Текст книги "Царство Золотых Драконов"

Автор книги: Исабель Альенде

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц)

– Вот только не строй иллюзий, я пришла никак не за твоими утешениями. И ещё менее затем, чтобы покупать драгоценности. Они плохо сочетаются с моим нынешним стилем, – возразила Кейт.

– Да я уж вижу, – отметил Исаак Розенблат, смотря украдкой на помятые брюки, армейские ботинки и лежащую на полу сумку настоящего исследователя.

– Я хочу показать тебе стекляшки, – сказала она, вынимая яйца из своего пиджака.

Проникающий сквозь окно утренний свет полностью попадал на предметы, что держала в руках женщина. Сказочное переливание даже на мгновение ослепило Исаака Розенблата, тем самым вызвав у него резкое замирание сердце. Сам он происходил из семьи ювелиров. Руки его деда реально прикасались к драгоценным камням, украшающим могилы египетских фараонов, а из рук отца вышла не одна диадема для императриц; он же разбирал по камешку рубины и изумруды русских царей, жестоко убитых во время большевистской революции. Никто лучше этого мастера не разбирался в драгоценностях, и мало каким камням удавалось по-настоящему взволновать человека, однако ж, теперь перед глазами оказалось нечто настолько чудесное, что специалист даже почувствовал небольшое головокружение.

Не проронив ни слова, ювелир лишь взял яйца, положил их к себе на письменный стол и принялся через лупу и при хорошем свете тщательно изучать предметы.

Когда человек удостоверился в правдоподобности первого впечатления, то глубоко вздохнул, вытащил белый льняной платок, которым и промокнул вспотевший лоб.

– Девочка моя, где же ты это украла? – колеблющимся голосом только это он спросил.

– Они появились из очень удалённого места, которое называется Город Бестий.

– Ты сейчас морочишь мне голову, так ведь? – спросил ювелир.

– Никак нет, и я говорю это на полном серьёзе. Они что-нибудь да стоят, Исаак?

– Да, пожалуй, что-то они и стоят. Скажем, что на них можно купить даже какую-нибудь небольшую страну, – прошептал ювелир.

– А ты в этом уверен?

– Да это же самые крупные и притом самые совершенные бриллианты, которые я когда-либо видел. Где же они находились всё это время? Ведь никак невозможно, чтобы сокровище наподобие данного столь долго пролежало, не вызвав к себе интереса. Я знаю все важные, существующие на данный момент, камни, но об этих почему-то никогда не слышал, Кейт.

– Попроси, чтобы нам принесли кофе и стопку водки, Исаак. А теперь устройся поудобнее, потому что ты сейчас услышишь историю более чем интересную, – возразила Кейт Койд.

Вот так он и узнал об отважном бразильском подростке, поднявшемся на загадочную гору в районе Верхнего Ориноко, ведомый туда лишь мечтой и неким обнажённым чародеем, где, наткнувшись на гнездо орлов, он и обнаружил эти камни. Кейт рассказала ему, как девочка вручила всё это состояние Александру, её собственному внуку, таким способом возложив на мальчика ответственность за его надлежащее применение в целях помощи определённому индейскому племени, народу тумана, до сих пор по своему развитию существующим в каменном веке. Вежливо слушая, Исаак Розенблат всё же не верил ни одному слову этой столь несуразной истории. Только круглый дурак может вестись на подобные фантазии, – к такому выводу пришёл мастер. Ясно же, что его бывшая невеста, так или иначе, замешана в некоем слишком грязном деле либо же просто нашла сказочную шахту. Он знал, что Кейт никогда бы не призналась в подобных вещах. Уж она такова, и, в общем-то, это её право, – вздохнул он снова.

– Вижу, что ты мне не веришь, Исаак, – пробормотала сквозь зубы чудаковатая писательница, забросив водку прямо в глотку, чтобы унять приступ кашля.

– Полагаю, ты согласишься со мной в том, что данная история немного необычна, Кейт…

– И это я тебе ещё не рассказала о Бестиях, неких волосатых и вонючих гигантах, которые…

– Хорошо, Кейт, ладно же, полагаю, больших подробностей мне и не нужно, – несколько утомлённый прервал её ювелир.

– Мне нужно каким-то образом обратить эти породы в деньги для фонда. Я обещала внуку использовать средства так, чтобы они защищали народ тумана, как называют невидимых индейцев, и…

– Невидимых?

– В прямом смысле слова не такие уж они и невидимые, хотя таковыми кажутся. Всё это скорее волшебная уловка. Надя Сантос говорит, что…

– Кто такая Надя Сантос?

– Девочка, которая обнаружила бриллианты, я тебе уже об этом говорила. Ты мне поможешь, Исаак?

– Я тебе помогу, лишь бы всё было законно, Кейт.

Вот таким образом честный и порядочный Исаак Розенблат и стал хранителем трёх волшебных камней, а в дальнейшем ещё и взял на себя задачу обратить их в наличные деньги, и разумно вложить образовавшийся капитал, намекнув Кейт Голд создать Алмазный фонд. Он посоветовал обратиться к антропологу Людовику Леблану, однако ж, при этом лично осуществлять контроль над денежными средствами. Вот так и восстановилась между ними дружба, спящая предыдущие сорок лет.

– А ты знаешь, что я тоже вдовец, Кейт? – признался он той же самой ночью, последовавшей после ужина в каком-то заведении.

– Полагаю, тебе не нужно об этом так открыто говорить, Исаак. Уж слишком много времени прошло с тех пор, как я не стираю мужнины носки и тем более не собираюсь заниматься этим теперь, – посмеиваясь, сказала писательница.

Оба выпили за бриллианты.

Несколько месяцев спустя, Кейт сидела за своим компьютером, причём её сухощавое тело покрывала лишь одна рубашка в многочисленных дырах, что доходила до середины бедра, обнажая ниже её жилистые колени, испещрённые венами и шрамами ноги, а также закалённые ступни ходока. Над головой беспрерывно крутились, издавая жужжащий звук, лопасти вентилятора, нисколько не уменьшая удушливую летнюю жару Нью-Йорка. Уже порядочное время назад – лет эдак шестнадцать-семнадцать – писательница рассматривала возможность обзавестись в своей квартире кондиционером, однако ж, до сих пор никак не могла выкроить время, чтобы этим заняться. Пот въелся в волосы и струился по спине, пока пальцы женщины яростно стучали по клавиатуре. Она знала, что было достаточно лёгкого прикосновения к клавишам, и всё же, эта пленница привычек не на шутку их громила, как привыкла то делать, работая на своей допотопной пишущей машинке.

Рядом с компьютером стояла большая кружка холодного чая с водкой, и изобретением этой крайне жгучей смеси женщина очень гордилась. С другой стороны покоилась её потухшая трубка настоящего моряка. Женщина смирилась с необходимостью меньше курить, поскольку кашель так и не оставлял её в покое, и всё же, скорее для видимости, держала трубку заправленной как положено: запах чёрного табака всегда бодрил её душу. «В шестьдесят пять лет уже не так много нехороших вещей, которые такая ведьма, как я, может себе позволить», – рассуждала сама с собой женщина. Она никак не собиралась отказываться ни от одного из своих пороков, однако ж, чётко осознавала, что если не перестанет курить, её лёгкие просто разорвутся.

Полгода Кейт посвятила себя тому, чтобы поставить на ноги Алмазный фонд, созданный знаменитым антропологом Людовиком Лебланом, которого, заметим мимоходом, всегда считала своим врагом. Она ненавидела подобный вид деятельности, однако ж, если этим не заняться вообще, нечего было бы ждать прощения от внука Александра. «Я – человек деятельный, репортёр различных путешествий и приключений и никакой я не чиновник», – вздыхала она между глотками перемешанного с водкой чая. Помимо спорных, связанных с фондом, дел, женщине пришлось дважды слетать в Каракас, чтобы в суде дать показания против Мауро Кариаса и профессора Омары Торрес, на чьей ответственности лежит смерть множества заражённых оспой туземцев. Марио Кариас не присутствовал в суде, став овощем в результате пребывания в частной клинике. И это оказалось лучшим вариантом, нежели бы человек получил от индейцев хорошую взбучку дубинками, которая, несомненно, отправила бы его на тот свет гораздо быстрее.

Для Кейт Койд дело и вовсе осложнилось, потому что журнал «Интернэшнл джиографик» поручил ей написать репортаж о Царстве Золотых Драконов. Ей было никак не на руку откладывать путешествие, потому что задание могли бы запросто передать другому репортёру, но перед тем, как ехать, нужно было окончательно вылечить кашель. Эта небольшая страна была удивительным образом расположена среди острых гималайских вершин, где преобладал крайне нестабильный климат; буквально за считанные часы температура могла измениться градусов на тридцать. Конечно же, мысль проконсультироваться с врачом так и не пришла ей в голову. Женщина не делала подобного никогда в жизни, и начинать сейчас не было никакого повода; будучи наихудшего мнения о профессионалах, та полагала, что последних интересует лишь собственный заработок в час. Сама она зарабатывала делом словесным. Ей казалось очевидным, что ни один врач не станет убеждать пациента в его же здоровье, отчего женщина предпочитала прибегать к домашним средствам. Она твёрдо верила в кору привезённого с реки Амазонка дерева, которая бы привела её лёгкие в полный порядок. Столетний шаман по имени Валимаи заверил её, что кора хороша в лечении болезней носа и полости рта. Кейт измельчила её в блендере, а затем растворила в перемешанном с водкой чае, чтобы притупить горький вкус, и с большой решимостью принимала данное средство в течение дня. Лекарство всё ещё не давало результата, о чём она сообщала в этот же самый момент профессору Людовику Леблану, прибегнув к электронной почте.

Ничто не делала столь счастливыми Койд и Леблана, как их взаимная ненависть, и оба не могли упустить случая продемонстрировать её друг другу. Предлогов к подобному поведению было предостаточно, потому что обоих крепко связывал между собой тот самый Алмазный фонд, президентом которого и был этот человек, тогда как она всего лишь занималась денежными вопросами организации. Общая работа на пользу фонда обязывала обоих общаться между собой практически ежедневно, что они делали, как правило, посредством электронной почты, и таким способом избегали необходимости слушать по телефону голоса друг друга. А уж видеться старались как можно меньше и лишь в исключительных случаях.

Алмазный фонд создавался с целью защитить жившие на берегах реки Амазонка племена в целом и народ тумана в частности, как того ещё ранее требовал Александр. Профессор Людовик Леблан работал над огромным академическим трудом, посвящённом племени, а также его собственной роли во всей этой затее. Хотя, скажем, ничего не тая, что от геноцида индейцы совершенно чудесным образом спаслись лишь благодаря Александру Койд и его бразильской подруге Наде Сантос, а никак не усилиями Леблана. Вспоминая проведённые в сельве недели, Кейт просто не могла не улыбнуться. Когда они только-только отправлялись в путешествие на реку Амазонка, её внук был нежным и избалованным мальчиком, однако ж, по возвращении оттуда спустя некоторое время, тот превратился в настоящего мужчину. Александр – или ягуар, как, это мальчику пришло в голову, отныне его должны были звать, – выказывал себя истинным храбрецом, что не признать было трудно. Теперь она по-настоящему им гордилась. Этот фонд держался на плаву лишь благодаря Алексу и Наде, без которых данный проект существовал только бы на словах: основными спонсорами являлись именно они.

Поначалу профессор стремился к тому, чтобы организация называлась Фонд Людовика Леблана, потому как сам был уверен, что одно его имя уже бы привлекло прессу и возможных благотворителей, но подобную фразу Кейт так и не дала ему закончить.

