Текст книги "Библиотека современной фантастики. Том 11. Карел Чапек"

Автор книги: Карел Чапек

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

Мать. Сестра пишет, что у них тоже полно этих больных.

Отец. Вздор. Это все паника. Вот интересно, что Сигелиус заявил: эта болезнь пришла из Китая. Видишь, я всегда говорил: надо превратить Китай в европейскую колонию, навести там порядок – и дело с концом. Зря мы даем существовать таким отсталым странам. Голод, нужда, гигиены никакой – и вот и:; кольте, белая болезнь. Сигелиус говорит, что она псе таки заразна. Надо бы принять меры.

Мать. Какие?

Отец. Запереть всех этих больных, изолировать их от здоровых. У кого появилось белое пятно, тот сразу вон! Как это ужасно, мамочка, что у нас в доме оставляют умирать эту бабу! Стало страшно домой приходить. Такое зловоние на лестнице…

Мать. Я бы ей хоть супу отнесла. Ведь она совсем одна.

Отец. И не думай. Там зараза! Ты со своим добросердечием занесешь нам сюда болезнь… Этого еще не хватало! Надо бы наш коридор продезинфицировать.

Мать. Чем?

Отец. Постой-ка… ах, какой осел!

Мать. Кто?

Отец. Да этот газетчик. Пишет, что… Удивительно, как цензура пропустила. Разрешать такой вздор! Я вот напишу в редакцию, они не обрадуются! Ах, идиот!

Мать. Да что там такое сказано?

Отец. Он пишет, что от этой болезни невозможно уберечься… что она угрожает всем, кому под пятьдесят лет…

Мать. Покажи!

Отец (швырнув газету на стол, бегает по комнате). Кретин! Как ан смеет писать такие вещи. Не буду больше покупать эту газету! Я им покажу! Я этого так не оставлю!

Мать (читает). Послушай, отец, да ведь это слова самого профессора Сигелиуса.

Отец. Вздор! Не может этого быть при нынешнем уровне науки и цивилизации. В средние века мы живем, что ли, чтобы нас губил мор?! Да разве пятьдесят лет – много? А у нас один сослуживец заболел, ему всего-навсего сорок пять. Где же справедливость, если болеть этой штукой должны только те, кому под пятьдесят?! Почему, спрашиваю я, почему?

Дочь (до сих пор, лежа на диване, читала роман). Почему? Ах, папа, надо же когда-нибудь уступить место молодым. Ведь им так трудно устроиться!

Отец. Вон оно что! Очень мило! Ты слышишь, мать? Выходит, родители вас кормят, родители для вас трудятся не покладая рук, и они же мешают? Ходу вам не дают, видите ли! Пускай вымрут от проказы, лишь бы для вас освободились места! Так? Хорошенькие взгляды!

Мать. Она не это имела в виду, отец!

Отец. Не имела, а сказала именно так. Значит, доченька, было бы правильно, чтобы твой отец с матерью в пятьдесят лет отправились на тот свет, а?

Дочь. Ты уж сразу на личности…

Отец. А как же иначе, когда ты заявляешь, что людям под пятьдесят пора подыхать! Как же иначе понимать такие разговоры?

Дочь. Я говорила вообще, папа. В наше время молодым людям страшно трудно найти работу. На свете просто не хватает для всех места… Нужны какие-то перемены, чтоб и молодые могли, наконец, жить самостоятельно и создавать семьи.

Мать. Насчет этого она права, отец.

Отец. Ишь ты, она права! Значит, ради вас мы должны помирать во цвете лет?

Входит Сын.

Сын. О чем спор?

Мать. Ни о чем. Отец немного разволновался… прочитал в газете об этой болезни…

Сын. Ну, так что же? Чем он взволнован?

Дочь. Я только сказала, что нужны какие-то перемены, чтобы дать дорогу новому поколению.

Сын. И папа рассердился? Удивляюсь. Ведь так теперь все говорят.

Отец. Все молодые, не сомневаюсь. Вас это устраивает!

Сын. Ну, конечно, папа. Если бы не белая болезнь, не знаю, что бы мы стали делать. Сестре даже замуж никак не выйти, а я?… Ну, а теперь я постараюсь скорей сдать выпускные экзамены.

Отец. Давно пора, голубчик. Время слишком серьезное, чтобы болтаться без дела.

Сын. Раньше и после экзаменов некуда было, ни роиться. Теперь, наверное, станет легче

Отец. Как только передохнут все пятидесятилетние, а?

Сын. Вот именно. Только бы не прекратился этот мор!

Занавес

КАРТИНА ЧЕТВЕРТАЯ

Коридор в клинике около палат № 12 и № 13.

Сигелиус (ведет группу иностранных профессоров). Прошу сюда, господа. Par ici, chers confreres. Here are we, gentlemen. Ich bitte meine verehrten Herren Kollegen hereinzutreten.[26]26
  Вот сюда, дорогие коллеги (франц.) . Мы пришли, джентльмены (англ.) . Прошу моих уважаемых коллег войти (нем.).


[Закрыть](Вводит их в палату № 13.)

1– й ассистент. Старик прямо спятил – только и слышно: Гален да Гален; а теперь водит сюда светил из всех стран смотреть на наши чудеса. А как начнутся рецидивы, то-то будет скандал, коллега! Голову даю на отсечение, что у этих исцеленных снова появятся пятна…

2– й ассистент. Почему ты так думаешь?

1– й ассистент. Ну, я ведь не простачок, коллега, знаю, что медицина не всесильна. У старика, видно, размягчение мозга, если он поверил, что можно кого-нибудь вылечить от белой болезни. Я работаю тут уже восьмой год, дружище, а теперь вот снял себе отличный кабинет и займусь частной практикой. Сейчас для этого сказочная возможность. Буду лечить ченгову болезнь.

2– й ассистент. Методом Галена?

1– й ассистент. Методом клиники Лилиенталя, Не зря же я… торчал тут восемь лет. Теперь повсюду раструбят, что нам удалось добиться некоторых успехов…

2– й ассистент. Но ведь Гален так скрывает свой метод, что…

1– й ассистент. Пропади он пропадом, этот Га-лен. Я с ним даже не разговариваю. Сестра из тринадцатой палаты мне сказала, что он делает своим больным инъекции. Впрыскивает какую-то жидкость горчично-желтого цвета. Ну вот, я составил препарат из разных укрепляющих и анестезирующих средств; придал ему желтую окраску… Отлично получилось, коллега. Я испробовал на себе – ничего, никаких неприятных реакций. Пациентам на некоторое время даже становится легче. С этого я и начну. (Подслушивает у двери.) Ага, старик разглагольствует. «Пока мы не будем предавать наш метод гласности…» Хитер! Знает об этом методе не больше, чем я… Теперь этим бонзам рассказывает по-английски. В иностранных языках он силен, старый щеголь! А кроме этого что? Научную карьеру сделал благодаря удачной женитьбе. Черт возьми, только бы Гален не опубликовал своего метода, пока я не налажу врачебную практику!

2– й ассистент. И тогда все устремятся к нему…

1– й ассистент. Я, знаешь, этого не боюсь. Гален дал старику честное слово, что не станет применять свой метод в частной практике, пока окончательно не проверит его здесь, в клинике. А я тем временем буду практиковать вовсю.

2– й ассистент. И этот Гален держит свое слово, как…

1– й ассистент (пожимает плечами). Глупый человек! Говорят, запер свой кабинет, который у него где-то на окраине, и вообще не практикует. Сестра из тринадцатой рассказывала, что ему и жрать-то нечего: приносит с собой булку в кармане. Она хотела выдавать ему больничный обед, но заведующий хозяйством не разрешил: мол, доктора Галена нет в списках на питание, и баста. Правильно!

2– й ассистент. У моей матери… появилось белое пятно, вот тут на шее. Я попросил Галена осмотреть ее, а он говорит: «Не могу, я дал Сигелиусу честное слово…»

1– й ассистент. Наглец! Это на него похоже. Такое нетоварищеское отношение.

2– й ассистент. Тогда я пошел к старику – просить, чтобы он разрешил сделать одно-единственное исключение… Ведь от этого зависит жизнь моей матери.

1– й ассистент. А тот что?

2– й ассистент. Он мне ответил: «Господин ассистент, у себя в клинике я не допускаю никаких исключений. Ступайте».

1– й ассистент. Похоже на него. Старик – кремень. Но Гален мог бы все-таки сделать это для тебя. Какое там честное слово, когда речь идет о коллеге, верно? Отвратительный субъект!

