Текст книги "Выйти замуж за оборотня (СИ)"

Автор книги: Кара Уайлд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Другая Земля

Никто не помнит мир до Сдвига. Это произошло тысячи лет назад, с тех пор все потеряно, все забыто на десятки тысяч лет. Ученые и историки говорят, что раньше мир был лучше, ярче, и планета принадлежала нам, людям. Были гордые страны и шумные города, а технологии были на пике своего развития.

Мы с трудом можем себе это представить. Нет никаких доказательств, ни рукописей, ни фотографий «другой земли» до Сдвига. Все, что мы знаем – это то, как выглядит другая земля сейчас.

Земля, бессистемно разделенная на территории, города-крепости; беднота, живущая на окраинах, едва выживающая.

Монстры. Храмы, где юные девственницы могут пройти тест ДНК и быть сопоставлены с одним из них. Брак по расчету с монстром часто является единственным способом, благодаря которому женщина может спасти себя или дать семье шанс не умереть с голоду.

Это «другая Земля».

Она принадлежит монстрам, а мы принадлежим им.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

КАЙДЕН

Я не должен был быть здесь.

Вдали от своей земли, от своей стаи, в деревне, забытой миром и цивилизацией – не то чтобы в последние годы у нас было по другому.

Другая Земля суровое место для жизни. Так было всегда. Но для людей, живущих в бедных районах, все было еще хуже. Намного хуже, чем для тех, кто жил в городах, большинство из которых окружены неприступными стенами.

Меня не должно здесь быть, но пути назад не было. Моя суженая, моя Луна, жила в этом районе, в этой маленькой грязной деревушке, где все были несчастны от рассвета до заката, где люди и их дети надрывали спины, работая на богатых, зарабатывая ровно столько, чтобы прожить еще один день.

В своем волчьем обличье я бродил по лесу, принюхивался и проверял, нет ли поблизости кого-нибудь, кто мог бы меня увидеть.

Я не был похож на обычного волка. Оборотни моего вида были массивными и сильными, размером с лошадь. Если бы меня увидел человек, у него случился бы сердечный приступ. Они боялись нас. Всех нас. Оборотней, инопланетян, кровососов, рогатых тварей и созданий из ада. Они называли нас монстрами. Но без нас их мир был бы разрушен.

Они выражали благодарность публично и презирали нас за глаза. Они знали, что Другая Земля не пережила бы Сдвиг, если бы не мы, поэтому у нас было положение в их обществе, нравилось им это или нет. И это положение давало нам доступ к их самкам, которых мы могли взять в невесты при желании.

Я не хотел иметь именно невесту-человека, просто пару, которую я мог бы назвать своей, независимо от ее вида. Я искал годами, навещал соседние стаи, приглашал их в свой дом, ухаживал за незамужними волчицами, и все, чем я был вознагражден – это одиночество.

Горькое, опустошающее одиночество. А также враги, с которыми мне теперь приходилось иметь дело. Потому что, когда ты приглашаешь в свой дом иностранных Альф с их сестрами и дочерьми, и они видят, что ты живешь лучше, чем они, и твоя земля богаче, они могут решить, что хотят все это для себя. Это не имело значения.

У меня все было под контролем. Но чтобы победить, мне нужна была она. Моя единственная, настоящая пара. Несколько месяцев назад, находясь в глубочайшей яме одиночества и пустого отчаяния, я обратился к последнему средству, которое было в моем распоряжении.

К Храму.

И это был не просто обычный храм, которых полно, и уж точно он не имел ничего общего с религией.

Храм брака. Это был единственный способ, которым мы, монстры и инопланетяне, могли взять себе человеческую невесту, единственная система, которая работала в мире, где люди не хотели нас видеть, а тем более вступать с нами в брак.

Мы были не такими, как они. Мы не спаривались, пока брак не был идеальным, а Храм обещал, что это будет идеальный брак, основанный на простом анализе крови – тесте ДНК.

За день до этого я получил сообщение из Храма, что они нашли ее. И вот я оказался здесь, желая увидеть, кто она такая, как выглядит, как пахнет, прежде чем мы встретимся в Храме, чтобы пожениться по договоренности.

Это было против всех правил. После заключения брака супруги впервые встречались в Храме, где мужчина вносил окончательный взнос, и церемония скрепляла их связь. Но я не мог ждать. У меня были высокопоставленные друзья, богатые люди и жгучее желание увидеть мою луну раньше, чем она увидит меня, увидеть, где она живет, какой была ее семья и какую жизнь ей пришлось пережить, прежде чем она попала в мои объятия.

Когда я приблизился к опушке леса, деревья стали редеть. Мне пришлось пригнуться, спрятаться и замаскироваться, когда я услышал голоса, доносившиеся из-за деревьев. Я увидел две фигуры: одну круглую и крепкую, а другую высокую, худую и светловолосую. Они немного поспорили, затем крепкая женщина отдала молодой красивой женщине письмо и вернулась в дом.

Я знал, кто такая эта белокурая красавица.

Моя луна, моя пара. Ее звали Блю. Я подумал, что это из-за ее глаз. В Храме не упоминалась фамилия, что было странно для меня, но я не стал задавать вопросов. Если она действительно моя пара, то скоро у нее будет мое имя, а ее имя, каким бы оно ни было, больше ничего не будет значить.

Я навострил уши, когда увидел, что она направляется ко мне. Я спрятался за кустом и наблюдал, как она легкой походкой вошла в лес. На ней было длинное платье, такое старое, что цвет его уже нельзя было различить, и такое потрепанное, что на нем были дыры, а заплаты, которые она пришила, едва держались на нем. У нее были длинные желтые волосы, яркие, как солнце, и бледная кожа, а щеки раскраснелись, когда она поспешила скрыться за деревьями.

Я повернул к ней голову и понюхал воздух. Я различал сладкий, землистый запах, но не был уверен. Мне нужно было подойти поближе, поэтому я последовал за ней, стараясь двигаться как можно тише. Я не хотел выдавать своего местоположения или того, что я вообще там был. Я преследовал свою будущую невесту, и это было неправильно. Но я ничего не мог с собой поделать. Я столько лет жаждал отношений, что теперь, когда они было в пределах досягаемости, я потерял терпение.

Она не стала заходить слишком далеко в лес. Она вышла на поляну, а я остался позади. Я наблюдал, как она сидит на бревне и оглядывается по сторонам, и догадался, что это, должно быть, было ее любимое место.

Солнечные лучи проникали сквозь кроны деревьев, окутывая ее теплым сиянием. Она вздохнула, вытащила письмо, открыла его и начала читать. Я знал, что в нем было. Я получил похожее письмо днем ранее. Я наблюдал за выражением ее лица, пока она читала. Я не дышал, не шевелился…

Все мое тело было напряжено, как лук, и я был сосредоточен исключительно на том, чтобы прочитать ее эмоции. В письме говорилось, что она была подобрана… кому-то.

Я знал, что в нем не было указано мое имя, потому что в письме, которое я получил, не было указано ее. И я знал, что там тоже не упоминался мой биологический вид.

Люди называли нас оборотнями, а иногда и перевертышами. Мне было интересно, что она подумает о том, чтобы стать женой человека, который может по желанию превращаться в волка. Мне придется подождать до церемонии.

Блю аккуратно сложила письмо и вложила его обратно в конверт. Затем она осторожно взяла конверт в руки и глубоко вздохнула. Дрожащей рукой она вытерла щеку, и я понял, что у нее текут слезы. Мое тело напряглось еще больше, до такой степени, что я почувствовал физическую боль.

Она не знала, кто я такой, и все же плакала, зная, что ей придется связать свою жизнь с моей. А может быть, она плакала не из-за этого? В конце концов, она собиралась оставить свою семью и, возможно, никогда больше их не увидит. Возможно, именно поэтому ей было грустно. Мне пришлось сказать это самому себе, иначе я бы сорвался и все отменил, потому что мне была невыносима мысль о том, что она могла плакать из-за меня.

Через несколько минут она сунула письмо в карман платья и встала. Я сделал шаг назад, и под моей ногой хрустнула ветка. Я увидел, как Блю оживилась и огляделась по сторонам. Ее щеки были влажными, а глаза блестели. Радужки ее глаз действительно были голубыми.

Она была самым прекрасным созданием, которое я когда-либо видел, и все, чего я хотел, это показаться ей, превратиться в человека и заверить ее, что со мной она будет в безопасности.

Но я не мог этого сделать. Я и так нарушил множество правил. Когда я затаил дыхание, она слегка покачала головой, снова вздохнула и пошла обратно домой. Я снова последовал за ней. Хотя мне следовало продолжить свой путь.

Я увидел все, что хотел увидеть. Я знал, что она жила в доме, который был таким старым и дешевым, что просто чудо, что он еще стоял, а крепкая женщина, с которой я ее видел, вероятно, была ее матерью.

Но я пока не мог уйти. Я чувствовал, что мой долг как ее будущего мужа и защитника позаботиться о том, чтобы она добралась домой в целости и сохранности, поэтому я держался на приличном расстоянии. Стараясь ступать как можно тише, я тайком проводил ее до опушки леса. Теперь она была уже близко. Еще несколько шагов, и она окажется на открытом месте.

Я услышал мужские голоса, и она тоже их услышала, потому что остановилась как вкопанная.

– Эй, Блю! Вот ты где! Мы тебя искали.

Молодой мужской голос. Он засмеялся, и тот, с кем он был, тоже засмеялся.

– Да, Блю! Что ты делаешь одна в лесу?

Там было двое мужчин, и мне не понравилось, как они с ней разговаривали. Нисколько. Я почувствовал, как мои губы обнажают клыки в оскале.

– Тоби… Мэтт…

Она сказала это неохотно. Я мог бы сказать, что она была не рада их видеть.

– Я просто иду домой.

– Подожди минутку. Мы хотим с тобой поговорить.

Они подошли ближе к ней, а я подошел ближе ко всем ним. Никто меня не заметил.

– О чем?

Она продолжила идти. Но они приблизились к ней, и когда она попыталась обойти их, один из них, то ли Тоби, то ли Мэтт, схватил ее за руку.

– Отпустите меня. Мы можем поговорить, если хотите, но не прикасайся ко мне.

Я услышал дрожь в ее голосе.

– Ну же, Блю. Мы друзья, не так ли?

– Мы не друзья. – сказала она.

Она высвободила руку и отступила на шаг. С того места, где я пряталась, мне было все видно. Молодые люди рассмеялись. Блю скрестила руки на груди.

– О чем ты хочешь поговорить?

– О, мы просто хотели сказать тебе, что считаем тебя симпатичной.

Вот и все. Это неприемлемо. Никто не мог ей этого сказать. Никто, кроме меня.

Я зарычал. Они меня не услышали. Двое мужчин были слишком сосредоточены на ней, и Блю искала выход. Я мог бы сказать, что ее мысли лихорадочно метались. Она была напугана.

Она выглянула из-за их плеч и увидела свой дом. Я подумал, что она собирается закричать. Но нет, она не закричала. Вместо этого, когда ее обидчики были заняты тем, что толкали друг друга локтями и смеялись как идиоты, она бросилась бежать.

Она бежала так быстро, что выскочила из леса за считанные секунды. Тоби и Мэтт выругались и побежали за ней, но было уже слишком поздно.

Прежде чем они достигли опушки леса, я настиг их. Когда Блю ворвалась в дом, я заставил двух человеческих мужчин замолчать своими когтями и клыками.

Они посмели проявить неуважение к моей паре, моей Луне, моей будущей невесте. Они никогда больше не проявят неуважения к чьей-либо жене, дочери или даже матери. Они никогда больше не проявят неуважения ни к одному живому существу на Другой Земле.

Когда я закончил с ними, пришло время возвращаться домой и готовиться к церемонии в Храме. На языке и в ноздрях у меня была кровь.

Я ни о чем не жалел.

ГЛАВА ВТОРАЯ

БЛЮ

Я захлопнул за собой дверь, слишком громко. Это напугало моих родителей.

– Блю! Ты в порядке? Что случилось?

Мама вытерла руки о грязный фартук и оглядела меня с ног до головы.

– Н-ничего. Я в порядке. Ничего не случилось.

Я разгладила платье и сняла туфли. Они были в грязи после прогулки по лесу и еще больше после моего бешеного бега по двору.

– Ужин готов?

– Да, дорогая. Надеюсь, ты не против каши с фасолью.

Я изо всех сил старалась не съежиться. Это было то, что мы ели каждый вечер. Бывали вечера, когда нам приходилось обходиться и без этого, так что я была благодарна.

Мне приходилось каждый день напоминать себе, как я благодарна своей семье и всему, что они для меня сделали. Отец чинил стул в углу комнаты, стараясь держать свои грязные инструменты подальше от того места, где готовилась еда. Он посмотрел на меня, я улыбнулась ему, и он удовлетворенно кивнул.

