Текст книги "Тайны Шаман-камня"

Автор книги: Иван Рассказов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Часть IV

По прибытии на место солдат разделили по взводам, батальонам, полкам. Моему отцу с товарищами повезло, из них создали отдельный взвод снайперов-разведчиков, командовать которым поручили старому знакомому комиссару Ивану Павловичу. Со временем он узнал тофаларскую тайну, храня ее до конца войны. Умение охотников превращаться ночью в волков помогало решать, казалось бы, невыполнимые задачи, а на войне приказ должен быть всегда выполнен. Хоть в черта превращайтесь, лишь бы это было выгодно для командования. Для того чтобы понять, как воевали тофалары, расскажу вам об одном случае. Перед наступлением Иван Павлович получил приказ взять «языка» не с линии фронта, а из тыла, находящегося за сто километров от передовой. Никто не спрашивал, как он это будет делать, дав на все два дня. Командование интересовал только результат. Пройти незаметно такое расстояние пешком и вернуться обратно, захватив пленного, человеку просто не под силу. Зато волк спокойно преодолеет его за четыре часа. На задание отправился мой отец с тремя бойцами. Став ночью волками, они через пять часов были в оккупированном немцами городе. Затаившись у дороги, охраняемой ходившим по ней каждый час патрулем, стали ждать удобного момента, чтобы на него напасть, им нужно было оружие. До рассвета оставался час, этого времени было вполне достаточно. Среди них был волк, отцом которого была овчарка, и оттого он сильно напоминал крупную собаку, чем они и воспользовались. Завидев издалека патруль, волк сел на обочине дороги и, прижав уши, сделав умильную морду, завилял хвостом, совсем как собака.

– Ганс, смотри, собака! Прямо как моя овчарка, – сказал один немец другому.

– Иди ко мне, я тебя поглажу, – сказал другой немец.

Волк, все сильнее виляя хвостом, на полусогнутых лапах все ближе и ближе подбирался к ним. Прыжок – и клыки сжались на шее врага. Второй немец упал рядом с перерезанным, как бритвой, горлом. Дружно уцепившись зубами за одежду убитых солдат, волки перетащили их в кусты метров за двадцать от дороги. Возвращаясь в человеческое обличье, отец похвалил товарища:

– Ну ты и артист, – сказал он. Все дружно заулыбались и стали ждать нужный автомобиль.

Немцы очень пунктуальный народ, появились ровно через пять минут, водитель-немец не мог проехать через огромную мертвую собаку, лежащую на дороге. Попытки объехать ее по узкой дороге не привели к успеху, и он, выйдя из машины и закатав рукава, схватил за шерсть животное, пытаясь оттащить его с дороги. Неожиданно шерсть в его руках превратилась в воздух, и он получил сильный удар по голове. Последнее, увиденное им в жизни, было ужасное превращение собаки в человека! В это время в салоне машины двое разведчиков крутили руки ничего не понимающему немецкому полковнику. Связав крепко и заткнув рот кляпом, повели его лесом к линии фронта. Пройдя большую половину пути, они решили передохнуть, остановившись в густом лесу. Вытащив изо рта тяжело дышащего от грузности полковника кляп, услышали от него на неплохом русском языке:

– Русские, вас сейчас догонят, если вы меня развяжете, я гарантирую вам жизнь, – сказал полковник.

– Да пошел ты, – сказал ему отец, и они стали ждать прихода ночи. Полковник прислушивался, крутя во все стороны головой, видимо, думал, что его найдут. И даже попробовал закричать, перепутав звук пробегающего кабана со своими освободителями. Но, получив хорошего пенделя, заткнулся! Охотники знали – собака никогда не пойдет по следу волка. Натасканные на заключенных концлагерей немецкие овчарки, трусливо поджав хвосты, отказывались брать волчий след, водя по кругу своих хозяев. Ближе к ночи разведчики сделали волокуши из елок, привязали к ним трясущего полковника, и, соорудив из ремней по два ошейника с каждой стороны, стали волками, впряглись и потащили волокуши к линии фронта. С каждым метром становилось все опасней, вжимаясь в землю, они приближались к нейтральной полосе. Уже почти добравшись до безопасного места, они услышали немецкое «хайль»! В голове у отца промелькнула мысль: «Что делать?» И тут опять ситуацию спас их товарищ, залаяв, крутя хвостом, и с заискивающей миной на морде подбежал к двум стоящим на пулеметном посту немцам. Один из них, погладив волка по голове, кинул палку, волк ее принес и сел, как бы прося вознаграждения.

