Текст книги "Запирайте зеркало на ночь (СИ)"

Автор книги: Ия Королёва

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)

приближении которого, замолкали все разговоры и люди пятясь и опуская глаза, пытались побыстрее убраться с его пути. Или же я зеленоглазая девушка с воло-

сами цвета зари, глядящая на синеглазого красавца, сидящего в кресле. Калейдо-

скоп образов крутился и крутился… Мысли перемешивались и складывались в

странную мозаику безумного художника. Волна боли, захлестнув последний раз, ушла и оставила за собой лишь полную пустоту.

Я песчинкой плавала в этом страшном холодном и равнодушном простран-

стве, и только ощущение кого-то зовущего меня по имени мешало расслабиться

и остаться здесь навсегда. Здесь было место, куда не проникали никакие эмоции, я была никому ничего не должна и мне никто ничего не должен, и я уже была не

я… а эта безликая, равнодушная пустота… Не к этому ли я всегда стремилась?!

Не этого ли покоя хотела?!

Яркий свет резанул по глазам, и в рот потекла горячая тягучая струя крас-

ной солоноватой жидкости. От неожиданности, что я что-то ощущаю, я прогло-

тила и закашлялась. Горячее терпкое вино, смешанное с … нашей кровью. Я от-

крыла глаза пошире и обнаружила себя на том же самом месте, в середине пента-

граммы. Моя голова лежала на коленях черноволосого парня, который отпивал

из кубка глоток. Его практически черные глаза внимательно и нежно смотрели

на меня.

– Ты узнаешь меня?

– Да, – глухо ответила я.

– Надо выпить еще по 2 глотка, по очереди и закончить ритуал.

Он кончиком пальца стер у меня с уголка губ каплю кровавой жидкости и

слизнул ее с пальца. Во рту мелькнул раздвоенный язык.

– Старый глюк, лучше новых двух. Видимо, сознание ко мне вернулось, од-

нако, не все и явно не до конца.

Ян поднес к моим губам кубок, и я, сжав волю в кулак, хлебнула снова.

Вкус не смертельно противный, жить можно, то есть пить можно. Ощущение

банкета в склепе вызвало кривую ухмылку. Я на коленях у влюбленного вам-

пира. Еще чуть-чуть и у меня отрастут клыки. Не удержавшись, я потрогала

пальцем свои зубы. Ян хмыкнул, как будто прочитал мои мысли и поднес кубок

для последнего глотка, соединив руки для питья на брудершафт.

– Вот сейчас выпьем и завершим все поцелуем, – проснулось мое подсозна-

ние.

Но, оно оказалось не право. Парень встал и вылил остатки крови между

нами в центр пентаграммы. Зеленые язычки пламени лизнули пол в местах паде-

ния капель и исчезли. Жертва была принята. Некромант снова заговорил, а я

101

молча разглядывала своего побратима.

Породистое, может несколько бледное лицо. Закинутые за спину длинные

черные волосы. Решительный подбородок, неожиданно слегка пухлые красные

губы, шепчущие незнакомые слова и пугающий взгляд черных глаз. Он был кра-

сив хищной красотой смертельно опасного зверя. Не всем нравится такая кра-

сота. На милых, приятных эльфов, что нравятся девчонкам с нашего курса он

точно не похож. Такого можно испугаться, встретив в темном переулке, но я со-

всем его не боялась. Мне было, почему-то, очень жаль этого парня, и хотелось

обнять, вытереть испарину и почувствовать тепло его рук.

– Вот если бы у него еще и глаза были синими… как у Тимура, было бы со-

всем здорово, – влезло мое нездоровое подсознание в эти неподходящие случаю

мысли.

Выкрикнув что-то гортанно певучее в последний раз, Ян взмахнул рукой и

загасил свечи. Взглянув на меня, он осел на пол. Капля пота скатилась по его

щеке, и он растер ее пальцами. Кровавые потеки и разводы сделали его похожим

на отужинавшую свежатинкой нежить.

– Лия, сядь, отдохни. Все закончилось, все живы… Сейчас залечу тебе руки

и пойдем, поедим.

– Сиди уж, давай ладони, я тоже лечить кое как могу, – сказала я и, призвав

силу, направила ее на исцеление. Полыхнуло голубой вспышкой, и сотня ма-

леньких иголочек впилась в мое тело, и, наверное, в тело, сидевшего напротив

несчастного пациента. Глаза парня удивленно округлились. Он громко выдохнул

и ругнулся.

– И это что было?

– Ну, исцеление порезов, наверное…

– Угу, хорошо, что моих личей рядом не было. Ты бы лишила меня одним

махом всех моих верных слуг.

–???

– Ты бы их оживила!

– Но, почему? Ведь я только обратилась, как обычно, к своей силе и даже

не надеялась, что она так быстро отзовется.

– Ага, а мы, значит, здесь пол ночи чёрте-чем занимались, а не ритуал о

снятии с твоей магии печатей на крови проводили.

– Ну, чёрте-чем, наверное, было бы приятнее и интереснее заниматься…

Однако же, получилось! – захлопала в ладоши я. – Ян ты чудо, спасибо. Я при-

знаться, не очень верила…

В порыве чувств я подскочила и чмокнула, ничего не ожидавшего плохого,

парня в щеку. Он застыл соляным столбом, и легкий румянец окрасил его лицо.

– Ух, ты! А некроманты, оказывается, смущаться могут.

– Пошли, съедим чего-нибудь, а то скоро рассвет, петухи пропоют, и еда…

исчезнет? – попыталась я разрядить ситуацию и потянула его поближе к камину.

102

На столе стояли тарелки с красиво уложенными кусочками сыровяленого

мяса, нарезанными овощами и сыром. Хоровое урчание в животах подтвердило

правильность намерений.

Мы ели молча. Я довольная и возбужденная, а Ян хмурый и отрешенный.

– Хозяин, скоро рассвет, – прошелестел неожиданно в тишине зала голос.

А я и не заметила, как появился бесшумный, словно тень мужчина и стал у

двери, склонив в легком поклоне голову. Парень вскинул голову и уставился в

окно. В серой мгле неба появились светлые, чуть розовеющие полосы.

– Лия, как ты? Подкрепилась? Я открою тебе портал прямо около твоего

окна, когда ты будешь готова… – опустив глаза на свои, лежащие на столе руки, шестикурсник ждал ответа.

– Да, спасибо! Я чувствую себя замечательно, как будто никакой бессонной

ночи и никакого кровавого обряда не было. – Я потянулась и встала.

– Ян, я так тебе благодарна!

Ощущение переполнявшей меня силы было приятным и пьянящим. В теле

была легкость и здоровая готовность к бою, ну или к экзамену...

– Я теперь твоя должница… и, надеюсь, друг. Ты расскажешь мне как-ни-

будь о себе… и про этот замок… и про слуг, … и я хочу такие же зубки, ты обе-

щал, да?

– Хорошо! Друг… – в глазах парня полыхнул красноватый отблеск (камин,

наверное, отразился). – Ты теперь можешь приходить сюда, когда захочешь, слуги будут знать, что ты моя кровница и слушаться, как меня. Я отдам распоря-

жения. Только помни, пользуйся своей силой поаккуратнее, а то неизвестно к

чему это может привести, вон, чуть моих личей не оживила, да и не нужно ни-

кому знать твой максимальный уровень. И о ночи сегодняшней не распростра-

няйся, пожалуйста, не порти мне имидж маньяка-одиночки. А уж я постараюсь…

подтвердить твою историю, буду твоим тайным поклонником, – криво улыб-

нулся этот новоявленный благодетель.

Я даже обидеться захотела, это что ж он меня болтушкой считает что ли, а

потом передумала. Ведь знает он меня без году неделя, вот и перестраховыва-

ется.

– Не волнуйся, злоупотреблять твоим доверием не буду… и на людях – мы

не знакомы, вот! Еще раз спасибо за все, и пора мне уже, – я оглянулась на окно.

Заря захватывала все больше и больше небосвода.

Ян встал, отвел рукой волосы и долгим взглядом окинул мою фигуру. Воз-

никло странное ощущение недосказанности. Я напряглась.

– Друг, то друг. Но с таким другом и врагов не надо. Что я о нем знаю…

ничего… так череда смутных образов.

Взмахнув рукой, он прошептал формулу открытия портала, и засветилось

синеватым пространство перехода.

– Удачи, друг… – выдохнул парень на прощание. Я последний раз окинула

103

наш ночной приют и, махнув рукой, шагнула в портал.

– Человек – это звучит гордо, но выглядит отвратительно, – думала я, оце-

нивающе разглядывая себя в зеркале ванной.

Портал открылся действительно недалеко от окна моей комнаты, аккурат в

кустах жгучки, чудной травы, растущей всегда и везде, где не дошла рука садов-

ника. И то, что на мне сапоги и плотные штаны помогло незначительно. Трава

местами была выше моего роста, и открытых частей на моем теле оказалось пре-

достаточно. Результат – розовые пузыри, покрывающие лицо, руки и местами

даже тело.

Я разделась и, шипя, полезла под душ. Хорошо, что Дэбра окно оставила,

как и обещала открытым, плохо, что полностью, и комнату в изобилии напол-

няла мелкая живность, спрятавшаяся от ночной сырости и прохлады в сухом теп-

лом месте. То есть в моей постели! Я бытовым заклинанием выгнала всех само-

вольных заселенцев на улицу, и мельком глянув в зеркало, убежала в ванную

приводить себя в порядок.

– Волосы как мочалка, лицо в разводах запекшейся крови и надувшихся ро-

зово-жёлтых пузырях, одежда в пыли, паутине и бурых пятнах. Красавица! Та-

кую меня Дэбра точно за нечисть примет, да еще и особо опасную, да как разво-

плотит! И «это…» – девушка после романтического ночного свидания с милым

черноволосым старшекурсником. – Я промывала и распутывала волосы, заодно

вспоминая особо интересные обороты из лексики орков.

– До чего емкий язык, ни на каком другом ругаться даже и не хочется и

главное все народы знают ненормативную лексику орков и практически не

знают ни одного нормального слова из быта. – Я мельком глянула опять на себя

в зеркало, оно хоть и запотело, но отражало мою красоту в полной мере.

– Уф… Теперь я понимаю, почему Ян запнулся, перед тем, как назвать

меня другом. С такой не то, что дружить, рядом находиться страшно. Хотя он же

некромант в анамнезе, значит, к не свежим покойникам должен был привык-

нуть… нервы крепкие! Но портал в жгучку, я ему не прощу… То же мне, шут-

ник выискался…

Теплая вода смывала грязь и возмущение, а исцеляющее заклятие восста-

навливало кожу и самооценку. Скоро проснется Дэбра и надо продумать, что ей

врать то… Хотя под эгидой экзамена отмажусь от допроса с пристрастием до ве-

чера, а там что-нибудь и придумаю. Вытеревшись и высушив волосы, я заплела

их в сложную косу и занялась одеждой. Привела в порядок спецформу. Потом

решила выглядеть поприличней и одела серое форменное платье. Сложила книги

и тетради в сумку и села ждать пробуждения подруги.

Стук в окно отвлек от мыслей, и я обнаружила на подоконнике букетик по-

левых цветов. За окном никого не было. Я взяла это чудо природы и понюхала.

Нежный запах мокрых от росы лепестков был просто потрясающ. Как будто в

104

детстве я проснулась на берегу моего озера и плела себе венок из цветов с невы-

сохшей росой на лепестках.

С дурацкой, мечтательной улыбкой и букетиком в руках и застала меня

проснувшаяся подруга. Ехидная все знающая улыбка озарила ее мордочку и за-

жгла глазки блеском обожающего свое дело палача-дознавателя. А узрев на мне

платье, она явно уже все для себя решила.

– Доброе утро, Дэбра. Спасибо за окно… и всех, кто в него заполз, залетел

или забежал на ночь погреться... – я сообщила подруге ехидно-жизнерадостно, а

сама подумала: «Вляпавшись раз, сижу и сейчас… Это ж мне придется теперь

театр одного актера устраивать. Страшные истории рассказывать».

Соседка хмыкнула и невинным голосом поинтересовалась: «Ну как свида-

ние, удалось?»

– Ага, удалось… все о-о-чень замечательно удалось.

– Неужели, ты наконец-то решила дать кому-то из парней шанс? А кто он?

Я его знаю? Ведь это не Патрик, да? Он же темненький был? И фигурка ничего, -

плотина любопытства прорвалась, и шквал вопросов обрушился на мою бедную

голову.

– Ну, Дэброчка, давай я после экзамена тебе все-все расскажу, а? А сейчас

иди – умывайся, скоро завтрак, экзамен ждать не будет!

Отделаться от любимой подруги я смогла лишь через несколько минут,

взяв с нее клятву, молчать о сегодняшней ночи. Мой магический фон был необы-

чайно высок, и я старалось, всеми доступными способами, прикрыть ауру и осте-

пенить поток силы, так и норовивший выплеснуться наружу в самый не подходя-

щий момент.

– Да, надо привыкнуть к новому состоянию и импульс силы при заклина-

ниях ограничить до минимума.

Вот, ведь как бывает, низкий магический фон – мучаешься, как бы восста-

новиться, высокий – опять мучаешься, как бы никто не заметил.

– Экое я не постоянное и загадочное существо… однако!

105

Глава 15.

Не относитесь слишком серьезно к жизни,

живыми вам все равно из нее не выбраться.

Я сидел в электричке и смотрел на проплывающий за окном пейзаж. При-

вычные столбы. Рощица сменяется деревенькой. Всё как всегда, как обычно.

Только я поменялся. В мое жизнь ворвалась магия и красноволосое чудо с зеле-

ными глазами с такими потрясающими желтыми крапинками и остренькими уш-

ками, мысли о которой, практически всегда не оставляют меня в покое.

– Вот, ведь как бывает, живешь себе тихо мирно, учишься, в тренажерку

ходишь, с Колькой трепишься, да в ноуте играешься, а тут бац – и из зеркала к

тебе выходит судьба с багрянцем в волосах и одним движением рук, одевая ку-

лон уничтожает всю устоявшуюся жизнь.

– А ты зеркало на ночь запирать не пытался?! Помогает! Вот повесил бы

замок и жил бы как все! – влез с подначкой внутренний голос.

– Не-е-е… Если бы дали возможность проиграть все заново, например, не

находиться дома или еще что, то единственное, что я бы сделал… это уцепился

бы за Лию и шагнул в портал вместе с ней!

– Ну-ну, как бы не пожалел потом. Хотя, горбатого и могила не исправит!

А жажда приключений – это диагноз, причем неизлечимый! – утешило меня моё

же собственное чувство осторожности и похоже решило полностью самоустра-

ниться.

Я философствовал и одновременно строил глазки очкастой девчонке на си-

дении по диагонали от моего. Она уткнулась в конспект и на мои заигрывания, внимание не обращала, как я не старался.

– Обидно! Вторая за вечер динамит… Что-то случилось с моим мужским

обаянием?! Экое я не постоянное и загадочное существо… однако. Кого хочу, где она не знаю, а кого знаю – того не хочу.

Что и как я буду выяснять у мамы, я так и не придумал. Понадеюсь на рус-

ское «авось», обычно экспромты у меня лучше получаются, чем запланирован-

ные действия. Еще надо Макса позвать, хочу его увидеть.

Я позвонил тренеру и сообщил о счастье, которое через час свалиться на

его и мамину голову. Причем счастье будет голодное и неудовлетворенное. Макс

засмеялся и сообщил, что лично прямо сейчас заедет в магазин и накроет поляну.

Он как раз собирался к Наташе сегодня, правда романтического ужина при вели-

ковозрастном ребенке не получиться, но ради Наты он согласен потерпеть и ее

прожорливого сынка. Я послал его в светлое будущее и сказал, что тогда не буду

помогать ему охмурять мою маму и подыщу ей жениха побогаче и посговорчи-

вее.

106

Я кратенько изложил историю с обыском и послушал дельные советы. От-

кладывать разговор на ужин я не хотел, вдруг мама услышит, а попутчиков я не

стеснялся, а здесь в вагоне никому нет друг до друга дела. Мы еще чуть-чуть по-

трепались о жизни и распрощались. Стук колес мне всегда навевал дрему, тре-

вога улеглась и я, облокотившись на окно, смежил веки.

Родной город ворвался в сознание криками торговок на вокзале.

«Пирожки! Пирожки – свежие румяные, с пылу с жару. Налетай, по три

штуки покупай!»

– Недавно гавкали и мяукали – прокомментировал толстый дядечка в клет-

чатой рубашке, с трудом вставая с лавки.

– Приехали, пацан, просыпайся! – он жизнерадостно тыкнул мне пальцем в

ребро.

– С-с-паси-бо-о, – прошипел я, переживая ощутимую боль в подреберье.

До дома я добрался быстро и как в детстве, прыгая через ступеньку, взле-

тел на третий этаж. Решил позвонить для полноты сюрприза, а не открывать

ключами. Маме я ж не звонил, а Макс обещал молчать.

Звонок заливисто рассыпался трелью в родной квартире. Я отошел на пару

шагов и замер. Лампочка как всегда не горела и в подъезде стоял полумрак.

– Надо вкрутить. Совсем я родительский дом забыл, – нахлынуло чувство

вины, но непоправимый вред нанести не смогло, послышался щелчок открывае-

мой двери. Мама, не спрашивая, распахнула дверь и… вдруг, пошатнувшись, ух-

ватилась за косяк. С ее красивого улыбчивого лица начали исчезать краски, губы

удивленно приоткрылись. А глаза распахнулись. Она отступила на шаг в кори-

дор и выдохнула: «Ты?!».

Я был в шоке, сюрприз удался!

– Я! – выдохнул резко осипшим голосом.

И мама стала оседать на пол. Я ринулся к ней и подхватил на руки.

– Господи, что же с ней?! Обморок? Сердечный приступ? Скорую вызвать,

что ли?

Перенес в комнату и положил на диван. Намочив руки уксусом, легонько

постучал по щекам. Ресницы затрепетали, и мама нерешительно открыла глаза.

Над ней склонился мужчина лет 25 с короткой стрижкой, волосы блестели,

серебрясь в свете лампы, а губы были плотно сжаты. Глаза обеспокоенно, но

как-то слишком серьезно смотрели на нее и казались почти черными с синими

всполохами. Родные глаза, какими она их помнит.

– Олег… – еле слышно прошептала Наташа.

– Мама… – прошептал мужчина.

И она повторно отъехала в обморок.

Мы сидели за столом. Макс осуждающе мне выговаривал за любовь к сюр-

призам, а притихшая и потухшая мама молча ковыряла вилкой в салате, не под-

нимая на меня глаз. Вокруг, как я всегда помнил, буйствовали, пахли и цвели

107

всякие растения, от обыкновенных, до самих экзотичных. Они окружали наш

стол сказочным цветным природным шатром. Не хватало только мелькания пе-

стрых пичуг и журчания ручейка, и была бы полная иллюзия пикника на поляне.

Маме удивительным образом удавалось уговорить вырасти и расцвести самый

капризный экзотический росток. А сейчас этим придурочным колючим ядови-

тым ростком ощущал себя я, который желая приластиться уколол шипами уха-

живающую за ним руку.

– Ну, виноват я, виноват! Ну, дурак, ну не предупредил…. Ну, прости, ма…

не хотел пугать. Только уж больно много всего произошло, да и вопросов нако-

пилось. – Я настолько раскаивался в своей глупости, что мама подняла глаза и

тихо улыбнулась прощая.

– Давай мамуль… рассказывай… За кого меня приняла? И кто это, Олег?

Отец мой, что ли?!

Макс осуждающе в очередной раз посмотрел на меня…

– Да, Тим – твой отец. Ты сегодня почему-то очень сильно на него похож.

Все никак не соображу почему… Ты как будто старше стал, поправился что ли.

Постригся… И глаза… Взгляд… как у него. Вот и обозналась…

Макс приобнял Наташу, а она продолжала смотреть на меня и молчать.

– Мам, ну расскажи, на конец, как вы познакомились? Какой он был? – я

все ж решил выжать максимум информации из этой ситуации. Хоть и чувство-

вал, что это жестоко сейчас. Мигнул свет ламп, начал нагреваться кулон. В груди

привычно что-то начало сворачиваться в тугой узел. И появилась странная по-

требность выяснить, а не осталось ли что-нибудь на память у мамы от моего

отца. Ну, кроме меня, конечно.

– Мам, а он тебе ничего не дарил, а?

Наташа вздрогнула от моего вопроса, и, вскочив, поспешила в спальню.

Брякнула дверца шкафа, опять мигнул свет (что-то электричество сбоит сего-

дня), Макс пообещал меня удушить за сегодняшний вечер. Все это я наблюдал

как будто со стороны.

Вот пришла мама и, наклонившись ко мне, поцеловала в макушку. Разжала

руку и на стол из ее ладони выскользнул мужской перстень с черным камнем.

Печатка была не очень крупная и искусно сделанная. Метал белый, но вряд ли

это серебро или тем более платина. Я взял его и потер пальцем камень. Черный

камень был тусклым и матовым. Мама так и стояла у меня за спиной. Ее дыха-

ние шевелило волосы на моей макушке.

– Мама, все хорошо. Я уже вырос, и все понимаю. Ты ни в чем не виновата.

– Тимур. Ты все не так понял. Я ни о чем не жалею, понимаешь. Он был та-

ким… таким… Он был самым лучшим. И у меня есть ты. А это самое важное.

Я слушал и держал в руке перстень, который непостижимым образом ощу-

щался как что-то опасное, живое, но безумно слабое – уснувшее. Мысленно об-

ратился к кулону и спросил: «Что это?!». И пришел ответ: «Похожий на меня.

108

Слабый, больной. Нужна подпитка!»

Я обвел комнату взглядом и, увидев, что мама уже практически успокои-

лась, а Макс больше не горит желанием меня убить, я решил, что даем таки кот-

лету с гарниром, а кольцом займусь позже.

– Мам… Наташа кушай же, остынет. Ты самая лучшая, и чтобы не про-

изошло тогда, это неважно, если не хочешь рассказывать, то я так и быть пере-

бьюсь.

За окном завыла чья-то сигнализация, видно мальчишки опять мячом по-

пали. Макс откинулся на спинку стула и отодвинул пустую тарелку. Он молчал, давая нам возможность разобраться самим. Я был ему благодарен. Мама при-

несла чашки и заварник, от которого потянуло детством. Я люблю чай с кусоч-

ками цитрусовых и гибискусом. Макс называет его компотом, но пьет. Я поню-

хал чашку и с удовольствием отпил горячего напитка.

– Я заканчивала школу. Была весна. Мы с Милкой пошли в лес за подснеж-

никами. По дороге встретили Петьку, парня Милки и они, бросив меня, убежали

в кино. А я, назло им, все равно отправилась в лес.

Теплая и солнечная погода была просто создана для прогулки. Пятница,

впереди куча выходных. Хорошо. Весеннее солнце рисовало веснушки на моем

лице, а я, смеясь, подставляла его под ласковые лучи. Я мечтала о будущем, о

выпускном бале, о поступлении в институт. И так замечталась, что и не заме-

тила, как забрела достаточно далеко. Наш лес хоть и хоженый перехоженный, но

не маленький, можно и потеряться, и поплутать порядочно. Вот и я опомнилась

только тогда, когда вышла к прогалине, а там как будто ураган прошел. Деревца

молоденькие сломаны, земля взрыта, страшные бурые пятна и несколько мерт-

вых мужчин, среди белеющих первоцветов. От ужаса я даже закричать не могла.

Все цветы выронила. Стояла, замерев и даже моргать боялась.

А потом, потом возникла мысль, а вдруг кто жив, надо поискать, помочь. И

я пошла, щупала пульс, закрывала уже никогда больше не уводящие весну глаза.

Они были молодые, сильные и… мертвые и холодные. А на краю поляны в ов-

ражке, так сразу и не увидишь, лежал он – Олег. Я тогда еле заставила себя к

нему спуститься и дотронуться. В животе и груди были раны. Он, скорчившись в

клубок, лежал на боку. Я же, дотронувшись до руки, не сразу и сообразила, что

пульс есть, просто рука тоже была холодной, хотя и не ледяной. А затем я попы-

талась заглянуть ему в глаза, понять живой ли или просто мне так кажется. Пере-

катила на спину, убрала рукой прилипшие к лицу прошлогодние листья и землю.

Наклонилась, почувствовать, дышит или нет, а он… он глаза открыл. Они как

небо сине-серые, а в них такая боль, что я рядом с ним и шлепнулась наземь. За

руку держу и шепчу: «Потерпи, миленький, сейчас я что-нибудь придумаю, лю-

дей позову, врача…»

А он: «Не надо… людей… не надо» – хрипит еле слышно.

109

– А как же не надо, ты ж ранен, умрешь сейчас без помощи. Я сейчас сбе-

гаю!

– Не умру… не сейчас… не бойся. Они все мертвы?

– Э… Кто? – не поняла я.

– Те, на поляне…

– Да. Все пять человек.

– Хорошо… Дай платок… пожалуйста, помоги живот перетянуть.

И я, как идиотка, вместо того, чтобы, сломя голову, бежать подальше, или

хотя бы за помощью, сняла свой шелковый шарфик и стала помогать перетяги-

вать ему живот. А парень хрипит, на губах пузыри розовые, а сам все мне пыта-

ется помочь. А потом, откинулся и забылся не на долго. Придя в себя, попросил.

– Ты видно не из пугливых… сходи, забери оружие, если найдешь и все

деньги с документами.

– Я трупы обирать не буду! Не хорошо это.

– Ты не будешь. Менты будут, а мне бы пригодилось… Потом. И может

еще, что из тряпок. Грудь перевязать.

Я молча встала и пошла. Вроде помутнения на меня нашло. Так мне его

жалко стало, аж жуть! Собрала. Много всего собрала и бумажники, и автомат, и

пистолеты, и пару ножей, и рубаху с одного белую стянула. На повязки.

Сгрузила я рядом с ним весь арсенал и стала раной на груди заниматься. А

рана сквозная, как только жизнь в нем теплиться, кровью же истечь должен был, а лужа под ним небольшая совсем. Когда я его кое-как перевязала, уже вечер на-

стал. А этот бедолага и просит, помоги, мол, отсюда убраться, а то если не менты

добьют, так свои же упокоят. И встать пытается.

А у нас в лесу неподалеку детский пионерлагерь раньше был. А сейчас уж

нет его, одни развалины. А раньше там домики дощатые были и туалет квад-

ратно-гнездовой на улице. Но летом еще дети отдыхали, а сейчас то, весна была, никого нет, даже сторожа. Вот туда мы и посунулись. Да не просто так, а со всем

арсеналом. Он на меня и на палку (березку, то есть, молодую срубленную) опи-

рается. Ножи за пояс запихал. Пистолет тоже куда-то сунул. А на мне автомат

болтается, да узелок из рукава белого, от рубашки оторванного, с остатками аму-

ниции да портмоне висит. Жуть просто. Как партизаны во время войны. Стем-

нело уже, когда мы кое-как пришли. Нашла знакомую дырку в заборе, и мы в ла-

гере. В один из домиков и потащились, а как уж Олег вскрывал дверь, я сразу и

не поняла, да и не смотрела. Там, на кровати панцирной без матраса я его и уст-

роила.

Сама грязная, в крови, исцарапанная вся, а он вообще на зомби свежепод-

нятого похож, но улыбаемся. Счастливы – добрались. Тут и познакомились.

Хорошо, что была почти ночь, и завтра выходной. Родители на день рож-

дения к знакомым ушли, а я отпросилась в кино сбегать. Очень я уходить не хо-

тела, но Олег просил воды и лекарств принести. Побежала домой, переоделась, 110

схватила еду, воду, бинты, лекарства и обратно. Родителям записку, что «с Мил-

кой в кино на последний сеанс пошла, а потом у нее заночую» написала. Может, не хватятся… Первый раз не дома ночевать собиралась.

А, страшно то в лесу ночью просто жутко! Мысли в голову разные лезут, и

нет, чтоб умные, а так глупость всякая. Хоть бы жив был к моему приходу! Стра-

шилки разные. А вдруг те убитые оживут и на меня набросятся… А я бегу, и

только под ноги смотрю, не зацепиться бы за корни, ни упасть бы. Сама как оси-

новый лист трясусь, но бегу.

А он жив! Поставила еду (а есть то ему и нельзя – рана в животе), только

губы водой смочила. Раны обработала, как смогла и чистым перевязала. А

одеяло то взять и забыла. Его трясет всего, толи от холода, толи от лихорадки.

Только я уже не соображала ничего, легла рядом, прижалась, согревая и… за-

снула. А утром… Утром он мне улыбнулся и сказал: «Привет! Все нормально, малыш. Беги домой».

Мама замолчала. Молчали и мы. Я не знал, что сказать, а нужны ли мои

слова. Что думал Макс, даже пытаться понять не буду. А мама, рассказав, как-то

повеселела вся. Глаза опять стали, как раньше – живые с хитринкой.

– Вот так и было, Тим, наше первое свидание.

– Круто. Мам. Прям, боевик какой-то…

– Да, Тим, раньше таких боевиков много было, во многих лесочках. Я ж

тебе примерно об этом и говорил. Братком твой отец был, да видно в другой за-

варушке такой Наташи не попалось…

– А потом, что?!

– А что потом… Я бегала к нему два раза в день, аж три дня. Кормила, пе-

ревязывала, а на четвертый он встал и сказал, что надо уходить. Как раз менты

на той поляне покойников нашли. Но особо никто разбираться не собирался, списали на бандитские разборки, трупы увезли, по городу пошлялись, да и уе-

хали. Московские… А мы перебрались в здание старой водокачки. Она разру-

шенная сверху – не действующая, но кирпичная и нижние этажи с вентилями и

каморкой смотрителя целые были.

– А как же раны? С такими на четвертый день не пойдешь?!

– А у него они как «на собаке» заживали – он так шутил. Через неделю

только шрамы розовые остались. А еще через три дня Олег подарил мне этот

перстень и...

А на завтра его уже не было. Вот и все… Он был очень добрый и сильный.

Ты похож на него, очень… особенно сегодня.

– Спасибо, мам. Прости. Что заставил вспомнить…

– Да, ладно, чего уж там… Чаю еще налить?

– Налей Наташа чего покрепче. Помянем что ли, если бы был он жив такую

женщину, как ты он никогда бы не бросил, это я тебе как мужик говорю. – Макс

встал и подошел к окну. Полная луна заинтересованно заглядывала в наши окна.

111

Звезды перемаргивались на черном небе. Где-то орали любвиобильные коты.

– Ох и ничего себе посидели. Ночь на дворе давно. Спать пора, завтра ж

тебе обратно поутру ехать?!

Наташа достала стопки и разлила коньяк. Мы выпили стоя, не чокаясь.

Макс подошел к маме и приобнял, а я же воспользовался моментом и отправился

в ванную. Хотелось обдумать все в одиночестве и разглядеть перстенек. Самое

подходящее время, для всякой нечисти и магии – полночь.

Сев по привычке на бортик ванной, я стал изучать печатку. Металл похож

на сталь или серебро, но не потемнел, камень черный, достаточно крупный, кра-

сиво ограненный, но матовый какой-то тусклый. По ободку знаки какие-то в ор-

намент сплетаются. Да и с внутренней стороны тоже знаки незнакомые есть.

– Слышь, чудо заморское, от отца доставшееся, если я тебя подзарядить по-

пробую, ты ж меня не грохнешь часом? – обратился я, как последний дебил, к

кольцу (ну а кто кроме дебилов с вещами разговаривает?).

Пришел какой-то слабый эмоциональный всплеск, но вроде без агрессии,

ну мне так думать хочется.

– А как это заряжать то надо, кто-нибудь знает, – спросил я пустоту ванной.

– В руку возьми, сообразишь как-нибудь, – пришел отклик от кулона.

Я зажал перстень в руке и позвал свою силу. Покалывание в ладони и те-

пло в руке сформировалось в небольшой энергетический поток, который сначала

легко потек украшение, а затем из меня, как пылесос мусор, стал перстень тянуть

энергию, да так сильно, что я испугался за безопасный исход дела.

– Ох, ни фига ж, себе, магический пылесос. Хорошо, что я сижу, однако…

Но через пару минут это почти прекратилось, я с опаской положил этого

энергетического вампира на зеркальную полочку.

– Знал бы, что так будет, поостерегся бы ерундой с неизвестными артефак-

тами заниматься. – Я был выжат, как лимон. Голова кружилась, по лицу тек хо-

лодный пот, даже руки дрожали. Я глянул в зеркало. У меня был достаточно из-

можденный вид, кажется, я постарел лет на пять. Умывшись, и кое-как придя в

себя, я двумя пальцами взял эту магическую пакость и начал рассматривать.

Кольцо так и осталось из белого металла, но кристалл – он блестел и перели-

вался как живая черная звезда.

– Черный бриллиант что ли? И что мне с тобой делать, а?

Я почувствовал волну эмоций благодарности и радости. Она накатила, как

вода и оставила легкие пузырьки удовольствия. Ощущение удовольствия сытого

опасного хищника исходили от перстня.

– Я это сделал! Я зарядил, я помог. Надеюсь, ты не навредишь моей маме?

– Отдай хозяйке, он защитный, – пришел отклик от кулона.

Когда я выбрался из ванной, вся посуда уже была убрана и помыта, а мама

с Максом смотрели телик. Я подошел и молча одел кольцо на ее палец.

– Ма… носи, пожалуйста, не снимай. Мне будет приятно, я его… почистил.

112

Ну и как память все же. Да и перстень красивый. Сейчас модно.

Перстень сел идеально. А мама вытянула руку и стала любоваться. Кри-

сталл играл огоньками на гранях и выглядел довольным, как сытый кот. Макс