Текст книги "Белужга (СИ)"

Автор книги: Иван Валеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Они свернули с улицы Достоевского, где стояла библиотека, на так и не переименованную улицу Ленина, добрались до здания горсовета и свернули на неприметную тропинку, проходившую между старых голубых елей.

– Эка законспирировались-то, – пробормотал Кротов.

– А то. Все ж для народа, – откликнулся Федор.

– То есть?

– Слуги его тут обедают, – пояснил библиотекарь и снова смутился.

Кротов подмигнул ему, чтобы парень не очень терялся в присутствии какого-никакого, а все-ж-таки представителя власти. Тем более что сам представитель в целом сочувствовал подобным настроениям.

Чтобы не слишком выделяться, Кротов заказал то же, что и Федор: нелюбимую с детства окрошку, поджарку с гречкой и стакан компота. По деньгам выходило более чем терпимо. Даже странно, что посетителей не было.

Федор занял один из столиков в уголку почти пустой столовой. Кротов пристроился напротив, тот пожелал ему приятного аппетита и принялся за еду.

Когда молчание стало совсем в тягость, Кротов поднял голову и спросил:

– Знаете, где Велужбин находится?

Федор уставился на Кротова, моргнул пару раз и сказал:

– Ну, в общих чертах.

– Так вот нас сначала туда направили.

– Почему?

– По ошибке.

Федор кашлянул. Видимо, пытался представить, каких еще ошибок следует ожидать от таких органов.

– Ничего себе крюк, а? – Кротов усмехнулся и принялся подбирать корочкой хлеба подливку с тарелки.

– Говорят, – осторожно сказал Федор, – что там у автовокзала шашлычная есть очень приличная. И недорогая...

Кротов застыл. Он высоко задрал брови, придав лицу страдальческое выражение, посмотрел куда-то в угол между стеной и потолком и сказал печально:

– Все всегда узнаю последним... Вернусь – поубиваю всех к такой-то матери.

И отхлебнул компота.

– А кого это "вас"? – поинтересовался библиотекарь.

Кротов поперхнулся и некоторое время кашлял, ударяя себя в грудь кулаком.

– Ну нельзя же под руку-то! – воскликнул он. – Так и до покушения при исполнении недалеко... Кхе. А "нас" – это "меня и моего напарника". Он сейчас...

Зазвонил телефон. Кротов сунул руку во внутренний карман куртки, посмотрел на экранчик:

– Он сейчас сидит в телефоне... Да, слушаю!

– Как дела, Кротов? – спросил Медынец.

– Ничего. Пусто.

– Так и знал. Слушай, вопрос есть. А где вы меня нашли?

– В смысле? – не понял Кротов.

– В прямом. Два года назад, в подвале...

– А, вот ты о чем. – Кротов осекся, вытаращился на библиотекаря и заорал: – Идиота кусок!!! Рехнулся совсем?! Какого ты один в подвал полез?!

Теперь поперхнулся Федор. А Медынец, помолчав пару секунд, сказал нарочито спокойно:

– Сержант Кротов, вам напомнить, как следует обращаться к старшему по званию?

Кротов умолк.

– Я жду ответа на поставленный вопрос, сержант.

– Виноват, – буркнул Кротов. – Мы нашли вас на полу, рядом с каким-то компьютерным хламом.

– Слушай, – сказал Медынец примиряюще, – я все понимаю, но твой напарник уже взрослый дядя и знает что делает. Договорились?.. Хлам я видел. Один монитор даже разбит.

– Это, наверное, вы тогда...

– Все-все. Проехали, Данила. Давай теперь по-человечески. Дальше кто-нибудь ходил?

– По коридору? Я. Прошелся туда-сюда.

– Ничего не нашел?

– А что там искать-то было? Разве в коробках...

– Нет, – перебил его Медынец. – Там дальше дверь была открыта или нет?

Кротов помолчал, припоминая.

– Дверь? – переспросил он. – Не помню. Кажется, двери вообще не было. Стенка и стенка... А сейчас она там?

– Нет, – чуть неуверенно ответил Медынец и поправился: – То есть, не видел. Я разбитый монитор нашел и вышел тебе звонить.

– Слушай, не лазай там больше один!

– Беспокоишься? Спасибо. Ладно, не буду. Где машина сейчас?

– У библиотеки, – отозвался Кротов.

– Понял. Тогда я ее конфискую. Сгоняю до Москвы и обратно. Вопрос один выяснить... А ты вот что. Ты дуй в полицейский участок, пусть поднимут списки пропавших за эти два года. Все, отбой.

Кротов мрачно посмотрел на трубку и сунул ее в карман.

– Ну и дела... Извините, Федор. У нас тут... А, черт! Слушайте, где здесь полицейский участок?

Ирина Коренева

Ирина прищурилась на яркое солнце. Многим, она слышала, не нравилось, что лето выдалось жарким. Так ведь лето же! Когда же еще должно быть жарко, как не летом?!

Она неспешно двинула в сторону магазина, специально выбрав тот, что подальше. Надо было прогуляться...

Со стороны железной дороги – далеко, отсюда не видно – донесся резкий предостерегающий гудок "беркута". Ирина вздрогнула. Свет солнца сразу чуть померк и утратил свою радостность. Надо выходить из дома попозже. Или пораньше.

Господи, неужели этот поезд всегда будет портить ей настроение?

Дойдя до "Пятерочки", Ирина взяла большой пакет макарон, сосиски, кусок дешевого сыра и три бутылки "Балтики". Профессионально дружелюбная и неназойливая кассирша мельком глянула на странную покупательницу, отсчитала сдачу с пятисот рублей и, когда Ирина пошла к выходу, не удержавшись, украдкой проводила ее взглядом.

Нет, бесцветная девочка-кассир вовсе не была "подопечной" Ирины – хотя, судя по всему, и могла ей стать; характер подходящий. Просто чтобы не чувствовать подобных взглядов, шкуру надо иметь в пару сантиметров толщиной.

Полицейская машина, неторопливо двигавшаяся вдоль тротуара, скрипнула тормозами. Дверца со стороны пассажира открылась, и из салона вылез непонятно как упаковавшийся туда полицейский двух с гаком метров роста. Ирина с любопытством взглянула на него и сунула руку в задний карман джинсов.

– Старшина Никодымов. – Полицейский приложил руку к виску.

– Добрый день, – приветливо улыбнулась Ирина.

– Кхм... – Полицейский немного смешался. – Добрый. Будьте до... – Он уставился на паспорт, который Ирина держала в протянутой руке. – Мысли читаете.

– У вас все на лице написано. А телефон у меня вы вряд станете спрашивать.

– Ну почему же? – проворчал полицейский, раскрывая паспорт.

Ирина продолжала улыбаться. Полицейский сличил лицо Ирины фотографией, вчитался и вдруг густо покраснел. Вернул паспорт, козырнул еще раз и, брякнув "Виноват", принялся паковаться обратно в машину. Ирина, наклонившись, заглянула в окошко и игриво пошевелила пальчиками свободной руки. Старшина Никодымов утирал лицо мятым, не первой свежести платком.

Машина отъехала. Вообразить проистекавший в ней диалог не составляло большого труда.

– Взял?

– Да иди ты...

Смешок.

– Не дала?

– И не спрашивай...

– А чего?

– Ей за пятьдесят!

– Да ну?! – Взгляд в зеркало заднего вида. – Правда? А со спины – студентка студенткой...

– Да поехали уже!

Ирина перехватила пакет поудобнее и побрела к дому. Надо было попросить подбросить пожилую женщину... А, ну их, там небось духотища страшенная...

Ирина раздраженно выключила телевизор. Смотреть его она не могла, а слушать было неинтересно. Макарон себе сварить... Она направилась на кухню, набрала в кастрюлю холодной – другой не дают – воды и поставила на конфорку. Потом откупорила первую бутылку пива.

На работу, что ли, устроиться? Желание это посещало Ирину довольно регулярно, и если бы не дочка...

Влада была против. Она не без оснований считала, что мамин нервный срыв был как раз и связан с ее работой, хотя казалось бы, ну что там в библиотеке может случиться? Не магазин ведь, не банк...

Дочь осталась единственным близким человеком Ирины, и ссориться с ней по пустякам, даже если это не совсем пустяки, не хотелось.

А с другой стороны – куда ей? За компьютером работать не может, а так... Разве что курьером.

Вода в кастрюле и не думала закипать. Ирина прижалась лбом к оконному стеклу, прикрыла глаза...

...Четырехполосное шоссе, изрядно уже загружено, что, интересно, будет на МКАДе, а вот и МКАД, теперь на развязку, куда прешь, придурок, не видишь, синие номера, кретин слеподырый, теперь направо, ага, навигатор бубнит, ну и райончик мадам выбрала, никому не пожелаешь там работать...

Бутылка ударилась о керамическую плитку пола и разбилась. Осколки стекла и пиво брызнули во все стороны.

Плевать. А вот что не плевать, так это то, что к ней кто-то в гости намылился.

Кто-то. Ирина усмехнулась. Тот полицейский в штатском, рыжий и нагломордый, которого она предупреждала не лезть больше в подвал.

Не послушался, гаденыш.

Значит, Хозяин проснулся.

Но что надо этому?.. Впрочем, он и сам-то не понимает, на кой черт сюда едет. Слишком самоуверен и самолюбив, чтобы пройти мимо власти, мимо иллюзии власти, мимо...

Ирина подняла с поло отбитое горлышко бутылки и вышла из квартиры, оставив закипающую кастрюлю на плите.

Петр Медынец

Огуречного цвета жигуленок подрулил к кирпичной девятиэтажке, построенной где-то в конце шестидесятых. Такие строили не то зеки, не то стройбаты... Короче, дерьмо. Медынец выбрался из машины, заглянул в телефон, где был написан номер дома и квартиры, и направился ко второму подъезду. В голове – или еще где-то – Медынца поселился сбрендивший компас, который никак не желал показывать направление, лишь стрелка его крутилась тем быстрее, чем ближе он оказывался к Кореневой.

Будь у него время, он бы, наверное, и безо всякого адреса отыскал библиотекаршу. Но есть ли у него это время?

Медынец открыл дверь подъезда универсальным ключом и вызвал лифт. Сорок первая квартира. Значит, где-то на третьем этаже...

Двери лифта раскрылись в кромешную темноту. Куда, интересно, смотрит управляющая компания? Нет, ну понятно куда – в кошелек.

Медынец шагнул на лестничную площадку – стрелка завращалась как бешеная – и подошел к сорок первой квартире. Что-то не так...

Крепкая худая рука обхватила его шею, к горлу справа прижалось что-то острое, прохладное и пахнущее пивом.

– Здравствуйте, юноша! – усмехнулась женщина ему в ухо. – Давно не виделись. Ты ведь видишь меня?

Он видел. В том-то и дело – видел...

– Значит, так. Оружие сюда. Медленно и аккуратно. Левой рукой. И даже не думай... – Она чуть повела острым – разбитой бутылкой – по его коже. – Осознал?

– Да...

– Умница. Давай, шевелись.

Медынец послушно достал из кобуры пистолет и поднял руки, держа оружие на пальце. Женщина вырвала оружие у него из рук.

– Осторожнее, черт! Сломаешь ведь!

– Ну-ну, юноша. Заплачь мне еще. Пойдем-ка поговорим. – Коренева втолкнула его в квартиру. – Это ты сюда пришел, так что давай-ка веди себя прилично.

– Ты не понимаешь, кто я? – Медынец развернулся к ней лицом. – Я!..

– Все я понимаю. Ты – недоделанный слуга моего Хозяина. А он, значит, проснулся и прислал тебя, так?

Медынец вытаращился на нее.

– Что вы?..

– Крепкий орешек, – усмехнулась Коренева и врезала ему коленом в промежность. – Даже два крепких орешка, да? Не пудри мозги, милый. Ты еще в Москву не въехал, а я уже знала, кто ты, куда и зачем. Я слушаю. – Она наставила на него пистолет, потрогала пальцем курок. – Нажимать сюда, правильно?

Медынец растерялся. Пока он ехал, он пытался представить себе этот разговор – но все должно было выглядеть совсем не так, совсем. Особенно не предполагалось, что женщина будет угрожать ему его же собственной волыной...

– Послушай...те... Я... Вы разве не смотрели телевизор?

– Ты идиот. Перед тем как ехать, надо было прочитать мое личное дело.

– Я... Ладно. Нас вызвали на пожар. Был звонок... В общем, приехали...

– Вас? А, тебя и этого мальчика... Я его помню. Хороший мальчик, не в пример некоторым. Дальше.

– Дальше – приехали, пожара нет...

– А я тут при чем? Думаешь, я замолвлю за тебя словечко перед своим предшественником?

Боль внизу живота и так мешала Медынцу нормально соображать, а теперь он запутался окончательно. Библиотекарша-коммандос...

– Что-то я еще забыла, – протянула Коренева. – Ах, да. Ты ведь у меня в гостях. Пойдем чайку попьем. Макарон тебе дам погрызть...

Женщина повернулась к нему спиной. Медынец сделал было шаг вперед, как она снова наставила на него пистолет. Не оборачиваясь. Ствол смотрел прямо в его правое колено.

– Давай-давай. Рискни здоровьем.

Медынец уселся на стул в наполненной паром кухне. Коренева, сунув пистолет в задний карман джинсов, занялась макаронами.

– Куда смотришь? – спросила она и добавила, поскольку он не ответил: – Все вы, менты, одинаковые... Ладно, не обижайся. Привык, понимаешь, что при слове "полиция" человек начинает нервничать, вспоминать все свои прегрешения и вообще ходить на цыпочках.

– Что ты собираешься со мною делать? – хрипло спросил Медынец.

– Использовать в особо циничной форме, – буркнула Коренева. – О, испугался... Кормить, что же еще. Сейчас вот доварятся... Потом отвезешь меня в Белужин. Посмотрю, что к чему.

Медынец не поверил своим ушам. Зачем же тогда было кидаться на него с розочкой, отнимать табельное, между прочим, оружие, бить по яйцам...

– А чтобы спесь сбить, – усмехнулась Коренева. – Больно уж ты шустрый, куда мне за тобой угнаться.

– Ты... вы... Мысли читаете?

– Раньше мог бы сообразить. Не читаю. Смотрю. Как по телевизору со сломанной антенной.

– У всех?

– Еще чего. Только у таких вот, как ты.

– И...

Медынец замялся. Разговаривать с человеком, который видит его практически насквозь и к тому же годится в матери, было неприятно. Словно он сидел в кабинете руководства без штанов.

– Поеду, конечно. Я ведь сказала уже.

– А зачем вам это?

– Ну как? Ты ведь на мое место нацелился. Надо же тебя познакомить с коллективом, дела передать...

"Врет", – подумал Медынец. И плевать, что эта мысль, наверное, горит в его голове как неоновая реклама. Не может она правду говорить.

– А это думай как хочешь. – Коренева встала, попробовала макароны, поморщилась. – Ну вот. Подсолить забыла. Ладно. Много соли вредно. И не трогай телефон, пожалуйста.

Медынец, сунувший было руку в карман ветровки, поспешно отдернул ее. Вот ведьма. Но если не врет... то скоро он и сам будет вот так же...

На эту мысль Коренева не отреагировала никак. Просто сидела, положив ногу на ногу, и покачивала серым, видавшем виды кедом.

– Кто он? – спросил Медынец неожиданно сам для себя.

– Кто? А, Хозяин? Давай потом. Перед едой об этом не хочу. А вот как в машину сядем да из города выберемся, там и расскажу, что знаю. Будешь иметь представление. – Она вздохнула. – И бледный вид вдобавок.

Федор Христофоров

Федор вернулся в библиотеку. Уселся в привычное кресло, подумал немного – и набрал «Церковь Блаженной Тишины во Мироздании». Очевидно, гугл знает не все... Он достал «Руководство» и открыл на последней странице.

Подписано в печать 05.08.20хх.

Формат 16х90, 1/16. Бумага офсетная.

Печать оперативная. Гарнитура "Times New Roman".

Тираж 8 экз.

Федор несколько раз перечитал первую строчку выходных данных.

Утром подписано в печать, днем принесено, вечером...

Может, стоило все-таки обсудить с Кротовым?

Петр Медынец

Фары встречных машин слепили глаза. Медынец покосился на Кореневу.

– Ты обещала рассказать, кто он. Мы в машине.

– Обещала... Я говорила, что тебе это ничего не даст?

– Да. Я слушаю.

В своем мире Он был Хозяином. Где этот мир с нашей точки зрения – неизвестно. В человеческой терминологии Он не силен.

Когда-то давным-давно он создал себе работников. Пользовался их услугами, а впоследствии предоставил их самим себе. Они же в конце концов ухитрились заточить Хозяина в тюрьму, которую затем выкинули в Пространство. Тюрьма должна была оказаться где-то на окраине Вселенной.

И оказалась. Но работники просчитались. Тюрьма ударила в планету, еще не сформировавшуюся как следует – впоследствии эта планета получила название "Земля", – выдрала из нее приличный кусок планетарного вещества, который теперь называется Луной... и распалась на две неравные части. "Контрольная аппаратура", если это можно так назвать, осталась в Луне, где-то в районе ее центра тяжести. А сама "темница" с Хозяином оказалась в некоем странном пространстве-времени, отличном и от нашего, и от своего собственного.

Между тем, работником их бесхозяйственное существование стало доставлять серьезные неудобства. Они к тому времени начали потихоньку вырождаться. И решили найти Хозяина, чтобы он помог им все исправить.

– Так себе мотивация...

– Понимаешь, работники переписали историю. Представили себе все так, словно они должны освободить Хозяина.

– Понимаю. Про время не понимаю, а про историю – конечно...

Они нашли Луну и потеряли половину команды, в основном инженеров, пытаясь запустить процесс обратно. Но им только удалось вырвать тюрьму в наше пространство-время и зафиксировать там, где она сейчас находится. Явились на Землю. Заглянули в тюрьму.

Она оказалась пуста. Хозяин остался снаружи, на изнанке тюрьмы.

– Как это?

– Хозяин словно заключает тюрьму в себе, но уйти от нее не может. Вернее, это с моей точки зрения... Не перебивай.

Работникам пришлось импровизировать. Наконец Хозяина удалось втащить в тюрьму, после чего они потеряли еще троих и сбежали. Решили, что это не Тот Хозяин, а его ужасная сторона, новое воплощение. Эту ужасную сторону следовало отделить от Хозяина, чтобы избежать дальнейших жертв.

Вернувшись второй раз к тюрьме, работники нашли людей. Над тюрьмой тогда возникло единственное в своем роде капище Мудра Безглавого...

– Кого?

– Мудра. Безглавого. Слыхал о таком?

– Никогда. Мудр Безглавый, надо же...

– Мудро. Безглавое. Среднего рода.

– Еще лучше.

Людей решено было использовать для отделения ужасной стороны Хозяина от всего остального.

Отделили. Хозяина сделалось двое. И обе части оказались темными.

Работники – те, что остались живы – снова отступили. Капище было полностью разрушено, камни разбросаны по окрестным рекам и озерам. О Мудре Безглавом позабыли.

Тюрьму обнаружили лишь в советское время. Решили, что это чужая аппаратура для связи с внеземным разумом, обитающим неизвестно где. Выстроили над ней "отделение связи", неподалеку заложили город.

Один из камней капища оказался под библиотекой. Библиотекари там не задерживались.

Что касается "связи", то конкретных результатов так и не дождались...

– Это я знаю.

– Да ну? Хорошо.

Вернулись работники. Выглядело все так, словно их призвали. Были жертвы, руководство посадили, на экспериментах поставили крест. Тем более, что из отчетов следовало, что вся так называемая аппаратура уничтожена

Уже в девяностые люди снова нашли тюрьму. Так возник "культ Малахита". Сначала они просто "общались с Богом", но тому удалось передать, чего Он хочет. Снова начались эксперименты, в основном наивные. К сожалению, служители культа разбудили кого-то из работников, которых Хозяин во время последнего своего появления прихватил к себе.

В двухтысячные тварь ненадолго вырвалась из заточения...

– Тварь?

– Да. Хозяин и один из работников частично поглотили друг друга, заодно прихватив человека – главного служителя. Не без моей помощи. А потом пришли вы... Тогда. – Ирина качнула головой.

– И?..

– И все. Теперь Хозяина пятеро. И двое из них могут говорить. Между собой...

Медынец побарабанил пальцами по рулю.

– И что теперь делать?

– Это ты сейчас у кого спрашиваешь? У старой беспомощной женщины? – Ирина рассмеялась. – Ты сначала довези меня до Него, а там посмотрим.

Руководство по эксплуатации

Историческая справка

Крошечное безымянное поселение на левой стороне дороги Н-ск – Е-мц (позже – Белужного Тракта) возникло в конце восьмисотых годов нашей эры, лет за сто до крещения Руси. Насчитывалось в этом поселении едва ли полтора десятка домишек. Причем видно было, что сначала дома стояли вдоль самой дороги, а со временем их словно перенесли чуть поодаль.

Редкие путники, случайно забредшие в это поселение, после изумлялись доходившей до враждебности замкнутости поселян. Чужаков здесь не любили, а потому те старались убраться подобру-поздорову. Обычно удавалось. Слухи ходили разные, однако странное дело – очень быстро они забывались всеми, кроме разве что самих рассказчиков. А поскольку деревушка имени своего не имела, то сидящие где-нибудь на постоялом дворе или в харчевне двое путешественников рассказывали один про Смурное, другой про Поганки, часто и не догадывались, что говорят об одном и том же.

Крещение деревню если и затронуло, то вскользь. Церковь построить никто не пытался аж до Ивана Третьего. Попытка оказалась неудачной.

В самом начале восемнадцатого века представители стремительно нищавшего дворянского рода Кундрюковых набрели на эту деревушку, без особых сомнений назвали ее Кундрюковкой и даже выстроили небольшую аккуратную усадьбы. Деревенские были не против. Они, казалось, вовсе не заметили прибытия, а равно и исчезновения дворян, которые сгинули еще до отмены крепостного права.

После революции ни от усадьбы, ни от самой деревеньки не осталось и следа.

А в тысяча девятьсот шестьдесят первом был заложен поселок городского типа под названием Белужин...

Ирина Коренева

Ирина прикрыла глаза. В такое время она – что в больнице, что дома – обычно уже спала или, по крайней мере, лежала в кровати, пытаясь заснуть. Ну и при прочих равных ночное путешествие с честолюбивым психопатом, который сам очень смутно понимал, на что и зачем идет, было не лучшим времяпрепровождением.

Она задумалась. Может, просто дать Медынцу по голове? Или воспользоваться его пистолетом?

Но дома ей просто повезло. Парень не сообразил, что она его тоже чувствует, и к упреждающему удару оказался не готов. Теперь – это Ирина видела ясно – он предупрежден и, следовательно...

Она вскинулась и уставилась вперед.

– Что? – немного раздраженно спросил Медынец.

Ирина слабо улыбнулась. Да, сейчас он удар не пропустил бы.

– Ничего, Петечка... Разве ты не чувствуешь?

– Чего не чувствую? – он покосился на нее одним глазом.

– Хозяин нас ждет.

– Нет, – буркнул Медынец.

В лобовое стекло автомобиля ударил яркий свет. Медынец вывернул руль и заорал:

– Куда прешь, скотина?! – заглушая себя гудком.

Междугородний автобус, шедший в Москву и уже залезший на встречную полосу левыми колесами, вильнул в сторону и сильно сбавил скорость.

Ирина охнула и только покачала головой:

– Надо же... И в моем возрасте, оказывается, развлечений не только в поликлинике найти можно...

– Это так нас Хозяин ждет?! – прорычал Медынец.

– Ну-ну, Петечка...

– Или это один из твоих служек?

– Ты меня уморишь! – Ирина вытерла заслезившиеся от смеха глаза и спросила: – Посмотри, у меня тушь не потекла?

– Ты не красилась, – ворчливо отозвался Медынец. – Но я безумно рад, что...

– Вижу, что безумно. Значит, ничего не чувствуешь? Жаль. Нет, это не из наших, я бы знала. И потом, сейчас их вмешательство ни к чему.

– И на том спасибо. Нам еще час ехать. Но ты предупредишь меня, если?..

– Они решат нас остановить? – договорила за него Ирина. – Не решат.

Федор Христофоров

Федор посмотрел в безоблачное небо. Небо в ответ посмотрело на него.

Никто не придет. Вот придурок. Ясно же – приснилось. Начитался всякой ерунды...

– Добрый вечер. Все читаете? – раздался из-за спины голос Кротова.

– Вам тоже не спится, да? – спросил Федор, не оборачиваясь. – Интересно бы я выглядел... С книжкой, с фонариком... Так и до дурдома недалеко.

– А, бросьте. – Кротов уселся рядом на траву. – И подурнее видали...

– А что вы тут делаете?

– Вам честно?..

Федор не ответил. Он вглядывался куда-то вдаль, в темноту. Кротов, кажется, напрягся.

– Что там? – спросил он, понизив голос.

– Не пойму... Вы ничего не видели?

– Нет.

– Показалось, – буркнул Федор. – Уйду, к дьяволу, с этой работы. Вагоны разгружать...

– Вас не возьмут, – машинально ответил Кротов, тоже напрягая зрение. – Очень работа нервная.

Ирина Коренева

У Белужина они оказались в половину двенадцатого.

– Времени почти не осталось, – сказала Ирина и требовательно пощелкала бледными, словно светящимися в полумраке пальцами: – Мне нужен телефон.

– Что-то ты раскомандовалась...

– Молодой человек. Я не поняла, у кого здесь оружие?

– Возьми в бардачке, – буркнул Медынец. – Свой надо было...

– Не догадалась зарядить. – Ирина продемонстрировала ему темный экранчик телефона. Потом усмехнулась: – И правильно раздумал.

Медынец понял, что она опять читает его мысли.

– А что бы ты сделала? Пришила бы?

– Нет, – бросила Ирина, неуверенно набирая номер. – Пять или семь?.. Пять... Я бы стуканула куда следует. Рассказала бы, что вижу в твоей голове.

– И что же?

– Такое, что тебя по ней точно... Алло! – оборвав тираду, сказала она в трубку.

– Добрый вечер, – ответил знакомый голос.

– Узнаешь меня, Шурочка?

– Да, Ирина Николаевна...

– Я же просила!

– Простите... Мы... мы ждем.

– Вот как? – Ирина покосилась на Медынца. – Я очень рада, Шурочка. Где?

– На территории.

– Хорошо. Мы скоро будем. – Ирину отняла телефон от уха и усмехнулась: – Все как надо.

– Они что, там уже?

– Ты и правда дурак. Кадры надо уметь подбирать.

– А ты, значит, умеешь... Учту.

Ирина покосилась на Медынца. Он не был одержимым. Во всяком случае, не в том смысле, в каком были одержимы те, кто сейчас собрался у ящика. Он был, конечно, отмечен печатью Хозяина – но и только. Его вела жажда новых возможностей – тех, что обычно сулит власть. Из-за этой жажды он, похоже, не раз шел на какие-то нелепые авантюры, за которые потом расплачивался сидением на одном месте, невозможностью подняться по служебной лестнице, статусом "неблагонадежного"...

И сам он не остановится.

Телефон зазвонил еще раз. Ирина выронила его от неожиданности, поймала и поднесла к уху:

– Да, Шура, что?

– Ирина, Володя говорит, что на берегу ваш заместитель...

– Шурочка, ты что? Когда вы успели мне заместителя сделать?

– Нет, он... – Девушка совсем смешалась. – Я.. Там библиотекарь... Мне кажется, что...

– Контакт, – коротко сказала Ирина. – Я поняла. – Она отключила телефон. – Слушай-ка, а позвони-ка ты своему коллеге.

– Какому?

– Не надо, Петя. Ты знаешь, какому. Где он сейчас? И где библиотекарь?

Даниил Кротов

Кротов вздрогнул. Христофоров тоже.

– По-моему, это у вас жужжит, – буркнул библиотекарь.

– Точно, – вздохнул Кротов без энтузиазма. – Работа... – Он выудил телефон из заднего кармана брюк. – Да, слушаю.

– Кротов, ты где? – поинтересовался Медынец.

– Вот то же самое хотел спросить, – отозвался Кротов негромко.

Странно, но никакого шумового фона слышно не было. Похоже, Медынец уже куда-то приехал.

– Не умничай, – сухо сказал тот.

– Есть не умничать. На берегу реки, наблюдаю за объектом.

– И как?

– Порядок.

– Хорошо. Сможешь его оттуда убрать?

– В смысле? – не понял Кротов. – Куда?..

– Куда хочешь. Подальше. Чтобы не мешал. И расспроси его про вчерашний вечер.

– Да он все расск...

– Ты что, приказа не понял?! – крикнул Медынец.

– Понял, господин лейтенант! – ответил Кротов и поднес руку к виску. – Разрешите исполнять, разрешите бегом!.. Вот же послал Господь напарничка. Ни тебе здрасте, ни тебе где он... Слушайте, Федор, а что вы все-таки делали здесь вчера вечером?

– Сидел...

– И читали. В это время, – подсказал Кротов.

– Не совсем. Я задремал... – Христофоров явно что-то обдумывал. Потом сказал: – Слушайте, я вам, конечно, расскажу, только давайте будем считать, что это был сон, хорошо?

– Интересные у вас сны. – Кротов покачал головой. – Интересно, что сказал бы герр Фрейд.

– Ясно, что... – буркнул Христофоров. – У него все к одному сводится.

– Не без этого. Слушайте. А не сходить ли вам домой? А я за вас посижу.

– Не хочется домой...

– Ну тогда в библиотеку, – пожал плечами Кротов. – Посидите, книжку почитаете, и чайничек там у вас есть... Понимаете, мне вас надо зачем-то отсюда убрать. Ну не бить же по голове, согласитесь!

– Соглашусь, – вздохнул Христофоров. – По голове не надо... Договорились. Буду в библиотеке. А вы мне потом все расскажете?

– Ну уж как получится...

Христофоров встал, отряхнул брюки и, не прощаясь, убрел в сторону библиотеки.

Неужели не врал?

Кротов тоже поднялся на ноги и быстро двинул в сторон моста.

Петр Медынец

Сказать, что Медынец разобрался в происходящем, было нельзя.

Дверь в "ящик" открыта. Куча народу заходит туда как к себе домой – и никто не в курсе. Эта же куча народу, видимо, разбирает и потом собирает обратно стену в подвале. За стеной были тяжелая коричневая дверь и смутно знакомый коридор.

Коридор привел их с Кореневой в комнату. Медынец шагнул внутрь – и прикрыл глаза. Потом снова открыл.

– Так не бывает...

Форма помещения, в котором он стоял, внятному описанию не поддавалась. Потолок – почти правильный пятиугольник где-то около двух квадратных метров площадью. Пол тоже в виде пятиугольника – но крайне неровным и с одним углом, направленным вовнутрь. Стены – неправильные трапеции – были исчерчены черными линиями толщиной с палец, и в одной из них был дверной проем. На полу линий было всего восемь, прочерченных от всех стен, кроме той, в которой была дверь; четыре тянулись к пустому пространству, четыре – к черному кругу, нарисованному на полу. Над этим кругом под самым потолком на четырех же балках висело красноватое кольцо...

И кроме того, несмотря на отсутствие источников света, на темноту жаловаться не приходилось.

Например, было отлично видно, как один из "служителей" подошел к Кореневой, и та молча кивнула. Медынец сконцентрировался на них и сказал:

– Ребята, вслух, пожалуйста.

– А, я и забыла совсем, – картинно вздохнула Коренева. – Там, кажется, твой приятель пришел.

– Чего?..

– Молодой человек, соберитесь. Там, наверху, шляется ваш коллега. Он нам сейчас очень нужен?

Даниил Кротов

У входа в «ящик» Кротов остановился, достал телефон и набрал Медынца. Тот оказался вне зоны доступа.

– Проклятье... Куда он подевался?

Кротов вытащил из кобуры пистолет и вошел в здание. Постоял в темноте, прислушиваясь. Потом включил фонарик в телефоне и осветил пустой пыльный холл. Серые крапчатые плиты пола, невнятно-бежевые стены со следами от снятых зеркал, темная пещера гардероба. Непрошеные воспоминания. Кем бы он был сейчас в "Секретных материалах"...

Телефон в его руке дрогнул. Кротов, зашипев от злости, глянул на экранчик. Сообщение. Очень вовремя...

"Абонент находится в зоне доступа сети".

И тут же Кротову послышалось негромкое треньканье. Он выключил фонарик и сунул телефон в карман. Подвал. Действительно, вряд ли Медынец – или тот, кто завладел его служебным телефоном – сначала выключил его, а теперь вдруг включил.

Надо искать внизу.

Кротов прошел мимо гардероба к лифту – "На кой черт в четырехэтажном здании лифт?" – открыл дверь на лестницу и шагнул вперед.

Ирина Коренева

– Что дальше? – спросил Медынец, вволакивая оглушенного Кротова в комнату.

– Поставь у стены, – ответила Коренева.

– Он же не памятник...

– Значит, положи, а там по ситуации.

– Ну-ну. – Медынец нервно дернул плечом. – Что-то мне это...

– Сворачиваемся, – сказала Коренева, и ее "группа" тут же двинулась к выходу.

– Эй! – Медынец выхватил пистолет, что отобрал у Кротова. – Никому не расходиться!

– Тогда слушай и выполняй, – усмехнулась Коренева.