Текст книги "Венчур"

Автор книги: Иван Ефремов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

– В смысле?

– Если занимаешься пословицами, мог бы и догадаться.

– Понял, – улыбается Руслан. – «Гладко было на бумаге, да забыли про овраги». Если все-таки я уговорю Бахрома поучаствовать, вы подумаете?

– И думать не буду! – убежден Антон. – Потому что самое сложное здесь – это возвращение. Если боевики перекроют дороги, вырваться будет нереально.

– А для твоей диссертации я подскажу пословицу, которую мне втолковал отец, – говорит Булат. – «Прежде чем войти, подумай, как выйти».

– А если Бахром договорится с афганскими военными сопроводить нас?

– Тогда и решим, впрягаться или нет, – обещает Антон. – Но сначала расскажешь про версию плана полковника.

– Ладно, в штабе конец рабочего дня, пойду отвезу Бахрома домой. Он, кстати, грозился допросить жену и дочь, хочет выяснить, кто проболтался про его охоту.

Солнце опускается за недалекие горы. Антон с Булатом вытаскивают из броневика электросамокаты и катят на них к КПП. Оставив позади ворота, сворачивают на тихую улицу приграничного городка. Проехав несколько кварталов, друзья подкатывают к невзрачной двухэтажной гостинице «Фортуна» – примерно половина звезды. Под названием заведения висит щит с рекламой: «Лучшие цены в Азии». Недалеко – въезд в гараж с машинами и велосипедами, в который друзья ставят самокаты на зарядку.

У стола-стойки сидит немолодая таджичка, четыре в одном: швейцар, портье, администратор и охранник. Перед женщиной – монитор с четырьмя картинками с видеокамер: вход в гостиницу, въезд в гараж, коридоры первого и второго этажей. Друзья заходят в буфет и берут по горячему лагману, лепешке и компоту.

Пока Антон ест, Булат агитирует его:

– За небольшую долю от такой награды я мог бы создать свою команду по ралли и купить спортивный «КамАЗ». Ты уговаривал меня продать патент, чтобы раздать долги и купить приборы и оборудование для мастерской. Но без прав на наше изобретение компания бесполезна. А если поймаем этого террориста, нам на все хватит, и патент продавать не придется.

– Заманчиво, конечно…

– Антон, давай разберемся, прежде чем отказываться.

– И так понятно – это критически опасно, поэтому нецелесообразно. Ты свою жизнь дорого ценишь?

– Я – гонщик.

– То есть не очень дорого…

– Кто-то кайфует от героина, а я – от адреналина. А ты от чего?

– Я – от жизни.

– После того как мы открыли фирму и загрузились долгами, она у нас не очень сладкая.

– Стараюсь радоваться той, которая есть.

– Такая возможность подвернулась улучшить жизнь, как ее можно упустить?

– Ты в школе, надеюсь, читал «Пиковую даму», – отвечает Антон. – Значит, должен знать, что не резон жертвовать необходимым ради излишнего.

– Да за такие деньги ты сможешь создать полноценное конструкторское бюро. Разве это излишнее?

– А какую инфу мы имеем реально? Слова наркокурьера, геопозицию? Поставим судьбу на географическую карту?

– А если не поставим, так и будем прозябать. Какой смысл в паршивой жизни, если не пытаться ее изменить?

– Сомневаюсь, что у случайности бывает смысл. Вот наша планета случайно оказалась у Солнца на расстоянии, обеспечивающем диапазон температуры, необходимый для такого растворителя, как жидкая вода, – пускается в рассуждения Антон, пока собеседник налегает на лагман. – А в недрах Земли случайно оказалось расплавленное железное ядро, создавшее магнитное поле. Вода растворила химические вещества, которые стали взаимодействовать. Возникли органические соединения, они усложнялись, стабильные блоки сохранялись и множились. Устойчивые углеводы комбинировались, начался биосинтез. Через миллиард лет такой комбинаторики появилась простейшая РНК-молекула, способная копировать себя. Это уже была первичная жизнь. Копии плодились, началась эволюция. ДНК синтезировалась независимо от чьего-то желания, так вышло благодаря химическим реакциям.

