Текст книги "100 великих театров мира"

Автор книги: Капиталина Смолина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 44 страниц) [доступный отрывок для чтения: 16 страниц]

В 1799 году обе части труппы вновь объединились, и театр получил свое прежнее историческое название. „Московский декрет“ Наполеона 1812 года еще раз утвердил внутреннюю структуру театра „Комеди Франсез“, что впоследствии было подтверждено постановлениями 1850, 1859, 1901, 1910 годов, а также укрепил положение театра как привилегированного и подчиненного органам государственной власти.

В начале XIX века „Комеди Франсез“ по-прежнему представлял образцовую национальную драматургию и занимал охранительно-консервативные позиции в искусстве. В трагедиях национальных Драматургов Лемерсье и Ренуара играли ведущие актеры театра:

Тальма, Дюшенуа, Жорж, Лафон, Марс. Тальма – по-прежнему, один из крупнейших актеров французского театра. В это время он играет преимущественно героев шекспировских трагедий. В последние годы жизни Тальма активно занимается педагогической практикой. В канун революции 1830 года на сцене театра ставились романтические драмы Виктора Гюго. Героическая тема перед революцией 1848 года звучала в творчестве знаменитой актрисы Рашель. Затем наступил в театре период „затишья“, когда на сцене игрались пьесы мещанского толка драматургов Э. Скриба, Э. Ожье, легкие и развлекательные пьесы А. Дюма-сына, В. Сарду. Выдающаяся актриса Агар за сочувствие Парижской коммуне была вынуждена после 1871 года оставить театр. В искусстве других трагедийных актеров конца XIX века – Сары Бернар, Ж. Муне-Сюлли усилились черты академизма и стилизации. В это же время активно ставилась комедия, в которой играли много талантливых актеров – наиболее блистательные из них Го и Коклен. Их роли отличались чеканностью отделки, строгой логичностью, умением раскрыть особенный характер героя.

В конце XIX века на сцене прославленного театра идут произведения драматургов-реалистов – Бека, Франса, Ренара, позднее – Фабра. Расширяется и классический репертуар – в него включаются произведения П. Мериме, О. Бальзака, А. Мюссе, Шекспира. Конец XIX – начало XX века, как и в других европейских культурах, ознаменовался формированием режиссерского театра – фигура режиссера как создателя спектакля приобретает огромный вес и значение. Значительным событием для „Комеди Франсез“ в 30-х годах XX века было приглашение на постановку таких крупных режиссеров, как Ж. Копо, Л. Жуве, Ш. Дюллен, Г. Бати. С именем этого театра связано творчество и других выдающихся актеров и режиссеров современного театра – Ж. Л. Барро, М. Бель, Ж. Йонелля, Б.-М. Бови, Б. Бретти и др.

Старейший национальный театр Франции называют еще и „Домом Мольера“ – ведущие французские актеры и режиссеры всегда работали в нем. Это – честь и ответственность. На его сцене всегда присутствует французская и европейская классика. Театр „Комеди Франсез“, пожалуй, можно сравнить с нашим Малым театром – „Домом Островского“. Такие театры всегда остаются в сознании соотечественников образцовыми, эталонными, хранящими лучшие театральные традиции своей культуры.

Знаменитая банда

„Знаменитая банда“ – немецкая странствующая труппа комедиантов. Актерские объединения назывались в те годы „бандами“, и эта труппа действительно занимала ведущее положение среди бродячих театров. „Знаменитая банда“ не знала сроков своего рождения – труппа существовала в XVII – начале XVIII века. Создана она была актером К. Паульсеном в 50-х годах XVII века. Особенную известность приобрела под руководством И. Фельтена.

Иоганн Фельтен (1644–1692), окончив курс обучения в университете и получив ученую степень магистра, решил посвятить себя театральной деятельности. Он стремился к созданию нового репертуара и профессионализации актерского мастерства. Вступив в 1672 году в бродячую труппу Карла Паульсена, он быстро занял в ней ведущее положение. В труппе Паульсена впервые в Германии были показаны комедии Мольера, среди них – „Скупой“ и „Проделки Скапена“. После смерти Паульсена Фельтен берет на себя руководство труппой, которая стала широко известна в Германии и получила название „Знаменитой банды“.

