Текст книги "Житие мое. Трилогия"

Автор книги: Ирина Сыромятникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 72 страниц) [доступный отрывок для чтения: 26 страниц]

Глава 4

Окно кабинета Конрада Бера выходило на запад, что означало: когда солнце садилось, то смотрело точно в него. Летом от резкого света комнату защищало старое дерево, но сейчас его безлистые ветви только добавляли хаоса, оставляя на стене причудливые сетчатые тени. Однако закрывать шторы хозяин кабинета не стал – ему было выгодно добавить в атмосферу некоторую тревожность. Когда полицейский по прозвищу Паровоз умудряется дослужиться до звания капитана, у него волей – неволей появляются маленькие хитрости.

Из столицы в Редстон прибыл старший координатор региона, другой, не Ларкес, к которому Паровоз сумел худо – бедно притерпеться. Ларкес, как ему объяснили, получил другую должность, и было совершенно непонятно, стало ли это повышением или прежнего руководителя отправили на остров Короля гонять Шороха. По слухам, новый координатор черной магией владел на уровне магистра, был молод и патологически активен: прибыв в город пятичасовым экспрессом, он уже к шести потребовал собрать экстренное совещание. Никого из собственных магов капитан на встречу приглашать не стал (себе дороже), но костюм высшей защиты надел (так, на всякий случай), а секретаршу заменил расторопным парнем из караула (ни к чему задерживать на работе мать троих детей). В кабинет были вызваны старший аналитик, начальник следственной группы и дежурный офицер патруля.

Осталось выяснить, что это взбрело в голову начальству.

Молодой, пожалуй, даже слишком молодой старший координатор появился на совещании не один: с ним вместе, но тщательно выдерживая дистанцию, пришла молодая женщина неприметной наружности, одеждой сильно напоминающая служительницу архивов, но с потрясающе проницательным взглядом зеленых глаз. Паровоз сделал морду попроще, благо внешность тому способствовала. Он не в первый раз встречал эмпатов, и что – то ему подсказывало, что эта девочка при погонах по способностям напоминает ходячий рентген.

Ну, этот ход координатор сделал зря: Конрад Бер – не сын стекольщика. Но вот вопрос: что заставило черного мага работать в паре с белым? Странные, должно быть, ветры дуют на вершинах…

– Старший координатор Сатал, мисс Кевинахари, – представил капитан вошедших, – мистер Воскер, инспектор Штосс, лейтенант Хамирсон. Чем можем быть вам полезны?

Координатор оглядывал кабинет с явным неудовольствием: имея богатый опыт общения с черными магами, которые составляли четверть его подчиненных, капитан Бер заранее расставил мебель так, чтобы столичный гость не смог просочиться на место хозяина кабинета. И плевать, насколько странно это выглядит! Если не пресечь инстинктивные поползновения черного в самом начале, то потом всю дорогу придется с ним лаяться, выясняя, кто здесь босс.

Гость пару секунд колебался, но продираться через завал из стульев не стал. Его спутница едва заметно улыбнулась и чинно уселась в предназначенное ей кресло.

– Причиной нашего визита стали тревожные сведения, поступающие из окрестностей Редстона…

– …и руководство решило удовлетворить наш запрос о кадрах? – продолжил за него Бер.

Мистер Сатал раздраженно дернул плечом:

– Речь пойдет о беспределе, творящемся в редстонском округе!

Координатор произнес волшебное слово «округ», и капитан немного расслабился: официально его полномочия заканчивались на окраинах города, а окружной офис никаких запросов в последнее время не присылал.

– Что – то конкретное?

Непростой вопрос, потому что сам Паровоз с ходу мог назвать десяток происшествий, которые можно было охарактеризовать как должностное преступление, но собственноручно топить шефа окружного отделения НЗАМИПС не хотел – старичок заслужил свою почетную отставку.

– Незаконная практика. По меньшей мере пять эпизодов!

