Текст книги "Монтер путей господних"
Автор книги: Ирина Сыромятникова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]
ГЛАВА 3
Среди представлений обывателя о магии (не имеющих ничего общего со строгой теорией Силы) есть несколько устойчивых мифов, но лишь один из них с равным энтузиазмом обсуждают и маститые профессора, и выпускники начальной школы. Я имею в виду легенду о Мировой Оси. Это такая квинтэссенция пустых мечтаний. Согласно наиболее канонической версии, Мировая Ось – место, дарующее людям неограниченную магическую мощь, гипотетическая точка, находясь в которой любой человек приобретает свойства Бога.
Как только ее не искали! По векторам действия стандартных заклинаний, вычисляя годичную прецессию звезд, расшифровывая вирши древних пророков, деревянными рамками и посредством колебаний статистической вероятности (кости бросая, проще говоря). А ведь спроси любого из этих мечтателей, хочет ли он стать типичным белым (вечно страдающим олухом) или типичным черным (бессердечной сволочью, которую терпят из сострадания), и далеко не всякий сможет внятно ответить. Люди слушают сказки про волшебников непонятной ориентации, с посохами и в остроконечных колпаках, а потом начинают грезить о кувшинчике, полном каши, или о золотом гусе. Так и рождается великий Миф о возможности каждому обрести Силу. Это сродни тяги ребенка к спичкам или любви сороки к бусинам, в смысле, опасно и никакого проку. С точки зрения практикующего мага – полный идиотизм, но прикрытие отличное. Мисс Фиберти возражать не стала. Интересно, что она на самом деле думает про Мировую Ось?
Мои истинные цели были более приземленными.
Разумеется, я не собирался повторять подвиг надзора, двадцать лет гоняющего Искусников по всей Ингернике. На фиг надо! Но, рассуждая логически, что такое мог сообщить Чарак об опасных древних амулетах, чтобы НЗАМИПС немедленно начал действовать? Только то, что на самом деле они не уничтожены. Стоит перехватить артефакты, и Искусники плотным строем направятся в мои горячие объятия. Дело за малым – пойти, взять…
С другой стороны, если бы до этих диковинок просто было добраться, сектанты не стали бы выдуриваться с имитацией ритуала. И еще – для поиска зачем-то нужен некромант. Я по-прежнему не верил, что ритуал на шесть подневольных жертв (даже если к ним добавить дюжину добровольных) может вызвать мировую катастрофу. Мне требовалось больше информации о Белом Халаке, Литургии Света и тому подобной дребедени, естественно, не из официальных источников (я еще в Финкауне понял, чего стоят все эти публичные библиотеки). Результатом всех размышлений стало то, что мы ехали в Хо-Карг. Если Хемалис не знает пару-тройку букинистов, специализирующихся на запрещенной литературе по магии, то я прополю настоящему Йохану грядки.
Трансконтинентальный экспресс покидал Редстон во втором часу дня. От меня требовалось пройти через людную площадь, ни с кем не поцапавшись, и запереться в купе. Я плотно прижимал к груди свою сумку, ступал след в след за мисс Фиберти и старался не смотреть по сторонам. Кто бы знал, как сложно держать морду в таком вот расслабленно-дебильном состоянии! Но мисс Фиберти утверждала, что стоит мне нахмуриться, как всякое сходство с белым исчезает. Не понятно, как же я до сих пор не прокололся?
Локомотив уже стоял под парами, вагоны понемногу заполнялись пассажирами. До вожделенного убежища оставалось буквально два шага, когда за нашими спинами раздался восторженный визг:
– Я вас знаю!
Через толпу к нам пробивалась какая-то пигалица в платье сумасшедшей расцветки и с дюжиной хвостиков, торчащих во все стороны (прям как кактус). Вот ботва дурная! Я тоскливо начал прикидывать, чем бы таким шваркнуть энергичную особу, чтобы амулеты контроля не зазвенели.
– Вы мисс Фиберти!!!
Тьфу ты! Моя спутница порозовела от смущения.
– Да. К сожалению, я вас…
– Я – Нэнси! Конечно, вы меня не помните. Я брала у вас автограф на встрече в Лиден-холле!
– Да-да, конечно.
Следом за крикливой девицей появился представительный джентльмен с золотой цепочкой на жилете.
– Позвольте представиться – мистер Даккер. Моя дочурка просто без ума от вашей книги.
– Да, да, да! – резвилась дочурка. – Я знаю, вы путешествуете, чтобы собрать материал для новой книги. Правда? Правда? Тоже о черных магах?
– Э-э… Несомненно.
Что-то мне подсказывало, что следующей книгой мисс Фиберти будет «Зверское убийство в экспрессе».
– А это ваш помощник?
– Племянник, мы едем вместе до Хо-Карга. – Мисс Фиберти попыталась перехватить инициативу: – Вы тоже в столицу?
Лучше бы она не спрашивала. Девица разразилась длинной, стремительной речью, в которой калейдоскопом мелькали незнакомые имена, места и обстоятельства. У кого-то собачка или это она хочет завести собак? Не собак, а кроликов? И не завести? Положение спас мистер Даккер, очевидно, лучше приспособленный к обществу своей дочери.
– Сельскохозяйственная выставка в Кильеме, – коротко пояснил он.
К счастью для себя, преуспевающий торговец Даккер оказался мужиком прижимистым и не готовым переплачивать вдвое за комфорт, поэтому его дочурке пришлось отцепиться от мисс Фиберти и топать к себе в эконом-класс (знаменитая писательница с трудом перевела дух). А вот я решил не жмотничать: нас ждали два одноместных люкса, сообщающихся через внутреннюю дверь, – очень удобно, хотя и дороговато. Дело не в любви к роскоши, просто меня не радовала идея изображать из себя белого двадцать четыре часа в сутки.
Я плюхнулся на диван в чем был и понял, что на этот раз для восстановления равновесия мне придется считать как минимум до ста. За стенкой что-то обсуждала с проводником мисс Фиберти, на перроне гомонили припозднившиеся пассажиры, время стоянки экспресса заканчивалось. К тому моменту, как дрогнули сцепки и стук колес начал сливаться в привычный размеренный ритм, я уже вполне овладел собой, произошедшее на вокзале стало казаться забавным курьезом. Однако надо мне, наконец, прочитать книгу о самом себе. Вдруг это комедия?
Моя компаньонка постучала в разделяющую купе дверь.
– Я собираюсь в вагон-ресторан. Заказать тебе чего-нибудь?
Для белого было бы нормально просидеть всю поездку взаперти, но я не собирался настолько вживаться в образ. Зачем? Через три дня мы сойдем в столице, а экспресс покатит дальше и никто не успеет меня заложить.
– Нет, я с тобой.
Кто же знал, что мистер Даккер бережет желудок и предпочитает ужинать в ресторане для первого класса? Я-то думал, они так и будут до самого Кильема бутербродами давиться.
– И-и-и!!! Мисс Фиберти!
Наверное, ее мама – циркулярная пила. У меня от таких звуков пальцы чешутся и фаербол в руку просится. В тридцать секунд дочурка Нэнси известила всех присутствующих (включая официантов и поваров), какой гений словесности едет с ними рядом. Среди жующих обнаружилось минимум пятеро, знакомых с предметом и пожелавших поддержать тост. Совершенно напрасно: девица воодушевилась и начала вещать про тонкие аллегории и жизненность персонажей. А ведь некоторые сюда есть пришли!
Например, столик у дверей в одиночку занимал боевой маг с армейской выправкой и якобы ел котлету (а уши разве что не шевелились). Хочет знать, что это за книга о конкурирующей фракции. Вот уж без чьего внимания я бы обошелся! Вдруг у него непереносимость на гражданских чародеев?
Я уткнулся взглядом в тарелку и сосредоточился на движении челюстей (не забывать про мою личину!). Папаша Даккер поступил точно так же. Очевидно, ему было плевать, какое впечатление производит его дочь, лишь бы она к нему не лезла. Мисс Фиберти пыталась придумать способ вежливо заткнуть визгливую дуру, пока безрезультатно.
Через пару минут проблему осознали все.
Самые слабонервные поспешно расплачивались и покидали столики, более стойкие отворачивались и прятали улыбки, а лишенным чувства юмора оставалось только сердито сопеть. Потом душка Нэнси перешла к изложению сюжета…
Первым не выдержал седоволосый мужчина, сидевший к нам спиной.
– Ну, хватит! – Он громко хлопнул ладонью по столу. – Я сюда пришел не для того, чтобы выслушивать чепуху. Вы, деточка, слишком молоды, чтобы оценить правдоподобность прочитанных вами историй. Смею вас заверить, что восторги неуместны: похождения боевого мага, помогающего людям, не тянут даже на анекдот. Черные и альтруизм несовместимы!
Справедливо, но обидно. Я понимаю, девка – дура, но зачем магов задевать? Брови сами собой поползли к переносице, и мисс Фиберти ловко пнула меня под столом. И ведь не нахамишь никому: нельзя выходить из образа.
– Ну, почему же, – возразила прославленная писательница, понимая, что говорит за двоих и от ее красноречия зависит, не захочу ли я тоже высказаться. А мне было что сказать! – Деньги – универсальный стимул. Множество боевых магов готовы рисковать жизнью за определенное вознаграждение.
Тут взгляды обратились к армейскому эксперту. Зря они так. Черный почувствовал давление и незаметно подобрался. А ведь он нетрезв, значит, дело вполне может закончиться мордобоем.
– В отличие от вас, дамочка, я общался с этими магами! – не унимался седой господин, но за то, что он переорал дочурку Нэнси, я готов был ему простить буквально все. – Вытащить их куда-то ночью, под дождем можно лишь под страхом смерти! Найдется тысяча и одна причина, почему плохая погода мешает колдовству. Причем ехать за ними вам придется лично, а с любой проблемой они будут разбираться не меньше, чем впятером.
Поведение для чистильщиков типичное, хотя следует признать, что оно вызвано скорее техникой безопасности, чем ленью или недостатком мастерства. Как вы представляете себе попытку работать мелками под дождем? Не говоря уже про отсутствие страховки. Тупые в нашем деле отсеиваются еще на стадии ученичества! Если не идти на принцип, то я первый бы назвал приключения Черного рыцаря выходкой идиота.
– Что касается самого магического действа, то судить о его правдоподобности я не рискну. Однако более чем уверен, что половины описанного просто не может быть…
Тут мужик сделал ошибку, повернувшись в сторону армейского эксперта и вроде как ожидая от него поддержки. Маг, давно забывший про свои котлеты, неожиданно расцвел:
– Еще как может! Да я сам как-то раз…
И тут его понесло, куда там бедной Нэнси. Помните, я удивлялся буйной фантазии студиозусов? Так то был детский лепет. Лейтенант Трейч, возвращавшийся в Аранген из заслуженного отпуска, обрушил на неподготовленных слушателей всю мощь армейского фольклора. Сверкали молнии, земля содрогалась, жертвы взывали о помощи, гоулы дохли пачками, вредоносные проклятия осыпались, как шелуха. Даже если поделить все сказанное на три, доблестный лейтенант под командованием не менее гениального капитана спас всю Ингернику по меньшей мере пять раз.
Народу в вагоне-ресторане заметно прибыло, а официанты тратили на уборку тарелок подозрительно много времени.
Я слушал непобедимого бойца с известной долей скепсиса: половину этих баек мне уже кто-то рассказывал. Вопрос только в том, как скоро лейтенант потеряет чувство меры и начнет знакомить утонченную публику с неповторимым колоритом казарменной речи. Откровения подвыпившего колдуна плавно скатывались на физиологические подробности, ситуацию надо было спасать. Осрамит ведь, гад, мой светлый литературный образ! Я незаметно стек со стула, вкрадчивым движением протиснувшись к столику спеца:
– Сэр, смею ли я попросить автограф?
Лейтенант надулся от гордости и поставил закорючку на обратной стороне ресторанного меню. Он должен, просто обязан был почувствовать во мне черный Источник, но боевые маги до жути самоуверенны, кроме того, нам свойственно в первую очередь реагировать на шкурку – характерная одежда напрочь отбивала ему интуицию. Впрочем, что-то лейтенанта все-таки смутило, потому что он свернул болтовню и отчалил к себе в купе с бутылкой портвейна в руках.
Дочурка Нэнси с набитым ртом продолжала посвящать в таинства литературы всех, кто имел неосторожность встретиться с ней взглядом.
Я мысленно стонал, проклиная неудавшийся ужин. Откуда мне было знать, какую услугу оказала болтливая девчонка всем задержавшимся в ресторане? Но это понимание пришло позже, а тогда я мечтал лишь о том, чтобы оказаться в своем купе и закрыться на ключ. Пигалица с кактусом на голове реально рисковала жизнью! Очевидно, мисс Фиберти тоже не улыбалось развлекать скучающих пассажиров, она сослалась на то, что племяннику (мне то есть) вредно переутомляться, и мы сбежали.
Уф!
Причем выводы из происшедшего мы сделали разные.
– Не думала, что черные маги так общительны, – заявила мисс Фиберти.
– Э?
– Этот лейтенант.
Я только хмыкнул:
– Клара, это общаться черные не любят, а похвалиться – только дай. Как он мог позволить, чтобы в его присутствии другой маг выглядел круче! Надеюсь, ты не поверила тому, что он говорил?
Она тонко улыбнулась:
– Мне показалось, что он немного приукрашивает события.
– Приукрашивает?!
Во мне взыграла настоящая ревность, и я битый час со вкусом портил репутацию армейским спецам. Пусть напишет про них все как есть! Мисс Фиберти устала хихикать и с бешеной скоростью строчила конспект, когда дверь купе без стука отворилась, а в коридоре обнаружился плечистый жандарм.
– Предъявите ваши документы, пожалуйста.
Температура в купе разом упала градусов на двадцать без всякой магии. Мисс Фиберти скользнула на свою половину, я принялся сосредоточенно копаться в сумке, гадая, где мог проколоться. Из коридора донесся голос полицейского, требующего документы от кого-то еще. Отлично, значит, ловят не меня.
Я спокойно протянул жандарму свой подложный паспорт. Он проверил активность печати, сделал какие-то записи и вернул мне документы. Все, с этого момента я – преступник, поскольку представился чужим именем представителю власти.
– Могу ли я узнать, в чем дело, сэр? – Мисс Фиберти опередила мой вопрос.
Жандарм вернул ей бумаги и немного помедлил, очевидно, определяя границы допустимой откровенности:
– В поезде совершено преступление. Мы просим пассажиров, по возможности, не покидать купе и не сходить с поезда, не известив инспектора Графта. Его можно найти в вагоне-ресторане.
Жандарм ушел, мисс Фиберти внимательно наблюдала за мной.
– Йохан, я думаю, что тебе будет лучше не выходить из купе.
Да, знаю, обычно белые слишком покладисты, чтобы активно проявлять любопытство.
– Не буду, – пообещал я.
Смысл? Сейчас все равно никто ничего не знает. Завтра слухи расползутся, и легко выясню все самое интересное да хоть у той же Нэнси.
ГЛАВА 4
Всю ночь в коридоре топали и вполголоса переговаривались полицейские (и это первый класс!), а проснувшись утром, я понял, что поезд стоит. За окном вагона плотной стеной цвели вишни, рассерженные пассажиры гудели, от чего возникало ощущение, будто сидишь в улье. При попытке высунуть нос из купе в коридоре обнаружился жандарм.
Что же у них такое случилось, что полицейские как с ума посходили? Задержать экспресс, загнать его на запасные пути какого-то безымянного разъезда и парить пассажиров, половина из которых заплатила именно за скорость!
Узнать, что об этом думает народ, не получилось: завтрак подали прямо в купе. Я заказал себе хлеба, сыра и яичницу с помидорами. В качестве напитка белому полагался стакан молока, но мисс Фиберти сжалилась и взяла себе пива, стоило официанту выйти за дверь, как мы обменялись.
– Что бы я без тебя делал, Клара!
– Стал бы главным подозреваемым, – усмехнулась мисс Фиберти.
– Верно.
За стенкой кто-то с кем-то ругался, но слов было не разобрать. А что там слушать? Поезд стоит, люди опаздывают. Я-то встреч в Хо-Карге заранее не назначал, поэтому единственной моей проблемой было воспалившееся любопытство. По коридору то и дело топали шаги – полицейские водили на допрос пассажиров, начиная с хвоста поезда, значит, искомое событие произошло там. Крупная кража? Снова Искусники? Запрещенная ворожба? А может, я сглазил сам себя мысленно, и мисс Фиберти напишет-таки про зверское убийство в экспрессе? У кого бы узнать…
До нас очередь дошла только к обеду, все это время поезд стоял. И это трансконтинентальный экспресс, никогда не опаздывающий больше, чем на полчаса!
Первым позвали меня. Я шел, мысленно повторяя формулы медитации, наполовину погрузившись в транс и жалея, что нельзя взять с собой дядькины четки – слишком уж специфическая у них форма. Одно дело – дурить людей, которые два раза подряд на тебя не глянут, а другое – врать полицейскому следователю, по определению, способному видеть преступников насквозь. Тут нужен серьезный подход.
Жандармы неплохо освоились в вагоне-ресторане: все столики были завалены бумагами и чьими-то шмотками, папки и коробки с материалами дела громоздились на полу, уверенно вытесняя людей. Тут и там глаз натыкался на неизменный атрибут любой конторы – пустые чашки из-под кофе. Прямо как домой попал. Свободный стул наличествовал только один, на него я и сел, полностью отдавшись ритму медитации. Глаза пришлось раскрыть как можно шире: мисс Фиберти утверждала, что только так они не светятся ехидством.
Меня рассматривал невзрачный тип в штатском, вихрастый, с унылым лицом агента похоронной конторы, но без должного лоска – такой хороших денег не получит. Я не совершил ошибки и не расслабился. Вот бы еще придумать способ, как покраснеть…
– Йохан Китото? – устало спросил полицейский.
Я робко кивнул. Нашего природника, должно быть, в детстве издразнили за такую фамилию.
– Я – инспектор Графт. Мне нужно задать вам несколько вопросов.
– О чем?
Белые дотошны, откровенны и непосредственны, надо это держать в уме. Идею субординации они воспринимают с трудом, а ритуал общения с вышестоящим безбожно перевирают, не видя в нем смысла. Черному воспроизвести такое поведение нелегко, это тебе не тупая улыбка.
– Например, о животных. Вы любите животных?
– Смотря каких, – это миф, что белые любят всех и вся, – один раз меня укусила собака. Мне было лет десять, а старый мастиф был подслеповат и просто не понял, что к нему подошел ребенок…
– …и вы умеете с ними обращаться? – невозмутимо продолжил инспектор.
Я старательно пошлепал губами: белые не любят, когда их сбивают с мысли. Может, слезу пустить?
– Да. У моего папы была настоящая ферма, мы проводили там каникулы и праздники…
Когда Йохана отпускал исследовательский раж, он начинал рассказывать о семье, сейчас это очень пригодилось.
– Вы владеете принуждением?
Разговор резко перестал мне нравиться. Йохан, может, и владеет, а у меня такой номер не пройдет. Я открыл рот, чтобы все решительно отрицать, но неожиданно вспомнил одну важную вещь:
– А как же! Я – магистр природной магии.
Ну, Йохан, держись! Ты у меня за это поплатишься.
Глаза полицейских нехорошо заблестели.
– В таком случае, – инспектор жестом фокусника извлек из кармана большую стеклянную пробирку, – вы можете сказать, что это?
Ему повезло, что он не сунул свою добычу под нос настоящему белому: обморок был бы гарантирован. В пробирке болталось высохшее тельце здоровенного (с мой палец) жука. Я решил не усердствовать в актерском ремесле, аккуратно взял пробирку и сосредоточенно покрутил в руках.
– Такие существа не обитают на северо-западе Ингерники. – Без шуток, когда я возился с переделкой голема, то изучил всю литературу о насекомых, которую смог найти. – Чтобы определить точно вид и естественный ареал его обитания, вам лучше обратиться к профессиональному энтомологу. У меня несколько иная специализация.
Инспектор пожелал знать про специализацию подробнее, я ласково улыбнулся, вдохнул и начал пересказывать своими словами первую главу «Антологии невидимого» магистра Кинлуори – во всех статьях о рудных бактериях, которые хранились в папке Йохана, эта книженция шла первой ссылкой. Попытки Графта прервать мой монолог успеха не имели. Минут через десять в глазах инспектора появилась тоска, но грубо заткнуть болтливого природника он не решался, очевидно, пару истерик ему уже устроили. Будем снисходительны к несчастному!
– Прошу прощения, о своей работе я могу говорить часами, – пусть знает, что ему грозит, – но вы ведь не об этом хотели меня спросить, инспектор?
– Да! – воспрянул духом Графт. – Можно ли сознательно управлять поведением насекомых?
Я потер лоб пальцами, чтобы скрыть напряженную складку между бровями. Итак, что мы знаем о белой магии?
– Смотря по тому, что от них требуется. Если действие укладывается в рамки естественного поведения насекомого, создать нужный стимул не составит труда. Важно также, сколько объектов будет находиться под контролем.
– Допустим, натравить на человека три сотни вот таких вот тварей.
– Именно таких? – удивился я. На мой взгляд, жук был слишком хорошо высушен для свежей мертвечины. – Три сотни? А как их потом переловили?
При таком раскладе шестилапые ассасины должны были возиться под каждой подушкой.
– К нашему появлению они уже были мертвы.
Очень подозрительно. Я снова взял пробирку и осмотрел ее уже другим взглядом (среди полицейских, хвала предкам, черных не было, и мои манипуляции с Источником они не замечали). Смутное подозрение подтвердилось: в маленьком трупике сохранилась слабая тень, едва заметный привкус звенящих некромантических проклятий. Белый маг? Как же, как же! Следует ли мне объяснить жандармам, насколько сильно они ошибаются? В принципе, что совой об пень, что пнем по сове, но так, по крайней мере, они перестанут выяснять, какой из меня природник.
Я ковырнул пальцем в носу и изрек:
– Не странно ли, что они умерли все разом? Так, словно жуков оживили при помощи ретроспективной анимации, прежде чем отправить в бой. Интересно, есть ли в поезде маг-аниматор? – Кроме меня, конечно.
Ох, бедные мы, черные маги! Достаточно было простого намека, чтобы жандармы с хищным энтузиазмом переключились на новую жертву, белые и природники были мгновенно забыты, а меня бесцеремонно выставили за дверь. Угу, это только до тех пор, пока они не поймут, кто я на самом деле.
Нужно будет выяснить, бывает ли так, что к Королю посылаешь одного, а отправляется другой. Потому что зверское убийство в экспрессе налицо (я отчетливо представлял, что могут сделать с человеком насекомые с такими здоровенными челюстями), однако сгрызли не дочурку Нэнси. Понятно, почему мы стоим: полицейские опасались, что твари разбегутся (живые насекомые так бы и поступили, но анимированные трупики можно было спокойно собирать совком). Однако мы с мисс Фиберти целый вечер проторчали на глазах десятка людей и лояльного боевого мага. Армейский эксперт – не некромант, но активный черный Источник почувствовал бы непременно, так что алиби у нас железное.
Осталось понять, кто несет ответственность за мои испорченные нервы. Не могли другой экспресс найти для своих фокусов, уроды!
– Говорят, в последнем вагоне убили пассажира, – делилась добытой информацией мисс Фиберти. После моего разговора с инспектором допрашивать белых перестали, а еще через полчаса экспресс тронулся с места. – Вроде зарубили топором. Кругом море крови! Его жена, бедняжка, нашла труп, вернувшись из ресторана. Ее увезли целители.
– А кем был убитый? – Хотя для профессионального убийства способ больно экзотический. Другое дело – личная месть.
– Государственным алхимиком.
Возмутительно. Убили алхимика! Нужно содействовать раскрытию этого преступления хотя бы из профессиональной солидарности. Я изложил мисс Фиберти добытые на допросе сведения, надеясь на свежий взгляд. Она возбужденно заблестела очками.
– Убийство при помощи черной магии!
– На самом деле глупость несусветная, – не поддержал я нездоровый энтузиазм. – Проще было ножом пырнуть.
Пришлось рассказать мисс Фиберти о подлой привычке НЗАМИПС писать отпечатки ауры со всех инициированных черных магов. Бывает, конечно, стихийное Обретение Силы, но способности в готовом виде не даются, нужен учитель. Я до зомби-тараканов дошел самостоятельно, потому что у меня академическое образование плюс опыт участия в Круге, а у самоучки шансов нет – слишком высока цена ошибки.
– Сейчас некромантия – редкий талант. Уверен, мастеров, способных поднять зомби, можно пересчитать по пальцам, оказавшись под подозрением, они сдадут проштрафившегося ученика, не моргнув глазом.
– Возможно, ты переоцениваешь информированность полиции, – предположила мисс Фиберти. – Я, например, о зомби-насекомых услышала впервые.
– Сейчас не поймут – потом догадаются. Это вопрос времени! Отпечаток ауры не стухнет. Убийце даже в Краухарде не скрыться – гонять будут с гиком по всей стране.
– У вас все такие законопослушные? – удивилась она.
– Нет, у нас все такие склочные. Когда тебя с детства парят соблюдением закона, жить не дают и дерут за каждый чих, а потом появляется какой-то перец с амбициями, это сильно раздражает.
Да, черные не образец групповой солидарности, если есть возможность пнуть конкурента без вреда для себя, большинство так и поступит. Нечего подставляться! Преступления у нас совершаются в основном под влиянием эмоций или по причине воспаления хитрости, а черным рецидивистом-убийцей может быть только армейский эксперт со стажем и никак иначе. Мисс Фиберти предложила еще варианты, но разумным был только один: убийца уверен, что отпечатка его ауры в НЗАМИПС нет. Хотел бы я знать, как это можно устроить (просто ради спорта).
Последний всплеск любопытства заставил меня пройтись в хвостовой вагон и полюбоваться на двери двух опечатанных купе. Остаточные эманации черной магии ощущались даже в коридоре, снять отпечаток ауры с такого очага мог даже криворукий чистильщик. На обратном пути едва разминулся со знакомым армейским магом – лейтенант Трейч был мрачен как смерть и, судя по обилию амулетов, при исполнении. Как гражданскому инспектору удалось припахать его к делу, оставалось загадкой.
Мой интерес к преступлению быстро угасал.
В большом стеклянном боксе умирали белые крысы. Короткие розовые лапки судорожно скребли в воздухе, покрытые аккуратной шерсткой тела содрогались, пачкая свежие опилки жидкими испражнениями и слюной, но мучительная агония зверьков не вызывала сочувствия у зрителей. Пятеро мужчин мрачно наблюдали за движением секундной стрелки, через три минуты всякие следы жизни в вольере прекратились.
– От ста пятидесяти до ста девяноста секунд, – констатировал экспериментатор в мундире армейского целителя. – Одна сотая грамма, смертность стопроцентная.
– В закрытом объеме, – усомнился его коллега в гражданском.
– С практической точки зрения это неважно – переданная нам капсула содержала сорок граммов препарата. Причем вещество тяжелее воздуха, оно будет стелиться по земле.
– Можно ли остановить это магией? – Министр общественной безопасности Михельсон не желал участвовать в дискуссии.
Ведущий армейский эксперт оторвался от созерцания вольера. Боевой маг выглядел бесстрастным.
– Теоретически да, – заключил он. – Но маги выйдут из игры едва ли не первыми. Отразить мало, нужно еще и обнаружить вовремя. Идеологию инструментального контроля придется полностью перерабатывать.
– Вы обещали нам алхимика, Шайнер. – Армейский целитель повернулся к последнему из присутствующих: – Где он?
– Вызванный нами специалист убит, – доложил первый помощник министра, – по предварительным данным – неустановленным магом-аниматором. Есть основания подозревать диверсию.
– Иностранцы! – прошипел армейский эксперт.
Министр отвернулся. Господина Михельсона называли самым могущественным человеком в Ингернике, однако он знал: у любой власти есть предел и не нужно его испытывать. Чужак, посмевший нарушить закон, бросил вызов всем черным магам Ингерники разом. Эта публика может сколько угодно кривить рожу и интриговать против НЗАМИПС, но то свои, домашние разногласия, к иностранцам они отношения не имеют.
– Генерал Зертак окажет поддержку жандармерии? – Господин Михельсон не сомневался в ответе.
– Скажите когда и куда. – Эксперт сумел совладать с собой.
– Шайнер разошлет телеграммы, – кивнул министр. – Убийство произошло в поезде, есть основания считать, что преступник все еще там. Агента желательно взять живым, но более важная задача – не пропустить его в Хо-Карг. Нам только магического побоища посреди города не хватало! В крайнем случае, можно пожертвовать экспрессом – свалим все на Искусников.
Все понятливо покивали и потянулись к выходу: присутствовать при том, как лаборанты будут проветривать и чистить вольер, никому не хотелось.