– По-твоему, нам просто повезло с химическими законами. Ты же совсем упростил появление жизни.

– А что есть жизнь? – Антон задает вопрос другу, но отвечает сам: – Способ существования нуклеиновых кислот, склонных к воспроизводству, которые от солнечной радиации защищает магнитное поле планеты. В появлении жизни не было умысла, значит, нет и смысла. А эволюция предопределила появление разума. Вот так, вследствие случайных совпадений, на Земле появился человек. Ну и в чем смысл? Для любой планеты жизнь – как мох для камня.

– В жизни есть радости, поэтому жизнь лучше, чем ничто. А если радостей станет меньше, чем страданий, тогда и не будет смысла жить.

– Судьбу можно изменить, изменив свои цели.

– До тех пор, пока у меня есть цель – стать чемпионом мира по ралли – мне будет интересно жить. Доля от этой награды мне сильно помогла бы…

– Сейчас наша актуальная цель – закончить испытания и завершить контракт.

Запустив в мобильнике браузер, Булат пишет в поисковой строке: «риск».

– По-моему, ты просто пытаешься найти оправдание своей трусости.

– Я не боюсь, я не могу…

– Вот, слушай внимательно: «Больше всех рискует тот, кто никогда не рискует», – Булат читает найденную в интернете цитату. – Сказал Иван Бунин – нобелевский лауреат.

– В инете можно найти аргументы для любой позиции, – Антон достает телефон и ищет подходящие ему цитаты. – Вот пример: «Глупый риск, без учета реальной ситуации и без ясного понимания последствий, неприемлем…»

– Кто сказал?

– Путин в недавнем интервью. Мне надо учитывать, что Лена на третьем месяце…

Булат поднимает стакан с компотом:

– Поздравляю с явлением новой, по-твоему, бессмысленной жизни.

– Спасибо!

Чокнувшись и допив компот, друзья поднимаются на второй этаж. В аскетичной гостинице все удобства в конце коридора, по сторонам его – двери в номера. В их комнате – ничего лишнего: две узкие кровати у стен, две тумбочки, шкаф, у окна – стол со стульями. Пустой графин скучает на столе в компании двух граненых стаканов.

Антон, усевшись за стол, открывает ноутбук, чтобы проверить почту.

Читает Булату письмо от конструктора завода:

– «Посмотрел фотографии воздушного фильтра. Нам уже писали, что в Средней Азии участились бури, несущие пыль из пустынь Афганистана. Ваши фото подтвердили, что стандартные фильтры для передвижения наших машин по их плоскогорью не подойдут. В требованиях министра обороны Таджикистана записано, что во время движения колонны по степи пыль от впереди идущих машин не должна забивать фильтры остальных, а двигатели броневиков при пыльных бурях должны работать стабильно и безотказно. Мы пошлем вам наш новый фильтр и второй с «Камаз-мастера». С каждым погоняйте по степи по нескольку дней с замером загрязненности и падения мощности. Дайте технике максимальную нагрузку в условиях предельно жестких режимов, приближенных к экстремальной эксплуатации. Вы в курсе, что воздушный фильтр – это одно из немногих замечаний закупочной комиссии, которые надо побыстрее устранить. О малейших недостатках конструкции новых фильтров сообщайте мне. Не тяните – от вас зависит судьба контракта».

– То есть, если броневики не купят, виноваты будем мы! – возмущается Булат.

– Через неделю мы должны были уехать. Фильтры задержат нас в этой дыре на месяц. Лена меня загрызет, ей ведь только дай повод.

2-й день. Роковой

В Набережных Челнах пасмурно, идет дождь, накрыв серой пеленой небольшой российский город. Золотые купола построенного недавно храма, омытые дождевой водой, блестят сусальным золотом. В этот утренний час в церкви царит тишина и покой, всего несколько прихожан зашли помолиться перед началом рабочего дня.

Пламя свечи, обхватив поднесенный фитилек, разгорается, а затем раздваивается. Красивая блондинка с грустным взглядом в белом кружевном палантине, тяжело вздыхая, ставит зажженную свечу перед образом благоверного князя Александра Невского. Какое-то время она смотрит на огонек, на икону, затем опускает глаза, крестится и шепчет, еле шевеля губами:

– Господи, прости меня, грешную, и помилуй. Виновата я перед бедным мужем моим. Утешь Антона, не дай совершить глупостей от горя. Господи, пошли ему помощь свою. Меня накажи, я не права, готова принять и потерпеть все от тебя, Боже.

Лена, преклонившись перед образом, отходит в сторону и садится на скамейку в углу. Она достает из сумочки платочек и аккуратно, чтобы не размазать тушь, утирает слезы.

В этот храм она пришла не случайно – именно здесь сохранилась икона полководца, причисленного к лику святых. Лена выбрала его в небесные покровители мужа, потому что Антон считал этого святого правителем, который сумел спасти Русь от разорения. Она достает смартфон и перечитывает адресованное мужу письмо, попутно добавляя слова.

«Привет, Антон.

Вчера ты сказал, что твое возвращение снова откладывается. Опять я должна менять дату своего отпуска и график работы врачей в клинике, опять придется сдавать билеты на самолет. Это была последняя капля. Мы не виделись уже два месяца, я так больше не могу. Я устала, наши отношения зашли в тупик. Я любила тебя, но ты выстудил мои чувства, каждый раз выбирая вместо меня железо.

Ты обещал, что надо потерпеть пару лет, и все будет замечательно. Вы вложили в ваш с Булатом стартап занятые деньги, но вместо того, чтобы заработать, разорились! Булату простительно – он холостой.

Идет уже пятый год моих самых ценных лет жизни, я выдохлась, устала от твоей рациональности и вечной экономии. Ты неделями в командировках, а я одна при живом муже. Я знаю, что ты хороший, стараешься, экономишь из-за ипотеки, упорно трудишься. Только неизвестно, ради семьи или ради своего патента – этой несбыточной мечты инженера, на которую ты тратишь времени и денег больше, чем на меня. И уж точно свой броневик ты любишь сильнее и бываешь с ним гораздо чаще, чем со мной. Ты променял меня на железо! Я устала экономить на всем, перебиваться от зарплаты до зарплаты. Занимаясь своим изобретением, вы с Булатом жертвовали благополучием близких вам людей, экономили на всем, а деньги тратили на фирму. Как психиатр я ставлю вам двоим диагноз: синдром сверхценной идеи, прогноз негативный.

Давай честно признаемся: мы с тобой разные. Ты ради призрачного будущего готов на жертвы, а мне нужно настоящее, здесь и сейчас. В самом начале нашего знакомства мама советовала мне не связываться с атеистом. Я, наивная, тогда не послушалась, променяла молодость на надежду. Теперь пришло время. Твои подозрения были не напрасны – у меня появился другой. Я больше не могу и не хочу скрывать и притворяться. Я люблю его, а он любит меня, и он всегда рядом.

Антон, прости, я долго терпела и играла роль любящей жены. Романтические чувства прошли. Неделю назад я сделала аборт, завтра подаю на развод».

Дочитав письмо и перекрестившись, Лена отправляет сообщение, выходит из храма, садится за руль потрепанного БМВ, стягивает с головы палантин и уезжает.

* * *

Булат с планшетом лежит на кровати, изучая электросхему «Тайфуна». Денисов, склонившись над ноутбуком, пишет отчет о тестировании электрооборудования броневика. Он замечает конвертик почтового сообщения внизу экрана – пришло письмо от Лены. Прочитав письмо, Антон замирает, встает, замахивается на ноутбук и со всей дури бьет кулаком по столу.

– Промазал! – шутит от неожиданности Булат. – Повтори!

– Конец! Лена обвинила меня в том, что я люблю броневик больше нее. Да я за пять лет ни разу ей не изменил. А она сделала аборт и подает на развод! Вот дрянь! Пишет, что у нее появился другой, и что он ее любит. Мне намекали, так я не верил. Блин! Выбрала самого богатого из моих друзей, которому я еще и денег должен.

– Может, опять блефует? Ты четыре года обещаешь ей поехать в свадебное путешествие.

Антон ходит по комнате, как медведь по клетке.

– Еще до свадьбы я купил тур в Египет! Но из-за теракта туда вообще запретили полеты на три года. Мы с ней тогда еще договорились: сначала купим квартиру. Я все свои сбережения пустил на первый взнос, теперь пашу на ипотеку! На путешествия денег не остается. А еще и в долги влез, ради патента и создания компании. Из-за отсутствия денег она сразу хотела таблетками прервать беременность.

– Так, может, ее и не было…

– Чтобы она оставила ребенка, я пообещал ей временно бросить нашу фирму и устроиться на работу.

– Так вот почему ты так настойчиво уговаривал меня взяться за испытания у черта на куличках.

Антон садится на стул:

– Этот контракт и тебе поможет.

– Ты рядом с броневиком каждый день с утра до вечера, а дома не был уже два месяца. На ее месте любая бы обиделась.

– Сам знаешь, у нас обязательства, которые надо выполнять. Я звал ее сюда, отказалась! Пишет, что ради своего изобретения мы с тобой готовы пожертвовать благополучием близких.

– Ты же при мне объяснял ей, – вспоминает Булат, – если внедрим патент – разбогатеем, и она будет при деньгах.

– Объяснял много раз. Бесполезно! У нее своя, женская логика.

– Снова переедешь к предкам?

– Я люблю их, но в моем возрасте жить с родителями как-то неловко. Да мне теперь и в город-то возвращаться стыдно.

Булат понимающе смотрит на Антона и пытается утешить друга, используя метод от противного:

– А если бы она не призналась?

– Могла бы годами изменять мне, наивному, с моим же приятелем. Это было бы еще хуже!

– Вот… Если могло быть хуже, считай, что повезло.

– Чехов написал покруче: «Радуйся, что жена изменила тебе, а не отечеству!».

Антон удаляет фото жены с экрана ноутбука, спускается в гараж, хватает самокат и тащит на улицу. Его одинокая фигура удаляется по пустой улице тихого городка.

* * *

Руслан находит Саида; тот, дав задания командирам бронемашин, подходит к нему:

– Награду когда обмывать будем?

– Мы вчера с русскими обсудили план засады, – хитрит Руслан. – Они сказали, что если ты будешь участвовать, то и они подумают.

– А что полковник?

– Бахром пока не определился.

– Передай Денисову, если они решатся, я с ними.

В ряду бронемашин стоит «Тайфун», чистый и влажный после мойки. Булат сидит за рулем и настраивает приложение на планшете. Антон пытается присоединить клеммы мобильного осциллографа к электросети двигателя, но, погруженный в свои мысли, неосторожно проводом стягивает прибор, тот сваливается, оказавшись между дрожащим двигателем и броней корпуса. Осциллограф трескается. Денисов хватает молоток из набора инструментов и гневно колотит им по броне «Тайфуна», вымещая свою обиду. Звон ударов, подобный колокольному, разносится по округе.

Руслан идет по территории погранотряда, слышит звучание брони. Насвистывая тему из фильма «Убить Билла», он подходит к броневику.

– Привет, инженеры!

– Привет, лингвист!

– Полковник еще не определился, – сразу переходит к делу Руслан. – А Саид сказал: если вы решитесь, он с нами.

– У меня тоже обстоятельства изменились. Теперь мне надо добывать деньги на таблетки от депрессии, – грустно усмехается Антон.

– Давайте вместе уговорим Бахрома, а то он пока еще сомневается… – Руслан намеренно искажает позицию полковника.

– Мне надо встретиться с моими приятелями. Если они согласятся помочь, все может получиться. Тогда и поговорим с полковником.

– Только встречайся побыстрее. Как говорил ваш Ленин, сегодня еще рано, а завтра будет поздно, – Руслан коверкает цитату вождя пролетариата.

– Вечером скажу. Договорись с полковником, пусть он одолжит машину на несколько часов.

– Попытаюсь. Но ему надо сказать, куда и зачем вы поедете, иначе не даст.

– Скажи – в Нурек, – темнит Антон.

– А, знаю. Там на горе российский комплекс оптико-электронного контроля космоса.

– Почти угадал.

Когда Руслан отошел, Антон говорит Булату:

– На эмоциях нельзя принимать важные решения, но времени нет.

– Сомневаюсь, что Саид решится на такую затею… У него семья, дети.

Зачинщик, насвистывая, возвращается к Саиду.

– Денисов собрался ехать в русский космический узел. По-моему, он хочет там посоветоваться с командиром и попросить, чтобы тот помог организовать засаду. Русские спрашивают, можешь ли ты дать машину, чтобы съездить в Нурек?

– Если я поеду с ними, не надо будет обращаться к полковнику и оформлять разрешение, – отвечает Саид.

– Отлично, я передам русским. Но ты не откладывай, они уже готовы…

Шоссе, по которому едет «Тигр», ведет на север страны. Поднимаясь в горы, дорога начинает петлять.

Булат с заднего сиденья подсказывает сидящему за рулем капитану:

– Саид, всегда тормози до поворота, а в поворот вкатывайся, иначе когда-нибудь занесет.

– Ты давно гоняешь?

– Отец работал на «КамАЗе», дружил с Володей Чагиным. Когда экипаж Чагина впервые выиграл Дакар, мне было пять лет. С тех пор от отца я не получил ни одного подарка, не связанного с ралли. Он записал меня в секцию картинга и со своей татарской настойчивостью делал все, чтобы я стал чемпионом Дакара. Я мечтал о том же. А мама – русская – всегда переживала, боялась, что когда-нибудь разобьюсь. Мне не нужно было хорошо учиться в школе, я должен был хорошо гонять на автодроме. Вместо литературы читал про моторы и тормоза. Все шло неплохо. В двадцать лет попал в команду Чагина – «Царя Дакара». Но в двадцать три не вписался в поворот. Вот уже два года подрабатываю инженером без высшего образования.

– Чтобы ты понимал, Саид, – защищает друга Антон, – я знаю много инженеров, но в движках раллийных грузовиков лучше всех разбирается Булат. И, главное, может их совершенствовать. Не на уровне математики, а благодаря воображению и интуиции.

– Получим вознаграждение, – капитан смотрит на раллиста в зеркало заднего вида, – сделаешь себе чемпионский грузовик.

– Саид, как ты понимаешь, дело рискованное… – предупреждает Антон. – Ты уверен, что готов участвовать?

– У меня жена, дети… Если вы получите награду, а я ее прозеваю, – домой не пустят!

Около полудня среди гор показывается водная гладь. Дорога проходит по склону между хребтом и водохранилищем. Плотина Нурекской ГЭС перекрыла ущелье, до краев заполненное водой, которую река Вахш собрала в горах Памира. Над поверхностью воды островками выступают вершины затопленных гор.

Заговорщики останавливаются у смотровой площадки, рядом с небольшим рынком. Выйдя из машины, они фотографируют на смартфоны поразительную панораму горного моря. Антон покупает лепешки и приготовленные на мангале шашлыки, а Саид на рынке – местные фрукты. Уложив еду в багажник, заговорщики продолжают путь.

Недалеко от шоссе ревет транспортный вертолет Ми-26, он подносит вышку линии электропередач и, зависнув над землей, удерживает ее на весу. Монтажники поворачивают вышку и ловко крепят ее на опоры. Выйдя из машины, заговорщики фотографируют вертолет.

Булат восхищен:

– Самый большой в мире вертолет на фоне самой высокой плотины!

– И еще здесь самый прозрачный воздух, поэтому там дача нашего президента, – Саид показывает на вершину хребта. – Там он гостей принимает из разных стран. А рядом, вон там, российские телескопы. Они тоже принимают… сигналы из космоса.

Завершив работу, Ми-26 подлетает к берегу водохранилища и приземляется; вращение восьми лопастей его огромного винта замедляется и затихает. Заговорщики подъезжают к вертолету. Командир, пилот и штурман сходят на землю и обмениваются с приехавшими крепкими рукопожатиями.

– Ребята, рад видеть! – командир приветливо улыбается и вручает Булату бронзовую фигурку джейрана. – Вот, жена передала вам подарок от Общества охраны природы. Женщины сплотились в борьбе против браконьеров и понемногу прижимают их.

Пилот передает Денисову коробку с дроном:

– Это, так сказать, взамен утраченного. В Обществе благодарят вас за помощь!

– Будем в тех краях, можем повторить, – улыбается командир, – если, конечно, не придется сильно отклоняться от маршрута.

Укрывшись от солнца в тени вертолета, заговорщики и летчики устраивают обеденный перерыв; прямо на земле расстилается брезент, все рассаживаются на нем, раскладывают купленную на рынке еду.

На планшете Денисов показывает экипажу сообщение о вознаграждении:

– Вот, читайте. ФСБ за содействие в задержании террористов дает пятьдесят миллионов долларов.

– Да, было когда-то такое сообщение, – вспоминает командир вертолета.

– Есть сведения о том, по какой дороге спонсор теракта будет двигаться через два дня. Надо доставить туда «Тайфун» и несколько человек. Если примете участие в операции, то поучаствуете и в награде: разделим ее на десять человек поровну. Каждый из нас получит по пять лимонов.

– А кто координатор операции? Министр?

– Если будет участвовать министр, награду получит министерство, а не мы, – отвечает Саид. – В курсе только полковник Бахром. Послезавтра надо быть на месте. Это будет наше с вами частное однодневное предприятие.

– Венчурное, – с усмешкой уточняет Антон.

Летчики удивлены.

– Нам на троих перепадет пятнадцать миллионов? – уточняет пилот.

– Долларов США! – подтверждает Саид.

– А за это вознаграждение мы сможем официально купить вертолет?

– Легко.

– И возить туристов на экскурсии сможем? – не отстает пилот.

– Запросто, – заверяет Саид.

– А как мы сможем объяснить, почему оказались в Афганистане? – сомневается штурман. – Нам такое никто не согласует.

Денисов выдает заготовленный ответ:

– Ваш Ми-26 и наш «Тайфун» создавались для десанта. Скажете, что я уговорил вас, не меняя маршрута, провести тестовые испытания. Загрузили, полетели, но подвис чип матплаты навигатора, поэтому ночью залетели немного южнее. В общем, свалите все на меня.

– Перед такой наградой трудно устоять, но и неприятностей в случае чего не оберешься, – задумывается командир. – Даже если все сложится, работы лишимся.

– Если мы не просто разделим деньги, а купим себе вертолет, для меня выбор очевиден, – высказывается пилот. – Организуем компанию и наконец-то будем работать на свою, а не на чужую фирму.

– Согласен, – кивнул штурман. – Упустить возможность купить на троих вертолет однозначно нельзя!

– Да, выбора вы нам не оставили, – резюмирует командир. – Если провернете это дело без нас, а мы останемся без собственного вертолета, будем до конца дней локти кусать.

– Насколько это опасно? – начинает осознавать риски пилот.

– Непосредственно в операции вы участвовать не будете, – отвечает Саид.

– Оружие дадите?

– Попрошу у полковника.

– Как видите, мы почти готовы согласиться… – произносит командир и выдвигает свое условие: – Но для полета с таким грузом нужны полные баки, а это двенадцать тонн керосина. Он обойдется в десять тысяч долларов, у нас таких денег нет.

– Если достанем топливо или деньги, подвезете? – улыбается обрадованный Антон.

Командир смотрит на коллег, те кивают.

– Рискнем! – решается он.

Шестеро заговорщиков заканчивают обед и расходятся. Ми-26 поднимается в небо, а «Тигр» отправляется в обратный путь.

Антон задумчиво рассматривает проплывающие за окном пейзажи:

– Операция может состояться, если полковник поможет с топливом и боеприпасами.

– Патронами полковник заниматься не захочет, подставляться он вряд ли будет, – полагает Булат и, подумав, добавляет: – Ему есть что терять.

– Если нам придется стрелять, – говорит Саид, – я смогу отчитаться о потраченном боекомплекте.

«Тигр» въезжает на территорию отряда, где продолжается будничная жизнь. Несколько пограничников с немецкими овчарками бегают по полосе препятствий, экипажи броневиков возятся со своими машинами.

Руслан вместе с молодым пограничником поджидает их у «Тайфуна». Заговорщики садятся в круг, используя в качестве сидений что попало.

– Тимур – лучший стрелок части, – представляет солдата Руслан. – У него есть дружок на полигоне.

– Ну так, однокашник, – поправляет Тимур. – Мы с ним вместе в стрелковом училище начинали. Говорят, он иногда приторговывает бракованными и сэкономленными боеприпасами. Но парень он ушлый и задешево не отдаст.

– В общем, как обычно, чтобы заработать деньги, нужны деньги, – иронизирует Антон. – Без полковника не обойтись. Ты с ним договорился встретиться?

– Да, сразу после работы, – отвечает Руслан.

Вечереет. В кабинете полковника уже горит свет. Саид, Руслан, Антон, Булат и Абдул сидят перед Бахромом, который внимательно слушает инициаторов плана захвата Джафара аль-Катари – главаря джихадистов, спонсора теракта и наркобарона.

– Мы проверили, – говорит Саид, – на сайте ФСБ до сих пор висит сообщение о вознаграждении в пятьдесят миллионов долларов.

– И я выяснил кое-что про этого араба, – сообщает Руслан. – Лидер халифата ИГ Абу Бакр аль-Багдади, за которого американцы дают двадцать пять миллионов, назначил Джафара главарем исламистов провинции Кундуз в декабре пятнадцатого, то есть сразу после теракта в Египте. Это подтверждает слова Абдула о том, что именно аль-Катари спонсировал теракт.

– Косвенно… – замечает полковник.

– Вертолетчики согласились, – говорит Денисов. – Изначально Ми-26 создавался для доставки броневиков и десантников, поэтому он легко довезет нас к месту засады.

– Как они могли согласиться, Денисов? – недоумевает полковник. – Их уволят и накажут!

– Они мечтают взять в лизинг небольшой вертолет и возить туристов на экскурсии, – поясняет Булат. – А тут возможность заработать деньги на покупку вертолета всего за один день. Ночью надо будет пролететь от границы меньше ста километров – это всего двадцать минут полета над холмистой местностью. А потом они просто подождут. Наш «Тайфун» справится с несколькими машинами боевиков, даже если на них будут пулеметы. Машины Джафара мы остановим, если надо – постреляем по колесам. Всех заставим выйти из машин без оружия. Джафару предложим переговоры о поставках его героина в Россию. А когда он подойдет к броневику, мы загрузим его, расстреляем машины, людей не тронем, заедем в вертушку и улетим.

Матерый полковник настроен скептически:

– Я повторю. Наркокурьер придумал легенду про дочь и распечатал для себя алиби. А вы, почуяв большие деньги, готовы верить в поле чудес в стране дураков. А пуштун просто хочет заманить вас в Афган, а там смыться. Попадетесь его соплеменникам – они, не задумываясь, завалят вас! Или возьмут в заложники! И неизвестно, что хуже.

Дослушав перевод Руслана на пушту, Абдул объясняет на английском:

– Я первый раз пересек границу с героином Джафара и не собирался отдавать ему деньги. Хотел помочь русским захватить террориста, получить за него награду и переправить семью в Россию. Если я вернусь без денег, Джафар меня убьет. Тем более он знает: пока жив, я не отдам ему дочь без ее согласия. Прятаться с семьей в Афгане мы долго не сможем – талибы меня убьют за то, что я работал в Баграме на американцев. Мне нельзя возвращаться!

Сафаров выступает на стороне Абдула:

– Мой отец говорил, что доминирующая сила в сознании таджиков – это семья. У русских – это справедливость. У китайцев – Поднебесная. У американцев – прибыль. А у пуштунов – свод древних неписаных законов Пуштунвалай.

– Следуя кодексу чести Пуштунвалая, я должен соблюдать Намус – обязанность защищать честь женщины, – Абдул смотрит на полковника. – Гульали маленькая, но все же женщина. Она не хочет выходить замуж за старого араба. Этот педофил унизил мою семью уже тем, что втайне от меня подарил дочери роман «Лолита». И теперь я должен соблюсти Бадаль – отомстить за оскорбление.

– Такие подробности на ходу не придумать, – произносит полковник. – Я начинаю тебе верить.

– Шансы захватить Джафара небольшие, – рассуждает Антон, – но, учитывая сумму награды, риск оправдан.

– То есть вы готовы пойти на большой риск ради добычи?

– Ради большой добычи. Ситуацию оценим на месте. Если риски будут слишком высоки, нападать просто не будем.

– Оценивать ситуацию на месте, вероятнее всего, будет уже поздно, – возражает полковник.

– В любом случае, поймаем Джафара или не поймаем, сразу вылетим назад, – заверяет Денисов.

– Так легко не получится, – уверен Бахром. – Это дерзкий, коварный и жестокий гад. Многих подсадил на свое зелье ради наживы.

– Кто-то же должен наказать его, – настаивает Саид.

– Не надо играть в благородство, капитан… Хотя арестовать Джафара дорогого стоит… Американцы за террориста номер один – бин Ладена – обещали заплатить двадцать пять миллионов, искали десять лет. В штурме его дома на западе Пакистана участвовали два вертолета и двадцать четыре «морских котика». На организацию операции было потрачено шестьдесят миллионов долларов!

– Так мы еще сэкономим для ФСБ десять миллионов! – улыбаясь, вставляет Булат.

– Американцы награду никому не выплатили.

– Поэтому и надо обойтись своими силами, – замечает Саид.

– Против арабов сил-то у вас маловато. Вы должны все взвесить, – уже без твердой уверенности в безнадежности засады произносит полковник. – И чтобы не ошибиться, не спешите. Вспомните русскую пословицу: «Семь раз отмерь, один раз отрежь».

– А я знаю нерусскую, – парирует Руслан. – Пока семь раз отмеришь, другие уже отрежут.

– В операции будет участвовать человек десять, – уточняет Саид. – Каждому – по пять миллионов.

– Я служу на границе не из-за денег! – хмурится полковник. – Сам напросился в отряд, потому что мой сын умер от передоза. Он хотел попробовать один раз, но героин оказался слишком крепким… Раньше кристаллизацией белого для Европы занимались турки. Но арабские джихадисты притащили эту технологию на север Афганистана, к нашей границе. После похорон я передал пакетик из-под пыли в лабораторию. Оказалось, для большего эффекта Джафар подмешивал в героин биокатализатор.

– Мы можем хотя бы попытаться наказать его, – говорит Денисов. – Если грубо прикинуть, прогноз вероятности такой: возвращаемся пустыми – сорок процентов, привозим трофей – двадцать, остаемся навечно в Афгане – процентов десять. Остальные тридцать – неопределенность. Исходя из суммы вознаграждения, есть смысл рискнуть.

– И как же ты вычислил этот смысл?

– Умножил сумму награды на вероятность ее добыть – получилось десять миллионов долларов.

– Ну-ну, – качает головой Бахром, мол, какие вы все еще наивные. – А теперь умножь цену твоей жизни на вероятность смерти.

– Сегодня цена моей жизни несколько изменилась… – отвечает Денисов. – Такой риск стал для меня приемлемым.

– А для твоих близких? Самое большое горе для родителей – когда ребенок умирает раньше них. Я пережил… Хочу, чтобы другим такого не довелось испытать.

– Пока такие, как Джафар, будут жить, смертей невинных жертв не избежать.

– Ладно… – сдается полковник. – Участвовать не буду, но и мешать не стану, и от справедливой доли не откажусь.

– Необходимо топливо для полета.

– Бензин смог бы достать, а керосин не могу.

– Летчики подсчитали, – говорит Денисов, – что топливо обойдется в десять тысяч долларов.

В кабинете все замолкают, только Руслан переводит последние слова на пушту.

– Завтра в Пархаре у меня встреча с покупателями героина, – оживляется Абдул. – Они обещали заплатить сто пятьдесят тысяч.