Капитан мгновенно понял, о чем идет речь. Нет, собственных агентов в округе он не держал, но большая часть семейства Бер жила в сельской глубинке, так что регулярных визитов кузин и тетушек было достаточно, чтобы быть в курсе всех сплетен. Отпираться от общеизвестного факта смысла не имело, и капитан позволил себе осторожно поправить координатора:

– Скорее около двух десятков.

Мистер Сатал подобрался:

– Вам известно, что происходит?

– Только слухи, сэр. Округ находится вне моей юрисдикции.

Некоторое время координатор осмысливал сказанное, а Паровоз терпеливо ждал продолжения. Его удивляло, с какой скоростью вести достигли столицы – обычно на принятие самых незамедлительных мер уходили год – полтора. Создавалось впечатление, что гонцы встретились на середине – в том смысле, что где – то в округе уже работал агент надзора и информация пошла начальству напрямую.

– И что вам известно? – подала голос мисс Кевинахари.

Капитан пожал плечами:

– Ходят слухи, что свои проблемы можно решить, не связываясь с чистильщиками. Быстро, дешево, с гарантией.

И это не говоря о том, что неизвестный черный маг был вежлив в общении и делал скидки многодетным семьям.

– Вопросом о сертификате и лицензии никто просто не задается, – вздохнул капитан.

– Вы считаете это нормальным?

Паровоз снова пожал плечами:

– Должен же кто – то делать дело!

Закладывать координатору окружную службу очистки Паровоз тоже не хотел, вернее, не рисковал – эти двое уедут, а ему тут жить. С сутью проблемы он был знаком не понаслышке: горожане, столкнувшиеся с хамством окружных властей, часто несли жалобы капитану Беру, и им со стариной Юдтером приходилось устраивать целые шоу, чтобы заставить чистильщиков хотя бы немного пошевелить задницами. Увы, статус военизированного формирования позволял отделу по устранению потусторонних феноменов, как официально именовалась служба очистки, игнорировать мнение шефа гражданской части НЗАМИПС. Что чистильщики и делали, регулярно и с удовольствием.

– В чем – то вы правы, – неожиданно признался мистер Сатал. – Все, кто обращался к этому магу, имеют прямой либо завуалированный письменный отказ от окружного отдела по устранению потусторонних феноменов. Сейчас там работает группа внутренних расследований, и я могу гарантировать, что головы полетят. Устроили, понимаешь, богадельню за счет налогоплательщиков!

Вот и ответ: столичное начальство собиралось внушить чистильщикам страх перед вышестоящими и сразу же наткнулось на сомнительного мага. Паровоз вспомнил мерзкую харю полковника Грокка и повеселел – начальнику отдела очистки давно пора было вставить пистон!

Мистер Сатал вновь перешел на деловой тон:

– Надеюсь, мне не надо пояснять, что мы должны сделать?

– Дать этому парню орден? – предположил капитан.

– Дать, но не орден! – взорвался координатор. – Этот человек обезумел от жадности – он проводит ритуалы изгнания с интервалом в пять – шесть дней. У него нет времени для элементарной регенерации. Мы должны остановить его прежде, чем он погубит себя и окружающих!

Паровоз печально кивнул. Да, черные, они, в сущности, все одинаковые – стоит немного ослабить вожжи, как они идут вразнос. Было бы странно, если бы мошенник, шуровавший под носом у окружного НЗАМИПС, был из другого теста. Что ж, ближе к делу!

– У нас есть заявления?

И тут мистер Сатал буквально почернел лицом, капитан даже испугался. Только психованного начальника ему недоставало…

– Мы будем действовать превентивно, – быстро вмешалась в разговор мисс Кевинахари. – Ни к чему дожидаться, когда ситуация закончится катастрофой.

Паровоз охотно закивал – превентивно так превентивно! Выяснять надежность казенного защитного костюма он был не в настроении.

– Заявлений у нас нет, – сообщил координатор, взяв себя в руки, – заверенных свидетельских показаний тоже нет. Впору заводить дело о сговоре!

