Текст книги "Поступь империи. Первые шаги."

Автор книги: Иван Кузмичев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 24 страниц)

–Что ж, вопрос на счет казны решен, или почти решен,– кивнул головой Николай.– Тогда преступим к следующему вопросу. Миша?

–Еще тогда, когда был поднят вопрос о замене полицейских в Рязани, мы думали о том, как быть дальше, так вот я долго думал и кое-что придумал. Вся эта система не только не нужна нам, но и губительна для проектов,– перешел к делу полицейский.

–И что же ты предлагаешь?– заинтересованно спросил я его.

–Создать совершенно новый приказ, подчиняющуюся целиком и полностью наместнику, то есть тебе Ваше Высочество,– ответил Миша.

–А ты не подумал, как на это отреагирует царь-батюшка?– задал я ему щекотливый вопрос.

–Так мы же не будем упразднять полицию, мы ее лишь сократим до минимума и лишим всех «опасных» для нас полномочий, оставим только те, которые им самим больше всего нужны,– ответил он мне.

–Короче говоря, отстраним их от дел, а деньги платить им все равно будем,– смекнул Прохор.– Не слишком ли им будет?

–Нет, я думаю, что если оставить меньше десятка из всего состава полицейских, то траты будут не такими уж и большими,– задумчиво сказал я друзьям, переваривая информацию.– Что ж, идея хороша, но видимо это еще не все?

–Да, это не все,– улыбнулся Михаил.– Я хотел бы предложить создать отдельный взвод полицейских для выполнения особенной работы, причем на все основные должности необходимо назначать витязей, хотя они и учатся другому делу.

–Как же так можно? Отрывать у корпуса людей…– нахмурился я.

–Так ведь мы хотим, чтобы у нас люди во главе важных ведомств надежные и преданные стояли, так почему же нельзя ставить витязей? От пятидесяти солдат положение на поле боя не измениться, а нам очень даже помочь может. Ведь как никак каждый из выпускников корпуса знает много больше, чем большинство унтер и обер-офицеров нашей армии,– ответил Михаил.

–Смысл в твоих словах есть, но есть и большой минус – витязи не подготовлены для такой работы,– сказал я начальнику полиции.

–Так это временно же, а потом можно будет и что-то наподобие школы при приказе открыть, чтобы во время работы доучиваться…– тут же ухватил идею Прохор.

–Можно будет попробовать,– согласился я.– Только есть еще вопросы. Во-первых, где будем брать деньги на обмундирование и «кормление» нового приказа, точнее службы, во-вторых, какое имя хотите дать и, в-третьих, где планируете их размещать?

–Ну, на счет обеспечения это можно выделять деньги из казны полицейских и части пожарной охраны, все-таки после сокращения нахлебников там будет их более чем достаточно. Что же на счет имени, то я хотел бы, с разрешения всех друзей переложить его придумывание на тебя, Ваше Высочесвто.

–Ха! Хитер, ничего не скажешь, а может, я откажусь? Что тогда?– спросил я его.

–Тогда мы их так и будем называть – отказники,– нашелся с ответом бывший полицейский.

–Ладно, говори на счет третьей причины, и мы подумает над именем службы.

–Размещать их можно в здании напротив дома купцов Волковых,– улыбнулся Михаил, смотря, как вытягивается лицо Николая.

–Какого…– начал, было, Николай что-то говорить и туту же замолчал.– А что и вправду, там же, как я помню, жил купчина один, у него домишко конечно не большой, но на полсотни людей хватит. А потом можно и рядом с ним начать отстраивать главное здание нового приказа, снести все лишние постройки и все, места там будет вполне достаточно…

–Стоп! А как же купец?– удивился я.

–Да разорился он и помер, а никто не хочет его хозяйство с долгами брать, слишком уж много их у него оказалось. Вот так-то,– объяснил мне ситуацию Николай.

–А нам значит, они нужны! Так по твоему? У нас, что денег много, Коленька, чтоб их на ветер пускать?– спросил я купеческого сына.

