355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Иван Мохначев » Жития святых для супружеского чтения (СИ) » Текст книги (страница 1)
Жития святых для супружеского чтения (СИ)
  • Текст добавлен: 7 марта 2018, 00:30

Текст книги "Жития святых для супружеского чтения (СИ)"


Автор книги: Иван Мохначев



сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 12 страниц)

Annotation

Мохначев Иван Валерьевич

Мохначев Иван Валерьевич

Жития святых для супружеского чтения




Откуда, из какого источника, наши православные предки черпали для себя примеры для подражания в семейной жизни? Каким должен быть православный муж или жена? Что такое православная семья в понимании святых? На эти и другие вопросы внимательный читатель может получить ответы в из данной подборки. Она сделана таким образом, что в нее входят только новозаветные жития святых.



Житие преподобных Андроника и Афанасии


В царствование Византийского императора Феодосия Великого1 в Антиохии проживал один муж, золотых дел мастер, – по имени Андроник. Он взял себе в жены дочь золотаря же – Иоанна, имя коей было Афанасия, означающее – «бессмертие»2.

И действительно, святая Афанасия своею святою жизнью, как то показывает и ее кончина, – приобрела себе бессмертную славу. Сия супружеская чета – Андроник и Афанасия, проводя честную и богоугодную жизнь, украшали себя всякими добродетелями.

Свое умножающееся состояние они делили на три части – одну часть тратили в пользу бедных, другую – на церковное благолепие, а третью – на домашние нужды. За свою кротость и добрые дела Андроник и Афанасия были любимы и почитаемы всеми гражданами. После того, как от них родились сын Иоанн и дочь Мария, они прекратили плотское супружеское сожительство и проживали, как брат с сестрой, в чистоте. Особенные заботы и попечения были у них относительно убогих.

Служа последним, они переносили на своих руках больных, обмывали их, кормили и одевали и на свои средства доставляли всевозможный покой нищим и странникам. При сем каждую неделю Андроник и Афанасия среду и пятницу проводили в посте и молитвах.

Между тем, как они продолжали жить столь добродетельною жизнью, Бог благоволил призвать их к еще более совершенной жизни, – дабы, отложивши все земное, они последовали за Единым Господом своим Иисусом Христом, Который оставил нам образец, по коему мы должны следовать стопам Его.

В один день, после двадцатилетней супружеской жизни, Афанасия, возвратившись из церкви от утрени домой, застала детей своих в бреду и, обеспокоившись, села подле них на постели. Андроник, вернувшись из церкви несколько позже, сталь звать свою жену, предполагая, что она спит. Афанасия отвечала:

– Не сердись на меня, господин мой, потому что дети наши находятся в сильном жару.

Удостоверившись в сем, Андроник отошел от больных детей, говоря:

– Да будет воля Господня!

После сего он отправился в загородную церковь святого мученика Иулиана, где похоронены были родители его. Здесь он пробыл на молитве до шестого часа.

В то время, как Андроник находился в церкви, оба ребенка его – сын Иоанн, коему шел двенадцатый год, и дочь Мария – десяти лет от роду, умерли. Возвращаясь с молитвы, Андроник услышал плач и вопль в доме своем и, смутившись, побежал поспешнее. Он застал около своего дома великую толпу жителей своего города, обоих же детей своих увидал лежащих мертвыми. Удалившись в свою молельню, Андроник повергся ниц пред образом Спасителя нашего, произнося слова праведного Иова:

– «Наг я вышел из чрева матери моей, наг и возвращусь. Господь дал, Господь и взял; да будет имя Господне благословенно!» (Иов.1:21).

В слезах о умерших детях своих Афанасия настолько изнемогла, по причине сильной скорби, что желала себе даже смерти, так как она повторяла:

– О, если бы и мне умереть с моими детьми!

В день погребения детей Андроника и Афанасии к ним собрались все граждане и пришел сам патриарх со всем клиром своим. Детей похоронили в церкви святого Иулиана, – где покоились и предки их. По совершении обряда погребения, Афанасия не хотела возвращаться домой, но с плачем сидела подле могилы своих детей.

