Текст книги "Стрекоза и Муравей"

Автор книги: Иван Крылов

Лиса

 
        Зимой, ранёхонько, близ жи́ла,
Лиса у проруби пила в большой мороз.
Меж тем, оплошность ли, судьба ль
                                                       (не в этом сила),
        Но – кончик хвостика Лисица замочила,
         И ко льду он примёрз.
        Беда не велика, легко б её поправить:
         Рвануться только посильней
И волосков хотя десятка два оставить,
         Но до людей
         Домой убраться поскорей.
Да как испортить хвост?
         А хвост такой пушистый,
         Раскидистый и золотистый!
Нет, лучше подождать – ведь спит ещё
                                                                           народ;
А между тем, авось, и оттепель придёт,
        Так хвост от проруби оттает.
Вот ждёт-пождёт, а хвост лишь боле
                                                                примерзает.
        Глядит – и день светает,
Народ шеве́лится, и слышны голоса.
         Тут бедная моя Лиса
         Туда-сюда метаться;
Но уж от проруби не может оторваться.
По счастью, Волк бежит. – «Друг милый! кум!
                                                                             отец!»
Кричит Лиса: «спаси! Пришёл совсем конец!»
         Вот кум остановился —
        И в спа́сенье Лисы вступился.
         Приём его был очень прост:
         Он на́чисто отгрыз ей хвост.
        Тут, без хвоста, домой моя пустилась
                                                                              дура.
        Уж рада, что на ней цела осталась
                                                                           шкура.
 
 
Мне кажется, что смысл не тёмен басни сей.
        Щепотки волосков Лиса не пожалей —
         Остался б хвост у ней.
 

Мальчик и змея

 
Мальчишка, думая поймать угря,
Схватил Змею и, во́ззрившись, от страха
Стал бледен, как его рубаха.
Змея, на Мальчика спокойно посмотря,
«Послушай, – говорит, – коль ты умней
                                                                  не будешь,
То дерзость не всегда легко тебе пройдёт.
На сей раз бог простит; но берегись вперёд,
         И знай, с кем шутишь!»
 

Волк на псарне

 
Волк, ночью, думая залезть в овчарню,
         Попал на псарню.
        Поднялся вдруг весь псарный двор.
Почуя серого так близко забияку,
Псы залились в хлевах и рвутся вон на драку;
Псари кричат: «Ахти, ребята, вор!»
        И вмиг ворота на запор;
        В минуту псарня стала адом.
        Бегут: иной с дубьём,
         Иной с ружьём.
«Огня! – кричат, – огня!» Пришли с огнём.
Мой Волк сидит, прижавшись в угол задом.
        Зубами щёлкая и ощетиня шерсть,
Глазами, кажется, хотел бы всех он съесть;
        Но, видя то, что тут не перед стадом,
        И что приходит, наконец,
 

 
         Ему рассчесться за овец, —
         Пустился мой хитрец
         В переговоры,
И начал так: «Друзья! К чему весь этот шум?
         Я, ваш старинный сват и кум,
Пришёл мириться к вам, совсем не ради
 

 
                                                                            ссоры;
Забудем прошлое, уставим общий лад!
А я не только впредь не трону здешних стад,
Но сам за них с другими грызться рад,
         И волчьей клятвой утверждаю,
         Что я…» – «Послушай-ка, сосед, —
         Тут ловчий перервал в ответ, —
         Ты сер, а я, приятель, сед,
И Волчью вашу я давно натуру знаю;
         А потому обычай мой:
С волками иначе не делать мировой,
         Как снявши шкуру с них долой».
И тут же выпустил на Волка гончих стаю.
 

Овцы и собаки

 
        В каком-то стаде у Овец,
Чтоб Волки не могли их более тревожить,
        Положено число Собак умножить.
        Что́ ж? Развелось их столько наконец,
Что Овцы от Волков, то правда, уцелели,
        Но и Собакам надо ж есть;
        Сперва с Овечек сняли шерсть,
А там, по жеребью, с них шкурки полетели,
А там осталося всего Овец пять-шесть,
         И тех Собаки съели.
 

Квартет

 
         Проказница-Мартышка,
         Осёл,
         Козёл,
         Да косолапый Мишка
        Затеяли сыграть Квартет.
Достали нот, баса, альта, две скрипки
И сели на лужок под липки, —
Пленять своим искусством свет.
Ударили в смычки, дерут, а толку нет.
«Стой, братцы, стой! – кричит Мартышка. —
                                                                     Погодите!
Как музыке идти? Ведь вы не так сидите.
 

 
Ты с басом, Мишенька, садись против альта,
        Я, прима, сяду против вторы;
Тогда пойдёт уж музыка не та:
        У нас запляшут лес и горы!»
        Расселись, начали Квартет;
        Он всё-таки на лад нейдёт.
        «Постойте ж, я сыскал секрет! —
Кричит Осёл, – мы, верно, уж поладим,
         Коль рядом сядем».
 

 
Послушались Осла: уселись чинно в ряд;
        А всё-таки Квартет нейдёт на лад.
Вот, пуще прежнего, пошли у них разборы
         И споры,
         Кому и как сидеть.
Случилось Соловью на шум их прилететь.
Тут с просьбой все к нему,
                                  чтоб их решить сомненье.
«Пожалуй, – говорят, – возьми на час
                                                                    терпенье,
Чтобы Квартет в порядок наш привесть:
И ноты есть у нас, и инструменты есть;
        Скажи лишь, как нам сесть!» —
«Чтоб музыкантом быть, так надобно уменье
        И уши ваших понежней, —
        Им отвечает Соловей, —
        «А вы, друзья, как ни садитесь,
        Всё в музыканты не годитесь».
 

Лисица и осёл

 
«Отколе, умная, бредёшь ты, голова?» —
Лисица, встретяся с Ослом, его
                                                               спросила. —
        «Сейчас лишь ото Льва!
Ну, кумушка, куда его девалась сила:
Бывало, зарычит, так стонет лес кругом,
        И я, без памяти, бегом,
Куда глаза глядят, от этого урода;
А ныне в старости и дряхл и хил.
         Совсем без сил,
Валяется в пещере, как колода.
         Поверишь ли, в зверях
        Пропал к нему весь прежний страх,
И поплатился он старинными долгами!
Кто мимо Льва ни шёл, всяк вымещал ему
         По-своему:
Кто зубом, кто рогами…»
«Но ты коснуться Льву, конечно,
                                                         не дерзнул?» —
         Лиса Осла перерывает.
         «Вот-на! – Осёл ей отвечает. —
А мне чего робеть? и я его лягнул:
        Пускай ослиные копыта знает!»
 
 
Так души низкие, будь знатен, силен ты,
Не смеют на тебя поднять они и взгляды;
        Но упади лишь с высоты:
От первых жди от них обиды и досады.
 

Ворона и лисица

 
Уж сколько раз твердили миру,
Что лесть гнусна, вредна; но только всё
                                                                 не впрок,
И в сердце льстец всегда отыщет уголок.
 
 
Вороне где-то Бог послал кусочек сыру;
        На ель Ворона взгромоздясь,
Позавтракать было совсем уж собралась,
Да позадумалась, а сыр во рту держала.
        На ту беду Лиса близёхонько бежала;
Вдруг сырный дух Лису остановил:
Лисица видит сыр, Лисицу сыр пленил.
Плутовка к дереву на цыпочках подходит;
Верти́т хвостом, с Вороны глаз не сводит,
И говорит так сладко, чуть дыша:
        «Голубушка, как хороша!
        Ну что за шейка, что за глазки!
        Рассказывать, так, право, сказки!
Какие пёрушки! какой носок!
 

 
И, верно, ангельский быть должен голосок!
Спой, светик, не стыдись! Что, ежели,
                                                                       сестрица,
При красоте такой, и петь ты мастерица, —
        Ведь ты б у нас была царь-птица!»
Вещуньина с похвал вскружилась голова,
От радости в зобу дыханье спёрло, —
И на приветливы Лисицыны слова
Ворона каркнула во всё воронье горло:
Сыр выпал – с ним была плутовка такова.
 

Обезьяна

 
         Как хочешь ты трудись;
         Но приобресть не льстись
         Ни благодарности, ни славы,
Коль нет в твоих трудах ни пользы,
                                                                  ни забавы.
 
 
         Крестьянин на заре с сохой
         Над полосой своей трудился;
         Трудился так крестьянин мой,
         Что градом пот с него катился:
         Мужик работник был прямой.
         Зато, кто мимо ни проходит,
        От всех ему: спасибо, испола́ть![5]5
  Исполать – с греч. хвалить, славить.


[Закрыть]
         Мартышку это в зависть вводит.
Хвалы приманчивы, – как их не пожелать!
         Мартышка вздумала трудиться:
        Нашла чурбан, и ну над ним возиться!
         Хлопот
         Мартышке полон рот:
         Чурбан она то понесёт,
         То так, то сяк его обхватит,
         То поволочет, то покатит;
         Рекой с бедняжки льётся пот;
        И наконец она, пыхтя, насилу дышит:
        А всё ни от кого похвал себе
                                                                  не слышит.
         И не диковинка, мой свет!
 

Мартышка и очки

 
Мартышка к старости слаба глазами стала;
         А у людей она слыхала,
Что это зло ещё не так большой руки:
         Лишь стоит завести Очки.
Очков с полдюжины себе она достала;
         Вертит Очками так и сяк:
То к темю их прижмёт, то их на хвост
                                                                    нанижет,
То их понюхает, то их полижет;
         Очки не действуют никак.
«Тьфу пропасть! – говорит она, – и тот
                                                                         дурак,
         Кто слушает людских всех врак:
         Всё про Очки лишь мне налгали;
         А проку на́ волос нет в них».
        Мартышка тут с досады и с печали
         О камень так хватила их,
 

 
         Что только брызги засверкали.
 
 
         К несчастью, то ж бывает у людей:
Как ни полезна вещь, – цены не зная ей,
Невежда про неё свой толк всё к худу клонит;
         А ежели невежда познатней,
         Так он её ещё и гонит.
 

Лев и комар

 
         Бессильному не смейся
        И слабого обидеть не моги!
Мстят сильно иногда бессильные враги:
Так слишком на свою ты силу не надейся!
        Послушай басню здесь о том,
Как больно Лев за спесь наказан Комаром.
        Вот что́ о том я слышал стороною:
Сухое к Комару явил презренье Лев;
Зло взяло Комара: обиды не стерпев,
Собрался, поднялся Комар на Льва войною.
Сам ратник, сам трубач пищит во всю гортань
И вызывает Льва на смертоносну брань.
        Льву смех, но наш Комар не шутит:
То с тылу, то в глаза, то в уши Льву
                                                                    он трубит!
И, место высмотрев и время улуча[6]6
  Время улуча – выбрав самое удобное время.


[Закрыть],
         Орлом на Льва спустился
        И Льву в крестец[7]7
  Крестец – нижняя часть поясницы.


[Закрыть] всем жалом впился.
Лев дрогнул и взмахнул хвостом на трубача.
Увёртлив наш Комар, да он же и не трусит!
Льву сел на самый лоб и Львину кровь сосёт.
Лев голову крутит, Лев гривою трясёт;
        Но наш герой своё несёт:
То в нос забьётся Льву, то в ухо Льва укусит.
         Вздурился Лев,
         Престрашный поднял рёв,
        Скрежещет в ярости зубами
        И землю он дерёт когтями.
От рыка грозного окружный лес дрожит.
Страх о́бнял всех зверей; всё кроется, бежит:
        Отколь у всех взялися ноги,
Как будто бы пришёл потоп или пожар!
         И кто ж? Комар
        Наделал столько всем тревоги!
Рвался, метался Лев и, выбившись из сил,
О землю грянулся и миру запросил.
Насытил злость Комар; Льва жалует он миром:
Из Ахиллеса[8]8
  Ахиллес – доблестный древнегреческий воин.


[Закрыть] вдруг становится Омиром[9]9
  Омир – древнегреческий поэт Гомер.


[Закрыть],
         И сам
Летит трубить свою победу по лесам.
 

Две бочки

 
Две Бочки ехали; одна с вином,
         Другая
         Пустая.
Вот первая – себе без шуму и шажком
         Плетётся,
         Другая вскачь несётся;
От ней по мостовой и стукотня, и гром,
         И пыль столбом;
Прохожий к стороне скорей от страху жмётся,
        Её заслышавши издалека.
        Но как та Бочка ни громка,
А польза в ней не так, как в первой, велика.
 

 
Кто про свои дела кричит всем без умолку,
        В том, верно, мало толку,
Кто де´лов истинно, – тих часто на словах.
Великий человек лишь громок на делах,
        И думает свою он крепку думу
         Без шуму.
 

Воспитание льва

 
Льву, Кесарю[10]10
  Кесарь – владыка, монарх; титул римских императоров.


[Закрыть] лесов, Бог сына даровал.
        Звериную вы знаете природу:
У них, не как у нас – у нас ребёнок году,
Хотя б он царский был, и глуп, и слаб,
                                                                           и мал;
         А годовалый Львёнок
         Давно уж вышел из пелёнок.
Так к году Лев-отец не шуткой думать стал,
        Чтобы сынка невежей не оставить,
         В нём царску честь не уронить,
И чтоб, когда сынку придётся царством
                                                                        править,
Не стал бы за сынка народ отца бранить.
Кого ж бы попросить, нанять или заставить
Царевича Царём на выучку поставить?
         Отдать его Лисе – Лиса умна:
        Да лгать великая охотница она;
         А со лжецом во всяком деле
                                                                         мука:
Так это, думал Царь, не царская наука.
        Отдать Кроту: о нём молва была,
        Что он во всём большой порядок
                                                                            любит:
         Без ощупи шага́ не ступит
         И всякое зерно для своего стола
         Он сам и чистит, сам и лупит;
         И словом, слава шла,
Что Крот великий зверь на малые дела:
Беда лишь, под носом глаза Кротовы зорки,
         Да вдаль не видят ничего;
Порядок же Кротов хорош, да для него;
А царство Львиное гораздо больше норки.
Не взять ли Барса? Барс отважен и силён,
        А сверх того, великий тактик он;
         Да Барс политики не знает:
        Гражданских прав совсем не понимает,
Какие ж царствовать уроки он подаст!
Царь должен быть судья, министр и воин;
        А Барс лишь резаться горазд:
Так и детей учить он царских недостоин.
Короче: звери все, и даже самый Слон,
         Который был в лесах почтён,
         Как в Греции Платон[11]11
  Платон – древнегреческий философ.


[Закрыть]