Текст книги "Чужая игра"

Автор книги: Иван Тропов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

– Перестань, Ян, – сказал Звездочет. – Не смешно. Такие психи, чтобы в вампиров верили и на них охотились, только в фильмах бывают.

– А кто говорит, что они верят? Может быть, они только играли в охотников на вампиров?

– Ян...

– Не все же такие скучные и попсовые, как вы, сударь Звездочет. Есть люди, предпочитающие детские игры. Вроде просиживания за компьютером, прослушиванием музыки и игрой в готику. А кто-то любит игры на свежем воздухе. Охоту, например. Но не на рыбок-белочек, конечно, это скучно и прошлый век. Куда интереснее охотиться на действительно опасного зверя. На царя зверей. Самая интересная охота – это охота на человека.

– Самая интересная охота – это охота на упыря, – сказала Ирма. – Он опаснее.

Звездочет кинул взгляд в зеркало заднего вида – но Ирма не издевалась над Яном. Она была совершенно серьезна. Если она над кем и издевалась... Звездочет разочарованно цокнул и помотал головой.

– Как хотите. Но я вас предупредил. И я с вами никуда не пойду.

– Мы бы тебя и не взяли, – сказал Ян.

– Хотя вы все равно нигде не найдете орков сейчас... Рано для них еще...

– Орки нам и не нужны. Сегодня мы будем охотиться на огров, – сказал Ян.

– Да хоть на гремлинов. Как ты их найдешь?

– По запаху, – сказал Ян и зевнул, медленно и со вкусом.

Звездочет вздрогнул. Из-под верхней губы у Яна торчали два длинных клыка, – хотя я тоже не заметил, чтобы Ян вставлял пластиковую обманку.

***– Разве я был не прав, сударь Звездочет? Мы их долго искали?

Звездочет промолчал.

Он остановил машину через дорогу от школы – трехэтажного квадрата с приличным внутренним двором. В ближайшем к нам корпусе не было первого этажа, – вместо него были колонны, чтобы можно было войти в этот внутренний двор.

Сквозь колонны виднелся двор с клумбами, за ним широкий подъезд, кусок второго этажа. Там, над подъездом и вправо, в окнах горел свет – хотя вся остальная школа была совершенно темной.

Эти четыре окна были открыты настежь, за ними был узкий тренажерный зал, набитый парнями. Кто-то махал гантелями, кто-то приседал, взяв штангу на плечи. Прямо на подоконнике стояла огромная магнитола, врубленная на полную мощность. Электронные барабаны долбили под пятьсот ударов в минуту, и долбили нехило. По этой долбежке мы их и нашли.

– Ирма, – снова сказал Звездочет. – Я тебе последний раз говорю: не связывайся ты с ними, потом...

– Еще я попросил бы вас, сударь Звездочет, отвести машину вон за тот дом, чтобы она не маячила перед школой, – скзал Ян. – Оставайтесь в машине и ни в коем случае не ходите за нами.

Он открыл дверцу, и долбежка ворвалась в машину, быстрое и тупое ду-ду-ду-ду-ду ударило по ушам – и еще сильнее по нервам. Музыка для мяса... В паре ближайших кварталов от этой гадости даже в квартирах не спрятаться, похоже.

Внутренний двор школы мы прошли по стеночке слева, чтобы не попасть под свет из окон качалки. И сразу нырнули под узкий козырек подъезда.

– Закрыто, – сказала Ирма.

Она дернула дверь еще раз, потом сложила ладони вокруг лица и прижалась к стеклу. Сквозь стеклянный верх двери виднелся столик, прямо перед входом. На нем стояла включенная лампа. Но за столом никого не было. Охранник сидел где-нибудь в кабинете директора, поближе к телевизору. Или в качалку пошел размяться.

– Никого, – сказала Ирма.

– Позвольте...

Ян отстранил ее от двери, присел перед замком, прищурился. Покопался в кармане плаща, достал что-то, поскреб в замке. Отступил в сторону и распахнул дверь:

– Прошу.

Ирма шагнула к двери, но остановилась. Оглянулась на нас.

– Неужели вы боитесь? – улыбнулся Ян.

Ирма прищурилась, потом осторожно шагнула внутрь.

Широкий холл тянулся вправо и влево. Впереди был длинный ряд раздевалок, каждую закрывала фигурная решетка с дверью. Яркий круг от лампы на столе только мешал глазам привыкнуть к полумраку, и холл казался еще темнее, чем был на самом деле.

