Текст книги "Стихи"
Автор книги: Иван Бунин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)
Бунин Иван Алексеевич
Стихи
Иван БУНИН
Стихи
* * *
Шире грудь распахнулась для принятия Чувств весенних – минутных гостей! Ты раскрой мне, природа, объятия, Чтобы слиться с красою твоей!
Ты, высокое небо, далекое, Беспредельный простор голубой! Ты, зеленое поле, широкое! Только к вам я стремлюся душой!
1886
ДЕРЕВЕНСКИЙ НИЩИЙ
В стороне от дороги, под дубом, Под лучами палящими спит В зипунишке, заштопанном грубо, Старый нищий, седой инвалид;
Изнемог он от дальней дороги И прилег под межой отдохнуть... Солнце жжет истомленные ноги, Обнаженную шею и грудь...
Видно, слишком нужда одолела, Видно, негде приюта сыскать, И судьба беспощадно велела Со слезами по окнам стонать...
Не увидишь такого в столице: Тут уж впрям истомленный нуждой! За железной решеткой в темнице Редко виден страдалец такой.
В долгий век свой немало он силы За тяжелой работой убил, Но, должно быть, у края могилы Уж не стало хватать ему сил.
Он идет из селенья в селенье, А мольбу чуть лепечет язык, Смерть близка уж, но много мученья Перетерпит несчастный старик.
Он заснул... А потом со стенаньем Христа ради проси и проси... Грустно видеть, ка много страданья И тоски и нужды на Руси!
1886
* * *
Месяц задумчивый, полночь глубокая... Хутор в степи одинок... Дремлет в молчанье равнина широкая, Тепел ночной ветерок. Желтые ржи, далеко озаренные, Морем безбрежным стоят... Ветер повеет – они, полусонные, Колосом спелым шуршат. Ветер повеет – и в тучку скрывается Полного месяца круг; Медленно в мягкую тень погружается Ближнее поле и луг. Зыблется пепельный сумрак над нивами, А над далекой межой Свет из-за тучек бежит переливами – Яркою желтой волной. И сновиденьем, волшебною сказкою Кажется ночь, – и смущен Ночи июльской тревожною ласкою Сладкий предутренний сон...
1886
* * *
В темнеющих полях, как в безграничном море, Померк и потонул зари печальный свет – И мягко мрак ночной плывет в степном просторе Немой заре во след.
Лишь суслики во ржи скликаются свистками, Иль по меже тушкан, таинственно, как дух, Несется быстрыми, неслышными прыжками И пропадает вдруг...
1887
ПОЛЕВЫЕ ЦВЕТЫ
В блеске огней, за зеркальными стеклами, Пышно цветут дорогие цветы, Нежны и сладки их тонкие запахи, Листья и стебли полны красоты.
Их возрастили в теплицах заботливо, Их привезли из-зи синих морей; Их не пугают метели холодные, Бурные грозы и свежесть ночей...
Есть на полях моей родины скромные Сестры и братья заморских цветов: Их возрастила весна благовонная В зелени майской лесов и лугов.
Видят они не теплицы зеркальные, А небосклона простор голубой, Видят они не огни, а таинственный Вечных созвездий узор золотой.
Веет от них красотою стыдливою, Сердцу и взору родные они И говорят про давно позабытые Светлые дни.
1887
* * *
Бледнеет ночь... Туманов пелена В лощинах и лугах становится белее, Звучнее лес, безжизненней луна И серебро росы на стеклах холоднее.
Еще усадьба спит... В саду еще темно, Недвижим тополь матово-зеленый, И воздух слышен мне в открытое окно, Весенним ароматом напоенный...
Уж близок день, прошел короткий сон – И, в доме тишине не нарушая, Неслышно выхожу из двери на балкон И тихо светлого восхода ожидаю...
1888
* * *
В полночь выхожу один из дома, Мерзло по земле шаги стучат, Звездами осыпан черный сад, И на крышах – белая солома: Трауры полночные лежат.
Ноябрь 1888
* * *
Туча растаяла. Влажным теплом Веет весенняя ночь над селом; Ветер приносит с полей аромат, Слабо алеет за степью закат.
Тонкий туман над стемневшей рекой Лег серебристою нежной фатой, И за рекою, в неясной тени, Робко блестят золотые огни.
В тихом саду замолчал соловей; Падают капли во мраке с ветвей; Пахнет черемухой...
1888
* * *
Не видно птиц. Покорно чахнет Лес, опустевший и больной, Грибы сошли, но крепко пахнет В оврагах сыростью грибной.
Глушь стала тише и светлее, В кустах свалялася трава, И, под дождем осенним тлея, Чернеет темная листва.
А в поле ветер. День холодный Угрюм и свеж – и целый день Скитаюсь я в степи свободной, Вдали от сел и деревень.
И, убаюкан шагом конным, С отрадной грустью внемлю я, Как ветер звоном однотонным Гудит-поет в стволы ружья.
1889
* * *
...Зачем и о чем говорить? Всю душу, с любовью, с мечтами, Все сердце стараться раскрыть – И чем же? – одними словами!
И хоть бы в словах=то людских Не так уж все было избито! Значенья не сыщете в них, Значение их позабыто!
Да и кому рассказать? При икреннем даже желанье Никто не сумеет понять Всю силу чужого страданья!
1890
* * *
Ночь идет – и темнеет Бледно-синий восток... От одежд ее веет По полям ветерок.
День был долог и зноен... Ночь идет и поет Колыбельную песню И к покою зовет.
Грустен взор ее темный, Одинок ее путь... Спи-усни, мое сердце! Отдохни... Позабудь.
1893
* * *
Счастлив я, когда ты голубые Очи подымаешь на меня: Светят в них надежды молодые – Небеса безоблачного дня.
Горько мне, когда ты, опуская Темные ресницы, замолчишь: Любишь ты, сама того не зная, И любовь застенчиво таишь.
Но всегда, везде и неизменно Близ тебя светла душа моя... Милый друг! О, будь благословенна Красота и молодость твоя!
(1896)
* * *
Нынче ночью кто-то долго пел. Далеко скитаясь в темном поле, Голос грустной удалью звенел, Пел о прошлом счастье и о воле.
Я открыл окно и сел на нем. Ты спала... Я долго слушал жадно... С поля пахло рожью и дождем, Ночь была душиста и прохладна.
Что в душе тот голос пробудил, Я не знаю... Но душа грустила, И тебя так нежно я любил, Как меня когда-то ты любила.
1899
* * *
Это было глухое, тяжелое время. Дни в разлуке текли, я как мертвый блуждал; Я коня на закате седлал И в безлюдном дворе ставил ногу на стремя.
На горе меня темное поле встречало. В темноту, на восток, направлял я коня – И пустынная ночь окружала меня И, склонивши колосья, молчала.
И, молчанью внимая,я тихо склонялся Головой на луку. Я без мысли глядел Но дорожную пыль, и душой холодел, И в холодной тоске забывался.
1901
* * *
Звезды горят над безлюдной землею, Царственно блещет святое созвездие Пса: Вдруг потемнело – и огненно-красной змеею Кто-то прорезал над темной землей небеса.
Путник, не бойся! В пустыне чудесного много. Это не вихри, а джинны тревожат ее, Это архангел, слуга милосердного Бога, В демонов ночи метнул золотое копье.
1903
* * *
Леса в жемчужном инее. Морозно. Поет из телеграфного столба То весело, то жалобно, то грозно Звенящим гулом темная судьба.
Молчит и внемлет белая долина. И все победней ярче и пышней Горит, дрожит и блещет хвост павлина Стоцветными алмазами над ней.
1907
* * *
Шла сиротка пыльной дорогой, На степи боялась заблудиться. Встретился прохожий, глянул строго, К мачехе велел ей воротиться.
Долгими лугами шла сиротка, Плакала, боялась темной ночи. Повстречался ангел, глянул кротко И потупил ангельские очи.
По пригоркам шла сиротка, стала Подниматься тропочкой неровной. Встретился Господь у перевала, Глянул милосердно и любовно.
"Не трудись, – сказал Он, не разбудишь матери в ее могиле тесной: Ты Моей, сиротка, дочкой будешь", – И увел сиротку в рай небесный.
1907
НА ПЛЮЩИХЕ
Пол навощен, блестит паркетом. Столовая озарена Полуденным горячим светом. Спит кот на солнце у окна:
Мурлыкает и томно щурит Янтарь зрачков, как леопард, А бабушка – в качалке, курит И думает: "Итак, уж март!
А там и праздники, и лето, И снова осень..." Вдруг в окно Влетело что-то – вдоль буфета Мелькнуло светлое пятно.
Зажглось, блеснув, в паркетном воске – И вновь исчезло... Что за шут? А! это улицей подростки, Как солнце, зеркало несут.
И снова думы: "Оглянуться Не успеваешь – года нет..." А в окна, сквозь гардины, льются Столбы лучей, горячий свет,
И дым, ленивою куделью Сливаясь с светлой полосой, Синеет, тает... Как за елью В далекой просеке, весной.
(1906-1907)
* * *
Океан под ясною луной, Теплой и высокой, бледнолицей, Льется гладкой, медленной волной, Озаряясь жаркою зарницей.
Всходят горы облачных громад: Гавриил, кадя небесным Силам, В темном фимиаме царских врат Блещет огнедышащим кадилом.
Индийский океан, 1911
В СИЦИЛИИ
Монастыри в предгориях глухих, Наследие разбойников морских, Обители забытые, пустые – Моя душа жила когда-то в них: Люблю, люблю вас, келии простые, Дворы в стенах тяжелых и нагих, Валы и рвы, от плесени седые, Под башнями кустарники густые И глыбы скользких пепельных камней, Загромоздивших скаты побережий, Где сквозь маслины кажется синей Вода у скал, где крепко треплет свежий, Соленый ветер листьями маслин И на ветру благоухает тмин!
1912
ПСКОВСКИЙ БОР
Вдали темно и чащи строги. Под красной мачтой, под сосной Стою и медлю – на пороге В мир позабытый, но родной.
Достойны ль мы своих наследий? Мне будет слишком жутко там, Где тропы рысей и медведей, Уводят к сказочным тропам,
Где зернь краснеет на калине, Где гниль покрыта ржавым мхом И ягоды туманно-сини На можжевельнике сухом.
1912
СЛОВО
Молчат гробницы, мумии и кости, – Лишь слову жизнь дана: Из древней тьмы, на мировом погосте, Звучат лишь Письмена.
И нет у нас иного достоянья! Умейте же беречь Хоть в меру сил, в дни злобы и страданья, Наш дар бессмертный – речь.
Москва, 1915
* * *
Настанет день – исчезну я, А в этой комнате пустой Все то же будет: стол, скамья Да образ, древний и простой.
И так же будет залетать Цветная бабочка в шелку – Порхать, шуршать и трепетать По голубому потолку.
И так же будет неба дно Смотреть в открытое окно И море ровной синевой Манить в простор пустынный свой.
1916
* * *
Едем бором, черными лесами. Вот гора, песчаный спуск в долину. Вечереет. На горе пред нами Лес щетинит новую вершину.
И темным-темно в той новой чаще, Где опять скрывается дорога, И враждебен мой ямщик молчащий, И надежда в сердце лишь на Бога,
Да на бег коней нетерпеливый, Да на этот нежный и певучий Колокольчик, плачущий счастливо, Что на свете все авось да случай.
1916
* * *
Мы рядом шли, но на меня Уже взглянуть ты не решалась, И в ветре мартовского дня Пустая наша речь терялась.
Белели стужей облака Сквозь сад, где падали капели, Бледна твоя была щека, И как цветы глаза синели.
Уже полураскрытых уст Я избегал касаться взглядом, Но был еще блаженно пуст Тот дивный мир, где шли мы рядом.
1917
* * *
В пустом, сквозном чертоге сада Иду, шумя сухой листвой: Какая странная отрада Былое попирать ногой! Какая сладость все, что прежде Ценил так мало, вспоминать! Какая боль и грусть – в надежде Еще одну весну узнать!
1917
* * *
И цветы, и шмели, и трава, и колосья, И лазурь, и полуденный зной... Срок настанет – Господь сына блудного спросит: "Был ли счастлив ты в жизни земной?"
И забуду я все – вспомню только вот эти Полевые пути меж колосьев и трав – И от сладостных слез не успею ответить, К милосердным Коленам припав.
1918