– Тебе придётся перешагнуть через мой труп, прежде чем ты положишь внесённые моим внуком деньги на своё имя, Леблан, – прервала она мужчину.

Антропологу ничего не оставалось, как только смириться, потому что в её распоряжении находились те три мифологических яйца с реки Амазонка. Как и ювелир Розенблат, Людовик Леблан не поверил ни единому слову в этой истории о каких-то необычайных камнях. Бриллианты да в орлином гнезде? Как бы не так! И подозревал, что у экскурсовода Сесара Сантоса, отца Нади, есть доступ к какой-то, расположенной в самом сердце джунглей, загадочной шахте, и именно оттуда девочка и получила эти камни. Он лелеял чудную фантазию когда-нибудь вернуться на реку Амазонка и убедить гида поделиться найденным богатством и с ним. Эта была поистине несусветная мечта, потому что к нему неумолимо подкрадывалась старость, уже болели суставы, и не было энергии и сил, нужных для путешествий в не располагающие кондиционером места. Да и потом, основное время, конечно же, отнимало написание шедевра.

Ему казалось невозможным сосредоточиться на своём важном задании, получая профессорский оклад. Его офис представлял собой вредящее здоровью углубление, расположенное на четвёртом этаже ветхого здания, лишённого лифта, – сущий позор. Если бы только Кейт Койд щедрее относилась к бюджету… «Ну что же за неприятная женщина!», – подумал антрополог. С ней совершенно невозможно иметь дело. В работе президента Алмазного фонда должен чувствоваться стиль. Ему были нужны секретарша и приличный офис; и только жадность Кейт не позволяла ему тратить больше положенного на то, что крайне необходимо племенам. Как раз в этот момент оба по электронной почте обсуждали покупку автомобиля, на необходимости которого настаивал только он. Передвигаться на метро расценивалось как потеря его драгоценного времени, которое было бы куда лучше посвятить индейцам и лесу, – объяснял мужчина. «Я же не прошу чего-то особенного, Койд, и потом, речь идёт даже не о лимузине с шофёром, а всего лишь о компактном кабриолете…»

Зазвонил телефон, но писательница его проигнорировала. Она никак не желала терять нить тех убедительных аргументов, с помощью которых планировала напереть на Леблана, однако ж, кто-то настойчиво продолжал звонить, пока тем самым не расстроил её окончательно. В бешенстве и чуть не расшибив, она сняла трубку, бормоча очередному смельчаку, что, мол, тот отрывает её от серьёзной интеллектуальной работы.

– Привет, бабушка, – весело поприветствовал голос её старшего внука, находившегося в этот момент в Калифорнии.

– Александр! – воскликнула она, услышав мальчика, однако, тут же взяла себя в руки, чтобы у внука не возникло даже малейшего подозрения о том, как на самом-то деле скучала женщина. – А не говорила ли я тебе уже раз сто, чтобы ты не называл меня бабушкой?

– Но мы также вроде и договаривались, что ты будешь звать меня Ягуаром, – невозмутимым тоном возразил мальчик.

– От ягуара у тебя нет ни усика, скорее ты облезлый несчастный кот.

– Ты же, напротив, мать моего отца, поэтому я законно могу называть тебя бабушкой.

– Ты получил мой подарок? – оборвала его женщина.

– Он просто замечательный, Кейт!

Таким он и был на самом деле. Александру только-только исполнилось шестнадцать лет, как он сразу же получил на почте огромную, пришедшую из Нью-Йорка, коробку с подарком от своей бабушки. Кейт Койд практически оторвала от сердца одну из своих личных вещей: кожу питона несколько метров в длину, того самого, кто ещё в Малайзии проглотил её фотоаппарат, что произошло несколько лет назад. Теперь трофей, будучи единственным украшением, висел в комнате Александра. Несколько месяцев назад мальчик, охваченный приступом тоски ввиду болезни матери, поломал практически всю мебель. После чего остался только наполовину распотрошённый матрас, на котором тот спал, да фонарик, помогающий читать по ночам.

– Как поживают твои сёстры?

– Андреа даже не входит в мою комнату, потому что кожа змеи наводит на неё сущий ужас, тогда как Николь старается угодить мне во всём, лишь бы я разрешил прикоснуться к трофею. И в обмен на питона предлагает мне всё, что угодно, однако ж, я никогда и никому его не дам.

– На это я и надеюсь. А как дела у твоей матери?

– Да намного лучше, честно тебе скажу, она снова взялась за свои кисти и краски. Знаешь что? Валимаи, шаман, сказал, что у меня есть необходимая сила, чтобы лечить людей, и вот её я и должен применять как следует. Я подумал, что стану не музыкантом, о чём я, конечно, и размышлял, а врачом. Как тебе мысль? – спросил Алекс.

– Полагаю, ты задумал вылечить свою мать…, – посмеялась бабушка.

– Я её не вылечу, а вот святая вода вместе с лекарственными растениями, что я привёз с реки Амазонка…

– Да, а также химиотерапия вкупе с радиацией, – прервала она внука.

– Мы никогда не узнаем, что именно её вылечило, Кейт. Другие пациенты, получавшие то же лечение в больнице, где лежала и мама, уже мертвы, тогда как у мамы наблюдается полная ремиссия. Данная болезнь очень коварна и может вернуться когда угодно, однако ж, думаю, что растения, которые мне дал шаман Валимаи, вместе с чудесной водой, способны поддерживать её здоровье.

– Немалым же трудом ты их добудешь, – заметила Кейт.

– Да я чуть было не лишился там жизни…

– А вот это ерунда, гораздо важнее, что ты оставил там флейту своего деда, – оборвала она внука.

– Твоё мнение о моём благополучии поистине потрясающе, Кейт, – подтрунил Александр.

– Ну, наконец-то! Знаешь, в данной ситуации уже ничем не поможешь. Полагаю, тебе следует спросить совета у семьи…

– Но она также и твоя семья, и мне кажется, другой у тебя нет. Если тебе всё же интересно, мы, хоть и постепенно, возвращаемся к нормальной семейной жизни. У мамы выросли седые курчавые волосы. Без них она выглядела красивее, – сообщил ей внук.

– Меня радует, что Лиза поправляется. Мне это нравится, она – хороший художник, – добавила Кейт Койд. – И хорошая мать…

На телефонной линии возникла, длившаяся несколько секунд, пауза, пока, наконец, Александр не набрался смелости, чтобы изложить истинную причину своего звонка. Он объяснил, что скопил денег, весь семестр преподавая музыку и прислуживая в пиццерии. Целью мальчика было восстановить всё разрушенное в своей комнате, однако ж, со временем планы переменились.

– У меня нет времени выслушивать речи о твоём финансовом положении. Давай к делу, что тебе надо? – пригрозила ему бабушка.

– С завтрашнего дня у меня каникулы…

– И?

– Просто подумал, что если я оплачу билет, возможно, ты согласишься взять меня в своё следующее путешествие. Разве ты мне не говорила, что поедешь в Гималаи?

Вопрос был встречен очередной ледяной паузой. Кейт Койд в этот момент прилагала огромные усилия, чтобы никоим образом не выдать голосом столь внезапно овладевшего ею удовлетворения: ведь всё шло именно так, как она себе и запланировала. Если бы она пригласила бы мальчика первой, тот придумал бы целый ряд всякого рода неудобств, как он уже и делал, когда речь шла о путешествии на реку Амазонка; теперь же инициатива исходила от него самого. У женщины практически не было сомнений в том, что Александр согласится поехать, поэтому та решила изобразить настоящее изумление, пусть только и голосом.

– Ты ещё здесь, Кейт? – робко спросил Александр.

– Ну, разумеется. А где же ты хочешь, чтобы я была?

– Ты можешь об этом, по крайней мере, подумать?

– Да что ты! А я, право, думала, что молодость дана только для того, чтобы курить травку да подыскивать себе пару через Интернет…, – заметила женщина сквозь зубы.

– Всё это будет чуть позже, Кейт, теперь же мне только шестнадцать, и у меня нет своих денег даже на виртуальные свидания, – посмеялся Александр и добавил: – Я всё-таки думаю доказать тебе, что я хороший попутчик. Я ничем тебя не побеспокою, а иногда даже смогу тебе помочь. И потом, ты уже не в том возрасте, чтобы путешествовать в одиночку…

– Но… что же ты такое говоришь, сопляк!

– Я имею в виду… а, допустим, я могу сложить твои вещи, например. Ещё я сумею сделать фотографии.

– И ты, в самом деле, думаешь, что «Интернэшнл джиографик» опубликовал бы твои фотографии? Поедут ещё и Тимоти Брюс с Жоэлем Гонсалесом, всё те же фотографы, кто путешествовал с нами на реку Амазонка.

– Гонсалес уже поправился?

– Его поломанные рёбра срослись, но ходит человек всё ещё с опаской. Тимоти Брюс заботится о нём, точно мать.

– Я тоже позабочусь о тебе, точно мать, Кейт. В Гималаях тебя запросто может затоптать стадо яков. К тому же, недостаток кислорода может спровоцировать очередной сердечный приступ, – умолял внук.

– А я и не думаю предоставить Леблану удовольствие скончаться первой, – пробормотала она сквозь зубы, и добавила: – И я всё же вижу, что в этой области у тебя есть кое-какие знания.

– Да ты и представить себе не можешь, сколько всего я прочёл по этому вопросу. Можно мне с тобой? Ну, пожалуйста!

– Хорошо, но я не буду тебя ждать даже и минуты. Встречаемся в аэропорту Джона Ф. Кеннеди в следующий четверг, чтобы сесть на вечерний, девятичасовой, рейс до Лондона, а уже оттуда в Нью-Дели. Всё понял?

– Я там буду, я тебе обещаю!

– Возьми с собой тёплую одежду. Чем выше мы будем взбираться, тем холоднее будет становиться. Я уверена: тебе непременно представится возможность заняться альпинизмом, поэтому смело можешь брать с собой альпинистское снаряжение.

– Спасибо, ох спасибо, бабушка! – воскликнул, захлёстнутый эмоциями, мальчик.

– Если ты ещё раз назовёшь меня бабушкой, я и думать забуду куда-либо тебя брать! – возразила Кейт, уже отсоединяясь и хохоча своей неповторимой улыбкой настоящей гиены.

– 3 -

Коллекционер

На тридцати квадратных метрах крошечной квартиры Кейт Койд, на верхнем этаже расположенного в самом сердце Манхеттена небоскрёба, второй самый богатый человек в мире, кто нажил состояние, воруя идеи своих подчинённых и партнёров в компьютерных делах, разговаривал по телефону с каким-то типом из Гонконга. Эти двое никогда друг с другом не виделись и так никогда и не увидятся.

Мультимиллионер называл себя Коллекционером, а человек в Гонконге была Специалист. Первый не знал личность второго. Среди прочих мер безопасности, телефоны обоих были оснащены изменяющим голос устройством и ещё одним, предотвращающим любое отслеживание телефонных номеров. Благодаря чему данная беседа нигде и никем не регистрировалась, и даже само ФБР своими самыми изощрёнными в мире системами шпионажа не смогло бы узнать истинную тайну, безусловно окутывающую сделку этих двух людей.

Специалист всё же что-то получает по определённой цене. Он мог убить президента Колумбии, заложить бомбу в самолёт авиакомпании Люфтганза, добыть настоящую корону английской королевы, похитить самого Папу Римского или же подменить знаменитую Мону Лизу в Музее Лувра. Он не нуждался в продвижении своих услуг, потому что никогда не испытывал недостатка в работе; даже напротив, часто его клиенты сами были вынуждены ждать согласно существующему списку своей очереди и причём месяцами. Схема действий Специалиста никогда не менялась: клиент клал на определённый счёт шестизначную сумму – впрочем, никогда не возмещаемую – и терпеливо ждал, пока преступная организация тщательно проверит поступившие от него данные.

Через некоторое время клиент уже принимал у себя некоего агента, как правило, очередную «серую мышь» по внешнему виду, возможно, ищущую информацию для доклада молодую студентку или же представляющего благотворительную организацию священника. Агент брал у человека интервью, таким способом выясняя цели миссии, а затем тактично исчезал. На первой встрече он никогда не распространялся о цене, потому как понимал, что если клиент вынужден спрашивать стоимость услуги, стало быть, заплатить за таковую он чаще всего не в состоянии. Чуть позже сделка оканчивалась личным телефонным звонком Специалиста клиенту. И он мог быть из любой точки мира.

Коллекционеру было тридцать два года. Он представлял собой человека среднего рода и похожего на многих других – толстые линзы, опущенные плечи и раннее облысение делали его намного старше реальных лет. Одевался крайне неопрятно, жидкие волосы постоянно были жирными, и к тому же никак не удавалось избавиться от дурной привычки ковыряться пальцем в носу, стоило лишь сосредоточиться на собственных мыслях, что происходило практически беспрерывно. Он всегда был одиноким и закомплексованным ребёнком, крайне болезненным и практически без друзей, и в то же время столь гениальным, что постоянно скучал в школе. Приятели ненавидели мальчика, видя, как тот без особых усилий получает лучшие оценки, да и учителя его не переваривали из-за присущей ему педантичности и вечно бóльших, нежели у них самих, знаний. Карьера человека началась с пятнадцати лет, когда тот решил собирать компьютеры в гараже дома своего отца. В двадцать три он стал успешным миллионером, а благодаря разуму и сильно притуплённому чувству совести, в тридцать лет на собственных счетах скопилось куда больше денег, нежели размер запасов самих Объединённых Наций.

Будучи мальчиком, он, как и все, собирал марки и монеты; в молодости коллекционировал гоночные автомобили, макеты средневековых замков, увлекался площадками для гольфа, банками и королевами красоты; сейчас, подходя к порогу зрелости, он пристрастился к «редким объектам». Они были тщательно спрятаны в бронированных погребах, расположенных на пяти континентах, чтобы, случись в мире катастрофа, от его драгоценной коллекции что-нибудь осталось. Недостаток подобной предусмотрительности заключался в том, что хозяин не мог обходить все свои владения, наслаждаясь ими одновременно. Ему приходилось добираться из одного конца в другой на своём реактивном самолёте, чтобы удостовериться в полном порядке состояния, однако ж, на самом деле часто этим заниматься не было никакой нужды. Богачу было достаточно знать, что всё до сих пор существовало, находилось в безопасности и принадлежало лишь ему. Трофеи вызывали в человеке не чувство художественного восхищения, а лишь обыденную и явную алчность.

Среди прочих предметов заоблачной стоимости, во владении Коллекционера находилась самая древняя человеческая рукопись, настоящая траурная маска Тутанхамона (которая в музее, та всего лишь копия), разрезанный на кусочки и плавающий в растворе формальдегида мозг Эйнштейна. Присутствовали и оригинальные тексты Аверроэса, собственноручно им написанные, человеческая кожа, полностью, от шеи до ног, покрытая татуировками, камешки с самой Луны, ядерная бомба, кинжал Карла Великого, тайный дневник Наполеона Бонапарта, несколько костей святой Цецилии и формула напитка Кока-Кола.

Теперь мультимиллионер стремился приобрести одно из самых редких сокровищ мира, о существовании которого знали лишь немногие, а доступ к ним и вовсе был лишь у одного ныне живущего человека. Речь шла о золотом, инкрустированном драгоценными камнями, драконе, которого вот уже тысяча восемьсот лет видели лишь коронованные монархи небольшого независимого королевства, расположенного в горах и долинах Гималаев. Окутанный тайной дракон был ещё и защищён сглазом, а также древними и весьма мудреными мерами безопасности. О нём не упоминалось ни в одном путеводителе, хотя многие слышали разговоры, а также довольствовались находящимся в британском музее описанием. Вдобавок существовал и некий рисунок на древнем пергаменте, обнаруженный неким генералом в одном монастыре, когда Китай полностью покорил Тибет. Подобная зверская военная деятельность вынудила более миллиона тибетцев бежать в Непал и Индию. Среди них, конечно же, был и Далай-лама, высшее духовное лицо буддизма.

До 1950 года принц-наследник Царства Золотых Драконов с шести до двадцати лет проходил специальное обучение в этом тибетском монастыре. На протяжении веков там хранились пергаменты с описанием прав собственности на этот объект и способа его использования, что нужно было изучить молодому человеку. Согласно легенде, речь шла не просто о какой-нибудь статуе, а – ни больше, ни меньше – о чудесном, позволяющем гадать, объекте, пользоваться которым мог лишь коронованный король с целью разрешения проблем своего королевства. Многое мог предсказывать этот дракон – от изменений климата, влияющего на качество урожая, и до возникающих у соседних стран воинственных намерений. И только благодаря этой тайной информации, а также мудрости правителей крошечному королевству всё же удалось как сохранить свою суровую независимость, так и далее процветать в мире и спокойствии.

Для Коллекционера известие о том, что статуя была выполнена из чистого золота, ровным счётом не имело никакого значения, ведь человек уже располагал столь желаемым когда-то золотом. Интерес вызывали лишь магические свойства самого дракона. Человек заплатил китайскому генералу целое состояние за украденный пергамент, который затем и перевёл, зная, что без подробного руководства статуя оказалась бы совершенно бесполезной вещью. Крысиные глазки мультимиллионера так и сверкали за толстыми линзами, пока он сам думал, как бы смог держать в своих руках мировую экономику, лично обладая подобным предметом. Он непременно узнал бы рыночную стоимость ценностей до того, как начать их производить, и таким способом сумел бы как опередить своих конкурентов, так и приумножить уже имеющиеся миллионы. Быть вторым самым богатым человеком в мире – вот мысль, что беспокоила его больше всего.

Коллекционер выяснил, что во время китайского вторжения, в результате которого был разрушен монастырь и убиты несколько монахов, принцу-наследнику Царства Золотых Драконов, переодевшись крестьянином, получилось, минуя горные перевалы, бежать и бежать до самого Непала, и уже оттуда, вечно прячась и с оглядкой, пропутешествовать до своей родной страны.

Тибетским ламам не удалось подготовить молодого человека в полной мере, а вот его отец, сам король, с удовольствием лично продолжил заниматься образованием сына. Однако ж, тот не мог оптимально подготовить его в вопросе умственных и духовных практик, которые ранее получил сам. Когда китайцы напали на монастырь, монахи ещё не открыли ученику третий глаз, с помощью которого он бы смог видеть ауру людей, своевременно определяя их нрав и намерения. Также молодой человек не обладал достаточными навыками и в телепатии, позволяющей читать мысли. Подобных умений предать своему сыну отец не мог, однако ж, по смерти последнего, наследник достойно занял трон. Ведь он основательно знал учения Будды, к которым со временем добавил разумную меру власти, чтобы далее править царством, а также набил руку, чтобы вершить справедливость и оставаться духовным и таким способом не впасть в искушение имеющихся у него властных полномочий.

Отцу Дила Баадура только-только исполнилось двадцать лет, как тот вступил на трон, отчего многие думали, что человек просто не способен править, как то делали предыдущие монархи, и всё же с первых дней новый король продемонстрировал людям подобающие зрелость и мудрость. Коллекционер узнал, что монарх пребывал на троне более сорока лет, и в годы его правления в королевстве царили мир и благополучие.