Текст книги "Заявка на подвиг"

Автор книги: Иван Стрельцов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

С видимым облегчением покинув гостиницу, Сергей пересек проезжую часть и рухнул на водительское сиденье. Первым делом он позвонил своему подельнику.

– Слухаю внимательно, – через несколько секунд раздался голос Чикского.

– Это я, – отозвался Беспалов. – Ты как?

– Я уже в норме, полной. Можешь заехать?

– Подожди полчаса.

– Ладушки.

Следующий звонок Сергей сделал Тарану.

– Шеф, он в «Невской» сейчас завис, – доложил браток. Сделав короткую паузу, добавил: – Думаю, до утра.

– Хорошо, вас заменят Качок с Окунем, а вы подгребайте ко мне, – ответил Таран. Даже через мембрану мобильника Беспалов уловил в голосе старшего нервные нотки. Такого за Тараном раньше не наблюдалось. Это был повод для серьезных размышлений.

Не успел он убрать трубку, как раздалась трель вызова. Бес взглянул на экран дисплея и узнал номер старшего.

– Да.

– Качка не жди, – распорядился Анатолий Васин. – Сразу же дуйте ко мне. Сбор на запасной точке.

– Н-да, ситуация, – недовольно буркнул браток, выруливая от обочины.

Скорость, с какой ситуационный барометр сползал от «ясного» к «грозе», была пугающей. Происходящее напоминало сцену из первого «Крестного отца», когда мафиозные группировки, готовясь к междоусобным войнам, «залегали на матрасы».

Через двадцать минут он заехал за приятелем. Чика уже его поджидал, в нетерпении танцуя на промозглом ветру возле пивной.

– Наконец-то, – недовольно буркнул бывший уркаган, обиженно хлюпая носом.

– Что-то выяснил?

– Выяснил, выяснил. – От Чики разило дешевым пивом и соленой рыбой. Вместо того чтобы начать излагать разведанную информацию, он небрежно бросил: – Приедем к Тарану – там и расскажу. Чего лишний раз помелом махать? Не дворник же…

Сергей обиделся, но виду не подал, свои новости также выкладывать не торопился…

Запасная точка бригады Тарана находилась в нескольких километрах от Питера, на заброшенном хуторе. Анатолий когда-то скупил здесь у районной администрации три полуразвалившихся двора, оформив их на «липовый» паспорт, как фермерские хозяйства. Дома восстановили, сделав изнутри вполне комфортабельными, а по периметру обнесли трехметровым забором, больше походившим на крепостной частокол времен Степана Разина. Внутри постоянно находились четверо крестьян из ближайшей деревни, они следили за хозяйством, топили зимой печи, прогревая дома, и кормили сторожевых собак – четырех азиатских овчарок.

«Хуторок» имел двойное назначение. Сперва Таран думал, что это будет аэродром подскока в стратегии «завоевания» Санкт-Петербурга, но позже «хутор» стал запасной базой, куда теперь перебрался и сам пахан.

Поездка за город нисколько не удивила Чикского. Матерый уголовник давно привык к тому, что криминальная жизнь полна внезапных изменений.

Когда «Нива» подъехала к массивным воротам из листовой стали, Бес надавил на клаксон, на рев которого вскоре появилась пара «батраков», бросившаяся тут же отворять тяжелые створки. Рыкнув форсированным двигателем, внедорожник въехал в широкий проем. Весь двор «хуторка» был плотно забит «братскими» тачками. Как парнокопытные на скотном дворе, различные иномарки занимали все пространство.

– Ого, вся армия трясогузки в сборе, – наигранно хохотнул Чика, его наметанный глаз из груды самодвижущегося металлолома выхватил знакомую «Тойоту». Он не удержался от комментария: – И эти здесь, чудны дела твои, господи. Прямо как в сказке: чем дальше, тем страшнее.

«В самую точку подмечено», – согласился в мыслях с напарником Сергей, но промолчал, все еще держа на него обиду.

Покинув салон, братки вразвалочку подошли к центральному зданию, двухэтажному срубу, возведенному по хозяйской прихоти в виде Берендеевого терема.

Внутри оказалось полно народа, все кресла, диваны, стулья и даже доставленные из кухни табуретки были заняты крепко сбитыми, коротко стриженными парнями. У большинства лица были отмечены шрамами бандитских спаррингов.

Сам Таран вместе с двумя азиатами сидел в центре гостиной.

Оказавшись в большой комнате, Чика стащил с головы вязаную шапочку, кивнул собравшимся в знак приветствия и отошел к стене, Сергей встал рядом с ним.

– Все собрались, можем начинать, – обведя присутствующих тяжелым взглядом, деловито проговорил Таран.

– Ты глянь, чисто колхозное партсобрание. Только трибуны не хватает, – скривив рот, шепотом произнес Чика, обращаясь к Бесу. Тот лишь крепче сжал зубы.

– «Тема», в которой мы заняты с нашими партнерами, – Таран кивнул на азиатов, – немного изменилась.

– Чего, «бобра» окучивать не будем? – подал голос один из братков.

– Будем, – сказал пахан. – Только позже. А сейчас нам предстоит другой расклад. Прошу вас, дружище. – Таран кивнул маленькому желтолицему человеку с густыми черными волосами, обильно набриолиненными. Тот встал с массивного деревянного стула, развернул свернутый рулоном большой плакат на манер тех, что изображают различных «звездулек». С этого плаката на братков смотрел молодой человек явно кавказской национальности.

– Для того чтобы надавить на барыгу, нам нужен этот парень. А он сбежал и где-то скрывается. Сперва мы обратились к Анатолию Васильевичу с просьбой отыскать его. Но вскоре выяснилось, что к барыге приехал неизвестный гость.

С этими словами азиат развернул второй плакат, где был запечатлен крепко сбитый мужчина лет сорока, с волевым лицом и подозрительным прищуром. Внешность самая обычная, весьма распространенная в современную эпоху. Тип с плаката мог быть как уголовным авторитетом, чекистским или ментовским опером, «солдатом удачи», так и профессиональным телохранителем.

– Мы вовремя навели о госте справки, оказалось, что это московский высококлассный частный детектив, некто Глеб Кольцов, – сообщил браткам Джон Лонг сведения, полученные от своего милицейского информатора. Он даже не подозревал, что получил лишь верхушку айсберга. «Архивариус» сообщил заказчику только то, что удалось снять с открытых источников. И умолчал о том, что основные сведения засекречены ФСБ. – Наш оппонент хочет с его помощью отыскать беглеца. После некоторых размышлений мы решили, что не стоит путаться у профессионала под ногами. Это только затянет процесс поиска. Поэтому мы пойдем другим путем. Сыщику нужно прицепить мощный «хвост» и ни на секунду не выпускать его из виду. А когда москвич найдет беглеца, оттеснить его и захватить мальчишку. Как в этом случае действовать, не мне вас учить. Вопросы будут?

Обсуждение мелких деталей заняло меньше получаса, потом восточные гости сдержанно попрощались и покинули «хуторок»…

Отъехав с километр, «Тойота» остановилась. Миниатюрный Джон Лонг посмотрел на гиганта Ван Ю Ву и с бесстрастным лицом спросил:

– Они не скоро найдут нашего «клопа»?

– Не скоро, – с обычной самодовольной усмешкой заверил его Ван Ю. – «Жучок» я спрятал за иконой в красном, как это у русских называется, углу. А они туда заглядывают только по большим праздникам, чтобы протереть пыль.

Ван Ю толстым пальцем нажал несколько клавиш автомагнитолы, ярко вспыхнула приборная панель приемника, а из динамика донесся гул множества голосов, как это обычно бывает в дешевых пивных заведениях. Видимо, братва что-то бурно обсуждала. Наконец пробился голос Тарана, он сразу заставил всех замолчать, а когда наступила тишина, веско заявил:

– Ты, Чика, мастер народ шугать, если до старости доживешь, будешь для внуков придумывать сказки-страшилки, чтобы они с перепугу обсирались.

Кто-то из бандюков засмеялся, но тот, к кому обращался пахан, оставался непреклонен.

