Текст книги "Во славу Предков"

Автор книги: Иван Богород

Иван Богород
Во славу Предков

Для жизни, морали и души!

 
Для жизни, морали и души!
Для чести и мысли созидания!
Ты прочитай, и лететь ты не спеши,
А открой глаза и подумай о силе понимания!
 
 
А когда прочел, закрой глаза
И немного подумай ты о мире!
И в тот же миг появится вся та краса,
Что я поведал для тебя в этой книге!
 
 
Ведь для народа я добро несу,
Бывает, немного с мудреным ведь уклоном.
Но все равно счастье я многим принесу,
А для некоторых останусь я укором.
 
 
Учу я все же жить добрей
И к проблемам относиться с простотою,
Ведь человеком может даже стать Кощей,
Если будет делать добро с душою.
 
 
Прошу я вас смышленей быть,
И проверять новости самим же,
И не верить любому чиху, ведь
Обмануть вас тогда с руки же.
 
 
И так закончив полемику свою,
Хочу пожелать вам здравия,
А я продолжу любовь свою,
Буду писать стихи вам во благо!
 

Огненные печати

 
Наш разум верен огненным печатям,
Что сотворили боги на земле,
Словно головки гладили своим зайчатам,
Чтобы учились мы извне.
 
 
Печати те из мира Прави,
И сотканы они святым огнем,
Созданы они для мира Яви,
Чтобы наРоду жилось легче в нем.
 
 
И та печать содержит огонь Сварожий,
И тот огонь у каждого в груди,
И даже горит вон у того прохожего
И даже у того велосипедиста впереди.
 
 
Ведь каждый может свое тут дело,
И кто-то врач, а кто-то хлебопек,
А вон тот мальчик познал столярное же дело,
А отец его из стали лебедя скует.
 
 
И главное же в нашем мире —
Идти по призванию жизни своему.
Жить в ладу с душой и с природой в мире
И слушать рокот предков, что гласит тут наяву.
 
 
И если тянет к ремеслу какому,
Не стой на месте, не топчись.
Ты сразу в сию минуту
Иди вперед, познавай и мудрости учись.
 
 
Ведь когда свое дело и во благо
Во благо людям ты творишь,
Огонь в душе разгорится, и будет благо,
И в себе бога ты снова возродишь!
 

Звезды

 
Звенящей степью звезды рассыпались.
Велик и безграничен этот край.
И у каждой звездочки планеты нарождались,
И расширялся быстро вселенной край.
 
 
И тут, и там люди нарождались,
И был у них один творец,
В миру и счастье жизнь их продолжалась,
Пока не подходил в Яви же конец.
 
 
А дальше жили от круга и до круга,
Жили в проявлениях других,
Но не помнили обид и друг друга,
А шло все заново, но с сопровождением других.
 
 
И так длилось бы целую бесконечность,
Но стали забывать корни они свои.
Поймите же, люди, что такое вечность
И наше миропонимание космических глубин.
 
 
Ведь наша жизнь такая же, как и космос,
Широк и светел край каждой тут души,
А в душе раскрыт собственный тут космос,
И в нем горит тысяча светил, кружит.
 
 
И этому всему мерность бесконечность,
И в каждом вселенная закрыта тут внутри,
И продолжается все это вечность,
И горят везде множество светил!
 

На стыке двух тысячелетий

 
На стыке двух тысячелетий
Жили дети разных тут эпох.
Одни же жили тут в запрете,
А молодые жили в познании эпох.
 
 
И жили все тут не тужили,
Старики хотели доживать,
А молодые просто жили,
Но многое стали понимать.
 
 
Открыли понимание в познании мира
И в миропонимании души,
О том, что есть кто-то, кроме нас, в эфире,
И они разумны, как ты ни крути.
 
 
О том, что мир наш многогранен,
О том, что сущности везде живут,
О том, что в проявлении он прекрасен
И счастье рядом тут как тут,
 
 
Его не надо же искать, оно тут рядом,
Рядом в сердечке тут твоем.
И если человек брызжет ядом,
То оставьте наедине со злом вдвоем.
 
 
А вы, друзья, идите дальше
С широченной улыбкой на устах.
И не обижайтесь на других, как раньше,
Не тешьте злобу в их сердцах.
 
 
Ведь все мы внуки и детишки
Одного единого творца,
А кто не видит этого, ну это слишком.
Откройте для любви в сердце вы врата!
 

