Текст книги "В поисках Эльдорадо"

Автор книги: Иван Медведев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Агай! Агай!

Чириков созвал офицерский совет, на котором решили, что бот, вероятно, поврежден и необходимо послать к берегу шлюпку. Под командой боцмана Савельева на выручку товарищей отправились еще три матроса – все добровольцы. Среди них – плотник и конопатчик с инструментами для починки бота. Боцману предписывалось системой сигналов известить капитана о положении на берегу: два костра – если Дементьев и его люди здоровы, три – если бот поврежден и его надо чинить, четыре – если починить «оный» невозможно.

Отправив шлюпку, Чириков, невзирая на опасность наскочить на подводные камни, подвел корабль еще ближе к берегу, чтобы Савельеву при необходимости легче было перевозить людей.

Наступала темнота. Все ждали сигналов с берега, но тщетно. Капитан приказал выстрелить из пушки, и «видно было, что на берегу якобы выпалено из ружья, только звука выстрела слышно не было». В ответ на мелькнувшее пламя снова выстрелили из пушки, и опять показался на берегу огонь. В десять часов вечера на корабле зажгли два сигнальных фонаря и в ответ увидели «на берегу огонь и когда явитца и когда нет».

Команда «Святого Павла» терялась в догадках. Что происходит на американской земле?

На следующий день при ясной солнечной погоде с корабля заметили, как от губы у кромки залива вышли в море две лодки, одна большая, другая поменьше. У Чирикова отлегло от сердца. Он приказал идти им навстречу, полагая, что это возвращаются его люди. Но очень скоро наступило разочарование: лодки были явно местные, с острыми обводами, и сидевшие в них люди работали не веслами, а гребками. Русским морякам удалось разглядеть в меньшей лодке четырех человек, поскольку она подошла к кораблю ближе другой. Туземцы внезапно встали и, взмахнув руками, дважды прокричали: «Агай! Агай![15]15
  Точнее – агоу. На языке индейцев-тлинкитов, населявших эти места, означает: «Иди сюда».


[Закрыть]». После чего развернулись и быстро поплыли обратно. Капитан приказал махать в ответ белыми платками и кланяться, приглашая туземцев подъехать ближе, но те на призывы не обратили никакого внимания и скрылись из виду. Погоня вблизи берега при слабом ветре не имела смысла и была очень опасна из-за угрозы напороться на скалистые клыки подводных скал.

Теперь капитан не сомневался, что с посланными на берег моряками приключилась беда. Он полагал, что туземцы потому не решились подойти близко к кораблю, что «неприятельски поступили с посланными от нас людьми или их побили, или задержали».

Корабль остался без шлюпок, пополнить запасы свежей воды теперь не было никакой возможности, как и продолжать поиски пропавших моряков. Половина команды болела цингой.

В этих условиях на очередном совете капитан принял решение о возвращении в Петропавловскую гавань на Камчатке. Любая задержка у американских берегов грозила гибелью всему экипажу.

Вопросы без ответов

Что же случилось с без вести пропавшими пятнадцатью русскими моряками?

Версия первая. Погибли в водоворотах, образуемых мощными приливно-отливными течениями. Аналогичный случай в этих местах произошел в 1786 году с двумя лодками французского мореплавателя Лаперуза.

Версия вторая. Убиты или захвачены в плен местными индейцами-тлинкитами, которые были для этого достаточно воинственны. Возможно, призывом «агай!» индейцы заманивали корабль на подводные камни.

Версия третья. Потерпели крушение, но часть моряков спаслась и поселилась на материке. В последующие годы при освоении Америки из различных источников поступали сведения о русских поселениях от Аляски до Калифорнии.

Удивительно, но в легендах тлинкитов вообще не сохранилось никаких упоминаний о встрече с моряками Чирикова. Это необычно. Как правило, индейцы из поколения в поколение передавали предания о подобных контактах с белыми людьми на протяжении сотен лет.

Версий больше, чем ответов на вопросы, возникающие в связи с ними. История оставила нам много загадок, которые не спешат сбросить с себя покров тайны и будоражат наше воображение.

Робинзоны сурового Шпицбергена

Хроника мореплавания богата самыми невероятными робинзонадами, но эта история превосходит всякую другую умением человека выжить даже в самых суровых условиях.

