Текст книги "Морской закон"

Автор книги: Иван Стрельцов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Оперативная группа ливийцев уже работала по нему, незаметно подбираясь поближе, как кобра, охотящаяся на сусликов. Успех задуманного Шахом был гарантирован лишь в том случае, если жертва до последней секунды ничего не будет подозревать.

На столе завибрировала трубка сотового телефона, следователь поспешно ее схватил.

Звонил боевик, внедренный наблюдать за русским с яхты «Аграба». Парень никак себя не проявил, спал до полудня, купался в бассейне, там же некоторое время загорал, питался в гостиничном ресторане. В общем, вел себя, как и положено человеку, вдоволь наевшемуся морской романтики.

– Продолжай наблюдение, – по инерции приказал Назир Шах.

Отключив телефон, все свои мысли переключил на русского. Ничего подозрительного в этом парне не было, кроме того, что именно его соотечественники взорвали машину с полковником ливийской контрразведки. Но чем внимательней изучал это дело следователь, тем отчетливей понимал, что скорее всего все происходящее не более чем случайность. Если взрыв и устроили российские спецслужбы, то их целью стал бы не полковник Аббас, а один из лидеров чеченских сепаратистов.

К тому же появление русского на яхте ну никак не походило на засылку агента. Девяносто процентов из ста – парень должен был болтаться в море или, если бы хватило сил, плыть до Крыма, берег которого находился в двадцати милях. Достать парашютиста из воды было полностью инициативой полковника. Назир Шах хорошо знал покойного, даже несколько раз приходилось работать вместе.

«А насчет людей Махмуд никогда не ошибался. Раз этому русскому он собирался доверить свою жизнь, значит, верил ему. Пора и нам его привлекать к работе», – решил следователь, задумчиво глядя на телефон…

Это был невысокий темнокожий мужчина тридцати лет, египтянин по национальности, долго проживший в Ираке. Впрочем, это была всего лишь «легенда».

На самом деле «египтянин» находился в стране всего год под видом свободного журналиста-стрингера. Он действительно писал небольшие очерки, рассылая их в страны Ближнего Востока, лояльно относящиеся к войне в Ираке. Но основным занятием «египтянина» был сбор разведсведений о частях коалиционных войск в Багдаде. Время от времени он посещал военные базы и блокпосты, в беседах с офицерами и солдатами интересовался их настроением и заодно выяснял количество боевой техники, наиболее уязвимые места в обороне для атак партизан. Потом писал подробные отчеты и оставлял в тайнике для Черного Принца.

За год пребывания в Ираке «египтянин» ни разу не видел своего куратора. Неожиданное появление Черного Принца в его номере гостиницы «Палестина» повергло «журналиста» в некоторое замешательство. Он вдруг сообразил, что теперь от него потребуется нечто неординарное. Впрочем, как всякий идейный боец «Аль Каиды», он был готов выполнить любое задание руководства, если потребуется – и жизнь отдать.

– Ты выходишь из игры, – первое, что сообщил Черный Принц, едва переступив порог гостиничного номера. Потом начался длинный монолог условий выхода. «Египтянин» понял, что ему с улыбкой придется сунуть голову в пасть тигра.

– И последнее, – куратор стал закругляться, – когда ты обо всем договоришься с янки, посетуешь, что опасаешься за свою жизнь и хотел бы выехать в Штаты. По их законам достаточно инвестировать полмиллиона долларов в экономику США, и автоматически получаешь гражданство. Деньги у тебя будут, поэтому, когда переберешься, остальные вложишь в бизнес. Лучше всего купи мотель где-нибудь возле Майами и обживайся. Придет время – и мы тебя найдем, и тогда новый удар по Америке будет куда страшнее, чем одиннадцатого сентября. Аллах акбар.

– Аллах акбар, – приложив руки к груди, эхом вторил «египтянин». Его глаза загорелись адским огнем.

Через сутки все информационные агентства мира облетело сенсационное сообщение: «Американские морские пехотинцы арестовали одного из лидеров иракского сопротивления, командующего корпусом президентской стражи генерала Кураджи».

Экран телевизора заполнили кадры: небольшой дом в окружении десятка плоскомордых «Хаммеров», вокруг которых суетились вооруженные до зубов мордовороты, облаченные в пустынный камуфляж. Сухопарый седой мужчина в цивильной одежде на фоне окруживших его верзил казался подростком.

Черный Принц улыбнулся и выключил телевизор, он выбил последнюю опору из-под убеждений майора Рафали. Теперь следовало заняться подготовкой союзника.

Очистить нижние этажи от двух патрулирующих там боевиков для братков оказалось несложным делом.

Первому Лом сломал шею, второго Пых придушил, но не насмерть, а так, чтобы не трепыхался (главное правило спецназа: на любой операции «язык» дороже золота). Быстро завернул обмякшему террористу руки за спину и проворно стянул их ремнем от его же собственного автомата, а ремнем своего автомата стреножил лодыжки ног и, загнув последние, привязал их к рукам. А чтобы боевик, придя в себя, не кричал, сунул в рот свой носовой платок.

– Еще двое остались в фойе, а потом можно заняться и теми, что в конференц-зале засели, – подвел итог подошедший Лом. Следом подтянулись Чучельник и Робин Гуд. У лучника на шее висел «румын», в руках он держал «узи» с навинченным цилиндром глушителя.

– Делаем так, – Лом вновь взял бразды командования в свои руки. Протянув Чучельнику отобранный у плененного боевика «ТТ», заговорил: – Ты, Львович, стережешь этого прохиндея. Ты, Робин Гуд, прикрываешь нас. Ну, а мы с Пыхом прогуляемся в холл. Вопросы есть?

Вопросов не было. Оставив возле Чечельницкого все автоматическое оружие, двое бывших боевых пловцов с одними штурмовыми кинжалами стали спускаться на первый этаж.

Террористы, контролирующие парадный вход, устроились в фойе со всевозможным комфортом. Из нескольких диванов, кресел и журнальных столиков они соорудили вокруг администраторской кабинки некое подобие баррикады, за которой собирались долго и мужественно сражаться, совершенно выпустив из головы тот факт, что достаточно всего одного выстрела из гранатомета (что будет обязательно сделано при штурме), и от этой баррикады останется куча полыхающего мусора.

Тем не менее боевики, засев за укрытием, упорно ждали фронтального наступления, а потому атаки с тыла никак не ожидали. Двое братков, появившиеся из нутра гостиницы, их, как это называется на языке профессионалов, «взяли в ножи». Своему Лом заткнул рот ладонью и просто вонзил обоюдоострый клинок под лопатку. Пых же, наоборот, не мог отказаться от театрального эффекта. Он кошкой прыгнул на спину террористу, выставив колено и сконцентрировав на нем все сто килограмм своего тела.

Удар пришелся на позвоночник, чуть ниже лопаток. Раздался хруст, как будто сломали толстую сухую ветку. Ноги боевика дернулись и безжизненно повисли. Обезумевший от боли террорист разинул рот, но закричать не успел, остро отточенное лезвие рассекло ему горло. Из разреза с жутким клекотом хлынула алая горячая кровь.

Пых вытер клинок об обшивку велюрового кресла, посмотрел на агонизирующее тело и сплюнул себе под ноги:

– Квелые они какие-то, прям гитлерюгенд во время тотальной мобилизации.

– Меньше лирики, юноша, – оборвал братка Лом. – Лучше займитесь учетом личных боевых средств.

Арсенал у боевиков оказался действительно солидный – ручной пулемет «аль-кудс» (иракская копия советского РПК), к нему два диска на семьдесят пять патронов, полдюжины ручных осколочных гранат, румынский «калашников» с тремя магазинами, еще один «узи», тоже с глушителем. Ну и по мелочи: ножи, пистолеты, несколько толовых шашек и обрезки бикфордового шнура.

– И что мы со всем этим добром будем делать? – сложив оружие в одну кучку, спросил Пых.

– Торговать будем, – огрызнулся Лом. Постепенно возбуждение покидало парней, эмоции, с которыми братки бросились громить террористов, иссякли, на их место приходил трезвый расчет, который пока только на ухо шептал бывшему главстаршине: «Пока вы мочите боевиков, местные полицейские окружают здание гостиницы. Когда они пойдут на штурм, вы окажетесь крайними. А ты, Лом, пойдешь за паровоза».

Слушать такое предсказание мало кому понравится. Лом мотнул головой, стряхивая наваждение, потом приказал своему помощнику:

– Ты тут не рассиживайся, курочь компьютер и давай сюда жесткий диск с нашими Ф.И.О.

– А что, заряд снимать не будем? – удивился Пых, кивнув в сторону стеклянных дверей парадного входа, от которых тянулся провод к металлической колонне, за которой был установлен заряд в пластиковом футляре.

– Не ищи на свою задницу приключений, а займись делом, – ровным, не сулящим ничего хорошего тоном проговорил бывший главстаршина. Пыху предстояло при помощи ножа взломать системный блок, вытащив оттуда коробку жестяного блока.

– Все, теперь занимаемся конференц-залом, а потом будем решать, как лучше отсюда рвать когти, – прикрываясь от посторонних глаз за нагромождениями баррикады, распорядился Лом…

Пока шла зачистка внутри гостиницы, Седуксен бдительно охранял воздушное пространство. Он был хорошим бойцом и знал, что в любой боевой операции мелочей не бывает. Неучтенная мелочь может стоить жизни в бою не только тебе одному, но и всему подразделению. Во время прохождения срочной службы Олег Сиднев потому и был рядовым краснофлотцем, что жил по принципу «Чистые погоны, чистая совесть».

Но как ни старался Седуксен, приближение вертолета со штурмовой группой он прозевал. Вертолетчики оказались настоящими асами, винтокрылую машину они подвели к зданию «Аль Рашид» с подветренной стороны. Мощные воздушные потоки уносили в сторону звуки работающих двигателей.

Седуксен его увидел, когда «Чинук», длинный, похожий на гибрид гусеницы и стрекозы вертолет, воспарил над крышей отеля. Прижавшись к стене чердачного дверного проема, Олег вскинул свой автомат и, зажмурив левый глаз, прицелился в лобовое стекло пилотской кабины.

До вертолета было не более полусотни метров, и он мог легко расстрелять пилотов. И нетрудно было представить, как многотонная машина рухнет вниз и с такой высоты обязательно разобьется в лепешку. Какой будет реакция других полицейских, тоже нетрудно было представить. Штурм, не считающийся ни с какими потерями, особенно среди заложников.

«Нет, здесь нужен другой подход» – подумал Седуксен, опуская ствол автомата и скрываясь в глубине чердака, не забыв прикрыть за собой дверь.

Тем временем «Чинук» медленно проплыл вперед, проходя в паре метров над крышей. Из распахнутых дверей десантного отсека один за другим на раскаленную знойным солнцем крышу стали выпрыгивать черные фигурки бойцов антитеррористическго отряда.

Одетые на американский лад в черные комбинезоны, титановые шлемы с пулестойкими очками, тяжелые бронежилеты и вооруженные портативными пистолет-пулеметами «хеклер кох», три десятка бойцов растянулись на крыше, ожидая приказа от командира штурмовой группы.

Лейтенант Дауд, несмотря на почти пятнадцатилетний стаж работы в полиции, до сих пор не решил, как действовать дальше.

Выждав несколько минут, лейтенант решился. И короткой командой приказал двум спецназовцам разведать вход на чердак.

Держа перед собой автоматы, спецназовцы, пригибаясь, осторожно двинулись к чердачной двери. Следуя друг за другом, они были готовы в любую секунду открыть огонь на поражение. Но видимой угрозы не было.

Лейтенант Дауд и его подчиненные видели, как, открыв дверь, дозорные скользнули внутрь…

Едва спецназовцы ступили на крышу гостиницы, как из-за угла на них бросилась огромная темная тень. Чемпион Черноморского флота по гиревому спорту крепко сдавил шеи арабских спецназовцев, а потом от всей души саданул их лбами друг о друга…

Прошла минута с момента, как разведчики скрылись на чердаке, и командир штурмовой группы в любую секунду ожидал сигнала на движение вперед. Лейтенант с облегчением было подумал, что руководство все же решило провести внеплановые учения, но свою благодушную мысль додумать до конца не успел. Распахнулась чердачная дверь, и оттуда один за другим, как торбы с пухом, вылетели бесчувственные тела спецназовцев.

Заперев дверь на засов, Седуксен прикрепил к нему пару гранат и почти бегом спустился по лестнице вниз. На крыше ему уже нечего было делать…

Зачистить конференц-зал оказалось не сложнее, чем все здание «Аль Рашид». Трое оставшихся боевиков выстроились по периметру помещения – двое замерли у дверей, третий медленно выхаживал по сцене. Здесь же была установлена видеокамера, нацеленная на испуганно сбившуюся толпу заложников.

– Смертники, – пробормотал Лом, наблюдая за террористами из корреспондентской ложи. – Ждут, когда появится полиция, чтобы перестрелять заложников и снять это на пленку.

– Как же они этой пленкой воспользуются? – удивленно спросил Робин Гуд. – После штурма полиция все вещдоки засекретит.

– Значит, есть еще кто-то, кто пленку перед штурмом или во время вынесет из здания, – сказал Лом.

– Так что, берем еще одного «языка»? – недовольно спросил Пых.

– Хватит и того, что есть. А этих, – бывший главстаршина небрежно кивнул в сторону зала, – умножаем на «ноль». Все парни, работаем.

Через пять минут оставшийся в корреспондентской ложе Робин Гуд, выставив откидной приклад в израильском автомате «узи», тщательно прицелился и в три бесшумных выстрела отправил последних террористов в лучший из миров.

Такая картина повергла заложников в тихий шок. Потом две пары рук утянули трупы двух боевиков, замерших у дверей в коридор. И наконец в конференц-зал вошел верзила, его лицо надежно скрывала черная маска, на правом плече висел стволом вниз автомат.

Гигант неспешной походкой праздного гуляки прошел через зал, поднялся на сцену и, ухватив за ремень труп последнего боевика, взвалил на свободное левое плечо и так же не спеша покинул помещение. У самых дверей он внезапно остановился, внимательным взглядом обвел толпу испуганных туристов и гостиничной обслуги, потом выставил указательный палец и приложил его к маске на уровне рта, сжал руку в кулак и угрожающе им потряс. Тут и без слов было все понятно, молчите, а то худо будет.

Все происходящее энтузиазма заложникам не прибавляло, а гигант, поддерживая одной рукой труп, вышел из зала…

Военная мощь братков увеличилась на три «калаша», столько же пистолетов и ножей, а также на добрый десяток магазинов и ручных гранат.

Теперь оставалось только выбраться из гостиницы «Аль Рашид».

Стащив с головы маску, Лом вопросительно посмотрел на связанного боевика, следовало в форсированном режиме разговорить парня. Но начать допрос он не успел, из-за поворота появилась нескладная фигура Седуксена.

– Что случилось? – с тревогой уставился на него Лом.

– На крыше уже высадился десант. Я их немного шуганул, дверь на чердак запер и заминировал. Но, думаю, надолго их это не задержит.

Времени у братвы оставалось еще меньше, чем рассчитывал бывший главный старшина. Тяжело вздохнув, Лом перевел вопросительный взгляд на Чечельницкого:

– Роман Львович, ты в каких языках силен?

– Говорю свободно на идиш, английском, французском, – начал перечислять экономический советник пахана. – Хуже знаю немецкий и испанский.

– А арабский? – в голосе Лома прозвучала скрытая надежда.

– Арабский совсем не знаю.

Однако расстроиться братки не успели, до сих пор лежащий без движения связанный террорист замычал, задергался.

– Чего дергаешься, припадочный? – пнул слегка его в бок ногой Лом и приказал Пыху: – А ну, вытащи кляп.

Тот поспешно выдернул свой носовой платок изо рта пленника.

– Товарищи, я могу говорить по-русски. Я – афганский беженец, десять лет жил в Свердловске, учился в железнодорожном техникуме, – со страшным акцентом затараторил боевик. Но его словесный фонтан тут же перекрыл Лом.

– Короче! Как вы отсюда собирались «ноги делать»?

Несмотря на приблатненный жаргон, араб сразу ухватил суть вопроса:

– Здесь есть подземный ход, ведет на соседнюю стоянку. Раньше на том месте стояла такая же гостиница, и оба здания были соединены туннелем. Потом вторая гостиница сгорела, на ее месте сделали стоянку, а про туннель забыли. Вот им мы и должны были воспользоваться. На стоянке нас ждет микроавтобус…

– Достаточно, – жестом руки остановил его Лом. Вытащил кинжал и разрезал на ногах пленника путы, помог встать на ноги и приказал: – Ну, указывай дорогу, Сусанин.

Быстро разобрав оружие, братки двинулись за афганцем, бряцая железом, как средневековые рыцари. Отыскать вход в подземный туннель большого труда не составило, он был замаскирован в подземном гараже фальшстеной.

Братки уже были внутри туннеля, когда наверху раздался хлопок взрыва.

– Штурм, – сказал Седуксен, вспомнив о своей взрывоопасной закладке.

– Времени совсем не осталось, – покачал головой Лом и бесцеремонно толкнул пленника в спину. – Ходу, пацаны, ходу…

Лейтенант Дауд задумчиво ходил по этажам гостиницы, с недоумением рассматривая разбросанные в разных местах трупы террористов. Многие из них были умерщвлены самыми варварскими способами.

Все это было очень странно. Группа террористов ворвалась в «Аль Рашид», убила двух охранников, гостиничного детектива, взяла в заложники почти сотню человек и приготовилась к длительной осаде. А потом появилось нечто, убило всех террористов, забрало их оружие и, не причинив вреда заложникам, растворилось. Прямо голливудский фильм ужасов.

Дауд склонился над одним из убитых боевиков, тот лежал на спине, по-волчьи оскалившись. Во лбу у него была огромная вмятина, наполненная голубоватым блестящим порошком. Лейтенант не удержался и мизинцем коснулся этой субстанции. Оказалась обыкновенная стеклянная пыль.

– За день до нападения на гостиницу, – возле полицейского офицера возник услужливый старший гостиничный менеджер, – у нас поселилась группа молодых мужчин. Знаете, такие крепкие. Я сперва даже подумал – спортсмены. Но теперь мне кажется, что это были военные. Во время захвата да и после я их больше не видел. Установить их имена тоже не удастся, уничтожен регистрационный компьютер.

Старший менеджер замолчал, пожевал узкие губы, будто колеблясь, говорить или нет, и наконец решился:

– Мой помощник считает, что они – американцы. И, честно говоря, я с ним согласен.

Лейтенант Дауд удовлетворенно кивнул, после подобного заявления многое встало на свои места. В гостинице вполне могли поселиться отдыхающие от войны в Ираке «рэйнджеры» или «зеленые береты». Напавшие террористы нарушили их покой, и те в отместку их убили. Оружие прихватили на сувениры и бесшумно ушли, чтобы себя не демаскировать.

– Ладно, пускай эту проблему решает начальство, – подвел итог лейтенант и строго глянул на замершего старшего менеджера, подумав про себя: «Главное, что победу над террористами запишут на счет моего подразделения…»

Глава 6

– Хватит возиться с этими русскими, – голос Ноя Розенблюма звучал как никогда властно. – Этот инцидент слишком раздула пресса, теперь нет смысла их вербовать.

– Да, но мне осталось совсем немного, и они поплывут, – пытался защитить свой проект Френк Биглер, но заместитель директора ЦРУ был непреклонен.

– Лимит времени исчерпан, – коротко прозвучал категоричный отказ, но, чтобы хоть как-то подсластить горькую пилюлю, Розенблюм добавил: – Ты прекрасно справился с этим заданием, считай, парень, что ты снова в обойме. Теперь необходимо, чтобы арестованные подписали признание в ликвидации Заурбека Галиперова. Суд над ними будет хорошим щелчком по носу России за вмешательство в нашу политику в Ираке.

– Я понял, – старшему агенту не оставалось ничего другого, как согласиться.

– Вот и хорошо. Тебе предстоит еще одна небольшая акция в султанате. Ты ведь знаком с Тимом Брауном?

– Немного общались, когда он был помощником военного атташе в Москве, – уклончиво ответил Френк, лихорадочно размышляя, что же на этот раз задумал его шеф. Майора Брауна, изрядного выпивоху и бабника, он хорошо знал, не один раз снимал напряжение у того на квартире.

– Сейчас он поднялся до больших высот в РУМО[7]7
  РУМО – Разведывательное управление Министерства обороны, военная разведка США.


[Закрыть], – сообщил Розенблюм. – У военной разведки недостаточно сил здесь, основательно увязли в Ираке, вот они и обратились к нам за помощью.

– Что мне нужно делать? – пора было переходить к детализации предстоящей миссии.

– Пентагон будет реализовывать какой-то свой грандиозный проект, – немного подумав, медленно, будто по большому секрету, произнес заместитель директора ЦРУ. – Брауну поручено контролировать начальную стадию этого проекта. Так как ты держишь на «прикормке» местных полицейских, то, как говорится, тебе и карты в руки. Обеспечишь безопасность представителя Пентагона. Надеюсь, тебе это ясно?

– Все понятно, сэр, – заверил Биглер. Задание действительно было не сложным, поэтому ни к чему лезть на рожон.

– И последнее, – Ной Розенблюм был ужасной занудой, и почему-то это качество обязательно проявлялось в полной мере при получении очередного задания. – Насчет Брауна не особо распространяйся среди посольской братии. Проект суперсекретный и в случае какой-либо утечки не хотелось бы, чтоб военные обвинили нас в разглашении.

«Если нужно что-то разболтать, то первый кандидат на это именно Тим Браун. После первой же порции виски у него буквально воспаляется говорильная железа, и он выбалтывает все, что только знает», – подумал о своем московском приятеле Френк, но ничего вслух говорить не стал. Он уже мысленно наметил план действий, как оградить Брауна от посторонних контактов.

– Френк, – заместитель директора ЦРУ все никак не мог расстаться со своим лучшим сотрудником. – Тебя уже заждались в «Русском отделе», постарайся не оплошать сейчас, и вскоре ты его возглавишь. Понял мою мысль?

– Я приложу максимум усилий, сэр, – вновь заверил своего начальника старший агент, прежде чем опустить трубку на телефонный аппарат. – «Постарайся не оплошать, и вскоре ты возглавишь «Русский отдел» – эти слова мучили сознание Биглера все последующие дни. Страшный провал в судьбе каждого разведчика – это фатальный поворот судьбы, после которого начинается стремительное карьерное падение, ведущее на самое дно. Но он смог исправить, казалось бы, непоправимое, и теперь его дела обязательно пойдут в гору. Потому что он супермен, голубая мечта всех американцев. Человек, спасающий мир от сил зла.

От подобных мыслей в мозгу старшего агента стало горячо, он открыл глаза и поднялся с постели. В темноте спальной комнаты лишь отсвечивал циферблат электронного будильника, рядом на широкой постели мирно посапывала Долли Герл.

Молодая женщина действительно была мастером своего дела. То, что она вытворяла в постели, было выше всяких похвал. Биглер мог только глубоко в душе порадоваться, что такой агент на их стороне, и тому, что сейчас он ее начальник.

Долли Герл, как все глупышки, была напрочь лишена нелепых феминистских комплексов. Своему шефу она отдавалась с восхитительной страстью лишь за то, что он обещал отправить в Лэнгли положительный отчет о ее работе. Впрочем, при любом раскладе за свою работу девочка заслужила лишь похвалу.

Осторожно ступая в темноте, Френк прошел в холл. После вчерашних возлияний его немного покачивало, а в голове приглушенно ухал набат. Для восстановления здоровья Биглер никогда не прибегал к услугам химии, предпочитая старинный способ покорителей Дикого Запада. Вот и сейчас, налив в высокий бокал из толстого стекла одну треть белого рома, добавил две трети зеленого чая со льдом. В несколько больших глотков осушил стакан, смачно и громко рыгнул и направился в свой кабинет.

Сквозь открытые жалюзи в серой предрассветной дымке виднелись коттеджи дипломатической миссии американского посольства. В этом небольшом, но уютном поселке проживали американские дипломаты со своими семьями, обслуживающим персоналом, также находился пост радиоразведки и казарма роты морских пехотинцев, которые охраняли территории посольства и поселка. Рассаженные по периметру ограды пальмовые рощи давали прохладу и прикрывали коттеджи от ветров, несущих песок из Аравийской пустыни. А небольшое рукотворное озеро с несколькими фонтанами на перекрестках улиц создавали иллюзию земного рая в этом оазисе.

Несколько минут Френк вглядывался в окно, чувствуя, как алкоголь убивает внутри него чудовище под названием «похмельный синдром». Постепенно тело приобрело прежнюю легкость, а в голове наступило просветление.

Старший агент неожиданно почувствовал жуткую ненависть к своему коттеджу, собранному из плит гипсокартона, к пластиковой мебели и неживому кондиционированному воздуху. Сейчас Биглеру почему-то показалось, что он задыхается в этой искусственной атмосфере.

Схватив со стола черный прямоугольник ноутбука, старший агент вышел из кабинета и, перешагивая сразу через несколько ступенек, быстро поднялся на второй этаж.

Плоская крыша второго этажа коттеджа была задействована под индивидуальную площадку для личного отдыха. Буйная растительность в цветочных горшках давала тень и приятный аромат, небольшой бассейн со встроенной джакузи снимал напряжение после тяжелого рабочего дня.

В оборудованной беседке, увитой декоративными лианами, можно было отдохнуть, а при желании даже вздремнуть или понаблюдать за звездами, которые нависали россыпью прямо над головой.

Сейчас небо было пустым и серым, как грязная материя, впрочем, Френку Биглеру в этот момент было не до звезд. Автоматическая система полива уже отработала положенный режим, и от декоративной зелени исходил приятный влажный аромат.

Войдя в беседку, Френк первым делом открыл бар и достал бутылку «Баккарди», рома там оставалось на добрую порцию. Делать коктейль Биглеру было лень, отвинтив пробку, он недолго думая вылил содержимое в рот. Поморщившись, как от горькой микстуры, уселся за легкий пластиковый столик, поставив перед собой портативный компьютер.

На жесткий диск ноутбука была внесена подробная видеоинформация об арестованных русских чекистах. Вернее сказать, сюда были внесены самые пикантные подробности обработки пленников (допросы, пытки).

Эту подборку сделал самолично Френк Биглер, сперва ему казалось, что он пытается выяснить, в чем заключается стойкость этих русских. Старший агент упорно искал слабое звено в их психологической цепи, ведь безрезультатно с ними работали не дилетанты, а настоящие высококлассные палачи – профессионалы, применяющие к пленникам самые изощренные пытки. От средневековых игл под ногти, выкручивания суставов и пытки водой до пропускания электрического тока и, наконец, самой последней технологии, разработанной специально для следователей ФБР «stress and duress»[8]8
  «Stress and duress» – «стресс и давление». Такая методика действительно существует. Заключенного помещают в тесное помещение, где нельзя выпрямиться, размять суставы, заклеивают рот липкой лентой и лишают сна, доводя пытаемого до истерического состояния, таким образом добиваясь психологического надлома. Особо в этой методике преуспели американские разведчики в иракской тюрьме «Абу Грейб».


[Закрыть]. Несмотря на все усилия, русские упорствовали. Когда молодому помощнику Христофорова становилось невмоготу, он бросался на своих палачей при каждом удобном случае, однажды довольно удачно попал ногой и вышиб своему мучителю несколько зубов и сломал нос. Естественно, остальные тюремщики незамедлительно при помощи резиновых палок надолго погрузили его в спасительную бессознательность.

Единственное, чего удалось добиться, накачав пленников психотропными препаратами, – это заставить их подписать признание в покушении на жизнь Заурбека Галиперова. Ной Розенблюм был доволен результатом, чего нельзя было сказать о самом Френке Биглере. Все его честолюбивые мечты рушились в тартарары. После удачно разыгранной провокации ему удалось арестовать обоих офицеров российской спецслужбы, но получить реванш за московский провал не удалось.

И не будет имя Френка Биглера внесено в золотые скрижали истории ЦРУ как имя агента, первым завербовавшего одновременно двух старших офицеров ФСБ (ему очень хотелось, чтобы так считалось, хотя звание «капитан» к старшему офицерскому составу и не относится).

Сообразив, что для себя он так и не смог реабилитироваться, старший агент вновь и вновь просматривал записи показаний, ощущая, как в нем постепенно нарастает волна садистского удовольствия.

Наблюдая, как полковник Христофоров с бесстрастным лицом, стеклянными и пустыми, как у куклы, глазами выводит сильно дрожащими руками подпись на стандартном бланке добровольного признания, он вдруг понял, что ничего еще не закончено и с этими русскими ему вскоре придется встретиться.

Черная змея асфальтированной трассы тянулась бескрайней полосой через серо-желтые пески Аравийской пустыни…

Высокий угловатый микроавтобус «Мерседес Бенц» стремительно пожирал километры пути, отдаляясь все дальше и дальше от столицы мусульманского королевства Саудовская Аравия.

Сидящий за рулем немецкого микроавтобуса Пых резко давил на газ и время от времени орал дурным голосом: «Нас не догонят, нас не догонят». Напряжение после первых минут бегства из фешенебельного отеля «Аль Рашид» постепенно рассасывалось, и сидящие в салоне братки, сообразив, что погони за ними нет, стали вразнобой подпевать водителю.

– Ну, а что теперь будем делать? – не отрывая взгляда от окна, за стеклом которого несся однообразный пустынный пейзаж, спросил Рома Чечельницкий у Лома.

У бывшего главстаршины на этот счет было твердое мнение:

– Доберемся до ближайшего населенного пункта, отоваримся необходимым барахлом для романтического путешествия, ну а после этого уже будем думать, как лучше добраться до Буктара. Хотя, как мне кажется, в этом ничего сложного тоже нет, главное, найти место у воды, глухое и тихое.

– Место-то мы найдем, а вот что делать с этим добром? – указывая на сваленное в проходе оружие, встрял в разговор Седуксен и уставился тяжелым взглядом в замершего в углу салона террориста. – И как быть с туземцем?

Вопросы действительно предстояло решить не праздные, в чужой стране бывшие подводные диверсанты не горели желанием расставаться с оружием, а тащить его на себе могло оказаться себе дороже. К тому же их пленник – наемник, воевавший за «Аль Каиду», и самый оптимальный вариант – сдать его местной госбезопасности, чтобы те его раскололи по самые «помидоры». Но такой вариант невыполним по простой причине – засветятся они сами. Впрочем, замалчивание проблемы ее отнюдь не решало, нужно было немедленно искать выход.

Лом тяжело вздохнул и обернулся назад, внимательно глядя на сгорбленную фигуру афганца. Хищно оскалился и спросил:

– Как звать, боец?

– Саид, – заикаясь, промямлил пленник.

– Гы-гы, прямо как в «Белом солнце пустыни», – демонстрируя лошадиные зубы, заржал Седуксен.

– Саид, почему седло в г…не? – подал голос с водительского места Пых и тут же добавил со смехом, копируя восточный акцент: – Стрэлялы.

Остальные братки его поддержали громким смехом, от этого гомерического хохота афганец еще больше вжался в сиденье, он был похож на загнанного в угол зверька. Но, поняв, что ему ничего не угрожает, по крайней мере сейчас, облизал пересохшие губы и быстро заговорил: