Текст книги "Не её жизнь (СИ)"

Автор книги: Ирма Грушевицкая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Агент Робертс замолчал, а Иззи нахмурилась, не понимая, к чему этот рассказ. Она бросила быстрый взгляд на отца.

Лицо Уильяма было непроницаемым, он ждал продолжения. Но всё, что делал агент Робертс – это внимательно на него смотрел.

Эта игра в гляделки уже начинала подбешивать.

– И... – не выдержала Иззи. – Продолжайте.

– У главы клана детей нет, – повторил агент Робертс.

И опять эта пауза.

Чёрт, ему надо было стать актёром – так уметь её держать!

– Но у его второй жены есть.

Глава 6

Взгляд Иззи метался между двумя мужчинами. Тщетно она пыталась вникнуть в суть происходящего между ними диалога, вклиниваясь всего с одним единственным вопросом.

– О чём вы?

– Я смогу защитить свою дочь.

– О чём вы?

– Около часа назад на Изабеллу напали.

– Где?

– На восточной окраине.

– Я смогу защитить свою дочь

– О чём вы?

– Вам не удастся. Ваш дом под наблюдением.

– Вы приехали нас предупредить?

– Да. И помочь ей исчезнуть, если понадобится.

– О чём вы?! Кому исчезнуть? Откуда?

Но даже крик не возымел действо.

– Она попадёт под программу защиты свидетелей?

– Нет. Никаких свидетелей нет, потому что нет дела. Я здесь неофициально.

– Ваше руководство в курсе?

– Нет.

– Объяснитесь.

– Знать о преступлении и не предотвратить его...

– А ваше руководство знало о готовящемся покушении?

– Знало.

– И если бы вы не приехали...

Мужчины замолчали. А вот Иззи находилась на грани истерики. Эта пикировка фразами, эти взгляды: казалось, они не произносят вслух и десяти процентов того, о чём говорят их глаза.

– Объясните мне что происходит! Немедленно! – предприняла она ещё одну попытку обратить на себя внимание.

– Мы разрабатывали операцию по их уничтожению три года. Нам нужна была верхушка. Мы смогли бы накрыть их всех. В интересах операции было решено не вмешиваться в ситуацию.

– Но вы вмешались.

– Я вмешался.

– А если вы один из них?

– Я могу быть им. Но у вас нет другого выхода, как поверить мне. В любом случае, ваша дочь пострадает. Вопрос в том, насколько болезненно это будет для вас обоих.

Иззи понимала смысл всех слов, что произносились, но разум отказывался складывать их в целостные предложения. Она таращилась то на одного, то на другого, чувствуя себе марионеткой, которую тянут в разные стороны два режиссёра спектакля, не в силах решить, чей сценарий принять к постановке.

– Неужели вы ожидали, что я вот так легко вам поверю?

– Мне всё равно. Я хочу помочь выжить вашей дочери.

– И как вы собираетесь это сделать?

– Для начала – увезти её подальше отсюда. Возможно, даже из страны.

– И вы думаете, я позволю ей сесть к вам в машину?

– Она уже была у меня в машине, и я привёз её к вам.

Отец, не мигая, смотрел в лицо агента Робертса.

– Дело только в служебном рвении или...

– Или.

– Я хочу знать, что это.

– Папа, я не понимаю...

– Иззи, ты...

... холодильник, заставленный бутылками с молоком и йогуртом, взорвался, обсыпая их белыми влажными осколками. Иззи взвизгнула и, зажмурившись, упала на пол.

Через мгновение она скорее почувствовала, чем услышала, как отец и агент Робертс упали рядом.

Однажды отец водил её в полицейский тир, и она помнила, как закладывало уши от пистолетных выстрелов. Сейчас всё было гораздо громче и быстрее. Автоматная очередь выполаскивала пространство маленького магазина, и Иззи молилась, чтобы никто из находящихся внутри не пострадал. Она закрыла голову руками и тихонько поскуливала.

Открыть глаза казалось немыслимо. Немыслимо страшно слышать все эти звуки и не слышать собственного крика.

Внезапно к разрывающему пространство мерному грохоту добавился ещё один – резкий, редкий, но очень близкий. Иззи повернула голову в сторону этого звука и широко раскрыла испуганные глаза: агент Робертс оказался рядом, и, стоя на одном колене в проходе между стеллажами, стрелял вперёд, держа пистолет обеими руками. Он не был испуган, не кричал, не закрывал уши руками, как она, не прятался, а привычным движением, как отец в том тире, нажимал на курок. Всё было так, как показывают в этих дурацких фильмах.

Отца Иззи не чувствовала. Повернув голову в сторону, она увидела его за соседним стеллажом. Их разделял проход, и девушка машинально рванула к отцу.

– Нет! – вскрикнул он, выставляя вперёд руку. – Останься с ним.

– Папа!

– Иззи, делай так, как он скажет.

– Папа!

Но он уже обращался к кому-то за её плечом:

– Задняя дверь. Убери её отсюда. Быстро.

– Папа!

Большая рука схватила её поперёк живота, и Иззи потащили вперёд спиной. Она не могла перестать кричать, звать отца, но её тянули и тянули назад, и она семенила ногами в воздухе, сопротивляясь силе несущего её человека.

– Папа! У него нет оружия! Папа! Помоги ему! Помоги ему, чёрт возьми!

Морозный воздух и крепкая встряска заставили её замолчать.

– Быстро к машине.

Это не мог быть человеческий голос, лишь отзвук ветра, который тотчас подхватил её и понёс по заднику заправки к стоящему в стороне чёрному внедорожнику.

Иззи слышала грохот выстрелов, но не видела ничего и старалась ничего не чувствовать, отключиться от происходящего.

«Папа, папа», – крутилась в голове.

Папа...

Щелчок сигнализации, и вот уже её вталкивают в машину.

Она падает на заднее сидение и тут же скатывается на пол, не в состоянии удержаться на нём, плача и уже про себя зовя отца.

Визг тормозов, приближающийся звук автоматной очереди, а потом лишь тишина и ровный гул мотора.

Они ехали целую вечность.

Иззи боялась шевельнуться, уткнувшись лицом в грязный резиновый коврик. Иногда она слышала мужской голос, но он будто проходил через вату, которой оказались набиты не только уши, но голова и всё тело. Один сплошной комок ваты, плотный, скатанный в рулон, ничего не чувствующий. Не думать – вот на чём надо сосредоточиться, а иначе она могла не сдержаться и снова начать кричать. Может, уже можно подняться и сесть на сидение, но Иззи боялась шевелиться – боялась, что ватный рулон раскатается, и сердце не выдержит.

В какой-то момент она провалилась в сон, но как только почувствовала, что её начинают вытаскивать из машины, мгновенно проснулась и стала отбиваться.

– Тише, тише. Прекрати.

Мужчина, державший её, был сильным, но ей удавалось доставать его руками и ногами – она брыкалась, царапалась и кричала.

Он несколько раз встряхнул её, пытаясь привести в чувство, и на одной из этих встрясок её голова врезалась в его подбородок.

– Твою мать! – Выругавшись, он подкинул Иззи  в воздухе, поворачивая лицом к себе.

Он так сильно прижал её своей груди, что выбил из Иззи весь дух. Руки сдавили настолько сильно, что ей показалось, будто она слышит, как трескаются рёбра.

Дышать стало очень трудно, она уткнулась носом в колючий шерстяной свитер. Последний раз всхлипнув, Иззи замерла.

– Успокоилась?

Девушка не двигалась.

– Вот и хорошо. Сейчас я тебя отпущу, и постарайся больше не кричать.

Медвежья хватка ослабла, и Иззи сделала первый судорожный вздох.

Она боялась смотреть на агента Робертса, боялась поднять взгляд и увидеть эти холодные металлические глаза. Но он сам заставил её сделать это, взяв за подбородок и поднимая к себе лицо.

– Мне нужно, чтобы ты слышала и слушала меня. Не нужно задавать вопросов, не нужно спорить, просто кивай и выполняй всё, что я тебе говорю. Только так я смогу помочь тебе выбраться из этого дерьма. Это понятно?

Мужчина говорил без эмоций – чётко, отрывисто, будто отдавал приказы. Да так и было: его голос, его глаза подчинили её, и Иззи оставалось только кивнуть.

Только после этого её отпустили.

– Нам нужно быть ближе к Денверу. Там я смогу действовать.

– Что с моим отцом? – прошелестела девушка.

– Когда мы отъезжали, я слышал полицейские сирены. Твой отец – профессионал, он справится.

– Ты оставил его безоружным. Они могли его убить.

– Моя  задача – не дать погибнуть тебе. Думаю, у твоего отца на этот счёт было то же мнение.

– Нам надо вернуться.

– Нет.

– Отпусти меня!

– Я рискнул всем ради тебя, ты это понимаешь? – Агент Робертс схватил её за плечи и хорошенечко встряхнул. Зубы Иззи клацнули, и она слабо пискнула, испугавшись огня злобы, пылающего в его глазах. – Я не должен был приезжать, не должен был вмешиваться. Никто не должен был. Всем было удобно, чтобы тебя убили, ты понимаешь это, маленькая идиотка? Де Рино и твоей матери насрать на тебя, но семье О’Шейн ничего об этом неизвестно. Ты очень удобная мишень. ФБР не станет тебя защищать. Твоё убийство остановит кровопролитие – это тоже удобно. У тебя есть только отец, но он ничто по сравнению с той силой, что пришла за тобой. И не важно, кто это – О’Шейны или же де Рино, готовые преподнести тебя им на блюдечке.

– Я никого из них не знаю, – снова заплакала Иззи. – Что им всем от меня нужно?

– Твоя жизнь.

– Господи!

– У тебя есть только я. И чем скорее ты это поймёшь, тем будет лучше для нас обоих.

– А как же отец? Они могут убить его.

– Могут. Но он для них не так важен.

– Они могут навредить ему.

– Могут. И наверняка попытаются это сделать. Но я рассчитываю на его профессионализм. Он не даст себя использовать.

– А если всё-таки даст?

– Значит, ты оправдаешь его ожидания и не позволишь выманить себя.

– Он же мой отец!

– Я здесь, чтобы не дать тебе сделать глупость.

– Зачем тебе это?

Агент Робертс неожиданно выпустил её и, развернувшись, пошёл к машине.

– А если ты один из них? – крикнула ему в спину Иззи.

Мужчина обернулся, окинув её долгим взглядом:

– В таком случае, ты в полном дерьме, девочка.

_______________________________________________________________________________________

Мои дорогие читатели, завтра меня увозят в лес, поэтмоу следующая прода выйдет вечером в воскресенье. Не скучайте!) 

Как всегда, жду ваших впечатлений в комментариях.

Глава 7

Зачем это ему?

Дэн не ответил на вопрос, потому что сам задавал его себе всё то время, что ехал из Иллинойса в Колорадо. Своим поступком он нарушил прямой приказ не вмешиваться, прекрасно осознавая, что с этого момента на него тоже начнётся охота. Агент Робертс поставил на карту не только свою карьеру, но и жизнь. Слишком много он знал, чтобы оставаться в живых для чужих, а если всё окажется хуже, чем он предположил, то и для своих тоже.

Его перевели из Денвера в Чикаго специально для этой операции. Дэн год готовился к работе под прикрытием, и вот уже два года находился у О’Шейнов. Он поднялся по иерархической лестнице ирландского клана, с молчаливого одобрения начальства готовя себе тёплое местечко в федеральной тюрьме. Дэн уже и сам не знал, кто он больше – боевик О’Шейнов Дэнни Коннели, или внедрённый к ним федеральный агент Дэн Робертс. Было ещё одно имя – его настоящее имя, но о нём не знали даже в бюро. Он давно похоронил его вместе со своей настоящей жизнью, которая была не очень хороша для того, чтобы за неё цепляться.

Они уже почти достали О’Шейнов. Информация, которая приходила от него федералам, могла засадить всю ирландскую верхушку. Они бы не стали отдуваться за все бесчинства, творимые в городе, и потянули бы за собой и своих кровных врагов – итальянцев де Рино.  Но он всё бросил и полетел спасать совершенно чужую ему девчонку, которую видел только на фотографиях из досье, да на личных страницах в социальных сетях и...

И в этом и была его главная ошибка.

Дэн ничего не мог с собой поделать, но эта девочка с пронзительными ореховыми глазами – как много в ней было того, чего не было в нём самом. Она не принадлежала миру, в котором жил он, она вообще ничего о нём не знала. Но с самого первого раза, как увидел чёрно-белую фотографию Изабеллы в деле её матери, агент Робертс почувствовал с ней связь.

Отсюда, из Чикаго он иногда следил за девушкой. Всё, что она писала на своей страничке в фейсбуке и твиттере, каждое сообщение, каждая выложенная фотография – всё это жизнь, которой у него никогда не было, да и вряд ли будет. Эта девочка – открытая, счастливая – влекла его к себе. Только защищённый со всех сторон человек мог так улыбаться.

Дэн удивлялся, почему никто не замечал этой улыбки, этих горящих глаз. Будь он рядом с Изабеллой – Иззи, как её называли близкие, – никогда бы не упустил свой шанс. Конечно, он знал о ней то, что она позволяла знать о себе миру, но этого оказалось вполне достаточно, чтобы Дэн мог сказать, что хорошо её знает. Открытым людям, таким, как Изабелла Холл, обычно нечего скрывать. Они не чувствуют опасности, которую навлекают на себя подобной открытостью. Может, будь она дочерью полицейского из города побольше, чем восьмидесятитысячный Лонгмонт, отец смог бы научить её быть осторожной. Но ни у Уильяма, ни у Изабеллы не было очевидного повода бояться за свою жизнь или опасаться чьего-либо ненужного к ней внимания. Незнание того, что стало с его бывшей женой, чуть не погубило бывшего шефа полиции и его дочь.

О готовящемся убийстве Изабеллы Дэн узнал случайно. Оно должно было стать такой же публичной казнью, как и этого подонка – Алекса О’Шейна. Но он заслужил её всей своей никчемной, погрязшей в крови и грабежах жизни. А чем подобного ужаса заслужила эта девочка?

Дэн предупредил бюро и получил приказ не вмешиваться. Это казалось логичным и правильным. Это было нужно для успеха всей операции. Все они давно уже преодолели не один нравственный барьер, и если бы речь шла не о ней...

Уже через час агент Робертс мчался на запад. Он молил Бога о том, чтобы не опоздать, но ему и в голову не приходило, что он должен обогнать не только боевиков О’Шейнов, но и де Рино.

Те, кто напал на Изабеллу, те, кто ждал её возле дома, и кто обстрелял их на заправке  – это были люди её отчима. Люди О’Шейнов вряд ли успели бы оказаться здесь раньше его. И хорошо зная, каким человеком была её мать, Дэн был уверен, что она в курсе происходящего.

Как у этого беспринципного, жадного чудовища мог родиться подобный ангел? Дочь могла стать её спасением, но она выкинула её из своей жизни. Интересно, Джина пришла бы посмотреть на неё, прежде чем отдать Изабеллу на растерзание врагам своего мужа? Что бы она почувствовала? Вспомнила бы она хотя бы её имя?

Дэн должен был раскрыться перед Холлом, хотел, чтобы тот ему поверил. Но не сказал, что мог быть в числе тех, кого послали убить его дочь. Он не смог бы жить в мире с собой, если бы это произошло. Агент Робертс называл это защитой, оправдывался именно этим, и даже в душе боялся признаться себе, что любит Изабеллу Холл. У него не было на это никакого права. И никогда не будет. И чем скорее он убедит себя в этом, тем будет лучше для них обоих.

В Денвер они въехали около восьми утра.

Иззи спала на заднем сидении. Дэн слышал, как, вздрагивая, она всхлипывала во сне. Несколько раз он останавливался на заправках, чтобы позвонить, подготовить для них пути отхода. Последний звонок был в чикагское бюро, Карлу – руководителю всей операции.

Разговор оказался не из лёгких. За три года у них сложились хорошие отношения, которые вообще возможны при их работе, но своим поступкам Дэн ставил под удар не только себя, но и работу большого количества оперативных сотрудников. В том числе, и лично Карла.

– Ты осознаёшь ответственность за свои действия?

– Она не должна стать разменной монетой в вашей игре.

– В нашей игре, агент Робертс. В нашей.

– У вас есть всё, чтобы взять их всех. Зачем было нужно отдавать им девочку?

– Не вам решать, когда прекращать операцию, Робертс. Я жду вас у себя сегодня же, с полным докладом.

– Я должен позаботиться о её безопасности.

– Предоставьте это дело полиции Колорадо.

– Нет. Пока я не удостоверюсь, что мисс Холл в безопасности, я не вернусь.

После долгой паузы он услышал в трубке тяжелый вздох:

– Ты не должен был этого делать, Дэн. Теперь ты бесполезен для нас, ты понимаешь?

– Да, понимаю. И я беру на себя всю ответственность за возможный провал операции.

– Это попахивает не только увольнением, но и трибуналом. Подумай ещё раз, прежде чем окончательно что-то предпринять. Ещё можно всё вернуть.

– Я не сделаю этого. Я не привезу Изабеллу в Чикаго.

– Я этого и не говорил.

– Да, и я это не услышал.

– Что бы ты ни делал, впредь оглядывайся в два раза чаще.

Агент Робертс понял, что остался без поддержки.

Глава 8

– Белла Райс? Ты шутишь?

Иззи разглядывала водительские права, которые Дэн вручил ей, с её фотографией и не её именем.

– Белла – производное от Изабеллы. Тебе будет легко привыкнуть.

– Совершенно глупое имя.

– А Иззи прям верх интеллектуальности.

Она хмыкнула и отвернулась.

– Мог бы найти фотографию и получше.

– Уж извини, какая была.

У них были непростые отношения, но она хотя бы его слушалась. Или делала вид, что слушается.

Всего один раз Иззи попыталась сбежать. Это было в Лейквуде. Он спрятал её в одном из пригородных мотелей. Запер в комнате, а сам уехал на встречу с верным человеком. Иззи выбралась, разбив окно в ванной.

Дэн чуть с ума не сошёл, когда, вернувшись, обнаружил пустой номер. Запрыгнув в машину, он принялся объезжать окрестности, пока не нашёл её у телефонного автомата в двух кварталах от мотеля. Девушка пыталась дозвониться до отца.

Она снова кричала и брыкалась, пока он тащил её в машину, а потом из машины в номер. После того, как она исцарапала ему щёку, Дэн прямо в одежде занёс Изабеллу в душ и включил холодную воду. Она визжала, била его по рукам, но в какой-то момент сползла на пол душевой кабины, прямо под струями свернулась в комочек и заплакала. Дэн так её и оставил. Только сделал воду теплее.

Когда через полчаса он зашёл в ванну, девушка сидела в той же позе. Она не сопротивлялась, когда, подняв на ноги, Дэн снял с неё мокрую одежду. Когда заворачивал в широкое полотенце и нёс на руках в кровать. Они всегда брали двуспальный номер, но он отдавал кровать ей, а сам устраивался в кресле.

– Это не моя жизнь. Не моя, – повторяла Иззи сквозь слёзы. – Я хочу домой. Хочу назад. Хочу к папе.

В тот вечер она уснула в его объятиях, а Дэн не сомкнул глаз, смотря на неё во сне. Иногда он дотрагивался губами до её шелковистых, спутанных волос, впервые за долгие годы позволяя себе быть самим собой.

Они уже две недели колесили по Колорадо вблизи Денвера, не задерживаясь в одном городе больше чем на двое суток.

Дэн менял машины, внешность, одежду. Он вбирал мотели похуже, где за пару лишних долларов никто не интересовался их документами.

После неудачной попытки побега, Иззи успокоилась. Только каждый раз, когда он уходил, оставляя её в номере, просила узнать что-нибудь об отце.

Дэн выяснил, что Уильяма Холла ранили в тот вечер, когда он увёз его дочь, но говорить об этом не стал – сказал, что всё в порядке. У него не было сомнений, что Иззи этому не поверила.

Она категорически отказалась изменить цвет волос, но Дэн настоял, чтобы девушка хотя бы подстриглась. Назло ему, она сама в ванной отрезала свои роскошные вьющиеся волосы, коротко и бессистемно, как бунтующий подросток.

Затылку было непривычно холодно, и то и дело Иззи проводила по нему рукой, в бессознательной попытке согреться. Дэн завораживал этот голый трогательный затылок. Он еле сдерживался, чтобы не погладить его, заменяя её руку своей, мечтая, чтобы на её месте оказались его губы.

Иззи жутко смутилась, проснувшись в объятьях агента Робертса в утро после побега, и с этого момента почти с ним не разговаривала.

Он уходил утром, возвращался вечером, и она послушно ждала его в номере. После, быстро съев всё, что он приносил для неё из еды, чистила зубы и запрыгивала в постель. Но сон редко приходил сразу. Сидя в своём кресле, Дэн слышал, как она ворочается в кровати. Никто из них не расслаблялся. Никто не засыпал сразу. Двое совершенно чужих людей, брошенных друг на друга

Иззи было больно ощущать свою зависимость от этого неприветливого мужчины. Он не делал ничего, чтобы ей понравится. Да и она не отличалась любезным поведением, хотя, в данной ситуации, ждать этого было бы глупо. А ещё было бы глупо рассчитывать, что агент Робертс поймёт её, но он, казалось, понимал.

Самый сильный страх в жизни – это страх за близких. За себя Иззи не боялась, но её трясло от мысли, что может произойти с отцом и всеми, кого она знала и любила.

Лютая ярость поднималась в душе, когда она думала о своей матери. Ни разу в жизни Иззи не видела Джину Эванс, ни разу не слышала её голос. Мать не сказала ей ни слова, не удостоила взглядом – так к чему такая ненависть? Будто сам факт её существования обижал женщину. Жестокость безразличия к судьбе того, кого ты сама породила – этому Иззи не находила объяснения. И пусть бы оно так и было, пусть бы она забыла о ней совсем, но мать вынырнула из небытия, чтобы воспользоваться ею, как забытой на чердаке вещью. Как же сильно ей было всё равно что будет с её дочерью!

Всё, что в ней было – было от отца. Он был её миром, её семьёй. И Иззи крепко держалась за него, чувствовала связь, как бы далеко они не находились друг от друга. И она не поверила Дэну, когда тот сказал, что с отцом всё в прядке. Не было в порядке – она это прекрасно чувствовала.

Он стал для неё Дэном после той ночи, которую она провела в его объятьях. Но это только про себя. Снаружи она всячески избегала обращаться к нему прямо – по имени или нет, – и его это, кажется, устраивало.

Всё, что он говорил, все доводы, которые приводил, и которые она поначалу не воспринимала – не хотела воспринимать – теперь казались разумными. Бездействие всегда было её слабой стороной, и Иззи металась по номеру, сгорая от страха и мучаясь от невозможности вернуть контроль над своей жизнью. Любой план выбраться отсюда, который она обдумывала по ночам, утром казался верхом глупости.

 «Останься с ним», – лицо отца, когда он говорил это, стояло у неё перед глазами.

«Оправдай его ожидание, не дай себя использовать», – звучали в голове слова Дэна, и  только они её удерживали.

Отец всегда доверял ей, и она не хотела его подводить. Так будет и впредь, и хорошо бы, чтобы и он её не подвёл. Ей необходимо знать, что с отцом всё хорошо. Именно чтобы узнать это, она убежала. А Дэн её вернул, и потом это унижение, этот душ, слёзы... Но он же помог ей успокоитьс – держал в руках, пока она плакала, и потом не ушёл ночью, и Иззи так хорошо спала рядом с ним.

После этого она стала бояться и за Дэна. Замирала всякий раз, когда он уходил, опасаясь, что в какой-то день он не придёт.

Но Дэн всегда приходил, и Иззи понемногу успокаивалась.

Глава 9

Она небрежно окинула взглядом разбросанные по столу документы: паспорта, водительские права, страховые свидетельства, пачки купюр.

– Откуда это?

– Ты действительно хочешь знать?

– Нет, но...

– Завтра мы летим в Торонто.

– В Канаду?

– В Китай.

– Прекрати!

– А ты прекрати задавать глупые вопросы.

– И что мы будем делать в Торонто?

– Там ты пересядешь на рейс до Рио.

– Рио? Бразилия?

– Да.

– Ты отправляешь меня в Бразилию? Одну?

– Да.

– Я не хочу в Бразилию.

– Я не спрашиваю, хочешь ты или нет. Я говорю – ты делаешь. Мне казалось, мы это давно обсудили.

– Я не полечу без тебя.

– Ещё как полетишь.

– Не полечу! И в Канаду не полечу! Какого чёрта! Да пошёл ты, Робертс! – Иззи пнула ногой столик, и часть бумаг спланировало на пол. – Пошёл ты!

Развернувшись на пятках, девушка рванула в ванную, со всей силы бабахнув дверью и задвигая щеколду.

Она еле успела отбежать к стене напротив, когда дверь распахнулась, срываясь с петель. Иззи взвизгнула. Дэн выбил её одни движением плеча и вошёл в тесную ванную, заполняя собой всё пространство.

– А я чуть было не начал скучать по твоим истерикам.

– Не подходи ко мне!

– Успокойся.

– Иди к чёрту!

– Это я уже слышал.

– Ты устал со мной возиться, да? – завелась Иззи. – Устал за меня бояться и отсылаешь, чтобы я больше не осложняла тебе жизнь? Зачем же так далеко – в Рио? Вези сразу к о’Шейнам или к долбанным итальянцам моей мамочки. Зачем ты увёз меня из Лонгмонта? Чтобы заткнуть в какую-нибудь тьмутаракань, где я проведу остаток жизни? Я не хочу и не буду всю жизнь прятаться не знамо от чего. Я не готова к этому. Я молчала, делала всё, как ты говорил, но ты выкидываешь меня, как... как....

Иззи кричала, смотря прямо в стальные, непроницаемые глаза.

– Зачем ты вообще за это взялся? Это твоё самолюбие, твоя совесть, твои принципы – что из этого относится ко мне? Я даже не твоя работа. Я никто для тебя, и мы оба это знаем. Ты приходишь, уходишь, ничего не рассказываешь, не позволяешь задавать вопросы, и в какой-то момент просто говоришь, что я лечу в Рио. Какого чёрта, Дэн? Какого чёрта?

На этом она выдохлась. Последнее «какого чёрта» прозвучало довольно жалко, и Иззи тяжело опустилась на край ванны. Руки упали на колени, слёзы жгли глаза, но она силилась не заплакать, сердито мотая головой и повторяя, как мантру:

– Это не моя жизнь. Не хочу так жить. Не для меня всё это.

Она была хорошим, послушным ребёнком, которому не нужны были приключения – и дело вовсе не в профессии отца.

Ей нравилось жить в небольшом городе. Нравились пятничные посиделки с подружками, нравились поездки в Боулдер и каникулы, проведённые на лесных базах высоко в горах. Всего этого Иззи Холл хватало, чтобы быть счастливой, и она безмерно тосковала по теперь уже навсегда утерянной беспечности. И ей страшно – до тошноты страшно, что, будучи вырванной из всего этого – дома, друзей, работы, хрюкающего кресла – она навсегда потеряет себя.

Она впервые назвала его по имени, и именно это разрушило всю оборону Дэна.

– Ты не моя работа.

– Что? – За рвущими сердце всхлипами девушка его не расслышала.

– Ты не моя работа, – повторил Дэн громче. – И ты для меня не никто.

Иззи подняла на него заплаканные глаза и еле удержалась от того, чтобы не ахнуть.

Стальная тяжесть исчезла, холодная ярость уступила место жидкому серебру – такому тёмному, такому пылающему, что окатило её словно тёплый душ.

Дэн развернулся, чтобы уйти, но, подскочив, она успела ухватить его за руку и заставила к себе повернуться.

Теплота уже уходила из его глаз, но Иззи видела её – видела, и одного раза было достаточно, чтобы осмелеть до космического уровня.

– Кто я для тебя? Скажи это, Дэн. Ну!

Карие глаза пытали его. Хриплый, требующий голос отдавался прямо в сердце.

Дэн не мог сопротивляться. Больше не мог. Глубоко спрятанное чувство вырвалось на свободу, и он еле сдерживался, чтобы не сжечь девушку его силой.

Взял лицо Изабеллы в ладони, он впервые открыто прикоснулся к ней.

Большие пальцы стёрли бегущие по щекам дорожки слёз. Ладони, обрисовав контур, пошли назад, на этот чудный, стриженый затылок, заставив девушку закрыть глаза, когда его пальцы погрузились в мягкие волосы.

Он ещё мог удержаться и не делать этого, но Иззи слегка приоткрыла раздутые от слёз губы, и Дэн со стоном обрушился на них.

В них.

В неё.

Ни слова больше не было произнесено.

Всё, что было в нём, он отдал ей.

А она поначалу испугалась напора, но вскоре пришла очередь испугаться ему – так неистово, так страстно девушка отвечала на его ласки.

Они нашли утешение друг в друге: то, от чего один всеми силами пытался убежать, а другая не понимала, насколько возбуждающе действует желание удержать.

Он так долго мечтал о ней, что получив желаемое, растерялся.

И это она вела его за собой, помогала, направляла.

Не он, а она сделала его своим. И он был счастлив это ей позволить.

– У нас гости.

– Что?

– Не оборачивайся. За нами хвост. Я его уведу. Мы об этом говорили. Ты знаешь, что делать.

– Нет! Я не полечу без тебя.

– Не спорь, Иззи. Через пару кварталов будет торговый центр. Слева от входа женский туалет. У него два выхода. В твоей сумке есть запасная куртка и бейсболка – надень их. Ты пройдёшь весь центр и выйдешь с другой стороны квартала. Напротив ты увидишь стоянку. В дальнем левом углу стоит синий «форд». Ключи от него в куртке. Ты сядешь в машину и поедешь в аэропорт. Полетишь в Торонто, а потом в Рио. Ты всё сделаешь, как я тебе сказал, слышишь меня?

– Ты всё продумал.

– Я старался.

– Я не смогу без тебя.

– Сможешь, малышка. Ты смелая и сильная. Ты сможешь.

– Я не хочу. Не хочу без тебя.

– Я никогда тебя не оставлю.

– Я боюсь, что...

– Ты должна мне верить.

– Эйд...

– Ты помнишь, что я говорил тебе ночью? Помнишь?

Удивительно, как в этой ситуации ей удалось не покраснеть. Он много что говорил ей, ещё больше было высказано не словами, но Иззи знала, о чём именно он хочет, чтобы она вспомнила.

«Ты всё для меня».

Она для него – всё.

– Да.

– Никогда не забывай об этом.

Он объяснил, что нужно сделать по прилёту в Рио, заставив несколько раз повторить указания, убедившись, что она всё запомнила правильно.

– Готовность две минуты. Я приторможу рядом с тем белым фургоном. Тебе придётся выпрыгивать на ходу. Беги изо всех сил, слышишь меня? Скорее всего, им нужен я. Но даже если не так, они не нападут на тебя в толпе. Надеюсь, они вовсе не заметят, как ты выбежишь, но не будем рисковать.

– Я... я...

Необходимость что-то сказать жгла горло, но слова не находились. Иззи могла произнести то, они оба ждали, но даже самой себе вряд ли сейчас поверила – слишком это было рано.  А ей очень хотелось, чтобы её словам поверили.

– Послушай, я...

– Я знаю. Я всё знаю, Иззи. И я тоже это чувствую. Будь осторожна. Ради меня. Ради нас.

– Прошу тебя, я...

– Сейчас. Давай!

Вместо эпилога

– Сеньорита Белла?

– Да, Густаво.

– Для вас сообщение. Морена не сильна в английском, поэтому послание записал я. Вот. Простите за мой почерк.

– Ничего. Спасибо большое.

Иззи дрожащими пальцами взяла из рук паренька в форменном пиджаке сложенную вдвое бумажку и отошла от стойки администратора.

Она медлила, боясь развернуть записку. Боясь увидеть то, что видеть не хотела. Девушка не знала, каким будет текст послания, но знала два варианта имени, которым оно могло быть подписано.

Первое – настоящее имя «агента Робертса», было названо в их последнюю ночь. Иззи сразу приняла его, потому что оно шло «Дэну» больше. Именно это имя она стонала в его губы на самом пике их страсти. Это имя было выбрано, чтобы сказать ей, что всё в порядке. Что опасность миновала, и они скоро встретятся.

Ну, а другое.... Насчёт другого у Иззи были более подробные инструкции: Буэнос-Айрес – Сидней – Веллингтон.

– Густаво! Ну, и что было в той записке?

– Зачем это тебе?

– Смотри, как она улыбается.

– О!

Парень обернулся, глядя на красивую, сияющую темноволосую девушку, стоящую посредине вестибюля их небольшой прибрежной гостиницы. Она счастливо улыбалась, глядя прямо перед собой невидящими глазами, и прижимала к груди записку, которую он ей отдал.

– Интересно, что там?

– Любопытство сгубило кошку, Морена.

– Да ладно тебе! Говори. У мужчины по телефону был такой приятный голос.

– Да, приятный. И попрощался он со мной почти без акцента. Я записал всё чётко, слово в слово. Он велел перечитать три раза.