Бер представил себе, какими словами приветствовали агентов НЗАМИПС натерпевшиеся от чистильщиков селяне, и молча посочувствовал координатору: неприятно, выполняя долг, чувствовать себя оплеванным с ног до головы. Осталось понять, как они собираются искать мага, не имея ни заявления, ни показаний свидетелей.

– И отпечатка его ауры у нас тоже нет, – очень к месту добавила мисс Кевинахари. – Он использует переносной алтарь, применяет только самые простые заклинания и всегда тщательно уничтожает следы своей ворожбы. Даже если мы получим санкцию на обыск, то вряд ли найдем что – то конкретное.

– Предусмотрительный, сукин сын, – вздохнул мистер Сатал.

– И к тому же хороший психолог. – Казалось, эмпатку забавляют трудности, ожидающие коллег. – Для черного это очень редкое качество! Никто не видел его без черного плаща, лакированных туфель и саквояжа, а потом еще и трость появилась. Эти кричащие атрибуты профессии притягивают к себе все внимание: свидетели, согласившиеся с нами говорить, не могут описать черты его лица и даже в цвете волос путаются.

– Возможно, участников было несколько? – осторожно предположил Паровоз.

– Как вы представляете себе слаженно работающую команду черных магов? – хмыкнул координатор. – Нет, его образ неповторим именно в силу своей неуловимости. Он работает не только с магией, он работает с людьми – говорит то, что от него хотят слышать, делает то, что ожидают. Он настолько убедителен в своей роли, что даже белые не чувствуют фальши, напротив, они скорее усомнятся в словах полицейских. Вы не представляете, насколько сложно черному такого добиться!

Капитан Бер представлял.

– То есть, – резюмировал он, – взять его вы можете только с поличным.

– Вот именно. Окружной офис сейчас работает над выявлением контактов.

Паровоз прикинул и решил, что ждать результатов от старины Юдтера мистер Сатал будет долго: шеф окружного отделения НЗАМИПС в силу преклонного возраста отставки не боялся, а политику столичных властей критиковал давно, причем нецензурными словами. Надо будет лично поговорить со стариком – они обязаны предотвратить кровавую развязку этой истории. А в том, что она будет кровавой, капитан ни секунды не сомневался. Потом можно походатайствовать перед судом о смягчении наказания и даже взять предприимчивого парня в штат, но для начала его следует просто найти.

– Что – нибудь конкретное у вас уже есть? – поинтересовался капитан.

Мисс Кевинахари снова взяла слово:

– Нам удалось установить, что в своих передвижениях наш предприимчивый друг использует общественный транспорт, анализ показывает, что исходной точкой маршрута, скорее всего, является Редстон. Кроме того, в его действиях есть некая периодичность: например, он никогда не приезжает к клиентам в среду. Можно, конечно, предположить какое – то суеверие, но, вероятнее всего, в это время он занят на официальной работе.

Редстон! Вот почему они пришли к нему. Паровоз попытался прикинуть, кто из его подопечных мог ввязаться в такую авантюру, и покачал головой:

– Редстон – большой город, здесь много черных магов, к тому же тут находится наш университет. А этому типу, чтобы раствориться среди горожан, достаточно просто переодеться.

Мистер Сатал нехотя кивнул:

– Есть шанс выследить его на вокзале – человек в черном плаще, с тростью и саквояжем должен бросаться в глаза.

– Сколько человек вы намерены привлечь к слежке? – без энтузиазма уточнил капитан Бер, мысленно прикидывая свои возможности.

– Двоих, – успокоила его мисс Кевинахари. – Будет странно, если я буду сидеть на вокзале одна, без спутника.

За четверть часа операция была спланирована. Паровоз не мог не признать, что засада с участием эмпата – самое верное средство решения проблемы. Сам координатор участвовать в засаде (хвала предкам!) не собирался – его глаза горели жаждой деятельности, черный рвался в бой. Капитан Бер понадеялся, что объектом атаки станет окружная служба очистки. Дежуривший на месте секретаря солдат вызвал машину, и свирепое руководство было удачно спроважено в гостиницу.