Чертог огня

 
Чертог огня и мощь протуберанца,
И посетил я этот мир тут вновь.
Меня не звали, но хотел я тут остаться,
Получая тут свой опыт, обновляя кровь,
 
 
Холгарим был, как всегда, приветлив
И жаром своим кожу мне не обжигал,
Да и я с жильцами был весьма кокетлив
И своим присутствием их я не раздражал.
 
 
Поднялся на туре над скалой отвесной
В том месте, где вулкан бурлит,
Там живет старец у озера с магмой дерзкой,
И может каждого он тут прибить.
 
 
Меня увидел, но не встрепенулся,
Рукой махнул и крикнул: «Богород!!!»
Ко мне он с улыбкой повернулся,
И не было на его лице никаких невзгод.
 
 
«Я знаю, ты меня не помнишь, —
Мне старец спокойно это говорил, —
Но одно должен ты был запомнить —
Тот сон, что тебе покой дарил.
 
 
Когда в жизни у тебя случалось,
Ты сидя глазки закрывал,
И темнота в глазах твоих вращалась,
И в огненный поток реки нашей попадал.
 
 
В ней было тепло, легко, спокойно
И посещало чувство, что это дом Родной,
Но не помнишь этого, ведь мешал барьер контрольный,
Который у каждого стоит над его душой.
 
 
Да, сын ты Холгарима!
А точнее, его внук!
Ведь пращур твой Родовур его же имя,
Наполовину Холгаримец и царский внук!
 
 
А ты, естественно, его потомок
И спокойно вхож в наши ты края,
Вхож сюда без проверок и котомок,
И пришел теперь ко мне сюда.
 
 
А Родовура я ой как помню,
Ведь самый древний мой внучок.
Он дитя с моею древней кровью
И огонь его жизненный Пучок.
 
 
И ты, внучок, тоже помни
Халирья старого творца
И добро свое ты тоже помни
И то добро, что для меня.
 
 
Всему научим и обучим,
Только помни пращуров ты кровь.
Управлять огнем тебя обучим
И создавать в душе огненный покров.
 
 
Живи и радуйся ты жизни,
А ко мне почаще приходи,
Ведь ты вспомнил, в чем смысл тризны,
Перед этим души приходили на огненной лодочке внутри
 
 
Ведь когда есть честь, мораль и сердце,
То победа уже твоя внутри.
И живи в ладу с миром и, когда все по сердцу,
Обязательно к нам еще ты приходи!»
 

Сады Семирамиды

 
Гуляя по садам Семирамиды,
Узрел красоту божественных саванн.
На самом деле находился я на берегу Арктиды
И был абсолютно трезв и нисколько не пьян.
 
 
Там жили счастливо предтечи,
Жили в счастье и в миру,
Не знали бед, а ответственность легла на плечи
За землю матушку Родимую одну.
 
 
Не знали бед, и очаг хранили,
И очаг горел у них внутри,
И из века в век в счастье жили,
А счастьем называли хлеб в доме, что пекли.
 
 
И песни пели, детей растили,
Растили по кону и в миру,
И баньку в четверг они топили,
Тело и душу держали в чистоте свою.
 
 
И так шло и продолжалось,
Пока не пришел закат эпох,
И дети со светом попрощались,
И по земле ринулся тьмы поток.
 
 
Сменялись года, и ушли столетья.
Арктида уж ушла давно на дно.
А дети в забытье дремали столетья,
Живут и не помнят ничего.
 
 
Но в этом нет ничего плохого,
Ведь цикл завершает ход,
И пройдя свой ход, идя по новой,
И вспыхнет пламя избавления от невзгод.
 
 
И хоть ушла на дно Арктида,
Семирамида ведь жива.
И зло накажет царица Немезида,
А ее сады цветут везде и кругом же красота.
 
 
Ведь нет начала без заката,
И без падения не родится жизнь.
И мать земля живет и не ждет расплаты,
Ведь она вдохнет во все тут жизнь.
 
 
И что говорили нам предтечи,
Живите и радуйтесь богам,
Ведь боги – это поля и речки,
А мать земля, праматерь вам!
 

Солнце выйдет из-за тучки

 
Солнце выйдет из-за тучки,
Подойдет к нам матушка Мокошь.
Мы протянем свои к ней ручки
И скажем ворогам: «Русь не трожь!»
 
 
Повернемся ликом к солнцу,
И Ярило посветит лучиком в лицо,
И мы радуемся каждому оконцу,
Куда светит солнышко в него.
 
 
Жизнь нам жить, и предков славить,
И детишек побыстрей растить,
А потом нас они прославят,
Когда к предкам соберемся уходить.
 
 
Этот стих не поучение,
Предков глас звучит во мне.
В каждом проснется озарение,
Когда дети благодарность принесут тебе.
 
 
И живите не тужите,
Любите жен и пращуров цени!
А детей вы берегите
И в ладу семейном их расти.
 
 
Мы и есть цветы Даждьбожьи,
Что проснутся поутру,
Когда наступит рассвет Сварожий,
А мы засияем во всю силушку свою!
 

Дальние миры

 
Звездных схем хитросплетения
Посещали дальние миры,
И были счастливы мы без сомнения,
Что с миром встречали нас они.
 
 
Познав мудрость веков тысячелетия,
И видишь свет во тьме и мгле,
Проживая в человеке его столетие,
Понимаешь, что человечество живет во тьме.
 
 
Во тьме памяти и мироздания,
В неведении большинство еще живет.
Они чувствуют, и есть сознание,
Но как живет, еще он не поймет.
 
 
А ведь все настолько просто,
Что как белое от черного тут отличить,
Но не отличит, потому что не просто,
Успели серые понятия все подменить.
 
 
Успокойтесь, люди, не кичитесь
Заслугами своими перед кем.
Вы главное, братья, для себя поймите,
Кому вы дороги, для кого и чем!
 
 
Не стойте вы и не топчитесь,
Не гонитесь за дешевым вы понтом.
И без понтов вы как бриллиант блестите,
Но это поймете вы потом.
 
 
И поймете, когда момент наступит,
Наступит время уходить,
И на одре тогда очнетесь, и свет потухнет,
И увидите, кто вами дорожит.
 
 
Ведь человек добра не помнит,
А запоминает к нему лишь зло,
И пора, братья, всем вам вспомнить,
Кто делал вам хоть маленькое добро!
 
 
Кто подал вам руку в хвори,
Кто воду к постели приносил
Или хотя бы узнавал, как дела у вас, что ли,
Когда невзначай ты в уголочке загрустил.
 
 
И помните добро и не забывайте,
Возьмите дорогого человека под крыло
И никогда больше не отпускайте,
А дорожите им, как бог своим дитем!
 

Старый друг

 
Сегодня друга старого я повстречал.
В прошлом проявлении друзьями были,
Но его я сразу тут узнал.
В голове моей ручные волки его завыли.
 
 
И кинескоп я плотно подошел,
Обнял и сказал: «Привет, дружище».
А он по плечу веткой своей провел
И ответил мне: «Вот и встретились, братище.
 
 
А помнишь, с тобою так давно
Рубились с Варягом за капище Родное?»
А я ответил: «Конечно, помню, как оно!
В тот день принесли мы требу кровавую с тобою».
 
 
И брат ответил мне тогда:
«О да, запомнили ту ночь надолго,
Только жаль, что полегли с тобой тогда,
Но с собой забрали ворога мы много.
 
 
Ну что же, братец, не грусти,
Я сам выбрал это проявление,
Я просто в роли дуба отдохнуть решил,
А следующее будет человечье уж явление.
 
 
Ты меня, дружище, не забывай,
Приезжай ко мне почаще, братец,
А на память, братец, желудь получай,
Ты его положи на годик в ларец,
 
 
А потом по весне в горшочек посади,
Он прорастет ровно через годик,
И рядом с собою древнего братца ты обрети,
И не придется ездить к дубу основному!
 
 
Ну все, дружище, давай, пока!
Иди к машине и назад не гляди же!
До встречи через годик, брат, пока!
И через год меня дождись же!»
 

Великая сеча

 
В лесу в пылу великой сечи
Слышен звон тут топоров.
О пощаде не могло быть и речи,
Тут Варг на смерть сошелся с полчищем врагов.
 
 
И нет в его глазах тут боли,
И страха и не было тут никогда,
В глазах горела только воля,
И ярость в его крови текла.
 
 
И рев его был смешан с воем,
Тот вой понимали волки лишь вокруг,
И судьбу он принял, и пошел он с боем
На врага, что окружил его вокруг.
 
 
И численность их превосходила.
Налетели вдесятером на одного.
Но Варг троих топором зарубил он,
А четвертого перегрыз, словно волк.
 
 
А Ярг, нисколько не сомневаясь,
Стоял в сторонке и трубку курил,
Лишь только Варгу улыбаясь,
Его ярости он благоволил.
 
 
И Варг тогда, завидев братца,
С обидой легкой крикнул: «Помоги!»
А Ярг с ухмылкой прыгнул к братцу,
И спина к спине топоры он оголил.
 
 
И завертелась песнь зверина,
И загремели снова топоры,
Но вороги не оценили силы,
Не знали, что на богов напали жульбаны.
 
 
Не вышли живыми вороги с той сечи,
И накрыл тела кленовый лист.
А Варг и Ярг со смехом в вечность
Кровь с ран слизывали и прикладывали лист.
 

Той ночью

 
Той ночью, самой тихой ночью,
Когда в зените свет луны,
Разорваны были нити жизни в клочья.
Там с тобой сошлись ведь в схватке мы.
 
 
Ты пришел из лагеря варягов,
А я был травником в поселении своем.
Застал ты меня на капище за обрядом.
Я славил предков и требу приносил огнем.
 
 
Тебя почуял на подходе.
Ты взял свой меч и сталь ты оголил,
И я осознал тогда до коли,
Что выйдет с капища из нас только один.
 
 
Я принимал сознание волчьей тени,
Глаза стали видеть в темноте.
Но ты ведь знал, что у меня только старца тело,
Но дух был древним и не знал потерь.
 
 
Ведь в волкодлака обернуться
Мог только бескорыстный из волхвов,
И не успел ты оглянуться,
Я уже был за спиной и был таков.
 
 
Я держал твое живое сердце
В когтистых лапах и руках,
И кровь текла из твоего сердца,
И перед уходом ты познал звериный страх.
 
 
Но негоже было предкам
Лить кровь на капище своем,
И поэтому ушел к густым я веткам,
Там озерцо, и омыл тело я свое.
 
 
Я знал, что будет ведь расплата
И где был один, придет и рать!
И ожидает меня растрата,
Но я буду защищать землю-матушку опять!
 

Змеевик

 
Зеленый камень змеевик
Тихонько ты в руках крутила,
И мыслей твой поток проник
Туда, куда ещё ты не ходила.
 
 
Думала о разных ты мирах —
О Нави, Яви и о Прави,
О тонких сущностях в мирах
И о существовании вселенных разных.
 
 
Все точно ты предусмотрев,
Зажгла ты свечку громовую,
И окошко рядом, легонько запотев,
Показало картину роковую.
 
 
Как ходят духи за окном
И заглядывают в щелочку дверную,
А потом ходят и песенки поют,
Понятные лишь их мышлению чудному.
 
 
А ты сидишь тихонько у окна,
Держа в ладошке змеевик зеленый,
И напеваешь песенку под нос сама,
Что напевали духи за окном черненым.
 

Закрой глаза

 
Закрой глаза и в лес войди,
Тот лес, что растет с твоей душою.
Там к старому дубу тихонько подойди.
Это и есть твое древо Родовое.
 
 
На ветках сидит там Гамаюн,
Та птица, что песни судьбоносные поет всем,
И хоровод идет там, словно вьюн,
В хороводе предки твои ходят.
 
 
И ты войди в центр колеса
К костру, что не угасает у корней дуба.
И там творятся кудеса,
Те кудеса творит старейшина у Рода.
 
 
И в душе твоей все эти чудеса,
Просто люди отошли от Рода.
А ты вернись, закрой глаза,
И вернешься к старому ты дубу снова.
 
 
Там предки рядом все твои,
Ты с ними можешь пообщаться,
Но только зло в миру ты не твори,
А во благо делами ты вращайся.
 
 
Сюда за советом можешь ты прийти,
Тебе тут никогда же не откажут.
Ты тихонько к дубу подойди
И на веточке ленточку завяжешь.
 
 
И снова воздуха вдохни,
Глаза открой и поймешь, что ты у дуба,
А я всего лишь проводник
Стихами довести тебя до дуба.
 

Гранит тринадцати печатей

 
Гранит тринадцати печатей,
Передо мной стоит стена,
Вся изрезана резной печатью
И дышит, словно жива она.
 
 
Те письмена горят сиянием,
Как будто перламутром в глубине.
И не познать их пониманием,
А только собственной душой извне.
 
 
И той стене десятки тысячелетий,
И живет она, и ждет,
Ждет, пока отопрет ее человек явлений,
Кто опыта достаточно он обретет.
 
 
Ведь каждая печать равна жизни,
Что в жизни познать тебе удел.
И познаешь ты опыт при цикле жизни,
И в каждой проходишь свой предел.
 
 
Печатью гнева ты обуздан,
Горит алым пламенем она.
И этим пламенем бываешь ты окутан,
Когда друзья же предали тебя.
 
 
Следом слева печать обиды.
Обида зеленым светится ярмом.
Она взята из того фильтра,
Когда гнев сменяется обидчивым ярмом.
 
 
А следом катится презрение,
И черный светит в темноте.
Презрение есть в каждом твоем явлении,
Когда ты молод и царем возомнил себе.
 
 
Четвертая печать самовлюбленна,
И любит себя она, и бережет.
Горит розовым, но черным окаймленна
И никого не пустит без даров.
 
 
А дальше ярким светит эгоизм ведь.
Он белый с зелененьким кольцом.
Зеленый свет словно желчь ведь
И в тумане держит человечий взор.
 
 
А после печать осознания,
Понимания, какой ты был подлец,
И голубое свечение познания,
И если пустил его, то ты великий молодец.
 
 
А после едет просвещение
Того, как к миру ты любим,
Любовь ведь в каждом есть явлении,
Даже когда ты совсем один.
 
 
А после едет созидание
И горит коричневым тоном,
Ведь в нем ты обретаешь понимание,
Для чего ты тут рожден.
 
 
А рядышком и кружит понимание,
То чувство невидимых миров,
Когда ты ощущаешь прикасание
Тех, кто из тонких сущностей миров.
 
 
А после горит и тут терпение,
Зеленый с синим тут горит.
В терпении живет духов проявление,
Те духи за стихии готовы жизнь лишить.
 
 
А за одиннадцатыми чертоги тверди,
В сих чертогах живешь и ты,
Ты не понимаешь чувства смерти
И осознаешь, что для познания мы рождены.
 
 
А в чертогах двенадцать врат тут мира,
И в каждом мир свой, в каждой тут из врат.
Они словно музыкальная тут лира,
Которая поет и говорит, что и как.
 
 
Ну а тринадцатая печать по центру
И в виде черепа она.
В ней ты познаешь, что нет тут смерти.
И тогда откроется стена!
 

Ложишься спать?

 
Ложишься спать?
Но не спеши же!
Ты ляг на спину, глаза закрой.
Ведь главное – спокойствие, пойми же!
А предки присмотрят за тобой.
 
 
А теперь сделай вдох и выдох
И отопри энергии врата,
И Жива вырвется, когда сделаешь ты выдох,
И образует кокон вокруг тебя.
 
 
Тот кокон зеленого оттенка.
Он восстановит энергию твою.
Он освежает, словно морская пенка,
И продлевает жизнь твою.
 
 
Ты в те моменты ни о чем не думай,
Ты спокойно на спине лежи.
И вскакивать резко ты не вздумай,
Когда по спине мурашка побежит.
 
 
Так вот, построил зелени ты купол,
А теперь окутай поясом в него,
А в поясе заколдуй рун ты купол
И нарисуй руны ты в него.
 
 
Альгиз сохранит тебя же от напастей,
Уруз сил тебе придаст,
Тейваз приведет к поставленному счастью,
Как будто Тюр благословение тебе подаст.
 
 
И как представишь кокон опоясан,
В него руны только заключишь,
Вот тогда и спать просто ты обязан,
А наутро действие силы ощутишь.
 
 
А на этом с вами попрощаюсь,
Не все же мудрости вам раскрывать,
А мудростям предкам я обязан,
И теперь сам ложусь я спать!
 

Макошь

 
Макошь, матушка-царица,
Тебя мы чтили и блюли мы Кон.
Ты словно счастья птица,
Славили тебя и делали поклон.
 
 
Ты нас, своих детей, растила
И от бед нас ты берегла,
А павших в Ирий пригласила
Отметить пир во благо нашего творца.
 
 
Мы чтили Явь и Правь любили,
А Нави уважение несли
И веночки из цветов с любовью вили,
И в подарок к тебе несли.
 
 
И пройдет немного время,
Разгорится снова огонь в сердцах,
И скинет наРод слепое бремя
И вернется к матушке с открытием в сердцах.
 
 
Мы Росы, Варяги и Болгары,
Нас всех народов по пальцам и не счесть,
И гореть будет вечно пламя
В наших сердцах и нести благую весть!
 

Силы на исходе

 
Когда совсем силы на исходе,
Ты остановись, глаза закрой,
Обратись к себе и увидишь на подходе
Глаза, горящие алым, и тень горой.
 
 
Но ты уж слишком не пугайся
От картины сложенной такой.
Ты со своим зверем с уважением общайся,
И он поможет выиграть бой.
 
 
Он спит, и ты его не трогай,
Не буди без дела ты его.
Но есть моменты, когда уходит воля,
И обратишься к силе ты его.
 
 
Закрыв глаза, ты сделай вдох и выдох,
И слейтесь вы сердцами в унисон,
И ты почувствуешь, как волосы твои встают дыбом,
И поверь, братец, это ведь не сон.
 
 
Когда поймешь, что вы готовы,
Ты про себя его в тело пригласи,
И он сорвет с себя оковы,
А ты крикни ему: «Зверь, ну же! Приходи!»
 
 
И в тот момент уйдет и вся усталость,
А по скулам мурашки побегут,
И по телу разольется звериная Ярость,
И сомнения из головы сразу же уйдут!
 
 
Но помни, брат, действие не так уж долго,
Но достаточно времени для рывка.
Повысит это состояние силу, ловкость!
Но заберет жизненной энергии слегка.
 
 
Ведь зверю тоже нужна оплата,
И он питается энергией твоей.
За все в нашем мире следует расплата,
Так что не усердствуй силушкой своей!
 
 
Ну все, уж хватит откровений,
Открыл снова практику в стихах.
А я все жду от наРода прозрений,
Когда память предков проснется в головах!
 
 
А на этой ноте с вами попрощаюсь.
Живите в здравии и с совестью в ладу.
А я на боковую отправляюсь!
До скорой встречи! Скоро я приду!
 

Песчинки

 
С неба сыпятся песчинки,
Образуя песчаных рек тут хоровод,
И мы сдуваем с них пылинки,
Не нарушая времени ход.
 
 
И в каждой крупице закрыта память,
Память предков и твоя,
И не надо себя нарочно старить,
Ты стар от рождения с нуля.
 
 
Ведь есть начало проявления,
Потом взрослеешь и исход.
Но это лишь материальное явление,
А душа берет новый оборот.
 
 
В душе горит огонь предтечей,
И собираешь опыт здесь,
И можно знать много тут наречий,
А творец один, и он тут есть.
 
 
И с каждого опыта мгновения
Опыта песчинка рождена,
И душ тут много, и с каждого явления
Реки времен полнятся сполна.
 
 
А когда ты свой сосуд наполнишь,
То произойдет твой тут переход,
И инфернальный поток исполнишь,
И сделаешь ты шаг вперед.
 
 
А так за гранью мироздания
Построишь свой ты хоровод.
Ведь главное – достичь познания,
Чтобы творцом быть из года в год!
 

На опушку

 
Выйдя в дубраву на опушку,
Находясь в дубовом ты лесу,
Приходят мысли в твою макушку,
Что не одинок в этом ты лесу.
 
 
Ведь чуть подальше смотрит филин,
Устроившись в дупле, сидит
Он, словно благородный Кирин,
За тобою наблюдает и грустит.
 
 
А чуть подальше дуб там древний,
Он старше всех на тысячу же лет,
Он старый друг, настолько верный,
И вернее его ну просто нет.
 
 
И рядом с ним сидит тут Леший,
Он избу смастерил, покрыл все мхом,
И ходит он все время пеший,
И не пускает никого в свой дом.
 
 
И кругом дубы, дубы, опушки,
И нет тут края и конца,
А где-то желуди лежат коврюшкой,
А где-то листочки лезут малого юнца.
 
 
Идешь ты все и даешься диву,
Что лес дубовый ты нашел,
А в центре леса стоит древо мира,
И к нему наконец-то ты пришел.
 
 
А теперь, мой друг, постой-ка
И представь ты хоть на миг,
Что каждый дуб – это достойнейший из Рода,
А ты к этой красоте на минуточку приник.
 
 
Согласись же, ведь красиво?
Непринужденно в этот край тебя привел.
А представь, насколько мило,
Что отрок к пращурам своим пришел!
 
 
А я гуляю тут частенько,
И знает каждый из дубов,
Что Богород – это не явление,
А древний странник меж миров.
 
 
Я прихожу сюда каждой ночью,
А что там ночь, тут вечно день.
И хватает полномочий,
Чтобы леший выделил мне пень.
 
 
И с каждым я веду беседы,
И мне расскажут, что да как,
Как в битве пали в схватке с Агримедой
И какой сосед же был дурак.
 
 
И тут расскажут про явления,
О рождении в семи мирах,
О жизни в разных проявлениях
И осознании, что жизнь есть прах.
 
 
И этот кладезь сильно не изучен,
Я в нем живу, а наЯву я сплю,
И опыт, что мною там получен,
Я с Радостью вам, друзья, несу!