Текст книги "Профессиональная культура журналистов в России"
Автор книги: Камилла Нигматуллина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)
Камилла Нигматуллина
Профессиональная культура журналистов в России
Рецензенты:
доктор социологических наук, профессор А. С. Пую (Санкт-Петербургский государственный университет)
доктор политических наук, профессор Г. С. Мельник (Санкт-Петербургский государственный университет)
© К. Р. Нигматуллина, 2021
© Издательство «Алетейя» (СПб.), 2021
Предисловие
Начало XXI века ознаменовалось для журналистики сложными вызовами. Развитие цифровой среды, технологий производства и распространения контента, а также изменения в характере самой работы (переход от простого информирования аудитории к социально-политической навигации и формированию смыслов) привели к необходимости переосмыслить стандарты и ценности журналистской профессии в контексте технологических изменений и новых этических проблем в работе журналистов.
В России наиболее очевидным стало разделение журналистики на «производство контента» и «общественное служение», причем к 2020 году производство контента стало доминирующей парадигмой. Использование цифровых платформ для «выращивания» вовлеченных аудиторий и их продажа рекламодателям стало основным драйвером российской медиасистемы. Вместе с тем все чаще стали слышны голоса региональных журналистов, журналистов-расследователей, медиаэкспертов, которые озвучивали явные проблемы в профессии: отсутствие возможностей для полноценного мониторинга деятельности власти и бизнеса, зависимость дотационных СМИ от государственных бюджетов, технологический и материальный разрыв между редакциями, непонимание задач цифровой адаптации медиа в регионах, отрыв от аудитории социальных медиа, и т. д. 2020 год, с одной стороны, оказался катастрофическим для медиабизнеса, а с другой – заставил искать ответы на вопросы еще интенсивнее.
Очевидно, пришло время описать, что именно менялось в профессии журналиста в России за последние двадцать лет с точки зрения понимания ее основ, с какими вызовами сражаются журналисты настоящего и куда устремлены взгляды журналистов будущего. Эта цель сподвигла автора монографии на исследование профессиональной культуры журналистов, которое продолжалось в течение пяти лет и вылилось в детальное исследование региональной журналистики России в цифровом пространстве.
За последние десять лет в отечественной науке не предпринимались попытки комплексного исследования журналистской культуры. При этом в стране продолжается значимая дискуссия по поводу доверия к СМИ и журналистам, престижности профессии в обществе и актуальности миссии классической журналистики в цифровом мире. Наблюдается рост выступлений самих журналистов в массовой прессе о задачах журналистики и противоречиях в профессиональных ценностях. Растет значимость медиакритики и публичного разбора профессиональных противоречий не только на традиционных площадках, но и в социальных сетях. Отдельным феноменом последних пяти лет стали каналы, посвященные медиа и журналистике, в мессенджере Telegram. Частью общественной дискуссии становились публичные конфликты редакций СМИ или журналистских коллективов с собственниками, поведение отдельных журналистов в профессиональных и бытовых ситуациях, задержания журналистов и выражения профессиональной солидарности в их отношении. Журналистская практика стала более прозрачной и открытой для общественного обсуждения, что породило запрос на понимание стандартов и принципов конкретных редакций при освещении тех или иных событий. Такой же актуальной стала повестка о конкуренции профессиональной журналистики с любительскими медиа, прежде всего в социальных сетях и мессенджерах.
Публичные дискуссии демонстрируют ключевые противоречия дискурса, отражающего состояние современной журналистской культуры в России, которые и стали предметом авторского анализа:
– сосуществование двух парадигм – общественного служения и коммерческих интересов медиа;
– отношение к необходимости господдержки медиа, в частности региональной печатной прессы;
– этический релятивизм (ситуативное принятие решений, основанное на личных убеждениях в правильности и неправильности) или следование редакционной догме, включая активность в социальных сетях;
– признание необходимости естественных профессиональных ограничений и практики самоцензуры, связанные с внешним давлением на журналиста;
– двойственное понимание объективизма как «отсутствия субъективизма» и как «наличия единой картины реальности», связывание объективности с либеральной позицией СМИ и западными стандартами журналистики;
– неоднозначное отношение к понятию автономности в силу исторически сложившейся системы медиа, исключающей форму общественных СМИ,
– противостояние идей зависимости от корпоративных интересов и независимости от идеологической позиции собственника;
– возрастающее количество специалистов с профильным образованием и низкий авторитет профильного образования на рынке, расхождение дискурса учебников с реальной практикой;
– поляризация в паре «правда» и «факт» в условиях усиливающегося недоверия к СМИ и сложности фильтрации недостоверных сообщений: журналист перестает быть «искателем правды» и становится «верификатором информации», что смещает фокус с общественного служения на ремесленную квалификацию;
– одновременная популярность и публичность профессии, неоднозначность ее ценности в понимании профессионального сообщества с нивелированием ее значимости в общественном дискурсе и шаблонностью во властном дискурсе.
Монография представляет собой результаты детального исследования национальной российской журналистской культуры в контексте ее фрагментированности. Это стало ответом на результаты кросскультурных исследований, которые описывали российскую журналистскую культуру как монолитную для всей медиасистемы. Понятие фрагментации журналистского сообщества и наличие противоречий в обсуждении журналистской профессии легли в основу авторского методологического подхода.
Изучение журналистской культуры как отдельное направление медиаисследований развивается уже около века и за это время преодолело несколько методологических поворотов. В ходе долгой истории эмпирические исследования в рамках социологии и психологии профессии в XXI веке трансформировались в кросскультурные сравнительные исследования, приоритет в которых отдан изучению профессиональных ролей журналистов по всему миру и пересмотру понятия журналистского профессионализма. Отечественные исследования последних двадцати лет также находятся в русле общемировых трендов и рассматривают журналистскую культуру как сложный объект, включающий в себя установки, ценности, принципы и повседневную профессиональную практику, которая отражает воспринимаемые установки и роли.
Перед тем как предложить авторский подход к исследованию журналистской культуры в рамках одной национальной системы, был проведен детальный метаанализ эволюции методологии и эмпирических данных, касающихся российских журналистов, кросскультурных международных проектов. Также в российский оборот введены более пятидесяти иноязычных работ, ранее не использовавшихся в отечественных исследованиях журналистики. Таким образом, автору удалось получить наиболее полную картину имеющихся данных о российских журналистах, составленную из имеющихся результатов в России и мире.
Следует отметить, что важным поворотом зарубежных исследований последних пяти лет стало изучение разрыва между тем, какие ценности журналисты декларируют публично и приватно, и тем, насколько эти ценности воплощены в реальном продукте журналистского труда. Сегодня для изучения этого разрыва ученые все чаще используют качественные методы исследований, обращаясь к таким категориям, как дискурс и контекст. Важность контекстуального объяснения профессиональных практик постепенно входит и в российскую научную среду.
Еще один важный поворот для медиаисследований в целом заключается в девестернизации (отказе от идеи назначения журналистики исключительно в содействии демократии) и критическом анализе концепции медиасистем, которая также включает изучение журналистской культуры. Все больше внимания зарубежные ученые уделяют недемократическим странам, авторитарным и полуавторитарным режимам; при этом западные стандарты журналистики уже не определяются как нормативная отправная точка для таких исследований. Несмотря на важность этого направления, на наш взгляд, пока ученым не удалось в полной мере преодолеть ограничения западной парадигмы журналистики с ее ориентацией на миссию содействия демократическому развитию и служения обществу в государстве с демократическим политическим устройством. Подход, который предложен в данной монографии, позволяет сместить акцент с политического контекста формирования журналистской культуры на дискурсивный.
Современные исследователи журналистской культуры отрицают статичность профессиональных ценностей и говорят о динамичности, ситуативное™ и контекстуальное™ профессиональных идеологий и самой профессии. Журналистика находится в непрерывном становлении, в том числе институциональном, которое фиксируется через изменения норм и стандартов работы. Автор исследования обращает этот тезис в утверждение о том, что журналистская культура – это производное от публичного и непубличного дискурсов о профессии внутри журналистского сообщества, во власти и в обществе. Автор также утверждает, что журналистская культура формируется не только через осмысление предыдущего профессионального опыта, но и через дискурс о будущем профессии.
Главной целью исследования стало определение ключевых характеристик профессиональной культуры журналистов в России в первые два десятилетия XXI века, описание доминирующих журналистских групп (кластеров) внутри профессионального сообщества и выявление границ профессионального дискурса о журналистике, который определяет профессиональные стандарты и ценности современной российской журналистики (2000–2020 годы). Выбор периода обусловлен, во-первых, политической трансформацией в стране, во-вторых, интенсивным цифровым развитием и, наконец, становлением медиасистемы, основанной на доминировании государственного капитала и капитала крупных частных корпораций в собственности на СМИ. Мы также опирались на мнение исследователей, например С. Пасти, которая полагает, что поколение российских журналистов, пришедших в профессию в этот период, является единой профессиональной подгруппой, которую можно сравнивать с предыдущими поколениями. Опросы и интервью проводились автором в 2016–2020 годы. За этот период произошли смена собственников ряда крупных национальных изданий, отток сотрудников и целых коллективов из традиционных СМИ и основание собственных стартапов, активный переход классических журналистов в социальные медиа, усиление регулирования интернета, задержания журналистов, которые приводили к акциям солидарности, глобальная дискуссия о фейках, недостоверной информации и использовании социальных сетей в политических технологиях.
Результаты и выводы основаны на данных, собранных автором и полученных из открытых источников.
1. Данные, собранные автором:
– 196 ответов на вопросы анкеты для журналистов регионов и столичных городов (2016–2017 годы);
– 95 ответов на вопросы анкеты, посвященной самоцензуре, для региональных журналистов;
– 6 глубинных интервью с редакторами и медиаменеджерами о журналистской культуре (2016 год);
– 7 интервью с редакторами СМИ о самоцензуре (2018 год);
– 24 глубинных интервью с региональными медиаэкспертами (2019–2020 годы, анонимно);
– 5 экспертных интервью с исследователями журналистской культуры (2017–2020 годы);
2. Данные, взятые из открытых источников:
– 30 интервью с медиаменеджерами в рамках проекта «Полевое исследование медиацеха»;
– 36 интервью с журналистами, опубликованных в общественно-политических и профессиональных изданиях.
Для анализа текущего состояния профессии журналиста были рассмотрены работы, посвященные границам журналистики (С. Байсборд, М. Дёзе, М. Карлсон, С. Льюис[1]1
Carlson M., Lewis S. Boundaries of Journalism. London: Routledge, 2015; Waisbord S. Reinventing professionalism. Journalism and News in Global Perspective. London: Polity Press, 2013; Carlson M. Metajournalistic Discourse and the Meanings of Journalism: Definitional Control, Boundary Work, and Legitimation // Communication Theory. 2016. Vol. 26. P. 349–368; DeuzeM. What is journalism? Professional identity and ideology of journalists reconsidered // Journalist. 2005. Vol. 6, Iss. 4. P. 442–464.
[Закрыть]) и цифровой трансформации журналистики в России (Е. Баранова, О. Сидорова, И. Карпенко[2]2
Баранова E. А. Трансформация института СМИ в условиях медиаконвергенции // Коммуникология. 2016. № 3. С. 188–203; Сидорова О. С., Карпенко И. И. Профессиональные компетенции современного интернет-журналиста // Современный дискурс-анализ. 2018. Вып. 3 (20). Т. 3. С. 12–21.
[Закрыть]).
История изучения журналистской профессии в России представлена, прежде всего, работами Я. Засурского, С. Колесник, Л. Свитич и А. Ширяевой[3]3
Засурский Я. Н., Колесник С. Г., СвитичЛ. Г., Ширяева А. А. Журналист: российско-американские социологические исследования. М.: Эслан, 1998; Колесник С. Г., Свитич Л. Г., Ширяева А. А. Белый, протестант, бакалавр… Русский, женат, беспартийный (сравнительный социологический портрет российского и американского журналиста) // Журналист. 1994. № 10. С. 18–21.
[Закрыть]. История изучения журналистской культуры в зарубежных странах рассмотрена через призму работ Б. Донсбаха и Т. Патерсона, Д. Уивера и Л. Уилната, а также Т. Ханицша и других европейских исследователей профессии журналиста[4]4
Hanitzsch T. Deconstructing journalism culture: towards a universal theory // Communication Theory. 2007. Vol. 17, Iss. 4. P. 367–385; Patterson T. E., Donsbach W. News decisions: Journalists as partisan actors // Political Communication. 1996. Vol. 13, Iss. 4. P. 455–468; Willnat L., Weaver D. H. The American Journalist in the Digital Age: Key Findings. Bloomington: School of Journalism, 2014.
[Закрыть].
Представленное исследование журналистской культуры опирается главным образом на кросскультурные сравнительные проекты и их авторов – коллектив К. Мейадо, коллектив К. Норденстренга, коллектив Г. Нюгрена, С. Пасти, коллектив Т. Ханицша[5]5
Hanitzsch T. et al. Mapping journalism cultures across nations // Journalism Studies. 2011. Vol. 12, Iss. 3. P. 273–293; Hanitzsch T., Hanusch F., Ramaprasad J., Beer A. S. de. Worlds of Journalism: Journalistic Cultures Around the Globe. New York: Columbia University Press, 2019; Mellado C., Hellmueller L., Donsbach W. Journalistic Role Performance: Concepts, Contexts, and Methods. New York: Routledge, 2017; Journalism in Russia, Poland and Sweden – Traditions, Cultures and Research / Ed. G. Nygren. Sodertorn: Sodertorns Hogskola, 2012; Journalism in Change. Journalistic culture in Poland, Russia and Sweden / Eds. G. Nygren, B. Dobek-Ostrowska. Frankfurt am Main: Peter Lang, 2016; Pasti S., Ramaprasad J. Contemporary BRICS journalism: Non-Western media in transition. London, New York: Routledge, 2017; Pasti S. The Changing profession of a journalist in Russia. PhD thesis, University of Tampere, 2007.
[Закрыть], а также российских исследователей, которые были заняты в проектах как представители странового кейса, – это М. Аникина, Д. Гавра, С. Давыдов, О. Логунова, Д. Стровский[6]6
Anikina M. Journalists in Russia // Journalism in Russia, Poland and Sweden – Traditions, Cultures and Research / Ed. G. Nygren. Sodertorn: Sodertorns Hogskola, 2012. P. 20–30; Gavra D., Strovsky D. Values of journalists in Russia: following historical evolution and modern empirical data // Brazilian Journalism Research. 2016. Vol. 12, Iss. 1. P. 118–139; Mellado C., Hellmueller L., Donsbach W. Journalistic Role Performance: Concepts, Contexts, and Methods. New York: Routledge, 2017.
[Закрыть]. Отечественные исследования профессии журналиста и его культуры, вне рамок сравнительных проектов, представлены работами Н. Авдониной, А. Бырковского и коллектива исследователей МГУ, И. Дзялошинского, Ю. Ершова, Б. Лозовского, Б. Олешко[7]7
Авдонина Н. С. Изучение образа профессии журналиста в восприятии студентов с целью корректировки образовательного процесса // Вестник Марийского государственного университета. 2018. N2 1 (29). С. 9–18; Колесниченко А. В., Вырковский А. В., Галкина М. Ю., Образцова А. Ю., Вартанов С. А. Трансформация журналистской работы под влиянием новых технологий: поиск информации, жанры медиатекстов, редакционная культура // Вестник Московского университета. Сер. 10: Журналистика. 2017. № 5. С. 51–71; Дзялошинский И. М., Дзялошинская М. И. Журналистское сообщество в оценках журналистов // Вестник Московского Университета. Сер. 10: Журналистика. 2005. N2 5. С. 78–94; Ершов Ю. М. Идеология общественного служения в журналистике // Вестник НГУ. Сер.: История, филология. 2015. N2 6. С. 68–73;Лозовский Б. Н. Журналистика: от чего зависит доверие тем, кто ей служит // Знак: проблемное поле медиаобразования. 2018. N2 3 (29). С. 174–183; Олешко В. Ф., Олешко Е. В. Особенности профессиональной культуры журналиста цифровой эпохи // Знак: проблемное поле медиаобразования. 2019. № 2 (32). С. 134–141.
[Закрыть].
Диссертационное исследование базируется на методологии коллектива Т. Ханицша в авторской модификации[8]8
Hanitzsch T., Hanusch F., Ramaprasad J., Beer A. S. de. Worlds of Journalism: Journalistic Cultures Around the Globe. New York: Columbia University Press, 2019.
[Закрыть]. Также использованы работы зарубежных исследователей, которые изучают российский кейс автономно, – это Э. Ерзикова и А. Клюева, У. Лоури и С. Оутс, Ю. Пиетилайнен и Б. Струков, К. Цецура и И. Яблоков[9]9
Erzikova E., Lowrey W. Russian Regional Media // Digital Journalism. 2017. Vol. 5, Iss. 7. P. 919–937; Klyueva A., Tsetsura K. News from the Urals with love and payment: The first look at nontransparent media practices in the Urals Federal District of Russia // Russian Journal of Communication. 2011. Vol. 4, Iss. 1/2. P. 72–93; Lowrey W., Erzikova E. One Profession, Multiple Identities: Russian Regional Reporters' Perceptions of the Professional Community // Mass Communication and Society. 2013. Vol. 16, Iss. 5. P. 639–660; Oates S. Russian Media in the Digital Age: Propaganda Rewired // Russian Politics. 2016. Vol. 1, Iss. 4. P. 398–417; Pasti S., Pietilainen J. Journalists in the Russian regions: How different generations view their professional roles // Media, culture and society in Putin's Russia. London: Palgrave Macmillan, 2008. P. 109–132; Strukov V. Russian 2011–2012: Elections and Digital Media // Digital Icons: Studies in Russian, Eurasian and Central European New Media. 2012. Vol. 12. P. 111–123; Schimpfossl E., Yablokov I. Post-socialist self-censorship: Russia, Hungary and Latvia // European Journal of Communication. 2020. Vol. 35, Iss. 1. P. 29–45.
[Закрыть]. В работе также важное место занимает концепция «четырех Россий» Н. Зубаревич как основание для поиска региональных противоречий в журналистской культуре[10]10
Зубаревич H. Четыре России // Ведомости. 2011. 30 декабря. URL: https:// www.vedomosti.ru/opinion/articles/2011/12/30/chetyre_rossii (дата обращения: 28.08.2020); Зубаревич H. Четыре России отменяются // Новая газета. 2014. 22 декабря. № 144. URL: www.novayagazeta.ru/ articles/2014/12/20/62443-natalya-zubarevich-chetyre-rossii-otmenyayutsya (дата обращения: 28.08.2020).
[Закрыть].
Важным корпусом теоретических работ стали исследования профессиональных ролей журналиста. Ключевые авторы этого направления – Б. Донсбах, К. Мейадо, Ф. Хануш, Л. Хельмюллер[11]11
Vol. 79, Iss. 1. P. 3–25; Beyond Journalistic Norms. Role Performance and News in Comparative Perspective / Ed. C. Mellado. London; New York: Routledge, 2020; Hanusch F., Hanitzsch T. Introduction: Comparing Journalistic Cultures Across Nations // Journalism Studies. 2017. Vol. 18, Iss. 5. P. 525–535.
[Закрыть].
Отдельные методики исследования журналистской культуры и теоретические наработки в области фрагментации и гибридизации журналистской культуры были рассмотрены через призму кейсовых исследований в зарубежных странах (Д. Бек, М. Мейен, X. Халлики, X. Харро-Лойт и другие[12]12
Halliki H. Revisiting National Journalism Cultures in Post-Communist Countries: The Influence of Academic Scholarship // Media and Communication. 2015. Vol. 3, Iss. 4. P. 5–14; Harro-Loit H. Revisiting National Journalism Cultures in Post-Communist Countries: The Influence of Academic Scholarship // Media and Communication. 2015. Vol. 3, Iss. 4. P. 5–14; Raemy P., Beck D., Hellmueller L. Swiss Journalists' Role Performance // Journalism Studies. 2018. Vol. 20, Iss. 6. P. 765–782.
[Закрыть]).
Изучение медиасистем в целом основано на работах С. Бодруновой, Е. Вартановой, Э. Лаук, П. Манчини, К. Спаркса, Д. Халлина[13]13
Bodrunova S. S. Fragmentation and Polarization of the Public Sphere in the 2000s: Evidence from Italy and Russia // Global Media Journal – German Edition. 2013. Vol. 3, Iss. 1. P. 1–35; Hallin D., Mancini P. Comparing media systems. Three models of media and politics. New York: Cambridge University Press, 2004; Lauk E. How will it all unfold? Media systems and journalism cultures in post-communist countries // Finding the Right Place on the Map Central and Eastern European Media Change in a Global Perspective / Eds. K. Jakubowicz, M. Sukosd. Chicago: Intellect, 2008. P. 193–212; Sparks C. Media systems in transition: Poland, Russia, China // Chinese Journal of Communication. 2008. Vol. 1, N 1. P. 7–24.
[Закрыть]. Особенности российской медиасистемы рассматривались отечественными авторами С. Бодруновой, Е. Вартановой, А. Качкаевой. И. Кирией, А. Литвиненко и А. Пую[14]14
Bodrunova S., Litvinenko A. Four Russias in communication: fragmentation of the Russian public sphere in the 2010s // Democracy and Media in Central and Eastern Europe 25 Years On. Bern: Peter Lang, 2020. P. 63–79; Kachkayeva A., Kiriya I. Long-term trends in the development of the mass communication sector // Foresight. 2012. Vol. 6, Iss. 4. P. 6–18; Litvinenko A., Smoliarova A., Bekurov R., Puiy A., Glinternik E. Mapping international journalism in postSoviet Russia: Global trends versus national context // International Review of Management and Marketing. 2015. Vol. 5. P. 49–54; Vartanova E. The Russian media model in the context of post-Soviet dynamics // Eds. D. C. Hallin, P. Mancini // Comparing media systems beyond the Western world. New York: Cambridge University Press, 2012. P. 119–142.
[Закрыть].
При разработке методологии исследования были рассмотрены труды, посвященные неоинституциональному подходу и дискурсивному институционализму Т. Боса и Р. Томаса, И. Шмерлиной, Б. Шмидт[15]15
Vos T. P., Thomas R. J. The Discursive (Re)construction of Journalism's Gatekeeping Role // Journalism Practice. 2018. Vol. 13, Iss. 4. P. 396–412; Schmidt V. A. Discursive Institutionalism: The Explanatory Power of Ideas and // Discourse Annual Review of Political Science. 2008. Vol. 11. P. 303–326; Schmidt V. A. Discursive Institutionalism: The Explanatory Power of Ideas and // Discourse Annual Review of Political Science. 2008. Vol. 11. P. 303–326; Шмерлина И. A. «Институциональная логика»: критический анализ направления // Социологический журнал. 2016. Т. 22. № 4. С. 110–138.
[Закрыть]. Методика дискурс-анализа была выработана на основе работ Т. ван Дейка, П. Серио, И. Шмерлиной[16]16
Ван Дейк Т. Дискурс и власть. Репрезентация доминирования в языке и коммуникации. М.: Книжный дом «АИБРОКОМ», 2013; Квадратура смысла: Французская школа анализа дискурса / Под ред. П. Серио. М.: Прогресс, 1999; Шмерлина И. А. «Институциональная логика»: критический анализ направления // Социологический журнал. 2016. Т. 22. № 4. С. 110–138.
[Закрыть].
Среди относительно недавних диссертаций по теме следует отметить кандидатскую работу М. Симкачевой, посвященную понятию профессионализма, основанную на анкетировании журналистов и экспертном интервьюировании[17]17
Симкачева М. В. Профессионализм журналиста: трансформация понятия, модели практического воплощения: Дисс… канд. филол. наук: 10.01.10. Казань, 2006.
[Закрыть]. За последние двадцать лет отдельным аспектам функционирования профессиональной группы журналистов были посвящены кандидатские диссертации Б. Абилькеновой, А. Мезенцевой, докторские диссертации И. Блохина, Б. Олешко, С. Распоповой[18]18
Абилькенова В. А. Профессионально-нравственное самоопределение журналистской корпорации в ситуации становления гражданского общества. Дисс… канд. соц. наук: 22.00.06. Тюмень, 2006; Мезенцева А. В. Ценностные основания социальной позиции современного российского журналиста. Дисс… канд. филол. наук: 10.01.10. Екатеринбург, 2017; Блохин И. Н. Этножурналистика в политических процессах: ролевой анализ. Дисс… д. полит. наук: 10.01.10. Санкт-Петербург, 2009; Олешко В. Ф. Конвергентная журналистика: профессиональная культура как фактор оптимизации информационно-коммуникативных процессов. Дисс… д. филол. наук: 10.01.10. Екатеринбург, 2018; Распопова С. С. Журналистское творчество: теория и практика освоения. Дисс… д. филол. наук: 10.01.10. Москва, 2007.
[Закрыть].
Методология исследования основана на концепции дискурсивного институционализма, который интерпретируется в контексте актор-сетевой теории в трактовке Т. Боса и Т. Ханицша, критического дискурс-анализа в трактовке Т. ван Дейка и Н. Фэрклоу, сравнительного анализа медиасистем П. Манчини и Д. Халлина и сравнительного анализа журналистских культур в трактовке К. Мейадо, Т. Ханицша и их соавторов.
Представленная в монографии авторская методология предлагает четыре уровня дискурса, которые отражают и концептуальный, и перформативный аспекты журналистской культуры. В целом методика представляет собой изучение бесед, опросов, интервью, документов и текстов в широком контексте, ограниченном только языковыми рамками. В остальном мы сохранили традиционные подходы к изучению трех уровней культуры (индивидуальный, организационный и социетальный), трех уровней функционирования профессиональной идеологии (концептуальный, артикулируемый и перформативный) и четырех составляющих журналистской культуры: понимание профессионализма, понимание профессиональных ролей, понимание ценностей (эпистемология, этика), понимание автономности (внутренние и внешние ограничения).
Четырехуровневый анализ включил в себя следующие области дискурса:
– профессиональный дискурс журналистов о себе в виде самообследования и самоотчетов в полупубличном дискурсе (беседы с исследователями), в высказываниях в социальных сетях и мессенджерах в публичном дискурсе, что в итоге выражается в реконструкции своей идентичности через анализ собственных профессиональных практик;
– публичный профессиональный журналистский дискурс, закрепленный через институциональные логики в беседах о профессии, медиарынке и нормах журналистики;
– публичный государственный и общественный дискурс о журналистике в России;
– фрагментацию профессионального сообщества журналистов в современном дискурсе через категории, определяющие понимание профессионализма, профессиональных ролей, ценностей и стандартов журналистики.
Итогом работы также стало картирование профессионального дискурса по пяти основаниям и схема гибридности современной журналистской культуры в России. Вместо выводов из полученных схем автор монографии предлагает способы гармонизации профессионального дискурса и сглаживания ключевых противоречий.
Идеи, которые предлагаются в монографии в качестве основополагающих:
1. Профессиональная журналистская культура определяется через комплекс следующих критериев: установление границ профессионализма в конкретном сообществе, концептуализацию и принятие профессиональных ролей, выявление конфликтов и противоречий между фиксированными нормами и текущей практикой, характеристики профессиональной практики и продукта журналистского труда во взаимосвязи с ограничительными факторами, концептуализацию дискурса о профессии на разных уровнях.
2. Российское журналистское сообщество не выработало единого понимания профессионализма за последние двадцать лет в силу объективных причин: трансформации журналистского образования, неоднородности опыта разных поколений журналистов (в зависимости от года вхождения в профессию), смены профессиональных авторитетов и образцов для подражания, изменений в дискурсе власти в целом и конкретных учредителей медиа о журналистике, сложившихся прецедентов и кейсов в профессии, связанных с журналистским долгом.
3. Понимание профессиональных ролей российскими журналистами гибридно и зависит от метапозиции. Профессиональные роли определяются по отношению к творчеству и индивидуальным творческим потребностям, по отношению к мейнстримной повестке и общим информационным запросам аудитории, по отношению к конкретной аудитории издания и ее портрету, по отношению к учредителю (а также к власти и государству), по отношению к национальной информационной политике и правовому полю, а также по отношению к глобальной журналистской практике. Профессиональные роли как переменная медиасистемы не отражает всей полноты дискурса о профессионализме в целом.
4. Инструментами журналисткой культуры служат способы разрешения противоречий между зафиксированными нормативами (то, что значимо в рамках государства или на уровне документов), разделяемыми ценностями (то, что значимо для общей культуры и социума), доминирующими идеологиями (то, что важно для определенной группы, преследующей профессиональную цель) и изменчивостью профессиональных практик, которую мы называем дискурсивностью института журналистики.
5. Основные противоречия, которые характеризуют современную российскую журналистскую культуру, сложившуюся в последние двадцать лет, связаны с:
– разделением постсоветских и англосаксонских ценностей в профессии;
– различиями в журналистской практике на глобальном и национальном, федеральном и региональном, локальном и гиперлокальном уровнях медиасистемы, а также на институциональном и индивидуальном уровнях;
– определением границ профессионального и непрофессионального в медиа в целом, ядра профессиональных стандартов и периферии (пограничные практики и навыки), определением места журналистики в медиасистеме и медиакоммуникациях;
– противопоставлением миссии общественного служения коммерческим интересам медиа, верности идеалам профессии и качества продукта;
– разрывом между деонтолотическими основаниями (ценности и этика профессии) и реальными практиками в журналистике;
– разрывом между декларированием необходимости профессионального образования и его отсутствием, а также между компетенциями и составляющими таланта.
6. Профессиональные практики и результат журналистского труда в России не способны отразить все аспекты журналистской культуры в силу основного ограничивающего фактора в виде самоцензуры. Дополнительным фактором, который создает неполную картину журналистской культуры, является ограничение метода опроса, когда респонденты неосознанно искажают собственные представления и воспоминания.
7. Для понимания журналистской культуры в целом важна концептуализация дискурса, который является совокупностью речи журналистов о себе, речи общества о журналистах, речи журналистов о других журналистах, дискурса власти, продуктов труда и контекста – политического, экономического, общекультурного, исторического контекста развития журналистики в конкретной стране. Концептуализация дискурса о национальной журналистике – это выявление точек пересечения перечисленных элементов в национальном контексте. Журналистская культура определяется через изменения дискурса в конкретный момент времени – так журналист определяет свое место в системе с помощью языка и формирует индивидуальный профессиональный нарратив. Профессиональное самосознание на уровне индивида, а не группы формируется под влиянием дискурсивное™ института и профессиональных логик.
8. Для понимания журналистской культуры важно определение соотношения глобального и национального контекстов. Для становления российской журналистики последних двадцати лет в этом смысле важной являлась адаптация и трансформация советских, постсоветских и западных ценностей для формирования общего понимания профессионализма. В глобальном контексте ЖК российского журналиста определяется через тип «фасилитатор» по Ханицшу, однако в национальном контексте это гибрид типов «диссеминатор» и «фасилитатор» в практике и «наблюдатель» в концептуализации.
9. Современная российская журналистская культура фрагментарна: профессиональное сообщество не является монолитным с точки зрения социологических, психологических и общекультурных оснований. С точки зрения дискурса о профессии журналистская культура представляет собой сложную систему координат, в которой отсутствуют важные связи между разными элементами дискурса. Фрагментарность культуры возникает как следствие дисбаланса в дискурсе, который может быть гармонизован.
10. Гармонизация дискурса о журналистской культуре возможна через индивидуальное самосознание журналистов (культура и критичность мышления), наличие площадок для разрешения противоречий, наличие «третейских судей» или иных авторитетов для признания результатов разрешения противоречий легитимными. Гармонизация дискурса является драйвером развития профессии и журналистской культуры в целом и обусловлена наличием общественного и властного запроса на независимую и сильную журналистику.
Содержание монографии основано на последовательном решении теоретических, методологических и практических задач.
В первой главе проведено сравнение отечественных и зарубежных подходов к исследованию журналистской культуры, описаны основные результаты, полученные в отношении российской журналистской культуры в предшествовавших исследовательских проектах, рассмотрены особенности сравнительных кросскультурных исследований и кейс-стади журналистской культуры в национальных контекстах.
Во второй главе обосновывается теоретический подход и эмпирический метод для изучения журналистской культуры на основе дискурсивного институционализма. Рассмотрены возможности и эффективность неоинституционального подхода в целом и частнонаучных теорий в исследовании журналистской культуры, в результате чего сделан выбор в пользу актор-сетевой теории. Отдельное внимание уделяется критическому анализу современных исследований и ограничениям в исследованиях журналистской культуры: разрыву между воспринимаемыми профессиональными ролями и журналистской практикой, важности контекста как фона для поиска культурных противоречий, соотношению количественных и качественных методов в исследовании дискурсивное™ журналистской культуры. На основе полученных выводов формулируется авторская методология, основанная на понимании дискурсивной, гибридной и фрагментарной природы российской журналистской культуры.
В третьей главе критически описываются результаты исследования, которые помещаются в контекст существующих сравнительных исследований журналистских культур в разных странах мира. Описаны концептуальные уровни профессионального дискурса, отражающего фрагментированность и гибридность журналистской культуры в России.
Первый этап исследования выполнен на средства Субсидии Комитета по науке и высшей школе Правительства Санкт-Петербурга на предоставление в 2016 году субсидий молодым ученым, молодым кандидатам наук вузов, отраслевых и академических институтов, расположенных на территории Санкт-Петербурга № 71–16 по теме «Профессиональные стандарты и ценности современной российской журналистики».
