.
Томас сполз к основанию насыпи и внимательно посмотрел на девушку. Удивительно, но она почти не пострадала. Неглубокий порез на лбу, царапины, ссадины, но по большому счету ничего серьезного. «Чудо, настоящее чудо!» – подумал Томас.
– Нам нужно поговорить, но сперва неплохо бы отсюда выбраться, – сказала девушка, вешая дробовик на плечо. – С минуты на минуту здесь соберется вся деревня.
Томас сел на краешек камня со стертыми иероглифами майя.
– Сомневаюсь, – невесело ухмыльнулся он.
Девушка смерила его недоверчивым взглядом и устроилась рядом.
– Не объяснишь, в чем дело?
– Сегодня День мертвых, а здесь у этого праздника всегда было двойное значение, – начал Томас и за несколько минут рассказал о забавах Алехандро, стараясь говорить сухо и бесстрастно.
Девушку рассказ не впечатлил.
– Иначе говоря, этот сукин сын забрал моего брата для своих идиотских игр?
– Возможно, хотя прежде магов он не трогал.
– Наверное, скучно стало и ублюдку захотелось чего-нибудь погорячее.
– Разве кот нападет на соседского пса, если ему надоест гоняться за мышами и ящерицами? Алехандро любит охотиться на слабых, но если твой брат – маг, значит, в эту категорию не попадает.
– Вряд ли его магия сильно ему поможет, – буркнула девушка.
– Не понимаю.
– Тебе и не нужно понимать. – Девушка встала. – Просто скажи, где мне искать этого урода.
– Не могу, – покачал головой Томас.
– Почему? Судя по тому, как те двое тебя встретили, вы не очень ладили.
«Это мягко сказано», – подумал Томас и улыбнулся.
– Да, пожалуй, но, подтолкнув тебя к самоубийству, я не помогу твоему брату.
– Скажи, где найти этого Алехандро, и увидишь, кто из нас погибнет!
Томас медленно встал, опираясь на поврежденную ногу с огромной осторожностью. Колено выдержало.
– Я здесь именно для того, чтобы убить Алехандро. Если сумею, поднимется суматоха и, возможно, твоему брату удастся сбежать. Пожелай мне удачи! – Томас развернулся, чтобы уйти, но девушка схватила его за руку:
– Есть мысль получше: я отправлюсь с тобой.
– По-моему, это неразумно.
– Неужели? Думаешь, ты выжил бы без моей помощи? А по-моему, это тебе неразумно отправляться к Алехандро в одиночку.
С трудом сдерживая гнев, Томас повернулся к девушке. Ему и без этих разборок проблем хватает!
– Ты отличный снайпер, но выжить это тебе не поможет. Когда-то Алехандро был моим хозяином. Мне известно, на что он способен.
– Правда? Он способен снести полгоры, если вспылит?
Томас пристально взглянул на девушку:
– Хочешь сказать, это твоих рук дело?
– Именно это я хочу сказать. Я сглаз.
– Кто-кто?
– Сглаз. С-Г-Л-А-3. Ходячее стихийное бедствие. Оползни, разломы и землетрясения меня просто обожают, другие катастрофы тоже.
– Какой неудобный талант!
– Ага, и нелегальный. Если маги узнают о существовании такого могущественного сглаза, как я, то попытаются меня убить. Поэтому я давно научилась как следует защищать себя и других людей, а твой Алехандро, сам того не подозревая, заработал себе целую кучу проблем.
– Свалив гору, ты брата не выручишь. Если он там, где я думаю, это лишь в землю его зароет.
– Я справлюсь! Слава богу, не первый раз играю в кошки-мышки и смогу защититься.
Томас замялся: интуиция боролась с забрезжившей надеждой.
– Недавно я пытался привлечь к этой миссии одну женщину и чуть ее не погубил, – наконец признался он. – Я дал себе слово: подобное не повторится никогда. Это моя миссия…
– Она была твоей. Забрав Джейсона, тот ублюдок сделал ее моей! – перебила девушка.
«Как бы избавиться от нее, не прибегая к насилию?» – раздумывал Томас. Земля под ногами зарокотала, скамья гигантской деревянной птицей полетела вниз по склону.
– Я не спрашиваю разрешения, а ставлю тебя в известность. Думаешь, обвал горы – страшно? Попробуй оставить меня здесь, тогда узнаешь, что такое страшно. Дороже брата у меня никого нет, и он сегодня не погибнет!
– Спасти его будет нелегко, – предупредил Томас, гадая, как лучше объяснить сложность ситуации.
– Уже догадалась! – фыркнула девушка и протянула руку. – Меня зовут Сара Ли. Кстати, готовить я ненавижу.
– А я Томас.
– Ну так что, Томас, будем всю ночь любезностями обмениваться или пойдем бить вампира? – (Томас промолчал, но все же пожал ее руку.) – Отлично, значит договорились!
– Джейсон – корреспондент «Оракула», – объясняла Сара, когда Томас замкнул провода, чтобы без ключа зажигания завести машину ее брата. Девушка оставила свою машину на уничтоженной оползнем части кладбища, и та взорвалась в долине. – Мы хотели встретиться в Пуэрто-Вальярте и провести вместе отпуск, но, приехав в отель, Джейсона я не застала. Нашла лишь записку: мол, появились сенсационные новости для передовицы. Он вызвал меня сюда.
– Если Алехандро начал похищать магов, новость впрямь станет сенсацией, – согласился Томас, когда малолитражка наконец завелась. – Или твой брат узнал о других его затеях. Алехандро контролирует все – от магических наркотиков до торговли оружием в Центральной и Южной Америке.