– Говори что хочешь, Таран, только знай, что твои косоглазые дружки подставляют не только тебя, но и нас всех. Тебе в уши эти желторылые обезьяны ссут про Кутепова – и «барыга», и «бобер», и «разденем», «разведем», а то, что в советском прошлом этот «барыга» был орденоносным полковником КГБ, сообщить забыли. Как, кстати говоря, забыли добавить, что в Питере, да и в других городах России, все группировки типа тамбовских, солнцевских, казанских обходят его десятой дорогой и даже в мыслях не держат бодаться с этим «барыгой». А знаешь, почему?

В динамиках на несколько секунд повисла мертвая тишина, потом глухо прозвучал голос Тарана:

– Почему?

– После путча, когда матерого кагэбэшника турнули, уже через полгода, в девяносто втором, он создал свое СП. Что-то они там в Европе химичили, ну и братва сразу решила его «подстричь», только каждый из «парикмахеров» после этого недолго прожил. А умирали все до одного, будто над ними мясники поработали, и не только паханов мочили, но и всю братву жмурили. Ну а после «большой стол» собрал адвокат Кутепова и предложил разойтись краями. До сих пор никто не знает, что пообещал «доктор», но паханы с ним согласились. И вот уже почти пятнадцать лет бизнес Кутепова и криминал не пересекаются. А мы неизвестно за каким хером влезли…

Джон Лонг уже ухватил суть дискуссии и, зло ткнув пальцем, выключил приемник, недовольно буркнув:

– Умен не по рангу этот Чика.

– Может, отправить его в долину счастливой охоты? – безразлично поинтересовался Ван Ю. Ему действительно было без разницы, убивать этого русского или нет.

– Не стоит, – покачал головой Лонг. – Они и так сейчас напуганы страхами большого города, и неожиданная смерть может послужить толчком к общему разладу. В этом случае ситуация может выйти из-под контроля, а у нас нет времени на исправления патовых положений. Поэтому завтра братки будут следить за сыщиком, а ты присмотри за ними. Главное, не упустить, когда Кольцов выйдет на мальчишку.

– Не упущу, – так же бесстрастно произнес Ван Ю Ву…

Глава 9
Нежданно-негаданно

Горячая ванна расслабила мышцы, давая телу отдых. Больше часа Глеб нежился в горячей воде, среди клочьев душистой, ароматной пены.

Некоторое время он лежал, уставившись в потолок неподвижным взглядом, походя на сытого крокодила в вольере зоопарка.

Наконец все члены окончательно расслабились, разгоряченная кровь, интенсивно двигаясь по сосудам, прилила к мозгу. Сыщик несколько раз сморгнул веками, стряхивая капли влаги, и мыслительный процесс пошел.

«Итак, что мы за сегодня выяснили? Похититель Лизы Кутеповой – молодой человек чеченской национальности Раид Халилов. В Питер прибыл недавно из Москвы. По словам менеджера автосалона, где работал юный вайнах, его сюда прислал дядя Аслан Тугаев. (Узнать об этом фрукте попытаюсь завтра.) Внешне выходит простая романтическая история – горячий кавказский парень познакомился с русской девушкой, и, как сообщила подруга Лизы Элеонора, там была обоюдная любовь. А с учетом того, что отец «Джульетты» никогда не даст «добро» на этот брак, влюбленные сбежали. Все вполне логично, единственное, что не вписывается в эту схему, – папка с секретными документами. Джигит о ней не мог знать, если ему некто осведомленный целенаправленно не сообщил. Для чего? Естественно, чтобы заполучить ее. Но это уже детали, с которыми пусть папашка беглянки разбирается. Похоже на романтическую историю, я бы сказал, на красивую историю. Вот только, как человек опасной профессии, я подвержен паранойе в разумных пределах и потому красивый любовный эпос считаю «легендой прикрытия», которую для мальчишки разработал настоящий профессионал».

Сыщик вновь прикрыл веки, давая мозгу короткую передышку, но уже через минуту снова принялся за составление логической мозаики.

«Разработка объекта такого уровня, как Кутепов, либо готовится очень долго, его сперва внимательно изучают, потом незаметно подводят спецов, которые готовят надежный «ошейник», и уже только после этого быстро пытаются стреножить старика и подчинить себе. Либо, используя наемников, проводят лихой кавалерийский наскок, больше уповая на внезапность и молниеносность. В случае удачи ошалевшего фигуранта берут в оборот и заставляют выполнять необходимое, в случае фиаско наемники зачищаются, а заказчики уходят в «тень» и пытаются сменить тактику.

По всему выходит – против Николая Ильича был задействован именно второй вариант. Почему тогда тянут с разработкой фигуранта? Как говорится, время – деньги. Ответом может послужить один из двух вариантов: либо в папке не оказалось ничего серьезного (а это не так), либо ландскнехт взбрыкнул и решил играть в свою «игру».

Набрав в легкие побольше воздуха, Глеб с головой погрузился в теплую воду. Под пушистым покрывалом пены он пробыл недолго, вынырнув, он лихорадочно стал анализировать прошедший день. На то была своя объективная причина. Раскатывая в кутеповском «Лексусе», он заметил «хвост», серую неприметную «Ниву». Человечек за рулем советского вездехода изо всех сил старался оставаться незамеченным, но чрезвычайно тяжело следить за передвигающимся фигурантом на одной машине.

Своим ангелам-хранителям о топтуне Глеб говорить не стал. Самурай и Гарпун – парни лихие, из спецназа ВДВ, в мгновение ока устроили бы на любопытного филера засаду, а потом, захватив «языка», допросили бы того по всем правилам военного времени. Наверняка они узнали бы много интересного, но, с другой стороны, исчезновение топтуна обязательно насторожило бы тех, кто стоит над ним. А вот это уже чревато неконтролируемой ситуацией.

«В конце концов, я не фашистская Германия, чтобы воевать на несколько фронтов», – рассудил про себя Кольцов, но при этом все же меры предосторожности принял. Возле ванной он поставил стул, на который положил ворох газет, купленных в холле гостиницы. Газеты были отвлекающим камуфляжем (мало ли что могло находиться под ними), опасность поджидала с противоположной стороны. К спинке стула он скотчем прикрепил взведенный револьвер «Единорог», ствол которого был направлен в центр дверного проема. Так что незваные гости даже не успели бы ничего сообразить, как попали бы под огонь в упор.

Вода в ванной окончательно остыла, мыслей новых в голове не добавилось. Глеб быстро ополоснулся под тугими струями душа, надел халат, сунул в карман револьвер и прошел в гостиную. Единственное, что ему сейчас оставалось, – спокойно изучить записную книжку беглого джигита.

Заказав по телефону легкий ужин, Кольцов поудобнее устроился в кресле и раскрыл блокнот, в котором оказалось листов меньше половины. Хозяин изымал их немилосердно, а сами записи больше походили на наскальные рисунки первобытного человека. В основном это были женские имена, напротив которых неловкая рука указывала телефоны, в редких случаях попадались пояснения и короткие комментарии, типа «Биляд».

«Н-да, мальчуган явно сексуально озабочен», – переворачивая очередной листок, ухмыльнулся сыщик. Мужских имен он обнаружил всего три – Эдик, Кузя и Влад, рядом с их телефонами было выведено: «СТО», «Техосмотр», «Диагностика».

«Ну, это у нас по профилю основной работы», – догадался Кольцов. Работая в автосалоне, Раид Халилов, видимо, что-то «прокручивал» на стороне, с этим и связано общение со вспомогательными спецами…

В общем-то, ничего интересного он не нашел, но, с другой стороны, было бы глупо рассчитывать на то, что среди «билядских» телефонов окажется номер консула Саудовской Аравии, резидента ЦРУ или на худой конец «мобила» одного из непримиримых полевых командиров.

Впрочем, один из телефонов Глебу показался любопытным. Имя было восточное, Карина, а напротив комбинации цифр вместо словесного комментария были изображены два цветка. На зеленом стебельке красная роза и, как змея, ее обвивающий черный тюльпан, который опустил свою коронованную голову поверх бутона. Рисунок при всей своей узнаваемости был сделан грубой мужской рукой.