В полночь в образе инока ей явился здесь святой мученик Иулиан и обратился к ней с следующими словами:

– Женщина! зачем ты не оставляешь в покое почивающих здесь?

Афанасия отвечала:

– Господин, не сердись на меня, так как я нахожусь в страшной скорби: я имела двоих детей и вот сегодня обоих вместе похоронила!

Святой мученик Иулиан спросил Афанасию:

– Скольких же лет были твои дети?

Афанасия отвечала:

– Один двенадцати, а другая – десяти лет.

Тогда святой сказал ей:

– Зачем ты о них плачешь? для тебя полезнее было бы, если бы ты о своих грехах плакала. Уверяю тебя, что подобно тому, как человеческая природа требует пищи, так точно и умершие дети питаются у Христа небесными благами. Они Ему молятся: – Судия праведный! Ты лишил нас земных благ, не лиши же небесных!

Выслушав сии слова, Афанасия пришла в умиление и, вместо скорби, возрадовалась, говоря:

– Если мои дети продолжают жить на небе, то зачем мне плакать?

Говоря так, Афанасия обернулась, желая подольше побеседовать с явившимся к ней, но более уже не видала его. Афанасия искала явившегося ей по всей церкви, но никого не нашла. Тогда она потревожила охранявшего церковные двери привратника и спросила его:

– Где тот инок, который разговаривал со мною?

Привратник отвечал:

– Разве ты не видишь того, что двери заперты и сюда никто не входил: что же ты говоришь, будто кто-то с тобою разговаривал?

Тогда Афанасия, убедившись, что то было лишь видение, убоялась и, возвратившись домой, пересказала мужу то, что видела и слышала и, вместе с тем, утешилась в своей скорби.

– Господин мой, – сказала Афанасия Андронику, – еще при жизни детей наших я намеревалась сообщить тебе об одном своем намерении, но смущалась; теперь же, вот, по смерти их, скажу тебе без смущения: отпусти меня в монастырь, дабы там оплакивать мне грехи мои. И тогда Господь, взявший от нас наших детей, может соделать нас наиболее приуготованными к служению Ему.

Андроник отвечал:

– Пойди, испытай в течение одной недели свое намерение и, если не переменишь его, то мы посоветуемся о сем вместе.

Афанасия, выдержав испытание, не изменила своего намерения и по прошествии многих дней, наоборот, преисполнилась сильнейшим желанием иноческой жизни и снова стала упрашивать мужа отпустить ее в монастырь.

Тогда Андроник, призвав отца Афанасии, сказал ему:

– Вот, мы желаем пойти поклониться святым местам, посему вверяем тебе наш дом и все наше имущество и просим тебя: если на пути случится с нами какое-либо несчастье, то раздай наше имущество нуждающимся, а дом наш обрати в больницу для нищих и в приют для странников.

Таким образом Андроник, поручив тестю свой дом и свое имущество, освободил вместе с тем и всех своих рабов и рабынь.

В одну из ночей Андроник и Афанасия, собравшись, взяли на дорогу немного из своего имущества и вышли из дома, никем незамеченные. Предавшись воле Божией, они стали совершать подвиг странничества.

Встретив утро следующего дня за городом, блаженная Афанасия, оглянувшись назад, увидала вдали свой дом и, обративши взор к небу, сказала:

– Боже, сказавший Аврааму и Сарре: «пойди из земли твоей, от родства твоего и из дома отца твоего, в землю, которую Я укажу тебе» (Быт.12:1)! призри и на нас и путеводительствуй нами в страхе Твоем. Вот мы ради Тебя бросили открытым наш дом, не затвори же для нас дверей Твоего царства.

После сего оба они с плачем продолжали свой путь. Достигнув Иерусалима, Андроник и Афанасия поклонились святым местам и, приняв благословение от многих отцов, беседовали с последними. Затем пошли и в Александрию поклониться мощам святого мученика Мины. По дороге сюда Андроник, оглянувшись, заметил какого-то мирянина, ссорившегося с монахом, и сказал мирянину:

– Зачем ты ссоришься с монахом?