2– й ассистент. Ведь не кто-нибудь, а моя мать! Как она отказывала себе во всем, бедняжка, для того чтоб я мог учиться и стать врачом! И я уверен, ты знаешь, уверен, что он может спасти ее!

1– й ассистент. Кто, Гален? С чего ты взял?

2– й ассистент. Коллега, его лечение дает чудесные результаты!

Из палаты № 13 выходит Сигелиус с группой профессоров.

1– й профессор. I congratulate, professor! Splendid! Splendid![27]27
  Поздравляю вас, профессор! Великолепно! Великолепно! (англ.) .


[Закрыть]

2– й профессор. Wirklich ьberraschend! Ja, es ist erstaunlich![28]28
  Поистине потрясающе! Да, это удивительно! (нем.).


[Закрыть]

3– й профессор. Mes felicitations, mon ami! C’est un miracle![29]29
  Поздравляю вас, мой друг! Это чудо! (франц.).


[Закрыть]

Почетные гости, разговаривая, проходят дальше.

4– й профессор. Одну минуту, коллега. Поздравляю вас с блестящим успехом.

Сигелиус. Нет, коллега, нет, нет. Это успех клиники Лилиенталя.

4– й профессор. Скажите, а кто этот человечек…

Сигелиус. Там, в тринадцатой палате? Один врач; как бишь его… кажется, Гален.

4– й профессор. Ваш ассистент?

Сигелиус. Нет, боже упаси. Просто так, медик. Ходит сюда, интересуется ченговой болезнью. Тоже из учеников Лилиенталя.

4– й профессор. Поистине потрясающий успех! Знаете, мне пришла в голову мысль… У меня есть один пациент… У него белая болезнь… Очень видное лицо… Это… (Шепчет на ухо.)

Сигелиус (свистнул). Ого, бедняга!

4– й профессор. Можно послать его к вам?

Сигелиус. Ну конечно, коллега, ну конечно. Передайте вашему уважаемому пациенту, чтобы он посетил меня. Мы, правда, до сих пор не применяли своего метода вне клиники…

4– й профессор. И правильно поступали, коллега. Но…

Сигелиус. Но если я могу оказать вам услугу…

4– й профессор. И если речь идет о таком видном пациенте… Да?

Сигелиус. Буду очень рад, коллега. С большим удовольствием.

Уходят за остальными.

1– й ассистент. Слыхал? Ну и гонорар же загребет!

2– й ассистент. А для моей матери – «не допускаю никаких исключений»!

1– й ассистент. Ну, милый мой, здесь другое дело: деньги и связи… Вот бы мне заполучить такого пациента, черт возьми!

Гален высовывает голову из дверей палаты № 13.

Гален. Ушли?

2– й ассистент. Вам что-нибудь нужно, коллега?

Гален. Нет, нет, благодарю вас, коллега… благодарю покорно…

1– й ассистент. Пойдем отсюда. Доктор Гален предпочитает быть один.

Оба уходят. Гален оглядывается: увидев, что никого нет, вынимает из кармана булку и жует, прислонившись к косяку.

Входит Сигелиус.

Сигелиус. Хорошо, что я вас встретил, Гален. От души поздравляю. Мы добились больших успехов, коллега, грандиозных успехов!

Гален (глотая булку). Надо еще… еще… немного подождать, господин советник.

Сигелиус. Разумеется, доктор Дитя, разумеется. Тем не менее результаты просто поразительны… Да, чтобы не забыть, у вас будет один частный пациент.

Гален. Но я… я не занимаюсь частной практикой.

Сигелиус. Знаю, коллега, знаю и хвалю вас за это. Целиком отдаться научной работе – правильно. Но этого пациента я специально выбрал для вас. Важная особа, дорогой Гален.

Гален. Я дал вам честное слово, господин профессор… что не буду пользоваться моим методом… нигде, кроме тринадцатой палаты…

Сигелиус. Правильно. Но в данном случае я освобождаю вас от честного слова.

Гален. Но я… я не хочу его нарушать, господин профессор.

Сигелиус. Что вы этим хотите сказать, коллега?

Гален. Что никого не буду лечить, пока не закончу клиническую работу.

Сигелиус. Должен вам сказать, Гален, что я уже дал обещание.

Гален. Мне очень жаль, но…

Сигелиус. Полагаю, коллега, что у себя в клинике хозяин я. Здесь я распоряжаюсь.

Гален. Если бы господин профессор положил своего пациента в тринадцатую палату, тогда, конечно…

Сигелиус. Ку-уда? Как вы сказали?

Гален. В тринадцатую палату… Но придется на пол, там уже нет свободных коек.

Сигелиус. Это исключено. Галса! Такого пациента мы не можем сунуть куда-то в палату. Он предпочтет лучше умереть, чем лежать там, среди этих… Он очень богат, друг мой. О клинике не может быть и речи. Так что прошу вас, доктор Дитя, не делайте глупостей.

Гален. Я буду лечить только в тринадцатой палате, господин профессор. Я дал слово и… Разрешите идти, господин профессор? Эти господа и так меня задержали… Можно мне идти к моим больным?

Сигелиус. Можете идти ко всем чертям, вы… вы…

Гален. Весьма признателен. (Уходит в палату.)

Сигелиус. Проклятый идиот! Так меня осрамить!

1-й ассистент подходит.

1– й ассистент (кашлянув). Прошу прощения, господин профессор… Я невольно был свидетелем разговора… Поведение доктора Галена неслыханно! И в этой связи у меня возникла мысль… Видите ли, я составил препарат для инъекции того же цвета, что и препарат доктора Галена. Просто не различить, господин профессор!

Сигелиус. И что же?

1– й ассистент. Можно воспользоваться им вместо подлинного препарата доктора Галена. Мой препарат абсолютно безвреден.

Сигелиус. А лечебный эффект?

1– й ассистент. Препарат содержит укрепляющие средства, которые вы сами рекомендуете. Больному на некоторое время становится легче…

Сигелиус. Но болезнь продолжает прогрессировать? Так?

1– й ассистент. Инъекции доктора Галена в некоторых случаях тоже не дали эффекта, господин профессор…

Сигелиус. Да, вы правы, молодой человек. Но профессор Сигелиус не занимается такими делами.

1– й ассистент. Простите, я знаю, но… господину профессору, наверно, не хочется отказывать некоторым пациентам, в которых он заинтересован.

Сигелиус. И тут вы правы. (Вынимает рецептурный блокнот и пишет. С холодным пренебрежением.) Не находите ли вы, молодой человек, что вам нет смысла заниматься научной работой? Не лучше ли открыть частную практику?

1– й ассистент. Я как раз собирался…

Сигелиус. Я вам тоже советую. (Подает вырванный из блокнота листок.) Пойдите с этим к моему коллеге. Он сводит вас… к одному пациенту, понятно?

1– й ассистент (кланяясь). Покорно благодарю, господин профессор!

Сигелиус. Желаю успеха. (Быстро уходит.)

1– й ассистент (жмет сам себе руку). Поздравляю, поздравляю, молодой человек. Поздравляю, доктор! Повезло!

Занавес

КАРТИНА ПЯТАЯ

Тот же больничный коридор. Шеренга людей в белых медицинских халатах, но с явно военной выправкой. Комиссар смотрит на часы.

2– й ассистент (вбегает запыхавшись). Господин комиссар, только что звонили по телефону… Маршал уже сел в машину.

Комиссар. Итак, еще раз: все комнаты с больными…

2– й ассистент…заперты с девяти утра. Весь персонал собран внизу в вестибюле. Министр здравоохранения уже здесь. Я побегу… (Исчезает.)

Комиссар. Смирно!

Люди в белых халатах становятся руки по швам.

Итак, в последний раз: не пропускать никого, кроме лиц, сопровождающих его превосходительство. Вольно!

Звук автомобильной сирены.

Приехали. Смирно! (Отступает за кулисы.)

Тишина. Откуда-то снизу доносится приветственная речь. Два человека в штатском быстро проходят по коридору, люди в белых халатах отдают честь.

Входит Маршал в военной форме цвета хаки. Рядом с ним по одну сторону Сигелиус, по другую – Министр здравоохранения.

Сзади свита, военные, врачи.

Сигелиус. Вот эта палата номер двенадцать у нас контрольная: здесь помещены пациенты, страдающие ченговой болезнью, которых мы не лечим нашим новым методом, чтобы иметь возможность сопоставлять результаты.

Маршал. Понимаю. Давайте посмотрим на них.

Сигелиус. Разрешите предостеречь вас, ваше превосходительство. Болезнь заразительна. Кроме того, вид больных ужасен… И, несмотря на все меры, нестерпимое зловоние.

Маршал. Мы, солдаты, и вы, врачи, должны выносить все. Идем! (Входит в палату № 12, свита за ним.)

Некоторое время тихо, слышен только голос Сигелиуса из палаты № 12. Потом оттуда, пошатываясь, выходит Генерал, поддерживаемый 2-м ассистентом.

Генерал (стонет). Ужас! Ужас!

Сопровождающие Маршала лица, толкаясь, выскакивают из палаты.

Министр здравоохранения. Кошмар! Откройте окно!

Адъютант (с платком у носа). Какое безобразие водить сюда гостей!

Один из свиты. О господи боже, господи боже!

Генерал. И как только Маршал выдерживает?

Министр. Господа, я чуть не потерял сознания.

Адъютант. Как они смели пригласить сюда Маршала! Идиоты! Я им покажу!

Один из свиты. Вы видели… вы видели… вы видели?…

Генерал. Довольно об этом, господа. Бр-р-р, всю жизнь не забуду. А ведь я солдат и видел полгало ни немало на своем веку.

2– й ассистент. Я сбегаю за одеколоном.

Министр. Надо было иметь его наготове, молодой человек.

2-й ассистент убегает.

Адъютант. Дорогу!

Все отступают от двери. Выходит Маршал, за ним Сигелиус и врачи.

Маршал (останавливается). У вас, господа, я вижу, не очень-то крепкие нервы. Идемте дальше.

Сигелиус. В тринадцатой палате картина, разумеется, совсем иная. Там мы применяем наш новый метод. Ваше превосходительство сможет убедиться…

Маршал входит в палату № 13, Сигелиус и врачи следуют за ним. Сопровождающие колеблются, потом по одному входят в палату. Тихо, слышен только приглушенный голос Сигелиуса.

Голос за сценой. Стой!

Другой голос. Пустите, мне нужно туда.

Комиссар (появляется из-за кулис). В чем дело? Кто это?

Два человека в белых халатах ведут под руки Галена.

Комиссар. Кто впустил его сюда? Что вам тут нужно?

Гален. Пустите меня к моим больным!

2-й ассистент возвращается с флаконом одеколона.

Комиссар. Вы знаете этого человека?

2– й ассистент. Это доктор Гален, господин комиссар.

Комиссар. Он имеет отношение к клинике?

2– й ассистент. Да… то есть… В общем да. Он работает в палате номер тринадцать.

Комиссар. В таком случае извините, доктор Гален. Отпустить его!.. Но почему же вы не пришли к девяти, как другие врачи?

Гален (потирая себе руки у плеч). Я… я был занят… делал лекарства для своих больных.

2– й ассистент (тихо). Доктор Гален не был приглашен.

Комиссар. Ах, так. Вам придется побыть тут со мной, доктор, пока его превосходительство не выйдет из палаты.

Гален. Но я…

Комиссар. Прошу следовать за мной. (Уводит Галена за кулисы.)

Из палаты № 13 выходят Маршал, Сигелиус и другие.

Маршал. Поздравляю, милый Сигелиус. Это просто чудеса.

Министр здравоохранения (читает по бумажке). «Ваше превосходительство, наш обожаемый Маршал! Позвольте мне от имени моего ведомства…»

Маршал. Благодарю вас, господин министр. (Поворачивается к Сигелиусу.)

Сигелиус. Ваше превосходительство, у меня не хватает слов… Нам… клинике Лилиенталя, выпало счастье получить ваше высокое одобрение… Мы, люди науки, понимаем, однако, сколь незначительны наши заслуги в сравнении с заслугами того, кто избавил наш национальный организм от более грозных болезней – от язвы анархии, от эпидемии варварской свободы, от проказы продажности и гангрены социального разложения, грозившей гибелью всему нашему народу…

Одобрительный шепот среди гостей: «Отлично! Браво!»

Я пользуюсь случаем, чтобы, как простой врач, склониться перед великим врачом, который излечил всех нас от политической проказы, склониться перед тем, кто с твердостью применял подчас связанную с хирургическим вмешательством, но неизменно целительную терапию! (Низко кланяется Маршалу.)

Одобрительный шум: «Браво! Браво!»

Маршал (подавая руку). Благодарю вас, дорогой Сигелиус, вы сделали большое дело. До свидания,

Сигелнус. Величайшее спасибо вам, ваше превосходительство!

Маршал уходит, сопровождаемый Сигелиусом, свитой, врачами.

Комиссар (появляется из-за кулис). Кончено. Смирно! В две шеренги стройся! Сопровождать уходящих!

Люди в белых халатах идут вслед свите.

Гален. Можно мне идти в палату?

Комиссар. Одну минутку, доктор. Маршал еще не отбыл. (Идет к палате № 12 и, приоткрыв дверь, заглядывает туда, потом быстро захлопывает дверь.) Черт побери! И доктора входят туда?

Гален. Что?… Ах да, конечно!

Комиссар. Да, да, доктор, он великий человек. Герой!

Гален. Кто?

Комиссар. Наш Маршал. Он пробыл там целых две минуты. Я следил по часам.

Звук автомобильной сирены.

Уехал. Можете идти к себе. Извините, что мы вас задержали, доктор.

Гален. Пустяки, очень приятно… (Уходит в палату № 13.)

Вбегает 2-й ассистент.

2– й ассистент. Скорее! Где же журналисты? (Бежит дальше.)

Комиссар (взглянув на часы). Гм, быстро все кончилось. (Уходит.)

Голос 2– го ассистента. Сюда, господа, сюда. Профессор сейчас придет.

Появляются группа журналистов и 2-й ассистент.

2– й ассистент. Вот тут, в палате номер двенадцать, вы, господа, можете видеть, как выглядит так называемая белая болезнь, когда ее не лечат нашим методом. Однако не советую вам заходить туда, господа…

Журналисты входят в палату № 12 и тотчас выскакивают обратно. Слышны возгласы: «В чем дело?», «Назад!», «Пустите!», «Какой ужас!», «Чудовищно!»

1– й журналист. Они… они, конечно, обречены?

2– й ассистент. Да, безусловно. А в тринадцатой палате господа журналисты увидят результаты, полученные после нескольких недель нашего лечения. Заходите, господа, там не страшно.

Журналисты заходят в палату № 13.

Сигелиус входит сияя.

Господин профессор, представители печати как раз вошли в тринадцатую палату.

Сигелиус. Ах, мне не до них… Я так глубоко тронут!.. Ну, скорее, где они у вас там?

2– й ассистент (в дверях палаты № 13) . Прошу вас, господа, профессор уже здесь.

Журналисты выходят, восклицая: «Это чудо!», «Потрясающе!», «Блестяще!»

Прошу вас стать вот тут, господа. Господин советник даст вам интервью.

Сигелиус. Извините меня, господа, я так взволнован, так глубоко растроган… Если бы вы видели, с каким сочувствием, с каким мужеством склонялся наш Маршал над койками самых безнадежных больных… Это был незабываемый момент, господа!

Один из журналистов. А что он сказал?

Сигелиус. Н-ну, он слишком высоко оценил наши скромные заслуги…

2– й ассистент. Если господин советник позволит, я повторю слова его превосходительства. Маршал сказал: «Поздравляю вас, дорогой Сигелиус. Это чудо. Вы совершили великое дело, господин советник».

Сигелиус. Ну да, Маршал сильно переоценил мою заслугу. Ныне, когда найдено надежное средство против так называемой белой болезни, вы можете написать, господа, что эта болезнь – ужаснейшее заболевание, какое только знала история человечества, более губительное, чем средневековая чума… Теперь уже нет надобности замалчивать масштабы бедствия, Я горд, господа, тем, что пальма первенства в победе над ним принадлежит нашей нации… что успех достигнут в клинике моего учителя и предшественника великого Лилиенталя.

Гален выходит из палаты и с усталым видом останавливается в дверях.

Подойдите сюда, Гален. Господа, перед вами один из наших заслуженных соратников. Для медицины не существует личных успехов, все мы работаем на благо человечества… Не стесняйтесь, милое Дитя. Все мы выполняли свой долг… все до последней санитарки. Я рад, что в этот великий день могу сердечно поблагодарить всех моих самоотверженных сотрудников…

Один из журналистов. Не можете ли вы сказать нам, господин советник, в чем суть вашего метода лечения?

