Текст книги "Тепло твоих рук (СИ)"

Автор книги: Иван Алексин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

  Он выглядел возмутительно молодо – этот консерва! Гладкая, совсем недряблая кожа, ни единой морщинки на лице, русые коротко стриженные волосы, без какого-либо намёка на седину.

  Так не бывает! Вернее, так не должно быть! Это просто нечестно!

  – Я принесла одежду, – Ната, скрывая нарастающее раздражение, с усилием отвела взгляд, стараясь не смотреть в сторону бессмертного.

  – Спасибо, – он встал с кровати и, ничуть не стесняясь своей наготы, подошёл к ней вплотную. – Давно я здесь?

  «А в самообладании горожанину не откажешь», – мысленно усмехнулась девушка. – Ему бы сейчас в истерике кататься, да над отключившимся генером трястись. Так нет. Хорошо держится. Разве что глаза скрытое волнение выдают.

  – Защита час назад отключилась, – криво усмехнувшись, ответила Ната на невысказанный вопрос. – Отец связался с вашими по рации. Спасатели прибудут примерно через два часа.

  – Почему так долго? – девушка просто физически почувствовала, как напрягся бессмертный.

  Ну, да. Для того чтобы мутации клеток стали необратимы, Герусу требуется чуть больше трёх часов. Около часа уже прошло. Таким образом, спасатели могли просто не успеть, опоздав совсем на немного.

  – Ваш корабль унесло в море. Сначала спасут людей на борту, а уже затем наступит твой черёд, – Ната ткнула свёртком в грудь моряку, заставив взять одежду. – Одевайся. Скоро будем обедать. Я позову.

  – Как тебя зовут? – вопрос остановил девушку уже в дверях. – Меня Серж.

  – А тебе не всё равно? – спросила она в ответ, уже не скрывая враждебности, и вышла из комнаты, аккуратно прикрыв за собой дверь.

  ***

  Нельзя было сказать, что Серж находился в расстроенных чувствах. Это было бы неправдой. Этот термин никак не отражал то состояние, в котором пребывал мужчина. Он был раздавлен, ошеломлён, потрясён. Он был просто шокирован!

  Уже одно то, что Серж очутился за пределами купола, могло вывести из равновесия любого горожанина! Генер больше часа вне поля не работает!

  Вспомнилось, как ещё живя в интернате, они с друзьями выбирались из города и с замиранием сердца ждали, когда начнут истощаться заряды аккумуляторов и тревожно запищит вшитый датчик. Как же они неслись тогда к куполу, представляя, что страшный Герас уже навис за спиной! Просто дух захватывало!

  Сейчас генер не пищал, мёртвой коробочкой застыв в животе. И смертельный вирус вовсю хозяйничал внутри, варварски взламывая иммунную защиту организма.

  Два часа! У него осталось каких-то жалких два часа в запасе! Боже! Остаётся только молиться, чтобы спасательный катер успел. Плевать, что потом придётся целый месяц проторчать в медбоксе, проходя мучительную терапию. Главное, чтобы помощь появилась вовремя и проклятый Герас не успел закрепиться в организме!

  И всё же, не смертельный вирус был главной причиной состояния, в котором находился моряк. Это было страшно, до жути страшно, вот только поделать тут он ничего не мог. Оставалось только ждать, удерживая этот страх под контролем.

  Осязание! Давно забытый термин из прошлого, неожиданно ставший явью. Вот что сводило его с ума!

  Генер был чудом, позволившим горожанам спастись от Гераса. Но давая многое, он не мало и забирал. И главной жертвой, которую пришлось принести людям, стало именно осязание.

  Оно не исчезло полностью, нет. Но теперь невидимое поле постоянно обволакивающее тело, пропускало через себя лишь жалкие отголоски тех ощущений, что приносили прикосновения.

  И теперь Серж буквально каждой клеточкой ощущал тёплый, чуть влажный воздух, невесомой плёнкой окутавший лицо, осторожно мял пальцами одежду, с восторгом ощупывая каждый шов, чувствовал под ногами упругую твёрдость крашеных досок.

  Это было.... Так странно. Так удивительно. Так.... так восхитительно!

  Бессмертный натянул на себя шорты и белую рубашку с короткими рукавами, замер, привыкая к прикосновению одежды к голому телу, затем подошёл окну, постоял немного, поглаживая рукой мягкую занавеску.

  За окном царило веселье. Трое детей с радостным визгом носились по двору, удирая от большой лохматой собаки, с громким лаем бросавшейся в разные стороны. Вот пёс ухватил самого маленького карапуза за рубаху и, притворно рыча, потянул на себя. Тот, шлёпнувшись в траву, начал отбиваться, заливисто смеясь. Сзади на собаку навалились другой мальчуган с девочкой, умудрившись завалить её на бок. Столбом поднялась пыль. Смех усилился.

  Моряк прильнул к окну, не в силах оторвать взгляда от необычной картины. В городе тесные контакты между собой старались свести к минимуму. Это было не то чтобы опасно (генер не оставлял вирусу и шанса добраться до очередной жертвы), а просто не принято среди людей, ассоциируясь в сознании обитателей купола с чем-то неприличным, даже постыдным. Дикие такими мелочами, судя по увиденному, совсем не заморачивались.

  – Смотрите! Консерва!

  Его заметили. И дети, и собака, прекратив возню, дружно уставились на него, вылупив от возбуждения глаза. Самый младший неожиданно заревел, размазывая по лицу сопли пополам

  Серж поспешно отошёл от окна, почувствовав нарастающее раздражение. Разве можно вот так кататься в грязи, собирая инфекцию? У них в интернате такое не разрешалось. А ведь у этих детей и генера даже нет! Одно слово – дикие!

  – Пошли, – в приоткрывшуюся дверь заглянула девушка, что принесла ему одежду. – Мама обедать зовёт.

  ***

  И всё-таки он был странным, этот консерва! Эта неуверенная, осторожная походка, которой он шёл словно по минному полю, а не шерстяному половичку; эти несмелые прикасания ко всему, что попадалось на пути, эта смесь удивления, неверия и испуга, отпечатавшиеся на лице.

  – Мы пришли, мам.

  Ната демонстративно отвернулась, от топчущегося за спиной Сержа, и зашла в санузел. Долго тёрла под горячей водой руки, словно пытаясь смыть вместе с грязью накопившуюся злость. Затем заглянула в большое настенное зеркало. Не понравилась сама себе, отчего разозлилась ещё больше.

  Подумаешь! Было бы ради кого стараться! Консерва, она и есть консерва! Бесчувственный урод, трусливо прячущийся от мира за барьером индивидуального поля. А стоило этому барьеру рухнуть и всё; руки трясутся, а в глазах ужас плещется! Вот пусть сидит и трясётся! Она на него даже внимания обращать не будет!

  Приняв решение, Ната с гордо поднятой головой вернулась в столовую.

  Серж уже расположился за столом, немного нервно ёрзая на стуле. Рядом хлопотала мама, опрокидывая в тарелку половник с ароматно пахнущим борщом.

  « Даже руки не помыл»! – злость, задавленная было в санузле, вернулась. – «Хотя они там, наверное, и не знают, что это такое – мыться! Всю жизнь свою невидимую скорлупу не снимают. До самого перевоплощения. Вот и ходят грязные. И это они ещё нас дикими называют»! – Нате вспомнился рассказ отца о том, что невидимое поле, обтягивающее бессмертных словно искусственная кожа, не только защищает от Гераса, но и заботится о коже естественной, как-то выводя пот и шлаки наружу. Да и пахло от Сержа скорее приятно, чем наоборот, – « Ну и что?! Всё равно свиньи»!

  – Угощайся, – подвинула мама к спасённому тарелку. – Вряд ли у вас в городе таким кормят, – сухо добавила она, вооружившись большим кухонным ножом и потянув к себе хлеб. Ловко порезала ароматную буханку на толстые ломти, не забыв бросить пару кусков Сержу. – А ты чего уставилась? – недовольно бросила уже ей. – Детей позови. А то так и будут до вечера голодные бегать!

  Ната вышла на улицу, загнала детей в дом, задавив на корню попытки бунта, начавшего было под девизом «Мы ещё немного поиграем» и, всмотревшись вдаль, радостно замахала рукой.

  Отец!

  ***

  Это было не просто вкусно. Это было восхитительно!

  Собственно говоря, Серж и за стол то сел, только для того, чтобы соблюсти приличия. Какая уж тут еда, когда внутри бесчинствует смертельный вирус, а «радушные хозяева» мысленно желают тебе подавиться первым же куском? А что? Если бы не страх перед городом, то и отравили бы! Но попробовав из чистого упрямства ложку, остановится уже не смог.

  – Спасибо, – доев пшённую кашу с котлетой, Серж блаженно вздохнул и потянулся к большой фаянсовой кружке с ароматным ромашковым чаем. – Вроде обычная еда, а необычайно вкусно,– признался он, делая осторожный глоток. Напиток был обжигающе горячим и ароматным до головокружения.

  – Просто всё, что вы едите, перед тем как попасть в рот, дезинфицируется генером, – в комнату вошёл высокий, полностью седой, но ещё крепкий старик в синей футболке и полосатых шортах. – Герас, конечно, таким образом уничтожается, но и на вкусовые качества пищи это влияет ощутимо.

  – Папа! – радостно завизжавшая малышня потянулась было из-за стола, но под строгим маминым взглядом, тут же вернулась на место.

  Тим, Оля и Миша как представили Сержу этих шалопаев, пока они весело брызгались в ванной комнате.

  Тим, худощавый, шустрый десятилетний мальчуган с лукавыми глазами библейского бесенёнка явно был в этой компании вожаком и заводилой. Оля, полненькая, весёлая девочка восьми лет с закрученными в пёструю ленту косичками, выполнявшая при нём обязанности адъютанта и верного соратника. Пятилетний Миша, с восторженным испугом не сводящий глаз со страшного «консервы», числившийся в местной ватаге в ранге юнги, являясь по совместительству особо опекаемой персоной.

  Вошедший весело растрепал волосы на взлохмаченный головёнках, чмокнул в щёку Анастасию и, развернувшись к Сержу, протянул руку: – Геннадий.

  Тот отшатнулся, едва не расплескав чай.

  – Извини, – Геннадий, убрав руку, криво усмехнулся. – Это я по привычке. Совсем забыл, что у вас даже это не принято.

  – У них много чего не принято, – саркастически заметила, вошедшая следом, Ната и, усевшись за стол, придвинула к себе тарелку. – Неудивительно, что они с нами так поступают. Если даже друг от друга шарахаются!

  – Герас никуда не делся, – примирительно заметил Серж. Какой смысл спорить с дикими? Ему бы спасателей дождаться и убраться отсюда подобру-поздорову. Договор договором, но всякое может случиться. Вон как Геннадий на него нехорошо смотрит. Да и остальные.... – Меня зовут Серж, – добавил он, кивнув хозяину. – Так это ты меня спас?

  – Ну, спас, это сильно сказано, – пожал плечами тот, направляясь к умывальнику. – На берег ты сам как-то вылез. Я лишь подобрал и привёз сюда. Ну, и в город о тебе сообщил, – добавил он, оглянувшись через плечо. – Хотя у тебя же датчик вживлён. За тобой и так бы приехали.

  «Потому и подобрал, что датчик», – мысленно усмехнулся моряк. – «А иначе могло бы выяснится, что я до берега и не доплыл вовсе».

  – А зачем вы оболочки носите? – неожиданно спросил Миша, раскрыв рот в ожидании ответа. Малыш даже о своём страхе перед страшным консервой забыл, так ему любопытно было.

  – Отец же рассказывал об эпидемии! Ты что забыл? – толкнул малыша локтем Тим.

  – Это когда, Герас появился и начал всех превращать в стариков! – страшно вытаращив глаза, начала объяснять малышу Оля. – И от него нельзя было спастись!

  – И убежать тоже было нельзя?

  – И убежать тоже! – кивнула девочка и, понизив голос до зловещего, продолжила: – От него нигде не спрячешься. Обязательно найдёт, вселится в тебя и начнёт пожирать твою жизнь изнутри. Он и сейчас где-то рядом бродит!

  – Ольга! Хватит Мишу пугать! – погрозила девочке пальцем Анастасия.

  – Вот тогда в городе и придумали генер, – погладил Мишу по голове Геннадий, севший за стол. – Это такое невидимое поле, плотно облегающее тело человека, которое защищает его от любой внешней заразы. И никакой Герас не страшен.

  – А почему у нас такого поля нет?

  Серж почувствовал, как на нём скрестились три пары детских глаз.

  ***

  Ната со скрытым злорадством смотрела, как стушевался горожанин.

  Что, стыдно стало? Видимо не все они там под куполом такие бесчувственные. Чувство стыда некоторым консервам по крайней мере знакомо.

  – Потому что горожане делиться ни с кем не хотят, – не удержалась она от соблазна бросить камень в сторону ошеломлённого «врага». – Как только изобрели свою скорлупу, так с тех пор к куполу и близко никого не подпускают.

  – Ната?! – укоризненно покачала головой Анастасия.

  – А что, разве не правда?! – вскинулась девушка. – Попробуй ближе чем на десять километров к куполу подойти. Враз испепелят и даже разговаривать не будут.

  – Это просто карантинная зона, чтобы дики... – Серж запнулся и, чувствуя, как внутри поднимается злость, твёрдо посмотрел в глаза Геннадию. – Ты же сам знаешь, сколько в прошлом было нападений.

  – А почему бы просто не пустить их к себе? Вы просто присвоили гинеры и не хотите ни с кем делится! – Ната уткнулась в тарелку и яростно вцепилась зубами в котлету, словно вымещая на ней всю скопившуюся злость на жмотов из-под купола.

   – Мы ни не хотим. Мы не можем, – мягко поправил её Серж, поставив на стол пустую кружку. – Энергия, выделяемая куполом, строго ограниченна и может поддержать нормальную работу опять же ограниченного количества генеров. Нас в городе 36837 человек и никогда не будет больше.

  – А правда, что вы бессмертны? – прервал затянувшееся молчание Тим.

  – Я проживу довольно долго, но я не бессмертен. Бессмертно моё имя. Как только я умру, из инкубатора заберут зародыш с частичкой моего ДНК и на свете появится новый Серж Горовский.

  – Бедный малыш, – фыркнула из своего угла Ната. – Ни имени ему своего не полагается, ни чувств.

  – Ты не совсем права, девочка моя, – устало повернулся к ней отец, потерев пальцем переносицу. – В самом начале, жить в городе или нет – было выбором каждого. Просто предки горожан выбрали долгое существование, а наши пусть и короткую, но насыщенную жизнь.

  – Вы так говорите, будто мы там под куполом и не живём вовсе, – криво улыбнулся Серж.

  – Не живёте, – согласился с ним Геннадий и вновь повернулся к Нате. – Город закрылся не сразу. Слишком много людей в первые годы его покидали, посчитав, что плата за долголетие слишком высока. Им на смену приходили другие, но многие из них затем тоже уходили, не выдержав и пары лет. В городе существуют потомки тех, кто решил остаться.

  «Бесчувственные консервы» – мысленно добавила про себя Ната. Ей вдруг стало немного жаль моряка, вынужденного жить в этом искусственно созданном мире. В мире, который он сам для себя не выбирал. За него это сделал давно умерший предок.

  – А как ты сюда попал? – прервал затянувшееся молчание Тим. – Если вам город покидать нельзя?

  – Так кушать и нам хочется, – выдавил из себя улыбку гость. Ната заметила, что слова отца его сильно задели. – От чувства голода ни один генер не избавит. А ди... вы за поставку продуктов такую цену просите! Вот и приходится в море выходить, рыбачить, благо, что купол ещё и приличный кусок моря покрывает. Да только тут шторм поднялся, а у нас как нарочно турбина сломалась. Вот за пределы периметра и вынесло. Хорошо ещё, что недалеко.

  – Ну, вы нам технику тоже не за спасибо чините, – криво усмехнулся Геннадий и, кинув взгляд на часы, покачал головой. – Однако, пора. До прибытия спасателей, около часа осталось, а тебе ещё до моря полчаса идти. Они к бухте, где мы купаемся, подойдут, – проинформировал он Нату. – Проводишь?

  – Провожу, – кивнула девушка.

  – И мы проводим. И мы! – синхронно подорвалась троица шалопаев.

  – Само собой, – добродушно усмехнулся отец. – Куда же без вас. Пригляди там за ними, – попросил он Нату. – Шторм хоть и поутих, но волна ещё приличная.

  – Хорошо, пап, – девушка поднялась из-за стола и внимательно посмотрела на Сержа. – Ну, что? Пошли?

  ***

  День был довольно тёплым. Осеннее солнце, зависнув над головой небольшим сияющим мячиком, едва миновало зенит, заставляя затравленные тени испуганно жаться к стенам.

  Серж немного постоял на крыльце, шумно вдыхая пахнущий морем воздух, окинул взглядом хозяйственные пристройки, взявшие жилой дом в своеобразное полукольцо и, не спеша, спустился по ступенькам к газону, зелёным ковром расстеленному под ногами. Опустился на колени, осторожно провёл рукой, едва касаясь поверхности. По ладони словно мурашки пробежали, наполняя мужчину странным, ничем не объяснимым восторгом.

  – Трава! – выдохнул он, во все глаза глядя на зелёное чудо.

  – Ну да, трава.

  Серж оглянулся.

  Они почти все были здесь. Неодобрительно поджавшая губы Анастасия, прислонившаяся к дверному косяку, вечно хмурая Ната с непонятным тюбиком в руках, Тим и Оля, разглядывающие его с нескрываемым любопытством словно заморскую диковину, маленький Миша, продолжавший смотреть с опаской. Разве что Геннадия с ними не было; то ли старый фермер был занят чем-то неотложным, то ли просто решил не провожать неприятного гостя.

  – Тебе по этой траве до самого моря топать, – язвительно протянула хозяйка. – Ты лучше вон кремом лицо и руки себе намажь. Чего встала? – развернулась она к Нате. – Крем дай. Сейчас хоть и не лето уже, но солнце ощутимо припекает. А его коже много и не нужно. Сгорит по дороге, а потом нам претензии предъявят, что специально угробить хотели.

  – Держи, – спустилась к моряку девушка и, протянув тюбик, неожиданно хмыкнула: – Ты сейчас как паломник, вернувшийся из дальних странствий. Осталось землицу поцеловать!

  – А пойдём к оврагу, – неожиданно сунулся к нему Тим, азартно блестя глазками. – Там знаешь какая трава?! По пояс! А Мишаньку в ней вообще еле видно, – задорно засмеялся он.

  – Я вам пойду! – пригрозила сорванцу Анастасия и бросила уже через плечо, заходя в дом. – Здесь играйте!

  Сержу стало неловко. Наверное упавший на колени горожанин со стороны очень нелепо выглядит. Как впавший в детство старик. Вон уже и детишки с собой играть зовут.

  – Я видел раньше траву. Даже трогал, – твёрдо заявил он Нате, поднявшись с колен и забрав тюбик. – Мы в детстве выбегали за периметр. Там её много растёт. Правда, там она не такая была, – Серж, запнулся, подыскивая слова. – Какая-то желтоватая, пожухшая, неживая. Словно из пластика сделанная. И мы её не трогали.

  – Какой смысл что-то трогать, если всё равно не можешь почувствовать? – сердито фыркнула девушка в ответ. – Вы хоть когда-нибудь отключаете эту свою оболочку? Ну, на ночь, например, когда спать ложитесь?

  – Нет, – удивился Серж вопросу. – Какая разница; ночь или день? Герас всегда рядом.

  – Ну и что? Ну, можно ведь на время отключить. А потом пройти эти ваши процедуры. Неужели не любопытно?

  – Что ты, – Сержа даже передёрнуло от кощунственности предложения. – Отключать генер, даже на мгновение, строго запрещено. За такое и из города изгнать могут!

  – Выходит, правду говорят, что чувствовать у вас запрещено, – сделала Ната вывод и неожиданно разозлилась: – Что тюбик в руках мнёшь? Мажь, давай! А то сгоришь ещё. И пошли в тень!

  Они прошли к небольшому деревянному сараю, расположившемуся как раз напротив дома, прижались к шершавой стене, укрывшись от солнца.

  – Руку давай, – рявкнула девушка и отняв у Сержа тюбик, выдавила немного пасты себе на ладонь, начав энергично втирать ему в кожу.

  Руки у неё были горячие, мягкие, чуть липкие от мази. Он замер, полностью отдавшись необычным ощущениям.

  – Лицо сам себе мажь, – вернул его на землю ехидный голос девушки. – Я и так целую кучу ваших городских табу нарушила.

  – Может, пойдём уже? – заканючил, сунувшийся между ними, Тим, выражая чаяния уставший ждать малышни. – Потом у моря наобнимаетесь! А то скоро корабль приплывёт, а нам ещё до оврага добежать успеть надо!

  – Какой ещё овраг? – тут же вызверилась Ната. – Тебе мама, что сказала?

  – Да не такой уж он и большой – крюк этот, – продолжил стоять на своём мальчишка. – Если быстро, как раз обернёмся. Только Мишанька за нами не успеет. Ты с ним к морю иди, а мы быстро.

  Мишанька тут же заревел, до глубины души поражённый неожиданным предательством своего вождя.

  – Нет, – с деланным огорчением вздохнул моряк. – Посмотреть овраг в этот раз не получится, – он выдавил на ладонь немного пасты и принялся размазывать её по лицу. – Я ведь на берегу моря по-настоящему тоже ни разу не был, – заговорщицки подмигнул он ребятам. – У нас там весь берег забетонирован. А так хочется по песочку босиком погулять!

  – А зачем вы его бетанурите? – тут же прекратив реветь, заинтересовался Мишка.

  – Не бетонурите, а бетонируете, – наставительно поправила малыша Оля, – Потому что консервы ничего живого не любят! Ой! – прикрыла девочка ладошкой рот и, расстроившись, сообщила: – Теперь папа ругать будет.

  – Ничего, – успокоил её Серж. – Мы там, в городе прекрасно знаем, как вы нас называете. Ну, что, – развернулся он к Тиму. – Научишь меня бродить по морскому песочку?

  – Идёт, – согласился парнишка и азартно добавил: – А ещё я тебя блинчики кидать научу.

  ***

  Тропинка шустрой змейкой устремилась вниз по склону в сторону видневшегося вдалеке моря.

  Тим и Оля с радостным визгом унеслись вперёд, наперегонки с собакой, к манящей к себе воде. С ними остался только Миша, с надутыми губами взиравший на убежавших вперёд друзей.

  – Без меня в воду не лезть! – придав голосу строгости, крикнула вдогонку шалопаям Ната.

  – Какая ты строгая, – усмехнулся шагавший рядом с ней Серж. – Прямо как мама.

  – А я и буду скоро им мамой, – вздохнула девушка, косясь на бессмертного и хмыкнула, поймав его удивлённый взгляд. – Так у нас заведено. Гена с Настей скоро умрут. Они ведь не настоящие мои родители. Наш век короток. Мои родители воспитывали Гену, а его родители воспитывали моих. Теперь настаёт мой черёд. Было время, когда я с Геной играла на улице.

  – Но как? – запнулся Серж.

  – А вот так! – Ната почувствовала как в ней вновь просыпается злость. – Можно подумать, что ты сам не знаешь! Вот сколько тебе лет? – требовательно спросила она, резко развернувшись к бессмертному.

  – Двадцать девять.

  – Настя младше тебя, – обличительно заявила девушка. – Ей двадцать восемь! А Гене недавно тридцать исполнилось. Он у нас долгожитель! – зло выпалила она в лицо растерявшемуся мужчине.

  – Но я...

  – Что ты?! – Ната уже кричала, стиснув кулаки. – Вы спрятались там, за своим куполом, а да нас вам и дела нет! Те лекарства, которыми будут лечить тебя, они и нам бы могли помочь. Не вылечить, нет! Но на пару лет жизнь продлить нам они бы могли! Это для вас два года – ничто! Для нас два дня почти что вечность! Но вы продаёте нам всё что угодно, только не их. Конечно, что жалеть диких? Пусть издыхают! Бесчувственные сволочи!

  – Но я ничего об этом не знал, – у моряка был настолько ошарашенный вид, что Ната сразу поверила в искренность его слов. – В городе о диких мало что известно. Мы там, вы тут. С вами только посредникам разрешено иметь дело. И Геннадий с Анастасией, – Серж запнулся, подбирая слова. – Я не ожидал, что это так жутко выглядит.

  – Это всегда так выглядит, – пробурчала она в ответ и неожиданно призналась: – Зря я на тебя наорала. Просто очень не хочу терять Гену с Настей. Им совсем немного осталось. Но тут ничего не изменишь. Папа прав. Это изначально был наш выбор.

  – Я не хочу, чтобы папа с мамой умирали, – задрав мордочку вверх, решительно заявил Миша и сердито надул губы, явно размышляя, зареветь ему в очередной раз или нет.

  – Я тоже не хочу, маленький, – погладила малыша по голове Ната и самозабвенно солгала: – Они не умрут.

  ***

  До пляжа дошли довольно быстро. Просто тропинка в какой-то момент круто вильнула, огибая каменную стену и, сунувшись вниз, ткнулась в золотистый песок, растворившись в нём.

  Серж остановился, с наслаждением вдыхая полной грудью просоленный морской воздух, постоял, любуясь видом штормящего моря и настороженно замер, почувствовав еле уловимое прикосновение; будто по щеке невидимой ладонью провели. Еле-еле, на грани восприятия, словно кто-то невидимый и прикасаться то не хотел и лишь обозначил своё намерение.

  Моряк, ошеломлённо дёрнув головой, невольно выругался.

  – Ты чего? – обернулась назад Ната.

  – Меня словно по щеке погладили, – Серж оглянулся, будто и впрямь надеялся увидеть за спиной неведомого проказника. – Вот! Опять! – воскликнул он, хватаясь за щёку.

  – Так это же ветер! – неуверенно улыбнулась девушка. – Уж что такое ветер, ты должен знать. Не знаю, как под куполом, но в море он точно бывает.

  – Ветер? – Серж прижал руку к «пострадавшей» щеке и тоже улыбнулся, чувствуя, как пошла глубокими трещинами, появившаяся было между ними, корка льда. – Раньше я представлял себе его немного другим!

  – Каким?

  – Грубым, – горожанин задумался, подбирая слова. – Вечно мешающим. Он так и норовит всё разбросать по сторонам, а если сильный, то и тебя с ног сбить пытается. Я не думал, что он может быть таким ласковым!

  – Ты о нём, как о собаке говоришь, – окончательно развеселилась Ната, сбрасывая с себя дурное настроение, словно надоевшее платье. – Ветер не может быть ласковым или жестоким. Он ветер!

  – Ну, раньше он только толкался как подвыпивший моряк после вахты. А теперь ещё и приобнять норовит!

  К морю, они подошли, уже напрочь забыв о недавней размолвке, почти касаясь друг друга.

  – Серж, – тут же подскочил к моряку раскрасневшийся Тим. – Побежали блинчики кидать! Только ботинки сними. Песок знаешь, какой тёплый!

  Песок оказался не тёплым, а горячим, но горожанин мужественно побрёл вслед за мальчишкой, оставив обувь валятся позади. Боль – это тоже чувство. Нужно испытать всё, пока ещё есть такая возможность!

  Затем они бросали плоские камни в море, и моряк безнадёжно проигрывал даже Мише, со смехом признавая раз за разом своё поражение. Потом дети переключились на постройку большого песочного замка и Серж, торжественно пообещав его затем проинспектировать, отошёл в сторону, оглядываясь.

  Ната стояла чуть в стороне, утонув по щиколотку во влажном песке, и задумчиво смотрела вдаль в сторону утопающего в море горизонта.

  – Любуешься? – встал он рядом.

  – Что может быть прекраснее лежащего у ног моря? – ответила она вопросом на вопрос.

  – Может быть девушка, которая любуется этим морем? – высказал предположение он и, неожиданно для себя, взяв её за руку.

  Они замолчали, любуясь разъярённой стихией уже вдвоём.

  И Серж неожиданно понял, что ещё никогда в его жизни ему не было так хорошо, как здесь, с отключённый генером и вирусом в крови, вдали от безопасного купола, рядом с вечно сердитой девушкой из диких.

  ***

  Спасатели успели вовремя. Огромный, сильно вытянутый корабль, вынырнул из-за скалы и, не снижая скорости, ткнулся носом в мокрый песок, почти на треть корпуса высунувшись на сушу.

  Спустили мостик. К замершим на берегу Сержу и Нате быстро подошёл пожилой мужчина в тёмно-зелёной форме спасателя с небольшим овальным прибором в руках.

  – Серж Горовски, индикационный номер 27572? – строго спросил он тоном прокурора, выносящего приговор.

  – Да, – кивнул моряк в знак согласия, почувствовав, как выскальзывает из его руки ладонь Наты. – Это я.

  – Хорошо, – холодно кивнув, спасатель склонился над прибором и шустро забегал пальцами по кнопкам. – Я Лев Верник, – представился он, на мгновение подняв голову. – Сейчас я на несколько секунд активирую твой гинер и получу данные о степени заражения.

  Серж кивнул, чувствуя как бешено бьётся сердце в груди в ожидании приговора.

  Короткий писк и Верник распрямляется, удовлетворённо кивая:

  – Мы успели. До стадии не возврата ещё восемь минут. Быстрей, – потянул он моряка за руку. – Подключим тебя к корабельному блоку. До города дотянуть хватит.

  Серж сделал несколько шагов в сторону корабля, затем встал, будто запнувшись и оглянулся назад. Ната стояла среди прильнувших к ней детей и грустно смотрела вслед.

  – Прощай, – искривила она рот в улыбке.

  – Прощай, – выдавил он в ответ, отчего-то уже не радуясь своему спасению.

  – Время! – вновь потянул за рукав Верник. – У нас ещё пара минут уйдёт на то, чтобы подключиться. Можем не успеть.

  Серж кивнул спасателю, словно соглашаясь с его словами и неожиданно для самого себя произнёс: – А я уже никуда не спешу.

  – Ты спятил?! – от невозмутимости спасателя не осталось и следа. – Да ты же сдохнешь здесь через несколько лет!

   – Сдохну, – приняв окончательное решение, Серж сделал шаг назад. – Но эти несколько лет я проживу.