Текст книги "Желая невозможного"

Автор книги: Ивонн Линдсей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Глава 5

После обеда друзья расположились недалеко от игровой площадки, наблюдая за детьми. Алексис смотрела, как Руби ползет по траве к площадке, где родители по очереди качали детей на качелях. «После такого шустрого забега на коленках одежда будет украшена еще и пятнами травы», – подумала Алексис с сожалением. Но побыть на свежем воздухе и поиграть с другими детьми действительно полезно для малышки. Алексис видела, что девочка уже устала и скоро начнет капризничать, но она хотела, чтобы Руби как можно дольше побыла со сверстниками.

Плач за спиной отвлек внимание Алексис от малышки. Она обернулась и подала ребенку, сидящему в коляске, его шарфик, упавший на землю. Когда она повернулась, ее сердце пропустило удар: Руби не было на площадке. Она вскочила и взглядом попыталась найти розовую беретку Руби. Ноги сами понесли ее к площадке. Облегчение накрыло ее волной, когда она увидела малышку. Она быстро преодолела расстояние между ними.

Руби сидела на маленькой пухленькой попке и самозабвенно жевала ветку.

– Что это у нее во рту?

Рауль за спиной Алексис склонился над Руби. С явным недовольством он забрал из цепких пальчиков Руби ветку. Девочка плачем показала, как сильно она недовольна таким бесцеремонным поведением.

– Мне казалось, ты должна присматривать за ней.

– Я присматривала. Я…

– Как видишь, недостаточно хорошо. Одному Богу известно, что еще она могла подобрать с земли и засунуть в рот, пока ты витала в облаках.

– Рауль, не преувеличивай. Это всего лишь палочка, это не какое-то ядовитое растение. Дети так узнают мир. С ней все в порядке, не волнуйся.

Рауль отчитывал Алексис как школьницу, и это заставило ее кровь заледенеть в жилах. Она не должна была отвлекаться на посторонних, она это понимала. Но и Рауль был не прав по отношению к ней. Алексис подняла Руби с земли и прижала к себе. Она почувствовала себя спокойнее и увереннее, держа девочку на руках. Алексис поглаживала спинку малышки и покачивала ее из стороны в сторону, пока та не успокоилась. Рауль выкинул злосчастную ветку на землю.

– Нам не следовало приезжать. Собирайся, мы уезжаем, – сказал он и пошел прочь.

– С тобой все в порядке? – спросила Лаура, медленно подходя к Алексис. – Я не хотела подслушивать, но так получилось. Слишком бурно на все реагирует, да?

– Он вбил себе в голову, что может потерять ее. Я имею в виду, что все мы переживаем за своих детей, но Рауль – это отдельный разговор.

Алексис вздохнула, наблюдая, как Рауль прощается с друзьями, собирает корзинку для пикника и детскую сумку и укладывает все в багажник. Его движения были четкими и отрывистыми – явный признак недовольства.

– Да, вижу, ты права.

– Он справится. Ты знаешь, мы все сомневались, что он признает Руби и полюбит ее после смерти Бри. Мы думали, что он винит ребенка в смерти жены. Но сейчас, после этой небольшой сцены, я понимаю, что он просто слишком любит дочь и больше всего на свете боится ее потерять.

– Я тоже так думаю, – согласилась Алексис. – Спасибо за приглашение провести с вами день и извини, что мы так поспешно уезжаем.

– Не бери в голову. Мы все очень рады, что вы смогли приехать и ты уговорила Рауля присоединиться. Думаю, мы можем собраться еще раз. Как ты на это смотришь?

Алексис улыбнулась, попрощалась со всеми и подошла к Раулю, ждавшему ее с плохо скрываемым нетерпением.

– Нам надо поговорить, – сказал он, как только она подошла ближе.

– Поговорим дома, – бросила Алексис.

Всю дорогу домой Алексис смотрела в окно. В первый раз за все то время, что она провела здесь, она начала сомневаться в своих действиях, в своем желании помочь ему. Ей не хватало хладнокровия, чтобы справиться со всем, что здесь происходило. Боже, о каком хладнокровии вообще может идти речь, если единственное, что она хотела сделать каждый раз, когда его видела, – это уничтожить его горе своей чувственностью, своей любовью!

Рауль свернул на подъездную дорожку и вздохнул с облегчением. Атмосфера в салоне была напряженной. Казалось, что они ехали не двадцать минут, а как минимум два часа. К тому же Руби была очень беспокойна, и это волновало обоих.

Он припарковал машину недалеко от дома, вышел из машины, подошел к багажнику и достал коляску. Алексис в это время вынимала Руби из детского кресла.

– Я сейчас приготовлю для нее бутылочку, чтобы она немного успокоилась, и уложу ее спать.

– Я жду тебя в кабинете, – ответил он сухо.

В замкнутом пространстве кабинета Рауль чувствовал себя тигром, загнанным в клетку. Он не знал, что делать со всем, что произошло после приезда Алексис. Он не знал, что делать с самой Алексис. Он хотел, чтобы она уехала. Он не мог вынести того, как она стремительно меняла его маленький уютный мирок. Как она заставляла его испытывать эмоции настолько сильные, что иногда ему казалось, что его сердце больше не выдержит.

Алексис пришла к нему только через полтора часа. Она прошла в кабинет, не дожидаясь разрешения. Это нисколько не удивило Рауля – она никогда и ни на что не спрашивала его разрешения.

– Я еле-еле уложила Руби, но сейчас она спит без задних ног, – проговорила Алексис, проходя в дальний конец кабинета и садясь в кресло.

Когда она прошла мимо него, он не удержался и посмотрел на ее ягодицы, обтянутые джинсовой тканью. Красивая, подтянутая и очень женственная. Мягкие изгибы манили его взгляд словно магнит. Он словно загипнотизированный смотрел на совершенную попку Алексис, пока она не села в кресло напротив его стола.

Не имея ни малейшего представления о том, какую борьбу с самим собой ведет Рауль в данную минуту, Алексис спокойно продолжила:

– Она сегодня очень устала – свежий воздух, общение, но мне кажется, что у нее режутся зубки.

Рауль что-то пробормотал в ответ и сел за стол, устанавливая таким образом между ними хоть какой-то барьер. Он глубоко вдохнул и попытался собраться с мыслями.

– По поводу сегодняшнего дня… – начал он, но Алексис его прервала, начав свою сбивчивую речь:

– Извини. Все, что случилось, целиком и полностью моя вина. Я только на секунду отвернулась от Руби и потеряла ее из поля зрения. Мне не следовало поступать так непрофессионально. Мне очень жаль.

– Одних извинений недостаточно, Алексис. Я думаю, что совершил ошибку, позволив тебе остаться и заботиться о Руби.

Рауль не мог заставить себя посмотреть в глаза Алексис. Но он не мог не заметить разочарованного выражения ее лица. Прядка волос выбилась из ее прически, и она заправила ее за ухо.

– А тебе не кажется, что ты слишком остро реагируешь? – спросила она дрожащим от волнения голосом.

– Ты здесь для того, чтобы присматривать за малышкой. Ты этого не делала.

– Рауль, ты тоже присутствовал там, как и другие родители. Она была в безопасности.

Алексис встала с кресла и перегнулась через стол, чтобы быть ближе к нему. В вырезе футболки он увидел ее грудь идеальной формы. Бледно-розовый бюстгальтер оттенял белизну ее кожи. Ему стало жарко. Одежда показалась чересчур тесной. Он забыл, что хотел сказать.

Ее щеки пылали, в глазах стояли слезы, отчего они казались еще больше, а сама она – еще более уязвимой.

– Послушай, я совершила ошибку, я признаю, – произнесла Алексис пылко, ее голос дрожал. – Но ничего страшного не произошло. Я обещаю, я буду лучше присматривать за ней. Я больше не отойду от нее ни на шаг.

– Я не знаю, – сказал Рауль, покачав головой. Ему становилось труднее и труднее бороться с желанием прикоснуться к ней.

– Руби нужна няня. Если не я, то кто, Рауль? Катерине только недавно сделали операцию. Она пробудет у сестры еще как минимум две недели. К тому моменту Руби уже, скорее всего, начнет ходить, и Катерина не сможет успевать за таким активным ребенком. И кто у нас остается? Ты?

Эти слова мгновенно остудили его желание. Ни при каких обстоятельствах он не будет самостоятельно заботиться о Руби. Он просто не сможет. Если даже Алексис – опытная няня – совершает промахи, чего уж ждать от него?

– Конечно, ты в любой момент можешь отдать ее в ясли, – продолжала Алексис, – но ты уверен, что это именно то, чего хотела бы Бри для вашей дочери? Любящая семья – вот что важно для ребенка, и Бри это знала. И именно этого хотела бы для своего ребенка. Хотя бы это желание Бри ты можешь исполнить? Ты запер себя в этом доме, живешь воспоминаниями о ней, всех от себя отталкиваешь! Думаешь, Бри была бы рада увидеть тебя таким?

– Хватит! – прокричал он. – Я тебя услышал. Я даю тебе еще один шанс. Последний, Алексис.

– В чем дело, Рауль? – уже не могла остановиться Алексис. – Правда глаза колет?

– Не смей говорить о вещах, в которых ни черта не понимаешь, – прошептал он зловеще.

– Я знаю, что Бри бы не понравилось видеть тебя таким – замкнутым, холодным, бесчувственным. Настолько бесчувственным, что ты даже родную дочь полюбить не можешь! – не унималась Алексис.

Рауль вскочил со своего кресла, обогнул стол и, схватив Алексис за плечи, резко развернул ее к себе лицом:

– Ты думаешь, я бесчувственный, холодный и мне на все наплевать? Позволь показать тебе, дорогая, как сильно ты ошибаешься!

Не задумываясь о том, что делает, он накрыл ее губы своими в жгучем поцелуе. В нем не было ни капли нежности. Это был поцелуй, полный отчаяния и долго сдерживаемого желания.

Алексис тихо простонала его имя и обняла его за плечи. Скользнув по рукам, она запустила пальцы в его волосы и крепче прижалась губами к его губам, неосознанно пытаясь утешить его.

Утешение – последняя вещь, о которой Рауль думал в данный момент. Он ослабил хватку и стал целовать Алексис нежнее, наслаждаясь мягкостью ее губ, сладостью ее рта. Он хотел забыться, потеряться в ее женственности, получить наконец то, чего так долго желал.

Рауль задрожал от наслаждения и теснее прижал Алексис к своему телу. Он хотел слиться с ней в единое целое, быть частью ее, быть с ней. Алексис бедрами прижалась к нему плотнее и потерлась о его возбужденный член. От этого движения его тело задрожало сильнее, и Рауль крепче прижал ее к себе.

Его руки скользнули на ее талию, ниже, к краю футболки, он медленно приподнял ее и кончиками пальцев почувствовал тепло ее кожи – мягкой, нежной. Его руки двинулись выше, пока не наткнулись на кружевной лифчик. Он сжал грудь Алексис. Ее соски были напряжены. Он зажал их между большим и указательным пальцами, слегка помял и мягко потянул. Алексис застонала, и он погладил твердые горошинки снова и снова, успокаивая, возбуждая. Он был готов продать душу дьяволу за то, чтобы попробовать ее на вкус. Взять ее соски в рот, заставить кричать в экстазе. Он хотел наконец заглянуть ей в душу и понять, почему он никак не может забыть ее с того самого дня, как впервые встретил.

Собрав всю волю в кулак, Рауль оторвался от ее губ, опустил футболку вниз и мягко оттолкнул Алексис. Их взгляды встретились.

В ее глазах он увидел отражение своего желания. Ее губы опухли от поцелуев и молили о новых. Он был готов заново начать то, что они только что прервали. Рауль отступил к столу и, тяжело дыша, произнес:

– Поверь мне, я многое чувствую.

Глава 6

Алексис стояла посреди кабинета и смотрела вслед уходящему Раулю. Она никак не могла взять в толк, что только что произошло. Она поднесла дрожащую руку к губам. Опухшие, чувствительные, горячие. Ее тело пульсировало от желания, требуя освобождения. Она покачала головой. Она уже давно была к нему неравнодушна, Алексис не отрицала этого, но этот поцелуй… Он затронул ее душу, и она хотела продолжения того, что только что закончилось.

Алексис всегда тянуло к Раулю. Он обожал Бри, был безраздельно предан ей, был привязан к ней. Это напоминало ей отношения ее родителей. Когда ее мать заболела и была прикована к постели, отец проводил все свободное время с ней, заботился и поддерживал ее, пока сама Алексис была за границей. И даже на последней стадии болезни, когда ее мать лежала в больнице, он не отходил от нее ни на шаг, вплоть до самой смерти. Видя, как Рауль относится к Бри, Алексис понимала, что и для себя хочет такой же духовной близости, способной преодолеть любые преграды и трудности. Но, к сожалению, ни один из мужчин, с которыми она встречалась, не был способен на такие глубокие чувства. А потом она встретила Рауля и поняла, что пропала: красивый мужчина, который так сильно любил ее подругу, что просто захватывало дыхание. Она влюбилась в него, как никогда ни в кого не влюблялась.

А вот что он чувствовал по отношению к ней, оставалось тайной за семью печатями.

Прошел месяц с того дня, как Алексис сюда приехала. Вместе с Руби они сидели в гостиной и смотрели занимательное телешоу. Время от времени Руби заразительно смеялась и задорно хлопала в ладоши. Алексис подняла малышку за руки и поддерживала ее, когда та пританцовывала в такт музыке. Алексис радовала такая жизнерадостность малышки.

– Кто это у нас такой счастливый, а? Похоже, чувство ритма тебе передалось по наследству от мамы.

Алексис обернулась и увидела Рауля, стоящего в дверном проеме.

– Пап, папа, пап! – закричала Руби, когда увидела отца.

Алексис прикусила губу. В последнее время Руби была решительно настроена общаться с отцом как можно больше, независимо от того, хотел он этого или нет. Алексис отпустила ручки девочки, и та шлепнулась на попку. Но уже в следующее мгновение она схватилась пухлыми ручками за кофейный столик, встала, покачиваясь, на ножки и сделала маленький неуверенный шажок в сторону Рауля. Затем второй, третий.

– О господи, она пошла. Она пошла сама, – заплакала Алексис.

– Разве еще не рано? – удивленно спросил Рауль, наблюдая за дочерью, которая медленно шла к нему.

– Рановато, конечно. Но я уже недели две замечала, что она пыталась делать первые шажки. О, вот и наше первое падение.

Руби потеряла равновесие и упала бы на пол, но Рауль быстро подбежал к ней и подхватил на руки. Затем подбросил ее в воздух, и девочка завизжала от восторга.

У Алексис сжалось сердце от умиления.

– Пап, пап, – повторила Руби, похлопывая ладошкой щеку Рауля.

– Да, маленькая, это твой папа, – сказала Алексис с улыбкой.

– Она еще не понимает, что я ее отец, – сказал Рауль и поставил девочку на пол.

Однако Руби не хотела сидеть на месте, и Раулю пришлось поддерживать ее за ручки, пока девочка нетвердой походкой преодолевала расстояние от двери до Алексис.

– Почему нет? – спросила Алексис, радуясь тому, как Рауль помогал дочери. – Хотя немного радости во взгляде не помешало бы, – она твоя дочь и должна знать, что ты ее папа, разве нет?

– С тем уже успехом она могла называть меня Рауль. Она просто повторяет твои слова, – ответил он подавленно.

– Я предпочитаю думать, что она знает, что ты ее отец, – разозлившись, ответила Алексис. – По-моему, она это заслужила. Или ты предпочитаешь, чтобы она звала тебя Рауль, как какого-то незнакомца?

Рауль подвел малышку к Алексис. Девочка улыбнулась своей коронной улыбкой, обнажив четыре зуба, и продолжила маленький поход прямо в раскрытые объятия Алексис.

– Посмотри на себя, маленькая путешественница, – засмеялась Алексис, обняла девочку и расцеловала ее в обе щечки, что вызвало новый приступ смеха. – Мне нужно еще лучше за тобой присматривать, да, дорогая?

Алексис взглянула на Рауля и увидела самую настоящую тоску в его глазах. Неужели он тоже хотел присоединиться к их маленькому веселью? Алексис еще немного потискала девочку, перед тем как отпустить ее. Она чувствовала, что Рауль начал открываться, начал впускать в свою жизнь Руби. И это натолкнуло ее на идею, которой ей не терпелось поделиться с ним.

Глубоко вдохнув и молясь Богу, чтобы Рауль не сбежал из комнаты до того, как она закончит свою речь, Алексис произнесла:

– Рауль, я тут подумала… Катерина возвращается на этой неделе, и день рождения Бри не за горами. И так как это первый год для тебя и для Катерины после смерти Бри, мы могли бы устроить небольшую вечеринку. Ничего особенного, просто пригласить самых близких, накрыть на стол… Мне кажется, было бы неплохо отметить выздоровление Катерины и, ты знаешь, почтить память Бри.

– Мне не нужна вечеринка, чтобы помнить о Бри.

– Именно этого я и боялась, – сказала Алексис, задержав дыхание, – поэтому я уже обо всем договорилась и пригласила ваших общих знакомых. Катерина одобрила эту идею. Она сказала, что с удовольствием приедет на встречу. К тому же она соскучилась по Руби. Лаура и Мэтт обещали прийти…

– Ты не должна была этого делать без моего согласия, – сказал он ледяным тоном.

Алексис готова была поклясться, что температура в комнате упала до нуля.

– Я знаю, что тебе пока тяжело вернуться к нормальной жизни…

– Нормальной жизни? Нормальная жизнь для меня кончилась, когда умерла Бри. Ты даже не представляешь, что она значила для меня.

Рауль сказал это спокойно. Но Алексис чувствовала, что в нем кипит гнев и отчаяние.

Руби крепче прижалась к груди Алексис и захныкала.

– Именно поэтому, я думаю, нам следует собраться и почтить ее память. Вам всем это необходимо: и Катерине, и вашим друзьям, и в первую очередь тебе, Рауль. Когда же ты уже поймешь, что ты не один? Что тебе не нужно справляться со своим горем одному?

Рауль посмотрел ей в глаза. Атмосфера в комнате накалилась. Алексис смело встретила его взгляд и удерживала его, пока он наконец не произнес:

– Отлично. Но не думай, что я буду присутствовать на этой вечеринке.

– Хотя бы подумай об этом. Это все, что я прошу.

– Иногда ты просишь слишком многого, Алексис Фабрини.

Он вышел из комнаты побежденным. Для Алексис эта маленькая победа, пусть и во благо самого Рауля, была горькой. Она не могла радоваться, зная, что он все еще страдал.

– Пап, пап, – пролепетала Руби, повертев головкой в поисках отца.

– Опять ушел, пупсик. Но он вернется, я тебе обещаю.

Она на это очень надеялась.

Рауль оглядел толпу гостей в своем доме. Это было именно то, что сделала бы Бри на свой день рождения. Все самые близкие и родные люди были здесь сегодня, все, кого он хорошо знал. И все равно ему было не по себе. Он переходил от одного знакомого к другому, беседовал с двоюродными братьями, обсуждал последние новости на винодельческом рынке с партнерами и чувствовал себя не в своей тарелке. Он был гостем в своем собственном доме.

Рауль посмотрел на Катерину. Ему казалось, что ей должно быть тяжелей вдвойне на этой вечеринке, но, как это ни странно, Катерина справлялась на отлично: она иногда грустнела, когда речь заходила о Бри, но все же могла задорно улыбаться, слушая последние новости и сплетни. Внезапно она посмотрела на Рауля, и он увидел беспокойство в ее глазах. Как же она напоминала ему Бри!

Катерина поднялась с кресла, взяла костыль и медленно подошла к нему. Она положила руку на его плечо и произнесла:

– Ей бы понравилось, поверь мне. Алексис все сделал великолепно.

– Все принимали участие в организации вечеринки.

– Но Алексис собрала нас всех вместе. Я знаю, что буду скучать по своей девочке всегда. Но, знаешь, сейчас мне легче переносить все это.

Рауль лишь кивнул в ответ в знак согласия, но он готов был от кричать от несправедливости. Он не мог притворяться, что все хорошо в его мире. Ему нужно было побыть в одиночестве. Как только Катерина отвлеклась на одного из гостей, он незаметно пробрался к входной двери и вышел в прохладу вечера. Он пошел в сторону винодельни и дальше к холмам и шел до тех пор, пока залив не преградил ему путь. Дальше убегать было некуда, только в черные воды залива. Он наслаждался тишиной и наблюдал, как луна всходила на небосклоне. Прохладный ветер пробирался под его тонкую рубашку.

Когда он вернулся домой, гости, к его облегчению, уже разъехались. Он проскользнул в дом через заднюю дверь и пошел сразу в свою спальню. Он молил Бога, чтобы не встретить Алексис. Одиночество – вот что ему сейчас было жизненно необходимо. Господь его не услышал.

– Рауль, это ты? – послышался из кухни голос Алексис, и мгновение спустя она вышла с полотенцем в руках. Рауль застыл на месте и, наверное, со стороны был похож на енота, забравшегося в дом и застигнутого за воровством еды. – С тобой все в порядке?

– Нет, Алексис, я не в порядке, – горько усмехнулся он.

Он развернулся и направился к своей комнате. Алексис, кто бы сомневался, последовала за ним, и не успел он сделать и пары шагов, как она схватила его за руку.

– Извини, Рауль. Наверное, не стоило затевать эту вечеринку, – сказала она, подходя ближе.

– Не стоило? – спросил он, оборачиваясь.

Рауль видел, как она вздрогнула от его холодного тона, но он не собирался давать ей спуску на этот раз. Пора бы Алексис понять, что она не может делать все, что взбредет ей в голову, и не считаться с его чувствами.

– Я предупреждал тебя, что ты требуешь слишком многого, – прорычал он.

– Я понимаю, Рауль, ну по крайней мере сейчас. И мне очень жаль. Сегодня всем было тяжело вдвойне, так как это день рождения Бри. Послушай, я знаю, что ты чувствуешь…

– Да неужели? – сказал он, усмехнувшись. – Ты действительно думаешь, что знаешь, что именно я чувствую? Ты никогда не сможешь понять, что я чувствую. Даже не пытайся меня в этом убедить.

– Ты не единственный, кто любил и потерял ее, – прошептала Алексис.

– Мы говорим о моей жене! – в бешенстве прокричал Рауль. Его взгляд потемнел от долго сдерживаемой ярости, бушевавшей в нем и готовой вырваться наружу. – Она была для меня всем! – прошипел он сквозь стиснутые зубы и направился в сторону своей комнаты. Войдя внутрь, он хлопнул дверью что было сил, не заботясь о том, потревожил он сон Руби или нет.

Рауль стоял в тишине своей темной комнаты. Он злился на весь мир за то, что у него так несправедливо отняли Бри. Он злился на Бри за то, что она не оставила ему выбора и сама поставила их ребенка на первое место. Он злился на себя за то, что, даже несмотря на всю его любовь к Бри, он мечтал о ее лучшей подруге.