– Бесстрашные герои входят в пещеру злобных огров, в самое логово, прокомментировала Ирма.

Но особой шутливости в ее голосе не было. Едва войдя, она остановилась.

– Не нужно этих высоких слов, сударыня, – сказал Ян. – Я бы назвал это проще: мясная лавка. Для вампиров самообслуживание.

Он повернул вправо и уверенно пошел в конец холла. Там начинался поперечный коридор, за ним угадывалась лестница.

Я взял Ирму за руку и пошел за Яном. Сверху – частое-частое ду-ду-ду-ду-ду – гремела магнитола, сквозь нее пробивался только длинный и пронзительный звон стальных блинов, когда их надевали на грифы или складывали обратно в стопки.

Холл кончился, мы вошли в поперечный коридор – и Ирма тут же уставилась в его дальний конец и дернула меня за руку:

– Стой! Там...

– Это просто отсветы из окна, – сказал я. – Машина проехала, наверно. Пошли.

Ирма все смотрела туда, мне пришлось почти втащить ее на лестницу. Едва поднявшись на второй этаж, она встала.

– Подожди, хоть объясните мне, что вы собрались делать...

– Так неинтересно, – сказал я. – Пошли, Ян ждать не будет. Все интересное пропустишь.

На втором этаже перед входом в зал была небольшая комнатка-предбанник. Окон здесь не было – и света тоже. Виднелась только мутная щель приоткрытая дверь в зал, где тоже было темно, но не настолько. Ян уже прошел туда.

Долбежка, отделенная от нас теперь лишь одной стеной, стала еще громче.

– Пошли, пошли, – потянул я Ирму за собой и шагнул в темноту.

Мы сделали всего пару шагов, и Ирма дернулась так, что ее рука почти вырвалась из моей.

– Черт! Здесь...

– Это стол для пинг-понга, – сказал я. – Не ломай инвентарь, обходи вправо.

Мы прошли комнату по стеночке и вышли в большой зал.

Сквозь внешнюю стену зала, по которой в два ряда шли окна, с улицы падал свет – всего в каких-то двадцати метрах от школы стоял уличный фонарь, облив рыжим светом два гаража-"ракушки", приткнувшиеся под столбом. Они стояли не впритык, между ними была припаркована еще одна машина. Почти целиком в тени, но мне показалось, что похожие резкие обводы я где-то видел, совсем недавно. Под свет фонаря попадал только край бампера с одной фарой – машина была коричневого цвета. Или это только так кажется из-за рыжего света фонаря?..

Ян был уже в конце зала – там была дверь в тот зал, который мы и видели из окна. Одна половинка двойной двери была открыта.

Ян подождал в дверях, пока мы подошли. Из-за его спины виднелся кусок тренажерного зала: маленькая деревянная скамеечка перед входом, над ней навешали кучу одежды и полотенец. Вокруг обувь, на самой скамеечке несколько бутылок с водой и молочными коктейлями. На подоконнике грохотала магнитола – здоровенная, как музыкальный центр, к которому по бокам приделали две колонки, а сверху прилепили еще длинную, во всю длину магнитолы, пластмассовую ручку.

Левее виднелась скамья, на которой лежал невысокий, но широкий в кости парень. Оскалившись от натуги, он жал от груди штангу. Его страховали двое высоких близнецов, в одинаковых полосатых майках, шортах по колено и со стрижками под Барта Симпсона. Встав по бокам от скамьи, они придерживали гриф за концы. Судя по блинам, на штанге было килограмм под сто сорок.

Музыка грохотала так, что в ушах было больно. Но по губам качка, красного как зарумянившийся колобок, можно было читать: "Давай-давай-давай... Уф... Еще разок..."

Штанга опустилась, очень медленно пошла вверх. На этот раз близнецы не только страховали, но и помогали вытягивать штангу.

"И еще один..."

Штанга опустилась, колобок оскалился, из последних сил делая финальный повтор – и в это время Ян шагнул внутрь и вырвал из розетки провод магнитолы.

Звук вырубился, но ощущение было такое, словно не тишина опустилась, а по барабанным перепонкам ударил хлопок петарды.

Все в зале обернулись. Даже два брата-близнеца. Штанга, которую они помогали вытягивать, медленно пошла вниз, пока не легла на грудь колобка.

