Записки обезьянки Ризы

Текст добавлен: 29 сентября 2016, 00:18

Текст книги "Записки обезьянки Ризы"

Автор книги: К. Треплев

Жанр:

Детская проза

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Назад к карточке книги

Записки

… Под конец я взбираюсь на висячую лампу…

… Он стоял у борта, глаза его" сверкали…

Рассказ для детей.

Записки

ОБЕЗЬЯНКИ РИЗЫ

РАССКАЗ ДЛЯ ДЕТЕЙ.

Главлит 7464.

Москва.

Тираж 4.0U0

Типография 9-е Января", Яузский мост, Серебрянич. наб., д. 23

Родилась в Южной Африке, в Конго, в бесконечном

тропическом лесу. Я так никогда и не узнала, где

были границы этого леса. Мы жили целым большим

обществом на ветвях громадного раскидистого дерева и

тут же около нас гнездились и попугаи. Мы часто перед-

разнивали их и бросались в них плодами и сухими вет-

ками, но это не мешало нам жить с ними в мире.

Попугаи были самыми лучшими нашими соседями, не

обижали нас, и я не могу себе представить жизни без

попугаев. Так уж устроено самой природой, что там, где

живем мы, мартышки всегда живут и попугаи-и наобо-

рот. Мы вели очень шумную жизнь. С утра и до вечера

мы прыгали по ветвям нашего дерева, швырялись чем

попало, а когда наступала лунная ночь, то мы положи-

тельно всю ее не спали и не давали спать и попугаям.

Наши родители обыкновенно сидели в сторонке и любо-

вались на луну, а мы, молодежь, шумно играли, боролись

и иногда даже и дрались. В таких случаях наши матери

подходили к нам, разнимали нас и давали нам подшлеп-

ников. Иногда мы всем обществом оставляли наше дерево

и шли грабить ананасные плантации, которые развел на

одной из полян среди нашего леса какой-то иностранец.

Изломав у него все, мы так же шумно возвращались к

себе обратно.

– Вот погодите! – грозил он нам кулаком. – Я вам

отомщу!

Но мы не боялись его. Мы боялись только тигров, которые иногда нападали на нас, да змей, которые всползали на наше дерево и пожирали наших малюток.

Ах, как я люблю вспоминать свой лес! Какие в нем удивительные деревья! Какое над ним всегда голубое, радостное небо и как в нем всегда было влажно и тепло! Таких фруктов и плодов, какими я питалась в нем, я не ела уже больше никогда.

И вот однажды я попалась. Меня подстерег иностранец и поймал. Он раскинул под нашим деревом сеть и стал на ней кувыркаться. Накувыркавшись вдоволь, он ушел. Мы с любопытством смотрели, что он делал.

– А не покувыркаться ли и нам? – предложила одна из наших мартышек,

– Да, да! – ответили все мы хором. – Это будет так интересно!

Мы все очень переимчивы и любим подражать другим. Поэтому мы спустились с нашего дерева, кинулись на сеть и стали в ней кувыркаться. Каково же было наше удивление, когда вскоре оказалось, что мы в ней запутались. Мы испугались, стали из нее высвобождаться, но все наши усилия не привели ни к чему. Мы только еще более запутались.

Как вдруг выбежал из засады человек и бросился к нам.

– Ага, попались! – закричал он. – Теперь уж вы больше не будете меня обворовывать!

К нему подбежали еще двое и стали совать нас в мешки.

От страха я едва могла дышать. А когда потом меня вынули из мешка, то я поняла, что лишилась свободы уж навсегда. Нас по целым десяткам рассажали по клеткам и повезли к берегу моря. Здесь нас погрузили на пароход и повезли в Европу продавать. Как я плакала, как я грустила, когда навеки расставалась с родными местами и закачалась затем по волнам.

По мере того, как пароход поднимался к северу становилось все холоднее и в воздухе уже не было ток оранжерейной влажной теплоты, какою был напоен нав| африканский лес. Это заставляло нас страдать. Многие

из нас не перенесли морского путешествия и умерли по дороге. Матросы брали их за задние ноги и бросали через борт прямо в воду. Как это было ужасно!

Нас привезли в Итальянский город Геную. Тотчас же вокруг нас собралось много народу, который стал нас покупать. Меня купил мальчик Марко Босси, прелестный итальянчик лет одиннадцати. Было холодно, шел дождь. Марко сунул меня за пазуху и завернул меня в полы пиджака.

– Здесь тебе будет теплее!., сказал он. – Прижмись покрепче ко мне

Я прижалась и в первый раз за все это длинное путешествие почувствовала себя хорошо.

По видимому, и мальчик был доволен, что купил меня. Он гладил меня по голове и смотрел на меня нежными, ласковыми глазами.

– Я буду звать тебя Ризой! – сказал он. – По-итальянски „Риза"-значит смешная! А ты такая смешная! Теперь ты отдохни немного с пути, а потом я научу тебя танцовать и мы будем ходить по городу и собирать деньги. Мои родители бедны и я должен помогать им. Они живут далеко-далеко отсюда за Неаполем. Я здесь совершенно один!..

Он понес меня на край города в какую-то лачугу, где стал учить меня танцевать. А затем для меня начались тяжелые, мучительные дни. С утра и до вечера мы ходили по большому городу, я танцевала, а мой бедный Марко пел. В жару, в холод, в дождь мы ни на один день не прекращали нашего ремесла и переходили из улицы в улицу и от дома к дому. Но заработки наши были ничтожны. Бывали дни, когда Марко нечего было есть. Мне перепадали только крошки черствого хлеба и я стала худ ть. Прижавшись к груди своего маленького хозяина, я мучилась от непривычной для меня жизни, ужасно хотела к себе обратно в Африку, но уехать туда было уже непьзя. Да я и не решилась бы уехать. Я привыкла к Марко и не могла бы с ним расстаться. Его ласка согревала меня, его нежное обращение со мной заставляло меня забывать о всех лишениях.

– Ах, Риза, мечтал он. – Если бы я был богат, то я увез бы тебя к себе в деревню, устроил бы для тебя

целый сад, в котором росли бы персики, абрикосы и виноград-и ты чувствовала бы себя, как на родине!

Но это были только мечты. Жизнь протекала совершенно иначе и оба мы часто не имели даже, где преклонить голову и ночевали прямо на тротуаре. Так прошли тяжелые полгода. Только один раз за все это время мы и были сыты вполне. Нас пригласили принять участие в представлении в каком-то заезжем балагане. Там показывалась пьеса „Робинзон Крузо11. Я и чей-то несчастный общипанный попугай должны были сидеть у Робинзона на плечах. Мой Марко играл Пятницу. Когда на море показался корабль, то Робинзон влез на дерево и стал махать ему платком, чтобы он подплыл поближе и взял его с собой. Я была в тот день больна и едва имела сил, чтобы удержаться у Робинзона на плече, но тем не менее следила за представлением и мне показалось очень забавным именно то, что Робинзон махал кому-то платком. Нам уплатили немного денег, покормили меня финиками– и мы опять оказались на улице. Но я была довольна: в первый раз за все время я была сыта. Полученные деньги Марко отослал своему отцу.

Однажды после долгой ходьбы по городу Марко сел на ступени какого-то памятника и заснул. Я поместилась у него у груди и прижала голову к его щеке. Грело солнышко и так вспоминалось об Африке! Как вдруг послышался детский голосок:

– Папа, посмотри, какая прелестная обезьянка прижалась мордочкой к лицу мальчугана!

У самого памятника стояли отец, мать и их дочь, девочка лет десяти.

Смущенный Марко вскочил и приподнял шляпу. Я крепко уцепилась в его плечо.

– Какая славненькая! продолжала девочка и, протянув ко мне апельсин, сказала:-на, ешь!

Я быстро схватила у нее апельсин. Ах, с каким наслаждением я съела его прямое кожурой! Каким это было для меня праздником после стольких месяцев недоедания! Съевши, я заискивающе посмотрела на девочку:-не даст ли мне она еще? Она развернула пакетик с финиками и протянула ко мне. Я схватила во все четыре руки по

финику, заложила еще два в защечные мешки и, спрыгнув на землю, принялась за завтрак.

– Мама,1 обратилась девочка к матери, – можно мне отдать все остальное мальчику?

– Отдай, ответила мать.

Девочка протянула к Марко весь свой пакет. Он обрадовался иь стал благодарить. Я заметила, что он был доволен больше, чем я.

Они осмотрели памятник со всех сторон и собрались итти далее.

– Как бы мне хотелось увидеть эту обезьянку еще раз!., сказала девочка. – Что, если бы этот мальчик пришел с ней к нам!..

– Что ж, это можно сделать! ответил отец и, подойдя к Марко, дал ему свой адрес и просил его притти вместе со мною через два дня.

С каким нетерпением Марко ожидал, когда пройдут эти два дня! Сколько раз он подходил к указанному дому, не смея в него войти! Сидя у самой его груди, я слышала, как от волнения стучало его сердце.

– Как-то ты, Риза, будешь себя там вести? – волновался он. – Ты должна будешь показать там все свои

фокусы. Быть может даже, что нам что-нибудь дадут… Тогда мы пошлем в деревню к отцу и матери…

Но вот и условленный час. Вот и тот дом, где живут эти люди. Привратник указывает Марко на лестницу, мы поднимаемся и входим. Там еще не кончили завтракать.

– А, здравствуйте! встречают нас возгласами девочка и ее отец.

Марко подходит ближе, а я вижу, что на столе в вазе стоят фрукты, не могу удержаться, чтобы не полакомиться ими, и из всех сил начинаю вырываться от мальчика. Он еле удерживает меня. Девочка вскакивает из-за стола.

– Сиди, Женя, говорит ей мать. – Она подойдет сейчас поближе. Мальчик, отпусти-ка сейчас свою обезьянку на волю! Пусть она побегает на свободе!

Марко пугливо спускает меня с цепочки и я-прыг! – в одно мгновение усаживаюсь на столе и принимаюсь за фрукты. Я роняю затем персик прямо в молочник со сливками, опрокидываю вазу с цветами и ем что-то подвернувшееся мне под руку. Все– громко смеются. Женя хохочет больше всех. Затем, обрадовавшись свободе, я начинаю бегать по всей столовой. Под конец я взбираюсь на висячую лампу и начинаю на ней качаться, как на качелях. Марко вне себя от ужаса за мое поведение, но все весело смеются и стараются его ободрить.

– Ничего, ничего!., говорят они. – Пусть ее!.. Это так забавно!

Это был праздник моей жизни. Когда мы ушли затем от этих людей, то и Марко был доволен. Он разговаривал со мной о том, как они богато жили, как он вкусно и сытно поел, как они ласково с ним обращались. Кроме того, они дали ему еще и денег. Ах, с каким наслаждением он поел на них на следующий день макарон и накормил и меня!

Мы стали ходить к этим людям каждые два дня. Их ласка была нужна для наших одиноких сердец и мы считали часы и минуты, когда увидим их опять! И всякий раз Женя принимала нас, как родных, радушно и приветливо, и ласкала меня так, как не ласкал еще никто.

– Какая ты славная! – говорила она. – Как бы я желала, чтобы ты была моей!

Бывать у Жени, видеть ее, слышать ее голос стало для меня потребностью. Но однажды, придя к ней и ставши перед ее домом, мы удивились, что не увидали в окне ее личика. Были спущены занавески и во всей квартире стояла тишина. Марко постоял немного и не знал, дожидаться ему, или уходить. Он глубоко вздыхал. Как вдруг вышла из ворот какая-то женщина испросила:

– Тебя зовут Марко?

– Да, ответил мальчик.

– А твою обезьянку, Ризой?

– Да…

– Ну, так вот лакомства для тебя и для твоей |обезьянки! Девочка и ее родители неожиданно уехали в Неаполь. У их знакомых своя собственная яхта и они “заехали за ними и захватили и их с собой. Девочка поручила мне передать тебе эти сласти…

Марко стоял, как пораженный громом.

– В Неаполь? воскликнул он. – На яхте?… Как жаль, что я этого не знал! Я попросился бы у них и поехал бы вместе с ними к себе на родину. Я так здесь соскучился!..

Вся Генуя сразу как-то опустела для нас после отъезда Жени, точно эта девочка занимала собою весь город. Марко заскучал, стал томиться, тосковать. Ему сразу опротивела эта безнадежная, уличная жизнь и захотелось уюта, семьи, теплого отношения.

– Ах, Риза, стал он восклицать, – как мне хочется домой, на родину! Как я соскучился по отце и по матери! Как бы мне хотелось в Неаполь!..

А тем временем наступила уже осень. Было холодно, дул резкий ветер и шли холодные, унылые дожди. Я простудилась и стала кашлять. Марко тоже чувствовал себя неважно. По целым дням мы находились на улице, а по ночам, промокшие до костей, никак не могли согреться.

– Нет, решил вдруг Марко, – я больше так не могу! Поеду к себе в Неаполь!

Но кто повез бы его туда без денег? Он и сам сознавал это и все время ходил хмурый, придумывая, чтобы такое сделать, чтобы добыть нужную сумму, и вдруг придумал.

– Пойдем в гавань! – сказал он.

И мы пошли. Остановившись около одной из пристаней, он спустил меня на землю и стал показывать мои представления. Собралась вокруг нас целая толпа матросов, которая хлопала в ладоши и громко хохотала.

– Браво, браво! – кричала она, – Еще раз! Повтори!

После представления из группы моряков отделился

один и подошел к моему Марко.

– Послушай, малый, сказал он, – я хочу сделать тебе предложение. У меня на корабле не хватает одного мальчугана. Ты, я вижу, привык к невзгодам, да к тому же и обезьяна у тебя веселая… Хочешь поступить ко мне на службу? Я дам тебе харчи, только без жалованья. А? Идет? По рукам, что-ли? Уж сыт-то будешь!

Какое неожиданное счастье! Получить место на корабле, хотя бы из-за одних только харчей! Разве Марко мог когда-нибудь на это расчитывать? Сердце его забилось от радости.

– А ваш корабль куда теперь отправляется? – робко спросил он.

– В Сицилию, ответил моряк. – Мы пройдем мимо Неаполя и если представится случай, то зайдем и в него;

– В Неаполь? – обрадовался Марко. – В таком случае я еду с вами!

На следующее же утро, едва только взошло солнце, мы были уже на судне. Я по обыкновению сидела у Марко на плече. В руках он держал маленький узел, в котором заключалось все его имущество. Нанявшему его вчера моряку было приятно, что он сдержал свое слово, потому что он ласково потрепал его по плечу и сказал:– „Молодец!11

Корабль оказался очень маленьким суденышком. Это была скорее парусная лодка-фелюга, чем корабль, но радость, что мы отправляемся в путешествие, делала для нас прекрасной и ее. Скоро был поднят якорь и поставлены были паруса и, подгоняемое попутным ветром, наше суденышко вышло в открытое море. Генуя и ее громадный порт стали постепенно удаляться от нас и наконец скрылись совсем.

Марко плыл по морю в первый раз в жизни. Его занимало все: и синевшие вдалеке берега, и лазурные

волны, и выскакивавшие из воды дельфины. Ему нравилась трудовая жизнь на судне, в которой он принимал участие: он убирал снасти, мыл палубу, чинил паруса. Меняли

… Под конец я взбираюсь на висячую лампу…

Марко скоро полюбили все пять человек, составлявшие команду судна.

Через шесть дней мы проходили мимо Неаполитанских берегов. Виднелись вдалеке мерцавшие огоньки маяков Неаполя и в первый раз в жизни я увидела во

мраке ночи вулкан. Темная масса Везувия и Соммы выростали из воды и из Везувия вылетали огненные языки.

Сердце Марко билось от радости. Он стоял у борта, глаза его сверкали и он не мог оторвать их от вулкана.

– Ты понимаешь, Риза, что мы уже близко? – говорил

он с восторгом. – Недалеко от этой огнедышащей горы– Неаполь, а в двадцати километрах от него, в глубине страны, – моя родина, наша деревня. Воображаю, как обрадуются мои мать и отец, когда мы к ним явимся! Ведь они вовсе не ожидают нас!

– На Везувии-зловещие облака! – вдруг сказал капитан. – Эго нехороший признак! Надо принять меры на случай непогоды.

И обменявшись несколькими словами со своими матросами, он ушел к себе в каютку.

В полночь тяжелая туча заволокла небо и загудел резкий пронзительный ветер. Море заволновалось и зашумело. Ослепительные молнии стали прорезывать небо из края в край и страшные раскаты грома сливались с ревом волн в один общий вой. Нас, как щепку, увлекло обратно в открытое море, стало бросать из стороны в сторону, так что у меня стала кружиться голова. Марко еле держался на ногах и выражение страха появилось у него в глазах.

– Осторожнее! – кричал капитан со своего места. – На Везувии извержение и потому буря будет еще сильнее! Здесь масса подводных камней и пустынных, необитаемых островков! Держите левее!

Долго сопротивлялся мой бедный Марко буре, но наконец его укачало и он слег. Он прижал меня к себе и так целые часы и оставался в полузабытье. Мне тоже было нехорошо.

Как вдруг нас испугал сильный толчек, сопровождавшийся ужасным треском и шумом. Я испугалась и вцепилась в куртку Марко. Он тоже в страхе вскочил на ноги. Все как бы присели от охватившего их ужаса. Оказалось, что судно наскочило на камень и получило пробоину. Вода в один миг заполнила корабль снизу, в то время как громадные, свирепые волны стали заливать его сверху. Через несколько минут он неминуемо должен

был пойти ко дну. Новый порыв ветра сломал у нас мачту. Она упала, зацепила собою Марко и увлекла его с собою в воду. Он и я оказались в волнах. Я вцепилась в него всеми четырьмя руками, все помутилось у меня в глазах. Когда он снова вынырнул на поверхность, то при свете молнии мы увидали невдалеке от себя какой-то большой обломок. Марко ухватился за него, мы оглянулись по сторонам и к ужасу своему я увидала, что судно

от нас унесло уже далеко и что оно тоже погибало. Я вцепилась в Марко, Марко вцепился в обломок и мы поплыли. Чтобы лучше удержаться, я обвила шею Марко хвостом. Но скоро он лишился чувств. Нас еще долго носило по волнам, пока наконец не лишилась чувств и я.

Когда же я пришла в себя, то светило солнце. Я лежала на берегу маленького необитаемого островка, которых много у берегов Италии. Около меня лежал и Марко. Нас обоих выбросило на берег. Я толкнула Марко. Он очнулся, приподнялся и огляделся по сторонам. Скоро

… Он стоял у борта, глаза его" сверкали…

ласковое солнце согрело нас обоих, но мы к ужасу своему убедились, что на всем островке мы были одни и что расчитывать на чью-либо помощь было невозможно. И для нас потянулись тяжелые часы. Правда, мы нашли несколько диких фруктовых деревьев, плодами которых и утолили наш голод, но нас мучила сильная жажда. Островок оказался безводным. С каждым часом силы Марко падали и кончилось дело тем, что он растянулся на земле, глаза его закрылись и он снова лишился чувств. Я смотрела на него с беспокойством. Если я не дам ему воды, думала я, – то он умрет.

И оставив его одного, я отправилась на поиски. Долго я искала и наконец нашла в скале маленькое углубление, в котором не высохла еще вода от вчерашнего дождя. Я возвратилась к нему, сняла с его шеи платок и помчалась с ним к воде.

Через несколько минут я возвратилась к Марко с мокрым платком и приложила его к его губам. Он открыл глаза. Я опять побежала за водой. Я вернулась со вновь пропитанным водою платком и выжала его ему прямо в рот. Мальчик проглотил воду и, собрав последние силы, пополз за мною к воде сам. Выпив ее из впадины всю, он окончательно пришел в себя и стал меня ласкать.

– Спасибо тебе! – говорил он. – Спасибо тебе!

А я радостно прыгала около него, не выпуская из рук платка и замахала им, точно флагом.

В это время мимо острова проходила чья-то маленькая, красивая яхта. Тогда я вспомнила историю о Робинзоне Крузо, которую мы разыгрывали когда-то в Генуе в балагане, быстро влезла на дерево и из всех сил стала размахивать платком.

– Сюда! Сюда! – стал кричать и Марко. – Спасите! Помогите!

Мой платок был скоро с яхты замечен. Яхту остановили, от нее отделилась лодка, два матроса подплыли к нашему острову и взяли нас с собой. Когда мы очутились на яхте, то нашему удивлению не было границ. Мы увидели перед собой Женю и ее мать и отца.

– Какими судьбами? – воскликнули они все в один голос.

Марко не верил своим глазам.

– Что это? – забормотал он. – Да правда-ли это? Неужели это вы? Да каким же образом это могло случиться? Как вы могли сюда попасть?

А они тоже во все глаза смотрели на Марко и на меня и не понимали, как мы могли оказаться на этом островке.

– Марко! – кричала радостно Женя. – Милый Марко! Почему ты именно здесь? Ну, а ты, Риза, как поживаешь?

Марко смотрел на них и от радости ничего 1 не мог отвечать.

•– Я ехал в Неаполь… наконец заговорил он. – К вам… Мне так хотелось вас увидеть!

Все бросились к Марко и ко мне и стали нас ласкать. Потом нас сытно накормили и уложили спать.

Затем мы поплыли к Неаполю. Когда этот город был уже в виду, то отец Жени спросил Марко, что он намерен делать в этом городе?

– Там, за горами, у меня отец и мать… ответил Марко. – Я очень хотел бы с ними повидаться. Я не был на родине уже давно.

Яхта подплывала к берегу и перед нами развертывался очаровательный Неаполь. Голубой залив, на нем, точно чайки, белые паруса, вдали-постройки, а справа голубой, прозрачный Везувий с клубами темного дыма, вырывающегося из него к небу. Марко стоял у борта и не мог оторвать глаз от родного города.

Отец Жени подошел к нему и взял его за плечо.

– Нас так необычайно свела с тобою судьба, сказал он, – и я не хочу расстаться с тобой, не оказав тебе помощи. Через полчаса мы будем уже на суше и там наши дороги разойдутся. Возьми себе на память вот эти деньги. Тут тебе хватит и на дорогу, и на подарки для твоих матери и отца. Если же тебе понадобится что-нибудь еще, то обратись тогда ко мне!

И он дал Марко свой адрес..

– Не благодари меня, сказал он. – Все люди-братья и должны делиться между собою всем, что имеют. Будь здоров, трудись и пусть покровительствует тебе судьба!

Марко был не в состоянии благодарить словами. Он ззял руку говорившего с ним человека и крепко ее пожал.

– Это правда, синьор, сказал он и глаза его заблистали, – Все люди братья и не только одной и той же национальности, а всех наций вообще: и вы, и я, и негр, турок и еврей! И когда будет так, то на земле настанет один прекрасный всеобщий рай!

Отец Жени потрепал его по плечу, а Женя с восторженным чувством смотрела то на отца, то на Марко, то на меня. Когда вскоре после этого яхта причалила к пристани и настало время проститься, то личико ее потемнело, на ее глазки набежало печальное облочко и она протянула Марко руку и сказала:

– Прощай, Марко! Увидимся ли мы когда-нибудь еще?

– Кто знает, синьорина? – ответил мальчик. – Гора с

горой не сходится… А ведь вот встретились же мы на этом пустынном островке!

Подъехал экипаж, Женя, ее родители и их знакомые сели в него и поехали в город, а Марко плотнее завернул меня в полы своего пиджачка и отправился вдоль набережной. Завтра же он сядет на пароход, доедет до городка Резины, а оттуда пойдет пешком к себе на родину. Все пережитое останется позади него и перед ним откроется новая жизнь, уже не бродячая, а трудовая и разумная, и он смело и весело пойдет к ней навстречу сам.

На другой день он уже стоит со мною на палубе парохода, отходящего в Резину. Раздается гудок и мы медленно отчаливаем от берега. И вдруг с пристани раздается чей-то звонкий, детский голосок:

– Прощай, Марко!

Марко смотрит на набережную и мы видим на ней Женю и ее отца. Вероятно, они гуляли и неожиданно увидели нас на пароходе.

– До свидания! До свидания! – отвечает он. – Спасибо вам!

Он снимает шапку и еще долго стоит на палубе и размахивает ею в воздухе.

А Женя и ее отец все далее и далее уходят в пространство и наконец при повороте скрываются за молом

навсегда,