«Сентиментальность и лирика – что-то новое в психологии суровых горцев», – удивился сыщик. Ни один кавказец, даже если он произошел из интеллигентной семьи, где мама поэтесса, а папа пианист, никогда не станет рисовать цветочки, да еще в такой недвусмысленной композиции. Значит, это нечто большее, чем сексуальное желание, даже большее, чем обычная влюбленность. Это скорее чувства, близкие к щенячьему восторгу.

«Что же, завтра надо будет познакомиться с этой восточной красавицей по имени Карина».

В мгновение ока уничтожив ужин, состоящий из нескольких творожных десертов, и выпив большой стакан сока манго, он с чувством почти выполненного долга завалился спать.

Спал Глеб, как обычно, без сновидений, но чутко, держа под рукой «Единорог», готовый к любым неожиданностям. Но ночь прошла без происшествий.

Разбудил его телефонный звонок. Разлепив глаза, Кольцов снял трубку с аппарата.

– Глеб Иванович, это Диспетчер, – донесся знакомый голос.

– Слушаю внимательно.

– Итак, вот что удалось надыбать по вашим заявкам. Записывайте. Хозяин квартиры, в которой проживал Раид Халилов, Слепнев Сергей Сергеевич, инвалид труда второй группы, проживает у своей сожительницы, адрес…

– Понял, – чиркнув на полях газеты координаты, Кольцов поинтересовался: – А что насчет конвалюты, неужели обычные пилюли?

– Пилюли, – подтвердил Диспетчер, потом хохотнул и с нотками зависти добавил: – Только необычные. Ну и нюх у вас, Глеб Иванович. Как у спаниеля на границе…

– Поменьше дифирамбов и больше сути, – приказал детектив.

– Понял, исправлюсь. Короче говоря, молекулярный анализ будет готов только к завтрашнему вечеру, но наш эксперт со всей уверенностью заявил, что это психотропный препарат, подавляющий волю. Примерно такими же чеченские боевики пичкают своих шахидок-смертниц, «черных вдов». Только, в отличие от них, не кустарного производства, а заводского, причем самого высокого качества. Изготовитель – одна из стран Индокитая, подробнее после полной экспертизы.

– Ясно, – нахмурился Кольцов, ему действительно кое-что становилось понятным, например, поведение Лизы. Вот что означало «глаза стеклянные», как сказал один из охранников.

– Ну хорошо, Диспетчер, спасибо за качественную работу, – похвалил своего телефонного визави Кольцов и спохватился: – Мне нужен срочно адрес по номеру телефона, сможешь?

– Без проблем, – беспечно отозвался Диспетчер, – через полчаса, как в лучшей городской справке.

– Хорошо, если не дозвонишься в гостиницу, звони на мобилу.

– Понял. Костоломов за вами прислать?

Глеб на мгновение задумался. Наличие «хвоста» по законам безопасности требовало вызвать охрану. Но, с другой стороны, общение со свидетелями в сопровождении может напугать не только тех, с кем необходимо пообщаться, но и тех, кто за ним следит. Устраивать боевые действия пока не входило в планы сыщика.

– Не стоит, – наконец ответил Кольцов. – Пусть костоломы пока находятся при своем хозяине. Если будет нужно – кликну.

– Понял, не дурак. Дурак бы не понял, – прокричал в трубку Диспетчер, прежде чем отключиться…

Слепнев Сергей Сергеевич был невзрачным мужичонкой со спитым лицом, украшенным массивным носом-картошкой, густой паутиной бурых сосудов и мутными, водянистыми глазами. Ходил он по тесной грязной кухне, шаркая ногами в замусоленных чунях. Говорить с сыщиком Слепнев согласился только за бутылку «портвешка». Глеб не стал умничать, вытащил из кармана несколько мятых купюр, которые тут же перекочевали к сожительнице, невысокой, такой же обрюзгшей и неряшливой женщине неопределенного возраста.

– В общем, Клава, ты знаешь, что брать, – напутствовал гражданскую жену Слепнев. Та что-то невнятно буркнула и, натянув засаленный, некогда бледно-голубой плащ-болонью, подхватила полиэтиленовый пакет с рекламой какого-то супермаркета и поспешила к выходу.

– Ну, теперь мы сможем поговорить? – Глеб облокотился на подоконник, выбрав наиболее чистое место между колючим кактусом и парой луковиц в блюдце с водой, колышущих зелеными чубчиками.

– Чего же не поговорить, – развел руками хозяин квартиры, присаживаясь на табуретку в углу у холодильника.

– Меня интересует ваш последний жилец, – глядя на Слепнева в упор, произнес сыщик.

– Радик, что ли? – Сергей Сергеевич задумчиво потер желтым ногтем мизинца нос.

– Он самый.

– А чего много говорить? Толковый пацан, хоть и нерусский. Его привел мой Пашка, сын, значит. Где познакомились – не знаю, но парень сразу же заплатил за квартиру на полгода вперед. Да и потом, если что, всегда мог деньги на опохмел ссудить.

Слепнев пожевал влажными губами, потом вытащил из кармана старого пиджака мятую пачку «Примы». Прикурив непонятной формы сигарету, он сделал глубокую затяжку. По тесному помещению поплыл тяжелый запах дешевого табака.

– Радик – он пацан толковый, что-то прокрутил с Пашкиными корешами, Эдиком и Владом. Так мой балбес через две недели взял себе «копейку», правда, говорил, что машина на самом деле Радика, а он ею владеет, потому что у того нет каких-то документов. Вот Пашка, значит, и числился хозяином.

– Номер машины не помните, Сергей Сергеевич? – осторожно поинтересовался сыщик.

– Почему же не помню, очень даже помню. Пашка три раза возил в поликлинику, – гордо приосанился старший Слепнев, потом прищурил левый глаз и сказал: – Только вот по телику нынче говорят: всякая информация денег стоит. Сто рублей дашь за номер?

– Называйте. – Глеб извлек из куртки сторублевую купюру, расправил ее и медленно подвинул к Слепневу. Тот с проворностью анаконды ухватил банкноту и сдавленно прохрипел:

– Записывай.

– Вообще-то Радик толковый парень, – в очередной раз начал нахваливать своего жильца Слепнев. – Сам всегда при монете и пацанам дает заработать. Вот Эдик с корешами Новый год справляли аж в Египте. – Корявый палец указал в грязный потолок. – Что, сами заработали? Ага, как бы не так. Ясный хрен, Радик подсобил, он еще хотел дачу за городом купить, потому что умный и знает: деньги, чтобы сохранить, нужно во что-то ценное вкладывать. А эти раздолбаи только и знают, что прогуливать. О будущем не думают.

Упоминание о загородной даче подействовало на Кольцова, как свежий след на охотничью собаку, он мысленно встал в стойку.

– А что, Пашка в Египет не поехал?

– Какой там Египет, – махнул безнадежно рукой старший Слепнев. – Пашка к тому времени уже две недели как парился в «Крестах». – Окурок упал в консервную банку из-под бычков в томате. – Драка с поножовщиной, наркотики на кармане плюс тяжкие телесные, в общем, как сказал адвокат, если не заплатить как следует, по совокупности может десять лет получить. А где я деньги на суд возьму, нету, нету. Пусть сидит, раз дурак.

– А что насчет загородной дачи?

– Дача? – наморщил лоб инвалид труда. – Что-то Эдик такое тер с моим Пашкой о даче для Радика. То ли купить, а может… – Слепнев замолчал, как будто произнесенное вслух заставило его на многое смотреть по-другому. – А то ли снять хотел на время, что-то я не понял.

– А в каком районе или населенном пункте? – навел своего собеседника на нужную точку Кольцов.

– Не помню я, чтобы они говорили о районе или каком поселке, – проговорил Сергей Сергеевич, задумчиво глядя перед собой.

– А если хорошо подумать? – На стол легла еще одна сторублевка.

Инвалид труда искоса глянул на купюру и отрицательно покачал головой.

– Деньги – хороший стимул, но это когда есть что продать. У меня, к сожалению, уже ничего нет.

– Понятно, – кивнул Кольцов, ему пора было уходить. Скоро здесь начнется веселье, а он чужой на этом «празднике жизни». – До свидания.

– А как же деньги? – Сергей Сергеевич даже привстал с табуретки, указывая на оставленную сотку.

– Это плата за правду…

После затхлой кухни воздух на загазованной улице казался прохладным и насыщенным, прямо-таки целебным. Глеб с удовольствием вдохнул полной грудью и быстрым шагом направился к троллейбусной остановке.

Мысли сыщика работали в одном направлении: «Значит, у Раида Халилова есть машина и, возможно, где-то в пригороде купил или снял дачу. Все необходимое, чтобы конспиративно жить, у него есть. Надежная «нора» и относительная мобильность. Если сейчас Эдика взять за жабры и хорошенько тряхнуть, то не исключено, что уже к вечеру я лично познакомлюсь с господином Халиловым. Хотя возможен вариант, что и машина, и дача, и даже старик инвалид – ложный след, разрабатывая который я потрачу море времени. Так рисковать я пока не могу. А вот кавказские цветы, намалеванные неумелой мужской рукой, – это не может быть подставой. Это был воистину порыв души. Значит, в первую очередь знакомлюсь с Кариной, остальное – потом…»

Троллейбус мягко подкатил к остановке со стеклянными витражами, заполненными яркой рекламой. Двери с шипением отворились, выпуская прибывших пассажиров. Забравшись в салон, Глеб боковым зрением заметил, как из подворотни, откуда он вышел минуту назад, выехала вишневая «семерка» с тонированными стеклами. Машина замерла в сотне метров от остановки, как выбравшийся из джунглей лев, готовящийся напасть на антилопу, пришедшую на водопой…

Сидящий за рулем культурист, сграбастав с «торпеды» прямоугольник портативной радиостанции, включил ее и вышел в эфир.

– Бес, это Качок. Фраер сел в троллейбус, веду его до Невского, там ты перехватишь. Как понял?

– Понял, – ответил Беспалов и тут же поинтересовался. – Он по-прежнему один, его мордохватов поблизости нет?

– Нет, от самой гостиницы один. Бродит по городу, как самый обычный лох.

– Лох, – скривил губы Бес. – Этого лоха из Москвы выписали, значит, имеет определенную ценность. Так что смотри, чтобы этот лох в засаду не завел. А то получится как в той пословице – «пошел по шерсть, вернулся стриженым».

– Так скомандовали косоглазые его пасти, вот мы и пасем. Вроде как катаемся, никаких претензий быть не может.

– Если твои косоглазые такие умные, то чего же они его сами не пасут? – возмутился Бес. На это Качок ничего не ответил. Оба братка понятия не имели, что их внимательно слушает один из азиатов.

Все это время Ван Ю сидел в салоне «Тойоты», слушая переговоры тарановских филеров. Радиостанции браткам были подарены Джоном Лонгом, чтобы переговоры их между собой не могла засечь милиция. А для дарителя эти хитромудрые штучки были тем хороши, что все переговоры ловил специальный приемник и, кроме того, при необходимости каждая из раций могла использоваться как радиомаяк.

Уловив в очередной раз режущий слух эпитет «косоглазый», Ван Ю недовольно поморщился…

Таблетки начали действовать через десять минут, Лиза откинулась на высокую спинку стула, ее глаза стали прозрачными, будто у куклы, которой вместо глаз вставили два больших бриллианта. Сознание отключилось. Препарат, полученный от Джона Лонга, обладал психотропным действием, намного сильнее синтетического наркотика ЛСД, который при длительном употреблении ломал психику наркомана. Здесь же было все наоборот, лекарство вводило сознание в спячку, после чего с человеком можно было делать все, что заблагорассудится, а наутро тот просыпался как ни в чем не бывало. Или, наоборот, с несчастным ничего на самом деле не происходило, ему лишь внушали, и на другой день он просыпался в уверенности, что все с ним происходило наяву.

Все время, что Елизавета находилась в обществе Радика, она была уверена, что они каждую ночь страстно занимаются сексом, хотя до сих пор оставалась девственницей…

Взяв девушку на руки, Раид пошел со своей ношей в спальню. Уложив ее на кровать, молодой чеченец некоторое время любовался совершенной фигурой, прелестным личиком с гладкой, будто мраморной, кожей, возбуждающим рельефом влажных губ. Пышные волосы фантастическим узором разметались по подушке.

Прикрытая тонкой тканью легкого халата грудь девушки томно вздымалась. Заурчав, будто голодный, учуявший кусок свежего мяса кот, Раид рывком распахнул полы халата, и тут же взору открылся вид, который заставил учащенно забиться сердце горячего джигита.

Две каплевидной формы груди с аккуратными нежно-розовыми сосками. Дальше шел плоский живот с едва заметной выемкой пупка, крутой контур бедер, между которыми внизу живота живописной змейкой убегала полоса выбритого лона. Минуту или больше Раид, как зачарованный, смотрел на женский бутон удовольствия, безуспешно пытаясь совладать с сердцебиением. Но орган, отвечающий за кровоснабжение организма, не слышал команд мозга, продолжая качать кровь, подобно поршню в моторе гоночной машины.

Не выдержав пытки просмотром, юноша поднес ко рту правую руку. Облизнув кончики пальцев, он коснулся лона. Сперва ощутил нежную мякоть небольшого бугорка, пальцы скользнули вниз, потом отпрянули назад, ощутив легкую шероховатость корней сбритых волос. Наконец влажные фаланги, как первопроходцы, взобрались на вершину холма удовольствия и тут же, как обреченные самоубийцы, нырнули в щель, очутившись в горячем влажном плену.

Лиза неожиданно застонала, ее веки дрогнули и приоткрылись. Раид слегка надавил, проникая внутрь, потом начал медленно водить пальцами вверх-вниз, вверх-вниз. Постепенно лоно девушка стало напоминать створку устрицы, влажную и скользкую.

Девушка лежала на спине, широко раздвинув ноги, согнув их в коленях, и громко стонала, сознание было отключено, но рефлексы жили своей жизнью.

По лбу, щекам Раида Халилова мутными каплями стекал пот, ему казалось, что сердце через секунду просто взорвется или лопнут брюки…

Уже ничего не соображая, юноша левой рукой попытался расстегнуть ремень. Желание овладеть лежащей перед ним девушкой лишь на мгновение затмило разум.

Подняв голову, он увидел на подушке вместо красивого, искаженного мукой страсти лица Лизы развороченный взрывом окровавленный череп старшего брата с вытекшим глазом.

– А-а. – Чеченец отпрянул от кровати. Его глаза горели бешеным огнем. Появилось неудержимое желание схватить девушку за горло и душить, душить, пока не посинеет и вывалит из оскаленного рта фиолетовый язык… «А потом голову отрезать и отослать любимому родителю. Пусть он переживет то, что мне довелось пережить», – с ненавистью думал Раид. Успокоить свою ярость оказалось легче, чем сексуальное возбуждение. «Нет, легкой и бесплатной смерти тебе не будет. Сперва Калиф мне заплатит за твое тело и твою девственность, а потом, когда хозяин вдоволь наиграется с тобой, отдаст своим приближенным, затем наступит черед слуг, охраны. В конце концов, лет через десять ты сдохнешь немощной старухой на маковой плантации. И близкие никогда не узнают, какие шакалы обглодали твои кости. И это будет праведная месть».

Не глядя на обнаженное тело девушки, Раид вышел из спальни. Вернувшись на кухню, он достал из холодильника литровую бутылку минеральной воды. Скрутив пробку, стал жадно пить. Холодная минералка до боли сводила зубы, но пожар в груди молодого вайнаха так и не смогла потушить.

Несколько раз глубоко глотнув, чеченец вернул бутылку обратно в холодильник. Некоторое время он неподвижно стоял посреди кухни и смотрел на свое отражение в темном окне. Наконец решившись, Раид вышел в прихожую, накинул куртку и вышел из коттеджа, плотно прикрыв дверь и дважды провернув ключ в замке. Спустившись с лестницы, остановился, всматриваясь в темноту. На земле еще царствовала зима, воздух был ядреным и морозным. Оказавшись в салоне своей «копейки», провернул ключ в замке зажигания, давая время двигателю прогреться, и задумался. Для снятия сексуального напряжения можно было взять проститутку, чтобы та потрудилась за деньги. Но это всего лишь плотская разрядка, а ему хотелось душевного покоя.