– Господа, – сказал Ян. – Вам не приходило в голову, что ваша музыка, если это можно назвать музыкой, может мешать окружающим?

– Включи обратно и вали отсюда, козел! – сказал кто-то из глубины узкого зала.

– Включи и не трогай, придурок! А то грифом продефлорирую!

– Сейчас кто-то огребет, и я даже знаю, кто...

Колобок под штангой кидал яростные взгляды на близнецов, скалился – но не мог выдавить ни звука из груди, сдавленной штангой.

– Значит, не приходило, – грустно сказал Ян.

Он лениво протянул руку, поднял ручку магнитолы, – так, чтобы за нее можно было взяться, медленно перевел руку на середину ручки – и резко крутанулся. Полы кожаного плаща взметнулись, как крылья. Магнитола очертила полукруг и грохнулась о стену.

В руке у Яна осталась только длинная ручка. Середина магнитолы раскололась на несколько частей и упала на скамейку, рядом грохнулась отлетевшая колонка. Вторая колонка превратилась в три отдельных динамика и пластиковые обломки.

– Убью, сука! – сообщил ближайший близнец и бросился на Яна.

Ян схватил деревянную скамеечку за край и врезал ей, как битой. Доска шлепнула близнеца по накаченному прессу с глухим звуком – словно захлопнули толстый том энциклопедии. Парень согнулся пополам. Из-за его спины вылетел второй близнец, рубанул справа, целясь Яну в голову. Ян пригнулся, ручища взметнула ворох одежды на вешалке. А снизу, в подбородок близнецу, прилетел кулак Яна.

Он клацнул забуми, отлетел на шаг назад, покачнулся... Но из глубины зала на Яна уже неслась толпа – и не из самых чахлых парней.

Ян вскочил на подоконник и выпрыгнул в окно – не прямо, а куда-то вбок, где был козырек подъезда. Присел на корточки, схватился за стальной козырек подъезда и, опустившись на руках вниз, спрыгнул во двор.

За ним через окно на козырек выпрыгнули близнецы.

– За дверью еще кто-то!

Человека три рванулись от окна к нам.

Миг я подождал, а потом, когда первый из них оказался перед порогом, с силой захлопнул дверь – но до косяка она так и не дошла. За дверью хрустнуло, кто-то взвыл.

Я схватил Ирму за руку и побежал назад через зал, к выходу на лестницу. Тянуть ее не пришлось.

Дверь за нами распахнулась и стукнулась о стену – ее не просто открыли, по ней явно врезали ногой. Кто-то решил, что мы еще за дверью.

– Эй, снаружи! Заприте дверь, чтобы они не выбежали!

Мы с Ирмой уже промчались через темный предбанник, через коридор. Оступаясь в темноте и чуть не падая, сбежали по лестнице. За нами топало в несколько пар ног.

Снова через поперечный коридор, вот и холл...

В дальнем конце холла, из противоположной стороны школы, показался темный силуэт. Охранник? Он тоже увидел нас – и побежал навстречу. Но среагировал чуть позже, чем надо. До центра холла, где была дверь, мы добежали раньше.

Снаружи никого не было – Ян и оба близнеца уже куда-то умчались со школьного двора. Я вытолкнул Ирму. Чуть помедлил на пороге, ожидая нагонявших, и повторил свой фокус с дверью. Одним меньше, как никак.

Сбоку, из-за выступа подъезда, показался парень, сильно прихрамывая. Видно, решил сигануть со второго этажа без промежуточной остановки на козырьке подъезда. Да только не учел, что внизу не мягкая земля, а асфальт.

– Стоять, суки! – он, прихрамывая, шагнул к нам.

Ирма с разворота пнула его по ноге и угодила в коленку. Я схватил Ирму за руку и потянул прочь от подъезда. Парня, схватившегося за лицо и забывшего про погоню, уже отпихнули от двери. А с тех, кто его отпихнул, можно было смело рисовать огров-берсерков.

...Отстали они через два квартала. В качалке они все в шлепанцах, и так в шлепанцах за нами и рванули. Так что далеко не убежали. Шлепанцы слетают и рвутся, а босиком по асфальту особенно не побегаешь. Ян такие мелочи замечательно просчитывает.

Ирма, изнывая от смеха, висла у меня на руке.