Пока я улыбалась, он знал, что со мной все в порядке.

– Пойду проверю, как там Одри. – сказала я, проскальзывая в меньшую из двух спален, ту, которую я делила со своей сестрой и ее новорожденным ребенком.

У мамы с папой была другая спальня, которая была ненамного больше нашей.

– Блю, подожди. – позвала мама. – Ты прочитала письмо?

Я глубоко вздохнула.

– Да.

Уголки ее губ приподнялись.

– Это ни о чем не говорило, не так ли?

– Нет, не совсем. Просто то, что я соответствовала… Я не знаю. Одному из них. Без имени, ничего особенного.

– Дорогая, ты не обязана уходить, если не хочешь. У нас все будет хорошо. У всех нас. Как и всегда. Твой отец согласен.

Отец что-то проворчал. Он перестал возиться со сломанной ножкой стула, чтобы послушать наш разговор.

– Я должна пойти. – сказала я тихим, но решительным голосом. – Ради тебя, ради Одри, но, самое главное, ради ребенка.

Мать кивнула, и отец тоже кивнул.

Они знали, что это единственный выход. Иначе у ребенка моей сестры, сына их настоящей дочери, ничего бы не получилось.

Мальчик родился таким маленьким и хрупким всего три недели назад и был болен. Врач в нашей деревне не знал, что делать, а лекарств не было. Нам пришлось отправиться в один из обнесенных стеной городов, но для этого нам нужны были деньги.

Одра даже не дала имени своему ребенку, опасаясь, что скоро ей придется с ним распрощаться. Я хотела, чтобы она дала ему имя, и я хотела, чтобы она вырастила его. Ради этого я была готова пожертвовать собой и согласиться на брак по расчету с чудовищем.

– Привет, как у вас дела?

Я присел на край кровати Одры. Она прижимала ребенка к груди и нежно укачивала его.

– Знаешь…

Она посмотрела на меня снизу вверх. У моей сестры были темные волосы и карие глаза, как у матери и отца. Мы не были кровными родственниками, но это не имело значения. Мы были связаны душами.

– Я слышала, ты получила письмо.

– Да. Я уезжаю завтра. На поезде. Билет был включен в стоимость.

– Мне жаль, что тебе приходится это делать.

По ее щеке скатилась слеза. Я протянул руку и вытер ее.

– Нет. Не говори так. Это меньшее, что я могу для тебя сделать. Ты принял меня, все вы, и пришло время отплатить тебе тем же.

– Не так. Цена слишком высока.

Я провела пальцем по лбу малыша.

– Ему нужен хороший врач. И лекарства. Деньги ты получишь завтра, а послезавтра отец сможет нанять повозку и отвезти тебя в ближайший город. Это лучше, чем ехать на поезде. Кто знает, какие микробы растут в этих грязных купе. Пообещай мне, что ты не поедешь на поезде.

– Я обещаю.

Она глубоко вздохнула.

– Блю, я не хочу, чтобы ты уезжала.

– Я знаю. Но все будет хорошо. Ты будешь в безопасности и здорова, и наконец-то сможешь есть на ужин что-нибудь, кроме бобов и каши. Маме и папе больше не придется работать. Денег, которые ты получишь после того, как я проведу церемонию, хватит тебе на долгие годы, я уверена. Если ты сделаешь несколько хороших инвестиций, возможно, ни тебе, ни твоему ребенку никогда не придется работать.

– Это звучит…

– Как мечта, правда? – я рассмеялся, и она рассмеялась вместе со мной. – Все в порядке, Одри. Это мой способ сказать тебе спасибо. Спасибо, что удочерила меня, что привела в свой дом, что делилась со мной едой и относилась ко мне как к члену семьи.

– Ты моя сестра, Блю.

– Я знаю.

В тот вечер мы поужинали в тишине, а затем отправились спать, но я была уверена, что никто не мог уснуть. Я не спала, и Одри тоже. Малыш капризничал.

Когда утром я выскользнула из постели, мама и папа уже были на кухне, готовили чай. Я надела свою самую красивую одежду, которая была совсем не красивой, и свои самые новые, самые чистые туфли, которые принадлежали Одри.

Я умылась, как могла, холодной водой из таза, который принесла мне мама, и расчесала свои длинные светлые волосы. Мои волосы и глаза выдавали меня.

Тот факт, что я была другой, что мне здесь не место, и я не была связана кровными узами с людьми, с которыми жила.

Меня бросили в детстве, и мать с отцом взяли меня к себе и сделали своей. Я стала сестрой Одри, и мы росли вместе, бегали по дому, играли во дворе, исследовали лес. Потом мы вместе работали в поле, помогая матери и отцу зарабатывать достаточно, чтобы питаться два раза в день и время от времени покупать подержанную одежду и обувь.

Зимы были самыми суровыми, потому что древесина стоила дорого, и хотя мы жили рядом с лесом, это не означало, что нам разрешалось использовать то, что он давал, для собственной выгоды.

Лес принадлежал богатым, как и каждый клочок земли, на которую мы ступали. У нас ничего не было. Мы платили за аренду нашего дома, каким бы заброшенным он ни был, и нам приходилось покупать все необходимое, чтобы выжить.

Отцу не разрешалось охотиться. Мы работали на них, а взамен получали жалкое количество кредитов.

Так устроен мир. Так работала Другая Земля, и это было все, что мы знали. Я попрощалась и несколько минут обнимала родителей и сестру, не желая отпускать их. Но я должна была отпустить, иначе опоздала бы на поезд.

Отец отвез меня на вокзал, и там мы обнялись в последний раз. Я не была уверен, что увижу их снова, но на сердце у меня стало легче, когда я поняла, что с сегодняшнего дня их жизнь станет лучше.

Я села в машину и помахала им из окна, затем устроился на своем сиденье и стал наблюдать за проплывающим мимо пейзажем. Было уже далеко за полдень, когда я добрался до храма.

Некоторые храмы находились в городах-крепостях, другие за их пределами. Этот храм находился снаружи, и я была немного разочарована. Я никогда не была в городах-крепостях, и мне было любопытно узнать, как там живут люди.

Города, окруженные стенами, были самыми богатыми жилищами людей. Были города поменьше, которые не были защищены стенами, и много лет назад отец взял нас с Одри в один из них на рождественскую ярмарку. Самое большее, что он мог позволить себе купить нам это булочки с джемом, и я до сих пор помню их липкий маслянистый вкус.

Я цеплялась за эти теплые воспоминания, когда сошла с поезда и меня встретил молодой человек, одетый в длинную красную тунику Храма бракосочетания. Он подвел меня к машине, и мы сели в нее. Я никогда раньше не ездила на машине, так как автомобили могли позволить себе только богатые люди. Я потеряла дар речи и была в ужасе от того, что должно было произойти.

За рулем сидел молодой человек. Он даже не представился, и я знала, что, вероятно, никогда не узнаю его имени. Я слышала, что служители Храма, мальчики и девочки, должны были быть невидимыми. Они были здесь, чтобы служить, и это было все.

Когда мы приехали, он придержал для меня дверцу машины, а затем провел через двери Храма.

От высокого потолка, картин и золотой люстры у меня перехватило дыхание. Но едва я успела все это рассмотреть, как две молодые женщины схватили меня за руки и втащили в комнату.

Прежде чем за мной закрылась дверь, я краем глаза заметил кого-то. Это был мужчина. Но он не был похож ни на одного мужчину, которого я когда-либо видел раньше. Высокий, сильный, сложенный как валун. У него были длинные каштановые волосы, которые волнами спадали на плечи, золотистые глаза, а квадратную челюсть скрывала растрепанная борода.

Он пристально посмотрел на меня, и, хотя это был всего лишь взгляд, я почувствовала, как его взгляд пронзает меня до глубины души.

– Кто это? – я спросила служанок.

Они ничего не сказали. Они закрыли дверь и вытащили меня на середину комнаты. Там меня ждала горячая ванна. В воздухе пахло розовым маслом. Они быстро начали стаскивать с меня платье и туфли.

– Что происходит? Пожалуйста… просто…

Я прикрыла свои обнаженные груди руками и умоляюще посмотрела на них.

– Дайте мне минутку.

Они остановились. Одна из них, красивая брюнетка с зелеными глазами, посмотрела на меня добрым, терпеливым взглядом.

– Мы должны поторопиться. – сказала она. – Ваш поезд опоздал, и ваш будущий муж ждет уже три часа. Мы не можем позволить ему ждать ни минутой дольше.

– Мой будущий… – пробормотал я. – Это что… Это он?

Она моргнула, но ничего не сказала. Этого мгновения было достаточно, чтобы я поняла.

Это был он.