Когда толстые двери кабинета закрылись за спинами гостей, мистер Воскер шумно выдохнул: старший аналитик редстонского надзора был человеком нервным и от словосочетания «черный маг» обычно сильно бледнел. Как он переносил регулярные визиты Ларкеса типа «чаю попить», одному богу известно. Встреча с новым начальством привела беднягу в уныние.

Инспектор Штосс прокашлялся:

– Гм, деятельный мужик.

Капитан Бер только усмехнулся:

– Чтобы расшевелить Грокка – самое оно. Ты вот что, – он повернулся к Хамирсону, лейтенант в ответ меланхолично поднял бровь, – у окружных чистильщиков ничего не бери и своим скажи, чтобы никаких одолжений по дружбе им сейчас не делали. Все только через меня! Запросы – с подписью, документы – с визой. Остальных это тоже касается.

Подчиненные понятливо закивали.

– Грокк сейчас дергаться будет, как удавленник на веревке, как бы нас за собой не поволок, – подытожил капитан.

Вечерний офис НЗАМИПС был пуст и тих. Мистер Сатал гордо шествовал к выходу, неодобрительно косясь на кадки с фикусами и кашпо с цветами, а его спутница хранила непроницаемое молчание. Координатор не выдержал первым.

– Какой отвратительный тип, – процедил он сквозь зубы. – Как только с такими рожами офицерами становятся!

Мисс Кевинахари ехидно улыбнулась, но голос ее звучал серьезно и сдержанно:

– Конрад Бер работает в надзоре дольше, чем я живу, имеет идеальный послужной список, ликвидировал инцидент в Нинтарке, дважды представлялся к награде. Умелый и ответственный руководитель.

– И как его нынешнее поведение сочетается с опытом бойни в Нинтарке? – фыркнул координатор.

– Он не проявил энтузиазма, – признала эмпатка, – но сказать, что он не понимает проблемы, нельзя. Скорее всего, капитан выбирает меньшее зло. Очевидно, ситуация настолько серьезна, что он готов заплатить за двадцать удачных изгнаний одним неудачным, которое убьет мага и тех, кто окажется рядом с ним.

– Сволочь.

– Циничен, – признала эмпатка, – склонен манипулировать окружающими, но предан делу. Искать нашего фигуранта он будет.

– Еще бы нет.

– Хочу обратить ваше внимание, что упоминание отдела устранения вызывает неадекватную реакцию у всех опрошенных.

– Еще бы нет! – Мистер Сатал в сердцах едва не плюнул. – Да будь я проклят, если кто – нибудь из этих скотов останется на службе!!!

– В этом есть вина центра, – напомнила мисс Кевинахари. – Можно было понять, что десять лет спокойствия плохо скажутся на коллективе, полностью состоящем из черных магов.

– За последние три года у них было чем развлечься.

Эмпатка не стала спорить. На ступенях подъезда мистер Сатал задержался, пристально разглядывая улицу, словно ожидая увидеть перед собой человека в плаще и с тростью.

– Не был здесь со дня выпуска, – тихо заметил он. – Ничего не изменилось! Провинция.

– А вы бы хотели что – нибудь изменить? – качнула головой мисс Кевинахари.

Старший координатор помедлил с ответом. По соседней улице, грохоча и звеня, прокатился трамвай, из погребка на углу доносилась негромкая музыка. Припозднившиеся сотрудники НЗАМИПС с облегчением покидали офис, что – то оживленно обсуждая, – пятница.

– Я – не хочу, – очень серьезно сказал маг.

Больше этот вопрос они не обсуждали.

Глава 5

«Прямо по дороге, исступленно рыча, мчалось невероятное чудовище – огромное, черное и одноглазое. Ослепленный светом злобного зрачка, ребенок замер и не сразу различил, что на спине монстра, крепко удерживая его за рога, восседает отважный рыцарь. Увидев мальчика, зверь поднялся было на дыбы, но, укрощенный твердою рукою, взрыкнув в последний раз, послушно замер.

– Я черный маг. Кто звал меня? – раздался зычный голос.

– Там… мертвые…

– Веди! – сурово приказал бесстрашный чародей, схватив одной рукой свой верный посох, а другой – волшебную суму.

Мальчику показалось даже, что маг бормочет под нос что – то вроде: «И каждый раз такая хрень», но это была конечно же звуковая галлюцинация».

Дальше я читать не смог. Мисс Фиберти рыдала от смеха.

– Это ж надо написать такое… такой… – У меня было много эпитетов для содержания статьи в «Западном вестнике», но все они были совершенно нецензурными.

– А что ты хотел, Томас? Не каждый день черный маг останавливает призрачные рати!

– Какой, к Шороху, посох?! У меня была трость, трость!!! И я думал, что мне придется ею собак лупить.

– Трость и посох – довольно схожие предметы. Такие продолговатые…

– А сума? Откуда взялась сума?!

– Волшебная. – Мисс Фиберти снова захихикала.

– Но ведь это же будут читать маги! Черные! А меня тут выставили полным идиотом!!!

– Не волнуйся, там ведь нет твоего имени. И ты подумай, что скажут после этого про агентов службы очистки!

Я представил, как суровые боевые маги из руководства службы читают этот бред… И ржал как конь минут десять, не в силах остановиться.

Хотя на прошлой неделе ситуация не выглядела такой уж смешной.

Началось все по – дурацки: намеченный на карте маршрут никак не сходился с тем, что имелось на местности. Одна из выбранных дорог попросту не существовала, другая упиралась в разрушенный мост, встречных путников не было, короче, налицо были все атрибуты нехорошего места. Памятуя о том, как кончают жизнь слишком смелые путешественники, я не стал пытаться преодолеть заросшую гнилым лесом низину по прямой и, сделав огромный крюк, подобрался к цели своей поездки с диаметрально противоположной стороны. Благодаря мощному мотору и новой резине я был на месте задолго до наступления темноты, а почему у моего мотоцикла всегда горит фара, вы уже знаете.

Так вот, еду я ближе к вечеру (но было еще достаточно светло) по разбитому проселку, вижу на холме описанный в заявке дом и радуюсь, что ночевать в поле не придется. И вдруг на дорогу выскакивает какой – то пацан. Мотоцикл – не лимузин, на нем можно разминуться с пешеходом даже на очень узкой дороге, хотя удовольствие от этого ниже среднего. Останавливаюсь, считаю до десяти. А если бы его щитами задело?! Рассекатели по полметра выступают за профиль, а бьют не намного мягче, чем корпус. Подумав, решил, что парня выслали меня встречать, и спрашиваю:

– Черного мага вызывали?

Потом гляжу, а пацан весь белый, трясется, рубашка и штаны в клочья, спереди и сзади пятна крови. Причем такое впечатление, что одежду рвали зубами. Смотрит это недоразумение на меня и лепечет:

– Мертвые, они все мертвые!

Ну, думаю, ребята доигрались – проклятие кого – то долбануло. Это у меня уже не первый случай был, жмуриков я видел, обидно, но ничего не поделаешь. Беру свой саквояж и трость на всякий случай – в больших поместьях всегда есть собаки. Дергаю завязку, превращающую куртку в плащ – чисто армейский прибамбас.

– Ну, показывай, – говорю парню совершенно спокойно.

Помнится, даже успел очищающее заклинание к себе применить: хозяин поместья – человек столичный, с амбициями, к такому в грязных тряпках не попрешь.

А с чего мне было нервничать? Я же не знал, что мертвяки режут обитателей поместья уже три поколения подряд, а накануне сюда приехал чистильщик и перебудил всю нежить! Иду я, значит, к дому, и тут мне навстречу выходят трое гулей. Нормальные такие, полностью созревшие монстры, истекающие зеленым соком, на голову выше любого человека, с когтями и клыками такого размера, какого ни у одного живого существа не бывает в принципе. Причем движутся они, несмотря на дневное время, оч – чень быстро, а у меня ни пентаграмма не начерчена, ни огнемета под рукою нет.

Оперативным проклятиям студентов учат только на пятом курсе, в самом конце учебы, на четвертом мы тренировались всего лишь призывать и удерживать базовый знак, но смертельная угроза фантастически ускоряет процесс обучения. Как должно выглядеть боевое проклятие, с точки зрения стороннего наблюдателя, мне было известно по случаю в Тюремной бухте. Шалея от ужаса, я выдавил из себя какую – то дрожащую форму, смял ее в подобие Теневого Серпа и с воплем: «Хишу хару!» – швырнул в гулей.

Естественно, мое заклятие нежитей не испепелило, но хотя бы задержало: в тех местах, где обрывки плетения коснулись монстров, их тела порвало на длинные шевелящиеся лоскуты, похожие на щупальца. Не то чтобы это причинило гулям вред, скорее озадачило. Пока они пытались решить, собрать себя в целое или оставить как есть, я подхватил пацана под мышку (он все это время прятался за моей спиной) и дал деру.

Хорошую физическую подготовку дают магам в Редстонском университете!

Я забежал за какой – то сарай и вспомнил, что гули преследуют только видимый объект, поскольку удерживать образ в памяти они неспособны. Останавливаюсь перевести дух и понимаю, что не все учел: гулей, оказывается, было не трое, а четверо, причем четвертый – восставший труп собаки.

Довольно свежий. Стоит и смотрит.

При жизни это был большой остроухий пес, каких любят держать фермеры долины. Вторжение неживого уже изменило его: кости и мышцы вытянулись, кожа натянулась и местами лопнула, зубы выпирали наружу. Естественно, потустороннее нечто, оживившее пса, не хотело его изуродовать, оно просто не знало, не могло знать, каким должно быть по – настоящему живое существо. Но времени после смерти прошло мало, и отклонения были еще не так сильны. По прихоти потусторонних сил волна псевдожизни коснулась не только тела, но и мозга животного (а это происходит не всегда) – существо сохранило движения и повадки собаки, даже хвостом слегка помахивало. Должно быть, при жизни этот пес и котенка не обидел. Сейчас его начинал донимать голод, потребность рвать и поглощать живую плоть, но он привык принимать пищу из рук людей и еще не настолько обезумел, чтобы на них охотиться.

Он ждал, что я его накормлю.

У меня было два варианта. Я мог размозжить его голову своей тростью и жить дальше, навсегда запомнив взгляд обманутого пса, который даже мертвый оставался преданным людям. Или я мог завершить процесс, исправить допущенные потусторонними силами ошибки, превратив его в настоящего зомби, который не будет нуждаться в крови и плоти, только в регулярном обновлении реанимирующих заклятий. Если кто – нибудь застанет меня за подобным, меня сожгут. И хорошо, если сначала повесят.

Плохо быть черным магом, выросшим среди белых.

Я подозвал пса тихим свистом, позволил ему обнюхать свою ладонь, положил руку на спину. Закончить превращение оказалось неожиданно легко: жизненные меридианы еще не остыли в его теле, достаточно было повести заклятие поверх них. Произведенные мною действия псу понравились: он завилял хвостом и попытался лизнуть меня в лицо.

Итак, на повестке дня оставались трое гулей, но с ними такой фокус не получился бы – они преобразились давно и навсегда. Я повернулся к пацану, наблюдавшему за моими действиями с напряженным интересом. Он был настолько измучен страхом, что убегать еще и от меня не мог.

– Соберись, парень! Мне надо знать, что произошло, или нас тут сожрут.

Опыт общения с отчимом и братишкой – белым помог мне выяснить все, не опускаясь до избиения несчастного ребенка. Все было хуже некуда: его родители купили поместье полгода назад, после того как с прежними хозяевами произошло что – то нехорошее, и почти сразу подали заявку в местную службу очистки, но скоты чистильщики поставили их в очередь, не удосужившись даже выяснить, в чем причина жалобы. Две недели назад представитель «Тотарс Энерджик» должен был приехать к ним, чтобы обсудить возможность проведения в поместье электричества, но так и не появился, а компания заявила о его исчезновении. Полицейские особого энтузиазма в поисках не проявили, от них новые хозяева усадьбы и узнали, что люди пропадают в этих местах регулярно на протяжении уже ста лет. Терпение отца семейства лопнуло, он позвонил мне.

Мы договорились встретиться сегодня, а вчера в поместье явился долгожданный чистильщик с командой помощников и полицейских. Не знаю, чего добивалась эта пародия на черный десант, возможно, они решили, что беднягу коммивояжера убил либо кто – то из своих, либо бродяга или фермер. Не удосужившись эвакуировать проживающую в поместье семью, эти психи толпой ломанулись в тот лес, который я объехал по большому кругу. Все, кроме двоих патрульных, наотрез отказались участвовать в самоубийственном мероприятии. Только благодаря этой парочке в поместье вообще остался кто – то живой: когда из леса повалили мертвяки, старые и новые, отважные сельские парни встретили их шквальным огнем.

Но трех столетних монстров пули, причем любые, остановить не могли. Против таких существ действенна только черная магия, а старший чистильщик вернулся из леса уже в виде нежити. По – хорошему надо было закинуть мальчишку на мотоцикл и валить отсюда, но, по словам ребенка, его семья все еще пряталась в доме, вместе с теми отчаянными полицейскими и помощником чистильщика, который в лес не пошел. Когда солнце опустится за горизонт, мертвецы станут сильнее и решительнее, они не такие уж глупые, просто разум, отмеченный печатью потустороннего, проявляет себя прихотливо и непредсказуемо. Жизни людей зависели от того, смогу ли я разрешить ситуацию до наступления темноты.

Пес – зомби заскулил и потерся о мое колено.

– А теперь, парень, мне нужна твоя помощь. Ты хорошо знаешь окрестности?

Он кивнул.

– Есть поблизости ровное место, приблизительно как площадка для крокета?

Пацан подумал и отрицательно покачал головой.

– Ну хотя бы что – то ровное? Мне нужно начертить пентаграмму.

Мальчишка кивнул и повел меня в обход дома. Пес – зомби исчез в кустах, но за него я не волновался. Ровным местом оказался заросший бурьяном скотный двор. Без сложной предварительной подготовки я мог использовать только пятачок три на три метра, о том, чтобы запечатать всех трех гулей одновременно, можно было забыть.

– Скажи, а спирт тут есть?

Топливное масло плохо подходило для кремации, а вот спирт – самое то. Мальчик указал в сторону дома.

– Отлично. Теперь забирайся на дерево и смотри в оба! Если что – нибудь зашевелится, стучи, свисти, ори.

Я подсадил его на нижний сук. Теперь хотя бы один из нас был в безопасности.

Начертить пентаграмму оказалось несложно, но зажигать черную свечу я не стал: прежде чем начинать, мне нужно было заиметь два – три различных вида оружия. На подъездной дорожке у дома обнаружились бричка без лошади и армейский грузовик с брезентовым верхом, должно быть, на них в поместье прибыла команда чистильщика. В кабине грузовика неподвижно сидел один из свежих гулей. Я осторожно забрался в кузов. Не может быть, чтобы у них с собой не было совсем никакого оружия! Мне удалось найти ракетницу – устройство экзотичное и комичное, рассчитанное как раз на тот случай, если магу сопровождения дали по балде, и упаковку осветительных ракет к ней. Еще имелась запасная канистра с маслом, все остальное полицейские унесли с собой. Ракетницу я взял, а масло потихоньку расплескал по всей машине – пропитанная топливом ткань превращалась в отличный фитиль. С одной ракетницей начинать бой против трех столетних гулей было как – то стремно, пришлось обойти дом по периметру в надежде найти что – то еще. На мое счастье, купленный хозяевами бочонок спирта слегка протекал, и мне удалось отыскать его в сарае по запаху – на улице смеркалось, времени до заката оставалось всего ничего. Я сделал три ходки, наполняя спиртом большие ведра и расставляя их вдоль дорожки, ведущей на скотный двор. Потом зарядил ракетницу, прочитал молитву и шмальнул ракетой по грузовику.

Свежий гуль, еще не вполне освоившийся в роли нежити, запаниковал и забыл, как открывается дверь кабины. Горел он долго и кричал почти как человек.

Трое матерых гулей появились стремительно. Если бы я не напрягал все чувства, мне не удалось бы от них убежать. Окатить самого шустрого мертвеца спиртом удалось только со второго раза. Уже вбегая на скотный двор, я сумел подпалить его из ракетницы. Загорелся он неожиданно хорошо, горел ярко и с фонтанами искр, что было очень кстати, поскольку в темноте я мог промахнуться мимо собственной пентаграммы. Дальше следовало действовать очень четко: третий гуль отставал от второго совсем не намного. Я запалил черную свечу и встал так, чтобы пентаграмма была между мной и монстрами, гуль попер напрямую через знак.

– Дангемахарус!

Ловушка захлопнулась. Плотный столб огня заполнил пентаграмму. Когда пламя опало, чудовище исчезло без следа. И черная свеча – тоже. Она выгорела разом, теперь пентаграмма стала совершенно бесполезной. Последний гуль остался целехонек: он был слишком далеко и пламя его не коснулось. Я развернулся и помчался к дереву (больше противопоставить нежитю мне было нечего), заранее понимая, что не добегу.

Положение спас пес – зомби, с утробным рычанием вцепившийся в филейную часть покойника. Вот и не верь после этого в добрые дела! Мы сидели на дереве вдвоем с пацаном и смотрели, как пес треплет мертвеца, эти двое друг друга стоили. Я напряженно думал, что делать: солнце почти село, а выяснять, на что эта нежить способна ночью, мне совершенно не хотелось.

– Вы ведь спасете маму? – осторожно спросил мальчик.

– Конечно! – привычно соврал я. – Дай только Макс его немного измотает.

Пес – зомби азартно напрыгивал на гуля.

– Макс? – с сомнением повторил мальчик. – Вообще – то его зовут Арчи.

– Мне неприятно тебе это говорить, малыш, но твой Арчи умер. Теперь он Макс. И если Макса кто – нибудь увидит, чистильщики меня убьют.

– Почему?! – не понял мальчик.

– А почему они позволили умереть всем этим людям? – резонно поинтересовался я. – Потому что не умеют контролировать потустороннюю силу! Уничтожать ее еще как – то могут, а контролировать – нет.

– А вы?

Сказать ему, что я делаю это впервые в жизни?

– А как же! Перед тобой самый могущественный некромант Ингерники! Тайное знание передается в нашей семье от отца к сыну уже тысячу лет. Естественно, мы используем его только для защиты людей от нежити.

Я задумался. Жизненно важно было увести отсюда пса – зомби – он служил доказательством моего преступления, никто не должен был его увидеть. Желательно было также уговорить мальчишку, чтобы он молчал.

– Послушай, давай договоримся. Отдай Макса мне! Я буду о нем очень хорошо заботиться. У него настоящий талант к охоте на гулей, обидно зарывать его в землю!

Парнишка колебался.

– Для того чтобы жить, ему постоянно надо подпитываться черной магией, а в ваших краях ее почти нет. Без некротического ритуала он проживет только до полнолуния.

Положение светил тут не имело значения, но звучала фраза хорошо.

– Ладно, – решился пацан, – я скажу ему, чтобы он шел с вами.

– Спасибо, парень! Вот увидишь, он станет героем.

Это если мы до рассвета доживем. Пока перспективы были смутные.

Нежити дрались в дальнем конце двора, у полуразвалившейся конюшни. Пес успешно ограничивал мобильность гуля, и это давало мне пространство для маневра. У меня оставалось еще одно ведро спирта и ракетница, валявшаяся где – то среди бурьяна. Я выждал, когда гуль повернется к дереву спиной, и улыбнулся мальчику: