Текст книги "Что приносит тьма (ЛП)"

Автор книги: К. Харрис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 22 страниц)

ГЛАВА 59

Девлин покачнулся на проломившейся крыше и, чтобы не упасть, ухватился левой рукой за край черепицы на гребне. Но теперь его ушибленная правая нога застряла в дыре, левая неуклюже вывернулась в сторону и только одна рука оставалась свободной.

– У вас, никак, сложности? – ехидно заметил магистрат. Отбив от ближайшей плитки длинный, зазубренный кусок, он начал пододвигаться к Себастьяну, сжимая острый осколок сланца в правой руке, словно нож.

 Шквалистый ветер принес дождь, капли которого барабанили по мшистой кровле и обжигали брызгами лицо. Ли-Джонс с ухмылкой рубнул своим оружием сверху вниз, метя Себастьяну прямо в сердце.

Виконт свободной рукой перехватил запястье противника, останавливая приближение острия.

Все так же ухмыляясь, магистрат взялся за запястье другой ладонью и перенес свой немалый вес на руки. Импровизированный клинок медленно пошел вниз.

Себастьян ощущал, как бухает в висках кровь, слышал свое прерывистое, шумное дыхание. Из пореза на лбу сочилась теплая влага, заливая глаза. Он лихорадочно шарил левой ногой по сланцевым плитам, пытаясь найти точку опоры. И тут кровля под его каблуком подалась, и вторая нога провалилась в пустоту.

На мгновение Девлину показалось, будто под их с Ли-Джонсом тяжестью рушится вся крыша, но затем он понял, что коньковая балка по-прежнему устойчива и что теперь он, в сущности, сидит на ней верхом.

Себастьян для равновесия крепко сцепил ноги в щиколотках, отпустил черепицу, за которую держался левой рукой, и, ощерившись, заехал кулаком снизу вверх в дородную физиономию магистрата:

– Ах ты алчный, продажный мерзавец!

Тот отшатнулся и перестал весом своей туши налегать на зазубренный обломок сланца, направленный к сердцу Себастьяна. Стиснув зубы, виконт ухватил обеими руками запястья противника и вогнал смертельное острие самому Ли-Джонсу прямо в брюхо.

Он увидел, как выпучились глаза магистрата, как раздулись от потрясения и ярости его полные щеки. Здоровяк повалился набок, тяжелое тело набирало разгон, круша сланцевую плитку и хрупкую древесину. Пальцы его вытянутых рук скребли, неистово пытаясь за что-нибудь ухватиться, но скорость падения была слишком высокой. Съехав до края крыши, Ли-Джонс рухнул в пустоту.

Из его рта вылетел пронзительный вопль, который прервался глухим ударом тела о булыжники далеко внизу.

Все еще судорожно хватая воздух, Себастьян вытер предплечьем пот и кровь с лица. Затем расцепил лодыжки и, старательно балансируя руками, высвободил ноги из отверстий, пробитых им в гнилой кровле.

– Дженни! – позвал он, осторожно продвигаясь к торцу здания

Теперь он уже мог видеть беглянку. Та лежала лицом вниз на свесе соседней крыши среди вороха оборванных, сбившихся нижних юбок.

– Держись, – подбодрил Себастьян, перелезая на меньшую и более крутую крышу. – Я здесь, чтобы помочь тебе.

Взявшись за щербатую кирпичную трубу на стыке двух зданий, Девлин, насколько получалось, подался к распластанной на краю девушке. Но дотянуться до нее не смог.

– Хватайся за мою руку, – предложил он, молясь, чтобы древний дымоход выдержал их общий вес.

Налетевший ветер отнес в сторону выкрик Дженни:

– Почему я должна вам верить?!

– Если бы мне был нужен только этот проклятый бриллиант, я бы просто-напросто позволил тебе свалиться с крыши и забрал бы камень с твоего трупа. Вот почему.

Дженни, с застывшим в белую маску страха и нерешительности лицом, лежала неподвижно. А затем медленно-медленно протянула дрожащую руку к Себастьяну.

Миниатюрные пальчики птичьими коготками вцепились в его предплечье. Девлин обхватил хрупкое девичье запястье и мягко уверил:

 – Я держу. Теперь давай, подползай ко мне потихоньку.

Она медленно полезла вверх по крутому, мшистому скату. Ветер трепал ее юбки; дождь лил как из ведра. В какой-то момент под ее ногой отломился кусок сланцевой плитки и улетел, вертясь, в темноту. Девушка негромко заскулила, но продолжала ползти.

Когда Дженни подобралась достаточно близко, Девлин крепче обхватил дымоход и рывком подтащил ее к себе. Они уселись бок о бок, привалившись спиной к шершавым кирпичам. Дыхание со свистом вырывалось из их легких, ветер бросал в лицо холодный дождь.

Немного погодя Дженни, тяжело сглотнув, спросила:

– И как мы отсюда слезем?

Покосившись на нее, Себастьян ухмыльнулся:

– Очень осторожно.

ГЛАВА 60

Воскресенье, 27 сентября 1812 года

На столе сэра Генри Лавджоя в бархатном гнезде футляра сверкал умопомрачительно прекрасный сапфирного цвета бриллиант.

Сэр Генри какое-то время нахмуренно созерцал драгоценность, затем поднял глаза на Девлина:

– Вы уверены, что не хотите лично вернуть камень мистеру Хоупу?

– Уверен.

Магистрат прочистил горло:

– А девица, о которой вы рассказывали, ну, та, что украла алмаз из особняка Эйслера… Как там ее звали?

Себастьян старательно сохранял невозмутимый вид.

– Дженни.

– Дженни… и только?

– Боюсь, да.

– Понятно… И эта Дженни скрылась в ночи, прежде чем вы успели задержать ее для предъявления обвинений в воровстве?

– Совершенно верно.

Сэр Генри подошел к окну, из которого открывался вид на утреннюю суету Боу-стрит.

– Итак, вы утверждаете, будто Эйслера застрелил майор Уилкинсон, а Жака Колло убил Бертрам Ли-Джонс, поскольку француз узнал, что магистрат работал на Наполеона?

– Да.

– И Джада Фоя Ли-Джонс устранил, главным образом, по той же причине – чтобы сохранить в тайне свой интерес к местонахождению бриллианта?

– По этой, а также для того, чтобы подбросить на тело бывшего стрелка улики и тем создать видимость, будто именно Фой убил торговца.

– Однако же у магистрата имелись веские свидетельства против Йейтса.

Девлин пожал плечами.

– Если он разобрался, что Йейтс не убийца, его, вероятно, беспокоило, как бы обвинение не развалилось. Чего Ли-Джонсу хотелось меньше всего, так это нового всплеска внимания публики к данному делу. – Кроме того, Себастьян подозревал, что магистрат освободил арестованного под давлением лорда Джарвиса, однако эти подозрения он придержал при себе.

– Да, объяснение логичное, – после короткой паузы признал Лавджой. – Но без показаний свидетельницы ваше толкование событий, предположительно произошедших в ночь убийства Эйслера, хоть и весьма правдоподобное, остается недоказуемым. Поэтому не вижу смысла возобновлять расследование, которое официально уже закрыто. – Магистрат сделал паузу и оглянулся, приподняв бровь: – Если только, конечно, вам неизвестно, где можно отыскать улизнувшую девицу.

– Увы, – покачал головой Себастьян. – Неизвестно.

Это утверждение, по крайней мере, было правдой. Он не видел необходимости уточнять, что его неведение умышленное или что леди Девлин совершенно точно знает, где Дженни Дэви обрела убежище.

– Жаль. – Сэр Генри провел большим и указательным пальцами вверх-вниз по цепочке от часов и пожевал губу. – Со мною связывались из дворца. Похоже, советники регента решили, что жителям города лучше не знать, как видный лондонский магистрат на самом деле работал на Наполеона. Поэтому публике огласят, якобы Ли-Джонс погиб при задержании опасного французского агента.

– Кстати, как дела у опасного французского агента?

– Он еще жив, но, говорят, долго не протянет. Сознание к нему так и не возвращалось. – Поколебавшись, Лавджой добавил: – Ли-Джонсу устроят геройские похороны. По слухам, церемонию посетит сам принц-регент.

– Весьма… иронично.

– Да-да. Однако необходимо.

– Интересно, как долго этот изменник сотрудничал с французами.

– Судя по его банковскому счету, достаточно долго. Не правда ли, поневоле задумаешься: сколько среди нас таких, как Ли-Джонс? Известных и уважаемых членов общества, верность которых не принадлежит родной стране?

– Полагаю, нам никогда этого не узнать, – отозвался Себастьян и, слегка прихрамывая, направился к двери.

– Лорд Девлин…

Запнувшись, Сен-Сир оглянулся на магистрата.

– Сожалею о смерти вашего друга.

Себастьян кивнул, чувствуя, что не в силах заговорить.

Покинув Боу-стрит, виконт направился в юго-западную часть Гайд-парка. Там он оставил лошадей под присмотром Тома и пошел через некошеный луг к каналу, возле которого было найдено тело Риса Уилкинсона.

Ливший всю ночь дождь пропитал влагой высокую траву и сбил последние прихваченные морозцем листья с окрестных деревьев. Здесь витало проникающее глубоко в душу одиночество, томительная тоска, кажущаяся неотъемлемой частью пустого белого неба, ажурного сплетения ветвей и тревожного крика взлетающих с канала гусей. Себастьян немного постоял возле подмерзшего камыша, глядя на оловянную гладь водной шири. Он думал о смешливом, бесшабашном офицере, которого когда-то знал, и об отчаянии, которое должен был испытывать Рис, бросая последний взгляд на этот пейзаж.

Отогнав от себя мрачное видение, Девлин целеустремленно зашагал взад-вперед по краю водоема, всматриваясь в холодную, жидкую грязь, проступавшую между камышей. Да, констебли Лавджоя обшарили место происшествия до него, но виконт подозревал, что делалось это без особого усердия, поскольку объяснения смерти офицера-инвалида сводились к удару или сердечному приступу.

Прошло несколько минут, прежде чем он нашел то, что искал: голубоватую бутылочку высотой дюйма четыре, без пробки, но с почти не пострадавшей темно-желтой этикеткой, гласившей «ЛАУДАНУМ – ЯД». Себастьян потянулся за ней, и мутная вода плеснула холодом на его сомкнувшиеся вокруг находки пальцы. Бутылочка была пуста, только в одном уголке виднелось едва заметное красновато-коричневое пятно.

Невозможно было определить, сколько эта склянка здесь пролежала: час, день, неделю? Она давала пищу для предположений, но ничего не доказывала. Пальцы Девлина непроизвольно стиснули толстое стекло в неожиданном приливе гнева. Размахнувшись, он зашвырнул пузырек далеко от берега.

Бутылочка звучно плюхнулась в воду и тут же исчезла из виду. Себастьян стоял и смотрел, пока не улеглась рябь на канале.

А затем повернулся и ушел.

– Осуждаешь его? – спросила Геро.

Виконтесса сидела в кресле возле камина в своих покоях, муж расположился на коврике у ее ног.

– Ты про Уилкинсона? – Откинув голову ей на колени, он глубоко втянул воздух. – Я по-прежнему не уверен, что Рис шел убивать Эйслера. Он мог задумать какой-то иной план.

– Способ повесить колокольчик коту?

– Не исключено. Но события вышли из его подчинения – есть у них такое досадное обыкновение.

– И тогда майор покончил с собой, – негромко продолжила Геро. – Чтобы избавить семью от позора судебного слушания и чтобы дать жене и ребенку шанс на лучшую жизнь. – Себастьян чувствовал, как ее пальцы играют завитками волос на его затылке. – Разве мы достойно заботимся о мужчинах, от которых требуем рисковать за нас своей жизнью и здоровьем? Просто используем их, а затем, когда они больше не годятся для войны, вышвыриваем прочь.

– Через холмы и в шум морской, фламандский дождь, испанский зной, – продекламировал Себастьян, – король Георг нас шлет в пожар, вдали, за синею грядой [36]36
  Себастьян цитирует строки из солдатской песни, которую многие помнят по сериалу "Приключения королевского стрелка Шарпа". Хотя как раз эта версия самая современная, написанная специально для фильма английским актером и композитором-песенником Джоном Тэмсом. Сама же песня очень старинная, датируется как минимум концом XVII века. За это время ее слова менялись множество раз и только название и мелодия оставались неизменными. В одной из версий рассказывалось о  незадачливом сыне волынщика, который знал одну-единственную мелодию и доводил этим своих сельчан до белого каления, в другой – о влюбленном Джоки и коварной Дженни, которая разбила парню сердце, после чего он отправился далеко за холмы, играя на своей волынке. "Военная" же версия слов впервые появилась в 1706 году в комедии ирландского драматурга Джорджа Фаркера "Офицер-вербовщик". Правда, там речь шла не о короле Георге, а о королеве Анне, ведь именно она правила в то время.


[Закрыть]… – Повернувшись к жене лицом, он положил ладони на растущую выпуклость ее живота. – В последнее время я ловлю себя на мысли, каким будет мир, когда наша дочь станет взрослой.

– Наш сын, – твердо поправила Геро.

Девлин захохотал:

– Ты настолько уверена?

Губы жены медленно сложились в улыбку, и Себастьяну подумалось, что еще никогда она не выглядела такой красивой.

– Да.

ОТ АВТОРА

Похищение сокровищ французской короны из Гард-Мёбль в Париже в сентябре 1792 года произошло в основном как описано в книге, правда, причастность к нему Дантона и Роланда хоть и предполагалась, но никогда не была доказана. Решимость Наполеона вернуть утраченные драгоценности, как и беспринципность используемых императором методов точно так же реальны.

Тождество бриллианта Хоупа с переограненным «Голубым французом» в настоящее время общепризнано. Недавно в запасниках Французского национального исторического музея в Париже обнаружили старую свинцовую копию знаменитого алмаза с ярлыком, указывающим, что она принадлежала «господину Хоппе из Лондона». Копию передал музею в 1850 году потомок семьи Арчардов. Любопытно, что Чарльз Арчард был не только деловым партнером Хоупов, но и одним из тех ювелиров, кому Наполеон поручил восстановить сокровища французской короны. Как именно Хоуп заполучил бриллиант, доподлинно неизвестно, хотя версий существует множество. Я выбрала ту, которая лучше всего подходила для моей истории. Следует отметить, что сам Наполеон, наверняка знавший больше нас с вами о событиях сентября 1792 года, всегда считал, будто герцога Брауншвейгского (отца Каролины, принцессы Уэльской) подкупили « Голубым французом», чтобы он не захватывал Париж. Существует немало свидетельств в пользу предположения, что из-за посягательств Наполеона на владения герцога тот отослал свои драгоценности дочери, а Каролина после смерти отца распродала их.

Банк «Хоуп энд Компани» действительно в результате войны столкнулся с финансовыми трудностями и в 1813 году был продан Бэрингсам.

Переограненный голубой бриллиант на короткое время всплыл в Лондоне в сентябре 1812 года, ровно через двадцать лет после парижской кражи, когда ювелир-гугенот Франсийон составлял проспект для лондонского торговца по имени Даниэль Элиасон. Так как  упомянутый торговец не погиб насильственной смертью (и, насколько мне известно, ничуть не походил на мерзкого типа, изображенного в книге), прежде чем сделать его жертвой убийства, я изменила его имя на Даниэль Эйслер. Что случилось с алмазом после сентября 1812 года, неизвестно, хотя имеются убедительные свидетельства, что он был приобретен принцем-регентом и оставался в руках Георга до самой его смерти в 1830 году. После этого камень появился уже как собственность Генри Филиппа Хоупа, однако владелец не разглашал его происхождение.

Об истории алмаза Хоупа написано много книг; пожалуй, наиболее современные и полные из них – «Голубая тайна» Сюзанны Пэтч, «Алмаз Хоупа» Ричарда Курина и «Надежда: приключения бриллианта» Мариан Фаулер.

Блэр Бересфорд – плод моей фантазии. А вот брак Томаса Хоупа и Луизы де ла Поэр Бересфорд по сути был таким, как описано здесь. После смерти первого супруга Луиза повторно вышла замуж за своего двоюродного брата Уильяма Карра Бересфорда, незаконнорожденного сына ее дяди, маркиза Уотерфорда. Уильяму, генералу армии Веллингтона, впоследствии был пожалован титул виконта. Кстати, именно Бересфорд командовал провальным вторжением в испанскую колонию Рио-де-ла-Плата в Аргентине, которое сыграло свою роль в романе «Где таятся змеи».

Как Вальхеренская экспедиция, так и положившая ей конец эпидемия смертельной лихорадки реальны.

Гримуар, известный под названием «Ключ Соломона», существует в действительности. Созданный, скорее всего, в четырнадцатом или пятнадцатом веке, он пользовался огромной популярностью, хотя продолжал ходить в рукописях до самого конца девятнадцатого века, когда его наконец-то напечатали. В девятнадцатом веке интерес к гримуарам или пособиям по магии пережил настоящий подъем. Большинство из ставших популярными колдовских трудов датировались эпохой Возрождения по причинам, которые Абигайль Макбин изложила своей подруге Геро.

Тайный мирок лондонских «молли» – под постоянной угрозой шантажа и уголовного преследования – по существу был таким, как изображено в книге, правда, более оживленным в восемнадцатом веке, а не в начале девятнадцатого.

«Черные брауншвейгцы» – реально существовавший добровольческий корпус, который сражался в наполеоновских войнах. Был создан братом принцессы Каролины герцогом Фридрихом-Вильгельмом, после того как французы оккупировали его владения.

Жизнь лондонских подметальщиков улиц была такой, как описано здесь. Биографические портреты персонажей созданы по мотивам заметок Генри Мэйхью. Труд Мэйхью, появившийся в середине века, также послужил прототипом для сборника статей, над которым работает Геро. Некоторые из подметальщиков действительно промышляли после наступления темноты на Хеймаркете, где подводили проституток к джентльменам в экипажах.

Аббатство Святого Спасителя в Бермондси, Саутворк, к началу девятнадцатого века разрушилось почти полностью. Кроме приходской церкви (которая стоит до сих пор), все остальные его следы исчезли где-то между 1804 и 1812 годами. Поскольку существуют разногласия относительно того, когда именно снесли сторожку и прилегающие к ней строения, я взяла на себя смелость использовать их в романе.

Перевод осуществлен на сайте http://lady.webnice.ru.

Перевод: lesya-lin

Редактура: codeburger

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.