Мирянин отвечал:

– Монах нанял у меня осла, чтобы ехать на нем в Скит, и я советовал ему отправиться теперь же, чтобы нам совершать путь ночью, когда нет сильного солнечного зноя, а утром часу в шестом быть уже в Ските. Между тем монах не желает принять моего совета.

Тогда Андроник спросил мирянина:

– Имеешь ли ты другого осла?

Тот отвечал:

– Имею.

Андроник сказал:

– Поди же приведи его, – и я найму его у тебя, так как и я желаю ехать в Скит3.

Супруге же своей Афанасии Андроник сказал:

– Подожди здесь до тех пор, пока я съезжу в Скит получить от тамошних отцов благословение.

– Возьми и меня с собою, – просила Афанасия.

– Женщинам, – отвечал Андроник, – не положено бывать

в Ските.

Тогда Афанасия с плачем сказала мужу:

– Если ты меня оставишь, не отдавши в женский монастырь, то дашь в том ответ святому мученику Мине.

Андроник дал обещание не оставлять жены до тех пор, пока не исполнит ее желания.

После сего Андроник отправился в Скит, где в каждой лавре4 получал благословение от отцов Скитских.

Прослышав о преподобном Данииле5, Андроник, преодолев большие затруднения, прибыл к нему, поклонился ему, и, после молитвы, рассказал все о себе и супруге своей Афанасии. Преподобный Даниил сказал Андронику:

– Поди, приведи твою жену, и я дам вам в Фиваиду6 письмо, чтобы ты свободно довел ее туда и поместил в женский монастырь Тавеннисиотов7.

Возвратившись к Афанасии, Андроник ночью привел ее к святому старцу Даниилу. Старец Даниил стал беседовать с ними о путях спасения и оказал им большую пользу душевную. Вручив затем им письмо, старец благословил их и отпустил в монастырь Тавеннисиотский.

Пришедши в обитель, блаженный Андроник поместил святую свою супругу Афанасию в женский монастырь. Восприяв здесь образ ангельский, Афанасия стала проводить и образ жизни равноангельской. Сам же он возвратился к преподобному начальнику лавры Даниилу, который постриг его в чин иноческий и, наставив в добродетельной жизни, назначил ему отдельную келлию, дабы Андроник, проживая в ней один, подвизался в безмолвии.

И вот блаженный Андроник, досточестно подвизаясь, пребывал в подвигах безмолвия в течение двенадцати лет. После сего он упросил отца Даниила отпустить его в Иерусалим поклониться святым местам. Сотворив молитву, преподобный Даниил с благословением отпустил его.

Проходя области Египта, Андроник однажды присел для небольшого отдыха под можжевеловыми кустами. И вот, по Божественному устроению, он увидел свою жену блаженную Афанасию, шедшую в мужском одеянии. Они приветствовали друг друга. Афанасия узнала своего мужа Андроника, но он не узнал ее. Да и как возможно было узнать Афанасию, когда лицо ее от воздержания исхудало и она почернела как ефиоплянка? К тому же Афанасия изменила свой вид и была в мужском одеянии. Она спросила Андроника:

– Не ты ли ученик отца Даниила, по имени Андроник?

– Да, я, – отвечал Андроник.

Затем она снова спросила его:

– Авва Андроник! куда ты идешь?

– Иду поклониться святым местам, – отвечал Андроник. – А ты, – спросил он в свою очередь Афанасию, – куда идешь и как тебя зовут?

Она ответила:

– И я иду ко святым местам, а зовут меня Афанасий (она так изменила свое имя и вместо Афанасии стала именоваться Афанасием).

– Пойдем вместе, – сказал Андроник. Афанасия отвечала:

– Если желаешь идти вместе со мною, то «положи охрану устам твоим» (ср. Пс.140:3) , так, чтобы нам идти в молчании.

Андроник сказал:

– Хорошо, пусть будет так, как ты желаешь.

Афанасия продолжала:

– Пойдем, и да сопутствуют нам молитвы святого твоего старца.

Когда Андроник и Афанасия достигли Иерусалима, то обошли здесь все святые места для поклонения. После сего они пошли в Александрию поклониться мощам святого мученика Мины. Здесь, после молитвы Афанасия, сказала Андронику:

– Отче, желаешь ли ты, чтобы мы стали пребывать оба в одной келлии?

Андроник ответил:

– Останемся, – но я прежде спрошу старца, – позволит ли он нам пребывать в одной келлии.

Афанасия продолжала:

– Пойди – спроси, а я буду дожидаться тебя в скиту, который именуется Октодекатским8, и, если старец позволит, то приди за мною и мы будем проживать в келлии в безмолвии, подобно тому, как мы и странствовали в молчании, а если ты не в силах пребывать в молчании, то не возвращайся за мною, так как я не желаю жить без подвига безмолвия, даже и в том случае, если повелит то преподобный отец.

Андроник, придя к авве Даниилу, рассказал ему все о своем спутнике Афанасии.

Тогда Даниил сказал Андронику:

– Возвратись же, возлюби молчание и оставайся с Афанасием, потому что он – совершенный инок.

После сего Андроник, взяв с собою Афанасию, увел ее в свою келлию, где она прожила в страхе Божием и безмолвии еще других двенадцать лет. Несмотря на сие, Андроник не узнал своей жены, потому что последняя усердно молилась Богу о том, чтобы не быть ей узнанной мужем своим. Авва Даниил часто приходил к ним и поучал их. Один раз, когда после пребывания у них и беседы о многих душеполезных предметах Даниил возвращался в свою келлию, – прежде чем он успел дойти до нее, его догнал блаженный Андроник, со словами:

– Отец Даниил, Афанасий отходит ко Господу!

Старец, возвратившись, застал Афанасию в сильном жару. При виде старца, Афанасия стала плакать, а старец говорил ей:

– Тебе следует радоваться, а не плакать: ведь, ты идешь в сретение Господа.

Афанасия отвечала:

– Я плачу не о себе, но об Андронике. Но, отче, окажи любовь твою мне: после моей кончины ты найдешь у меня в изголовье письмо, прочитай его и потом отдай Андронику.

Затем, после молитвы, Афанасия причастилась Божественных Таин и отошла ко Господу. Братия пришли хоронить тело и увидели, что то была женщина. Авва Даниил, найдя в изголовье постели Афанасия письмо, прочитал его и передал Андронику. Тогда последний узнал, что Афанасия была жена его.

После сего все прославили Бога. Слух о сем распространился по всем лаврам, и авва Даниил, разослав иноков, призвал всех Египетских отцов и тех, кои подвизались во внутренней пустыне. Собрались обитатели всех Александрийских лавр и скитники, носящие белые одежды (у тех скитников быль обычай – ходить в белых одеждах), и с честью похоронили святое тело блаженной Афанасии, прославляя Бога, даровавшего ей таковое терпение.

После погребения Афанасии, старец Даниил прожил с Андроником семь дней, и в сей последний день, помянув преставившуюся, Даниил пожелал взять Андроника в свою келлию. Между тем Андроник упрашивал старца, говоря:

– Отче, оставь меня здесь, дабы мне быть похороненным с подругой моей Афанасией.

Оставив его, старец удалился; но еще не успел он достигнуть до келлии, как вновь нагнал его другой инок, говоря:

– Отец Андроник отходит ко Господу.

Старец немедленно снова послал за ушедшими отцами и сказал им:

– Вернитесь со мною к отцу Андронику.

Те, возвратившись, застали Андроника еще живым и получили от него благословение. Когда Андроник в мире скончался9, между скитянами Октодекатского монастыря и другого, где подвизалась преподобная Афанасия и иноки коего носили белые одежды, произошел большой раздор.

Последние говорили:

– Покойный – наш брат и мы хотим его взять в наш скит, дабы нам помогали его молитвы.

Точно также и отцы скита Октодекатского говорили:

– Сей брат – наш и посему пусть он будет положен с блаженною сестрою его Афанасиею.

Тогда скитники другого монастыря сказали:

– Как укажет архимандрит Октодекатского скита, так мы и поступим.

Старец повелел похоронить Андроника с Афанасиею. Между тем – скитники белоризцы не желали послушаться его, потому что их было большинство, и они говорили:

– Старец выше страстей, и притом он не боится соперничества, а мы, будучи юнейшими, хотим иметь у себя нашего блаженного Андроника, чтобы он помогал нам своими молитвами: с нас довольно, что мы оставили вам Афанасию!

После сего скитники едва успокоились и похоронили преподобного Андроника вместе с блаженною Афанасией, восхваляя Бога, дивного во святых Своих. Слава Ему во веки веков. Аминь.


1 Феодосий Великий – Римский император о 379 по 395 г. В его царствование вера христианская была окончательно утверждена в Римской империи

2 С греческого «афанасиа» – бессмертие.

3 Скит – египетское слово – значит: весы, испытание сердца. Другие производят от греческого .... – кожа, каковое словопроизводство указывает на то, что первоначальные скитники – подвижники не имели правильно устроенных домов, а довольствовались устройством кожаных прикрытий из шкур диких зверей. В настоящем случае здесь разумеется не известный особый вид иноческих обителей, в смысле отдельных келлий для одиноких отшельников, а известная местность, в расстоянии дневного пути (25-30 верст) от горы Нитрийской, в северо-западной части Египта. Это была безводная каменистая пустыня, излюбленное место Египетских пустынников, прославившееся аскетическими подвигами спасавшихся в ней иноков. От сей местности впоследствии и получили наименование скита иноческие пустынные обители, в коих ревностнейшие иноки селились для строжайшего уединения и ненарушимого безмолвия – ради пребывания в Боге Едином.

4 Лавра – с греч., часть города, переулок – собственно ряд келлий, расположенных вокруг жилища настоятеля в виде переулков в городе, обнесенный оградой или стеной. Иноки в лаврах вели отшельнический образ жизни и подвизались каждый в своей келии, собираясь вместе для Богослужения в первый и последний день недели, а в остальные дни сохраняя строгое безмолвие; жизнь в лаврах была много труднее, чем в других обителях. С глубокой древности название лавры применяется к многолюдным и важным по своему значению монастырям. Впервые появилось оно в Египте в затем в Палестине. В настоящее время имя Лавры употребляется у нас исключительно в смысле почетного названия.

5 Память преп. Даниила Скитского совершается Церковью в субботу сырную.

6 Фиваида – область знаменитого в древности Египетского города Фивы; этим же именем назывался, по имени главного города, и вообще весь верхний (южный) Египет.

7 Среди других обителей здесь славился строгим подвижничеством и женский Тавеннисиотский монастырь.

8 Монастыри Скитской пустыни различались по номерам, соответственно расстоянию своему от Александрии («Октодекатский» – восемнадцатый).

9 Скончался в первой половине V века.



Страдание святых мучеников Хрисанфа и Дарии

Память 19 марта

Некто Полемий, муж знатного происхождения, вместе с сыном своим Хрисанфом переселился из Александрии [1] в Рим [2]. Здесь он был принят с честью и удостоен императором сенаторского сана. Желая дать образование Хрисанфу, Полемий отдал его в философскую школу. Любознательный и весьма разумный юноша Хрисанф, с ревностью изучая различные науки, случайно нашел книги Нового Завета; внимательно прочитывая и углубляясь в их смысл, Хрисанф так размышлял:

– До тех пор тебе подобало, Хрисанф, изучать языческие писания, полные тьмы, пока ты не познал истинного света, которого одного и держись. Ибо не разумно было бы возвращаться от тьмы к свету. Ты погубишь труды учения, если отвергнешь плоды этих трудов. Плоды же трудов подаются от Бога ищущим их. Ибо так повелевает Сам Бог, как ты и читал в книгах Нового Завета: «просите, и дано будет вам; ищите, и найдете; стучите, и отворят вам» (Лук.11:9), Если же захочешь оставить то, что искал и нашел, то ты будешь подобен несмысленным и безумным людям. Итак, твёрдо держись того, чего подобает держаться всем умом, дабы не лишиться добровольно с таким трудом приобретенного блага: ты нашел золото и серебро, нашел драгоценной камень. Ибо ты искал с тем, чтобы найти и для того нашел, чтобы воспользоваться приобретенным: итак, смотри, чтобы у тебя не было отнято приобретенное тобой сокровище.

Размышляя таким образом, Хрисанф искал, кто бы научил его Божественному Писанию. И как вначале был слышателем премудрости риторской и философской и ученик учителей премудрейших, так теперь желал найти учителей некнижных, каковы были некогда Апостолы Христовы, некнижные рыбари, приведшие однако в познание Христово весь мир. «Видя смелость Петра и Иоанна и приметив, что они люди некнижные и простые, они удивлялись, между тем узнавали их, что они были с Иисусом» (Деян. 4:13); Таких учителей и искал прилежно премудрый юноша Хрисанф, ибо читал у Апостола, который говорит: «Где мудрец? где книжник? где совопросник века сего? Не обратил ли Бог мудрость мира сего в безумие? Ибо когда мир своею мудростью не познал Бога в премудрости» (1 Кор.1:20-21; срав. Исаии 33:18).

Так в себе размышляя и разыскивая христианского учителя, Хрисанф узнал про одного христианина, по имени Карпофора, что он весьма сведущ в Божественном Писании; этот Карпофор жил, или лучше сказать скрывался из-за гонения – в некоей пещере, на одном никому неизвестном месте. Услыхав об этом христианине, благочестивый юноша весьма обрадовался и усердно умолял сообщившего ему об этом христианине, чтобы он показал ему то место, где живет тот человек Божий.

Узнав об его местожительстве, Хрисанф пришел к Карпофору, саном пресвитеру и был научен им Божественному Писанию и вере христианской; часто к нему приходя, он получал от него наставление на путь спасения. Наставляемый пресвитером Карпофором, Хрисанф в несколько месяцев постиг тайны Божественного Писания и затем принял от него святое крещение. И настолько утвердился Хрисанф в христианской вере и утвердился в любви ко Христу, что по истечении семи дней от крещения своего, открыто начал проповедывать в народе Христа Сына Божия. Услыхав об этом, некоторые из знатных родственников Хрисанфа сказали отцу его:

– Смотри, на тебе будет вина и с тебя взыщется за то, что дерзает делать твой сын, ибо он злословит богов, некоего же Христа признает истинным Богом; и если слух об этом дойдет до царя, то из-за него ни тебе, ни нам – родственникам его – не будет это прощено, и мы все лишимся царской милости. Ибо кто смеет говорить такие хульные речи на богов, тот тем самым является противником царских законов.

Разгневавшись на Хрисанфа, Полемий затворил сына в мрачной и смрадной темнице и морил его голодом, только вечером выдавая ему небольшое количество пищи. Блаженный же Хрисанф считал для себя ту темницу и голод не как наказание, но как обучение в посте, безмолвии и скромности христианского жития и радовался своему тёмному и тесному жилищу более, чем просторным и светлым палатам.

Узнав об этом, домашние и родственники дали такой совет Полемию:

– Если ты хочешь отвратить сына от христианской веры, то сделай так, чтобы он пребывал на свободе и пользовался удовольствиями. Найди ему красивую и умную девицу и сочетай его с ней браком, и он тогда позабудет о христианстве. Темницу же, узы и голод, которыми ты мучишь Хрисанфа, христиане вменяют себе в славу и честь, более чем в мучение.

Слыша это, Полемий приказал приготовить роскошную палату, украсить в ней стены дорогими обоями, поставить в ней драгоценную постель и приготовить там всё для веселья и удовольствий. Выведя затем сына из его темного затвора и облекши его в дорогие одежды, Полемий привел его в ту палату. Избрав затем из своих рабынь самых красивых девиц и одев их в роскошные одежды, Полемий затворил их в той палате с своим сыном, строго наказав при этом девицам, чтобы они всячески старались прельстить Хрисанфа на плотскую сладострастную любовь, от Христа же отвратить его. И подавались в ту палату в изобилии всякая пища и наилучшее вино, – а девицы те пели перед святым Хрисанфом любодейные песни, плясали перед ним, говорили бесстыдные слова, всеми способами стараясь уловить в любодеяние и плотские удовольствия душу блаженного юноши.

Юноша же Хрисанф не как юноша, но как испытанный муж относился к играм и соблазнам тех девиц и, находясь среди сетей, оставался неуловляем. В этой борьбе он показал себя непобедимым воином Христовым, отказавшись совершенно от вкусных кушаний и сладких напитков; на девиц же тех смотрел как на аспидов, избегая прикосновения к ним, как к змеям, и пребывал все время в молитве. Когда же ему было необходимо подкрепить себя сном, то он ложился на земле без постели, а соблазнительные и бесстыдные слова девиц считал как бы стрелами и щитом веры отражал их от себя, взывая к Богу:

– «Возьми щит и латы и восстань на помощь мне; обнажи меч и прегради путь преследующим меня; скажи душе моей: „Я – спасение твое!“» (Пс. 34:2-3). Кто борьбу эту, которую воздвиг на меня диавол, возможет одолеть, если только не одолеет и не победит Твоя десница. Прельщается тот, кто думает своею собственною силою одолеть плотскую страсть и соблюсти целомудрие, если только пламень плоти не будет погашен дождем Твоего милосердия. Не может душа достигнуть Твоих селений, если Ты Сам не доведешь ее туда, ибо плотская страсть как бы некоторый пронырливой зверь, скрывающийся в пустыне житейской суеты на погибель душ человеческих, и если кто убежит зубов его, то должен воздавать от всей души благодарение Богу своему Спасителю, ибо чрез Тебя мы избавляемся от таковой пагубы. Так и целомудренной Иосиф избежал Твоею помощью рук блудницы, как бы зубов неукротимого зверя, – тот Иосиф, о коем отец плача говорил: «Лютый зверь съел сына моего» (Быт.37:33). Ибо воистину жена Пентефриева, как лютый зверь, напала на него и как бы львица некая терзала ногтями незлобивого агнца Иосифа, увлекая его на беззаконие (Быт.39:12). Да и какой может быть лютее вверь, как не диавол и женщина? Естественное плотское похотение возбуждало юношу Иосифа, а женщина еще более увлекала его игрой глаз, драгоценными одеждами, красотою лица, богатством, властью и льстивыми словами увлекала целомудренного юношу в пагубу и смерть. И дивно, что он избег лукавого уловления зверя! Не напрасно отец его сказал: «Благо мне, если сын мой жив есть» (Быт.45:28), ибо великой и неминуемой избежал он смерти и более лютой, чем когда его хотели убить братья; избежал же он этой смерти Твоею всесильною помощью, о Всесильный Боже! ибо Ты был с ним тогда. И ныне я, Господи, смиренно умоляю Тебя, дай мне помощь на этих зверей и змей, с которыми меня в одном месте заключил отец. И как спят заколдованные змеи, так да спят во время молитвы моей эти нечестивые девицы, чтобы не могли возбудить в моем юном теле плотского похотения. Помоги мне, Спаситель мой, ибо Тебя Единого знаю истинного Бога, спасающего верующих в Тебя и подающего им Свою непобедимую помощь".

После этой молитвы девицы, запертые вместе с Хрисанфом, впали в такой глубокий сон, что не могли ни сами проснуться, ни быть разбужены кем-либо, пока не были вынесены из той палаты. Когда же были унесены оттуда, то тотчас же проснулись; вкусив затем пищи, они опять вошли в палату к святому Хрисанфу, и снова впали в тот же тяжелый сон. И так продолжалось каждый день. Когда об этом рассказали Полемию, отцу Хрисанфа, то он стал рыдать о нем, как о мертвом. Тогда некоторые из друзей сказали Полемию:

– Твой сын научился волшебству от христиан и легко усыпил тех девиц. Но обручи с ним и жени его на образованной и умной девице, и она, хотя бы он и не желал жениться, живя с ним постоянно, приведет его к плотскому совокуплению с собою и отвратит от христианства.

Полемий сказал на это:

– Где же мы найдем столь умную девицу, которая бы могла умягчить сердце ожесточенного Хрисанфа, подействовать на него увещанием и обратить к нашим законам?

На это родственники сказали ему:

– Среди девиц, служащих при храме богини Афины [3], есть одна отроковица, по имени Дария; она очень красива лицом, умна, и изучила все книги и всю мудрость риторскую; она уже находится в предбрачном возрасте. Итак поспеши обручить ее своему сыну, пока кто-нибудь другой не взял ее.

Послушавшись этого совета, Полемий просил своих родственников, чтобы они пошли к той девице и, рассказав ей об отроке Хрисанфе и о совращении его в христианскую веру, упросили бы девицу ту прельстить его к брачному сожительству с собою и отвратить от христианства. Девица та согласилась на супружество с Хрисанфом и приготовилась к тому, чтобы соблазнительными речами приклонить к плотской любви своего жениха и привести к поклонению богам римским.

Вслед за этим девица та была с честью приведена в дом Полемия и при естественной своей красоте, будучи украшена драгоценными одеждами и убранствами, была введена в спальню к святому. Оставшись там с ним наедине, она всевозможными любезными словами, и различными прельщениями, привлекала к любодеянию целомудренного юношу. Воин же Христов Хрисанф пребывал твёрд как адамант [4], непоколебим как столп и как гора неподвижим, побеждая любовью к Богу любовь плотскую и знамением креста отражая от себя пущенные на него стрелы диавола. Вздохнув глубоко от сердца к Богу и Святого Духа призвав в помощь себе, Хрисанф так сказал девице:

– Прекрасная девица! Если ты только ради кратковременного сочетания со мной – смертным человеком, так оделась и украсилась и столь сладкие произносишь слова, чтобы отвратить меня от добровольно избранного мной жития, развратить душу мою и отклонить все мысли мои, иною любовью одержимого, то насколько больше тебе подобает заботиться, чтобы у бессмертного Царя Сына Божия ты могла снискать любовь; и это для тебя удобоисполнимо, если ты сама того захочешь. Если ты свою душу вместе с телом твоим сохранишь в непорочности, и как теперь ты украсила тело твое драгоценными нарядами, так и сердце твое украсишь добрыми нравами, то Ангелы тебе будут друзьями, Апостолы – приятелями, мученики – ближними; по их ходатайству Сам Христос тебе будет женихом, и Он приготовит тебе на небе нетленной чертог несравненно прекраснее и светлее земного, и даст тебе райское вечное веселие, юность твою сделает бессмертной и назначит тебе приданое в книгах вечной жизни.

Слыша такие слова святого юноши, Дария умилилась и сказала:

– Не плотская какая-либо похоть привела меня к тебе сюда в этом богатом наряде, но любовь к тебе и слёзы и просьбы родителя твоего, чтобы я привела тебя к служению нашим богам.

Святой Хрисанф ответил на это:

– Если имеешь на сие какие-либо доводы и ясные указания, посредством коих ты могла бы доказать истинность приносимой вами службы богам, то я послушаю тебя и изменю мои мысли. Для общей нашей пользы побеседуем об этом.

– Нет ничего полезнее и потребнее для людей, – сказала Дария, – как почитать богов и наблюдать внимательно, чтобы не разгневать их, но следует угождать им жертвами, дабы они были нам хранителями.

– О мудрая дева! – ответил ей святой – как могут быть нашими хранителями те боги, которые сами требуют охранения себя, и их охраняют ночью привязанные к ним псы, чтобы они не были украдены ворами? Для сего они и прибиваются железными гвоздями и припаиваются оловом, чтобы, быв кем-либо опрокинуты, не упали на землю и не разбились.

– Если бы невежественной народ мог почитать богов без изваянных кумиров, – сказала Дария – то не следовало бы их изваивать и поставлять. Отливаются же они из золота, серебра и меди и делаются из мрамора и дерева, чтобы люди, видя их очами, знали, кого им надо представлять в уме, почитать и бояться.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю