Текст книги "13 текстов, написанных осенью"

Автор книги: Иван Вырыпаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

Иван Вырыпаев
13 текстов, написанных осенью

Текст № 1. «Один мой приятель…»

Один мой приятель был капитаном дальнего плавания. Но он терпеть не мог упоминания о морских принадлежностях. При слове парус его рвало, при разговоре о мачте тошнило, а если речь шла о якоре, вся палуба шхуны покрывалась вчерашним яйцом и сосисками из глубин живота капитана. Словом, это был капитан, не любивший морское дело. Словом, это был капитан, не любивший не только море, но и моряков. Это был капитан внутри себя, капитан, смотревший далеко вперед. Смотревший так далеко, как еще не заглядывал ни один моряк на свете. Это был капитан вне моря. Капитан, плюющий морю в лицо (если, конечно, у моря есть лицо). Это был самый отважный капитан на земле. Это был капитан на земле, потому что настоящие капитаны никогда не станут бороздить водные просторы. Потому что настоящие капитаны это не те, кто носит морскую форму и стоит у штурвала корабля. Настоящие капитаны презирают морской бой, у настоящих капитанов полные карманы цинизма оттого, что они твердо и слишком даже хорошо знают, в чем смысл бытия. Смысл настоящего бытия для настоящего капитана заключается лишь в короткой фразе: «Ничего нет». Таким образом, настоящий капитан это тот капитан, кто понимает, что ничего нет, никогда не было и никогда быть не может. Настоящий капитан это тот, кто понимает, что настоящих капитанов нет. Настоящий капитан это вовсе не капитан.

Текст № 2. «Ешь димедрол…»

– Ешь димедрол, ешь сколько влезет. Сколько хочешь, столько и съешь.

– Да, я точно знаю, что Бог есть. Бог есть, это факт, но лучше бы его не было.

Текст № 3. «А если бы ничего не было…»

– А если бы ничего не было, то что бы было?

Текст № 4. «А если бы ничего не было…»

– А если бы ничего не было, то что бы было?

– На воздушном шаре я бы полетела. Далеко, далеко полетела бы я. И я бы залетела своей матери в то самое место, из которого я появилась на свет. Из которого все дети появляются. А потом я стала бы уменьшаться, уменьшаться и уменьшалась бы до тех пор, пока я не стала бы тем, кем была до того, как стать мной. И воздушный шар тоже стал бы уменьшаться, уменьшаться до тех пор, пока не превратился бы в то, чем он был до того, как стать воздушным шаром.

Текст № 5. «Не понимаю, как это люди умудряются…»

Не понимаю, как это люди умудряются ездить в метро? Спускаются глубоко под землю, стоят на мраморе, смотрят в черную дыру, ждут, когда в темноте загорятся желтые глаза свиньи? Потом три сигнала, потом желтые глаза, потом выезжает длинная, как копченая колбаса, свинья. И все ее вагоны полны рыхлыми свиньями. Свиньи читают книги, газеты, разговаривают, выходят из вагонов на мрамор, заходят в колбасу и снова исчезают в черной дыре. Не понимаю, как можно жить, зная, что под городом черные дыры, забитые свиньями? Я не понимаю, как люди могут спускаться под землю? Как я могу каждый день ездить на метро? Как я могу быть свиньей и ездить на свинье? Вот возьмите кусок сала, засуньте его себе в рот и жуйте. А потом, когда вам уже станет невмоготу, заешьте этот кусок сала другим таким же куском. И тогда вы поймете, что это такое – ездить в метро со свиньями и быть свиньей.

Текст № 6. «Из глины он лепит человека…»

Из глины он лепит человека. Потому что он отец ему. А для вас у нас приготовлены два предмета: цветная бумага и соль. Не из глины. Из муки мы печем печенье, и здесь все в порядке. У нас есть такая длинная проволока, что мы можем натянуть ее между странами. Один конец проволоки прикрепить к колесу обозрения в техасском парке, а другой к «чертову колесу» в Москве. Но из глины он лепит только человеков. Поэтому они умирают один за другим. Для вас у нас приготовлены три предмета: Эйфелева башня из бумаги, серебряные блики и сон. Не из глины. Из льна мы шьем платья, и здесь все продумано. Вес тела, помноженный на вес тела, равен двум предметам: платью и «колесу». Я равна тебе и твоему полному недоумению. Я недоумеваю, ты недоумеваешь, это означает – мы в отчаянии. И все, что здесь написано, годится лишь в том случае, если вам действительно нечего сказать, если вы собираетесь молчать и в молчании давить на клавиши вашего старенького компьютера. Потому что вы по-настоящему ощущаете, что XXI век наступил. В противном случае вся ваша жизнь уйдет на то, чтобы искать логику там, где логика уже найдена.