– Какая умная собака, – сказал он и пошел в блиндаж; за хлебом. Выйдя из него через две минуты, которых хватило, чтобы дотащить «языка» до позиций разведчиков, немец увидел лежащего с перерезанным горлом товарища. С криком: «Русские!» – он бросился к пулемету, но было уже поздно.

Полковник оказался очень ценной добычей для командования. Всех участвовавших в операции разведчиков наградили орденами Красной Звезды, а моего отца – орденом Красного Знамени.

Сказав это, старый шаман замолчал, раскуривая трубку. Потом что-то крикнул играющему рядом мальчику, который через минуту принес деревянную коробку. Старик бережно стал доставать из нее завернутые в тряпку награды, их было более двадцати, и все боевые.

– Да! Такие дают только за настоящие боевые подвиги, – сказал Никита. И потом спросил:

– А что с вашим отцом потом было?

– Он вернулся с войны, его оберегали очень сильные духи, из его товарищей двадцать четыре охотника не вернулись домой. Но благодаря каждому из них сотни фашистов тоже не вернулись к себе на родину. Теперь мало кто помнит ту войну! Но даже у нас в тайге есть памятник нашим погибшим братьям. Его сделала молодежь прямо у подножья водопада, недалеко от Шаман-камня, потом я вам его покажу. А пока идемте все со мной, – и, встав со своего места, Шаман повел нас к привязанным к столбу собакам. – Подойди к ним, Александр, – сказал он мне.

Почему-то мне не хотелось этого делать, но под взглядами моих товарищей я сделал к собакам несколько шагов. Собаки напряглись и, принюхавшись, стали бросаться на меня.

– А теперь ты подойди, – показал он на Никиту, и тот спокойно подошел и стал гладить собак. – У нас не так много осталось с тобой, Александр, времени, завтра с утра сделаем обряд, – сказал шаман и пошел к себе в юрту.

Часть V

Мы, сильно уставшие к вечеру, побрели к себе. До полуночи оставалось два часа, когда я мысленно почувствовал, что она меня зовет. Схватив рюкзак и ружье, я незаметно от всех вышел на воздух и пошел в направлении зовущей меня подруги. «Больше меня здесь ничего не держит», – с этими мыслями я вышел к реке, где меня ждала моя стая. Словно радуясь моему решению, они обступили меня и позвали за собой. Волки бежали намного быстрее меня, оглядываясь, поспеваю ли я за ними. Через некоторое время такого пути моим глазам открылась пещера, зайдя в нее и осмотревшись, я стал превращаться в волка. Все мои собратья были рядом, и мы побежали загонять оленя для будущего ночного пиршества. Применяемая веками тактика загона животного в этот раз не давала волкам результатов. И я, разделив стаю на две группы, стал выгнанного из тайги оленя гнать к реке, там ему ничего не оставалось, как только прыгать в воду, где мы его настигли прямо возле берега. Плотно поев сырого оленьего мяса, моя подруга побежала в пещеру, где легла и начала разговаривать со мной. Ее немного округлившиеся бока выдавали пикантное положение, отчего мне было очень хорошо и спокойно.

– Ты больше не уйдешь? – спросила она.

– Нет, не бойся, останусь теперь навсегда.

– Как ты здорово сегодня на охоте придумал, сразу же видно человеческий ум. Люди часто забирают в свой мир наших вожаков, ты первый, кто пришел добровольно в наш мир, отказавшись от человеческого. Наши волчата будут самыми умными из всех когда-то рожденных волчат. Духи сначала не знали, что ты человек-волк, ты и сам не знал этого, поэтому они позволили мне от тебя понести. Такого никогда не было от других, принявших обряд. Они знали, кто они, и понести от наполовину волка и наполовину человека духи не разрешают. Поэтому если у человека до обряда не было детей, он навсегда оставался холостым и бездетным.

– А волк может превратиться в человека? – спросил я у волчицы.

– Да, среди вас есть мои соплеменники, но их очень мало. Для этого надо убить человека, вырвать и съесть его сердце, в вашем мире их зовут волками-оборотнями. Они очень жестокие убийцы и не помнят, что они делали ночью. Духи забирают у них сразу память после того, как они убьют человека, чтобы они не смогли потом помнить все наши секреты и применить их против нас. Мы, волки, являемся стражами духов, Шаман-камня и места, где они находятся. И если волк, который стал человеком, будет в своем мире помнить об целебных свойствах камня и других тайнах духов, он приведет сюда других плохих людей и попытается разрушить наш мир и забрать Шаман-камень.

– А как же Никита и Герман? Что с ними сделают духи? – испугавшись за своих товарищей, задал я ей вопрос.

– Как только твой московский товарищ отойдет от камня на расстояние одного дня пути, он сразу же обо всем забудет, а Герман – он из наших, посвященных.

Услышав столько нового для себя, и разомлев от такого вкусного мяса, уткнув морду в мягкий бок подруги, я крепко уснул.

Утром Никита и Герман, проснувшись и не обнаружив Александра, сильно переполошились и побежали к Шаману. Старик сидел на том же месте и смотрел в одну точку, не обращая никакого внимания на вошедших к нему взволнованных гостей. Сколько Никита не говорил ему слов, размахивая при этом руками, ни один мускул не дрогнул на лице старца. Его здесь не было, он разговаривал с духами.

– Пойдем отсюда, – потянул за рукав Ника Герман. Никита, выскочив наружу, побежал за спутниковым телефоном. Вытащив из сумки трубку и набрав телефон редакции, он стал судорожно объяснять всю ситуацию главному редактору. В ответ ему редактор говорил, что не слышит его, черт, какая связь паршивая. Потом он позвонил домой родителям, которым ничего плохого рассказывать не стал, чтобы их не волновать, связь была хорошей. Потом опять несколько раз в редакцию. Только сейчас до него стало доходить, что как только он пытался рассказать о камне, волках и других происходящих здесь вещах, сразу же пропадала связь.

Посетившая его мозг догадка выбила его из колеи, и до этого у никогда не унывающего Никиты просто опустились руки, и он сел на камень.

– Нас отсюда живыми не выпустят, и Герман с ними заодно, возит сюда приезжих издалека, и в волков их превращают. Кто их потом искать будет! – От этих мыслей у Ника стали отниматься ноги и перестала соображать голова. – Саньку хоть в волка превратили, а меня убьют, наверное, раз их тайны узнал.

После этих тяжелых раздумий он стал с подозрением относиться ко всем и к Герману тоже. Подошедший неожиданно сзади шаман напугал его до смерти своим появлением.

– Надо всем идти к Александру, сегодня последний день, когда его можно вернуть, так мне духи сказали.

– А куда идти и где искать, они не сказали? – спросил его с издевкой Никита. И, повернувшись, никого не увидел. «Что это я сам с собой начал говорить?» – подумал он. Подошел Герман:

– Шаман зовет, искать Сашу пойдем.

Никите ничего не оставалось, как пойти вместе со всеми. Взяв рюкзак, он потащился следом за ехавшим на олене Шамане, позади всех замыкал шествие Герман. Шли они долго, часа четыре, остановившись на привал один раз попить чаю. Выйдя к пещере, в которой должен был находиться Александр, Шаман, исследовав ее, произнес:

– Его волчьей шкуры нет. Если он ее уничтожил, то все: больше мы ничего не сможем сделать, – старик закурил трубку и стал петь вслух песню на тофаларском. Неожиданно он прервал пение:

– Это волчица спрятала шкуру, – и стал ловко, не по своим годам, карабкаться вверх по склону. Засунув руку в расщелину, вытащил шкуру на свет.

– Неси воду, – сказал он Герману, заставив меня таскать сосновые ветки. Приготовив из веток и шкуры волка какую-то одному Шаману известную фазу будущего обряда, мы стали ждать появления стаи. Долго никого не было, неожиданно на поляну выскочила светлая волчица, за ней следом Александр. Увидев нас, они оторопели от неожиданности. Первым тишину нарушил Саша:

– Зачем пришли? – спросил он.

– За тобой, – ответил Герман.

– Я вас не звал, мне и здесь хорошо.

Тут вмешался Ник:

– Ты что делаешь, это не твой мир, ты погибнешь в нем! – закричал он. – Нас в Москве десятки проектов ждут, люди завязаны, денег столько вложено, ты что, спятил, Гриценко?!

– Мне это больше не интересно, – сказал Саша.

– А что тебе интересно? – спросил Ник.

– Природа, мир, который меня окружает, и мое будущее потомство.

От этих слов Ник едва не задохнулся, он только сейчас понял, как далеко все это затянуло Сашу. Все замолчали, вдруг неожиданно тишину разорвал звонок спутникового телефона. «Как некстати», – доставая трубку из рюкзака для того, чтобы ее выключить, подумал Никита. Взглянув мельком на дисплей, увидел: звонит Ольга, подруга Саши.

– Оля твоя звонит, будешь говорить? – протянул Александру трубку.

– Она не моя, – ответил Александр и почему-то покраснел после этих слов. «Есть зацепка», – подумал Ник и включил телефон на громкую связь.

– Саша, Сашенька, почему ты опять молчишь, родной мой? – спрашивала его Ольга. – Я не слышу тебя, но если ты меня слышишь, я хочу тебе сказать: у нас будет ребенок, слышишь, любимый? у него уже сердечко бьется… Не стала тебе говорить перед поездкой, не уверена была…

Больше она ничего не успела сказать: сидевшая и смотревшая до этого на людей волчица одним прыжком достала до телефона, который Ник держал на вытянутой руке, протягивая Саше. Защелкнула на нем пасть, перекусив его пополам, – так своеобразно она боролась за своего самца и вожака стаи, которого по-волчьи любила и ни за что не хотела отпускать.

Но в любом случае решение оставалось за Александром, который после слов Ольги стал задумчивым и печальным. Вдруг, резко повернувшись к Герману, он спросил:

– За сколько дойдем до Бодайбо?

– Часа за четыре, вниз по течению быстрей будет, – ответил тот.

– Что нужно делать? – спросил Саша Шамана и лег на ветки, выполняя его команды. Пока он лежал, подруга-волчица мысленно уговаривала его остаться с ней. В ответ он просил ее не терзать его душу, которая стонала и плакала, разрываясь между двумя любимыми. Через полчаса, став просто человеком, Александр уже не слышал волчицу, дух волка покинул его. Человеческое начало пересилило волчью сущность. И, когда они собрались уходить от пещеры, волчица бросилась на грудь Александра и начала, прощаясь, слизывать слезы, падавшие с его лица на землю. Он уходил в другой мир, откуда пришел, и от этого ему было невыносимо больно и грустно в душе. Его подруга, понимая, что никогда больше не увидит любимого, лизала его лицо и руки, словно навсегда запоминая его запах. Он ушел, и этой первой ночью без него она выла от горя, потому что потеряла навсегда любимого. Ей было очень тоскливо и одиноко – такова была ее судьба.

Эпилог

Лодка быстро неслась вниз по течению, мимо проносились уже знакомые пейзажи. До Бодайбо оставалось около часа хода. Никита, достав фотоаппарат, разглядывал на дисплее снимки, радостно ими восхищаясь.

– Вот так класс! – говорил он, показывая тот или иной снимок Александру. – А здесь, Саша, смотри, как мы здорово возле Шаман-камня получились! Вот наш муравей ожил, я его на видео заснял, – и протянул ему камеру. В этот миг лодка как-то странно затряслась от вибрации, и в воздухе запахло озоном, все вцепились в ее борта.

– Это что было? – спросил Никита Германа.

– Не знаю, – ответил он. Александр с удивлением смотрел на снимок, где друзья втроем стояли возле огромного камня. И судорожно пытался вспомнить, когда его сделали. Никита, успокоившись, забрал к себе фотоаппарат, с интересом продолжил разглядывать отснятое.

– Это что за булыжник огромный? – спросил он у Германа. Тот, мельком взглянув, ответил:

– Да камень какой-то, я уже и не помню.

Отвернувшись, он улыбнулся, подумав о своих духах, забравших память у друзей.

– Никита, дай мне фото посмотреть, – попросил Герман и, не удержав в руках протянутый ему фотоаппарат, уронил его в реку.

– Ты, Герман, свой подарок утопил, я хотел его тебе подарить. Ну, теперь уже поздно жалеть, плывем дальше.

И все, счастливые от поездки, с жадностью стали вдыхать вкусный речной воздух с запахом хвои и весенних цветов, в изобилии растущих вдоль берега. Каждый думал о чем-то своем. Саша о близкой встрече с любимой. Никита, закрыв глаза, мечтал о мягкой и теплой постели, представляя себя лежащим с бокалом виски в руке. Тут лодку качнуло, и, боясь уронить бокал, он вцепился в него рукой. Очнувшись, понял: все это ему привиделось, и рука сжимала не бокал виски, а вытащенную из камеры флэшку, на которой буквально перед тем, как камере утонуть, закончилась память, и Никита ее достал, собираясь положить в карман. «Хоть что-то от поездки осталось», – подумал Ник и опять задремал…

Книга вторая
Месть Шаман-камня

Часть I

«Как хорошо все, что хорошо кончается», – думал Александр, стягивая с себя обувь в своей московской квартире. Возле него, в домашнем фартуке, счастливая, суетилась Ольга. Но ему хотелось только одного – упасть на постель и как следует выспаться. Что он, не раздеваясь до конца, и сделал. Только Саша коснулся головой подушки – ему стало сниться недавнее путешествие по Угрюм-реке. Он помнил его начало до помывки в бане и самый конец, когда Герман утопил фотоаппарат. На подсознательном уровне мозг не хотел мириться с такой непонятной потерей памяти, и в голове, как плохой фильм, крутился один и тот же сюжет: начало-конец, конец-начало. Заглянувшая буквально через пять минут в комнату девушка увидела Сашу глубоко спавшим и не стала его будить на ужин, который она готовила весь день, ожидая приезда любимого. Присев рядом с ним, она взяла его руку в свою и просто сидела, с нежностью смотря на своего Сашку, с которым хотела связать будущую жизнь. Его рука иногда нервно подергивалась. «Видимо, ему что-то снится», – подумала она и начала потихоньку гладить его руку. Наконец мозгу, наверное, надоела такая борьба, и его хозяин заснул глубоким сном. Больше – ни через день и даже неделю – Александра не беспокоили эти воспоминания, видимо, в его голове включилась защитная реакция. Утром, свежий и выспавшийся, счастливый от поцелуев Ольги, он, как всегда, поехал на работу разгребать массу дел, которые накопились за время поездки. Всегда остроумный и улыбчивый, Александр стал ко всему прочему очень счастливым человеком. Виновником было его будущее отцовство! От распиравших его изнутри чувств он не заметил, как от подъезда его дома отъехала незаметно серая иномарка, которая провожала его всю дорогу до самой работы. Ближе к вечеру ему позвонил Никита, которого, как и Александра, мучили такие же сны. Ночью из-за этого он плохо спал и, будучи человеком менее сентиментальным, чем Саша, жаждал докопаться до истины.

– Привет, Алекс! (Так иногда сокращенно он называл приятеля.) Тебе ночью кошмары не снились? – спросил его Никита.

– Поначалу, слушай, одно и то же, а потом ничего, вроде бы заснул, – ответил Саша.

– А ты всю нашу поездку помнишь? – спросил у Александра Ник.

– Только начало и конец, – ответил Алекс.

– Вот и я тоже, – ответил Никита, – что за чертовщина такая? – вопросительно сказал он и замолчал. – Ладно, давай в субботу в нашем кафе встретимся и поговорим, – сказал Ник и пропал на несколько дней, больше ни разу не позвонив Александру. Поговорив по телефону с другом и так ничего для себя не выяснив, Никита понял, что за этими всеми провалами памяти и их поездкой в Бодайбо скрываются очень загадочные события. Его пытливый ум журналиста, все эти интригующие события не давали ему покоя, и он полез перебирать все свои вещи, которые привез из поездки.

Так, чередуя основную работу с вечерними поисками, он через несколько дней добрался до флэшки от фотокамеры. Понимая, что на ней может быть что-то важное, вставил ее в ноутбук и стал просматривать сначала фото, хотя на карте памяти было еще около двадцати видеофайлов, которые он оставил на конец. Вглядываясь в снимки на экране, Ник до головной боли пытался вспомнить события, когда они были сделаны, но в голове была полнейшая пустота, ни одного воспоминания. Только каждую ночь после изучения видео ему начал сниться один и тот же сон: старик-шаман что-то громко говорил на своем языке и пристально смотрел прямо ему в глаза. Многократный просмотр озвученных видеофайлов стал потихоньку расставлять все на свои места. Пригодился журналистский опыт, который подсказал некоторые недостающие детали. К вечеру Ник уже знал почти все ключевые события, которые не должен был помнить! Это знание распирало его изнутри, особенно про оживляющий Шаман-камень, святая святых, реликвию Витимских мест, тайну, особо охраняемую духами. Он раз двадцать пересмотрел сюжет с ожившим муравьем и рассказанной после этого тофаларом Германом истории, которую он незаметно снял тогда на видео. «Такая сенсация, надо редактору рассказать», – думал он про себя. Потом решил не спешить с этим и пока поэтапно подготовить его к такой невероятной истории, доказательства которой он скопировал на ноутбук, спрятав в надежное место флэшку. В голове Никиты уже крутились мысли о всемирной известности, и как этот камень поможет умирающим и больным людям. В порыве сентиментальности он решил позвонить одному очень известному и влиятельному бизнесмену, у которого брал однажды интервью и потом иногда встречался с ним для его пиара, звали которого Иван Сергеевич. Никитой в это время руководили только одни человеколюбивые мысли и нестерпимое желание рассказать о своей тайне еще кому-нибудь. Он надеялся, что его знакомый даст ему денег на экспедицию и розыск целебного Шаман-камня, так необходимого всем людям. Набрав номер Ивана Сергеевича, Ник вкратце рассказал ему свою историю, упомянув о подтверждающих его слова видео, попросил о встрече, которую бизнесмен, не откладывая дело в долгий ящик, назначил на следующий день. Все оставшееся до встречи время Никита не находил себе места, родители, вместе с которыми он жил, заметили странное поведение сына. И на вопросы матери, что же с ним происходит, он только отшучивался. Ночью Нику опять приснился шаман, которого он видел на снимках и видео, рядом с ним сидела стая волков. Старик сначала долго укоризненно смотрел на него, потом, начав что-то быстро говорить на своем языке, погрозил ему пальцем. Никите стало настолько жутко от сна, что, проснувшись в холодном поту, он уже не мог больше заснуть. Встав с постели, умывшись и быстро одевшись, он задолго до назначенного Иваном Сергеевичем времени поехал на встречу, надеясь скоротать время в ближайшем кафе. Но обстоятельства распорядились по-своему! Зайдя в лифт и нажав кнопку первого этажа, он смог уехать очень недалеко, поскольку кабина, проехав с метр, дернулась и встала, сломавшись. Не ожидая такого поворота событий, Ник стал звонить диспетчеру, благо телефон ремонтной службы висел на табличке внутри недавно замененного новенького лифта. Дежурный сначала не поверил известию о поломке лифта, подумав, что это шутка, и начал отчитывать шутника. Но тут ему позвонили еще несколько жильцов из этого дома, которым пришлось пешком шагать на этажи. Такой поворот событий заставил диспетчера послать к лифту ремонтников. Прошло три часа томительного ожидания застрявшего в лифте Ника, но видавшие виды ремонтники, перепробовав все варианты ремонта, не смогли ничего сделать. Лифт как стоял, так и не двигался. Когда до момента встречи с бизнесменом оставалось всего полчаса, лифт неожиданно для всех поехал вниз. Но это для Никиты уже не было важным. Выйдя из лифта на первом этаже, он решил позвонить Ивану Сергеевичу и извиниться, объяснив причину своего отсутствия. Но, словно упреждая его мысли, зазвонил телефон, на табло горел вызов от бизнесмена.

– Алло, Никита, – сказал он, – я задерживаюсь часа на полтора, ты пока в приемной посиди, кофе попей, я уже дал распоряжения насчет тебя секретарю.

Обрадованный таким поворотом событий Никита поспешил в метро, добираться до места их встречи надо было около часа. «Везет мне, как утопленнику», – подходя к метро, только и успел он подумать про себя, как на него выскочила неизвестно откуда появившаяся поливальная машина. Проскочив всего в двух метрах от Никиты и сбив его с ног мощной струей воды, скрылась из виду за поворотом. Падая, Ник сильно приложился головой об асфальт, пытаясь подняться на ноги, он начал спрашивать у помогавших ему встать прохожих:

– Вы видели, как придурок на этой поливалке чуть меня не задавил, вы его номер случайно не запомнили? – спросил он у тех, кто ему помогал. Люди удивленно пожимали плечами и с сочувствием смотрели на Никиту. Наконец одна женщина сказала всем:

– У него, видимо, бред, головой сильно ударился, надо «скорую» вызвать, – начала набирать телефон «скорой».

– Не надо в больницу, – еле держась на ногах, сказал Ник, с удивлением поняв, что одежда совсем сухая, и под ним такой же чистый, без воды, асфальт. Сделав несколько шагов, он опять рухнул. Очнувшись через некоторое время в больнице, первым, кого он увидел возле кровати, был Иван Сергеевич.

– Вы откуда здесь? – с удивлением спросил его Никита.

– Мне позвонили с твоего мобильника из больницы и попросили приехать, мой телефон был последний в вызовах.

– Сколько я здесь уже лежу? – спросил медсестру Ник.

– Второй день, – ответила девушка.

– А моим родителям сообщали? – спросил он опять медсестру.

– Да, все в порядке, они уже были, недавно уехали.

– Кто-то, пока ты лежал без сознания, залез в вашу квартиру, – сказал молчавший Иван Сергеевич.

«Что у нас брать-то», – удивился про себя Никита. И его осенила мысль: записи, мои записи, – как молнией, озарило мозг. Вот и лифт, и машина-поливалка, кто-то очень не хочет огласки этой истории. Но тогда я в опасности, и Саша тоже, и родители, наверное, – одна за другой возникали мысли в голове. Иван Сергеевич зачем-то приперся и не собирается, по-видимому, уходить…

Бизнесмен, словно угадав его мысли, спросил Никиту:

– Так что ты мне такое важное хотел рассказать?

Поняв, что от будущего ответа может напрямую зависеть его жизнь, Ник решил косить под потерявшего память:

– Вообще, ничего не помню, так сильно ударился головой, память отшибло напрочь, – ответил он. – Вас помню, интервью у Вас брал, а вот зачем Вам последний раз звонил, убей Бог, не помню, – ответил он посетителю.

С удивлением заметил сквозь прикрытые веки, как в этот момент медсестра, которая, думая, что за ней никто не наблюдает, положила к себе в карман халата включенный телефон. И повернулась к ним, давая возможность кому-то еще слушать их беседу. Такое поведение насторожило Никиту, который перестал доверять вообще всем присутствующим. Словно выгоняя бизнесмена, медсестра попросила его выйти.

– Мне нужно ставить капельницу, – сказала она Ивану Сергеевичу, закрывая за ним дверь изнутри на ключ. Увидев это, Никита приготовился бороться за свою жизнь до конца, но увидев непонятно откуда появившегося Германа, понял – все, он проиграл: с двумя ему не справиться. До него стало доходить: та чужая тайна, которую он узнал благодаря флэшке из фотоаппарата, станет последней, что он узнал в своей жизни загадочного. Сейчас поставят укольчик и тихо-мирно отправят на тот свет, а потом в диагнозе напишут: оторвался тромб в результате черепно-мозговой травмы, и все шито-крыто. Ему вдруг вспомнился один из его криминальных репортажей на эту тему. Из размышлений его вырвал голос Германа:

– Ну ты и наделал дел, – сказал он. – Зачем про Шаман-камень начал всем рассказывать? Тебя даже во сне шаман просил этого не делать, – спросил он Ника. Понемногу приходя в себя, Никита ответил Герману:

– А по-русски шаман не мог свою просьбу изложить? Из всего, что я понял, это он мне пальцем помахал, а что к чему, я откуда знаю?

– Да, этого я не предусмотрел, – сказал вслух Герман.

– А зачем вы в мою квартиру залезли? Что там искали? – спросил у него Ник.

– Кто тебе сказал, что мы? Это сделали твои старые друзья, и они нашли, что искали. Если бы ты не рассказал о нашей тайне, то здесь бы не был.

– Так это вы меня чуть не убили? – спросил разгневанный Никита.

– Да нет, – сказал Герман, – тебя чуть не убило твое стремление все знать и не держать это при себе. А вот твой знакомый бизнесмен за эту тайну со всех нас семь шкур живьем сдерет, давай, Никита, колись, что ты ему успел рассказать.

И с этими словами Герман подвинулся ближе к кровати Никиты, приготовившись его слушать. В это время Иван Сергеевич, развалившись в кресле, по десятому разу просматривал записи, которые его подручные украли из квартиры Никиты. Ему было трудно понять всю череду событий и тайн из этих записей и фотографий. Срочно был нужен кто-нибудь из участников данного похода. Лучше всего на роль человека, который мог бы рассказать о всех тайнах, по мнению бизнесмена-бандита, подходил тофалар Герман, о существовании которого он узнал из записи видео. Но Герман был от Москвы далеко, а информация была нужна сейчас и сразу. «Никита лежит в больнице с отшибленной головой, его пока трогать не буду, а вот Александра надо сюда привести». Нажав кнопку вызова и отдав распоряжение похитить Александра, Иван Сергеевич задремал. Прошло два часа, неожиданно его сон прервал отчаянный крик борющейся с кем-то женщины. Выйдя из кабинета на шум, он увидел лежащего на полу без признаков жизни Александра и вырывающуюся из рук его охранников девушку. Она, как дикая кошка, бросалась на них с криками:

– Убийцы, гады! – поцарапав обоим их рожи.

– Успокойте ее! – закричал на них бизнесмен, и тут один из охранников сумел прикоснуться к руке девушки электрошокером, которая сразу безжизненным телом повисла у него на руках.

– Вы что, идиоты, его убили? – показав на тело, лежащее на полу, спросил он у охранников.

– Только разряд в голову получил, шеф, – сказал старший, – вот и вырубился.

– Зачем в голову? Неужели нельзя было все по-тихому сделать, и зачем девку притащили, что с ней дальше делать? – спросил их шеф.

– Если мужик будет молчать, вот тут его подруга и пригодится, – радостно загоготав от осенившей его голову умной мысли, сказал охранник.

– Ну ты у меня и мозг, буду тебя мозгодятлом звать, сам бы я об этом никогда не догадался, – с издевкой произнес Иван Сергеевич. – Тащите девку в подвал, а этого за полчаса чтобы на ноги поставили, давай, мозгодятлы, вперед и с песней! – сказал очень любивший всякие шуточки и байки шеф.

Прошло минут двадцать, и в кабинет, постучавшись, вошли двое охранников, посадили недалеко от шефа в кресло Сашу и молча удалились. Мутным, ничего не видящим взглядом Александр смотрел впереди себя. Иван Сергеевич, не дожидаясь пока он полностью придет в себя, начал свою подлую игру-развод.