Остров Эйдж

В мае 1743 года беломорский промышленник Еремий Окладников снарядил корабль к западным берегам архипелага Шпицберген[16]16
  'Древнерусское название Грумант. Архипелаг посещался русскими охотниками на морского зверя с XI–XII века, задолго до его официального открытия голландским мореплавателем В. Варенцом в 1596 году.


[Закрыть], на которых русские поморы добывали моржа и тюленя. На девятый день плавания ветер переменился. Пробиться к традиционным местам охоты на морского зверя не удалось. Поморское судно пристало к острову Эдж[17]17
  Русское название Марфин.


[Закрыть] на юге-востоке Шпицбергена, чтобы дождаться попутного ветра.

Утром следующего дня русские моряки увидели безотрадную картину: к берегу подступали льды. С каждым днем они подбирались все ближе к кораблю, охватывая его в клещи. Опасность нарастала.

Штурман Алексей Инков вспомнил, что когда-то на этих берегах зимовали его земляки-мезенцы. Они привезли с собой лес и построили здесь хижину. Капитан принял решение отыскать место зимовки предшественников на случай, если придется покинуть корабль. Штурман и три матроса отправились на разведку, взяв с собой ружье, порох и пули на двенадцать зарядов, топор, котелок, двадцать фунтов муки, огниво и трут, нож, табак и курительные трубки.

Остров был пуст и необитаем. На горизонте вздымались острые черные вершины, под ногами камни и лед. Холодный ветер сек лица.

Избушку обнаружили к концу дня на соседнем острове Полумесяца, на который моряки перешли по ледяным торосам. Просторный домик с сенями и печкой при небольшом ремонте был вполне пригоден для зимовки. К вечеру погода испортилась, ветер усилился, по всем признакам надвигался шторм. Штурман с матросами решили заночевать в домике, а рано утром поспешили обратно, чтобы обрадовать хорошими вестями своих товарищей.

Охотники преодолели последний крутой гребень, и открылся берег, который они покинули накануне. Все четверо как по команде замерли. Серое, пустынное, свободное ото льда море представило ужасную картину: корабль исчез. Ночной шторм разметал льдины, которые могли раздавить судно. Оставалась надежда, что корабль успел выйти в открытое море, и за моряками вернутся. Но ни в ближайшие, ни в последующие дни этого не случилось. Судно пропало без вести. Четыре моряка – штурман Алексей Инков, его двоюродный брат Хрисанф Инков, Степан Шарапов и Федор Веригин – остались одни, почти без припасов на необитаемом острове с суровым климатом, в полутора тысячах километров от родного дома, на 77° северной широты.

Труды и дни робинзонов

Опытному штурману не раз приходилось зимовать в высоких широтах, правда, с запасом провианта, теплой одеждой и топливом. Но отчаиваться и сетовать на судьбу не имело никакого смысла. Если они сами о себе не позаботятся, то умрут с голода или замерзнут.

В первую очередь моряки отремонтировали стены хижины: укрепили бревна, в дыры натыкали мха, в изобилии росшего на острове. Затем занялись охотой на северных оленей, стада которых бродили на острове в большом количестве.

Надвигалась зима. В суровом арктическом климате не растут деревья, где же взять дрова? К счастью, к берегам острова волны регулярно прибивали деревянные обломки потерпевших кораблекрушение судов, а иногда даже большие деревья с корнями.

Когда вышел порох, встала проблема пополнения запасов мяса. Нужда стимулирует изобретательность. Полярные робинзоны соорудили кузницу. Из железных предметов, которые встречались в обломках кораблей, они наковали наконечники для копий и стрел. Из веток и корней деревьев изготовили рогатины, лук и стрелы. Жилы убитых оленей пошли на крепление и тетиву.

С таким первобытным вооружением моряки с большим риском для жизни убили белого медведя. И хотя удачная, но опасная охота надолго обеспечила их мясом, они решили больше без крайней нужды не нападать на свирепых хищников и избегать встреч с ними. Но зимой медведи часто сами подходили к жилищу людей. Некоторые из хищников были настолько настойчивы в своих попытках забраться внутрь, что, обороняясь, приходилось их убивать. За шесть лет робинзонады поморы убили десять медведей, 250 оленей и великое множество песцов. К сожалению, в море не было рыбы, а птицы, моржи и тюлени для своих колоний облюбовали другие берега.

Мясо вялили и коптили, ели без соли и хлеба. Летом жажду утоляли из ручьев, зимой растапливали снег и лед. Чтобы не заболеть цингой употребляли в пищу сырое мясо, пили теплую кровь только что убитых оленей, ели ложечную траву (Cochlearia) – замечательное противоцинготное средство, проверенное многими поколениями поморов. На охоте много двигались, что тоже способствовало укреплению здоровья. Хрисанф Инков – самый молодой из поморов – так наловчился бегать, что догонял оленя и на ходу поражал его копьем! Заболел только Федор Веригин. Он так и не смог преодолеть отвращение к оленьей крови, был ленив и почти все время оставался в хижине.

Чтобы уменьшить расход дров на поддержание огня и обеспечить освещение хижины, моряки слепили из глины лампаду, наполнили ее жиром убитых животных, приспособили фитиль из изношенной материи одежды.

Стоило решить одну проблему выживания, как следом возникала другая. Одежда быстро ветшала. Моряки принялись за выделку кож. Вымачивали оленьи шкуры в пресной воде, потом соскабливали с них шерсть и пропитывали растопленным оленьим салом. Мяли их в руках, пока кожа не становилась мягкой и эластичной. Наковали игл и оленьими жилами сшили себе новую прочную одежду и обувь. Шкуры медведей и песцов пошли на шубы и постели.

Первая зимовка прошла в надежде, что весной за ними придет корабль. Четырехмесячную полярную ночь, когда солнце вообще не поднималось из-за горизонта, заброшенные на край земли поморы коротали в хижине при тусклой лампадке за разговорами и воспоминаниями о своих родных и близких, не покидая надолго своего убежища. Алексей Инков зарубками аккуратно вел календарь, отмечая в нем каждый прожитый день. Затяжной снегопад заваливал домик по самую крышу, и тогда приходилось откапываться.

Весной моряки сложили на каменистых гребнях плавник под сигнальные костры на случай появления корабля в прибрежных водах. Но тщетно они надеялись на помощь. Наступившее лето и несколько за ним последовавших оказались настолько холодными, что поля льда у берега так и не растаяли. Море оставалось скованным на многие мили. Даже если капитан какого-либо судна и надумал бы пристать к берегу необитаемого острова, он все равно не смог бы этого сделать. Оставалось уповать только на милость Божью.

В трудах и заботах прошло около шести лет. Федор Веригин, не встававший последние годы с постели, умер зимой 1749 года. Его похоронили в глубокой снежной могиле. И хотя эта смерть избавила больного от страданий, а его друзей от многих хлопот по уходу за ним, они искренне горевали о товарище. Смерть друга напомнила им о возможном печальном конце каждого из них на этой Богом забытой земле.

Неожиданное спасение

Через шесть лет и три месяца арктической робинзонады, когда моряки уже потеряли всякую надежду вернуться домой, 15 августа 1749 года в пределах видимости появился поморский корабль! Робинзоны подожгли костры и побежали к берегу, крича и размахивая копьями с привязанными к ним оленьими кожами. На судне заметили отчаянные призывы о помощи и пристали к берегу. Радости троих моряков не было предела. Они не могли устоять на месте, бросались обнимать своих спасителей, смеялись и плакали одновременно.

Капитан корабля Амос Корнилов, из староверов, разведывал на Шпицбергене промыслы, так как в течение шести лет из-за сильной ледовитости к архипелагу никто из поморов не плавал. Он согласился взять на борт островитян и доставить их в Мезень за 80 рублей. Робинзоны погрузили на корабль 50 пудов запасенного оленьего сала, множество выделанных кож и мехов, которые выгодно продали в Архангельске, расплатились с капитаном и с прибылью отправились домой.

Когда корабль причаливал к родному берегу, на пристани случайно оказалась жена Алексея Инкова. Увидев супруга, которого считала давно погибшим, она в шоке прыгнула в воду, чтобы вплавь добраться до судна. С борта ей бросили веревку и вытащили прямо в объятия «воскресшего» любимого мужа.

Дома моряки долго не могли привыкнуть к хлебу, жаловались, что он пучит живот, как и все другие напитки, кроме воды. Заново пришлось привыкать и к насекомым – на Шпицбергене не было ни блох, ни вшей.

История беспримерной робинзонады стала известна в Петербурге. Ею заинтересовался М.В. Ломоносов, по приказу графа П.И. Шувалова братьев Инковых доставили в столицу, где ученые мужи записали рассказ поморов.

Одиссея Морица Бениовского

Об этом удивительном человеке еще при жизни сложилась головокружительная легенда, в которой трудно отделить правду от вымысла.

Польский конфедерат

Мориц Август Бениовский родился в 1746 году в словацкой деревушке Вербово Австро-Венгерской империи. Потомственный дворянин, он получил блестящее образование в Вене. Во время военной службы прославился кутежами и дуэлями, за которые повесу уволили из армии и лишили наследства.

Поляк по происхождению, Бениовский близко к сердцу принял судьбу многострадальной Польши, большая часть которой находилась тогда в составе Российской империи. Он примкнул к польским конфедератам, чтобы сражаться с русскими войсками. Дважды попадал в плен и по указу Екатерины II был сослан на Камчатку.

Бунт на краю земли

Большерецкий острог в сорок домов на Камчатке был местом ссылки опасных политических преступников. Жили они на частных квартирах, никто арестантов не охранял: бежать все равно некуда. Из 70 человек гарнизона половина всегда были в разъездах.

Здесь, на краю земли, Бениовский подружился с бывшим гвардейским поручиком Петром Хрущевым, осужденным на вечное поселение за «оскорбление величества». Друзья составили «план своего спасения», к которому помимо политических ссыльных примкнули чиновники, моряки, промышленники, торговцы и крестьяне, недовольные произволом властей. Заговорщики решили захватить корабль и уплыть в испанские владения на Тихом океане.

В ночь на 27 апреля 1771 года они убили коменданта острога капитана Нилова, разграбили казну и амбары, погрузились на галиот «Святой Петр» и отправились на поиски лучшей доли.

Экипаж мятежного корабля составлял 80 человек.

Курилы и Япония

Еще не прошли Курильские острова, как на корабле потянуло дымком нового бунта. Двенадцать человек в пути поостыли и уже жалели о содеянном. Они договорились обрубить якорный канат на одной из стоянок и вернуться обратно, когда «политические» сойдут на берег. Бениовский узнал о заговоре, приказал высечь плетьми зачинщиков и высадил их на необитаемом острове.

Еще ни один русский корабль не заплывал так далеко на юг. Плыли почти вслепую. Беглецы располагали только отчетом об экспедиции в Тихий океан английского пирата лорда Ансона.

Показались берега Японии, допускавшей в свои порты только голландские корабли. Напрасно Бениовский пытался убедить японские власти, что «Святой Петр» – судно голландское и идет в Нагасаки (там он надеялся собрать сведения о пути на Марианские острова). Японцы позволили непрошеным гостям испечь на берегу хлеб и попросили покинуть пределы Страны восходящего солнца.

Формоза

Галиот поплыл дальше на юг. За кормой осталось Восточно-Китайское море. 7 августа на горизонте показалась земля – остров Формоза (Тайвань). Сочная зелень, пение птиц, благодатный климат, изобилие рыбы в прозрачной воде удобных и красивых бухт. Райское местечко, о котором мечталось в пути!

Бениовский послал на остров отряд за свежей водой. Местные жители совершенно дикого вида приняли путешественников за работорговцев, которые нередко устраивали здесь охоту на людей, неожиданно напали и убили четырех человек. В отместку Бениовский устроил форменный погром: «Святой Петр» расстрелял из пушек селение, потом на берег высадился десант. Переломали все лодки туземцев и изрубили саблями раненых.

Покинув Формозу, галиот попал в шторм. Десять дней корабль носило по морю, никто точно не знал, где находится судно. К счастью, повстречалась китайская джонка, лоцманы которой привели русский корабль в португальский порт Макао на китайском берегу.

Макао

Мориц Бениовский облачился в мундир убитого капитана Нилова и отправился к губернатору. Знанием латыни и изысканными манерами он покорил португальского вельможу.

Для экипажа «Святого Петра» выделили на берегу большой дом, снабдили невиданными фруктами. Вокруг возвышались пальмы, кипела яркими красками жизнь крупного восточного порта.

Бениовский энергично распродал меха из разграбленных складов Большерецка, а потом по сходной цене уступил губернатору и сам галиот «Святой Петр». Глава мятежников уже не вспоминал об испанских колониях, в его голове роились новые, более грандиозные планы. Он решил с помощью французской короны колонизовать остров Формоза.

Узнав о продаже судна, его спутники взбунтовались: корабль был единственной ниточкой, связывавшей их с родиной. Большинство мятежников, хлебнув в пути трудностей и осознав все опасности неопределенного будущего на чужбине, хотели вернуться домой даже под угрозой наказания за бунт на Камчатке.

По просьбе Бениовского всех недовольных из его команды губернатор приказал посадить в тюрьму, где от тоски, брюшного тифа и холеры умерло пятнадцать человек. У остальных выбор оставался небольшой: гнить в тюрьме или последовать за Бениовским, который зафрахтовал два судна для плавания во Францию. Из двух зол всегда выбирают меньшее.

На изнурительном и долгом пути в Европу умерло еще семь человек. До Франции добрались сорок мятежников.

Франция

В Порт-Луи на юге Бретани русским путешественникам была «определена квартира, и пища, и вина красного по бутылке в день, и деньги из казны королевской».

Сам Бениовский отбыл в Париж, где блистал в парижских салонах и кружил головы французским министрам проектами колонизации островов в Южном океане. Его безудержная энергия, ловкость, смелость, находчивость и необыкновенный дар убеждения принесли свои плоды. Через девять месяцев Бениовский возвратился в Порт-Луи и объявил спутникам: король Франции выделил им два фрегата и разрешил сформировать полк волонтеров для колонизации заморских земель. Только прекрасную Формозу заменил на… Мадагаскар.

Семнадцать россиян были уже сыты по горло лихими приключениями. Они решили вернуться домой, а там будь что будет! «Коли помирать, так лучше в родимой земле».

Екатерина II простила раскаявшихся мятежников.

Мадагаскар

В феврале 1774 года эскадра Морица Бениовского прибыла на Мадагаскар. Русские, польские и французские волонтеры основали на берегах залива Антонжиль крепость и торговый порт Луисбург. Предводитель колонистов наладил добрые отношения с местными вождями, которые распустили слух, что их новый друг – сын похищенной работорговцами дочери последнего мадагаскарского короля Антаваратра из рода Рамини. На этом основании Бениовского избрали верховным правителем восточной части острова.

Новый «король Мадагаскара» запретил на острове работорговлю. Он вооружил мальгашских воинов ружьями и обучил их приемам современного боя, чтобы они могли защитить себя. Это не понравилось губернатору и плантаторам соседнего французского острова Иль-де-Франс (Маврикий), которые не могли обойтись без «черного товара». В ход были пущены интриги и связи в метрополии. Через два года на Мадагаскар прибыли королевские комиссары с проверкой. Бениовского обвинили в мошенничестве и казнокрадстве.

Искать справедливости и заступничества он отправился во Францию.

В поисках спонсора

В Версале Бениовскому официально заявили, что больше не нуждаются в его услугах.

Девять лет он искал поддержки по всей Европе. За это время написал мемуары, в которых безудержная фантазия нередко уводила автора в край выдумок и небылиц. Но увлекательная книга прославила его имя.

В Париже Бениовский познакомился и подружился с Бенджамином Франклином, одним из основателей США. Немало вечеров они провели за шахматной доской. Тогда и родился знаменитый «мат Бениовского». Франклин посоветовал приятелю поискать спонсоров за океаном, в Америке. В бурно развивающейся молодой стране много богатых людей, которые готовы финансировать любые прибыльные проекты.

Возвращение и гибель

Негоцианты и банкиры Балтимора предоставили Бениовскому корабль и необходимые средства.

В 1785 году неугомонный искатель приключений высадился в бухте Антонжиль. Приветствуя возвращение блудного «короля», колонисты Луисбурга и мальгаши в восторге стали палить из ружей. Капитан американского корабля, ошибочно расценив салют за нападение, трусливо выбрал якоря и скрылся за горизонт.

Но наш герой не унывал. Оставшись без поддержки американских компаньонов, он решил основать на Мадагаскаре собственное независимое государство! Французы начали против него войну.

23 мая 1786 года Мориц Август Бениовский погиб в бою. Самый молодой защитник Луисбурга Иван Устюжанинов попал в плен, а через три года вернулся в Россию. Судьба других последних сподвижников великого авантюриста туманна. Возможно, до сих пор на Мадагаскаре живут их потомки.