Текст № 7. «Наступит такое время…»

Наступит такое время, когда люди поймут, что в текстах самое главное – это верно расположенные буквы. Это время придет. Оно вернется, оно уже было. Наступит такое время, когда умрут сюжеты, и затихнут голоса рассказчиков, и одни только буквы будут владеть вниманием читающего. Ведь читающий читает лишь для того, чтобы распознать знакомые знаки. Это время вернется. Это наступит. Вернется. Произойдет. Люди будут в музыке ценить ноты, а в живописи краски. Сюжеты умрут. Сюжеты перестанут рождаться. Вот я стою в метро и вижу мужчину, а мужчина видит меня. Что он видит? Он видит мое льняное платье, мои загорелые ноги, мои тонкие пальцы на руках и сумочку, обшитую стеклом. Но пройдет и это. И какой-нибудь мужчина будет стоять в метро, смотреть на девушку в льняном платье с загорелыми ногами и тонкими пальцами на руках и не будет видеть ее сюжет. Наступит и вернется то время, когда в метро мужчины научатся видеть серые узоры на моем платье, линию изгиба моих ног и прозрачный цвет ногтей на пальцах моих рук. Это время наступит, это время пришло, это время обязательно вернется.

Текст № 8. «Сын – это для главного…»

Сын – это для главного. И дочь для главного. И то, что тебе пожилая женщина в метро улыбается, – тоже для главного. И собаку бьешь, и матери не звонишь по неделям, жене изменяешь только для главного. А на станции я видел пьяную молодую девушку, которая плакала о главном, не просто же так. И богатого банкира убили для главного. И проститутку кинули на бабки только из-за этого. Пацаны для главного разбивают носы друг другу, девчонки глотают бабушкино снотворное, в надежде, что успеют откачать. Для главного стареют старики и младенцы появляются на свет. Для главного составы пускают под откос и произносят нежные слова в адрес любимого человека. Сын моей знакомой семь лет пускал героин по своим венам, а мать его все эти годы все равно была ему матерью – и все это для главного. Как и царапины на руках, как и бессонница, как и матерные слова на гаражах, как и любовь. Любовь всегда для главного. Один раз я целый месяц любил нелюбимую, а любимую не любил. Все в мире для главного: закат на Байкале, священник-гомосексуалист, Юля из Иркутска, ложь, кусты марихуаны, совесть, красная брусника, смерть…

А моя мама один раз спросила меня:

– Что же для тебя самое главное, сын?

– А для тебя? – переспросил я.

– Ты, – не думая, сказала мать.

– И для меня Я, – ответил я.

Текст № 9. «Интересно, есть ли в мире…»

«Интересно, есть ли в мире такие поезда, которые бесконечно ходят по кругу?» – спросил один француз у другого.

Двое мужчин, одному из которых четырнадцать, а другому (доктору) двадцать четыре года, стояли с поднятыми вверх головами, разглядывая надпись:

PATRIAM DILEXIT

VERITATEM COLVIT

Они разглядывали эту надпись, разглядывали изо всех сил. Разглядывали, как только могли. И вдруг, неожиданно для самих себя, побежали вниз. Вниз – по асфальту и ступеням.

Справа мелькнул Alfred Thuillier, и сразу лестница. Узкая аллея, булыжники под ногами. Линия: Avenue Laterale du Nord 57-e division. Потом: 58-e division. Навстречу две молодые девушки-туристки. Голос одной: «Ce n’est pas de ma faute». Мужчины бегут дальше. Слева Famille Ferri, справа Famille Loysel. Вниз и вниз. За Kucharski сразу направо. Туалеты. Двое мужчин мочатся в пластмассовые унитазы. Один из них в это время подумал примерно так: «Для чего здесь этот грязный унитаз, если все равно на него никто не будет садиться? Не проще было бы вырубить дырку в полу?». Справив нужду, они побежали дальше. Миновали ворота. Остановка автобуса. Автобус № 69. Едут до metro. Metro. Спускаются вниз. Едут в вагоне. За спиной одного из них женщина на ломаном французском спрашивает у пожилого человека: «A quelle station faut – il faire la correspondance pour aller a la Gare du Nord?» Тот, который думал об унитазе, подумал о метро: «Вот было бы забавно, если б построили такой метрополитен, где поезда ходили бы по замкнутому кругу». Они вышли из metro, сели в такси. Аэропорт. Таможенный досмотр. «Хорошо, что мы не положили билеты и паспорта в сумки. А может быть, и не очень хорошо, что мы летим без вещей?» – подумал доктор. Летят. Аэропорт. Такси. Двое мужчин, одному из которых четырнадцать, а другому (доктору) двадцать четыре года, стоят с поднятыми вверх головами, разглядывая надпись:

МЕТРОПОЛИТЕН им. В. И. ЛЕНИНА

СТАНЦИЯ «БЕЛОРУССКАЯ»

Смотрят карту. Едут вниз. Едут по кольцу. Едут, едут, едут по кольцу. Едут в поезде, который ходит по замкнутому кругу.

Текст № 10. «Если вы решили писать…»

Если вы решили писать, то пишите буквы, а не слова. И хотя большинство людей на планете не возьмут на себя труд прочитать написанное, но зато на вас не ляжет ответственность за нарушение всемирно нарушаемого правила письма. А правило письма гласит: «Предложение состоит из слов, слова из букв, буквы из звуков, звуки из голоса, голос из человека, человек из глины, глина из бога, бог – ОДИН БОГ ЗНАЕТ, ИЗ ЧЕГО ОН СОСТОИТ». О сюжете же не беспокойтесь. Наступит такое время, когда какой-нибудь человек возьмет в руки вашу рукопись, откроет на любой странице и станет любоваться буквами. Он научится не читать их, а слушать. Открываешь книгу и слышишь, как перешептываются буквы:

ТВОЯРЫБАУМЕРЛАЯВЫТАЩИЛРЫБУИЗАКВАРИУМАЗАВЕРНУЛЕЕВКУСОК ФОЛЬГИПОТОМЯПОШЕЛВЛЕСИТАМВЛЕСУЯЗАКОПАЛРЫБУВСЫРОЙЗЕМЛЕИВОТУЖЕТВОЯРЫБАВРАЮРЫБИЙРАЙВЫГЛЯДИТИНАЧЕЧЕМРАЙЛЮДСКОЙВЛЮДСКОМРАЮРАЗНОЦВЕТНЫЕРЕКИИБЛАГОУХАЮЩИЕАРОМАТАМИДЕРЕВЬЯВЛЮДСКОМРАЮДИКОВИННЫЕПТИЦЫИСВЕТЛЫЕЧЕЛОВЕЧЕСКИЕДУШИБРОДЯТПОДВОЛШЕБНЫЕТРЕЛИЭТИХПТИЦИНЕТВЛЮДСКОМРАЮНИПЕЧАЛИНИРАДОСТИНИГОРЯНИВЕСЕЛИЯАТОЛЬКОЕДИНАЯГАРМОНИЯВЕЧНОЕСПОКОЙСТВИЕИБЛАЖЕННАЯПУСТОТАВРЫБЬЕМРАЮВСЕВТОЧНОСТИДОНАОБОРОТРЕКИТОЛЬКОЧЕРНОГОЦВЕТАДЕРЕВЬЯВОНЯЮТТАКЧТОХОТЬСВЯТЫХВЫНОСИПТИЦЫСОВЕРШЕННООБЫКНОВЕННЫЕИПОЮТХРИПЛЫМИГОЛОСАМИЧЕЛОВЕЧЕСКИЕДУШИТЕМНЫЕНЕ БРОДЯТАСИДЯТВПОЛНОЙПЕЧАЛИИЛИВНЕОБЪЯСНИМОЙРАДОСТИАТО ИВГОРЕНОВЛЮБОМСЛУЧАЕВНЕВСЯКОЙГАРМОНИИВВЕЧНОМБЕСПОКОЙНОМХАОСЕИВНЕВЫНОСИМОЙТЕСНОТЕОДНИМСЛОВОМРЫБИЙРАЙЭТОСАМЫЙ НАСТОЯЩИЙАДИВОТКАКРАЗИМЕННОТУДАИПОПАЛАТВОЯРЫБАПОСЛЕСВОЕЙ НЕЛЕПОЙКОНЧИНЫВОТЧТОЕЕОЖИДАЛОТВОЮРЫБУПОСЛЕЖИЗНИВЕЕ

МУТНОМАКВАРИУМЕПУСКАЙХОТЬИМУТНОМНОВСЕТАКИДОКРАЕВНАПОЛНЕННОМПУСКАЙХОТЬИНЕПРОЗРАЧНОЙНОВСЕТАКИВОДОЙАВРЫБЬЕМРАЮПРОКОТОРЫЙМЫУЖЕЗНАЕМЧТОАДАКВАРИУМАНЕТ

Текст № 11. Кислород

Это АКТ, который нужно производить здесь и сейчас.

Композиция № 1
«Танцы»

1-й куплет:

ОН. Вы слышали, что сказано древним: «не убивай; кто же убьет, подлежит суду»? А я знал одного человека, у которого был очень плохой слух. Он не слышал, когда говорили: «не убей», быть может, потому, что он был в плейере. Он не слышал: «не убей», он взял лопату, пошел в огород и убил. Потом вернулся в дом, включил музыку погромче и стал танцевать. А музыка была такая смешная, такая смешная, что и танцы его сделались смешными в такт музыке. И плечи его сделались смешными, и ноги, и волосы на голове, и глаза. Танцы стали увлекать его, увлекать, и увлекли в какую-то новую страну. В этой стране было только движение, только танцы и танцы. И танцы увлекали его, увлекали, и уже так сильно увлекли, что он решил навсегда остаться в этой стране, и он решил, что больше ни одной минуты не будет жить, не танцуя, а будет только танцевать и танцевать.

Припев:

А в каждом человеке есть два танцора: правое и левое. Один танцор – правое, другой – левое. Два легких танцора. Два легких. Правое легкое и левое. В каждом человеке два танцора – его правое и левое легкое. Легкие танцуют, и человек получает кислород. Если взять лопату, ударить по груди человека в районе легких, то танцы прекратятся. Легкие не танцуют, кислород прекращает поступать.

2-й куплет:

А у этого человека с танцами все было в порядке, а со слухом плохо. Он танцевал, а к нему приехали его друзья на машинах, такие же бандиты, как и он.

Из-за танцев не слышно было, как они вошли в дом. И из-за танцев не слышно было, как один из них стал кричать: «Ты че, Санек, блядь, охуел, ты че сделал-то, блядь?! Ты же, блядь, жену свою изрубил почти на куски. Санек, ты че, не слышишь? Ты че натворил, ты че, свихнулся, тебя че, передернуло?». Но Санек не слышал из-за плейера, как к нему обращался его друг. И тогда его друг ударил его четыре раза по лицу, два раза по животу и один раз по груди. Танцоры в груди остановились, и Санек упал на пол, пытаясь ртом отыскать кислород.

Припев:

А в каждом человеке есть два танцора: правое и левое. Один танцор – правое, другой – левое. Два легких танцора. Два легких. Правое легкое и левое. В каждом человеке два танцора – его правое и левое легкое. Легкие танцуют, и человек получает кислород.

Если взять лопату, ударить по груди человека в районе легких, то танцы прекратятся. Легкие не танцуют, кислород прекращает поступать.

3-й куплет:

И вот этот Санек лежал на полу, искал кислород губами и вдруг почувствовал, что танцоры в его груди снова зашевелились. Тогда он спросил у своих друзей, таких же бандитов, как и он: «Что вам нужно»? И его друг, тот, что его избил, повторил свой вопрос насчет изрубленной лопатой жены в огороде. И когда Санек понял вопрос, понял, о чем его спрашивают и что имеют в виду, он ответил так.

Он сказал, что зарубил лопатой свою жену в огороде, потому что полюбил другую женщину. Потому что у жены его волосы были черного цвета, а у той, которую он полюбил – рыжего. Потому что в девушке с черными волосами и короткими толстыми пальцами рук нет и не может быть кислорода, а в девушке с рыжими волосами, с тонкими пальцами и с мужским именем Саша кислород есть. И когда он понял, что его жена не кислород, а Саша кислород, и когда он понял, что без кислорода нельзя жить, тогда он взял лопату и отрубил ноги танцорам, танцующим в груди его жены.

Припев:

А в каждом человеке есть два танцора: правое и левое. Один танцор – правое, другой – левое. Два легких танцора. Два легких. Правое легкое и левое. В каждом человеке два танцора – его правое и левое легкое. Легкие танцуют, и человек получает кислород.

Если взять лопату, ударить по груди человека в районе легких, то танцы прекратятся. Легкие не танцуют, кислород прекращает поступать.

Финал:

И в каждой женщине есть два танцора, и каждая женщина поглощает кислород, но не каждая женщина сама является кислородом. И если человечеству сказали «не убей», а кислорода вдоволь не предоставили, то всегда найдется Санек из маленького провинциального городка, который, для того чтобы дышать, для того чтобы легкие танцевали в груди, возьмет кислородную лопату и убьет не кислородную жену. И будет дышать полными легкими. Потому что, когда говорили «не убей», у него плейер был в ушах, и танцоры в груди увлекали его в другую страну, в страну, где только танцы и кислород. И кто скажет ему: «рака – конченый человек», подлежит синедриону. А кто скажет: «безумный», подлежит геенне огненной.

Композиция № 2
«Саша любит Сашу»

1-й куплет:

ОН. Вы слышали, что сказано: «не прелюбодействуй»? И что «всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своем». Представьте, какое огромное сердце должно быть у мужчины, чтобы в нем могли поместиться все женщины, на которых он смотрит с вожделением? Это даже не сердце, а большая двуспальная кровать, простыни которой залиты семяизвержениями. И вот мой знакомый Санек из маленького провинциального городка возжелал в сердце своем девушку Сашу из большого города, увидев ее на парапете памятника одному писателю, в то время как она с друзьями курила траву.

Припев:

И вот, если сказано: «не смотри с вожделением», то это означает – не возжелай в сердце своем. А тот, кто смотрит на женщину с похотью, у того сердце закрыто на амбарный замок. И тот, кто смотрит на женщину с похотью, тот не ее желает наполнить, а лишь себя желает опустошить.

2-й куплет:

А когда мой приятель, тот самый Санек с кислородными танцорами в груди, увидел Сашу с рыжими волосами, то так сильно возжелал ее в сердце своем, что его сердце стало подобно пресловутой белой кровати, с той лишь разницей, что простыни на ней были абсолютно белого цвета. И когда он увидел Сашу, ходившую по парапету босиком, то с ним случилось кислородное отравление, потому что кислородное отравление случается с теми, у кого было кислородное голодание.

Припев:

И если сказано: «не смотри с вожделением», то это означает – не возжелай в сердце своем. А тот, кто смотрит на женщину с похотью, у того сердце закрыто на амбарный замок. И тот, кто смотрит на женщину с похотью, тот не ее желает наполнить, а лишь себя желает опустошить.

3-й куплет:

И кислородное голодание случается с теми, кто много лет дышал воздухом, мало насыщенным кислородом. Кто дышал женщинами, пахнущими потом или дешевыми духами вместо детского мыла, поскольку если нет у тебя денег на дорогие духи, то на детское мыло и на шампунь из крапивы всегда можно насобирать. И если нет у тебя дорогого платья, то сарафан из цветов всегда можно сшить самой. И если ты следуешь моде из журналов и не знаешь, что мода это то, что отражает твой внутренний мир, то ни духи, ни мыло, ни сарафан из цветов не насытят воздух кислородом, и у любого мужчины рядом с тобой обязательно наступит кислородное голодание. А Саша вся была сплошной кислород. У нее было платье из льна, сумка, обшитая стеклом, сандалии на веревочках, а глаза ее были зеленого цвета. Но главное, у Саши были красивые дорогие очки и рыжие волосы. И вот, когда видишь такую девушку, то понимаешь, что это кислород. А когда стоишь с такой девушкой рядом, то чувствуешь запах детского мыла, дорогих духов и шампуня из крапивы.

Припев:

И вот, если сказано: «не смотри с вожделением», то это означает – не возжелай в сердце своем. А тот, кто смотрит на женщину с похотью, у того сердце закрыто на амбарный замок. И тот, кто смотрит на женщину с похотью, тот не ее желает наполнить, а лишь себя желает опустошить.

Финал:

Поэтому, если правый глаз твой соблазняет тебя, вырви его и брось от себя; ибо лучше для тебя, чтобы погиб один из членов твоих, а не все тело было ввержено в геенну. И если правая твоя рука соблазняет тебя, отсеки ее и брось от себя, тоже именно поэтому. Поэтому, именно поэтому Санек из маленького провинциального городка, поняв, что больше не смотрит на жену свою с вожделением, а только с похотью, схватил лопату и сперва ударил ее по груди, прекратив танцы ее легких, потом краем лопаты рассек ей глаз, а после отрубил ей руку, ибо пусть лучше пострадают члены, чем все ее, впрочем, не очень-то уж красивое, тело ввержено будет в геенну огненную.

Композиция № 3
«Нет и да»

1-й куплет:

ОНА. Еще слышали вы, что сказано: «не клянись вовсе: ни небом, потому что оно Престол Божий; ни землею, потому что она подножие ног Его; ни Иерусалимом, потому что он город великого царя»? И вот я не знаю, кто сегодня в Иерусалиме царь, и даже кажется, что там вообще нет такого человека, который мог бы все уладить, но только я знаю, что точно не буду клясться городом, в котором люди, как арбузы, взрываются под палящим солнцем в автобусах и на площадях. Но зато одна моя знакомая, девушка с мужским именем Саша, за свою короткую жизнь уже два раза клялась небом и один раз землей. Первый раз она поклялась, когда какой-то парень прямо на улице поцеловал ее не в щеку, не в губы, не в лоб, не в ухо, не в шею, не в плечо, не в грудь, не в живот, не в спину, не в бедро, не в ягодицы, не в ноги, не во все эти перечисленные места, а поцеловал ее, и прямо на улице, среди белого дня. Тогда она поклялась небом, что даже трава не действовала на ее тело так волшебно, как этот возмутительный поцелуй. Второй раз она поклялась небом, когда ее муж, удивительной красоты брюнет, спросил: «Правда ли, что ты изменяешь мне с каким-то чуханом из провинции?», и она сказала: «Клянусь небом, что нет». А уже землей она поклялась, когда ее рвало от водки с пельменями, которыми ее накормили друзья этого парня, с которым она изменяла мужу, в первый раз в жизни, потому что до этого она ничего подобного не ела. И тогда она поклялась землею, на которую блевала, что больше никогда не будет есть эти смертельные русские продукты, в которых нет ни одной частицы кислорода, а только тошнота и великодержавный пафос.

Припев:

И вот лучше курите траву, ешьте яблоки и пейте сок, чем вы будете валяться пьяными на полу перед телевизором и клясться небом, землей и Иерусалимом, что вас соблазнила реклама, внушившая через телеэкран, какие продукты необходимо покупать, чтобы иметь право жить на этой земле.

И вот, чтобы иметь право жить на этой земле, нужно научиться дышать воздухом, иметь деньги на покупку этого воздуха и ни в коем случае не подсесть на кислород, потому что если ты плотно подсядешь на кислород, то ни деньги, ни медицинские препараты, ни даже смерть не смогут ограничить ту жажду красоты и свободы, которую ты приобретешь.

2-й куплет:

А моя знакомая Саша из большого города только два раза клялась небом и один раз землей, зато в любви она клялась неоднократно. Потому что у нее было очень большое сердце, похожее на двухспальную кровать с цветными европейскими простынями, залитыми соками из разных фруктов. И каждый раз, когда она проводила ночь с мужчиной, кроме мужа, разумеется, потому что замуж она вышла случайно, а все ее связи с другими мужчинами случайными не были, каждый раз она испытывала чувство любви. И каждый раз, когда она оставалась наедине с мужчиной и слушала его слова о любви, в ее голове рождались похожие слова, только эта Саша из большого города никогда не произносила их вслух, а все свои чувства выражала то улыбкой, то поворотом головы, то хитро прищуривая глаза. Потому что эта моя знакомая Саша всегда вела себя как актриса из художественного фильма про любовь. Потому что только в таких отношениях между мужчиной и женщиной есть кислород. А если клясться в любви и не любить, то это уже говно собачье, а не кислородный фильм, а если любить и не клясться, то это уже немецкое порно, а если встречаться с разными мужчинами, а любить только одного человека, то это уже похоже на русский кинематограф про березы и поля.

Припев:

И вот, чтобы иметь право жить на этой земле, нужно научиться дышать воздухом, иметь деньги на покупку этого воздуха и ни в коем случае не подсесть на кислород, потому что, если ты плотно подсядешь на кислород, то ни деньги, ни медицинские препараты, ни даже смерть не смогут ограничить ту жажду красоты и свободы, которую ты приобретешь.

Финал:

И вот лучше курите траву, ешьте яблоки и пейте сок, чем вы будете валяться пьяными на полу перед телевизором и клясться небом, землей и Иерусалимом, что ваше сердце принадлежит одному человеку, потому что если ваше сердце принадлежит одному человеку, а тело другому, то чем вы будете клясться? Не Престолом же Божьим и не подножием ног Его, и уж тем более не Иерусалимом же, в котором люди сходят с ума от глупости, а клясться вы можете только любовью своею. И да будет слово ваше: «да, да» и «нет, нет», а что сверху этого, то от лукавого.