– Хватит ржать, – сказал я страшным шепотом. – Ржание и ночная тьма скроют подступающих огров...

– Прекрати, – выдавила Ирма и снова засмеялась-застонала. – Прекрати, я не могу больше... Как они за нами рванули... Вы всегда с Яном так развлекаетесь? Жаль, я раньше к вам не попала. Кстати, куда мы идем?

Мы делали широкий круг по району, возвращаясь обратно к школе точнее, машине Звездочета, припаркованной через квартал от школы.

Слева шла полоса деревьев, за ней какие-то гаражи, слева – узкий палисадник, за ним обшарпанная пятиэтажка. Ветви деревьев нависали над дорогой, под ногами чавкала прелая листва, смешанная с грязью.

– Если мы не заблудились, то нам туда, – я махнул вперед. Метров через двадцать был перекресток, и слева от дороги, поперек улицы, стояла еще одна пятиэтажка. – Машина сразу за тем домом. Если он, конечно, еще не уехал.

– А Ян где?

– За Яна не беспокойся. Он сам о себе позаботится.

– Да уж... Позаботится. Если этот приколист до своих лет дожил, и окружающие его еще не прибили, то теперь до старости доживет. Долго вы в этой компании? На месте Звездочета я бы уже давно прибила Яна. Он же его постоянно... Господи, как они бежали... – Ирма снова захихикала.

Мы вышли на перекресток. На дороге стало совсем темно – все фонари стояли то ли разбитые, то ли перегоревшие, а свет из окон дома сюда не падал.

Если бы я не оглянулся, то ни за что не заметил бы тень, отлипшую от торца пятиэтажки.

Тень махнула мне рукой и быстро зашагала за нами.

– Вот ведь приколист... – все хихикала Ирма.

– Стой! – я остановился, крепко взяв Ирму за руку. Указал вперед: Там кто-то есть, кажется... Тихо...

Ирма перестала смеяться. Она сглотнула и всмотрелась в кусты впереди там была какая-то лавочки и столик, вокруг несколько толстых деревьев. За каждым стволом спокойно мог спрятаться человек.

Краем глаза я видел, как за ее спиной Ян нагнал нас, сдвинулся вправо – и крепко хлопнул Ирму по левому плечу.

Ирма взвизгнула, вырвалась из моей руки и с разворота врезала кулачком туда, назад-влево от себя – в пустоту. Ян обошел ее справа.

– Блин! Придурки! Я же... – Ирма короткими рывками втягивала воздух, как до смерти перепуганная мышь, чудом улизнувшая от кошки. Потом захихикала, опять засмеялась, с трудом втягивая воздух. – Нет, с вами... Блин, Ян, я тебя убью...

– Тогда у меня последнее желание перед казнью, – с самым серьезным видом сказал Ян.

Он шагнул к Ирме, обнял ее – но Ирма отстранилась.

– Подожди... У тебя что, кровь?... – Она провела по щеке Яна. Он и в самом деле чем-то испачкался. – И руки... Ты что, упал? Или они тебя все-таки догнали?

– Он протянул к ней огромные руки. Она робко потянулась к нему и тут же отпрянула. – С театральным трагизмом продекламировал Ян. – На пальцах у него... Но это была не кровь – просто сок земляники.

– Да ладно... Не пугай, – Ирма неуверенно улыбнулась. – Не мог же ты... Не мог же ты в самом деле их, этих здоровых близнецов...

– Отчего же не мог? – Ян вскинул правую бровь. – Неужели вы думали, что мы просто ради дешевых понтов ходим по качалкам? Отнюдь. Там очень хорошее мясо. Сочное, теплое, подогретое упражнениями, в крови много гемоглобина. И жизненной энергии. Это вам не какую-то чахлую нимфетку в подворотне грызть...

– Фу, перестань! И вытащи эту гадость, иначе никакого исполнения желаний.

– Запросто.

Ян послушно вытащил изо рта пластиковые вампирские клыки, склонился к Ирме и поцеловал. Ирма напряглась, потом расслабилась, ее рука соскользнула с плеча Яна ему на спину... Правой рукой Ирма потянулась назад, пытаясь ухватить меня за куртку. И тут же вздрогнула и вырвалась.

– Тьфу! Да хватит же, Ян! – Она обернулась ко мне. – Вик, ну скажи ему... Пусть перестанет вставлять в рот эту пластиковую гадость. И когда только он успел ее обратно вставить? – Ирма повернулась к Яну. – Иначе кто-то окажется третьим лишним. Да.

Ян театрально изобразил обиду, взялся двумя пальцами за длинный клык, торчащий из-под верхней губы, и картинно подергал его.

– Не могу. Это не пластиковые, это настоящие.

– Все, Ян, допрыгался. Когда научишься втягивать свои настоящие клыки в пазухи за зубами, или куда они там у вампиров втягиваются, когда они не голодны, тогда и продолжим.

Ирма взяла меня под руку и пошла вперед. За домом, слева от дороги, должна была стоять "Нива" Звездочета.

В машине Звездочета не было.

– Придется согреваться, как можем, – сообщил Ян Ирме.

– Да... Никуда не денешься, – согласилась Ирма. – Только сначала мне нужно...

– Попудрить носик? – подсказал Ян.

– Точно, пан нетопырь. Вы чрезвычайно догадливы.

Ирма огляделась и пошла к магазинчику, пристроенному к первому этажу пятиэтажки.

Ян проводил ее взглядом до двери.

– Интересно, а где Звездочет? Неужели пошел за нами?.. Если он напоролся на этих орков...

– Очень может быть, – сказал я и кивнул в сторону перекрестка.

Там появился Звездочет, и шел он совершенно никакой. Удавленников с веревки снимают краше.

Но, по крайней мере, шел. Значит, жить будет. Звездочет заметил нас, замахал руками и побежал.

– Слава богу, что с вами все в порядке!

Он согнулся и оперся двумя руками о машину, с сопением переводя дыхание. Потом еще раз оглядел нас и вновь напрягся:

– А где Ирма?

– Ирма в магазин пошла. А с вами что случилось, сударь Звездочет? спросил Ян. – Я же просил вас сидеть в машине и не ходить за нами.

– Хватит, Ян! Перестань! Дюк звонил. Нашли Филина. Точнее, то, что от него осталось...

– На крутых скинхедов напоролся? – невозмутимо спросил Ян.

– Похоже на то... Последний раз его видели, как он с какой-то девчонкой пошел на кладбище гулять.

– С девушкой? – переспросил Ян.

– Да. Вроде, блондинка какая-то очень красивая. И все. Больше его не видели. Теперь вот нашли. В каком-то склепе маленьком, все в кровище...

– Что, два трупа?

– Какие два трупа?

– Та девушка, с которой он был? Ее тоже покромсали? – терпеливо уточнил Ян.

– Нет... Только один труп. Филина.

– Тогда какие же это скинхеды, сударь Звездочет?

– Да отвяжись ты от меня, Ян! Не знаю я, какие это скины! Но если ты со своими фокусами не завяжешь, то и сам так кончишь! Или нас из-за тебя порежут! Отстань от меня!

Ян воздел очи горе – да, он всегда знал, что этот парень умный-умный, а дурак. Ведь если бы это были скины, то было бы два трупа, это и дураку должно быть ясно. А этому вот не ясно...

Но Звездочет этого не заметил. Подрагивающими руками он шарил по карманам, ища ключи с брелком сигнализации.

– С какой-то блондиночкой, значит... – сказал я, разглядывая Яна.

Даже в неоновом свете от вывески было заметно, что охота на огров пошла ему на пользу. Щеки налились румянцем, в вечно меланхоличных глазах появился живой огонек.

– А я тебе сразу сказал, – кивнул Ян.

– И все равно, нужно сначала проверить, – сказал я.

Из магазина вышла Ирма. Прижав к груди, она несла три жестянки.

– Не хочет ли кто-нибудь из хладнокровных горячительного? – весело начала она. Взглянула на совершенно никакого Звездочета, оглядела нас с Яном – и нахмурилась: – Чего это вы такие задумчивые, мальчики?

2. Мимолетный привкус реальности.

Хвост у крысы был розовый и словно покрытый какими-то мелкими чешуйками, из-под которых пробивались короткие черные волоски. Хвост змеился по полу, сама крыса сопела, крутилась вокруг ладони человека и осторожно пробовала зубами плоть, выбирая кусочек повкуснее.

Он лежал, неудобно подломив руку, как мог бы лежать покойник. Он и был покойником. Из его спины, пробив куртку чуть левее позвоночника, как раз там, где должно быть сердце, торчал деревянный обломок – то ли кия, то ли тонкого черенка от грабель или лопаты. И я слишком часто видел эту куртку, чтобы не узнать ее сейчас. Ощущение было странное, словно в первый раз смотреть на себя на кинопленке. Будто кто-то украл твое тело, напялил на себя, как клоунский костюм, и делает мерзкий шарж.

Крыса наконец решилась. Она замерла, прислушалась, шевеля большими розовыми ушами. На всякий случай еще раз оглянулась по сторонам, – и вонзила два длинных желтых резца в руку. В основание большого пальца, в мягкую кожистую перепонка между ним и ладонью...

И я подскочил на кровати от крика.

Своего собственного крика. Что-то черное и покрытое шерстью пискнуло и метнулось вдоль моей ноги под одеялом, карябая меня коготками. Слетело с кровати, простучало крошечными лапками по полу – и замерло, забившись не то под кровать, не то в какой-то угол.

Левая ладонь болела так, словно зубы были все еще там. В кожистой перепонке под большим пальцем остались два синих укуса. Насквозь. Еще чуть-чуть, и эта тварь отхватила бы кусок...

Я резко перевернулся на кровати, опустил ноги на пол, быстро скользнул к двери. Дверь была приоткрыта – так любимая домашняя зверушка Виртали и попала в комнату. Я закрыл дверь. Все. Теперь не уйдет.

Солнце уже село, небо за окном заволокли тучи, в комнате было темно. Но я не стал включать свет – люблю темноту. Вернулся к кровати, встал на четвереньки и заглянул под нее. Из-под дальнего угла настороженно поблескивали две бисеринки. Я махнул рукой, словно собирался достать ее, и крыса метнулась из-под кровати. Сделала круг, обегая меня, шмыгнула к двери...

Сообразила, что дверь закрыта, рванулась обратно в глубину комнаты но я уже развернулся и раскинул руки. Грызун пискнул и отскочил обратно к двери. Дернулась вправо, влево, но не рискнула прорваться мимо меня вглубь комнаты.

– Все, сволочь шерстяная, – сказал я, глядя в эти черные бисеринки с серыми белками по краям. – Я тебе не кусок мяса, чтобы меня грызть. Те два раза тебе с лап сошли. Но не сейчас.

Крыса открыла пасть, показывая длинные нижние резцы.

Я махнул левой рукой, словно собирался схватить ее за хвост. Она дернула мордой навстречу руке – но я уже бросил к ней правую руку. Крыса заметила мой маневр, рванулась назад, в самый угол, – повернувшись ко мне задом, который легко схватить, не рискуя угодить пальцем под резцы.

И я бы ее поймал – ей некуда было деваться. Я почти коснулся ее... дверь распахнулась, целя мне ручкой в висок. Я успел отдернуть голову от медной шишки, но и крыса времени не теряла. Бешено работая лапами, так, что ее заносило на гладком паркете, словно гоночную машину на развороте, теряющую сцепление, крыса оббежала приоткрывшуюся дверь и вылетела в коридор.

– Йокарный бабай... Звездочет! Тебя стучаться не учили?

Звездочет оглянулся куда-то в коридор, провожая взглядом крысу. Снова обернулся ко мне.

– Вик, ты не мог бы...

Он смотрел на меня, но в глазах его было какое-то странное выражение. Он с головой провалился в свои мысли. Кажется, даже не особенно понимал, что из-за него я упустил крысу.

– Ну чего тебе? – не выдержал я.

Звездочет облизнулся.

– Вик, я не уверен, но кажется... В общем, ты не мог бы...

Я был уверен, что он потащит меня на чердак, глядеть на эту чертову вчерашнюю машину. Но Звездочет повел меня в тыльную сторону дома. В комнаты на втором этаже, где никто не жил – если не считать пауков, разумеется. Хотел бы я еще знать, чем они здесь питаются.

– Ты же знаешь, у меня зрение... – бормотал Звездочет. – Но мне кажется, там...

– Ну где, где?

С тыла к дому примыкало кладбище. Оно тянулось пару километров, до самой дороги. Там, возле дороги, это был новодел. Штампованная поделка из однотипных оградок и блеклых камней с вклеенными фотками... По-моему, распоследний христианин согласился бы стать упырем, лишь бы не гнить на такой помойке.

Но это было там, у дороги. Отсюда почти и не видно. А здесь, возле дома, было старое, еще дореволюционное кладбище. Настоящее. С большими участками, раскидистыми деревьями, тяжелыми чугунными скамейками и настоящими, высоченными крестами... Просто прелесть. Вот только сейчас, в темноте, все это превратилось в неясные тени.

– Вон там, – Звездочет указал пальцам.

"Вот там" была точно такая же темнота и неясные тени, как и везде вокруг.

– Нет там ничего.

– Вик, ну посмотри внимательнее!

– А что было-то?

– Мелькали огоньки.

– Фонарь? Фары?

– Нет, что-то маленькое. Вроде огонька от сигареты. Два.

Я вздохнул. Вот ведь параноик...

– Звездочет... Как же ты меня достал с этими орками, которые тебе везде мерещатся! Тебе не приходило в голову, что на кладбище может быть полно мышей? И бродячих кошек? У которых есть глаза, мерцающие в темноте?

– Ну... Вообще-то они яркие были... И красные, кажется...

– Значит, альбиноска. Ну и что?

– Альбиноска?.. – Звездочет нахмурился, что-то соображая. – Нет, это не должно влиять на цвет глаз в темноте. Понимаешь, когда...

Я покачал головой и отвернулся от окна, но Звездочет вцепился мне в руку.

– Вик, я прошу тебя! Ну посмотри повнимательнее! Вы с Яном заигрались, потеряли чувство реальности. Вам кажется, что все это игра. Но игры уже кончились. Вы заигрались, понимаешь?

– Ничего не поделаешь. Таков удел ботов, даже глюканутых. Вечная игра...

– Вик, перестань! – Звездочет шумно втянул воздух, словно пылесос. Медленно выдохнул и постарался говорить спокойнее: – Ян был прав только в одном. Я уточнил у ребят, как убили Филина. Похоже, это в самом деле какие-то психи, которые верят в вампиров и охотятся на них. Они убили Филина, как настоящего вампира.

– А ты знаешь, как надо убивать настоящего вампира?

– Ну перестань! Это уже не игра, как ты не понимаешь! Может быть, это и не психи. Может быть, они не верят в вампиров, а просто играли в охотников на вампиров. Но они его убили! Убили, понимаешь?!

– Это не важно. Сейчас здесь идет совсем другая игра, Звездочет.

– Да очнись же! – Звездочет почти сорвался на крик. – Это уже не игра!

– Ну хорошо, хорошо... Хорошо! Пусть это не кошка. Пусть это орда орков, бродящих по кладбищу. Пусть. Но ты сам подумай. Даже если там бродит стая подвыпивших скинов, а вон там компания психов, охотящихся на вампиров – ну и что? На такие случаи внизу сидит Циклоп, с верной "Береттой".

– Его нет. Он поехал в город на машине Виртали. И Ян тоже куда-то уехал.

– Ян скоро будет. И Циклоп скоро вернется. Просто за продуктами поехал. Расслабься.

– Вик... – Звездочет тяжело дышал, его лицо пошло красными пятнами.

Я кисло сморщился. Ну сколько можно...

– Ладно, как хочешь, – сказал Звездочет. – Но запомни мои слова. Рано или поздно вы поймете, что я был прав, но будет уже поздно. Игра закончится для вас неожиданно, и тем больнее будет возвращение в реальность.

Я закатил глаза.

Звездочет махнул на меня рукой, вышел из комнаты и потопал по лестнице вниз. Пошел убеждать Ирму уехать на его машине – тут и к гадалке не ходи...

Я еще раз посмотрел в окно, потом повернул ручку фрамуги. Рама была старая, с этой стороны дома их не меняли черт знает сколько лет. Ручка еле повернулась. Я прижал фрамугу к петлям, чтобы было хоть чуть полегче. В щель между ними год за годом набивалась пыль. Они почти срослись. Но наконец-то фрамуга поддалась, петли резко и громко скрипнули.

Я распахнул шире и высунул голову. Если бы на кладбище были скины, там наверняка играла бы музыка. Но было тихо. Только ветер, гоняющий опавшие листья, и еле уловимый шелест моросящего дождя. Я прикрыл фрамугу – но не до конца. Закрывать не стал, только довел фрамугу до рамы, так, чтобы снаружи не дуло и не было заметно, что окно открыто.

Потом пошел за Звездочетом. Помогать в уламывании Ирмы я не собирался. Но мне было интересно, что она скажет.

В самом деле интересно.

В гостиной вился хрустальной поземкой "Танцующий Декабрь" Кататоников и горели свечи. В память о безвременно доигравшемся Филине? Впрочем, из-за двери во вторую комнатку привычно долбили танки.

Ирма сидела на диване, поджав под себя ноги. На ней был махровый банный халат, но даже банные халаты в Замке Виртали были черные, и выглядел он как экстравагантное вечернее платье.

На нас со Звездочетом она не обратила внимания. Вообще не заметила. Зажав в руке тапку, она вглядывалась в пол перед диваном. Там, почти утонув в тенях, сидела крыса. Привстав на задних лапах, она била хвостом и смотрела на Ирму. Словно на ароматный кусок сыра.

Быстро пригнулась, оттолкнулась всеми четырьмя лапами и подпрыгнула высоко вверх, на диван к Ирме. И запрыгнула бы. Но едва ее лапы коснулись подушек дивана, Ирма отшвырнула крысу тапкой за край. Крыса бешено закрутила хвостом, переворачиваясь в воздухе, мягко приземлилась на лапы. Тут же развернулась и опять уставилась на Ирму, приоткрыв маленькую пасть с двумя длинными, почти в сантиметр, желтыми резцами. Там еще должны быть и верхние – по себе знаю, – но верхняя губа их прикрывает.

В дверях на кухню стояла Киони, наблюдая за Ирмой. Заметив нас, она пошла ко второму диванчику. Помочь Ирме избавиться от крысы она не собиралась. И сдается мне, я знаю, кто выпустил крысу из клетки. Сама Вирталь выпускала крысу, только когда сама с ней играла.

– Привет, Ирма, – сказал Звездочет.

Ирма подняла голову – и крыса тут же прыгнула. Ирма опять ударила ее тапкой, но крыса зацепилась за край подушки коготками. Заработала лапами, карабкаясь по кожаному склону на подушку.

– Уберите от меня эту зверюгу! – вскрикнула Ирма и еще раз ударила крысу. На этот раз даже когти не помогли. Крыса пискнула и шлепнулась на пол. Обиженно засопела и нырнула под диван.

– Не бойся, он играет, – сказал Звездочет. – Он ручной, Вирталин. Он не кусается.

– Это называется – не кусается?! – Ирма подняла руку, растопырив пальцы. На большом пальце у нее был не по размеру большой перстень, испещренный какой-то причудливой вязью. А чуть ниже, там, где большой палец смыкался с ладонью, было два фиолетовых прокуса. – Не кусается? Или это поцелуй по-вампирски такой?

– Странно... – Звездочет покосился на меня. – Вообще-то крыс кусался только пару раз, и только...

– Кто поставил эту гадость? – перебил я Звездочета и кивнул на проигрыватель.

Вообще-то мелодия была не самая плохая, особенно концовка. Но у меня были на то причины.

Киони взглянула на меня, прищурилась, но ничего не сказала.

– Ты же сама этого хотела... – Звездочет неуверенно улыбнулся Ирме. Ну, с вампирами.

– Чего я хотела, того не нашла, – отрезала Ирма. – Крысы кусаются, как вампиры. Вампиры разбегаются, как крысы... А как этот пан нетопырь вчера глазки строил. Все склепы мира мне обещал. И где? Ни склепов, ни вечной любви, ни пана нетопыря...

– Ирма, ну ты же знаешь, что стало с Филином... – начал Звездочет.

– Вот я и говорю. Какой-то птичке свернули шейку, а все вампиры тут же разбежались, словно конец света наступил...

– Ирма! Как ты можешь... Он все-таки...

Звездочет подпрыгнул на месте, чуть не заорав. Сзади, из темноты коридора, его хлопнула по плечу рука.

– Как вы могли так обо мне подумать, миледи.

Из темноты выступил Ян. Он был только с улицы, его волосы и плащ влажно поблескивали.

– Ага... Явился, блудный воздыхатель...

Ян отодвинул в сторону шипящего ругательствами Звездочета, прошел через комнату и плюхнулся на диван рядом с Ирмой. Достал из внутреннего кармана плаща черную розу.

С трудом сдерживая довольную улыбку, Ирма приняла ее, придирчиво осмотрела, понюхала, блаженно закрыла глаза: