Текст книги "Цирконовый диск"

Автор книги: Камил Бачу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Бачу Камил
Цирконовый диск

БАЧУ КАМИЛ

ЦИРКОНОВЫЙ ДИСК

Один удар в стену означал: "интересная новость", два – "очень интересная новость", три – "сенсация".

На этот раз раздались четыре удара. Не успел я подняться со стула, как шеф ворвался в кабинет, размахивая листком бумаги.

– Отправляйтесь немедленно, Гарроу,– приказал он.– Самолет с экспертами вылетает в 11.45. В нашем распоряжении тридцать минут.

– Двадцать восемь,– поправил я.– А нельзя ли узнать, куда он вылетает?

– В Вайоминг.

– В Вайоминг,– задумчиво повторил я.– В прекрасный Вайоминг... Опять сибирская язва у черных коз?

– Хуже,– сказал шеф.

– Ну, значит, там нашли какой-нибудь редкий цветок,– пробормотал я.– Давно мечтаю об этом. А что за эксперты, шеф? Медики, океанографы? Принимая во внимание горный рельеф Вайоминга, я склонен думать, что это океанографы.

– Осталось двадцать восемь минут,– сказал шеф,– а вы даже не пошевелились. Вы слишком ленивы, Гарроу. Если так пойдет и дальше, вряд ли вы будете достойны своего жалованья.

– Так что же это за эксперты?– повторил я.

– Разные специалисты по авиации, психиатры, физики.

– И что им там нужно?

– Они хотят поймать блюдце.

– Гм. Какое блюдце?

– Летающее блюдце, Гарроу. Некий Хайпорн сообщил, что видел, как неизвестный предмет пролетел по воздуху, а жители Дауэлла – одного из самых больших городов Вайоминга – заявили, что этот предмет с виду будто бы похож на компотницу. Военные эксперты не пришли к согласию. Но они склонны полагать, что это спутник-шпион.

– Пропаганда.– заключил я, кивнув головой.

– Конечно, пропаганда,– согласился шеф.– Вы шляпа, Гарроу. Будь вы порасторопнее, вы сами узнали бы все у Портера и поняли бы, что на сей раз это не обычная история с тарелками и спутниками. Речь идет уже не просто о каких-то пятнах и облачках, а о спутнике-шпионе с определенным заданием.

– А кто такой этот Хайпорн? Что он за человек?

– Понятия не имею. Кто его знает, может быть, он и не лжет. Надеюсь, в этом вы сами разберетесь. У вас есть деньги?

– Два доллара.

– Не густо. Вот еще двести. Я предупрежу вашу жену, чтобы она не ждала вас к обеду. Счастливого пути. В случае чего – звоните.

Я бегом спустился по лестнице, сел в машину рядом с шофером и стал думать, в чем же, собственно, дело. Россказни о летающих блюдцах давно перестали быть сенсацией. Слишком многие видели их, а некоторые даже утверждали, будто летали на таких блюдцах на Марс. Вначале видения, связанные с блюдцами, ничем не отличались от религиозных, только на сей раз ангелы не махали крыльями, а вертелись перед носом у верующих в виде суповых мисок. Потом кто-то высказал идею, что блюдца – это вовсе не ангелы, а спутники-шпионы, с помощью которых русские наблюдают за Соединенными Штатами. Нашлись и такие, кто утверждал, будто на них имеются военные экипажи, бомбы, подзорные трубы и прочие мелкие предметы домашнего обихода. В доказательство предъявляли даже фотографиинесколько белых пятен на грязно-сером фоне. Нашлось немало простаков, клюнувших на эту приманку. Тем не менее интерес публики к летающей посуде катастрофически падал. И вот теперь шеф решил послать меня в Вайоминг – я должен встретиться там с неким Хайпорном, у которого что-то пролетело над головой. Как правило, "специалистами" по летающим блюдцам оказывались провинциальные дамы, изнывающие от скуки, несмотря на бурную благотворительную деятельность. Правда, кое-где такое видение снисходило и на мужчин, но они выглядели еще более жалко, чем женщины. Как бы то ни было, всех этих кликуш обуревало одно стремление – прославиться. Если кто-нибудь начинал рассказывать о блюдце, тут же находились люди, утверждавшие, будто они видели кастрюлю с пропеллером, а какой-нибудь очевидец доверительно шептал вам на ухо, что ему удалось сделать величайшее открытие – обнаружить летающий таз с отдельным входом. Но хуже всего, на мой взгляд, были не сами басни, а стремление использовать их для военной пропаганды, чтобы взвинтить и без того уже невыносимое нервное напряжение. Мне очень хотелось разом покончить с этим пугалом, и поэтому я нетерпеливо ждал встречи с "ясновидцем" из Дауэлла.

Вопреки моим ожиданиям передо мной стоял совсем молодой человек, лет двадцати пяти – высокий, худощавый, в очках, очень вежливый и сдержанный. Журналисты буквально брали его штурмом, но он серьезно и спокойно отвечал даже на самые глупые вопросы. Кто-то из репортеров спросил его, не подавали ли ему с блюдца каких-нибудь сигналов.

– Нет, сэр,– ответил он.

– А оно было совершенно круглое?– спросил другой журналист.

– Да,– ответил Хайпорн.

– Как долго вы наблюдали за его полетом?– снова спросил корреспондент газеты "Ивнинг тайме".

– Три секунды. Потом оно исчезло.

– В каком направлении?

– В направлении гор.

– И вы не попытались гнаться за ним?

– Это было бы довольно трудно, сэр, так как оно двигалось со скоростью не меньше ста километров в час.

– А там, на нем, кто-нибудь был? Например, космонавт?

– Нет, сэр. Кстати, по-моему, диаметр диска не превышал метра.

– И все же на нем должен был находиться какой-то груз,– задумчиво произнес журналист.

– Почему?

– Вряд.ли такой аппарат запустили над нашей территорией только для того, чтобы вы могли им полюбоваться!

– Прошу прощенья,– с достоинством ответил молодой человек,– но мне известно лишь то, что я вам сообщил; Выводы вы можете делать сами.

– Итак,– настойчиво продолжал журналист,– вы утверждаете, что на блюдце никого не было?

– Никого.

– В конце концов, что ж тут удивительного,– примирительно произнес кто-то,– запустили же мы спутники-шпионы, как только нам позволили технические возможности. Почему бы им не последовать нашему примеру?

– Позвольте, господа!– Хайпорн вдруг повысил голос.– Вы, конечно, мои гости, но я вынужден заявить, что не намерен принимать участие в подобных дискуссиях. Я должен также обратить ваше внимание на то, что аппарат, предназначенный для военных целей, не стал бы летать на высоте всего в тридцать метров. Ведь его было бы слишком легко уничтожить. Однако прошу вас оставить эту тему и задавать только такие вопросы, которые могли бы пробудить интерес ваших читателей к науке или технике.

– Н-да,– пробормотал корреспондент "Ивнинг тайме",– наука... А впрочем, почему бы и нет? Вы геолог и, как настоящий ученый, должны попытаться объяснить это явление. Скажите, не бросилось ли вам в глаза что-нибудь необычное? Цвет, блеск, общий вид?

– Не отрицаю,– ответил Хайпорн,– впечатление было сильное. Но, как вы понимаете, за три секунды, да еще глядя практически против солнца, трудно уловить форму быстро движущегося тела. Будь у меня зрение похуже, я вообще мог бы подумать, что все это мне почудилось.

– Оставьте,– резко оборвал его корреспондент "Ивнинг таймс",– вы ученый и к тому же молоды и здоровы. Ваше описание очень точно, и поскольку все случилось днем, вы должны были заметить множество подробностей. Даже если вы не смогли уловить ничего, кроме формы предмета, то я уверен, что вы заметили направление его полета.

– Направление?– Геолог несколько растерялся.– Думаю, что... Постойте... Я поднялся по тропинке на вершину Гертруды, то есть шел на северо-запад. Потом повернул направо, значит...

– То есть на северо-восток,– подхватил кто-то из присутствующих.

– Вот именно. Потом я немного свернул влево, чуть-чуть.

– Значит, на север,– перебил его все тот же голос.

– Возможно,– неуверенно согласился Хайпорн.– И тогда... Пожалуй, это круглое тело пронеслось надо мной справа налево.

– То есть с востока на запад,– наставительно заключил голос.

– Все ясно! С востока на запад,– повторил корреспондент газеты "Ивнинг тайме".– Со скоростью сто километров в час над вершиной Гертруды. Позвольте, а на какой высоте?

– Я уже сказал вам, что на высоте тридцати метров.

– С таким же успехом высота может оказаться и триста метров. Определить размеры летящего предмета, глядя на него против солнца, невозможно, если не знаешь расстояния. А расстояние определить невозможно, не зная размеров предмета. Заколдованный круг.

– Вы совершенно правы,– согласился Хайпорн.– Но этот предмет задел вершину одного из больших дубов у дороги, метрах в пятидесяти от бензоколонки, и срезал ветку.

– Срезал ветку?! – Корреспондент "Ивнинг тайме" в волнении вскочил со стула.

– Я поднял ее и взял с собой,– спокойно продолжал молодой человек.

Он подошел к окну и вернулся с дубовой веткой, листья на которой уже начали вянуть.

– Вот она,– сказал он.– Срез удивительно чистый. Я исследовал его под микроскопом– ничего, кроме едва заметных следов.

– Каких следов?– спросил кто-то сдавленным от волнения голосом.

– Следов одного минерала.

– Какого минерала?!– в один голос закричали корреспонденты.

– Тише, джентльмены,– спокойно сказал геолог.– Если, кроме формы и направления полета, вас интересует еще и цвет диска, то я могу сообщить, что он был красноватым. Это сразу бросилось мне в глаза. В первый момент мне показалось, что над моей головой пронесся тетерев, но я не почувствовал ни малейшего ветерка. Позже я сделал анализ нескольких крупинок минерала и понял, что правильно определил цвет – они действительно были красноватыми и напоминали циркон. Таким образом, предмет, замеченный мной вчера в 18 часов по вашингтонскому времени, был, по-видимому, куском циркона или родственного ему минерала. Возможно, что тщательный анализ в хорошо оборудованной лаборатории...

Последние слова геолога потонули в грохоте опрокинутых стульев и шуме возникшей в дверях свалки. Журналистов крупных газет Запада не интересовал тщательный анализ, сделанный в хорошо оборудованной лаборатории. Они спешили выбросить на рынок наиболее сенсационную часть сообщения геолога: направление, в котором двигалось блюдце. Цвет минерала, из которого оно было сделано, должен был лишь сделать заголовок более броским.

– Не удивляйтесь,– сказал я геологу.– Вы сами прогнали их. Они нуждались в блюдце, прилетевшем с Востока, и вы его им преподнесли.

– Я?!– изумленно спросил Хайпорн.– Но я не сказал им ничего определенного,– продолжал он с видимым раздражением.– Ваши собратья сами установили это направление и теперь, конечно, устроят вокруг него шумиху. Мне это очень не нравится.

Сняв очки, он взял со стола портфель и направился к двери.

– Куда же вы, мистер Хайпорн?

– Мне очень жаль,– ответил геолог,– но я вынужден вас покинуть. Бутерброды и лимонад в холодильнике. Разумеется, вы мой гость, но вы понимаете – другого выхода у меня нет. Все, что произошло за последние три часа, чрезвычайно неприятно,– все эти вопросы, домыслы, инсинуации. Нет, нет, мистер... мистер...

– Гарроу.

– Итак, мистер Гарроу, я исчезаю.

– Каким же образом, если это не секрет?

– На улице у меня стоит машина.

– Вы не возражаете, если я поеду с вами? Хайпорн скорчил недовольную мину и хотел что-то сказать.

– Меня не интересует направление полета блюдца,– поспешно добавил я.Просто любопытно, неужели это и в самом деле был циркон – ведь в этих краях его раньше не встречали, да и вообще изверженные породы попадаются здесь очень редко.

Геолог надел очки, внимательно посмотрел на меня и вдруг широко, по-детски, улыбнулся.

– Простите, если я был резок, мистер Гарроу. Поехали.

Два курса технического института не раз выручали меня в моей журналистской работе. Но никогда еще я не был им так признателен, как теперь, когда они хоть на время помогли мне рассеять недоверие этого наивного, но энергичного молодого человека. Правда, насчет циркона я вспомнил совершенно случайно; просто я несколько месяцев назад ездил с группой геологов и немного поднатаскался в терминологии. Но любой, даже самый пустяковый специальный вопрос мог поставить меня в тупик. К счастью, Хайпорн молча гнал машину, выжимая из нее всю возможную скорость. Не прошло и десяти минут, как мы уже выехали из города и теперь по пыльному шоссе поднимались к видневшимся на горизонте горам.

– В самом деле,– внезапно сказал Хайпорн,– здесь нет изверженных пород, хотя, правда, есть кристаллические сланцы. Но вам, вероятно, известно, что циркон встречается преимущественно в кислых вулканических породах, которых здесь нет вовсе. Однако меня больше заинтересовал красновато-коричневый цвет следов на дереве. По-видимому, речь идет об очень редкой разновидности циркона – о гиацинте. Честно говоря, мне всю ночь снились разные кольца, браслеты... А проснувшись, я подумал, уж не ставролит ли это? Такие же красновато-коричневые следы, и состав близкий. Гиацинт распространен очень широко – от Урала до Цейлона, встречается и у нас. То же самое можно сказать и о ставролите – его зона распространения проходит через Швейцарию, Южную Африку и США. Что же из этого следует? И тут я еще больше запутался – ведь с таким же успехом этим минералом мог оказаться и альмандин. Альмандин принято считать абразивом, он применяется для полировки и шлифовки. Но в чистом виде альмандин – драгоценный камень.

За следующим поворотом шоссе Хайпорн затормозил. Мы находились у подножия скалы, поросшей чахлой травой. Справа зеленели дубы.

– По-моему, лучше свернуть на боковую дорогу,– сказал Хайпорн,– чтобы выбраться из потока машин, идущих к Большому северному шоссе и на каменные разработки. А тут уже никого нет, только моя палатка. Итак, мистер Гарроу, сегодня утром все мои размышления ограничились витринами ювелирных магазинов. Если бы не цвет крупинок, я вообще счел бы это за наваждение, но доказательства налицо. Впрочем, через четверть часа вы сами сможете в этом убедиться – достаточно взглянуть на следы в микроскоп, а я попытаюсь показать вам химические реакции.

Он снова остановил машину – на этот раз в узкой, очень глубокой лощине, со всех сторон окруженной серыми отвесными скалами.

Хайпорн вынул из багажника несколько ящиков, потом исчез в глубине ущелья и вскоре появился со свертками зеленоватого полотна и несколькими картонными коробками.

– Располагайтесь поуютнее,– сказал он.

Итак, я оказался гостем геолога. Цель достигнута, и к утру я узнаю гораздо больше, чем могли мечтать господа из "Ивнинг таймс". Полный самых радужных надежд, я принялся вбивать колышки палатки в твердую землю. Пока я возился с веревками, Хайпорн открыл ящики, и из них появились банки консервов, спиртовка, надувной матрас, подушка и несколько книг. Затем он установил складной алюминиевый столик, проверил его горизонтальность с помощью небольшого уровня и поставил микроскоп. Установив еще один такой же круглый столик с выдвижными ножками, он разместил на нем штатив с пробирками, несколько никелированных коробочек и фарфоровых тиглей. Не прошло и часа, как палатка превратилась в скромно оборудованную лабораторию.

– Прошу вас, мистер Гарроу,– сказал геолог.

Тонкой стеклянной пластинкой он соскреб крупинки минерала со среза ветки и стряхнул ее в пробирку. Я не видел никакой пыли, но по озабоченному виду геолога мог судить, что он ее прекрасно видит.

– Углекислый натрий,– пробормотал геолог, подсыпая в пробирку немного белого порошка.

Потом он зажег спиртовку и держал пробирку над огнем, пока внутри не образовалась прозрачная капля. Добавив туда соляной кислоты и хорошенько взболтав содержимое, Хайпорн протянул пробирку мне.

– Итак, он растворяется. Ну что ж, теперь воспользуемся лакмусовой бумагой.

Он открыл одну из никелированных коробочек, вынул полоску бумаги и опустил ее в пробирку. Бумага тотчас окрасилась в бледно-оранжевый цвет.

– Вероятнее всего, это циркон,– задумчиво произнес Хайпорн,– но как определить его кристаллическую структуру, как взять пробу на радиоактивность?

Я растерянно пожал плечами.

– Проще всего было бы отправить пробу в настоящую лабораторию,– продолжал Хайпорн,– но, учитывая не совсем обычные обстоятельства, при которых я увидел диск, боюсь, ее могут использовать в чуждых для науки интересах. А мне бы этого не хотелось, мистер Гарроу.

Он выжидательно повернул ко мне свое худое открытое лицо.

– М-да,– протянул я.– Не думаю, чтобы моих коллег очень заинтересовали результаты минералогического анализа. Что касается меня, мистер Хайпорн, то лично я приехал сюда с целью опровергнуть очередную мистификацию. Признаюсь, вы совершенно сбили меня с толку. Я ожидал, что встречу какую-нибудь выжившую из ума барыньку или страдающего галлюцинациями чиновника на пенсии, а столкнулся с ученым, исполненным самых честных намерений. По правде говоря, я просто не знаю, как быть дальше.

– Хорошо бы отыскать этот проклятый камень,– сказал геолог.

– Но как найти камень среди этого скопления скал?

– В этом нет ничего невозможного,– с улыбкой возразил геолог.

Его лицо светилось таким добродушием, что я невольно улыбнулся в ответ.

– Да, да, ничего невозможного,– повторил он.– Дело в том, что диск пролетел совсем не в том месте, которое я указал вашим коллегам. И эта ветка вовсе не с того дуба, который растет у бензоколонки. Нет. Диск упал в этой лощине тридцать шесть часов назад. Размеры этого ущелья примерно сто пятьдесят на семьдесят метров, то есть десять тысяч пятьсот квадратных метров. Я уже обшарил шаг за шагом больше половины лощины. Если вы поможете мне, то мы найдем его не позже чем к завтрашнему вечеру.

– Неужели вы верите в летающие блюдца?– спросил я.

– Разумеется, нет!

– Вы упоминали, что поблизости находятся каменоломни. Может быть, этот камень заброшен сюда сильным взрывом?

– До ближайших каменоломен отсюда два километра.

– Но если допустить, что это был взрыв особенно большой силы?– настаивал я.

– Да, в таком случае камни могли бы разлететься и на один-два и даже три километра.

– А это значит...

– И взорванная скала может дать осколки самой разнообразной формы – от крошечного остроконечного кусочка до продолговатых многогранников.

– Значит?– повторил я, невольно повышая голос.

– Но в этом районе нет ни циркона, ни ставролита, ни альмандина,– тихо сказал Хайпорн.– Их нет нигде ближе трехсот километров отсюда.

Хайпорн что-то мастерил, сидя на надувном матрасе, а я лежал на спине и из-под откинутого полога палатки смотрел, как над зубцами скал скользит полная луна. Как обычно в таких поездках, события разворачивались так быстро, что у меня не было времени их обдумать. Еще утром я был в редакции. В три часа пополудни присутствовал на импровизированной пресс-конференции в пригороде Дауэлла, а теперь, в девять часов вечера, смотрю, как луна цепляется за скалистые стены этого неведомого ущелья в Вайоминге.

– Работает,– вдруг прошептал геолог.– Работает!

Он вскочил на ноги и на радостях отбил чечетку, что совершенно не вязалось с его серьезной физиономией.

– Работает, Гарроу,– взволнованно повторил он.

Несколько часов, проведенных вместе, сблизили нас. В конце концов оба мы были исследователями, общими усилиями разбили палатку в пустынном ущелье и теперь с одинаковым нетерпением ожидали рассвета, чтобы отправиться на поиски камня, срезавшего дубовую ветку.

– Что работает?– сонно пробормотал я.

– Телевизор!

– Какой телевизор?!

Этот человек то и дело изумлял меня, несмотря на все мои героические усилия казаться , невозмутимым.

– Каким же образом вам удалось заставить его работать?– спросил я с довольно глупым видом.

– А я подключил его через небольшой трансформатор к линии питания карьера – она проходит примерно в двухстах метрах отсюда. Я ведь очень часто бываю в экспедициях и мне не хотелось бы терять связь с миром. Через год я приспособлю для этого специальный аккумулятор.

– А где же антенна?

– Наверху. Мы находимся на высоте более тысячи метров, и если бы не скалы вокруг, могли бы принимать множество разных программ. Но сейчас нам придется довольствоваться тремя-четырьмя мощными станциями, Вот, смотрите.

Геолог отодвинулся, и за его плечом я увидел экран телевизора, установленного на одном из складных столиков. Изображение было очень нерезким, я не мог различить ничего, кроме белых и черных пятен. Потом на экране возникли какие-то лица – они словно выплыли на поверхность из мутных глубин.

– Что за черт!– возмущенно воскликнул Хайпорн.

Я рассмеялся. Подумать только – даже в этой глуши геологу не удалось избавиться от назойливых журналистов. Все те, кто еще совсем недавно осаждал его вопросами, теперь развязно рассказывали с экрана о случившемся.

– Речь идет о летающем блюдце диаметром около двух метров,– говорил корреспондент газеты "Ивнинг таймc".– Оно двигалось с Востока со сверхзвуковой скоростью и направлялось к крупным населенным центрам Запада. Опасность, которую представляет для нас такой спутник-шпион, подчеркивал и человек, первым его заметивший, ученый-геолог...

– Черт знает что!– воскликнул Хайпорн. Он вскочил на ноги, и в тот же миг изображение исчезло.

– Какая наглость!– продолжал взбешенный геолог.– Если бы я знал, что все это примет такой оборот, Гарроу, я бы ничего не рассказывал. Кто знает, что еще наболтал этот тип! И надо же, чтобы телевизор испортился именно сейчас...

Геолог снял заднюю стенку телевизора, пытаясь отыскать поломку.

– Здесь все в порядке,– бормотал он себе под нос.– Возможно, я нечаянно нарушил какой-нибудь контакт, когда вскочил с матраса? А может быть, плохо подсоединил кабель к антенне? Придется лезть наверх. Я вернусь через пять минут. Если за это время...

Телевизор чуть слышно захрипел, потом внутри послышался легкий треск.

– Ну, ну, старина,– подбадривал Хайпорн свое детище,– еще немного. Не шевелитесь, Гарроу, а то опять все может испортиться. Контакт восстановился сам.

Экран посветлел, и на нем быстро замелькали фронтоны каких-то зданий, лица людей, крыша небоскреба и снова дома, улицы. Потом изображение исчезло, а когда через какую-то долю секунды экран вновь осветился, на нем забилось что-то вроде огромного крыла. Потом на экране появилось серое пятно, перечеркнутое черными линиями и крутыми кривыми, похожими на застывшие волны.

– Ну вот и все,– пробормотал Хайпорн.– Придется мне повозиться с ним еще несколько месяцев. Избирательности нет никакой: то работает как следует, то принимает все волны сразу. Я-то думал, что отключилась антенна, а болезнь, оказывается, внутри. Постойте!

Телевизор, казалось, умолкший навеки, вдруг снова захрипел. На этот раз экран был освещен гораздо ярче и на нем крупным планом возникло лицо самого Хайпорна с разинутым от удивления ртом. В широко раскрытых глазах читалось неописуемое изумление.

– Великий боже, это еще что такое?– упавшим голосом произнес Хайпорн.– Они ухитрились снять меня и теперь показывают всему свету в этом дурацком виде!

Несколько секунд он пристально вглядывался в собственное изображение, потом нажал кнопку и выключил телевизор.

– Черт бы их побрал!– выругался он.– Когда-нибудь я с ними посчитаюсь! Если вы честный журналист, Гарроу, то поможете мне. Я очень рад, что вы не сбежали вместе с этой бандой торговцев сенсациями.

По мокрой от росы траве мы карабкались вдоль провода к гребню скалы, где виднелась антенна, похожая на большую металлическую воронку. Хайпорн решил, что кабель где-то надломился и контакт время от времени восстанавливается сам собой.

Геолог шел впереди, то и дело нагибаясь над проводом, а я брел следом и любовался диким и заброшенным ущельем. До нас доносился отдаленный гул взрывов в карьерах, вдали возникали облачка пыли, розовевшие в свете рождавшегося дня. Вдруг Хайпорн крепко схватил меня за руку.

– Гарроу,– хрипло шепнул он, повернув ко мне побледневшее лицо с дрожащими губами.

Я посмотрел на землю, куда он показывал пальцем, и тоже застыл в изумлении. Провод исчезал под красновато-коричневым диском толщиной в ладонь и диаметром больше метра.

– Это он,– воскликнул Хайпорн.– Это он, я его узнаю!

Мы опустились на колени и принялись ощупывать пористый, влажный от росы камень.

– Просто кусок скалы,– сказал я, стараясь унять волнение.– Просто камень, который природе взбрело в голову сплющить и закруглить таким диковинным образом.

Но Хайпорн не слушал меня. Распластавшись на животе и затаив дыхание, он разглядывал красноватый диск в карманную лупу.

– Гиацинт,– пробормотал он.– Кажется, в самом деле гиацинт. Гарроу, помогите мне сдвинуть его с провода.

Мы подхватили камень и едва не упали.

Диск оказался неожиданно легким – не больше десяти килограммов.

– Это невероятно,– глухо произнес Хайпорн.– В диаметре он больше ста двадцати сантиметров. А сто двадцать в квадрате...

Геолог вытащил из кармана записную книжку и с лихорадочной поспешностью начал подсчитывать.

– Семьсот двадцать килограммов! Ну, что вы на это скажете?– спросил он, растерянно глядя на меня.– Даже при минимальном удельном весе циркона ему полагалось бы весить не меньше пятисот шестидесяти килограммов, а при максимальном – свыше семисот. У ставролита удельный вес тоже большой – семь с половиной, и диск, будь он ставролитовый, весил бы килограммов пятьсот. Ну, а альмандин слишком хрупок, он разбился бы при падении.

– Может быть, это из-за пор?– пробормотал я.– Или он полый внутри?

– Полый... Полый? А может быть, это какой-нибудь продукт отхода при добыче циркона? Непостижимо... Всего десять килограммов вместо шестисот. В шестьдесят раз меньший удельный вес. Это что-нибудь около двенадцати сотых. Как у синтетических губок.

Хайпорн снова опустился на колени и начал ощупывать камень, едва прикасаясь к нему кончиками пальцев.

– Гладкий...– шептал он.– и пористый. Несомненно, это продукт горения. Может быть, кусок породы с ближайших разработок? Но таких минералов здесь нет. Или какой-нибудь очень легкий взрывчатый материал. Способная плавать взрывчатка... Как вам кажется, Гарроу? А что если это какая-нибудь бомба, плавучая мина?

Геолог смотрел на меня из-под сдвинутых на лоб очков близоруким, добрым и беспомощным взглядом.

– Придите в себя, Хайпорн,– грубо сказал я, чтобы скрыть свое волнение.Еще немного, и вы поверите в существование летающих блюдец.

Геолог поднялся с колен и помотал головой, как бы стряхивая с себя кошмар. Ткнув камень носком, он повернулся к нему спиной, и на лице его расплылась открытая добродушная улыбка.

– Простите, Гарроу,– сказал он, разводя руками.– Не знаю, что на меня нашло. Нервы пошаливают. Наверное, слишком мало спал с тех пор, как эта чертовщина пролетела у меня над головой. Обычно меня не так легко вывести из равновесия.

– Не сомневаюсь,– согласился я.– Вы ведь привыкли бродить в одиночку по ущельям с рюкзаком за плечами. Я убежден, что вы немало повидали во время ваших геологических странствий и не спасуете перед каким-то обломком скалы.

– И все же,– задумчиво произнес Хайпорн,– если как следует поразмыслить...

– Только не здесь,– возразил я.– Доберемся сначала до антенны, проверим, все ли там в порядке, потом оттащим этот чертов камень в палатку и "вскроем" его с соблюдением всех правил анестезии.

– Хорошо,– согласился геолог,– полезли дальше. Мы будем наверху вместе с солнцем.

И в самом деле, заря зажигала вершины скал, и мне казалось, что ущелье вот-вот зазвенит, как огромный колокол, наполненный светом. Туман на дне лощины поредел, и нашим взорам открылась палатка, прилепившаяся между двумя огромными валунами.

– Хорошая у вас профессия, Хайпорн,– тихо сказал я.– Ради таких восходов стоит побродить по горам, даже рискуя не найти ничего, кроме тишины и одиночества. Или одиночество иногда угнетает вас?

Хайпорн промолчал. Запрокинув голову, он смотрел в голубое небо.

– Чистейший перламутр,– продолжал я.– В городе никогда не увидишь такого неба.

– Диск...– вдруг едва слышно пробормотал Хайпорн.

– Что?– переспросил я.

– Диск,– снова сказал геолог. Я оглянулся. Диск исчез – лишь несколько сломанных стеблей чертополоха отмечали место, где он только что лежал.

По спине у меня пробежал холодок. Вокруг высились серые громады скал, источенных ветром и дождями, торчащие, щербатые. Кое-где пробивалась редкая трава и рос какой-то незнакомый мне вид рододендронов. Подъем был не очень крут, и вся лощина просматривалась сверху, вплоть до небольшой рощицы осокорей. И тем не менее вокруг не было заметно никаких следов диска.

– Очевидно, когда вы толкнули его ногой, он вышел из равновесия и покатился вниз, причем как раз в тот момент, когда мы повернулись к нему спиной. Катился он бесшумно и довольно медленно, потому что он легкий и мягкий. И вот так он потихоньку сбежал от нас в лощину.

Я сам не верил ни одному своему слову, но чувствовал непреодолимую потребность объяснить происшествие, пусть даже по-детски наивно.

– Он ни в коем случае не скатывался вниз,– возразил Хайпорн.

– Что?

– Я говорю, диск не скатывался вниз.

– Тогда, может быть, он взмыл вверх?!

– Совершенно верно, Гарроу. Смотрите. Мы присели на корточки, и геолог показал мне несколько примятых травинок выше того места, где лежал диск. Он вытащил из кармана лупу, поднес ее к земле, и я увидел на сером камне едва заметные красновато-коричневые следы, словно кто-то протащил здесь кусок ржавого железа. Я рассмеялся:

– Но это еще ничего не доказывает, Хайпорн. Вы мне показали дорожку, по которой диск катился сюда. Следы эти вчерашние или даже позавчерашние– одним словом, они появились здесь, когда ваш цирконовый диск упал и скатился в лощину.

– Не думаю,– пробормотал геолог.– Вчерашний дождь оживил всю растительность: если бы этот летающий камень весил даже двести килограммов, трава все равно поднялась бы. Вот посмотрите.

Геолог вынул флягу и побрызгал на примятые к земле стебельки. И, действительно, не прошло и пяти минут, как они выпрямились.

– Нет. Это еще ничего не значит,– продолжал я настаивать, хотя уже не столь уверенно, как прежде.– В конце концов, как вы можете объяснить, что камень покатился вверх?

– Да я и не пытаюсь это объяснить. Покатился, и все, черт бы его побрал! Если бы я обнаружил во всем этом хотя бы крупицу логики, то прежде всего постарался бы объяснить, каким образом диск вообще залетел сюда.

– А не думаете ли вы, что это все-таки обломок скалы, заброшенный сюда взрывом?

– Скала с удельным весом пуховой подушки!

– Или, может быть, это изобретение неизвестного нам исследователя, случайно сделанное кем-то потрясающее открытие?

Хайпорн с сомнением посмотрел на меня.

– Изобретение? Неужели, по-вашему, великие открытия, грандиозные изобретения бывают плодом случайности? Нет, дорогой Гарроу. Чтобы открыть камень с удельным весом в двенадцать сотых или около этого, да еще заставить его летать, нужно работать многие годы... И не в школьной лаборатории, а в крупном научном центре. Для создания такого камешка потребовалась бы целая сеть лабораторий, сотрудничество металлургов, специалистов по электронике, кибернетиков, радистов и целой армии химиков. Вот так. А втайне можно это сделать лишь в том случае, если ставить себе крайне секретные цели. Короче говоря, если речь идет о секретном оружии. Однако наша пресса, которая знает все или, вернее, болтает обо всем, ни словом не обмолвилась по этому поводу, а ведь для этого нужно было бы...