Текст книги "Ключи от неба"

Автор книги: Иван Стаднюк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

– Гы-гы… – глуповато смеется Семен.

– А что смешного?

– Интересно, сколько бы нарядов влепил мне наш старшина, если б я даже вне службы назвал его Игорьком?

Аня смеется и вдруг умолкает. Лицо ее делается серьезным, напряженным. Она увидела Кириллова, танцующего с Еленой Дмитриевной…

Семен перехватывает взгляд Ани и тоже смотрит на лейтенанта

– Что это за дама? – с чувством неловкости спрашивает Аня.

– Это жена нашего командира, – отвечает Семен.

– Жена?! – Аня поражена. И после мучительной паузы снова спрашивает: – А… а давно они поженились?

– Я приехал на службу, уже были женатыми, – беспечно отвечает Семен.

Музыка умолкла. Сквозь толпу поспешно протискивается к Ане лейтенант Маюков.

А Аня лицом к лицу столкнулась с Иваном Кирилловым, которого держит под руку Елена Дмитриевна. Елена Дмитриевна, не замечая Ани, разговаривает с кем-то из женщин.

– Аня… – дрогнувшим голосом произносит Кириллов.

– Анна Павловна, – спокойно поправляет его Аня. В это время между ней и Кирилловым становится Маюков.

– Добрый вечер, Анна Павловна! – бодро здоровается он. – Извините, что не встретил вас. Проморгал.

– Ничего, – с улыбкой отвечает Аня.

Снова заиграла музыка.

– Следующий танец мой! – Маюков уверенно подставляет Ане изогнутую руку.

– Я уже занята, – и Аня берет под руку Семена, который неловко топчется рядом.

– Простите, – сникшим голосом извиняется Маюков и, обескураженный, отходит. А Семен, сам не зная для чего, громко щелкнул ему вслед коваными каблуками.

Кириллов, оставив где то Елену Дмитриевну, протискивается через толпу к Ане и Семену.

– Могу вас пригласить? – спрашивает он у Ани, делая вид, что не замечает Семена.

– Я уже приглашена, – холодно отвечает Аня.

– Простите. – Кириллов мрачнее тучи.

Аня увлекает Семена в круг, но он упрямится, растерянно смотрит на лейтенанта.

– Пожалуйста, пожалуйста! – хмуро говорит ему Кириллов и с напускным безразличием отворачивается.

Аня с улыбкой выжидательно смотрит на Семена. А он, повернувшись к ней, вдруг шарахается в толпу, оттискивает от первой встретившейся на пути девушки ее партнера-солдата и с подчеркнуто деловым видом начинает с ней танцевать.

К смутившейся было Ане подлетает лейтенант Самсонов и галантно приглашает ее к танцу.

– Ну, хлопцы, пропал ракетный полк! Амба! – говорит один из офицеров в кругу хохочущих товарищей, наблюдая за обескураженным Маюковым и подавленным Кирилловым.

Кабинет полковника Андреева.

У рельефной карты, распластавшейся в огромном ящике-столе, стоит, что-то напевая, генерал – поджарый, стройный, седовласый. На его кителе, над высокой лестничкой орденских планок – Звезда Героя Советского Союза. Возле генерала поблескивает очками полковник Андреев.

– Кто наведенец у Оленина? – спрашивает генерал.

– Лейтенант Кириллов, – отвечает полковник.

– Зрелый ракетчик?

– Романтик… По уши влюблен в электронику.

– Похвально. Ракетчик без любви к технике, что скрипка без струн, – Генерал достает из кармана миниатюрную табакерку, открывает ее, берет щепотку табаку и нюхает. С аппетитом чихает. – Пригласите представителя мишенной эскадрильи.

Полковник Андреев выходит за дверь и тут же возвращается с лейтенантом Филиным. Филин четко докладывает:

– Товарищ генерал, штурман эскадрильи управляемых мишеней лейтенант Филин прибыл по вашему приказанию.

– Я вас вызвал, – говорит генерал, – чтобы вы лично объяснили командиру ракетного полка о «сюрпризах», которые приготовили для предстоящих стрельб.

– Можно объяснять?

Генерал утвердительно кивает головой и бросает хитрый взгляд на Андреева.

Филин достает из кармана маленький самолетик и подходит к рельефной карте:

– Управляемые по радио мишени подойдут к полигону с неожиданной стороны… Допустим, вот отсюда, – проносит над краем карты самолетик. – Будут разные варианты маневра по высоте и курсу. Например, один: при очень большом потолке и скорости, – самолетик в руке Филина стремительно проносится над картой.

Полковник Андреев нетерпеливо поводит плечами и перебивает Филина:

– Вы б еще по ракетам заставили нас стрелять!

– Нет, товарищ полковник, – виновато улыбается Филин. – Скорость наших мишеней уступает скорости ракет.

– Слава богу, – хмыкает Андреев.

– Будет и такой вариант, – продолжает Филин, делая над картой эволюции самолетиком. – Цель подойдет к зоне ракетного огня на большой высоте, а затем получит команду спикировать и пронестись впритирку над полигоном.

– Но в боевых условиях противник не знает, где начинается, а где кончается зона действий ракет, – замечает Андреев.

– Верно, – соглашается Филин. – Поэтому мы и предупреждаем, что, если ракетчики допустят хоть малейший просчет, они не обстреляют цели. Пропустят.

– Товарищ генерал, – полковник Андреев встревожен. – Я не совсем понимаю: нам предстоит боевая стрельба согласно программе обучения или мы на сей раз должны быть подопытными кроликами изобретателей из мишенной эскадрильи?

Генерал смеется, машет на Андреева рукой и отвечает:

– Зато в самых сложных условиях проверите боевые возможности комплексов и выучку расчетов… – Он опять достает табакерку, нюхает табак. Смачно чихает в платок и протягивает табакерку Филину.

– Не употребляю, но ради любопытства… – Филин берет щепотку табаку, нюхает, морщит нос, но не чихает.

– Предупредите о «сюрпризе» Оленина и Кириллова, – говорит генерал Андрееву.

– Кириллов будет стрелять? – насторожился Филин.

– Да, – генерал удивлен. – А почему вы встревожились?

– Однокашник мой по училищу. Не хотел бы подводить его, – отвечает Филин.

– Неужели так убеждены в неуязвимости мишеней? – озабоченно спрашивает Андреев.

– Убежден, – уверенно отвечает Филин.

А в фойе клуба продолжаются танцы. Кружатся в вальсе лейтенант Самсонов и Аня, Семен и девушка-солдат. Танцует с Еленой Дмитриевной сумрачный Кириллов.

Раздается звонок, зовущий в зрительный зал. Музыка умолкает.

Во входных дверях появляется лейтенант Филин. Он ищущими глазами осматривает фойе и вдруг, открыв рот, начинает комично морщить нос:

– Апчхи!.. Апчхи!..

Филин зажимает нос платком, обливается слезами и продолжает под насмешливыми взглядами неудержимо чихать.

К нему спешит, проталкиваясь сквозь устремившийся в зал людской поток, Аня.

– Вот злой табачище! – оправдывается перед ней Филин, вытирая платком слезы. – Генерал угостил.

– Запоздалая реакция? – грустно улыбается Аня.

Филин внимательно смотрит на нее и спрашивает:

– А ты почему такая кислая?

– Голова дико разболелась…

– А где Ваня?

– Потом все расскажу… – Аня прячет глаза. – Поедем, Вася, домой. Прошу тебя.

– Поедем… – протяжно отвечает Филин и растерянно разводит руками.

Иван Кириллов не отрывает изумленного взгляда от Анн и лейтенанта Филина. Он порывается к ним, но ему преграждают путь толпящиеся у входной двери в зал солдаты, сержанты, офицеры.

…В свете уличных фонарей появляются вышедшие из клуба лейтенант Филин и Аня. Они направляются к стоящему недалеко «газику». Филин усаживается за руль. Аня – рядом с ним.

«Газик» трогается с места и едет по асфальтовой дороге к контрольно-пропускному пункту.

У дверей клуба стоит лейтенант Кириллов и смотрит вслед удаляющейся машине…

Падает под колеса «газика» ночное, освещенное фарами шоссе. Машина мчится на большой скорости.

– Что же случилось? – спрашивает Филин у Анн, не отрывая взгляда от дороги.

– Ты давно встречался с Ваней? – будто с усталостью отвечает вопросом на вопрос Аня.

– Месяцев восемь – десять назад… Мы же в разных частях служим.

– Он женился…

– Не может быть! – Филин так потрясен, что управляемая им машина завиляла по шоссе.

…Вслед за «газиком» несется мотоциклист. Это Иван Кириллов. Сумрачно смотрят на красные огоньки мигающих впереди стоп-сигналов его глаза. Козырек фуражки низко надвинут на лоб, ремешок перехватывает подбородок.

– Дела, – протяжно говорит за рулем Филин. – После стрельб выясним… Прибежит ко мне, не выдержит. Нам ученые такую новинку приготовили… Ни одной мишени их ракеты не собьют.

– Все это уже не имеет значения, – с жалкой улыбкой отвечает Аня.

«Газик» теперь едет по городской улице. За ним неотступно следует на мотоцикле лейтенант Кириллов.

«Гастроном» – крикливо светится на здании надпись. Ярко освещены витрины.

Возле «Гастронома» машина тормозит. Филин и Аня выходят из нее и скрываются в дверях магазина.

Останавливает поодаль мотоцикл Иван Кириллов.

Сквозь витрину «Гастронома» он видит, как Филин и Аня рассматривают прилавок с винами. Затем Филин подходит к кассе, платит деньги, получает чек.

Кириллов возвращается к мотоциклу.

Из «Гастронома» выходит, неся в руках завернутую бутылку с вином, Аня, а за ней Филин. Они садятся в машину и уезжают.

Кириллов заводит мотор мотоцикла и несется вслед за ними…

На тихой улочке, возле четырехэтажного дома, «газик» останавливается. Аня и Филин выходят на тротуар. Закрыв машину, Филин берет Аню под руку и ведет в подъезд.

Тормозит мотоцикл Кириллова. Иван горячечным взглядом провожает Аню и Филина. Дверь подъезда захлопнулась…

Запрокинув голову, Кириллов смотрит на окна дома. Видит, как в одном окне вспыхивает свет.

…От выключателя опускается маленькая женская рука. Аппарат отъезжает, и мы видим Тоню – институтскую подругу Ани. Она сидела в столовой у телевизора и сейчас, когда в передней послышался шум, включила свет и, застегнув халат, спешит навстречу вошедшим.

– Малыши уже спят? – спрашивает Аня, подавая Тоне бутылку с вином.

– Еле усмирились, – жалуется Тоня, вопросительно глядя то на мужа, то на подругу.

– Можно, я посмотрю? – и Аня, видя, что Тоня не возражает, на цыпочках идет в спальню.

В двух кроватках, стоящих встык, сладко спят мальчики-близнецы. Аня рассматривает их с грустной нежностью. В полутьме видно, как ее глаза наливаются слезами.

Кириллов, с трудом оторвав от светящегося окна обезумевшие глаза, дает газ, включает скорость, и мотоцикл бешено уносит его в темень улицы…

А в полковом клубе продолжается концерт. Зал переполнен. В одном ряду напротив бокового выхода сидят Семен Лагода, Юрий Мигуль, старшина Прокатилов, лейтенанты Маюков и Самсонов. Они лениво аплодируют кому-то и переговариваются.

– Юра, мне, кровь из носу, надо срочно с какой-нибудь девушкой познакомиться, – озабоченно говорит Семен.

– Почему срочно?

– Надо глаза нашим лейтенантам намозолить.

– А ты с врачихой. – Юра ехидно ухмыляется.

– Хватит! – Семен не замечает иронии друга. – Ее надо остерегаться, как комендантского патруля на улице.

– Во! Люблю здравые рассуждения, – Юра хмыкает и толкает Семена локтем под бок.

На сцену выходит конферансье.

– Солистка окружного ансамбля Полина Ячиченко! – объявляет он.

На сцене появляется молоденькая актриса в сверкающем подвенечной белизной платье. Лицо ее отмечено той странной и дикой красотой, которая нередко встречается на юге Украины, аспидно-черные, по-монгольски чуть раскосые глаза, над которыми круто взметнулись надломленные брови, пухлые губы. Она улыбается, раскланивается, смотрит на сестру (Елену Дмитриевну), сидящую в первых рядах, слегка кивает ей головой.

– Лирическая песня «Солдатская невеста»! – объявляет конферансье.

– Хе! Солдатская! – ухмыляется Маюков. – Такая и офицеру не по зубам.

– И где рождаются такие красивые? – вздыхает Самсонов.

Раздаются вступительные аккорды рояля, и Полина начинает петь. Ее песня, вначале легкая, еле уловимая, постепенно набирает силу и заставляет трепетно биться сердца слушателей. Трогательно-чистый голос певицы стыдливо рассказывает о верной любви девушки к парню, который где то на холодном и далеком краю земли сторожит покой страны. Какая-то мучительная нежность, детская непосредственность и теплота, которыми насыщен голос певицы, заставляют думать, что она и есть та самая влюбленная девушка, тоскующая по милому.

Зал будто перестал дышать. Мечтательно смотрит на певицу лейтенант Самсонов. Сияют восторгом глаза Маюкова. Едва шевелятся от волнения губы Прокатилова.

Семен Лагода и Юрий Мигуль тоже слушают песню так, будто утоляют страшную жажду: на лицах солдат восторг и необыкновенная нежность, стыдливая нежность ко всем девушкам на свете.

Взволнованно лицо Елены Дмитриевны, слезы туманят ей глаза: она растрогана и ошеломлена успехом сестры.

Умолкает последний аккорд, и зал вкладывает все свои чувства в аплодисменты.

– Ракетчики на отдыхе! Солдатский перепляс! – объявляет конферансье

С двух сторон вылетают на сцену с гармошками лихие парни в солдатской одежде. Начинается много раз виденное, но неизменно волнующее состязание ловких и веселых ребят…

Юрий Мигуль случайно обращает внимание на боковую дверь, в которую кто то вошел, и замечает, что в фойе прогуливается певица Полина Ячиченко.

– Мне надо выйти, – шепчет он Семену и, согнувшись, пробирается к дверям.

Пустынное фойе полкового клуба. Притушены люстры. Дремлют на стенах огромные картины в массивных рамах. Сюда доносится приглушенный шум зрительного зала.

Открывается дверь, и из зала, откуда выплеснулся шум, выходит Юрий Мигуль. Не сдерживая плутоватой улыбки, он осматривается и видит Полину. Она уже переодета в скромное платье, на плечи накинут пуховый шарфик. Девушка остановилась перед картиной, на которую падает свет дежурной люстры, и внимательно рассматривает полотно.

Юра некоторое время наблюдает за ней, затем одергивает на себе гимнастерку, поправляет на груди спортивные значки.

– Разрешите представиться, – обращается он к девушке с напускной смелостью. – Юрий Мигуль!

Полина смотрит на Юру с недоумением.

– Вам не скучно одной?

– Наоборот. После концерта я люблю быть только одна, – и Полина снова начинает рассматривать картину.

– Извините, – Юра обескураженно улыбается и отходит в сторону.

А на сцене в разгаре перепляс. В зал тихо возвращается Мигуль и садится на свое место рядом с Семеном.

– Сеня, поздравляю! – шепчет Юра. – Ты приглянулся артисточке.

Семен, повернувшись к Юре, с недоумением хлопает глазами.

Прогуливается в фойе. Я подошел, спрашиваю, как ей здесь нравится. А она отвечает: очень славные ребята. А один, говорит, тот, который с шевелюрой, – глаз нельзя оторвать от него!

– Ври больше, – отмахивается Семен

– Не веришь? Говорит мне: прогуляйтесь со мной, а то одной скучно. А я вспомнил, что тебе надо познакомиться с девушкой, и убежал.

– Перестань трепаться!

– Серьезно тебе говорю!.. Если не хочешь идти, я опять пойду, – и Мигуль порывается с места.

Семен удерживает Юру за руку, испытующе смотрит ему в глаза.

– Если врешь… – и Семен, показав Юре кулак, уходит из зала.

Когда за Семеном закрылась дверь, Юра, не сдерживая смеха, шепчет что то старшине Прокатилову Тот слушает с веселым интересом, потом передает новость Самсонову. Лейтенант Самсонов довольно хохочет и тихо рассказывает о проделке Мигуля Маюкову. Все, предвкушая поражение Лагоды, с нетерпением посматривают на дверь.

А Семен уже «описывает круги» по фойе. Ему хочется подойти к девушке, но он робеет. Ведь не простая девушка – актриса!

Полина останавливается перед картиной «Сватовство майора».

Семен наконец решается. Поправляет шевелюру, одергивает гимнастерку и, остановившись рядом с девушкой, начинает с преувеличенным интересом рассматривать картину.

– Между прочим, – бойко замечает Семен, – автор этой картины тоже был военным человеком.

Полина, скользнув по Семену беглым взглядом, продолжает смотреть на полотно.

– Федотов его фамилия, – не сдается Семен – Павел Андреевич. Выдающийся живописец, основатель демократического, сатирического обличительного жанра в русском искусстве. Едко высмеивал язвы крепостничества, нравы дворян и купцов. Его картины отличаются глубоким психологизмом…

– Почему же вы не слушаете концерт? – холодно перебивает его Полина.

– А мне после вашего выступления ничего больше не интересно, – льстит Семен напрямик.

Полина взглянула на ефрейтора с сомнением.

– Тем более, – продолжает он, – что такие фамилии, как ваша, у нас в каждом селе есть.

– А вы откуда? – в мягком голосе Полины послышалась заинтересованность.

– Из Винничины, – с готовностью отвечает Семен.

– Ой! – с радостным удивлением восклицает Полина.– И я винничанка! Я из Немирова.

– Из Немирова?! – Семен даже задохнулся от избытка чувств. – Так это же в двух шагах от моей Чижовки!

– Вы из Чижовки?! – Полина смеется восторженно, по-девчоночьи. – В нашу школу девчата из Чижовки ходили. Надю Лагоду знаете? У нее брат Семен…

Семен потрясен еще больше. Он во все глаза смотрит на Полину, шевелит губами, силясь что-то сказать. Наконец шепчет:

– Ты… вы… Полюнька Трохимова?.. Так я ж…

– Сенька!.. – Полина бросается Семену на шею. – С ума можно сойти!..

– Антракт! – объявляет конферансье. В зрительном зале вспыхивает свет. Публика встает, заполняет проходы.

Из дверей зрительного зала выливается в фойе публика. В толпе солдат выходят Юрий Мпгуль и старшина Прокатилов. Юрий вдруг устремляет перед собой крайне удивленный взгляд, трагикомическим жестом хватается рукой за сердце и шепчет:

– Хлопцы!.. Держите меня, а то сейчас врежу дуба!

Солдаты и Прокатилов замирают на месте и, потрясенные, смотрят на… Семена Лагоду, который под руку с Подиной прохаживается по фойе – гордый и недоступный, делая вид, что никого не замечает.

Полина оживленно о чем-то ему рассказывает, заразительно хохочет.

Застыли у колонны лейтенанты Самсонов и Маюков. Они смотрят на Семена и Полину так, будто не верят своим глазам.

– Ущипни меня, Маюков, – растерянно шепчет Самсонов.

– Нет, друг мой, это не сон, – отвечает Маюков. – Это все та же загадка человеческого характера… Как он ухитрился, стервец?!

– Когда ты успела вырасти? – с удивлением спрашивает Семен у Полипы. – Я тебя помню пигалицей с двумя косичками.

– Сам ты пигалица. Я ж три года потом в Киеве жила! Училась.

– Я тоже собираюсь на учебу. В офицерское училище.

– Сеня, – Полина вдруг делается озабоченной. – Лене надо уходить, а мы с тобой и не поговорили.

– Ну давай еще встретимся, – предлагает Семен.

– Давай, – соглашается Полина. – А знаешь что? – Она засматривает ему в глаза. – Мы завтра уезжаем с концертами в другие части, а через три недели вернемся. Тогда и встретимся. Хорошо?

Со стороны завистливо смотрит на Семена и Полину Юра Мигуль, проводит рукой по своей стриженой голове, тяжко вздыхает…

Затемнение.

Полигон…

Трепещет на верхушке мачты красный флажок…

На обвалованных позициях стынут на пусковых установках под пронизывающим ветром хищные, серебристые тела зенитныл ракет. Дремлют заиндевелые фургоны – кабины станции наведения.

Аппарат панорамирует, и мы замечаем холмики над бункерами командного пункта. Над ними выставили округлые головки перископы.

В недалекой низине приютились машины-вездеходы и тягачи с прицепами для транспортировки ракет.

И больше не на чем остановиться взгляду. Кругом голая, чуть всхолмленная степь, прихваченная первым морозцем. Холодное безмолвие под дымчато-голубым небом.

Тепло и светло в просторном помещении укрывшегося под железобетонными сводами командного пункта.

На раскладном стульчике, повернувшись к свисающей с серого потолка электрической лампочке, сидит полковник Андреев и, поблескивая очками, читает «Красную звезду». Рядом прохаживается знакомый нам генерал. Он посматривает на размещенные вдоль стен выносные индикаторы, планшеты воздушной обстановки и управления самолетами и огнем, графики, таблицы и напевает.

В бездверный проем заглядывает лейтенант Кириллов. Он в шинели, в ушанке; видно, что забежал в подземелье оттуда, со стартовых позиций. Заметив генерала, пытается улизнуть куда-то в глубину, но это ему не удается.

– Наведенец?! – заинтересованно спрашивает генерал.

Исчезнувший было в сумрачном проходе Кириллов опять появляется в полосе света.

– Так точно! – докладывает он. – Лейтенант Кириллов. Ищу инженера.

– Был, да наверх сплыл… А зачем вам инженер? – с веселым любопытством спрашивает генерал. – Я слышал, что у вас каждый оператор может инженера заменить.

– Ну, не инженера, но за пультом наведения некоторые работать могут.

– Ой, хвастаетесь, лейтенант! – генерал достает табакерку, нюхает прямо из нее и крякает от удовольствия.

– Не хвастаюсь, – с уверенностью отвечает Кириллов.

– Придется проверить, – с сомнением качает головой генерал, бросив взгляд на полковника Андреева. И тут же протягивает Кириллову табакерку. – Угощайтесь!

– Не привык, – качает головой Кириллов.

– Ну, ради любопытства. Тут все нежные ароматы земли!

Кириллов деликатно берет щепотку табаку.

– Больше, больше! – подбадривает его генерал. – Иначе не продерет.

Кириллов зажимает между пальцами побольше коричневого порошка и поочередно заправляет им ноздри… Силится чихнуть, но у него не получается.

В это время в укрытие заходит майор Оленин. Андреев, оторвав глаза от газеты, спрашивает у Оленина:

– Порядок?

Оленин утвердительно кивает головой.

– Как регламенты? – интересуется генерал.

– К концу, – отвечает Оленин.

– Оценка?

– Стараемся…

Генерал обводит офицеров добродушным взглядом, понимая, что сковывает их своим присутствием, потом говорит:

– Считайте, что меня здесь нет.

– Дивизион готов… – недоумевает Андреев.

– Но я не знаю, когда появятся цели, – усмехается генерал. – Может, сейчас, а может, ночью. Так что занимайтесь по распорядку дня.

– Ясно, – коротко бросает полковник Андреев.

Среди голой степи виднеются несколько сборнощитовых домиков и ангаров. Это стартовая позиция самолето-мишеней. Похожие на реактивные истребители, три мишени, вздыбив под углом носы вверх, стоят наготове на пусковых установках.

Закончив предстартовую подготовку, убегают в укрытие солдаты – все в шлемофонах, одетые в темные комбинезоны.

В штурманской кабине за пультом управления – лейтенант Филин. Лицо его спокойно и сосредоточенно. Рядом с ним сидят еще два штурмана. Перед каждым – приборный щит для управления мишенью. На щите виднеются кнопки с надписями: «Кобрирование», «Пикирование», «Левый разворот», «Правый разворот». Здесь и рычаги управления мощностью двигателя и положением щитков.

– Напоминаю задачу, – строго обращается Филин к своим соседям. – В зоне ракетного огня непрерывно делать эволюции. Маневренные возможности использовать до предела и максимум помех. Надо постараться уклониться от ракет и совершить посадку мишеней.

Филина прерывает голос командира эскадрильи, зазвучавший из динамика:

– Старт первой разрешаю. Готовность двадцать секунд!

Колючими глазами впивается Филин в секундную стрелку часов, вмонтированных в приборный щит, кладет указательный палец правой руки на кнопку «Старт».

– Старт! – резко звучит в динамике.

Филин энергично нажимает на кнопку, и тотчас же все содрогается от оглушительного грохота.

На стартовой позиции. Крайняя мишень, выбрасывая из сопла мощную огненную струю, срывается с направляющей рамы пусковой установки и круто взмывает в небо…

Новый удар грома!.. Уходит стрелой ввысь вторая мишень… И только утонула она в голубом океане неба, как стартовая позиция вновь содрогается от мощного взрыва: третья мишень тоже стартовала…

В кабине у индикатора кругового обзора сидит майор Оленин. Красивыми, почти изящными движениями он поочередно поворачивает регулировки, подстраивает яркость пробегающей развертки, затем, повернувшись к Кириллову, энергично командует:

– Дивизион, готовность номер один!

В глубине кадра в кабину наведения заходят генерал и полковник Андреев. Они сейчас в роли пассивных, но пристрастных наблюдателей…

У пультов с электронной аппаратурой – расчет операторов. Слышится мерный гул включенных двигателей и вентиляторов.

Лейтенант Кириллов нажатием кнопки вверху включает станцию, затем вращает регулировки. Перед ним на панелях загораются десятки лампочек, вспыхивает голубым светом экран локатора.

Замерли на своих местах операторы. Ближе к Кириллову сидят Семен Лагода и Юрий Мигуль.

– Поиск! – приказывает майор Оленин.

– Есть поиск! – повторяет Кириллов и, устремив взгляд на экран, вращает маховики.

И тут случается непредвиденное: Кириллов вдруг морщит нос, потешно кривит лицо.

– Апчхи! – неожиданно оглушает он всех. – Апчхи-и!

– Будьте здоровы! – с усмешкой говорит генерал. С тревогой смотрит на лейтенанта полковник Андреев. А Кириллов, зажимая нос платком, все чихает и чихает – звонко, по-бабьи, с упоением.

– Азимут сто сорок три! – слышится настороженный голос майора Оленина.

Кириллов продолжает чихать. Экран перед ним расплывается в голубое бесформенное пятно.

– Лейтенант, вы убиты, – дает вводную генерал.

В кабине наведения наступает гробовая тишина.

– Разрешите… – порывается к пульту управления полковник Андреев.

– Вас здесь нет, – останавливает его генерал.

– Разрешите, – подает голос Оленин.

– И вас нет, – отвечает ему генерал. – Только операторы.

Кириллов, зажав лицо платком, растерянно смотрит то на генерала, то на полковника. Нерешительно поднимается со своего места, кидает быстрый взгляд на Семена Лагоду и, продолжая чихать, обращается к Оленину:

– Ефрейтор Лагода, к пульту наведения! – резко командует Оленин.

Семен оторопело хлопает глазами и тут же, уступив свое место кому-то из товарищей, садится за пульт наведения.

– Слушай мою команду!.. – звучит надтреснутый голос Семена Лагоды.

– Азимут сто сорок восемь! – передает Оленин. – Дальность… Высота…

Семен замечает на экране белую пульсирующую точку и восклицает:

– Есть цель! – Он уверенно крутит штурвалы, «подгоняя» метку к цели. И тут же приказывает операторам: – Взять цель!

Высветился экран перед Юрием Мигулем. Он явно нервничает. Рывком крутит штурвалы, и белая точка стремительно плывет по экрану, перескакивает горизонтальные метки.

– Есть ручное сопровождение! – первым докладывает солдат, заменивший Семена.

Наконец и Юра поймал белую точку в перекрестие меток.

– Взять на автоматическое!

– Есть автоматическое! – слышатся голоса операторов.

И вдруг на экране Мигуля импульс от мишени исчезает.

– Срыв сопровождения! – испуганно докладывает Юра.

– Срыв! – вторит его сосед.

Нервно ерзает на стуле полковник Андреев. Испуганны, залитые слезами, глаза Кириллова. Сурово сдвинул седые брови генерал. Его лицо неподвижно, но заметно, что генерал волнуется. На его лбу вспухают бисеринки пота.

– Всем операторам!.. Выдерживать маховиками скорость сопровождения! – спокойно приказывает Семен. Он вращает штурвал и неотрывно всматривается в экран.

Вдруг на краю экрана индикатора Лагода замечает засвеченное пятно.

– Цель на развороте. Помехи! – докладывает он чуть охрипшим голосом.

– Есть цель! – обрадованно восклицает Юрпй Мигуль и вращением штурвалов вводит засвеченное пятно, в котором пульсирует яркая точка, в перекрестие меток.

Раздается команда Оленина:

– Определить исходные данные для стрельбы!

Ракетная позиция. Шелохнулись на пусковых установках ракеты. Плавно и неотвратимо приподнимаются они вверх в направлении далеких и невидимых целей…

Снова кабина. У экрана индикатора кругового обзора майор Оленин. Он внимательно следит за разверткой…

– Цель уничтожить! – почти торжественным голосом приказывает Оленин, повернув голову к Семену Лагоде.

Генерал, неотрывно следя за Семеном, вытирает платком взмокший лоб.

Семен держит руку на кнопке «Пуск».

– Внимание! – Голос его звучит резко и властно. – Первая… пуск! – и нажимает кнопку.

Ракетная позиция сотрясается от оглушительного грохота. Ракета резко срывается с направляющей стрелы и с отдаляющимся рокотом, оставляя за собой огненный шлейф, уносится в немыслимую высоту.

Все выше и выше бушующее пламя ракеты. Ракета несется наперехват чуть заметной в глубине голубого неба белой точке, которая вдруг начинает описывать крутой разворот.

Но электронный мозг бдительно следит за полетом ракеты и за целью. Вот клубочек огня все ближе и ближе к белой точке… И наконец – яркая вспышка… Она тонет в образовавшемся белом облачке, из которого начинают неуклюже вываливаться горящие обломки…

На ракетной позиции опять гремит удар грома, и в небо уносится вторая ракета. Кажется, это летит, поблескивая в лучах солнца, звезда с огненным хвостом.

Еще взрыв!.. Стартовала третья ракета. Пусковые установки заволокло дымом и тучей взвихренного снега. А ракеты все выше и выше…

В штурманской кабине по управлению целями – самые напряженные минуты. Лейтенант Филин впился обеспокоенным и недоумевающим взглядом в экран индикатора, на котором отчетливо видно, как сближаются две белью точки – мишень и ракета. Ракета уверенно идет наперехват цели.

– Вот это работа! – с невольным восторгом замечает Филин.

И тотчас нажимает кнопку «Пикирование». Белая отметка мишени начинает послушно плыть к боковому срезу экрана. Фичин крутит штурвалы, чтобы не упустить ее, но видит, что и отметка от ракеты тоже изменила курс. Еще мгновение, и обе точки встретились… Не слышно в штурманской кабине, как где-то, за много километров, на очень большой высоте прогрохотал взрыв. А на экране вспыхнуло белое пятнышко с яркими блестками.

– Все! – устало и как-то виновато проговорил Филин, выключая радиоаппаратуру. – На таких ракетчиков и мишеней не напасешься…

Из дымного облака в небе падают горящие обломки самолета-мишени. Они все ниже и ниже к земле…

По степи несется табун испуганных сайгаков…

С пронзительным воем врезаются в землю исковерканные куски металла. Из недалекой вымоины, заросшей колючим кустарником, выскакивает потревоженный волк и устремляется в степь…

Ошалевший от страха зайчишка мечется менаду дымящимися обломками…

На командном пункте полигона – веселое оживление. Во весь рот улыбаются полковник Андреев и майор Оленин, глядя на лейтенанта Кириллова, который, вытянувшись в струнку, смущенно докладывает генералу:

– Товарищ генерал, все цели поражены! Расход – три ракеты!..

– Поздравляю, товарищ лейтенант! – генерал протягивает Кириллову руку.

Но тот воспринимает поздравление как насмешку, молчит. Наконец произносит:

– А меня за что?.. Вот его надо, – и указывает на стоящего рядом Семена Лагоду.

– Как «за что»?! – искренне изумляется генерал. – Стоило вам только чихнуть, и все цели, как корова языком слизнула!

В бункере прокатывается смешок.

– Представляю, что было бы, если б вы сами сидели за пультом наведения! – продолжает он и берет руку Кириллова. – Нет, без шуток поздравляю!.. Так подготовить операторов!.. – Генерал кивает на Семена. – Да при такой выучке муха в небе не пролетит!.. – И обращаясь к Семену: – Верно?

– Так точно! – улыбается Семен Лагода.

– Вы посмотрите на него! – восклицает генерал и достает из кармана табакерку. – Он сухой, а я мокрый!.. А что было бы, – генерал нюхает табак, – если б он пульнул ракетами мимо целей? Ведь надо мной тоже начальство есть… Нет, молодой человек, вам прямая дорога в ракетное училище! – И он протягивает Лагоде табакерку.