В этом театре и началась подлинная реформаторская деятельность Фельтена – создателя немецкого профессионального театра нового типа. Он пригласил в свою труппу несколько студентов, чем поднял культурный уровень театра. Впервые в Германии в его спектаклях женские роли исполнялись актрисами, среди которых видное место заняла его жена Анна-Катарина Фельтен. Разъезжая до 1685 года со своей труппой по крупным немецким Городам, Фельтен вынужден был из экономических соображений частично сохранять в своем репертуаре излюбленные широкой публики импровизационные спектакли, исполняя пьесы из репертуара „Старинного итальянского театра“ Герарди, а также трагедии, унаследованные от английских комедиантов и получивших у Фельтена название „главных и государственных действ“.

„Главные и государственные действа“ состояли из трагедий, которые наполовину импровизировались актерами и сочетали в себе сцены, насыщенные патетикой и ужасами (убийствами, появлениями привидений и т. д.), а также грубыми шутками. Спектакли по своему типу были близки к нормам сценического искусства XVII века, отличались напыщенностью, преувеличенным пафосом, фарсовой прямолинейностью.

Решительно новый период в деятельности „Знаменитой банды“ связан с обращением труппы к французскому репертуару, в первую очередь к трагедиям Корнеля и комедиям Мольера. „Знаменитая банда“ поставила 10 пьес Мольера в прозаическом переводе (они были опубликованы в 1684 году в Нюрнберге). Большой успех имели постановки „Сида“ Корнеля, сыгравшие существенную роль в деле профессионализации актерского искусства в немецком театре. Умелое творческое руководство Фельтена привело к тому, что актеры распрощались со своей старой крикливой патетикой, свойственной бродячему театру. Успех театра Фельтена был настолько значительным, что он в 1685 году превратился в постоянную труппу курфюрста саксонского. В распоряжение Фельтена было предоставлено прекрасное театральное здание с первоклассной по тому времени машинерией и декорациями. Кроме того, актеры были зачислены на годовой оклад, что значительно улучшило их материальное положение. Это был первый театр Германии, получивший постоянное здание и привилегированное положение.

Для труппы Фельтена начался лучший период их творческой жизни, продолжавшийся пять лет. За это время удалось освободиться от импровизированные спектаклей, утвердить на сцене классическую драматургию, расширить репертуар – кроме французских пьес на сцене театра появились испанские классики с их комедиями „плаща и шпаги“, современные немецкие пьесы, в частности пьесы Христиана Вейзе.

После смерти саксонского курфюрста в 1690 году театр Фельтена лишился материальной поддержки и постоянного помещения и был вынужден снова скитаться по городам Германии в поисках зрителя и заработков. Фельтен умер в 1672 году, и во главе труппы становится его жена, продолжавшая в течение 25 лет дело, завещанное ей реформатором немецкой сцены, ее мужем. Необеспеченная жизнь труппы вынуждала Анну-Катарину Фельтен идти на уступки публике и частично вновь возрождать импровизированные спектакли и шутовские интермедии. В конце XVII – начале XVIII века вдове Фельтена пришлось вступить в конкуренцию с многочисленными итальянскими комедийными труппами, нахлынувшими в Германию. Это принудило пригласить ее в свой театр итальянского актера Бастьяри, владевшего немецким языком. Он с успехом выступал в роли Арлекина.

В начале XVIII столетия „Знаменитую банду“ Фельтена покинул ряд актеров, неудовлетворенных деятельностью театра. Среди них была чета Шпигельберг, которая основала собственную труппу. В этой труппе начала свою деятельность известная немецкая актриса XVIII века Каролина Нейбер. Среди бродячих трупп Германии в ту пору известна была антреприза Юлиуса Эленсона, сумевшего переманить в свой театр лучших актеров из труппы вдовы Фельтена. В попытках Фельтена реформировать немецкий театр была заложена необходимая система и энергия для созидания национального сценического искусства.

Венская опера

Венская Государственная опера – крупнейший музыкальный центр Европы. До 1918 года она носила название „Венская придворная опера“.

Вена – город Гайдна и Моцарта, Бетховена и Брамса, Шуберта и Штрауса. На венском кладбище покоится их прах. В венских театрах исполняются их произведения. В Вене сохранились дома, где они жили и работали. Во дворце Шёнбрунн можно видеть комнату, в которой маленький Моцарт играл перед императрицей Марией-Терезией; в соборе Св. Стефана – крохотную часовню, где его отпевали. Сохранился дом, где Бетховен написал „Героическую симфонию“, и дом, в котором родился Шуберт, школа, где он учился. Но случались и казусы. Так, уже в наше время, в доме, где некоторое время жил Шуберт и была написана песня „Лесной царь“, устроили автомобильный гараж, назвав его именем великого композитора…

В городе музыки, в Вене, как, впрочем, и во всей Австрии, оперу привыкли считать национальной сокровищницей. Рождение театра относится к середине XVII века, когда при дворе австрийского императора состоялись первые оперные представления итальянской труппы. Со второй половины XVII века придворные оперные спектакли даются регулярно и исполняются австрийской Королевской капеллой. Ежегодно в театре ставилось 10–12 новых оперных спектаклей, главным образом композиторов венецианской и неаполитанской оперных школ. Постановки отличались праздничным великолепием, большой помпезностью и роскошью. До 1700 года было представлено около 400 опер.

В 1697 году было начато строительство специального здания для театра (позже оно было уничтожено пожаром). Спектакли проходили сначала в венском „Бургтеатре“, а затем в специально построенном для оперных спектаклей „Карнтнертотеатре“. В начале XVIII века начинается борьба в австрийском театре против расточительной пышности оперных спектаклей, против засилия итальянских опер, за утверждение национального оперного стиля. Активно начинают работать австрийские композиторы И. Фукс, И. Зеленка и другие. Расцвет творческой деятельности театра пришелся на вторую половину XVIII века – он был связан с оперной реформой Глюка и постановками опер Моцарта. С начала XIX века театр ставит лучшие оперы немецких, австрийских, итальянских и французских композиторов.

25 мая 1869 года в центре Вены было открыто новое здание Придворной оперы, построенное по проекту архитекторов Э. ван дер Нюлля и А. Зиккард фон Зиккардсбурга и считавшееся долгое время одним из лучших театральных зданий в мире. Однако, несмотря на наличие ряда выдающихся исполнителей, высокий уровень хора и оркестра, театр в середине XIX века переживает творческий упадок. Некоторое оживление наступает, когда директором и главным дирижером становится Г. Рихтер. В 1897–1907 годы театр переживает период расцвета. В эти годы театр возглавлял Г. Малер (1860–1911). Малер существенно обновил репертуар театра. Осуществленные под его руководством спектакли были свободны от рутинных сценических приемов. Малер исполнял Вагнера без купюр, Моцарта – без вставок, „Фиделио“ Бетховена в соответствии с авторской партитурой. Он подчинял все компоненты спектакля драматическому единству, раскрывал внутренний смысл произведения, боролся с оперными условностями и внешними нарочитыми эффектами. Впервые в Вене Малер поставил оперы „Фальстаф“ Верди, „Без огня“ Штрауса, оперы Моцарта, Вебера, Дебюсси. Он впервые в Вене поставил оперы Чайковского – „Евгений Онегин“, „Пиковая дама“, „Иоланта“. Вследствие интриг он был вынужден покинуть театр и перебраться в США, где выступал в том числе и в „Метрополитен-опера“. Новаторская сущность его дирижерского творчества состояла в том, что Малер добивался слияния музыкального и пластического действия. Малер стремился перестроить оперный театр из коммерческого в учреждение культурное, эстетически воспитывающее зрителя. Будучи театром придворным, Венская опера находилась в зависимости от двора и симпатий придворно-аристократического круга. Предпочтение в этот период отдается австрийским композиторам.

В 1918 году, после образования Австрийской республики, театр получает статус Государственного. В нем выступают такие дирижеры, как К. Краус, И. Крине, Р. Штраус, Э. Сенкер, В. Фуртвенгл и другие, а также выдающиеся вокалисты Европы. Наряду с классической оперой, здесь ставятся и оперы, принадлежащие модернистским направлениям в искусстве. В 1938 году, после гитлеровской оккупации Австрии, руководство театра сменили, и Венская опера последующие годы занимала положение второстепенного провинциального театра. Ряд артистов подверглись репрессиям, другие покинули страну. 6 марта 1945 года здание театра было разрушено американской бомбой. Сразу же после освобождения Австрии труппа Венской Государственной оперы возобновила свою работу. В течение десяти лет, пока восстанавливалось здание, театр давал спектакли в помещениях театров „Ван дер Вин“, „Фольксопер“, а также регулярно гастролировал за рубежом во Франции, Бельгии, Италии, Англии.

В ноябре 1955 года премьерами опер „Дон Жуан“ Моцарта, „Кавалер роз“ Штрауса и „Воццек“ Берга было торжественно открыто восстановленное здание Венской Государственной оперы. С 1959 по 1964 год музыкальным руководителем театра был Г. Караян. Лучшие спектакли мирового оперного репертуара, великолепные исполнители с мировым именем, блистательные дирижеры выступали и выступают на сцене этого театра.

Театр Славяно-греко-латинской академии

В XVII веке в культуре существовали два наиболее мощных пласта: обрядово-церковный и народно-бытовой. Школьную драму можно назвать „искусственной“, то есть созданной, но не существующей в виде „чистой“ культурной формы. Школьная драма „вторична“, но сама ее „вторичность“ постепенно приобретает строгие жанровые формы. Необходимо знать и то, что русская культура в отличие от западноевропейской достаточно продолжительное время не нуждалась в обособленности от церковного богослужения. Одной из существенных причин отсутствия разрыва церковного обряда и культуры была та, что в России богослужение велось на понятном народу родном языке. Школьная драма и театр развивались в двух направлениях – как „южнорусское“ (малорусское) и „великорусское“ искусство. И ее развитие определял сам тип духовной школы.

Духовенство было в XVII веке единственным в России „учительным сословием“. Церковная литература стремилась удовлетворить исключительно все потребности. Но вот сначала в Киеве, а потом и в Москве возникают учебные заведения. И как только возник вопрос о школе, так, естественно, возникла враждебная реакция на это новое явление со стороны ревнителей „древнего благочестия“. Сторонники греко-византийской традиции воспринимали введение школ как покушение на правильную веру со стороны латино-польской. И совершенно правильно было ими подмечено, что вместе с возникновением школы ставится вопрос о знании, знание же делает ум пытливым – человек обращается к разуму, а разум бывает противен вере, ибо „вера не нуждается в доказательствах“. Разум, говорили они (и не без оснований), ненадежен, легко впадает в прелести многоразличные, ибо „мудрость мира сего буйство есть у Бога“. (Отметим чрезвычайную актуальность этого вопроса о соотнесении веры и знания, религии и науки на протяжении всей истории культуры до нынешнего времени.)

Развитие школы и ее возникновение в то время было невозможно без западного опыта. Но суть вопроса состояла в том, у кого учиться? Для русского человека XVII века и немцы были „некрещеными“, а между тем все больше становилось иноземцев в русском государстве. Византия или латинство станут источниками русской школы и театра? В середине XVII века и те, и другие были приглашены в Москву: православные греки-монахи и книжные люди из Киева. Славяно-греко-латинская академия (позже Московская духовная академия) в самом своем названии отразила две церковно-учительные позиции: восточную – греческую, и западную – латинскую. Начало свое она ведет от братьев Лихудов, в 1685 году открывших школу при Богоявленском (позже в Заиконоспасском) монастыре. В ней преподавались грамматика, пиитика, риторика, логика и физика на латинском и греческом языках. Лихуды руководили школой до 1694 года, когда они были обвинены в корыстолюбии и определены для занятий в московской типографии. Новый этап в жизни Академии связан с именем Палладия Роговского, склонного к западному просвещению (1700–1775). Он получил на Западе образование, был некоторое время униатом и полагал, что его просветительство на западный лад согласуется с петровскими преобразованиями. Наставники и ученики вызывались из Киева; науки преподавались на латыни. В числе учеников Славяно-греко-латинской академии были князья Одоевские, Голицыны. Здесь получили образование митрополит Платон (Левшин), кн. А. Д. Кантемир, М. В. Ломоносов. Первоначально курс обучения длился 12–13 лет, иные проходили его и за 15–20 лет.

Школьный театр в Москве, опиравшийся на русскую школьную драму, имевший русских актеров и получивший в первой четверти XVIII века большое культурное значение, гораздо больше отвечал требованиям Петра I, чем это могли сделать приглашенные им иноземцы Курст и Фюрст, руководившие публичным театром. Спектакли московской Славяно-греко-латинской академии были связаны с современностью – академия осуществила ряд постановок, посвященных военным успехам России.

Драматургия и представления школьного театра сохраняли по-прежнему свою связь с библейскими и евангельскими образами, а также пользовались характерным приемом аллегорического изображения людей и событий. Одна из первых московских пьес академической (школьной) сцены называлась „Ужасная измена сластолюбивого жития…“. Ее герои – Любовь земная (Прелесть), Мир, Сластолюбие, Пиролюбец, Смерть, Православная церковь, убогий Лазарь. Драма разыгрывалась в масленую неделю, в канун Рождественского поста. А потому любители „запустных пирований“ должны были увидеть воочию спасительные свойства поста и воздержания. Масленица – весела, но пир без меры – пагуба душе. Пост – труден, суров, но спасает и врачует. В основе сюжета лежала притча о бедном и богатом Лазаре. Эта история о двух Лазарях была хорошо известна. Но вместе с тем религиозная форма совмещалась с новыми элементами, которые были злободневными и могли взволновать современников. В представлении школьной драмы „Страшное изображение второго пришествия Господня на землю“ (1702) наряду с аллегорическими героями, изображающими Церковь, Милосердие, Гордыню, Ярость, появился „торжествующий Марс роксоланский“, олицетворяющий Петра и Россию. К нему же приходила Фортуна, и Победа вручала ему знаки величия.

Школьная драма опиралась на богатую символику – это была христианская, античная и языческая символика. Символизм был популярен – в 1705 году распоряжением Петра I была издана книга „Символы и Емблемата“, в которой располагалось 840 гравированных Рисунков с объяснительными комментариями на русском, латинском, Французском и немецком языках. Издание стало справочником для эллегорической литературы. В „Ужасной измене…“ Истина появлялась с мечом и весами, Суд Божий в правой руке держал меч пламенный, а в левой – пальму со скипетром. Сластолюбие выезжало на семиглавом змии. Церковь выходила с крестом и чашею. Дух Лазарев являлся в светлой одежде, а дух Пиролюбца – в черном одеянии.

Сборник символов служил, таким образом, и руководством для костюмирования актеров.

Петр I, „насаждающий науку“, ждал популяризации своих преобразований в школьной драме. В 1702 году в „московских новосияющих Афинах“ готовились ко дню царских именин. Должно было быть представлено действо „Царство мира, идолослужением прежде разоренное и проповедию апостола Петра… паки восстановленное“. Деяния апостолов служили источником для сюжета. В драме речь шла о проповеди апостола Петра, который избавил мир от языческой „лести идольской“. Как всегда, в действии участвовали типичные аллегорические фигуры Любви, Истины, Благолепия, Идолослужения. Ярости. В эпилоге Мир украшался царскими одеждами и „посаждался на камени твердого исповедания, аки на престоле царском“. Петр – значит камень. Этот „перевод“ имени был устойчивым символом проповеднической и панегирической литературы Петровской эпохи.

Взятие шведской крепости Нотебурга Петром I было торжественно отмечено школьным театром Академии в начале 1703 года. Было поставлено „триумфальное действо“ под названием „Торжество мира православного“. Действо изображало войну России против Швеции как борьбу „российского Марса“ против злых сил, олицетворенных в образах „льва шведского“ и „луны таврикийской“. Лев и змея – символы злобы и лукавства. Действо завершалось триумфальным въездом „российского Марса“. Эта антитеза еще не раз повторится во всевозможных триумфальных акциях Петровского времени.

В „Ревности Православия“ (1704) проводилась параллель между триумфами Петра и подвигами ветхозаветного Иисуса Павина. В других школьных драмах Петр I сравнивался с Моисеем. После Полтавской битвы о Петре говорили в драмах то как о Давиде, одолевшем гордого Голиафа, то как о Самсоне, растерзавшем льва, то сравнивали с Геркулесом. Сам Петр как фигура „из жизни“, персона реальная, не мог по правилам риторики и школьной пиитики появляться на сцене в виде действующего лица, но мог быть представлен фигурой, например, Ревности Православия. Иногда смысл представлений разъяснялся надписями, сопровождающими появление персонажа на сцене. Хромой лев (Карл XII) появлялся с надписью: „Хром, но лют“. Позже он же появлялся с надписью „Изменою погибаю“.

Торжественные школьные драмы, посвященные триумфальным событиям, были пышными и эффектными: большие хоры пели торжественные песни, слышались воинственные звуки труб, звучали словесные похвалы воинству, украшались спектакли и воинскими „офицерскими танцами“.

Если в Петровские времена школьные драмы достаточно регулярно появлялись на академической сцене, то позже, во времена царствования Елизаветы Петровны, их достаточно редко ставили. Но именно ко времени Елизаветы относится одна из наиболее значительных академических пьес. Это „Стефанотокос“, сочиненный в начале 40-х годов. Она представляла собой аллегорический комментарий к событию 24 ноября 1741 года – времени, когда Елизавета Петровна овладела императорской короной. В пьесе же речь шла о том, что Стефанотокос, „рожденный в короне“, был лишен происками соотечественников и пришлых иноземцев наследственного престола. (Не такова ли была ситуация и в России? – словно спрашивал автор пьесы.) Стефанотокос изображал Елизавету. Пьеса демонстрировала отрицательное отношение к иноземцам, коими был угнетен и русский народ, и православная церковь (времена бироновщины и регентства Анны Леопольдовны). Это состояние страдания верных сынов земли русской было родственно страданиям Стефанотокоса, испытывающего ненависть придворных, отнятие „родительской чести“. Но Мужество и Верность убедили Стефанотокоса сковать „тяжкими узами“ Злобу, Зависть, Лукавство. По всему миру летит слава, возвещающая наступление нового прекрасного для России времени. Четыре стороны света приходят на поклонение Стефанотокосу. В эпилоге выражается главная мысль пьесы о том, что Господь не покидает уповающих на Него и славою их почитает.

В школьной драме (в лучших ее образцах) уже не абстрактные фигуры Мудрости и Ревности выступают на первый план, но их главный герой – Правитель, человек, облеченный властью. Уже намечены в них и воплощены темы государственного долга Правителя, долга перед народом и славными предками. И все же школьная драма обладала тем, что после нее мы навсегда потеряли – и ее создатели, и ее актеры обладали бескризисным художественным сознанием, скрепленным в единое целое христианским мироощущением. Больше никогда сцена, литература, искусство не будут его носителями с такой степенью убедительности.