Текст книги "Ангелы по совместительству. Да здравствует Король!"

Автор книги: Ирина Сыромятникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Почувствовав эхо ворожбы, к стоянке сползлись боевые маги, но первыми нервы не выдержали у Ли Хана:

– Ну, что там?

Я взял злополучную кость двумя пальцами (руки еще дрожали) и продемонстрировал ему:

– Там было около полутора сотен человек, женщины, дети. Этих людей сожгли заживо.

Ли Хан отшатнулся от крохотного осколка смерти, Ахиме сильно побледнел, но у меня не было настроения щадить их нервы. Я только что видел это – как вооруженные до зубов печатные пинками гнали людей навстречу смерти.

– Сделали это солдаты в форме императорской гвардии. Непосредственно казнь осуществили черные маги – нанесли на стены какой-то аналог печатей Адского Пламени и активировали. – Чем-то подобным парни Ридзера развлекались в Тусуане, но они жгли голые кости, а не живых людей. – Кретины забыли, почему вменяемые палачи НИКОГДА так не поступают, я имею в виду – не хватают на улице всех подряд и не загоняют скопом в крематорий. – Кажется, Ли Хан уже начал понимать. – Среди жертв оказался неинициированный белый волшебник, скорее всего, ребенок лет десяти. Одолеть такое количество врагов, спасти себя и своих близких он не мог, но ему… подсказали, что делать. – Полагаю, взрослые проклинали убийц вслух и не стеснялись в выражениях. – Всей мощью пробуждающегося Источника он пожелал негодяям убивать друг друга.

И стало так.

– Стихийное проклятие, – прошептал Ли Хан. – Да, такое возможно…

– А дальше произошел классический несчастный случай. – Я встал и отряхнулся. – Магия, боль, смерть сплелись воедино – заклинание обрело стабильную конфигурацию и отпечаталось в реальности подобно личности умирающего. Схему могу нарисовать.

Кстати, не мешает сделать это прямо сейчас. Вдруг самому (тьфу-тьфу!) пригодится.

Куратор нахмурился – в запретной дисциплине он был не силен.

– Почему мы не почувствовали это сразу?

– Потому что у практикующих магов очень хороший самоконтроль, а во сне он ослабевает, возникают какие-то колебания Источника, которые заставляют посмертный отпечаток проявиться, а дальше проклятие восстанавливается, как восстанавливает себя пробужденная некромантом личность, потому что с личностью оно и спаяно. Тип Источника не важен, к каждому одаренному, посмевшему заночевать здесь, является тот мертвый маг и требует убивать все, что дышит. По сути, это всего лишь морок, умопомрачение, беда в том, что он может возникать неограниченное количество раз, а отбить подобное нападение почти невозможно – белая магия идеальна для воздействия на живых.

Интересно, а уцелел бы зомби?

– И вы представляете себе механизм этого явления? – прищурился Ли Хан. – Механизм стихийного проклятия?

Должно быть, ему не часто утирали нос в знании основ.

– Слышь, дед, ты не в курсе, но последние четыреста лет теория магии бурно развивалась. И да, я представляю механизм происшедшего совершенно отчетливо.

Куратор мыслил более практично:

– Есть ли способ избавиться от морока?

– Нет.

– Почему вы в этом так уверены?

– Потому что, если бы способ погасить белое заклинание такого рода существовал, Полисант давно бы заселили.

Впрочем, есть ведь и противоположное явление – Финкаун, в который люди вернулись уже лет через пятьдесят после катастрофы. Правда, там основную проблему составляли расплодившиеся без присмотра чудовища…

– Я вижу только один вариант: снять отвращающие знаки и контролировать тварей вручную, позволяя им проявиться, но не давая вырасти до опасных размеров. Заселяя какую-то область, нежити оставляют после себя абсолютно стерильную в магическом плане среду. Фома, удачно поселившийся на том пожарище, выжрет основу морока за сутки.

Правда, ждать этого события придется до воцарения хаоса, если только не организовать конкретно здесь еще одну Мировую Ось.

– Это не наша задача – брать на себя ответственность за такое сложное мероприятие и контролировать его! – вскинулся Питер. – Сообщим местным властям и оставим надпись, подробно разъясняющую ситуацию. Думаю, этого будет достаточно.

Играйте марш, зовите летописцев – у куратора проснулось чувство меры!

Белые шустро сняли где-то дверь и принялись выжигать на ней иероглифами соответствующие инструкции. А вот Ридзер и компания пребывали в трауре: что такое стихийное проклятие, они знали, практику в Полисанте проходили. Условия карантина не зря налагали запрет на имущество – вся их добыча несла в себе след вредоносной ворожбы. Честно наворованное сложили в большой кувшин и, скорбя, прикопали в стороне от дороги (просто чтобы не вводить дураков в искушение). Я между делом приметил место. Нет, проклятые сокровища мне ни к чему, но тут такое дело: Шорох ведь тоже нежить, значит, на пресловутый отпечаток должен действовать аналогично. Вписываться за Ридзера я не стану (меркантильный монстр вечно желает странного), но при случае могу поставить эксперимент. Пора уже начинать делать запасы на будущее, на мое долгое, долгое будущее.

– А теперь – ходу отсюда, пока мы сами этой дряни не нацепляли!

Лагерь был свернут за рекордное время. Белые укрепили свое художество на видном месте и с облегчением забрались в грузовик. Место в кабине рядом со мной для разнообразия досталось Ли Хану (армейские олухи благоразумно решили не мозолить мне глаза).

Белый был задумчив и тих, у нас хорошо получалось молчать вместе. На колени себе он положил книжку в нежно-розовом переплете, но читать ее не пытался. Меня подмывало спросить, ради какой такой выгоды империя устроила ту бездарную бойню, но я подозревал, что Ли Хан и сам этого не знает. Путаные са-ориотские традиции имели исчезающе мало общего с разумом и логикой.

Через час Харна-Турум превратился в серые квадратики на зеленовато-буром склоне, и только сердце проклятия чернело незаживающей язвой. Я стал богаче на одну запретную формулу, но историю чужого идиотизма записывать в дневник не стал.

Люди склонны жить иллюзиями, страны, сословия, возраст – отличается только глубина заблуждений. А уж черные… Этим объясни все в подробностях – через день забудут. Именно поэтому только профессионал способен в полной мере оценить угрозу, исходящую от белого мага, и надлежащим образом к ней подготовиться (кое-какие амулеты Питер Мерсинг не снимал даже перед сном).

Имперский пастырь Ахиме Нацу и его мудрый учитель (да продлятся его годы!) с живым интересом наблюдали за жизнью походного лагеря, в котором свойственный всем черным нарочитый беспорядок мирно уживался с армейской дисциплиной.

– Я не извинился за то, что ушел тогда. Прости! Как ты тут обходился?

– Хорошо, – улыбнулся бывший пастырь. – Много практиковался в языке.

– И как тебе показались наши спутники?

– Они веселые, – пожал плечами Ахиме.

– Правда? – заломил бровь Ли Хан.

– Да. И с ними не нужно бояться, что от их шуток кто-то умрет.

Через лагерь прошествовал молодой некромант, как всегда чем-то недовольный. По пятам за ним, старательно повторяя все движения человека, следовало неназываемое по имени чудовище. Чуть дальше у водруженного на примус котла бранились сегодняшний кашевар, Румол, и артефактор Браймер, требующий добавить в кушанье соли.

– Вы хотите их убить? – спокойно спросил Ахиме.

– Я должен хотеть их убить, – поправил его Ли Хан. – Так требует традиция. Ты знаешь, что такое традиция?

– Правила, которым надо следовать, чтобы оставаться самим собой, – с готовностью отозвался молодой белый.

– А зачем это надо, знаешь?

Ахиме заинтересованно наклонил голову.

– Соблюдая традиции, мы позволяем тем, кто навсегда ушел, оставаться с нами, – разъяснил Ли Хан. – Мы растем, взрослеем, учимся, чувствуя их присутствие и поддержку. Так прошлое соединяется с будущим.

К котлу подошел капитан Ридзер, попробовал кашу и по очереди съездил ложкой в лоб обоим спорщикам, запретив им баловаться со специями.

– Так должно быть, – поправился Ли Хан. – Но вот что странно: приверженцы нашей традиции умирают, а жить остаются те, кто ее предал, пусть и не по своей воле. А еще те, кто возненавидел собственную суть и отказался от нее. Что ты об этом думаешь?

– Мне все равно, – пожал плечами Ахиме. – Я – сирота.

– Я теперь – тоже.

Из кустов появился пес-зомби и подошел к куратору, отдыхающему в тени, приласкаться. Между разбросанными по земле вещами с независимым видом прошмыгнул белый кот и запрыгнул в грузовик. Изо рта у кота торчал мышиный хвостик.

– И знаешь, что я думаю? – продолжал Ли Хан. – Традицию нужно обновить, пока еще живы те, кто помнит, в чем она заключалась. Как омолаживают старые деревья: срезать мертвые ветви, замазать раны целебной мазью и позволить молодым побегам тянуться к свету, даже если это будут дички. Так старая традиция снова расцветет, и все увидят, что она прекрасна. Что ты на это скажешь, Ахиме?

Вернулся некромант, чинно вытирающий руки влажным полотенцем. Ридзер громко объявил, что ужин готов, и обитатели лагеря стали собираться у котла, все, включая кота и зомби, которым в принципе каши не полагалось.

– Нужно найти мышь, учитель, – серьезно сообщил Ахиме. – Пока мастер Томас на нее не наткнулся. А то неловко выйдет.

Оба помнили, что свои сомнительные подарки кот носит исключительно некроманту.

– Да, – вздохнул Ли Хан. – Мышь следует найти.

Глава 2

Ночь прошла без кошмаров, а на следующее утро я потребовал устроить военный совет.

– Ну, и что там у тебя опять случилось? – недружелюбно буркнул капитан.

Выспаться он не успел, а вот подзабыть вчерашний конфуз – влегкую.

– Да ерунда! – ласково улыбнулся я. – Топливное масло кончается, и до Кунг-Харна мы не доедем.

Мои слова оказались для армейских экспертов неприятным сюрпризом (чем они меня раньше слушали, хотел бы я знать). Но тут надо понимать специфику: в Ингернике армейским магам не приходилось заниматься вопросами снабжения, соответственно, они и тут не собирались задумываться о подобном. Вообще.

– Поэтому наша следующая цель, – я наставил на Ли Хана указательный палец, – гарантированно должна быть обитаемой.

Белый горестно вздохнул и сознался:

– Я не могу такого пообещать. Слишком многое изменилось! Я помню Харна-Турум очень милым городом, населенным гостеприимными людьми…

Стукнуть его, что ли?

От знакомства с моим раздражением белого спас куратор. Для начала он устроил саориотцам перекрестный допрос:

– Насколько я понял, трагедия Харна-Турума совпадает по времени с орийским восстанием. В Ингернике о тех событиях известно мало. Насколько резкими могли быть действия властей в данном регионе?

В смысле оставили они здесь в живых хоть кого-нибудь?

Ли Хан покачал головой:

– Я не знаю. Я еду в Кунг-Харн как раз для того, чтобы выяснить судьбу…

– А вы? – Питер перевел взгляд на Ахиме. – Будучи магом, вы обязаны были сотрудничать с властями и получать некую дополнительную информацию.

– Молод я еще, – затянул Ахиме прежнюю песню.

Ридзер ласково улыбнулся и подвинулся ближе. Белый побледнел, вспотел и начал шевелить мозгами.

– Так, значит, мы – на Карнийском тракте… При мне боевые группы сюда не высылали, значит, жаловаться на ночных гостей было некому. Крупных поселений тут быть не может! Наши ездили в Кунг-Харн, в Байолле, но это южнее… О! Алякан-хуссо!!!

– Что это за место?

– Судя по названию – речной порт, – с готовностью отозвался Ли Хан.

– Где это? – Я подвинул к ним карту.

Ахиме показал.

– А вот туда – доедем.

– Так ведь расстояние почти такое же! – удивился Румол.

Меня прорвало:

– Слышь, ты, ошибка природы, понимаешь разницу: в горы ехать или по равнине?!! В горах любой маршрут – плюс треть к протяженности, да еще и вверх!

Плюс треть – в лучшем случае. Потому что в Понтиакских горах серпантины прокладывали, наверное, на спор.

Ридзер набрал в грудь воздуха… и не стал вступаться за своего. Вспомнил наконец вчерашнее. Да-да! Я своих врагов в дерьмо посадил, а капитан со своими бойцами сам в него чуть не забрался – почувствуйте разницу. Путь слушают, что им говорит алхимик, молча, с трепетным почтением.

– Возьмем этот вариант за основной, – постановил куратор. – Но крюк все-таки получается заметный. Есть ли еще предложения?

Они хотят предложений? Их есть у меня!

– Другой вариант: ехать вперед на одной машине.

На лицах колдунов немедленно появилось выражение категорического неприятия: они не хотели снова обитать в тесноте (а я и начинать не собирался).

– А почему бы не разлить отряд? – не к месту высунулся Ли Хан. – Половина останется караулить этот грузовик, а половина – поедет в том.

На него посмотрели как на умалишенного – куратор при всем желании не мог раздвоиться. Это я за свое двухнедельное одиночное плавание еще могу отбрехаться, потому что гражданский, а ребята Ридзера – военные на контракте, их сюда пустили с зароком быть на виду.

Питер звонко похлопал в ладоши.

– Решено! Завернем в Алякан-хуссо, заодно и осмотримся.

Лично я достопримечательности Са-Орио в гробу видал, но выбора не оставалось. Сомнительным утешением служило то, что пресловутый Алякан-хуссо оказался портом в среднем течении Тималао, то есть начать поиски Лючика я мог прямо оттуда. А весь остальной отряд покатится в Кунг-Харн, к бериллам… Ненавижу.

На меня накатывало беспричинное раздражение – нормальное состояние для черного, на которого давят. Упрекнуть себя мне было не за что – невероятно самодостаточные армейские эксперты тоже начали психовать. Выражалось это в возросшем количестве тренировок и неожиданной тишине – Румол с Шагратом перестали хохмить и базарить. Но за поведение этих маньяков отвечал Питер, а вот я был оставлен со своей черной натурой один на один. До сих пор мне помогал отработанный на первом курсе прием: красочный образ вожделенной цели и пути ее достижения в виде цепочки простых шагов. В алхимии без подобного – никак, в этой профессии рутина – наше все, особенно для новеньких, но цепочку шагов, гарантированно позволяющую мне найти брата, я не представлял. Бесконечно обманывать себя невозможно, и мерзопакостный черный маг почти полностью заборол во мне алхимика.

Отряд двигался в Алякан-хуссо по имперскому тракту, быстро и без лишней тряски. Бойцы обсуждали что-то, увиденное на дороге, а мне было плевать (на все – плевать). Я сидел в фокусе теплового насоса, демонстративно закутавшись в одеяло, и вел бесконечные мысленные диалоги с Саталом, Ридзером, Лючиком, и опять по кругу. Причем шанса на деле пойти дальше слов не предвиделось: Ридзер тут же кликнет своих, Сатал – употребит власть, а Лючик устроит истерику. С черными так нельзя! В итоге подходить ко мне решалось только бессмертное чудовище: Шорох экспериментировал – пытался сравнить органы чувств голема с человеческими (сначала долго крутил в захватах консервную банку, а потом требовал от меня дать образ изученного предмета). Результаты получались забавные, но настроения подобное занятие не улучшало.

Алякан-хуссо встретил нас смрадом человеческого стойбища – моча, навоз и дурная еда. Армейские эксперты задрали полог (напустив в фургон тепла), и нам открылся творящийся вокруг бедлам: тачки и телеги, быки и ослики, дети, женщины и узлы, в сопровождении мужчин или в одиночку, все – гомонят и мечутся туда-сюда. И у каждого из этих людей на рукаве или отвороте одежды (иногда – весьма дорогой) – характерный знак. Мы ехали через толпу печатных с двумя пастырями на руках, наверное, только поэтому перед нами и расступались.

Знать не хочу, чем они тут занимаются. Где бы нам добыть масло?

– Многолюдно, – дипломатично высказался Браймер.

– Может, у них ярмарка? – предположил Румол.

– А чем торгуют? – заинтересовался Шаграт.

Ахиме перегнулся через борт, спросил и передал ответ:

– Серая Смерть приближается с юга!

Нежить, стало быть. Я прищурился, переводя его название в более привычные термины (у саориотцев что ни тварь, то смерть или погибель).

– Ведьмина Плешь у них прорвалась.

Армейские эксперты резко потеряли интерес к возможной подработке.

Правильно! Если нежить успел перейти грань, превращающую его в карантинный феномен, мы сдохнем тут, ничего не добившись. И даже если бы не перешел – умирать за чужаков? Да нас предки проклянут только за попытку!

– Как далеко? – деловито прищурился Браймер.

По всему выходило, километров тридцать-сорок (я себе чуть мозги не свернул, пытаясь перевести ответ в нормальные единицы). Если так, Кунг-Харн показал Ридзеру ручкой – туда отряд, может быть, и проскочит, а вот обратно придется выбираться по горам, пешком. Ха! Куратор ни в жизнь такого не позволит. Да не доставайтесь же вы, бериллы, никому! Я повеселел и начал приглядываться к происходящему.

Если бы не гудящая толпа, мне определенно понравился бы этот город. Было в нем что-то ингернийское: ажурные башни портовых кранов над крышами, легкий налет копоти (где-то рядом ездил паровоз), а главное – нехарактерное для империи разнообразие архитектуры (даже саориотцам не по силам оказалось придать одинаковый вид домам, сооруженным в разное время из всевозможных подручных материалов). Рельеф склона делил Алякан-хуссо на три уровня: верхний – хламушник, средний, выстроенный в точности по Уложению, и пойменный (собственно, порт). И все это, несмотря на титанические усилия горожан, неумолимо тонуло в дерьме – если людей еще можно было заставить отстоять очередь в нужник, то скотина ограничивать свои потребности отказывалась. Какого Шороха они столпились здесь, когда до другого берега реки – два броска камнем, я категорически не понимал.

Мы потихоньку продвигались к причалам, и народу, как ни парадоксально, становилось меньше. Боевые маги чинно запарковались на совершенно пустой набережной, вылезли наружу и придирчиво осмотрелись.

– У них нет судов, способных принять на борт грузовики, – мрачно констатировал Румол.

– Что, опять поплывем на льдине? – без особой надежды уточнил Шаграт.

– Да! – припечатал Ридзер.

Я сделал вид, что до предела увлечен разглядыванием причалов. Создание ледяного плота – невероятно нудный процесс. Бросить-то в воду ледяное проклятие – легко, но на выходе получится снежная каша, а нам нужна большая, надежная и устойчивая платформа. И вот как раз для получения прочного монолита скорость на фиг не нужна. Да и мое присутствие излишне – подобный метод переправы армейские эксперты отрабатывают на маневрах. Пускай вкалывают! А мне стоит заняться решением собственных проблем.

– Пройдусь по городу, – сообщил я понятливо кивнувшему куратору.

– И куда это он пойдет? – возмутился Румол.

– А куда вы в Харна-Туруме ходили? – окрысился я. – Осмотреться!

И подумать. Причем куратору знать результаты моих размышлений ни к чему.

Ли Хан потащился за мной, наверное, тоже чтобы не работать. Это он не подумав сделал. По Портовой улице сновали десятки обеспокоенных личностей, сначала к нему подлетел один тип с безумным взглядом, потом попытался схватить за рукав другой. Судя по невнятному бормотанию, эти люди предлагали нам своих детей. Зафиг? Я и с одним-то братом не знаю, что делать. Впрочем, к черному эти ненормальные приближаться опасались, а потом Ли Хан что-то наворожил и нас вообще перестали замечать. Других желающих возиться с толпой бестолковых малолеток не находилось, но люди продолжали бродить туда-сюда, зорко выглядывая незнакомые лица.

Ли Хан, глядя на это, шипел сквозь зубы и плевался:

– Вот к чему приводит занижение возраста Печатей! Любое происшествие, и для будущего оказывается потерян весь род!

Какое будущее, о чем он? Лично я еще на побережье понял, что перспективы у И’Са-Орио-Та нет.

Однако в разразившемся катаклизме есть плюс: среди тысяч беженцев еще один путник не привлечет внимания. Не может быть, чтобы у них у всех были при себе документы! Раздобыть здешнюю одежду, возможно, провожатого, слиться с толпой…

Размышляя о своем, я прошвырнулся по местным лавкам (масла нет нигде), порылся в тележке старьевщика (местным нарядиться – как нечего делать) и с интересом понаблюдал за необычным шоу: сотни полторы пестро одетых личностей с исступлением копали длинную траншею. Для этого они самодельными ломами вскрывали мостовую и пытались вилами расковырять слежавшийся до каменного состояния грунт. На каждую дюжину землекопов имелось два кайла и одна лопата, грунт выносили ведрами. Однако. Я покачал головой:

– Ну что за жлобство? Так выламываться из-за десятка складов! Все равно на этом берегу вести хозяйство будет невозможно.

Ли Хан вздрогнул и прищурился:

– Так вы не поняли?

– Не понял – что? – Не люблю, когда меня считают идиотом.

– Печатным запрещено уходить из района обитания. Они не могут переправиться на другой берег!

Опа-на! Я думал, что все шедевры местного маразма мне известны, но это – пять.

– То есть они надеются пересидеть нашествие Плеши за такой канавой? Ха!

– Они пытаются спасти своих детей! – взвился белый и неожиданно замер. – А если вы усилите защиту магией? Понятно, что отвращающие знаки уже не помогут, но есть ведь периметры, щиты…

Я закатил глаза:

– Могу замкнуть трехмерный периметр диаметром десять метров. – Когда-то я так уже делал. – А смысл?

Жить в нем они все равно не смогут, особенно – в таком количестве. Разве что трупы для погребения сохранить.

– А если воздействовать на печатных? – не сдавался Ли Хан. – На побережье у вас получилось…

Вот что за страсть вечно вешать все проблемы на алхимика?

– Тебя, кажется, тут пастырем кличут, – огрызнулся я. – Вот и займись делом!

– В моем нынешнем состоянии, – поморщился Ли Хан, – мне нужно провести полноценный ритуал с каждым из них. Это сутки. Возможно, вы…

– Объясняю один раз: черноголовые все были одинаковые, а эти – разные. Мне тоже придется водить их на ту сторону по одному. Поэтому лучше ничего им не говори.

Призрачная надежда – хуже честного конца. Здесь больше тысячи смертников, если они начнут бузить, мы с ними тупо не справимся.

Я бросил на копателей последний взгляд… и со стоном сжал виски – мой мозг словно пронзила фиолетовая вспышка. Не знаю, был ли это вброшенный Шорохом образ или память Мистера Флапа все-таки нашла дорогу к моему сознанию, но я внезапно понял, что чувствует обреченный человек, брошенный всеми, оставленный умирать. Ощущение, для черного в принципе недоступное – мы уходим из жизни в пароксизме ярости и несогласия, до последнего отказываясь верить в неизбежность конца.

Теперь я знал, как они будут метаться, что будут кричать, о чем молиться. Что убьет их раньше: нежить или выжигающая мозг попытка преодолеть навязанные магией запреты? Будь проклят тот день, когда я согласился стать некромантом!!!

Ли Хан попытался поддержать меня, проверить пульс… еле отпихался.

– Иди, скажи им, что это все – чушь, бред и профанация, пусть лучше отдохнут!

Чтобы остановить Ведьмину Плешь немагическими средствами, копать надо до скального основания или хотя бы до грунтовых вод, а эта борозда годится только для посадки репы.

Хотя замысел-то неплохой – изменить свойства среды, но, чтобы промочить насквозь прокаленную солнцем землю, воды потребуется по-настоящему много… А спасти это все равно никого не спасет – через какое-то время нежить «созреет» и приобретет способность убивать на расстоянии. Карантинная зона – пять километров, люди смогут выжить только на другой стороне реки. Но образы чужой памяти кричали у меня в голове, и заглушить их можно было только так – с головой погрузившись в дело, потому что чокнувшийся некромант – хуже всякой нежити, и завалить его ребята Ридзера смогут только всем скопом.