Текст книги "Не в силах устоять"
Автор книги: Кара Эллиот
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
– Знаешь, я никогда об этом не задумывалась, но все эти эвфемизмы, обозначающие пенис, часто начинаются на букву «п».
– Очень интересно, – согласилась Элиза и откашлялась. – Мне кажется… э… что вы в этом вопросе неплохо разбираетесь.
Хихикнув, Августина небрежно махнула рукой.
Они обе засмеялись, но потом неожиданно Элизу охватило чувство вины – ведь ей никогда не приходило в голову задать Августине один определенный вопрос.
– А вы когда-нибудь были влюблены, Гасси?
– О да. И очень сильно. Безумно. Но у моей семьи не было денег на приданое, а его родители требовали, чтобы он женился на деньгах. Мы собирались ослушаться их, как только Джеймс скопит достаточно средств, чтобы позволить себе иметь жену по собственному выбору. – Она замолчала и аккуратно разложила в ряд оставшиеся три куска клубничного пирога. – Но в деревне началась эпидемия инфлюэнцы, а Джеймс отказался бросить своих больных прихожан. Поэтому, моя дорогая, я и говорю, что нет ничего плохого в том, чтобы ловить момент, если появился шанс. А сейчас я уже в том возрасте, когда могу авторитетно заявить, что люди редко сожалеют о том, что сделали. А что касается того, что они не сделали…
Наступила тишина – такая спокойная и уютная, какая бывает только меж давними друзьями. Августа добавила в чайник горячую воду и наполнила чашки. Элиза задумчиво смотрела на плававшие на поверхности листочки. Где написано будущее – на этих листьях, или в загадках цыганки-гадалки, или в колдовских книгах древних друидов? А если это так, хотела бы она узнать свое будущее? Говорят, в этом кроется какая-то опасность. Судьба не любит, когда ее испытывают.
– Вы правы. Я так сожалею о том, что никогда раньше не спрашивала вас, как вы жили до того, как появились в нашем поместье.
– Пустяки! Я бы тебе ничего не рассказала. Тогда еще не пришло время, – откровенно отозвалась Августина. – А сейчас именно тот момент, но мы как-то отклонились от предмета разговора. – Устроившись поудобнее, она попросила: – Расскажи мне подробнее о наручниках.
Отпив несколько глотков чая. Элиза описала комнату и то, как нашла эту сексуальную игрушку, которую Гарри и его друзья повесили над кроватью Грифа.
– Мне было любопытно, – объяснила Элиза. – То есть в теоретическом плане. Поэтому я решила рассмотреть все поближе.
– Правильно. Не каждый день выпадает увидеть такое интересное сооружение, – затаив улыбку, заметила Августина.
– А потом… – Щеки Элизы запылали, когда она вспомнила, как Гриф снял с себя одежду и повернулся к ней. – М-м, и потом… – Она рассказала (правда, без особых подробностей) обо всем, кроме момента своего грехопадения. – А когда он спал, я выскользнула из его спальни и уехала к вам с первыми лучами солнца. – Она прижала ладони к глазам, чувствуя, как горят ее щеки. – Я бы не смогла встретиться с ним при свете дня.
– У тебя нет причины стыдиться, – уверенно заявила Августина.
– Наверное, все же есть. Небольшая. Но я была смущена. Зашла в тупик. Я почувствовала, что меня влечет к нему, а этого я не хочу.
– Понимаю. Он друг Гарри…
– Он отрицает подобную дружбу. Я точно не знаю, что привело его к нам в дом, но ему явно было неинтересно проводить время с этими сопляками. – Она насупилась. – Возможно, он приехал посмотреть на соревнования по боксу.
Августина кивнула:
– Да, мужчины просто обожают наблюдать за тем, как другие дерутся.
– Хорошо бы, один из этих мускулистых парней выбил дурь из Гарри. Вот на что я бы поглядела с большим удовольствием.
– Случались вещи и более странные.
«Вроде того как я занималась любовью с одним из самых известных в Лондоне повес».
Ее мысли, очевидно, отразились на ее лице, потому что Августина прикрыла рот ладонью, чтобы скрыть улыбку.
– Он тебе понравился? Я имею в виду не Гарри, конечно, а этого лорда с наручниками.
Элиза задумалась.
– Я почувствовала себя взъерошенной. Совершенно выбитой из колеи.
– Даже так?
– Я была растрепанной. На мне все было слегка криво-косо. – Она неопределенно махнула рукой и заправила за ухо прядь волос. – Но честно говоря, мне понравилось, что не надо затягивать так туго корсет и стараться, чтобы прическа была волосок к волоску. Он смотрел на меня так, словно я и без этих ухищрений выгляжу восхитительно. – Она вздохнула. – Знаю, знаю, я говорю чушь. Ведь так?
– Нет, моя дорогая. Все правильно. Этот человек дал тебе почувствовать самую себя.
– Он меня смешил, – добавила Элиза, чувствуя, как у нее приподнимаются уголки рта. – Он не очень серьезно к себе относится. С юмором.
– По-моему, он просто очарователен. А у этого совершенства есть имя?
– Хадден.
– Тот самый Хадден? Цербер-гедонист?
Элиза кивнула.
– О Господи, – пробормотала Августина. – Это предвещает беду.
– Будто я сама этого не знаю.
– С другой стороны… – размышляла Гасси, – жизнь обычно становится невыносимо скучной, если не содержит немного перца и уксуса.
Элиза чуть было не поперхнулась чаем.
– Что бы я делала без вас, без ваших мудрых уроков и вашего остроумия, Гасси?
– Ты бы справлялась и без меня, моя дорогая. Но тогда бы мы столько не смеялись. А это плохо, потому что смех помогает преодолевать страх и уныние. Он врачует.
– Верно. По крайней мере я кое-чему научилась. Таким людям, как маркиз, не место в моей жизни. Понимаете, Хадден не единственный источник беды. Долги Гарри все растут, и я боюсь, что ситуация выходит из-под контроля. Мы на грани разорения.
Августина перестала улыбаться, выражение ее лица стало озабоченным.
– Насколько я понимаю, твой брат не желает прислушаться к голосу разума.
– Он глух ко всем моим мольбам и… я просто не знаю, что делать. У меня нет сил его контролировать. На прошлой неделе я была в Лондоне. Я остановилась у Маргарет и встретилась с мистером Уоткинсом, чтобы обсудить заказ и… – Ей пришлось сделать паузу, чтобы смыть глотком чая страх, подступивший к горлу. – На Бонд-стрит меня остановил лорд Брайтон.
– Он тебе угрожал?
– Нет, но он намекнул, что Гарри… дал ему какие-то обещания насчет моего будущего.
– Негодяй!
Это слово из уст Августины немного подняло настроение Элизы. Когда Брайтон гостил у них в поместье, он показался Элизе отвратительным. А то, что он и гнусный мистер Пирс были кузенами, лишь подтвердил ее интуитивную догадку.
– Негодяй, – повторила и Элиза, и то, что она произнесла это вслух, помогло ей немного успокоиться.
– Послушай, давай продолжим наш разговор на природе, где ветерок развеет вредные пары, образовавшиеся при упоминании этого отвратительного человека. – Августина встала и начала собирать посуду. – Я лучше соображаю, когда орудую секатором. – Прищурившись, она добавила: – Не бойся, мы что-нибудь придумаем.
Глава 6
Очередной ухаб вернул внимание Грифа на дорогу.
– Проклятие, – проворчал он, натягивая поводья и направляя лошадей по крутому повороту. Он все время пытался направить свои мысли и чувства как-то по прямой, но они все время возвращались то к самобичеванию, то к самооправданию.
– Ради Бога, успокойся. Ты не лишил ее девственности, – бормотал он, разыгрывая Адвоката дьявола. – Она сама сказала, что уже видела пенис.
Хотя ее покойный муж был, видно, не слишком искусен в его использовании.
– Ну и что? – в довольно резкой форме подсказала ему его лучшая часть. – Твое поведение было недостойно джентльмена.
Пауза.
– А кто сказал, что я джентльмен?
Лошади фыркнули и метнулись в сторону от неожиданно нависшей над дорогой ветки, чуть было не сбившей Грифа с козел.
– Я никогда не прикидывался святым, но это не значит, что я опустился на самое дно разврата. – Разговор с дьяволом, сидевшим у него внутри, продолжался. – Если человек не придерживается кодекса чести, значит, он ничем не лучше скользкого земляного червя, ползающего в грязи.
Ничего умного дьявол ему не ответил. Не счел нужным опровергать.
– Так что если я не желаю оказаться в грязи с головой, моя честь требует, чтобы я предстал перед леди Брентфорд и попросил прощения, а не уполз обратно в Лондон.
Гриф прислушался, не последует ли опровержение, но услышал лишь свист ветра. Съехав на обочину, он повернул двуколку в обратную сторону, подстегнув кнутом пару ни в чем не повинных лошадей.
– Да, я понимаю, что вы смущены, – сказал он, обращаясь к животным. – Так что теперь нас трое. Не унывайте!
Спустя час он уже был в Харпдене, и после того как задал несколько вопросов в одной из местных лавок, он направился в небольшой домик на окраине города. Привязав лошадей в тени бука, он открыл ворота и решительно подошел к входной двери. Не то чтобы он боялся, что его встретит расстрельная команда, хотя леди вполне могла быть настроена кое-что ему прострелить.
Он постучал несколько раз, но ему не ответили. Он отступил назад, чтобы увидеть, нет ли в окнах второго этажа какого-нибудь движения. После того как он проделал такой долгий путь, ему не хотелось уезжать, не поговорив с леди Брентфорд.
Мяу!
Звук раздавался из-за ставней чердака. Полосатая лапка появилась между деревянными планками.
Мяу, мяу…
– Почему кошки всегда попадают в беду, когда я рядом? – проворчал он. Подняв глаза, он увидел, что тяжелый железный крюк, закрывавший ставни, застрял в соломе крыши.
Мяуканье становилось все тише.
– Черт! – Сняв камзол и галстук, Гриф уцепился за какую-то почерневшую от времени скобу и полез наверх.
Со стороны домик выглядел очень уютно, но быстро подниматься по его стене было трудно. Начищенные сапоги Грифа скользили по штукатурке, оставляя полосы побелки на их темной коже, а тонкое полотно рубашки цеплялось за шипы вьющихся роз, так что один рукав оказался в конце концов разорванным. Увидев такое, Прескотт наверняка стал бы заламывать руки – при всей его сдержанности он очень близко к сердцу принимал все, что касалось предметов гардероба его хозяина.
Когда Грифу пришлось обходить трубу, сажа испачкала ему брюки. Колючие стебли соломы впивались ему в пальцы.
– Попробуй не оценить мои усилия, как это сделал другой кот, – прорычал он. – Не то я скормлю тебя аистам, которые живут на крыше.
Когда Гриф осторожно освобождал хвост кота, застрявший между планками, тот злобно зашипел, а потом, вместо того чтобы броситься прочь, забрался ему под рубашку.
– Ага, теперь я должен служить тебе лошадью и каретой, не так ли? Кем ты себя вообразил? Принцем-регентом?
Мяу!
– Повелителем Тощих Котов?
Сначала Гриф услышал лишь громкое урчание, но вдруг понял, что слышит голоса. Возбужденные женские голоса.
Мимо уха пролетел камень.
– Ты решил ограбить мой дом, ворюга? – Следующий камень попал ему в плечо.
– Перемирие! – Увидев седоволосую женщину, приготовившуюся швырнуть еще один камень. Гриф помахал белым рукавом, сдаваясь. – Уверяю вас, мои намерения благородны, мадам.
Она опустила руку.
– В таком случае что вы делаете на моей крыше?
Гриф собрался ответить, но в это время из-за кустов вышла еще одна женщина. Она посмотрела на него и сначала страшно побледнела, а потом залилась краской. Цвет напомнил ему спелые персики.
– Я полагаю, что он спасал Мышку, – сказала Элиза.
– На самом деле я спасал кошку.
– Кошку зовут Мышка, – пояснила Элиза.
– Мне следовало бы догадаться.
– Тебе знаком этот незваный гость? – поинтересовалась та, что метала в него камни.
– Да. Гасси, разреши представить тебе маркиза Хаддена. Я с уверенностью могу утверждать, что он не собирается украсть твое столовое серебро. – Обернувшись к Грифу, она сказала: – Лорд Хадден, это мисс Августина Хэверстик.
– Прошу меня простить, молодой человек, – сказала Августина. – Однако если бы вы представились как положено, мне не пришлось бы защищать свое имущество.
– Полностью признаю свою вину, – сухо ответил он. – Раз уж так случилось… и я уже наверху… у вас найдется молоток?
– Молоток? – Элиза взглянула на него с подозрением. – Зачем?
– Петли, соединяющие ставни с рамой, расшатались. Если вы передадите мне молоток, я их прибью.
– Мистер Ридинг уже давно обещал их прибить, но у него все нет времени, – вздохнула Августина. – Когда дует западный ветер, ставни так хлопают, что я просыпаюсь ночью.
– Я буду счастлив заменить мистера Ридинга.
– А вы умеете это делать?
– Я много чего умею, а уж молоток… – ответил Гриф, испытывая совсем не джентльменский восторг, глядя на то, как Элиза зарделась. – Забить пару-тройку гвоздей – это такая чепуха.
– Хорошо, милорд, – крикнула Августина. – Я сейчас вернусь.
– Я схожу за… – начала было Элиза, но ее подруга уже скрылась за углом.
– Мисс Хэверстик удивительно подвижна для своего возраста, – заметил Гриф, потирая плечо.
Эта попытка рассмешить женщину не имела успеха, и он неожиданно почувствовал себя неловко.
– Я прошу извинить за вторжение без предупреждения, но…
– Почему вы вообще здесь? – вырвалось у нее.
Хороший вопрос. И ответить на него нелегко.
Его спасла кошка. Из-под рубашки сначала появилась лапка, а потом крошечное мохнатое ушко.
– Извините. Я надеюсь, что вы не пострадали. Мышка постоянно попадает в переделки.
– Кошки имеют такую привычку.
Он не имел в виду ничего особенного, но его замечание почему-то вызвало смущение.
– Лорд Хадден, я понимаю, что мои… действия прошлой ночью могли… вы могли подумать, что я…
– Нашла! – радостно воскликнула Августина, размахивая молотком. – Я не сразу вспомнила, куда его положила.
Элиза посмотрела на Августину сердито, но старушка не обратила на это никакого внимания.
– Вот, возьмите, молодой человек, – сказала она, протягивая ему молоток.
Гриф извлек из-под рубашки пушистый комок и обменял его на молоток.
– Мышка наверняка предпочтет больше не возвращаться на это злополучное место. – Услышав, как резко вдохнула Элиза, он добавил: – Но ей не стоит сожалеть о своем приключении.
– Спасибо. – Элиза выхватила котенка из рук Гасси и отошла.
Гриф снова поднялся наверх и быстро укрепил ставни. Увидев, что и рамы расшатались, он крикнул:
– А гвозди у вас есть, мисс Хэверстик?
– Найдутся.
– Может быть, леди Брентфорд поднимется на несколько ступеней и передаст их мне? – Ей это, конечно, не понравится, но это был единственный способ переговорить с ней с глазу на глаз.
Спустя несколько минут окно с некоторым усилием с его стороны открылось.
– Это… – В руки ему был с силой брошен небольшой мешочек, и он еле успел его подхватить. – Похоже, вы решили меня убить этим предметом.
– Если вы и вправду рассердились, можете ударить меня молотком по голове. – Элиза выглянула из-за кустов. – Но сначала почините раму.
Он рассмеялся:
– Вы, как всегда, практичны.
Он достал из мешочка несколько гвоздей и, зажав их зубами, принялся за работу.
– Да, я практична, – немного поколебавшись, ответила она. – Почти всегда.
– Вы не могли бы подержать эту планку? – прошепелявил он, не вынимая гвозди.
Элиза выполнила его просьбу.
– Спасибо. Еще немного выше.
Она изогнулась и протянула руку.
– Чего вы ждете? Чтобы архангел протрубил сигнал к воскрешению из мертвых? Это будет не скоро.
– Просто важно… тук-тук… выбрать… тук-тук… правильное место. Иначе дерево может треснуть. – Гриф вынул изо рта последний гвоздь. – Уже можно не держать.
Она опустила руку и облокотилась на подоконник. Обрамленное старой деревянной рамой, ее лицо было восхитительно.
Гриф улыбнулся. Но она оставалась холодной.
– Лорд Хадден…
– Меня зовут Гриффин. Или просто Гриф.
– Не уверена, что у меня есть основания обращаться к вам подобным образом, – отрезала она. Потом ее губы дернулись, и она добавила более сдержанно: – Хотя у меня нет никакого права говорить о тонкостях этикета после вчерашней ночи, я…
– При чем тут философский спор о приличиях? – попытался вставить словечко Гриф.
– Не надо перебивать меня, сэр. Мне и так трудно извиняться за свое распутное поведение, а вы лишь продлеваете мои терзания.
Он передал ей молоток.
– Вы хотите сказать, что сожалеете о том, что произошло?
Ее губы зашевелились, но было непонятно, ответила ли она утвердительно или наоборот.
– Если под словом «распутное» вы имеете в виду что-то гадкое или низкое, я позволю себе не согласиться.
– Я вела себя как проститутка. Как бесстыжая уличная девица. – Элиза взглянула на свои руки, так крепко вцепившиеся в ручку молотка, что побелели костяшки пальцев. – Я в жизни такая практичная и уравновешенная. У меня нет привычки расставаться с моральными принципами вместе со своей одеждой.
– Нет ничего постыдного в том, чтобы иметь страстный характер, леди Брентфорд. Мы с вами двое разумных взрослых, которые поддались нашему общему влечению. В этом нет ничего плохого или неправильного. На самом деле я думал, что то, что произошло между нами, было просто замечательно.
Элиза коротко засмеялась, но глаза подозрительно заблестели.
– По дошедшим до меня слухам, вы легко поддаетесь влечению к любой юбке. Так что я не отнесу ваше лестное замечание на свой счет.
От этой отповеди он онемел. Она была права… и все же совершенно не права. То, что произошло между ними, было нечто другое.
– А должны были бы. – Он дотронулся до уголка ее рта и медленно провел пальцем по нижней губе. Такая восхитительно полная губка. И такая идеально розовая. А легкая дрожь, которую он почувствовал под кончиком пальца, вызвала в нем желание развеять ее сомнения. – Потому что в данный момент больше всего мне хочется просто зацеловать вас.
Она отпрянула и покраснела еще больше.
– П-право же, сэр, перестаньте дразнить меня своим глупым флиртом. В конце концов, это неблагородно. – Она попятилась и оказалась в тени, где черты ее лица слились в серое пятно. – Если вы закончили, Гасси хочет напоить вас на кухне чаем с пирожными. Ее коврижка вообще что-то особенное, скажу я вам.
– Как я могу отказаться от такого заманчивого предложения? Я уже спускаюсь!
– Ужасно вкусно, мисс Хэверстик. Я ещё никогда не пробовал ничего лучшего, чем ваша коврижка.
Неужели Гасси сейчас расплачется?
Элиза положила в чай еще одну ложку меда. Этот человек, если бы захотел, наверное, мог очаровать самого Сатану. Это следует запомнить. Дьявольские желания, которые шевелятся у нее внутри, должны оставаться в самых глубоких и темных уголках ее существа. Выпускать их на белый свет слишком опасно.
А еще опаснее поддерживать их тайными фантазиями.
– Возьмите еще кусочек, лорд Хадден, – предложила Августина, пододвигая к нему блюдо. – Приятно видеть мужчину, который так любит сладкое.
Услышав это, Элиза поперхнулась чаем.
– Извините, – сказала она, откашливаясь. – Чай оказался слишком горячим.
Гриф взглянул на нее из-под полуопущенных ресниц и улыбнулся, от чего у нее что-то затрепетало внутри.
– А вы не хотите?
– Нет, спасибо. От этих жирных и сладких пирожных я буду выглядеть как страсбургская гусыня.
Он медленно оглядел ее.
– Мне кажется, что у вас идеальная фигура, леди Брентфорд.
– Я не сомневаюсь, что вы знаток женских форм, – тихо ответила она.
Августина, потянувшаяся за сливками, незаметно толкнула Элизу локтем под ребро.
– Вам налить еще чаю, лорд Хадден? Или попробуете клубничное пирожное?
– Обожаю пирожные. Но увы, я тоже должен следить за своей фигурой. А то растолстею, как кабан.
Августина посмотрела на его тонкую талию и плоский живот, заметно вырисовывавшийся под тонким полотном рубашки, и фыркнула:
– Полагаю, у вас есть кому следить за вашей фигурой, милорд?
У него в глазах заплясали веселые искорки.
– Мисс Хэвсрстик, вы заставляете меня краснеть.
Резко встав, Элиза начала собирать пустые тарелки.
– Я уберу со стола, пока вы двое… – «…флиртуете», – подумала она, – пока вы обсуждаете развлечения, которыми славится Лондон.
Гриф тут же вскочил:
– Я настаиваю, чтобы вы не брали эту заботу на себя. Поскольку я насладился результатами вашего труда, самое малое, что я могу сделать, – это отнести посуду в мойку.
Он повернулся, и его широкая спина заслонила все, что было у нее перед глазами. У него немного взмокла рубашка, так что оказались четко обрисованными все мускулы.
Смутившись, Элиза отвела глаза и встретилась с задумчивым взглядом Августины.
«Не говорите ни слова», – сказала Элиза одними губами.
Гасси усмехнулась, но дружба победила, и она промолчала.
– Если вы извините меня, леди, я должен выйти и взять свой камзол. С моей стороны было неприлично сидеть в вашем присутствии в одной рубашке.
– Вы прошены, милорд, – весело отозвалась Августина. – В моем возрасте очень приятно грешить в компании с красивым повесой.
Гриф бросился к двери.
– Принимаю это как предложение сразу же вернуться.
Глава 7
– Так вот он какой, этот Хадден, – сказала Августина, как только не стало слышно шагов Грифа. – Господи, ты же не сказала, что он…
Элиза замахала руками, сигнализируя Гасси молчать.
– Шшш, он сейчас вернется и…
– Посмотрите, кто еще проголодался. – Гриф вскоре появился с котенком на руках. – Он хорошенько поспал и теперь требует, чтобы с ним поделились угощением.
Элиза заерзала на стуле. Непонятно, почему он так действует на ее душевный покой, ведь чем дольше она находится в его присутствии, тем спокойнее она должна была бы себя чувствовать, а вместо этого она все больше нервничает. Точнее даже сказать, делается боязливой. Словно кошка, которая пытается перепрыгнуть через горячую сковородку. По мере того как сковорода приближалась, она начинала судорожно трясти ногой.
Однако если вдуматься, ни одно разумное животное больше никогда не дотронется до раскаленного металла, если оно уже один раз обожглось.
– Я его не осуждаю, – продолжал Гриф. – Здесь так много всего вкусного, что невозможно не поддаться искушению.
Августина снова фыркнула, но на этот раз прикрыла рот ладошкой.
Элиза встала и налила в блюдце сливок для котенка.
– Как вы поняли, что Мышка – это кот? – поинтересовалась она, только чтобы отвлечься от мыслей об искушении.
– Я проверил. У него есть пипочка.
Пипочка. Она наклонилась, чтобы поставить блюдце на пол, и ее глаза оказались на уровне ширинки бриджей Грифа.
Вот тебе и отвлеклась.
– Знаете, мы с Элизой только что обсуждали тот факт, что многие эвфемизмы, которые употребляют для обозначения мужского полового органа, начинаются на букву «п», – сказала Августина. – Пипочка, причиндалы, прибор… Мне кажется это интересным. По крайней мере с лингвистической точки зрения.
– Тема выглядит захватывающей, – согласился Гриф. – Но вообще-то я могу вспомнить, что некоторые начинаются с другой буквы… но я бы воздержался назвать их в приличном обществе.
– Я всегда стремлюсь расширить свой кругозор, – ответила Августина. – Даже если это означает, что я переступаю границы так называемых приличий.
– Прошу меня простить, – вмешалась Элиза, – но этот блокнот выпал из вашего кармана. – Стряхнув прилипшую кошачью шерсть, она протянула его Грифу.
– Спасибо. – Гриф уже не выглядел таким веселым, взяв блокнот.
– Словарь неприличных слов? – небрежно поинтересовалась она, не без удовольствия заметив, что его скулы немного порозовели. Не только ему удается наступать на слабое место. – А может, это коллекция страстных любовных писем?
Улыбка вернулась, но смотрелась как-то криво.
– К сожалению, нет. Не хочется вас разочаровывать, леди Брентфорд, но этот блокнот содержит куда более прозаический материал.
– И какой же?
– Кое-какие заметки. Напоминания о некоторых делах, которые надо завершить.
Элиза почувствовала, что он уходит от прямого ответа. Но прежде чем она успела задать еще один вопрос, Августина встала и сказала:
– Я вижу, что моя кухня в надежных руках, и я могу продолжить подстригать свои розы.
– Я вам помогу…
– Ты останешься здесь и составишь его светлости компанию, – твердо заявила Гасси. – Было бы невежливо оставлять его одного.
Элиза насупилась, но ее бывшая гувернантка оставила это без внимания.
– Ты же не хочешь, чтобы он подумал, что я не научила тебя хорошим манерам.
– Конечно, – пробормотала Элиза. – Нельзя допустить, чтобы его шокировало мое поведение.
Августина лишь подмигнула ей и вышла за дверь.
Гриф подождал, когда утихнут шаги Августины, и сказал:
– Извините, я не хотел доводить вас до смущения своим глупым поддразниванием. Я вижу, что мое присутствие заставляет вас нервничать, так что я лучше уеду. Вы не проводите меня до двуколки?
Заметив, что она колеблется, он добавил:
– Вы спросили, почему я сюда приехал, леди Брентфорд, а я пока не ответил. Я приехал, чтобы извиниться. И не потому – повторюсь, – что я сожалею о том, что между нами произошло, а потому, что я воспользовался тем, что вы оказались в… безвыходной ситуации. Мне не следовало это делать.
Она опустила глаза.
– Давайте прекратим дискуссию о том, что правильно или неправильно. Нет смысла ворошить прошлое, – сказала она, не глядя на него.
– А как насчет будущего? – тихо спросил он.
Элиза начала перекладывать остатки коврижки в жестяную банку.
– Не хотите несколько кусочков на дорогу?
– Понимаю, вы мне отказываете, хотя и облекли свой отказ в такую милую форму. – Он улыбнулся. – Спасибо, но я выживу и без подкрепления.
– Гасси расстроится, если вы ничего не возьмете с собой. – Она завернула несколько пирожных в салфетку. – Вот, возьмите, сэр.
Они прошли через сад и повернули к фасаду дома.
– У мисс Хэверстик замечательное чувство цвета. – Он повел рукой, указывая на посадки вдоль дорожки. – Хотя смею заметить, что и вы приложили к этому руку.
– Как… – начала она, но потом резко остановилась.
– Потому что они похожи на те растения, что растут вокруг вашего убежища в Эбби. У вас явные способности к ландшафтному дизайну.
– Я… иногда этим балуюсь, – замялась она. – Я люблю цветы и то, как они вписываются в окружающую природу.
– Земля всегда говорит правду. Есть нечто загадочное в том, что природа заботится о каждом зеленом ростке, в котором заключен огромный потенциал.
Нахмурив брови, она на минуту задумалась.
– Ваши слова мне что-то напоминают. Это сказал один из поэтов «Озерной школы»?
Он покачал головой:
– Нет, это написал кто-то, кого не опубликовали.
– Но это выражено замечательно. Я удивлена, что вы подметили детали дизайна этого сада и того, что в Эбби. Многие не обращают на это внимания.
Он пожал плечами и засмеялся, но как-то не вполне естественно.
– Я ценю красоту во всех ее проявлениях.
Он вдруг заметил, как заблестели ее глаза. Неужели это были слезы?
У него вдруг защемило сердце от гнева. Будь проклят тот человек, который заставил ее думать, что она не прелестна и не желанна. Поддавшись импульсу, он схватил ее за запястье.
– Лорд Хадден…
У нее задрожали губы, и Гриф не смог удержаться. Он увлек ее в тень огромного бука и прижал к себе.
– Поцелуйте меня, – прохрипел он.
Элиза подняла подбородок. Дыхание стало прерывистым.
Гриф нежно прижался ртом к ее губам. Ее сердце стучало – раз, два, три… Она отшатнулась.
– Вам лучше уехать, лорд Хадден, – сказала она.
– Почему? Потому что вы хотите снова заняться со мной любовью? – Это походило не столько на вопрос, сколько на попытку соблазнения.
Он почувствовал, как она напряглась, а потом расслабилась и неохотно рассмеялась.
– Думаю, да, – призналась она с восхитительной откровенностью. – Но это было бы неблагоразумно.
Она была права. И было бы неправильно искушать ее. Но он не мог заставить себя отпустить ее.
– Вами всегда правит рассудок? – спросил он и провел большим пальцем по ее подбородку.
– Я не могу позволить себе отбросить осторожность. Это слишком опасно.
Это слово, будто змея, обвилось вокруг его сознания и не отпускало. «Опасность не должна пугать – она придает вкус жизни», – сказал он себе. И на самом деле она не могла повредить ни ей, ни ему. Она вдова, и если они будут осторожны, самое худшее, что может случиться, – это не слишком приятные подозрения.
– Если мы будем осмотрительны, никто ни о чем не узнает, – пробормотал он. – Если нам обоим это доставляет наслаждение, нет ничего зазорного в том, что у нас будет интимная связь, леди Брентфорд.
– Теперь я понимаю, почему вы с таким успехом соблазняете женщин. – Она сказала это небрежным тоном, но его покоробило. – Поскольку вы гораздо более искушены в разного рода развлечениях, вы, несомненно, правы, считая, что последствия не слишком серьезны – я имею в виду для вас, – продолжала она. – А для меня даже очень. В данный момент я не могу рисковать таким поворотом в своей жизни.
– Почему?
Она избегала смотреть ему в глаза.
– Потому что у меня другие планы.
Она явно не была намерена поделиться ими с ним.
И он этому не удивился. Он был почти незнакомцем, который все это время, что они были вместе, только и делал, что шарил руками по ее телу. И здесь нечем было гордиться. Так поступил бы каждый волокита.
«Ты джентльмен, Гриффин. А джентльмен должен уважать ее желания и уйти из ее жизни. Оставить ее в покое».
И все же…
– Вы со мной встретитесь? Просто чтобы погулять, если для вас это предпочтительнее.
– Мне надо об этом подумать.
– Разумеется.
Ее ответ был напоминанием: он должен наконец начать задумываться о серьезных вещах. Он поклялся оставить в прошлом свою разгульную жизнь. И совершить что-нибудь значительное. Мимолетная связь с провинциальной вдовушкой была бы ошибкой. Шагом назад. А он поклялся идти вперед в новом направлении. И не оглядываться.
Ему понадобилось несколько минут, чтобы привести в порядок свои мысли. Потом он отвязал поводья и обернулся, чтобы попрощаться.
Она стояла в стороне и задумчиво смотрела куда-то вдаль. Ее прическа немного растрепалась, воротник сидел немного криво, а подол платья слегка запылился, но в этой, по сути, незамысловатой внешности была какая-то простая, естественная красота. По сравнению с ней лондонские леди в своих модных платьях и сложных прическах выглядели как бездушные осколки полированного стекла – без всякой глубины и смысла.
Он подошел к ней и, встав радом, быстро обмотал кожаными ремнями ее запястья.
– С-сэр! – встрепенулась она.
Притянув ее к себе, он прижался губами к ее рту, погасив ее протест крепким объятием.
– Если это наш последний поцелуй, он по крайней мере должен быть запоминающимся.
С этими словами он отпустил ее и одним прыжком вскочил на козлы своей двуколки.
– Передайте привет мисс Хэверстик. Желаю вам обеим с удовольствием поработать в саду. – Лошади заржали и рванули вперед. – Я советую вам заняться цветами у дальней стены. Они в этом нуждаются.
Увидев Элизу, Августина ахнула.
– Ты с ума сошла, – начала она.
– Я знаю, знаю, – сказала Элиза. – С моей стороны было просто безумием поддаться чарам этого повесы.
– Ты сошла с ума, что не захомутала лорда Хаддена, – поправила ее Августина. – Если бы я была на пятьдесят лет моложе, я бы побежала за ним задрав юбки. А тебя била бы по ногам молотком для крикета, если бы ты тоже вздумала за ним бежать. Из ревности.
– Я никогда не опушусь до того, чтобы гнаться за ловеласом, – вспыхнула Элиза. – Каким бы привлекательным он ни был.