Сигелиус. Не моего, господа, не моего! Это метод клиники Лилиенталя! В чем он заключается, я сообщу медикам. Лекарства должны находиться только в руках призванных. Вы же поведайте общественности обо всем, что видели здесь. Напишите просто: найдено лекарство от самой смертоносной в мире болезни! Вот и все. Если же хотите увековечить этот великий день, пишите, господа, о великом полководце… о главе нашего государства… о бесстрашном герое, который вступил в палату, полную больных, не содрогаясь и не страшась заразы! У него нечеловеческая выдержка, господа! Право, я не нахожу слов… Но, простите, меня ждут больные. Честь имею кланяться, господа. Если я вам когда-нибудь понадоблюсь, я всегда к вашим услугам. (Быстро уходит.)

Журналист (другим). Ну что ж, кончено. Можно идти.

Гален (выходит вперед). Одну минутку. Извините, господа… Прошу вас, передайте, что я доктор Гален, врач бедняков…

Журналист. Кому передать?

Гален. Кому? Всем королям и правительствам мира… Напишите им, что я прошу их… Видите ли, господа, я был на войне, служил там врачом… и я хотел бы, чтобы больше не было волн, а? Пожалуйста, напишите им об этом.

Журналист. Вы думаете, они вас послушаются?

Гален. Да, потому что… Скажите им, что иначе они погибнут от белой болезни. Лекарство от ченговой болезни – это мой секрет, понимаете? А я не открою его, пока не получу обещания, что больше не будет войн! Пожалуйста, господа, передайте им, что это мое безоговорочное условие… Я серьезно говорю… Никто, кроме меня, не знает этого рецепта, спросите хоть тут в клинике. Только я могу лечить белую болезнь… Скажите им, что они уже стары… все, кто властвует в мире. Скажите, что они будут разлагаться заживо… как вон те, в двенадцатой палате. Скажите им, что такая участь ждет всех людей, все человечество…

Журналист. И вы допустите, чтобы люди умирали?

Гален. А вы готовы допустить, чтобы убивали их? Зачем же, скажите, пожалуйста?… Если люди могут убивать друг друга свинцом и газом, зачем нам, докторам, спасать их от смерти? Если бы вы знали, какого труда стоит, например… спасти больного ребенка… или вылечить костный туберкулез… А тут война! Как врач, я не могу не быть против огнестрельного оружия, против иприта. Я видел, во что они превращают людей! Поймите, я говорю просто, как врач… Я не политик, господа, но, как врач, я обязан… бороться за каждую человеческую жизнь. Прямой долг врача – предотвратить войну.

Журналист. Каким же образом?

Гален. Очень просто. Пусть мир откажется от войны и насилия – и за это я дам ему свое лекарство от белой болезни. А?

2-й ассистент поспешно уходит.

Журналист. Уж не думаете ли вы, что правительства всего мира…

Гален. Да, да, вот в этом-то и загвоздка. Я знаю, что они не станут со мной разговаривать. Но если вы напишете в газетах… Напишите. что ни один народ не получит моего лекарства, пока… не примет обязательства никогда больше не воевать. Понятно?

Журналист. А для обороны?

Гален. Для обороны… Ну, самооборону я признаю. Если на нас нападут… я тоже буду стрелять, да, да… Но почему бы не уничтожить оружие, служащее для нападения? Почему бы всем странам не сократить вооружения?

Журналист. Это исключено! На это сейчас не пойдет ни одно государство.

Гален. Не пойдет? И значит, допустит, чтобы его население вымирало от такой ужасной эпидемии? Как? Столько народа должно страдать напрасно? И… и… люди примирятся с этим, а? Вы думаете, они не восстанут? Да и сами властители начнут разлагаться заживо. Говорю вам, друг мой, они испугаются… все испугаются!

Журналист. В этом есть доля истины. С общественным мнением нельзя не считаться…

Гален. Да. А вы скажете людям: не бойтесь, от белой болезни есть лекарство. Заставьте только своих правителей дать обет вечного мира… заключить напеки договор о мире между всеми народами… И белой болезни придет конец, а?

Журналист. А если ни одно государство не согласится?

Гален. Это будет очень печально… Но в таком случае, я не смогу дать свое лекарство. Нет, не смогу!

Журналист. И что же вы с ним будете делать?

Гален. Что? Я врач и обязан лечить людей, верно? Буду лечить своих бедняков…

Журналист. Почему же только бедняков?…

Гален. Потому что их много. У меня будет огромная практика. И, во всяком случае, я сумею на массе примеров доказать, что белая болезнь излечима.

Журналист. А богатым вы откажете в лечении?

Гален. Мне очень жаль, но это так. Я не стану лечить их. У богатых… больше влияния. Если сильные и богатые действительно захотят мира, они смогут… С ними больше считаются, не так ли?

Журналист. Не кажется ли вам, что вы немного несправедливы к богатым?

Гален. Да, сударь. Я знаю. Но не кажется ли вам, что по отношению к бедным несколько несправедливо… что они бедные? Подумайте: всегда умирало гораздо больше бедняков, чем богачей, а ведь этого не должно быть, нет, не должно! Каждый имеет право на жизнь, не правда ли? Если бы на больницы тратилось столько же, сколько на дредноуты…

Быстро входят Сигелиус и 2-й ассистент.

Сигелиус. Прошу господ журналистов покинуть клинику. У доктора Галена нервное расстройство.

Журналисты. Но мы хотели бы еще узнать…

Сигелиус. Господа, здесь рядом заразные больные. В ваших же интересах вам следует удалиться. Господин ассистент, проводите журналистов к выходу.

Журналисты уходят.

Гален, вы с ума сошли?! В степах моей клиники я не потерплю таких вздорных и вредных речей… да еще в такой день? Мне следовало бы тут же на месте передать вас властям за подстрекательство, понятно? Но я, как врач, извиняю вас, так как знаю, что вы переутомлены. Пойдемте ко мне, доктор Дитя!

Гален. Зачем?

Сигелиус. Вы сообщите мне химическую формулу и точный режим применения вашего лекарства, а потом пойдете отдохнуть. Вам необходим отдых.

Гален. Я ведь выдвинул свои условия, господин советник, не так ли?… Без них…

Сигелиус. Что без них?

Гален. Простите, но без них… я не могу передать вам свой рецепт, господин советник.

Сигелиус. Вы или безумец, или государственный преступник, Гален! Категорически предлагаю вам: ведите себя как врач. Ваш долг – помогать больным, до остального вам нет дела.

Гален. Но я, как врач, не хочу, чтобы люди убивали друг друга.

Сигелиус. А я в стенах моей клиники запрещаю подобные речи! Мы служим не какой-то гуманности, а науке и… своей нации, коллега. Не забывайте, что здесь государственная клиника!

Гален. Послушайте, но почему же… Почему наше государство не может заключить договор о вечном мире?…

Сигелиус. Потому что не может и не должно. Вы, Гален, иностранного происхождения, и, очевидно, поэтому у вас нет ясного понимания того, каковы историческая миссия и будущее нашей нации. Но до вольно глупостей. В последний раз предлагаю вам, доктор Гален, сообщить мне, как главе клиники, фор мулу вашего лекарства.

Гален. Мне очень жаль, господин советник, но… я не могу этого сделать.

Сигелиус. Уходите! И чтобы ноги вашей не было у меня в клинике!

Гален. Хорошо, господин советник. Но мне, право, очень жаль…

Сигелиус. Мне тоже, сударь. Вы думаете, мне не жаль больных, которые будут умирать от ченговой болезни? Вы понимаете, что мне… бывает очень не по себе, когда я подхожу к зеркалу? А в каком я оказался положении? Только было торжественно провозгласил, что в моем распоряжении средство от белой болезни, и вот всему конец… А я… Погибла моя научная репутация, доктор Дитя! Я хорошо знаю, что значит такой провал. Но лучше провал, чем допустить ваши утопии и шантаж. Слышите, Гален? Пускай лучше все человечество вымрет от белом болезни, чем я потерплю хоть минуту… вашу пацифистскую заразу!

Гален. Послушайте: вам, как врачу, не следовало бы так говорить…

Сигелиус. Я не только врач, сударь. Благодарение богу, я еще слуга государства… Вон!

Занавес