– Знаю, с его людьми я уже сталкивалась. – Перехватив косой взгляд Томаса, Сара пожала плечами. – Законным путем я оружие покупать не могу, особенно в нужных мне количествах. Власти-то в оба следят!
– Зачем тебе большое количество магического оружия?
– Зачем тебе убивать старого хозяина? – парировала Сара. – Я вообще не думала, что такое возможно.
Они выехали на главную дорогу, которая пересекала деревню, освещенную лишь тоненьким серпом месяца.
– Это возможно, потому что Алехандро – мой бывший хозяин, а не нынешний. Лет сто назад я вызвал его на дуэль, только Алехандро драться не пожелал и вместо себя прислал известного чемпиона-дуэлянта из Франции. Луи-Сесар одолел меня, но не убил, как хотелось Алехандро, а сделал своим рабом. Я сбежал сравнительно недавно.
– И сразу вернулся сюда.
– Ага.
– Очень… героически.
Томас не считал героем того, кому нечего терять, но вслух об этом не сказал. Судя по тону, Сара лишь произнесла «герой», а в уме держала «глупец» или «идиот».
– Алехандро перебил жителей моей деревни. Никого в живых не оставил, – проговорил Томас.
Отомстить за мертвых мог только он. Четыреста лет прошло, сколько можно откладывать?
– Поэтому ты вернулся, – покачала головой Сара. – Такие, как ты, мешают бизнесу.
– Значит, ты наемница! – воскликнул Томас и подумал, что мог бы догадаться и раньше.
– Мне больше нравится думать, что я служу по контракту.
– Боюсь, мне отряд контрактников не по карману. – Томас свернул на изрытую дорогу, ведущую в горы. – К тому же ты здесь одна.
Неожиданно на дороге выросла темная фигура. Томас нажал на тормоза так резко, что они завизжали. Вблизи фигура оказалась верзилой с грубым морщинистым лицом и блестящими глазами фанатика.
– Ну, не совсем одна! – хмыкнула Сара, вылезая из машины. – Парни, я рада, что вы сюда добрались.
– Кажется, главное веселье мы уже пропустили, – проговорил еще один мужчина, выбравшись из зарослей, вплотную подступавших к дороге.
Томас пристально посмотрел на типа номер два. Очень плохо, что Сариному приятелю удалось подобраться незамеченным! Вероятнее всего, он использовал магию, чтобы сделать неслышимыми свои дыхание, биение сердца и шорох шагов – то, что могло известить Томаса о его приближении. Впрочем, на мага Сарин приятель не тянул: его правая щека была обезображена глубоким неровным шрамом, словно кто-то провел вилкой с острыми зубцами. Целители-маги запросто от такого избавляют, хотя вдруг обладателю шрама хочется походить на статиста из фильма ужасов?
– Познакомься с моей ударной командой! – Сара хлопнула мужчину со шрамом по спине. – По крайней мере, с теми, кто успел добраться сюда к празднику.
Члены «команды» не поздоровались с Томасом, не назвали свои имена, но и не поинтересовались, что Сара делает в компании вампира. Впрочем, девушка не дала им такой возможности, сразу объяснив суть дела. Если бы Томас сомневался в их профессионализме, то наверняка успокоился бы, увидев их реакцию на новость о намечающемся штурме вампирского бастиона. Мысленно он окрестил их Фанатиком и Шрамом.
– Можно будет кости забрать? – прошипел Фанатик, впервые подавший голос. – Они для некоторых заклинаний нужны.
– Вперед с песней, – равнодушно пожала плечами Сара. – Но сперва Джейсон, потом кости, договорились?
Фанатик коротко кивнул, напомнив Томасу змею или ящерицу, – движение выглядело совершенно не человеческим. Мужчина со шрамом молча достал из рюкзака несколько ножей и повесил их на пояс. Все четверо сели в машину.
Проехав несколько миль на север, Томас свернул к ручью, который, журча, змеился сквозь джунгли.
– Дальше пешком, – объявил Томас, оставив машину у дороги на случай, если Алехандро выпустит своих прихвостней чуть раньше.
– Дóма не вижу, – объявила Сара, достав из рюкзака приятеля очки ночного видения.
– Его и нет: Алехандро живет под землей.
– Что-что?
– Здесь неподалеку руины майя с подземным лабиринтом. Он живет здесь уже несколько веков.
– Чудесно! – сухо проговорила Сара.
– Что такое?
– Ничего. А с охраной как?
– Обычно все входы бдительно охраняют. Эту ночь я выбрал потому, что сегодня они будут свободны, якобы в помощь похищенным. Давайте, мол, выбирайтесь из лабиринта, но почти ни у кого это не получается.
– Тогда нужно добраться до места прежде, чем выпустят пленных. Иначе они разбредутся по туннелям, потом по джунглям и мы никогда их не найдем.
– Я думал, ты хочешь брата спасти.
– Ага, а тебя и остальных брошу на растерзание этому монстру!
Томас пристально взглянул на Сару, но за дурацкими очками глаз не увидишь. Нет, нужно все сразу расставить по своим местам!
– Я помню, где раньше держали похищенных. Туда мы первым делом и отправимся. Если повезет и мы застанем твоего брата в живых, ты быстро с ним сбежишь.
– Коллег и партнеров посреди операции я не бросаю. Вместе придем – вместе уйдем, иначе я не умею.
– Захочешь жить – сумеешь! – Томас схватил Сару за руку. – Добраться до Алехандро мне проще всего в одиночку. Если решишь остаться и помочь мне, погубишь и себя, и брата, не говоря уже о том, что сорвешь мне операцию.
Сара остановилась, глядя то на ладонь Томаса, сжимающую ее руку, то на его лицо. Томас отпустил ее, но глаз девушка не отвела.
