Текст книги "Кровь времён"

Автор книги: Иван Будник

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Иван Будник
Кровь времён

Часть первая. Тени

Предисловие

Я знаю много, видел то, что было,

И мой рассказ всё может описать:

Туманом мир накрыла злая сила.

На этот раз нам нечем отвечать…

А потому, прошу я лишь решенья…

Лишь помощи закончить этот бой,

Прошу помочь развеять все сомненья,

Чтоб защитить могли мы дом родной.

Я расскажу всё с самого начала,

Пускай наш мир давно уже другой,

Но всё, что нам по жизни выпадало,

Всегда таится в древности седой.

И я начну с того, кто стал мне другом,

С него начнётся исповедь моя.

Он стал ключом. Я это не забуду:

Чья жертва стала очень велика…

1

Никто не вспомнит этой деревеньки,

Но там и начинается рассказ.

Друзья, что с детства вечно были вместе,

Источником являлись всех проказ.

Один из них придумывал забаву,

Другой беспрекословно выполнял.

И первый был за знание и правду,

Другой же только силу применял.

Настолько разными они казались,

Что все вокруг дивились им одним,

Всегда вдвоём как братья появлялись,

Как Арев часто многим говорил.

Но вот судьба поставила преграду,

Назначив расставанья горький час,

Никто не мог, увы, отсрочить дату,

Судьба всегда решает всё за нас.

Отец Анеса часто ездил в город,

Где торговал и хлебом, и сукном,

Не брал Анеса, говорил, что млад он,

И потому ругались сын с отцом.

И вот, в последнюю свою поездку,

Два месяца не слал отец вестей,

Анес переживал, сорваться с места

Не дали уговоры всех друзей.

Ещё неделя птицей пролетела,

Мать с сыном в путь далёкий собрались,

Но вдруг в дали повозка заскрипела,

Летел возница, будто бы гнались.

Лишь он остановился возле дома,

Осела пыль, и все узнали лик —

Отец к семье вернулся ненадолго,

Чтоб рассказать о том, что тяготит.

Отец Анеса

Наместники короны в Арасете,

На площади, где торг всегда идёт,

Постановили новое решенье:

«Товар лишь житель града продаёт».

Мы все живём за счет этой торговли.

Что делать нам? И как же дальше жить?

Семью не прокормить на рыбной ловле,

На хлебе и воде? Как же нам быть?

Все стали убирать товар, но стража

Не выпускала никого домой.

Ещё один приказ был отпечатан:

«Что в граде есть, останется лишь в нём».

И после начались на нас гоненья,

И стали отбирать у всех товар,

И через час всё то, с чем я приехал,

В казну перетекло. Такой кошмар.

Всех выгнали за стены Арасета.

Вопрос в глазах читался: «Почему?»

Но не было ответов. В это лето

Власть забирает всё себе в казну.

Мы лагерь подле стен разбили малый

И думали, что дальше предпринять?

Домой вернуться без всего нельзя нам,

Иначе обречём их голодать.

Прошло два дня, и вышел к нам наместник,

Мы думали, что он нас пустит вновь,

Но тот сказал, что нас вернёт на место,

Коль сможем выплатить ему налог.

Я объяснил, что он его получит,

Лишь только возвратив весь наш товар.

Продав его, заплатим мы всю сумму,

В ответ наместник только хохотал:

«Весь ваш товар лишь то, что нынче с вами.

Другого нет. Не видел я его!

Так что платите или уезжайте!

Одно из двух, иного не дано».

Я заплатил… Отдал, что накопилось,

И место я своё назад вернул.

За мной все остальные потянулись,

Этот налог нам в сердце нож воткнул.

Я изучил последние законы

И приобрёл там хилое жильё.

Платить за дом и прочие поборы

Смогу пока имеется сырьё.

Так что, Анес, пора нам собираться.

Так суждено. Наш путь ведёт туда.

Хоть будем там мы жить, не жить бояться…

Возможно, наша такова судьба.

2

Среди туманных гор, на остром пике,

Стояла башня, призрачный скелет.

Проклятьем нависала в нашем мире

И зверем пожирала солнца свет.

Нет в башне окон, вход был замурован,

Но даже это не сдержало зло.

Копив веками силы, заточённый,

Оарис тихо шёл своим путём.

Он в мысли проникал и этим самым

Людей сбивал с их главного пути,

Тепло сердец легко уничтожая,

Он пепельные оставлял огни.

Питаясь злостью, болью и страданьем,

Он исказил понятие добра,

И первыми попали под влиянье

Наместники короны. Их судьба —

Разрушена. Душа сдалась без боя,

И каждый сдался, сердце оголив,

Теперь они полны в душе лишь злобой,

И жадность их сжирает изнутри.

* * *

Собрав в себе накопленные силы,

Оарис сделал свой последний шаг,

И с яростным ударом от темницы

Все камни разлетелись по горам.

Разорваны все цепи, и свобода,

Поднявшись высоко под облака,

Взлетел и путь направил в старый город,

На поле, где свободу потерял.

* * *

Над городом клубились тёмны тучи

И молния кнутом секла дома.

Гром резал слух, и в эту же минуту,

Оарис появился на глаза.

Он сделал шаг по площади и руки

Поднял, шепча заклятие своё.

Носились люди с криками в испуге,

В их город опустилось это зло.

Летели искры, крыши поджигая

Амбаров и хранилищ. А людей —

Животные топтали, убегая,

В безумной пляске яростных огней.

Закончив говорить своё заклятье,

Оарис словно солнце погасил,

И целый город выцвел в одночасье,

И тьма вокруг окутывала мир.

Вдруг свет пробился, и везде стал виден

Лишь пепел, пыль и ничего вокруг.

Все люди одинаково застыли —

От зданий только праха серый круг.

Второе же заклятье оживило

И подарило вырванную жизнь,

Но только люди перестали видеть

Свет солнца над землёй и неба синь.

Лицо накрыли чёрным капюшоном

И зрение смогли вновь обрести.

Так каждый, как один, тут стал бесплотным,

Но силы с каждым часом всё росли.

Из пустоты и пепла вдруг поднялись

Гранатовыми копьями шипы,

Строения под ними появлялись,

Как будто под деревьями грибы.

Заклятье третье обвивало город,

Подняв его с земли под облака.

Прах падал вниз, кружа на сером фоне,

Но лишь земли касался – прогорал.

Тенями стали все, кто жил в том граде,

Бродили серой массой средь домов.

Оарис сел на трон царём во мраке

И начал отбирать себе бойцов.

3

Простился Арев с другом, тот уехал,

Ворвалась в сердце чёрная тоска.

Отец занять его стремился делом,

Но всё не ладилось, увы, в руках.

Как в омут Арев окунулся в книги,

В них он нашёл блаженный чистый свет,

Ко всем тянулся знаниям он в мире,

Но грусть всё же душила много лет.

Однажды, проходя мимо витрины,

Увидел он: с сияющей каймой,

Узором неземным златым извита,

Лежала книга с надписью большой.

Она гласила: «Хроники Империи» —

И как магнит притягивала взор.

Он в лавку забежал, так был уверен,

Что этой ночью он её прочтёт.

Арев

Я видел книгу «Хроники Империи»,

У вас лежит поверх других томов.

На самом видном месте, на витрине.

Продавец

Не знаю, с этой книгой не знаком.

Пошёл назад, на улицу, к витрине,

Но книги этой там он не нашёл,

И было чувство, будто он впервые

По незнакомой улице прошёл.

Он думал: «Что со мной? Что происходит?

Слабеют ноги, голова не та,

В глазах темнеет, сердце сильно колет…» —

На землю пал, а дальше пустота.

Прошёл, наверно, день, он пробудился,

Лежал в кровати, дома у себя.

Родители сидели у камина

И говорили меж собой, шепча.

Лишь Арев чуть привстал, как подбежала

К постели мать, хотела расспросить.

Мать Арева

Что там случилось? Что с тобою стало?

Вот, выпей, станет легче говорить.

Арев

Не знаю, что случилось, я шёл мимо,

Заметил книгу, захотел купить,

Но только продавец её не видел,

Я думал, что хотел он подшутить.

Я вышел вновь взглянуть на ту витрину,

Но книга та исчезла без следа.

И тут я ощутил, как будто силой

Из тела вон летит моя душа.

Отец Арева

А что за книгу видел на витрине?

Арев

Название припомнить не могу.

Я плохо помню, где я был, что видел

И чувство было, будто бы я сплю.

Мать Арева

Спи, мой сынок, ты просто утомился,

Расслабься, погрузись в блаженный сон.

Родители беззвучно удалились,

И в дом прокралась ночь сквозь тьму окон,

Но только сны наполнили кошмары,

Он видел эту книгу, и она

Звездой сияла, тьму вокруг сжигая,

Как будто листья в пламени костра.

Но мрак вокруг неё стал только гуще,

И через миг вдруг появилась тень.

Она, как зверь, что был с цепи в мир пущен,

Рвалась порвать бумажную мишень.

Тень испарилась, и явился город,

Летящий над землей, словно корабль,

И злато на воротах было чёрным,

Прах падал и выписывал спираль.

Чем ближе приближался к книге город,

Тем ближе к Ареву была она.

«Найди меня! Пока ещё не поздно!..» —

Был голос, и иллюзия прошла.

4

Наутро Арев встал с восходом солнца,

И тут же начал вещи собирать.

Сквозь слабо приоткрытое оконце

Роса на солнце начала играть.

Он вышел и побрёл, потупив очи,

Поддавшись наважденью своему.

Он не будил родных, чтоб не тревожить,

О сне он не поведал никому.

Куда идти теперь стоит дилемма,

И он пошёл куда глаза глядят.

Прямой дорогой к рынкам Арасета,

Ведь там Анес, его названный брат.

* * *

Путь, словно змей, полз медленно средь поля,

А к вечеру укрылся средь дубрав.

К земле клонились ветви как от горя,

Во тьме аллею длинную сковав.

Заброшенной тропой дорога стала,

Сужаясь, расширяясь без конца.

Тьма Арева всё больше поглощала,

Вокруг царила только тишина.

Нет птиц, как будто не было их вовсе,

Зверья не видно, словно умер лес.

Поляна встала словно на подносе,

И купол из ветвей вместо небес.

Остановился Арев на ночёвку,

Развел костер, достал чуть-чуть еды.

Рассматривал чудную обстановку,

Давило сердце чувство пустоты.

Вдруг из ветвей явился белый старец,

Словно прошел сквозь потайную дверь.

Направился он к Ареву, хромая,

И молвил тихо:

Белый старец

Здравия тебе,

Откуда ты идёшь? Куда путь держишь?

Что ищешь? Иль что-то потерял?

Арев

Да здравия, бел старец, не поверишь…

Ищу я то, о чём никто не знал.

Белый старец

Быть может, помогу в твоём искании.

Какой, скажи мне, ищешь ты предмет?

Арев

То «Хроники Империи». Встречали?

Источник знания прошедших лет.

Хотел купить, но след её растаял,

Во сне она к рукам моим плыла.

А где искать её теперь не знаю…

Околдовала книга та меня.

И, отказавшись от всего мирского,

Я начал путь, куда глаза глядят,

Покуда не увижу книгу снова,

Себе поклялся: не вернусь назад.

Белый старец

Ну, что сказать, помочь тебе мне нечем,

Хотя о книге слышал, но давно.

Я думаю, что очень скоро встретишь

Тех, кто поможет, будет заодно.

Но только вас объединит другое.

Арев

И что же это?

Белый старец

Мне откуда знать?

Я просто старец.

Посидев немного,

Он начал растворяться, исчезать.

Один лишь миг, и вместо человека

Туман ковром стелился по земле.

Уставший путник спал под сенью леса,

Он провалился в мягком крепком сне.

5

Проснулось солнце. Небо посветлело,

Запели птицы, пробудился лес.

Стена из древ заметно поредела,

И не узнать уже вчерашних мест.

Лучи поляну светом озарили,

И от росы искрилась вся земля.

Свет залил всё, стирая краски в мире,

Из мрака рощи в яркие поля.

Проснувшись, Арев медленно поднялся,

Поев немного, путь продолжил свой.

Тропа петляла, словно в пьяном танце,

Через деревни проходя порой.

Природа разукрашивала поле:

Цветами разноцветными, рекой.

Деревья-островки в зелёном море,

Пытались выпить тот поток живой.

В траве порхали птицы еле слышно,

Терялись в тихом шёпоте воды.

В земле местами копошились мыши,

Исполнено все было красоты.

И он стоял, смотрел заворожённый,

Прошло, наверно, несколько часов,

Как снова оказался на дороге.

Опять тянуло вдаль, за горизонт.

* * *

Укрылось солнце, надвигался вечер,

Но тучами закрыло небеса.

Лишь молния прорезала завесу,

Разбушевалась яростно гроза.

Дождь Арева застал в открытом поле,

Вдали был лес, он поспешил туда.

Стихия бушевала на просторе,

Всё скрыла дождевая пелена.

Лес не спасал, вода везде струилась,

Невзрачный домик разглядев во тьме,

Промокший путник стал войти проситься.

Молчание лишь был ему ответ.

Не мог спасти его навес дырявый.

Где спрятаться? Куда ещё пойти?

И тут, вдали, звездою засияли

Как будто свечи – малые огни.

К ним Арев подходить стал осторожно,

И вот уж разглядел трёх человек.

Они шептались меж собой о чём-то

Под сенью грота. Вдруг раздался треск.

Первый голос

Ты кто такой и как нашёл нас ночью?

Арев

Вам здравия желаю, лишь хотел

Укрыться от дождя. Нет сил и мочи

Продолжить путь, когда весь отсырел.

Второй голос

Я говорил, что нас так обнаружат.

Всё забираем и идём назад.

Третий голос

А с этим что? Заложник нам не нужен?

Второй голос

Берём с собой. Ну что, попал ты, брат.

Арев

Я ваших лиц не вижу, не запомню

И выделить вас не смогу в толпе.

Первый голос

Зато по голосу узнать ты сможешь.

Связать его, в мешок, да побыстрей!

И в тот же миг ему связали руки,

Он даже не успел и рта открыть,

Накинули мешок, везли по лужам,

Стал Арев думать, что ему не жить.

Прошли минуты, почва стала камнем,

Звук отражался эхом в тишине,

Дождя не слышно, всё вмиг замолчало…

Они остановились наконец.

6

Безмолвие вокруг царило властно.

Лишь треск огня разбавил тишину.

Сидел хозяин в кресле безучастно,

Внимание отдав своё костру.

Главарь

Прошу простить моих людей за грубость.

Вас вижу напугали?

Арев

Да, слегка.

Главарь

Во злобе чаще выступает грубость.

А эта злость, увы, не их вина.

Короткие, но важные вопросы

Я вам задам, а после посмотрю,

Насколько мы подвержены угрозе

От вас. И если так, я вас убью.

Что привело вас в пригород безвластья?

Вы не бродяга, как я посмотрю.

И не торговец…

Арев

Да, всё это правда

Мешок снимите. Я всё расскажу.

Мне сложно говорить, лица не видя,

Того, кто слушает.

Главарь

Увы, увы…

Я жизнь вам подарил, её цените.

Арев

Тогда слова мои будут скупы:

Оставив дом, я вышел на дорогу,

Чтобы найти лишь то, что мне сулит

Удача, случай…

Главарь

Что ж, и впрямь не много.

А малость слов тебе сейчас вредит.

Вот так вот просто дом родной покинул?

Блуждал один, искал блаженный свет?

Пример твой мне напомнил очень сильно

Того, с кем не общался много лет.

Как же теплы, приятны те минуты,

Когда нас накрывают с головой

Воспоминанья о местах и людях,

Переполняя грустью, добротой.

Мой друг – мечтатель, выдумщик великий…

Как часто с ним носились по полям,

И в розыгрышах наших безобидных

Мы вечно докучали тут и там.

Но лишь несчастье постучалось в двери,

Нить дружбы разорвали города.

И, может быть, его уже не встречу…

Боюсь, что здесь застрял я навсегда.

Арев

Как звали друга вашего, скажите?

И где он жил? Быть может я смогу

Весть передать о том, по ком тужите.

Главарь

Свободу вам, увы, я не верну.

Арев

Ваш голос показался мне знакомым,

Я б выделил его среди других.

Главарь

Быть может так. Ну что ж, теперь посмотрим

В глаза тому, кто смело говорит.

Главарь мешок сорвал одним движеньем,

И свет ударил Арева в глаза.

Огонь плясал среди сухих поленьев

И в танце скупо освещал он зал.

Главарь стоял как будто в пёстрой маске,

Свет рисовал причудливый узор.

Но даже с ним увидел Арев ясно:

Главарь – Анес! И вправду! Это он!

Не сразу друга он узнал в пленённом,

Был удивлён до глубины души.

Анес стоял, смотрел заворожённо,

Шепча негромко только: «Это ты!»

Хоть легкий шок сошёл довольно быстро,

И Арев был развязан в тот же миг,

Терзали в глубине Анеса мысли

О том, что голос друга был забыт.

Анес

Глазам не верю! Как ты к нам добрался?

О многом расспросить хочу тебя.

Арев

Я тоже честно бы не отказался

Узнать, как ты и как твоя семья.

Печальный взгляд ответом был безмолвным.

Арев

Что здесь произошло? Поведай мне.

Анес

Идёт война с наместником короны…

И длится это уже много лет…

7

Уехали мы в спешке, ты же помнишь.

Отец гнал лошадей как никогда.

И Арасет увидели мы ночью.

Ах, если б знал, то не вошёл туда.

Наш новый дом стоял вдали от рынка,

Свои пожитки разложивши в нём,

Я побежал смотреть, так ли красиво

Блистает город ночью, как и днём?

В мгновение мечта осуществилась.

Я жил в огромном городе. Вокруг

Кипела жизнь. Меня она манила,

Но месяц не прошёл – тревожный стук

Раздался в дверь, когда луна всходила,

Хоть тусклый свет скрывал лицо гостей.

Отец дрожал, испуг в глазах таился.

Под чей-то злобный смех закрыл он дверь.

Он молча сел, за голову схватился.

Мы подошли неслышно, чуть дыша,

В руках лишь свёрток на свету лоснился,

На нём печать наместника была.

Отец

Вот эта вот бумага обязует

Уехать прочь, оставив весь товар.

А кто не подчинится, тот рискует

Лишиться своей жизни… Нет! Обман!

Недавно мы приехали, а нынче,

Собраться вновь в дорогу нужно нам?

Лишить товаров, как лишить нас пищи.

Черта такая свойственна ворам!

Я

Так что нам делать? Как нам быть сегодня?

Всё забираем и назад, домой?

Отец

Назад? Ни с чем? Нет! У меня есть гордость!

Быть может я, собрав людей с собой,

Смогу сменить решение Короны,

Приказ дурацкий будет отменён.

Торговый город жив своей торговлей.

Её не станет– город обречён!

Я

Я ознакомлюсь, если ты не против?

Приказ коснулся нас. Я должен знать.

Отец

Держи, читай, меня он не заботит.

Теперь не жить нам здесь, а выживать!

В бумаге той написано открыто:

«Приехавший недавно должен сдать,

То, с чем пришёл, и то, что здесь добыто.

Оставшись без всего прочь уезжать.

Кто проявляет неповиновенье,

Тот по утру лишится головы».

Боясь за жизнь родных и стать мишенью,

Все люди до восхода отошли.

Отец не смог поднять других на бунты,

Отъехали за стены, как и все.

Давило душу каждую секунду,

Не мог он оставаться в стороне.

За два-три дня безропотных сидений

Он смог найти поддержку у людей.

Похлёбки есть из ягод и корений

Не каждый мог из гордости своей.

Но с каждым днём к нам приходили люди.

Наместник так же прогонял купцов.

В казну кидали алчные судьи

То, что досталось им не их трудом.

Так медленно прошёл четвёртый месяц,

Три дюжины собрали мы семей.

И пища, что в ближайшем лихолесье,

Кормила всех нуждающихся в ней.

Я у отца просил домой вернуться,

Но он молчал и отводил свой взор.

В очередной раз только заикнулся,

Как очень резкий получил отпор.

Отец

Последнее что было, мы отдали!

Наш дом потерян нынче навсегда.

Что было раньше, то давно продали,

И не вернётся больше никогда.

Откуда деньги взял на то, где жили,

Покуда нас не выперли сюда?

Лишь мы одни есть друг у друга в мире.

Ты мне не веришь? Так разуй глаза!

В наш дом, в котором я рожден, где вырос,

Дорога позабыта, заросла.

Во мне кипела ярость, её выброс

Был очень близок, но сдержал себя.

С другими пообщался, у них то же:

Продав свой дом, пустились в Арасет.

Всё потеряв, подняться очень сложно,

И все устали новый ждать рассвет.

Наместник же, себе забрав добычу,

Как лютый зверь кричал на слуг своих.

Всё, что решил – собрать всю свою силу,

И вновь прибрать себе добро других.

Пустив шпионов, чтобы разузнали,

Когда удачный для атаки день.

Ах, если бы мы только это знали…

Над нами черная нависла тень.

Лишь на охоту вышли все мужчины,

Наместник в миг спустил своих собак.

Солдаты резали, душили, били

Всех, кто попался под клинок, кулак.

Забрав все наши крохи, удалились,

Укрывшись за стенами, во дворце.

Для нас был шок, когда мы, возвратившись,

Увидели, что лагерь весь в огне.

Всех перебили, унесли что можно,

А нам осталась на земле зола.

Среди разбитой хижины безмолвно

Лежала мать… Она была мертва.

Ты слышал крик страдания и боли?

Желаю, чтоб не слышал никогда.

Весь лагерь был накрыт туманом скорби,

Месть с яростью закрыли нам глаза.

Мы сжали кулаки, пошли к воротам,

Кто нёс топор, а кто обычный нож.

Не помню, как проникли в грозный город.

От чёрной злости пробивала дрожь.

Все улицы пустые, словно вымер

Торговый ряд. Повсюду тишина.

Жаль то, что лишь тогда ко мне впервые

Проникла мысль – что это западня!

Но мысль, сверкнув, была закрыта местью,

И ничего не видя пред собой,

Пришли к дворцу с надеждой о возмездии,

Но многие ушли там на покой.

Открылись с шумом у дворца ворота,

И, словно стрелы, конница неслась,

Зажать в кольцо остатки от народа,

Что защищала – нынче отреклась.

Наместник показался на балконе,

К которому не долетит копьё.

В златой тунике, в чёрном капюшоне

Он обратился к нам.

Наместник

Что за рваньё?

Кто вы такие и зачем явились?

Что от меня хотите получить?

Я власть и Бог! И вы ко мне ввалились!

Неужто, чтоб налоги заплатить?

Отец

То, что отнял, уже невосполнимо!

Мы по делам пришли тебе воздать!

Пускай нас мало, но мы – тоже сила,

И нам уже не страшно умирать!

Наместник

Вы все пришли сюда, чтоб лечь на плахе

За оскорбленье власти Короля?

Но если всё же вы хотите драки,

То смерть в бою вам обеспечу я!

Сразив отца стрелой из арбалета,

Отдал приказ войскам атаковать.

От копий отражались лучи света,

И этим светом стали нас сжимать…

Не помню как… Все словно в белой дымке,

У воина я как-то вырвал меч,

И, хоть во мне не так уж много силы,

Я рубанул и сделал в круге брешь.

Махал мечом, не видя пред собою,

Пугал сильнее, чем вредил врагам.

И люди начинали вслед за мною

Рубить, колоть бойцов, то тут, то там.

Нас было мало, стало вдвое меньше.

Сбежали прочь, чтоб как-то уцелеть.

Но злость и ярость, что остались в сердце,

Всё ждут, когда свершится наша месть.

Собрав пожитки, лагерь тот свернули

И вот сюда его перенесли.

Мы все дороги к городу замкнули.

Наместнику не ведомо, где мы.

После той бойни город был очищен,

И снова повторялось, что у нас.

Купцов на торг манили люди свыше,

А после отбирала всё казна.

И каждые полгода пополнялись

Ряды подполья, чтоб сломить врага.

Но все равно купцы же не вояки…

Там, в граде, тьма обученных солдат.

Наместник посылает к нам шпионов,

Чтоб разузнать о том, кто, где и как.

Боится выступлений легионов:

Купцов, торговцев злобных, как собак.

Когда тебя схватили, мне сказали,

Что ты с другой шел стороны сюда,

Поэтому тебя и не пытали.

Твоя удача, добрая судьба.

Ну, а теперь и ты изволь поведать

Зачем решил покинуть город свой

И в путь отправился бродить по свету?

Рассказывай, я слушаю, друг мой.