Текст книги "Книга воспоминаний"

Автор книги: Исай Абрамович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)

Несмотря на опыт русской революции, несмотря на решение II Конгресса Коминтерна по докладу Ленина о национальном и колониальном вопросах (в котором на опыте СССР и стран Востока была разработана тактика партии в период подготовки революции), Сталин и Бухарин продолжали проводить меньшевистскую политику. Недаром № 8 берлинского органа меньшевиков "Социалистический вестник" 2 апреля 1929 года оценил политику Сталина в китайской революции как меньшевистскую."…Мартынов в "Правде", – писал "Социалистический вестник", – весьма невразумительно и… совсем «по-меньшевистски» доказывал правильность официальной позиции, настаивающей на необходимости сохранить "блок четырех классов", не спешить с разрушением коалиционного правительства, в котором рабочие заседают совместно с крупной буржуазией, не навязывая ему преждевременных социалистических задач".

Из этих же соображений Коминтерн по инициативе Сталина и Бухарина настоял на вступлении китайской компартии в Гоминдан. Эта рекомендация также противоречила позиции Ленина, изложенной им на II Конгрессе Коминтерна, где он подчеркивал: "Коммунистический Интернационал должен идти во временном союзе с буржуазной демократией, но не сливаться с нею и безусловно охранять самостоятельность пролетарского движения, даже в самой зачаточной форме". (Ленин, т.41, стр. 167)

В письме ко всем членам Китайской компартии, датированным 10.ХI.1929 года, бывший генеральный секретарь КПК Чен-Ду-сю изложил историю борьбы и взаимоотношений Китайской компартии с Коминтерном в период 1926–1927 годов. В этом письме он сообщает, что все руководство компартии Китая было против ее вступления в Гоминдан. Но на этом настаивал Далин – представитель Интернационала молодежи, затем – делегат Коминтерна Маринг, который настойчиво утверждал, что Гоминдан не является партией буржуазии, а является объединенной партией разных (?) классов, и что пролетарская партия должна вступить в ряды Гоминдана, чтобы воздействовать на него и толкать в сторону революции… Под конец Маринг поставил вопрос, намерена ли Китайская компартия повиноваться резолюции Коминтерна. "После этого, – писал Чен-Ду-сю, – руководителям молодой Китайской компартии не оставалось ничего другого, как подчиниться".

После вступления Китайской компартии в Гоминдан Сун-Ят-Сен стал настаивать на том, чтобы Китайская компартии безоговорочно подчинилась партийной дисциплине Гоминдана и не критиковала его руководство. Он предупреждал, что если Китайская компартия не подчинится этому требованию, она будет исключена из Гоминдана.

Чен-Ду-сю и ЦК Китайской компартии поставили перед Коминтерном вопрос о разрыве с Гоминданом. Этому решительно воспротивился новый представитель Коминтерна в Китае Бородин. Были забыты все указания Ленина в том же докладе II Конгрессу Коминтерна, в котором Ленин вопрос о поддержке буржуазно-освободительных движений (таких, как Гоминдан) ставил в зависимость от того, насколько эти движения действительно революционны и от того, будут или не будут их представители "препятствовать нам воспитывать и организовывать в революционном духе крестьянство и широкие массы эксплуатируемых".

20 марта 1926 года Чан-Кай-ши совершил переворот в Кантоне, во время которого была разоружена гвардия стачечного комитета. "ЦК Гоминдана, – писал Чен-Ду-сю, вынудил все коммунистические элементы покинуть руководящие учреждения Гоминдана, запретил критику сун-ят-сенизма коммунистами и постановил, чтобы списки всех лиц, вступающих в компартию, предъявлялись Гоминдану. Все это было принято" – опять-таки несмотря на то, что требования Гоминдана явно противоречили условиям, принятым II Конгрессом Коминтерна. Списки эти впоследствии были использованы руководством Гоминдана для репрессий против китайских коммунистов.

ЦК Китайской компартии стремился создать свои собственные вооруженные силы и с этой целью обратился за помощью к Бородину. "Но последний не согласился с нами, – пишет Чен-Ду-сю, – и направлял все свои силы для постоянного усиления Чан-Кай-ши. Бородин отказал в просьбе ЦК Китайской компартии выделить ему 5000 винтовок для вооружения крестьян в Гуандуне, так как это, по его словам, могло вызвать подозрения Гоминдана". "Конкретно говоря, – писал дальше Чен-Ду-сю, " это был период, когда буржуазный Гоминдан заставил пролетариат следовать за его руководством… Делегат Коминтерна открыто сказал, что коммунисты должны выполнять работу кули для Гоминдана".

Бородин был только агентом Сталина и сам не смел проявлять какой-либо инициативы. Все попытки ЦК Китайской компартии порвать с Гоминданом наталкивались на решительное сопротивление Бородина. А в это время московская «Правда» метала громы и молнии против сторонников разрыва с буржуазией. Заведующий восточным отделом Коминтерна прибыл в Китай со специальным поручением поддержать господство Гоминдана над пролетариатом.

После того, как 20 марта 1926 года Чан-Кай-ши совершил переворот в Кантоне, он стал добиваться, чтобы Гоминдан был принят в Коминтерн. Это его требование было удовлетворено: Гоминдан приняли в Коминтерн в качестве сочувствующей партии. Тогда же произошел обмен портретами между Сталиным и Чан-Кай-ши. Нужно сказать, что Троцкий тоже получил от Чан-Кай-ши портрет, но отослал его обратно и категорически отказался послать ему свой.

Прием Гоминдана в Коминтерн и демонстрация дружбы между ним и коммунистическим движением противоречили прямым предупреждениям Ленина против "перекрашивания буржуазно-освободительных течений (таких, как Гоминдан) в цвет коммунизма". (Ленин, т.41, стр.167).

Позднее, когда Чан-Кай-ши беспощадно подавил восстание рабочих Шанхая, Сталин отрицал, что Чан-Кай-ши все еще продолжает оставаться членом Коминтерна и даже то, что он вообще когда-нибудь состоял членом Коминтерна. Сталин «забыл», что по вопросу о приеме Гоминдана в Коминтерн было проведено голосование в Политбюро, зафиксированное в протоколах последнего, и что против приема Гоминдана в Коминтерн голосовал один только Троцкий. Сталин «забыл» также, что в VII пленуме ИККИ, осудившем левую оппозицию, участвовал делегат Гоминдана Шао-Ли-дзы, речь которого также имеется в протоколах пленума. Этот представитель Гоминдана обещал, что его партия под руководством Коминтерна разрешит все задачи революции, «разрешила» же она только одну – осуществила кровавое подавление восставших рабочих Шанхая.

Анализируя сегодня статьи и выступления Сталина в 1926–1927 гг., опубликованные и не опубликованные в 8 и 9 томах его собрания сочинений, поражаешься, с каким бесстыдством фальсифицировал он взгляды Ленина по национальному и колониальному вопросам.

В речи, произнесенной 5 апреля 1927 года на собрании актива московской партийной организации, Сталин отстаивал пребывание компартии Китая в составе Гоминдана и отрицал возможность измены Чан-Кай-ши. Там же он заявил: "Бородин бодрствует". Факт произнесения этой речи отмечен в биографической хронике Сталина, но сама речь в собрании сочинений отсутствует. И по понятным причинам. Ровно через неделю после оптимистических высказываний гениального провидца, 13 апреля того же года Гоминдан устроил контрреволюционный переворот в Шанхае и кровавую баню шанхайским рабочим. И в мае 1927 года, в ответе Маргулину, который писал об отклонении Сталина от политики, провозглашенной Лениным на II Конгрессе Коминтерна, Сталин уже вообще ни слова не говорит ни о приеме Гоминдана в состав Коминтерна, ни о вступлении Китайской компартии в Гоминдан. Будто ничего этого вообще не было!

О том, как происходило подавление Гоминданом восстания шанхайских рабочих, подробно рассказал на ХV съезде ВКП(б) член Исполкома Коминтерна молодежи Хитаров, направленный в Китай Сталиным и присутствовавший в Шанхае во время контрреволюционного переворота.

Хитаров говорил о бездеятельности коммунистов, стоявших во главе Шанхайского правительства. Они объясняли свою пассивность тем, что гоминдановцы либо вообще отказывались принимать участие в работе шанхайского правительства, либо затягивали – как это делали левые гоминдановцы, возглавлявшие уханьское правительство – утверждение шанхайской администрации. Сил у шанхайского правительства было достаточно. О своей поддержке шанхайского восстания заявил командир Первой дивизии чанкайшистских войск Сей-о, предупредивший шанхайское руководство о готовящемся перевороте. Он заявил, что готов со своей дивизией остаться в Шанхае, чтобы вместе с шанхайскими рабочими бороться против военного переворота. Однако руководители восстания, боясь конфликта с Чан-Кай-ши отклонили его предложение – и Первая дивизия как ненадежная была выведена чанкайшистском командованием из Шанхая и заменена второй дивизией. Через два дня после этого военный переворот совершился, и шанхайские рабочие были расстреляны.

По личному указанию Сталина эта часть сообщения Хитарова была изъята из протоколов ХV съезда, ибо шанхайское правительство только выполняло директивы Сталина.

Какую же позицию занял Сталин после контрреволюционного переворота Чан-Кай-ши в Шанхае?

Вот что писал он в апреле 1927 г. в своих тезисах "Вопросы китайской революции", написанных для пропагандистов (9-й т. собрания соч. Сталина):

"Переворот Чан-Кай-ши означает, что в Южном Китае отныне будут два лагеря, два правительства, две армии, два центра – центр революции в Ухани и центр контрреволюции в Нанкине…

Это значит, что революционный Гоминдан в Ухани, ведя решительную борьбу против утилитаризма и империализма будет превращаться на деле в орган революционно-демократической диктатуры пролетариата и крестьянства…

Из этого следует, далее, что политика тесного содружества левых и коммунистов внутри Гоминдана приобретет на данном этапе особую силу и особое значение, что это сотрудничество отражает складывающийся союз рабочих и крестьян вне Гоминдана, что без такого сотрудничества невозможна победа революции". (Сталин, собр. соч., т.9, стр. 226–227)

Таким образом Сталин снова повторяет свой эксперимент, но теперь уже с левым Гоминданом.

Генеральный секретарь Китайской компартии снова поднял вопрос о выходе из левого Гоминдана. Он обратился за помощью и советом к Бородину, Тот сказал ему: "Я вполне согласен с вашей мыслью, но я знаю, что Москва никогда не позволит этого".

Это было в середине апреля 1927 года, а в конце мая того же года произошел контрреволюционный переворот «левого» Гоминдана в Ухани.

В двадцатых числах мая 1927 года в Москве происходило заседание VIII пленума ИККИ. Пленум осудил левую оппозицию (троцкистско-зиновьевский блок) за требование разрыва с «левым» Гоминданом. Телеграмма о контрреволюционном перевороте «левого» Гоминдана в Чанша пришла через несколько дней после того, как пленум осудил оппозицию. Сталин эту телеграмму от пленума скрыл.

"Изменить решение пленума ИККИ, – писал Чен-Ду-сю, – значило бы признать правоту оппозиции. На это Москва не могла пойти. Пусть гибнет Китайская революция, но да здравствует престиж сталинской бюрократии!" Когда Уханьское правительство окончательно стало на путь контрреволюционного разбоя, Москва разразилась следующей директивой:

"Порвать только с правительством Гоминдана, но не с Гоминданом".

Л.Д. Троцкий считал, что политика Сталина и Бухарина в Китае являлась пародией – не столько на большевистскую, сколько на меньшевистскую политику в 1905 году.

Троцкий был решительным противником вступления компартии Китая в Гоминдан, приема Гоминдана в Коминтерн, избрания Чан-Кай-ши почетным членом Исполкома Коминтерна. "Этим жестом, – говорил Л.Д. Троцкий, – Бухарин и Сталин демонстрировали "добрую волю" в отношении Гоминдана и ударяли по компартии Китая".

Выше уже говорилось о том, что в ответ на требование представить Гоминдану списки присоединившихся к нему коммунистов, руководство компартии хотело создать свои вооруженные силы на случай нападения Гоминдана и просило советских советников о помощи. Представители СССР категорически отказали в помощи и отвергли план создания коммунистических вооруженных сил. Это поставило компартию Китая в зависимое от Гоминдана положение. И когда Чан-Кай-ши запретил демонстрации, подавил профсоюзы и направил войска для подавления революционных крестьян, компартия не смогла прийти к ним на помощь.

Руководство Компартии Китая снова обратилось в Коминтерн с просьбой разрешить выход из Гоминдана. Бухарин отверг эту просьбу как "ультрареволюционную ересь". Сталин присоединился к нему и предостерег руководство Китайской компартии от попыток создания Советов. Уже после того, как Чан-Кай-ши начал контрреволюционное наступление на рабочих Шанхая, Сталин и Бухарин в ответ на просьбу китайских коммунистов о помощи предложили им "передать контроль над Шанхаем Гоминдану". Через некоторое время Чан-Кай-ши репрессировал десятки тысяч китайских коммунистов.

5 марта 1926 года на закрытом заседании Политбюро ЦК ВКП(б) с докладом о Китайской революции выступил Л.Д.Троцкий. Он сказал в этом докладе: "Политика компартии должна оставаться независимой от соображений советской дипломатии. Последняя может заключать сделки с буржуазными правительствами, а дело революционеров свергать это правительство".

Сталин и Бухарин во имя того, чтобы избежать столкновения с мировым империализмом, то есть во имя национальных интересов России, приносили в жертву интересы мировой революции.

Китайская революция явилась лакмусовой бумажкой для сталинской идеологии. Захватив власть в партии и стране с помощью отталкивавшихся от международной революции слоев и при косвенной, но очень действенной поддержке враждебных классов, Сталин автоматически стал вождем Коминтерна и тем самым – руководителем китайской революции. И он проявил при этом свои методы и свои качества.

Подчиняя китайских рабочих буржуазии, тормозя аграрное движение, поддерживая реакционных генералов, разоружая рабочих, препятствуя возникновению Советов и ликвидируя возникшие, Сталин выполнил до конца ту историческую роль, которую Церетели лишь пытался выполнить в России. Разница в том, что Церетели действовал на открытой арене, имея против себя большевиков, – и ему пришлось немедленно и на месте понести ответственность за попытку выдать буржуазии связанный и обманутый пролетариат.

Сталин же действовал в Китае из-за кулис, защищенный могущественным аппаратом и прикрытый знаменем большевизма.

Церетели использовал репрессии буржуазной власти против большевизма.

Сталин сам применил эти репрессии против большевиков, состоявших в оппозиции.

Репрессии буржуазии разбивались о волну подъема.

Репрессии Сталина питались волной отлива.

Вот почему Сталин получил возможность довести опыт чисто меньшевистской политики до конца в китайской революции, закончившейся трагической катастрофой.

Предоставленный самому себе, Сталин во всех больших вопросах всегда и неизменно занимал оппортунистическую позицию. Если у Сталина не было с Лениным сколько-нибудь значительных теоретических и политических конфликтов, как у Бухарина, Каменева, Зиновьева, даже Рыкова, то это потому, что Сталин никогда свои взгляды не отстаивал принципиально, и во всех случаях, когда надвигались серьезные разногласия, попросту умолкал, отходил в сторону и выжидал.

в) О строительстве социализма в одной стране

В расхождениях между оппозиционным блоком и сталинской группировкой основным был вопрос о строительстве социализма в одной отдельно взятой стране.

В истории КПСС, изданной в 1962 году, говорится: "Вопрос о возможности построения социализма в СССР был главным вопросом, по которому расходились с В.И. Лениным, с партией все оппортунисты, все группы и фракции". (Стр. 392)

В той же книге (стр.760) утверждается, что "К.Маркс и Ф.Энгельс, открывшие законы капитализма в его домонополистической стадии, учили, что социалистическая революция не может победить в одной, отдельно взятой стране, что она победит одновременно во всех или в большинстве капиталистических стран".

Здесь все преднамеренно спутано: вопрос о построении социализма в одной стране – с вопросом о победе социалистической революции в одной стране. И все неверно. Ни Маркс и Энгельс, ни Ленин, ни Троцкий никогда не ставили под сомнение вопрос о возможности социалистической революции сначала в одной стране, но постоянно подчеркивали невозможность окончательной победы социализма в одной, отдельно взятой стране.

Дальше авторы "Истории КПСС" утверждают: "Этим выводом, правильным для периода, когда капитализм развивался по восходящей линии, руководствовались все марксисты, но к началу XX века обстановка круто изменилась. Капитализм перерос в империализм… Положение К. Маркса и Ф. Энгельса о невозможности победы социализма в одной, отдельно взятой стране уже не соответствовало новой обстановке, и В.И. Ленин не побоялся пересмотреть его". (там же, стр.760)

В приведенной цитате – несколько ошибок, допущенных авторами из-за непонимания ими механики капитализма.

Во-первых, из факта перерастания капитализма в империализм вытекает только то, что всякая революция, где бы она ни произошла, не станет преждевременной. Ибо капитализм вступил в полосу дряхлости и умирания – и революция, возникшая в одном районе, может рикошетом распространиться на другие районы.

Во-вторых, из неравномерности развития капитализма (а что капитализм всегда, на всех своих стадиях развивается неравномерно, это прекрасно знал Маркс – см. т.26, изд.2-е, ч.10, стр.591) вытекает только то, что в то время, как одни страны уже созрели для социалистической революции, другие еще продолжительное время находятся на низкой ступени экономического развития. Это-то и создает предпосылки для возможности социалистической революции сначала в одной стране.

Но Сталин решил использовать это по-своему. Исходя из положения Маркса о неравномерности развития капитализма, В.И. Ленин доказывал возможность победы социалистической революции первоначально в одной стране. Сталин решил превратить это в доказательство того, что В.И.Ленин является автором теории о возможности окончательной победы социализма в одной, отдельно взятой стране.

Сталин привел следующую выдержку из статьи Ленина 1915 года "О лозунге Соединенных Штатов Европы":

"Неравномерность экономического и политического развития есть безусловный закон капитализма. Отсюда следует, что возможна победа социализма первоначально в немногих и даже в одной отдельно взятой капиталистической стране. Победивший пролетариат этой страны, экспроприировав капиталистов и организовав у себя социалистическое производство, встал бы против остального капиталистического мира, привлекая к себе угнетенные классы других стран, поднимая в них восстание против капиталистов." (Ленин, там же, т.26, стр.354)

В статье, из которой Сталин взял Цитату, Владимир Ильич критиковал лозунг Соединенных Штатов Европы, выдвинутый на конференции заграничных секций социал-демократических партий, как лозунг антисоциалистический. Ленин считал, что объединение всех европейских стран в единое государство будет только содействовать капиталистам "сообща давить социализм в Европе". Наоборот, существование самостоятельных европейских государств при их неравномерном развитии обеспечит возможность для революционной демократии отдельных стран осуществить социалистическую революцию – сначала в тех странах, где сложилась революционная ситуация, не дожидаясь такого положения, когда созреет капитализм во всех "Соединенных штатах Европы".

Только так можно понимать мысли Ленина, развитые в его тезисе о "неравномерном развитии капитализма". И уж во всяком случае не так, как их толковал Сталин на ХV конференции ВКП(б) и на VIII пленуме ИККИ, стремясь доказать на этом основании возможность окончательной победы социализма в одной стране.

Доказывая несостоятельность толкования Сталиным приведенной цитаты, Л.Д. Троцкий на VIII пленуме ИККИ говорил: "Под словами "победа социализма" мы в разных случаях понимаем разное. Так, например, когда Ленин, говоря о Западной Европе, писал в 1915 году, что пролетариат отдельной страны может взять власть, организовав социалистическое производство и принять бой затем с буржуазией других стран, что понимал он тут под организацией социалистического производства? То, что уже есть у нас за последние годы: фабрики и заводы вырваны из рук буржуазии, необходимые шаги к обеспечению производства за государственный счет сделаны, так что народ может жить, строить, отстаивать себя против буржуазных государств и пр. Это тоже победа социализма, тоже организация социалистического производства, только самая первоначальная. Отсюда до построения социалистического общества еще однако очень далеко."

Сославшись на Ленина, как на автора теории строительства социализма в одной, отдельно взятой стране, Сталин сформулировал обвинение против Троцкого как автора противоположной теории, враждебной ленинизму. В резолюции ХV партконференции эта позиция Троцкого охарактеризована следующим образом: "Троцкизм придерживается совершенно других взглядов на характер и перспективы нашей революции. Несмотря на то, что Троцкий шел в Октябре 1917 года с партией, он исходил и продолжает исходить из того, что наша революция сама по себе не является, по существу дела, социалистической, что Октябрьская революция есть лишь сигнал, толчок, исходный пункт социалистической революции на Западе, что если наступит затяжка мировой революции и победоносная революция на Западе не подоспеет в самый близкий период, то пролетарская власть в России должна будет пасть или переродиться (что одно и то же) под напором неизбежных столкновений между пролетариатом и крестьянством".

Между тем, рассмотрев внимательно позиции Ленина и Троцкого, мы убеждаемся, что между этими позициями не было никаких противоречий.

Так, оба они – и Ленин, и Троцкий – считали, что начинать революцию нужно на национальной почве, не дожидаясь начала революции в других странах. Потому и совпали полностью позиции Ленина и Троцкого во время подготовки Октябрьской революции.

Резолюция ХV конференции обвинила Троцкого в том, что он рассматривал Октябрьскую революцию не саму по себе, не как исходный пункт для строительства социализма в России, а как толчок, пример, сигнал для мировой революции.

Но и здесь обнаруживается полное совпадение точек зрения Ленина и Троцкого.

Выступая на 1-м Всероссийском съезде работников просвещения 25 августа 1918 года Владимир Ильич говорил: "Каждый несет с собой на фронт сознание того, что он борется за судьбу не только русской, но и всей международной революции, ибо мы можем быть уверены в том, что русская революция – только пример, только первый шаг в ряде революций, которыми неизбежно закончится война." (Ленин, т.37, стр.76).

Сталин обвинил Троцкого в утверждении, что если всеевропейская революция не подоспеет, то пролетарская власть в России должна будет пасть перед лицом "консервативной Европы".

Но и такой взгляд Л.Д. Троцкого нисколько не противоречил ленинским взглядам. В отчете ЦК VIII съезду партии, 18 марта 1919 года Ленин говорил: "Мы живем не только в государстве, но и в системе государств, и существование Советской республики рядом с империалистическими государствами продолжительное время немыслимо". (Ленин, т.38, стр. 139)

Л.Д. Троцкий считал, что подлинный подъем социалистического хозяйства станет возможным только после победы революции в важнейших странах Европы. Это тоже совпадает с позицией Ленина. Выступая 12 марта 1919 года в Петроградском Совете, В.И. Ленин говорил: "Дело строительства социализма целиком зависит от того, как скоро победит революция в важнейших странах Европы. Только после такой победы мы можем серьезно приняться за дело строительства". (Ленин, ПСС изд. II-е, т. 24, с. 33)

Выступая на VI Всероссийском чрезвычайном съезде Советов в 1918 году, В.И. Ленин говорил:

"…С самого начала Октябрьской революции вопрос о внешней политике и международных отношениях встал перед нами как самый главный вопрос не только потому, что империализм означает отныне самое прочное и сильное сцепление всех государств мира в одну систему, чтобы не сказать в один грязный кровавый комок, но и потому, что полная победа социалистической революции немыслима в одной стране (подчеркнуто нами), а требует самого активного сотрудничества по меньшей мере нескольких передовых стран, к которым мы Россию причислить не можем. Вот почему вопрос о том, насколько мы достигнем расширения революции и в других странах и насколько нам удастся до тех пор дать отпор империализму, стал одним из главных вопросов революции". (Ленин,т.37, с.153)

Троцкий также считал, что русская революция является частью мировой революции и что окончательно победить она может только во всеевропейском масштабе, при государственной поддержке пролетариата передовых стран.

И Ленин, и Троцкий не рассматривали перспективу нашей революции в национальных границах, как это делал Сталин и как это делают сейчас его наследники, а ставили задачу удержать власть до тех пор, "пока не придут рабочие всех передовых стран… на помощь". (Ленин, т.36, стр.109). В.И. Ленин неоднократно подчеркивал, что национальные задачи нашей революции должны быть подчинены интересам международной революции.

"Если мы верим, – говорил он, – в то, что германское движение может развиться немедленно в случае перерыва мирных переговоров, то мы должны пожертвовать собою, ибо германская революция будет гораздо выше нашей". (VIII съезд РКП(б), стр.245)

"Мы утверждаем, что интересы социализма, интересы мирового социализма выше интересов национальных, выше интересов государства. Мы оборонцы социалистического отечества". (там же, т.36, стр. 340–349)

"Мы приносим и должны принести величайшие национальные жертвы ради высшего интереса всемирной пролетарской революции". (там же, т. 37, стр. 190)

"Когда мы начинали в свое время международную революцию, мы это делали не из убеждения, что мы можем предварить ее развитие, но потому, что целый ряд обстоятельств побуждал нас начать эту революцию. Мы думали: либо международная революция придет нам на помощь, и тогда наша победа вполне обеспечена, либо мы будем делать нашу скромную работу в сознании, что в случае поражения мы все же послужим делу революции. Нам было ясно, что без поддержки мировой революции победа пролетарской революции невозможна. Еще до революции, а также и после нее мы думали: сейчас же или, по крайней мере, очень быстро наступит революция в других странах, в капиталистических более развитых, или в противном случае мы должны погибнуть. Несмотря на это сознание, мы делали все, чтобы при всех обстоятельствах и во что бы то ни стало сохранить советскую систему, так как знали, что мы работаем не только для себя, но и для международной революции". (Ленин, т.44, с.36)

Разве в этой ленинской постановке вопроса есть хоть намек на переключение тактики партии с перспектив мировой революции на перспективу строительства социализма в одной стране?

Ленин прямо говорит, что мы думали: если международная революция не придет, то мы должны погибнуть.

Ленин ставит вопрос о сохранении советской системы – для чего? Для строительства социализма в одной стране? Нет, "так как знали, что мы работаем не только на себя". А если б на мировую революцию надежд не было? Тогда не нужна была бы и советская система. Таков смысл этой выдержки Ленина.

Авторами теории строительства социализма в одной стране были Бухарин и Сталин. Обоснование этой теории бесспорно принадлежит Бухарину, так как Сталин не обладал способностями, чтобы обосновать какую бы то ни было теорию, даже такую реакционную. Сталин воспользовался бухаринским истолкованием вопроса о строительстве социализма и положил его в основу своей политической линии.

Сам Бухарин в брошюре, посвященной Октябрьской революции и написанной им в начале 1918 года ("От крушения царизма до падения буржуазии") писал: "Перед российским пролетариатом становится так резко, как никогда, проблема международной революции. Вся совокупность отношений, сложившихся в Европе, ведет к этому неизбежному концу. Так перманентная революция в России переходит в Европейскую революцию пролетариата".

Сталин до 1925 года вопрос о победе социализма в одной стране трактовал примерно так же, как и все большевики того времени, только более упрощенно и схематично.

В августе 1917 года, в отсутствии Ленина, который тогда скрывался в Разливе, Сталин и Свердлов проводили VI съезд партии. В эти дни Сталиным был написан и съездом принят "Манифест РСДРП(б) ко всем трудящимся, ко всем рабочим, солдатам и крестьянам России", в котором имеются следующие слова: "С самого начала российский пролетариат понимал, что для успеха революции необходима взаимная поддержка рабочих всех стран, необходимо международное восстание порабощенных пролетариев Европы". (Протоколы VI съезда РСДРП(б), стр.271)

В 1924 году, в книге "О Ленине и ленинизме" Сталин писал:

"Но свергнуть власть буржуазии и поставить власть пролетариата в одной стране еще не значит обеспечить полную победу социализма. Главная задача социализма – организация социалистического производства, – остается еще впереди. Можно ли разрешить эту задачу, можно ли добиться окончательной победы социализма в одной стране без совместных усилий пролетариев нескольких передовых стран? Нет, невозможно. Для свержения буржуазии достаточно усилий одной страны – об этом говорит история нашей революции. Для окончательной победы социализма, для организации социалистического производства усилий одной страны, особенно такой крестьянской страны, как Россия, – уже недостаточно, для этого необходимы усилия пролетариата нескольких передовых стран. Поэтому развитие и поддержка революции в других странах является существенной задачей победившей революции. Поэтому революция победившей страны должна рассматривать себя не как самодовлеющую величину, а как подспорье, как средство ускорения победы пролетариата в других странах". (Сталин "О Ленине и ленинизме", 1924, стр.60)

Аргументация Сталина небогата, в теоретических вопросах он почувствовал себя уверенным только тогда, когда все крупные партийные теоретики были уничтожены, и он выступал перед теми, кого сам официально утвердил «теоретиками». Однако и он подчеркивал, что революция победившей страны не должна рассматривать себя как самодовлеющую величину, а как подспорье мировой революции. За эти же самые мысли, высказанные Троцким до 1924 года, Сталин обвинил его в разрыве с ленинизмом.

В приведенной выдержке Сталин примитивно толкует главную задачу социализма как задачу организации социалистического производства.