–Ну, Алексей, ты что? Любое хозяйство, переходящее в руки государства становиться чистым и «нежным» как попа младенца, так что никаких вложений оно не потребует, кроме, разумеется, обеспечения самих людей. Но я думаю, коли, Миша занялся данным вопросом, то и дальше сам будет его решать, а мы ему только поможем!– недоуменно пояснил мне Николай, словно заново объяснял двадцатилетнему недорослю умножение два на два… столбиком.

–Тогда и вправду можно выделить этот дом под нужды города,– наконец сказал я, обдумав, все как следует.

–Вот и хорошо!– обрадовался Михаил, потирая руки, мимоходом переглянувшись с Прохором и Николаем.

«Интриганы ё-маё!– усмехнулся я, делая вид, что не заметил этих «гляделок».

–Тогда я думаю, стоит подумать над именем новой службы. Во-первых, надо определиться с теми задачами, которые она будет выполнять,– сказал я друзьям.

–Патрулирование города и окрестностей, а когда служба будет много больше, то и всей губернией заняться можно будет,– сказал будущий начальник нового приказа.

–Охрана горожан и всех людей в городе,– поддержал Прохор.

–Изъятие пошлин с купцов и ремесленников,– сказал Николай.

–Нет, для этого надо будет оставить приказчиков, а вот работу по слежению за приказчиками поручить работникам приказа,– я внес небольшую корректировку в предложение Николы.

–И точно! Меньше проблем, и больше времени,– улыбнулся купеческий сын.

–Служба должна так же помогать пожарникам,– сказал Миша.

–Поддерживаю. Много бед от пожаров,– сказал Прохор.

–А самое главное то не сказали. Друзья,– заметил я им.

–Это что же?– удивились они.

–А то, что новая служба будет отслеживать все передвижения нужных нам людей, а так же присматривать за нежелательными лицами,– с улыбкой сказал я им, заглядывая в кофейник.

–Искуситель!– выдохнул Николай, первым понявший, какие перспективы появятся от такой возможности.

–Ну не искуситель, конечно…– я встал и потянулся, все же долгое сидение на месте не способствует здоровью человека.– Впрочем, не это важно. Имя службы. Вот что важно! Ваши предложения друзья?

–Приказ Охраны,– выдал Прохор.

–Служба Защиты,– выдвинул свою идею «затейник».

Николай же предпочел отмолчаться, хотя может у него, и в правду никакой идеи нет.

–Прошу еще раз припомнить, что мы только что сказали о задачах службы. Поэтому подумайте о таком названии как Служба Безопасности,– предложил я свой вариант.

–А что очень даже ничего!– улыбнулся Иван, несколько секунд до этого беззвучно шевеливший губами.

–Я тоже ЗА!– сказал Прохор.

–И я,– отозвался Николай.

–Думаю, с названием мы определились, теперь перейдем к их знамени. Оно должно отображать сущность безопасников и внушать всем уважение,– тут же перешел я к следующему вопросу.

На это предложение все почему-то никак не отреагировали, видимо чего-то ждали.

–Давай не томи же, Ваше Высочество!– наконец сказал Николай.

–Ты это о чем, Никола?– удивился я его словам.

–Да ведь наверняка уже придумал, знамя то?– ответил за друга Михаил, хитро смотря на меня.

–Каюсь, есть у меня кое какая мыслишка,– виновато ответил я.– Но после того как подумал хорошенько пришел к выводу, что кроме знамени новой службе нужны и другие отличительные знаки – эмблемы…

–Не томи, говори же!– попросил Прохор, с нетерпением.

–Да говорю, я, успокойтесь же,– улыбнулся я.– Так вот я предлагаю на фоне нашего торгового флага нарисовать ту животину, которая внушала бы почтение и страх одновременно и могла бы стать символом службы.

–Медведь,– тут же предложил Прохор.

–Орел,– одновременно с ним сказал Иван.

–Конь,– предложил Николай.

–Понимаете друзья, что служба будет заниматься порой не только «хорошими» делами, к тому же работникам оной потребуется не только сила, но и смекалка, поэтому и символ должен быть таким же. Я предлагаю нарисовать летучую мышь!

Ну не объяснять же моим друзьям, что у спецназа моего времени была как раз именно такая эмблема, точнее шеврон. Не поймут ведь, а вот с такой точки зрения как моя, может и получится…

–А что вполне даже подходит!– наконец сказал будущий начальник нового приказа.

Вспомнив кое-что из геодезии, я попробовал «закинуть удочку», как говориться узнать, как отреагируют на одно мое предложения друзья.

–Друзья я хотел бы сказать еще кое-что важное. У меня появились некоторые сведения о том, что в одном районе Уральских гор, есть место очень полезное и прибыльное для добычи. Там есть серебро, точных данных у меня нет, но нужный район имеется, друзья мои,– сказал я моим соратникам, и стал наблюдать за реакцией.

–Что?– спросили они все вместе.

–Да именно то, что вы слышали.

–Это точно? Может только остатки?– спросил Николай на всякий случай.

–Сколько человек об этом знает?– тут же спросил Михаил.

–Кроме меня и вас больше никого…

–Это хорошо, а то сами понимаете, что может произойти,– облегченно выдохнул Миша.

–Что ж о разработке жилы вопрос не ставится, потому что деньги нам нужны срочно и как можно больше. Но вот как быть с пошлинами?– спросил я свой друзей задумчиво сидящих на стульях.

–Царь-батюшка берет две трети от добытого впервые три года, а потом и три четверти забирает в казну,– ответил Николай, прекрасно знающий все законы России, тем более относительно недавно оглашенные.

–Нет, такой расклад нас не устраивает,– отринул я эту мысль.– Нам эта добыча почти не окупится. Надо выбить у отца откупную на владение частью Урала, как раз в тех местах, где может быть жила.

–Государь на это не пойдет, Ваше Высочество, даже для тебя,– отверг мою идею Николай.

–Если подойти с умом, то согласится обязательно! Мы же не станем ему говорить о том, что обнаружили жилу? Просто сделаем так, чтобы все ресурсы на определенной территории перешли в мое пользование скажем, лет на десять!

–Для этого надо будет придумать равноценный обмен,– ответил Николай, тут же начав думать о такой возможности.

–А не будет ли это для нас погибельным, други?– спросил нас Михаил.

–Ты о чем? Мы же не для себя, а для России все это делаем,– удивился я неожиданному вопросу.

–Алексей, ты же знаешь, что я не меньше радею о Руси, нежели все здесь сидящие, но вот именно в этом и состоит основная проблема.

–Ты не переработал, Мишенька?– беспокойным тоном спросил Прохор, потянув руку ко лбу, сидящего рядом с собой друга.

–Не понимаете?– отодвинув «помощь» спросил Миша.

–Что-то пока не очень,– ответил я за всех.

–Многие видят, что в последнее время ты, Ваше Высочество заметно изменился, взялся за голову, можно сказать. Нас вот нашел, людишек готовишь военных, производства открываешь, реорганизацией города, врученного тебе лихо занялся, на именитых горожан порой даже не оглядываешься. Это многим не нравиться, ведь даже при царе-батюшке остались те, кто может в случае нужды поставить палки в колеса не только человечку, но и Руси матушке. Мы все делаем все возможное, а порой даже немного больше.

Так вот, к чему я веду, если о новость, о том, что наследник, собравший вокруг себя, скажу честно без ложной скромности, довольно-таки умных и деятельных людей. Укрыл от царя такую «хлебную» жилу, из которой можно вытянуть огромные средства для войны и страны в целом, просочится наружу, то я уверен, что придет крах всему сделанному с таким трудом.

Теперь понятно о чем я толкую?– возбужденно сказал он, усаживаясь на свое место.

–Да, с такого угла мы проблему не рассмотрели,– признался я сам себе.

–Миша прав, други,– наконец сказал Николай, делая пометку в своем дневнике.

–А что же тогда делать?– спросил Прохор.

Я внимательно посмотрел на своих товарищей и вздохнул, прекрасно понимая их состояние. Мы ходим по краешку клинка, и все прекрасно понимаем это, и так же я очень хорошо понял одну не приложенную истину, еще из той жизни. Если ты что-то задумал – Иди до конца! Многие ругают одного из действительно Великих людей моей истории – Сталина, да были промахи и куча ошибок, но ведь дай он слабину в свое время и возможно нашей страны, пускай и под другим именем уже не было бы! Так почему же я должен в самый ответственный момент, тьфу, в один из самых ответственных моментов наших свершений должен дать слабину? Не бывать этому!

«Как бы не надорваться тебе, Ванечка,– противно прошептал голосок внутри меняу, тихо повторяя слова».

–Мы сделаем следующее,– сказал я, набрал воздуха в легкие и на едином дыхании выпалил.– Я, как и планировалось, поеду в Европу, а вы тем временем соберете группу людей, более-менее знакомых с горами или найдете им проводника из указанных мной мест и пошлете на описки. И сделаете это так, чтобы ни одна душа об этом не узнала.

–Отлично!– заулыбались друзья, чувствуя, как с их плеч свалилась огромная ноша, целиком и полностью взваленная на меня.

«Конечно, хорошо,– грустно улыбнулся я про себя, понимая, что все действительно важные решения мне придется принимать самому.– Только одному…»

–Хорошо, раз уж с делами разобрались, то я думаю, у нас есть пара свободных минут и мы сможем перекусить, раз уж время…– договорить я не успел, из-за того, что двери зала распахнулись, и в него вошел грязный и уставший Александр.

–Что с тобой?!– спросил друга Прохор, вставая с кресла.

–На нас напали разбойники по дороге домой,– устало прошептал он.

–А где же Артур?– подозрительно спросил графа Николай.

–Он ранен, сильно ранен. Именно из-за этого мы так задержались. Я не знаю, как долго он протянет. Но он перед смертью хотел бы увидеть всех нас еще раз, а особенно тебя, Алексей,– тихо сказал Саша, обессилено падая на кресло Прохора.

–Какая на хрен смерть?! Ты о чем говоришь?– не сдержался Прохор.

–Тише, нам надо срочно увидеть Артура, только я заскочу не надолго к Оле, думаю, что если кто и поможет, то только она,– тут же взяв себя в руки, сказал я, вставая со своего места.– Раз уж меня смогла вылечить…

–Точно! А мы тогда сейчас же пойдем к барону. Где он сейчас?– спросил Николай.

–В малом приемном зале, дальше нести его было уже нельзя, рана начала открываться,– виновато ответил помещик, как и все, вставая со своего места.

Глава 8.
Середина мая 1709 года от Р.Х.
Места близ Смоленска.

Бригада боярина Третьяка.

Мысли молодого полковника, путались и не хотели приходить в порядок, рука дрожала и не желала писать каждодневные заметки в дневник. Привычка записывать события, прошедшие за день появилась у витязя с тех пор, как наследник Петра приказал ему подавать отсчет о работе и состоянию дел каждый день. Незаметно для себя Прохор «втянулся» в эту рутину и только спустя пару месяцев заметил, что все эти записи помогают «раскладывать по полочкам» мысли и идеи витязя. Попутно давая ему возможность зрительно видеть результат проделанной работы в форме отсчета самому себе.

Уже прошел почти месяц с тех пор как командующий витязей, вместе с тремя полками выдвинулся маршем в сторону Смоленска, где их ожидали еще несколько полков.

Весенние, слякотные дороги с приближением к южным дорогам Руси оставались позади, уступая место пыли и духоте. Единственным плюсом южной части России была, конечно, сама природа. Где уже вовсю цвели деревья и радостно щебетали птахи, разливаясь бальзамом на сердца воинов, давно не видящих такой красоты.

Но даже красота мира не могла до конца развеять смутное беспокойство командира батальона витязей, чуть-чуть не дотянувшего до полка. Хотя ранение Артура и оказалось не смертельным, благодаря девушке Алексея, Прохор все равно понимал, что оно просто так не останется незамеченным и обязательно виновные найдутся. Хотя ведь когда на царевича было совершенно нападение, виновные не были пойманы…

«Чтоб их всех черти в ад утащили!– зло сплюнул Прохор Митюха, убирая письменные принадлежности в небольшой тубус».

Писать заметки полковник в таком состоянии просто не способен. Злость на самого себя почему-то не проходила, а только усиливалась, будто бы именно от него зависело само нападение на друзей. Правда, Алексей, до поры до времени ехавший с бригадой вместе развеял часть сомнений своего друга и «младшего брата». Но все же обидно чувствовать себя неспособным изменить такую, казалось бы, не значительную вещь как секунда времени…

–Господин полковник! Вас вызывает его милость господин бригадир!– зашел в шатер командира витязей молодой адъютант бригадира Третьяка, следом за которым вошел один их лейбшицев полковника.

«Боже, ну что за наказание? Отдохнуть и то не дадут!– подумал про себя Прохор, закрывая кожаный тубус».

–Хорошо, я сейчас буду,– ответил витязь, поправляя портупею на форме.

Получив ответ, адъютант тут же умчался исполнять свои обязанности, оставляя полковника наедине с лейбшицем.

–Иди Игорь, видишь же что ничего серьезного,– наконец сказал Прохор охраннику.

–Есть, брат-полковник!– ответил витязь и вышел из шатра.

Прохор вышел следом за младшим братом, возле выхода из шатра стояли два лейбшица (телохранителя) постоянно находящиеся рядом со своим командиром, только во время совещаний и личных просьб-приказов брата-командира они были вынуждены временно прекращать опеку, правда, не надолго.

–Оставайтесь здесь,– бросил через плечо лейбшицам Прохор.

–Есть,– отозвались два высоких, жилистых витязя.

До шатра командующего было не так уж и далеко, всего где-то полверсты, не больше, но вот погодные условия делали это расстояние как минимум тянущим на пару верст. Слишком уж много грязи было развезено сапогами солдат и подковами лошадей. Проходя стоянку своего полка, находящегося в паре сотен локтей от его шатра Прохор услышал знакомые слова песни, когда-то в юношестве, еще проходя учебу в корпусе полученные от своего брата и командира цесаревича Алексея.

Улыбнувшись, Прохор пошел дальше, напевая себе под нос мотив песни.

Перед шатром командующего бригадой стояли все командиры полков, в том числе и прибывший совсем недавно Бернер, а так же члены штаба боярина. Прохор поздоровался со всеми, благо после прошлогодней компании у него появилось много друзей среди других полков, в том числе и среди командования этих полков, что поделать, война сближает людей, особенно когда один из них спасает жизнь другому.

Но среди знакомых лиц частенько попадались и те, кого молодой витязь видел впервые.

–Обер-фискал генеральства генерал-фельдмаршало Шереметьева Петухов,– представился молодой мужчина, первым подойдя к Прохору, сразу же после того как майор закончил здороваться со своими старыми товарищами, протягивая свою руку для приветствия.

На вид ему можно было бы дать лет тридцати с хвостиком. На его лице аккуратно застыли над губами маленькие аккуратненькие усики, забавно шевелящиеся во время разговора, словно у таракана. В целом же ничем примечательным внешность обер-фискала ничем не отличалась от большинства людей, разве что едва видимая полоска шрама на правом виске выделяла его на общем фоне.

–Командир полка «Русских витязей», полковник Митюха,– не растерялся Прохор, отвечая на приветствие обер-фискала.

–Как вам марш до Смоленска, господин полковник?– спросил с улыбкой фискал.

–Довольно мило, если бы не весенняя грязь и холодные ночи,– ответил Прохор, не понимающий, чего от него потребовалось военной полиции.

–Ха, а вы оказывается шутник,– тепло улыбнулся фискал.

–Почему же?– спокойно поинтересовался Прохор.

–Ну, природа частенько балует нас, без нашего на то ведома, а уж, чтобы преподнести сюрприз так это вообще за ради Бога, поэтому я и удивляюсь вашему терпению. Ведь все же марш по весне то еще «приятное» занятие,– пояснил мне фискал Петухов.

–Тогда понятно.

–Что ж приятно было с вами познакомиться, господин полковник. Если вы не против то я хотел бы продолжить наше знакомство,– сказал Прохору фискал, намереваясь уйти по делам.

–Взаимно, господин обер-фискал. Я тоже хотел бы продолжить нашу беседу,– ответил витязь, провожая взглядом фискала.

–Что от тебя хотел этот сын барсука и лисицы, полковник?– спросил у Прохора кто-то за спиной.

Повернувшись, витязь увидел за спиной одного из тех людей, с которыми его свела судьба в его первый поход – полковника Шестакова, сорокалетнего мужчину в полном рассвете сил.

–Ничего, просто про природу рассказывал,– улыбнулся Прохор.

–Да?– недоверчиво хмыкнул полковник, смотря на витязя.

–Да, именно о ней родимой,– ответил Прохор.

Но не успел полковник спросить что-то еще, как из шатра командующего вышел адъютант и пригласил всех вовнутрь.

–Добрый день, господа офицеры,– первым делом поприветствовал вошедших боярин.

–Добрый день, господин бригадир,– ответили вошедшие командиры.

–Не буду вас долго задерживать. Скажу только то, что действительно важно и нужно. Может кто-то из вас не знает, но эти летом наш государь, да хранит его Бог, предполагает преподать урок шведам. И для этого уже собираются войска, к сожалению, они не могут быстро подойти к нам, в силу непредвиденных обстоятельств. Именно поэтому, царь-батюшка приказал нашей бригаде выдвигаться как можно скорее и сдержать Карла на границе, не допуская его в глубь наших территорий.

–Нас посылают на убой,– грустно сказал Олег Владимирович Шестаков, улыбаясь.

–Не буду ничего скрывать от вас. Да нам предстоит тяжелое испытание,– ответил на реплику командующий.– И возможно, что вернуться предстоит не всем…

–Господин бригадир, разрешите вопрос?– спросил барон Бернер.

–Конечно, господин полковник.

–А как скоро подойдут основные силы?

–К середине июня,– ответил боярин барону, вызвав вздох облегчения.

–Что ж, я думаю, мы вполне осилим продержаться месяц, сдерживая шведа, в какой-нибудь крепости,– улыбнулся барон Бернер.

–Не в какой-то крепости, барон. Государь приказывает выдвигаться нам на встречу Карлу, к Полтаве,– сказал граф Троицкий.

–Все равно, я думаю, что мы сможем продержаться нужное время,– ответил барон.

–Конечно, продержимся!– поддержали полковника его соратники.

–Тогда попрошу вас господа полковники идти к своим войскам и готовить их к маршу на Полтаву. Завтра с утра мы должны уже выдвинуться,– отпустил командиров командующий бригадой.

–Есть!– ответили полковники и развернулись к выходу из шатра.

–А вас господин полковник я попросил бы ненадолго задержаться,– в последний момент сказал уходящему Прохору бригадир.

Все командиры вышли из шатра командующего, косясь на молодого полковника «Русских витязей». Прохор подошел к столу, пододвинул стоящий возле стены шатра стул, присел на него. После чего вопросительно посмотрел на боярина Третьяка.

Бригадир же, не замечая взгляда Прохора, встал со своего места и достал из небольшого сундука, мирно стоящего в углу, небольшую стеклянную бутылку. Не спрашивая о желании витязя, командующий достал из стола пару бокалов и наполнил их на треть.

–За здоровье нашего государя, Петра Алексеевича!– поднял свой бокал боярин, и, продлевая момент, немного отпил из него, наблюдая за реакцией витязя, так же как и он немного отпившего из бокала.

–Превосходный вкус!– восхищенно сказал Прохор, ни капельки не преувеличивая. Чему-чему, а умению ценить качество витязь у своих друзей научился.

–Я рад, что вам понравилось это вино, господин полковник, оно и мне очень нравиться, так сильно, что, порой переплачиваю за него чуть ли не тройную цену, лишь бы бутылочка другая всегда была в моем погребе,– признался командующий, поднося бокал к губам.

–Но ведь, вы не для этого меня оставили?– тихо спросил Прохор боярина, продолжающего наслаждаться чудесным ароматом и вкусом вина.

–Не для этого,– с сожалением сказал тот, ставя бокал на стол.– У меня к вам разговор немного на другую тему.

–Наш государь-батюшка, очень внимательно наблюдает за нашим общим другом, господин майор,– без какого-либо вступления начал говорить боярин.

–И зачем вы мне все это говорите?– нахмурился Прохор, не до конца понимая подоплеку «скользкой» темы разговора.

–Я знаю, что вы находитесь в прекрасных отношениях с наследником, и скажу даже больше, вы преданны ему как никто другой. Не спрашивайте, откуда я это знаю, и не говорите, что это ни так, просто имейте в виду. Да и если честно я сам сильно привязался к цесаревичу, хотя виделся с ним совсем мало времени.

–Да это он умеет,– сказал Прохор.– Я про то, что он завлекает, заколдовывает своим отношением к человеку. С ним легко и просто, и скажу вам даже больше, я и вправду готов для него на все.

–Я так и думал, господин полковник, поэтому слушайте меня внимательно,– посерьезнел Третьяк, глядя в глаза витязю.– Многие в окружении царя считают, что цесаревич готовит переворот, или делают вид что считают, а все действия наследника, которые он совершают, рассматривают только как задабривание государя, закрываясь ими словно ширмой, скрывающей его истинные намерения…

–Цесаревич ни чего такого никогда не хотел, и даже наоборот!– воскликнул Прохор, возмущенный до глубины души подлым наветом.

–Наш государь-батюшка, слишком долго не видит цесаревича Алексея Петровича, а слух царя, увы, часто наполняют отнюдь не сладостные речи о лояльности сына. Есть много людей, которые не хотели бы возвышения Его Высочества. Светлейший князь, к примеру, не горит желанием видеть рядом с собой молодого цесаревича,– добавил боярин.

–Как же так получается? Не может же государь спокойно слушать наветы на сына своего!– продолжал недоумевать майор.

–Вы еще молоды, Прохор Николаевич, и много еще не понимаете, хотя может быть это и к лучшему. Ваш мир делится на два лагеря: свои и чужие, а в мире, к сожалению, уже почти не осталось таких стран, которых можно было легко записать в стан одного из лагерей. Да и вспомните, хотя, что это я, в самом деле, заставляю вас вспоминать то, о чем вы и знать не знаете,– покачал головой бригадир, садясь в кресло.– Еще каких-то, два года назад царевич был не таким как сейчас, многие его действия огорчали царя, сильно огорчали. Государь не может забыть прошлое так быстро, он по не воле вынужден прислушиваться к тем словам, которые вырываются из уст его советников и соратников, большинство из которых возвышенно из самого низа…

–Зачем вы рассказываете мне обо всем этом? Чтобы я скорее написал царевичу о том, что вы такой хороший, и рьяно спешите помогать ему?– неожиданно спросил Прохор.

–Хм, вынужден немного изменить мое отношение к вам, господин полковник,– наконец сказал боярин.– Признаюсь честно, была у меня такая мысль, но ее я почти сразу же отбросил. Я думаю, нет нужды мне начинать наше сотрудничество со лжи и недоговоренностей. Поэтому я, конечно, не буду вам говорить всего, слегка лишь приоткрою завесу тех сведений, о которых царевичу следовало бы знать…

Спустя полчаса Прохор шел по лагерю и пребывал в некоторой прострации от услышанного. Да, многое, из этого оказалось для него новостью, но еще большее смятение вызвало то, что это только лишь малая часть тех нужных сведений, которые для царевича просто необходимы!

Последнее время многое для Прохора стало новым, приобрело новый цвет. Он, конечно, знал, что за стенами корпуса совершенно другая жизнь, да и прошлое забывается не легко, если конечно вообще забывается, тем более, если радости там не было совершенно.

Смерть родителей молодого командира витязей была не героическая, а обыденная, так умирают сотни тысяч людей. В один из годов был неурожай, и деревня не могла выплатить оброк, за что и наказали каждую десятую семью поркой, после которой только каждый третий смог поправиться. Родители Прохора не смогли перенести избиение, точнее мать не выдержала и скончалась прямо под ударами, отец же увидев это, бросился на слугу помещика Ярина, приводившего приговор в исполнение, но не сумел до него добраться, как упал с рассеченной головой. Стоящие рядом с конем слуги помещика Федора Ярина не дали убитому горем мужику совершить возмездие, наотмашь ударив Николая Митюху саблей по голове…

Самому же помещику было наплевать на своих крепостных крестьян, руководствуясь тем житейским правилом, в котором говорилось о том, что крепостные плодятся как крысы и заботиться о них совершенно ни к чему. Прохору тогда только исполнилось семь лет, поэтому от избиения его освободили, но вот смотреть на экзекуцию заставили. Никто не скажет, чего хотел этим добиться помещик Ярин, но в детском сознании навсегда остался неизгладимый след холопского наказания, навсегда изменившего его судьбу. Вместо смирения в маленьком Прохоре проснулось незнакомое чувство, такого, словно кто-то с каждой минутой вливал в него горькую желчь обиды и боли, которая с каждым часом становилась все сильней и сильней…

В четырнадцать лет Прохор, оставшийся в родной деревни у двоюродного брата отца, попытался убить помещика, но уже занесенная рука с топором не смогла опуститься на голову лежащего, на земле человека, по приказу которого умерли его родители. За свое малодушие каждый человек расплачивается по-разному, одни просыпаются каждую ночь в холодном поту, Прохору же «посчастливилось» выжить под палками холопов, почти насмерть забивших молодого парня. Старушка, живущая на окраине деревни, выходила полумертвого юношу и взяла с него обещание уйти из деревни и помещичьих земель сразу же, как только он встанет на ноги.

…Прошло больше пяти лет с того памятного дня, как еще неоперившийся соколик ступил на дорогу своей судьбы. Около двух лет блуждал Прохор по дорогам Руси, зарабатывая себе на хлеб любой работой. Пока однажды его не приметил один из полицейских, собирающих молодых парней для создания какого-то корпуса…. Так мальчик Прохор оказался в стенах казармы «Русских витязей», ставшей для него родным домом.

Не раз он думал о своей судьбе, о том, как бы она повернулась, если бы не встреча с тем полицейским, дядей Петей, но никогда Прохор не жалел, что оказался в корпусе. Пусть там жизнь была немного суровой и жесткой, но именно в таких условиях, замкнутый в себе мальчик сумел превратиться в того кто он есть сейчас.

Из задумчивости Прохора вывел звук горна, оповещающий полк о времени приема пищи, это нововведение ввел цесаревич Алексей, запретивший во время сборов на полигоне и походах готовить солдатам по отдельности. У каждой сотни полка была своя собственная полевая кухня, готовившая на всю сотню сразу.

Время приема пищи испокон веков считалось, чуть ли не священным, поэтому во время обеда никаких разговор о делах почти никто не вел, после – пожалуйста. Так что собрать своих орлов Прохор смог только через час, после того как вышел из шатра бригадира, но он не был зол из-за этого, потому что еще в бытность кадетом, что голодному человеку труднее думать о работе, будь то учеба или выполнение поставленной задачи, нежели сытому и довольному. Правда главное не переборщить с сытостью и покоем. Солдат должен оставаться солдатом при любых условиях, будь то просторы Рязанщины или же столичные казармы гвардейцев.

Но все хорошее когда-нибудь заканчивается, поэтому наслаждаться простой и сытной солдатской пищей витязям пришлось недолго, как впрочем, и всегда, не на светском рауте же, в самом деле!

–Поднимайте витязей,– приказал сотникам Прохор.

Тут же капитаны передали приказ своим помощникам и те сразу же довели его до младшего комсостава. Сержанты же получив команду, взялись за дело с энтузиазмом и в течение пары минут выстроили молчаливые шеренги перед взором Прохора, внимательно оглядывающего каждого воина.