Текст книги "Отдельные люди (СИ)"

Автор книги: Ирина Чекалова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

Глава 19

Машина остановилась у главного входа в новую больницу. Вокруг уже собирались люди и пресса.

Я глубоко вздохнула, пытаясь успокоить нервы, все что мне нужно – это натянуть вежливую улыбку и выйти.

Робот открыл дверь и протянул мне свою серебряную руку, я ухватилась за нее и несколько секунд спустя оказалась на улице.

До наступления сентября оставалось еще несколько дней, но уже чувствовалась холодное дыхание осени. Температура с каждым днем падала все ниже, а небо заволокли тяжелые свинцовые тучи.

Я поежилась и застегнула пуговицы своего красного пальто до самого горла.

– Во сколько вас забрать, мисс? – я перевела взгляд на своего железного водителя. Надежный, вежливый, не живой. Лучшая компания за последнюю неделю.

– Я не знаю 506, будь недалеко, Джилл сообщит, когда я соберусь домой.

– Слушаюсь, мисс.

Я кивнула и, поднявшись по ступенькам, вошла внутрь больницы. Приемная была просторной, за стойками уже сидели роботы, ожидая своих первых посетителей.

Через несколько часов больница будет официально открыта.

Я хоть и не хотела видеть мэра, должна была приехать. Ради тех людей, которые действительно нуждаются в помощи.

– Анна! – я услышала голос Михаила Семеновича. – Я рад что ты пришла.

Я обернулась, надев на себя маску безразличия.

– Я обещала.

Он кивнул, подходя ближе ко мне.

– Тебя не было на похоронах. Как ты? Мы волновались.

– Мы? – я хмыкнула. – Я не смогла приехать. И я не буду извиняться за это.

– Я понимаю, Саша рассказал мне все, – меня передернуло. – Максим совершил много ошибок, и то как он поступал с тобой... Мне понятно почему тебе не захотелось приезжать. Мне жаль только, что ты не рассказала мне о нем сразу.

– А вы бы мне поверили? – во мне начала подниматься злость. – У меня не было доказательств! А потом он угрожал мне и Маше! Если хотите кого-то винить, вините Гро... Александра. Он мог бы рассказать.

– Саша не особенно доверяет мне, – мэр пожал плечами.

– Да он вообще никому не доверяет, – фыркнула я.

Я услышала звук стучащих каблуков об мраморный пол, а сразу за ним звонкий голос сестры.

– Sis,привет! Мэр Александров,– она остановилась рядом со мной.

Маша была одета в светло-голубое пальто с круглым вырезом, черные туфли на высоком каблуке делали ее выше меня ростом.

– Привет, детка. Я не знала, что ты будешь тут.

Сестра ухмыльнулась.

– Потому что ты не говорила со мной с прошлого воскресенья.

Я почувствовала укол вины. Я действительно не говорила с ней дольше двух минут. Всю прошлую неделю я работала. Уходила рано и приходила ближе к полуночи, стараясь спастись от терзающих меня мыслей.

– Я позвал ее, – сказал Михаил Семенович. – Ты не отвечала на звонки, и я не был уверен, что ты появишься.

– Много работы, – сухо ответила я. – Мы заканчиваем с чипом, тесты начнутся сразу после возвращения отца.

Мэр бросил на меня быстрый взгляд, по которому было понятно, что он не на секунду не поверил в это. Но мне было плевать. Я просто не хотела говорить ни с кем из Александровых.

– Девочки, я поговорю с организаторами и вернусь к вам. Начнем минут через пятнадцать.

Мы с Машей кивнули, и мэр ушел.

Я повернулась к сестре и уже было открыла рот что бы сказать что-нибудь, но ее выражение лица заставило меня остановиться.

Вежливая улыбка спала с ее губ, и теперь, я ясно видела ее чуть красные глаза, как будто бы она недавно плакала.

– Что случилось?

Маша моргнула посмотрев на меня.

– Все нормально.

– Нет, – я покачала головой. – Ты можешь думать, что я выпала из твоей жизни на эту неделю, но это не так. Я все прекрасно вижу. Ты приехала в воскресенье, и с тех пор не ночевала вне дома. И сейчас ты расстроена, ты плакала. Так что скажи мне, что случилось. Вы поругались? Он обидел тебя?

– Нет, – выдохнула сестра. – Мы не ругались. Он ничего не делал. Это я...

– Ты что...?

– Я сняла свои розовые очки, – нахмурившись сказала она. – Через несколько дней я снова начинаю учиться, три дня в неделю после учебы у меня будет практика в компании. Вернется отец... Я не смогу сказать ему. Я не смогу уходить из дома. У нас нет будущего! Понимаешь?

– О... Переживаешь из-за приезда отца?

– Если он узнает... Ты ведь знаешь, как он ненавидит отдельных!

Я кивнула. Знаю. Когда я сказала ему об открытии салона и о том, кто будет там работать, он орал на меня минут сорок, а потом не разговаривал неделю. Не сложно представить, что будет, если рассказать ему об отношениях с отдельным...

– Маша, ты знала об этом в самом начале. Ты пошла на это сознательно. Чего ты испугалась теперь?

– Я боюсь, что не смогу сделать выбор... Между семьей и Стасом. И теперь, когда ты и Гром... ты не будешь приходить... И я не хочу потерять тебя.

Я вздохнула и обняла ее.

– Ты никогда не потеряешь меня, детка. Я всегда на твоей стороне. Я уже думала над тем как нам поступить, я приняла решение. Я куплю квартиру, мы переедем... Придумаем что сказать отцу, и ты сможешь уходить, когда захочешь или... приглашать кого угодно. – Я гладила ее по светлым волосам. – Пожалуйста не плачь, я сделаю для тебя все. Ты же знаешь.

Маша отстранилась, плотно сжав губы, загоняя обратно непрошенные слезы.

– Я говорила, что люблю тебя?

– Так же, как и я тебя.

***

– Для нас с сестрой честь присутствовать на таком замечательном событии как это. И мы хотим отдельно поблагодарить мэра за возможность обратиться ко всем Вам! – я сделала глубокий вздох, пробежавшись взглядом по толпе людей. Мы: я, Маша и Михаил Семенович – стояли на крыльце больницы перед собравшимися людьми и прессой. Элита Москвы, играющая свои роли, и отдельные за их спинами, даже сейчас отделённые от нас полуметровым ограждением. – Нас ждут изменения, начало уже положено. Я призываю вас продолжать! Деньги, которыми вы с легкостью можете поделиться, пойдут на обустройство жизни людей к которым мы долгое время относились ненадлежащим образом.

Я перевела взгляд на Машу, и она, кивнув, шагнула к своему микрофону.

– Фонд помощи "Отдельным людям" мы посвящаем нашей маме, Софии Власовой. В память о ее силе, самоотверженности, и добром сердце,– сказала сестра, слегка дрожащим от волнения голосом. – И я искренне надеюсь, что вы поможете нам в этой благородной миссии...

– В тебе нет благородства, Власова! – в следующую секунду после этого выкрика, я услышала знакомый свист.

Выстрел.

Маша вскрикнула и рухнула на мраморное покрытие крыльца.

Сердце колотилось с бешенной скоростью отдавая в виски.

– Нет! – заверещала я, упав на колени рядом с сестрой. Ее голубое пальто стремительно краснело. – Маша! Маша!

– Все хорошо, – прохрипела она. – Задето плечо... Я не умру, не паникуй.

– Врача! – заорала я. – Машенька, – слезы покатились из глаз, и я положила ее голову на свои колени.

Роботы окружили нас подняв щит, я слышала, как мэр отдает какие-то приказы, но не могла сосредоточится на словах.

Я перебирала светлые кудри сестренки, и смотрела на ее побледневшее лицо, сквозь пелену слез.

– Аня, – Маша сжала мою руку. – Дыши глубже. – Она поморщилась и тихо застонала. – Ты была ранена хуже, помнишь?

– Плевать на меня, – всхлипнула я.

Рядом с нами на корточки присел мэр.

– Люди Авдеева. – сказал он шепотом. – Те что сбежали. Их взяли.

– Сволочи!

– Мисс, отойдите! – я подняла глаза и увидела перед собой врача, женщину лет сорока в новеньком белом халате. – Носилки уже здесь, палата готова.

Я вцепилась в руку Маши еще крепче не в силах отпустить.

– Мы поможем ей, Анна Викторовна, всего час и она будет полностью здорова. Прошу вас...Ей нужна помощь.

– Я понимаю, – выдохнула я, сморгнув слезы.

– Аня, давай вставай..., – мэр обхватил меня за плечи и помог встать.

Машу поднял робот-санитар и уложил на зависшие в воздухи носилки.

Врач коснулась их пальцами и они медленно поплыли внутрь больницы. Я на ватных ногах побрела вслед за ними. В палату меня не пустили, поэтому я рухнула в кресло рядом. Меня трясло.

Все это моя вина.

Если бы я не пошла за Максимом в то утро, то ничего бы из этого не случилось.

Ничего из того что случилось в это чертово лето.

Никто бы не стрелял в мою маленькую сестренку.

– Она будет в порядке, – до меня донеся голос мэра. – Врачи говорят, что она восстановится за час. Да, Саша. Аня? Не уверен...

Михаил Семенович дотронулся до моего плеча, я подняла на него глаза.

– Хочешь с ним поговорить? – мягко спросил он.

– Нет! – прошипела я, резко вскочив на ноги. – Я буду с сестрой.

– Ты не можешь туда пойти...

– Не говорите, что я чего-то не могу! Никогда.

***

Маша спала, а я сидела в кресле рядом с ней. Час уже прошел, и рана затянулась, но она еще не проснулась.

С тех пор как я в последний раз видела ее в больнице, семь лет назад, она сильно изменилась. Стала взрослее, и самостоятельнее, научилась мне врать и спорить со мной. Но, так или иначе, она все еще была моей младшей сестрой. И я чувствовала себя виноватой, это в меня они должны были стрелять.

Машин телефон зазвонил на тумбочке, и она тут же проснулась. Я бросила взгляд на экран, звонил Стас, и протянула ей прибор, но она покачала головой.

– Не хочу...

Я нахмурилась.

– Почему?

– Я...позже перезвоню... Можешь сказать, что я сплю?

– Ладно, – я вздохнула и приняла вызов. – Стас, это Аня.

– Аня, – выдохнул он, – как Маша?

– Все будет хорошо, но она еще спит. Я скажу, что ты звонил, и она перезвонит как сможет.

– Спасибо, -голос Валета чуть дрожал, и я чувствовала его волнение. В том, что он ее любит, сомнений не было. – А ты как?

– Нормально.

– Злишься на него сильно?

– Это не имеет значения сейчас. Я скажу Маше, что ты звонил.

– Ладно, пока. Я надеюсь, мы скоро увидимся.

– Пока, – я положила телефон обратно на тумбочку. – Так...Что все-таки происходит?

– Ничего, просто не хочу говорить с ним тут, – она села и откинула одеяло. – Поехали домой.

Я поднялась на ноги и вздохнула.

– Пойду найду врача, чтобы оформить выписку...

– Спасибо.

Глава 20

Я вышла из своей комнаты и тут же увидела Машу, выходящую из своей. Мы обе были в платьях и туфлях, не смотря на то, что ужин будет дома. Отец считал, что спускаться в столовую в домашней одежде, это признак дурного тона, носить простые вещи мы могли только находясь в своем крыле.

Маша ухмыльнулась посмотрев на меня.

– Вот и закончилась наша свобода.

– Это ненадолго. Я уже начала подыскивать нам квартиру.

Сестра кивнула, ее глаза снова были красные.

– Стой, – я взяла ее за руку, и она замерла на ступеньках. – Хватит. Я устала. Скажи мне, что происходит. Прошла еще неделя и ты так и не ходила туда. Не говори мне, что это из-за отца, он вернулся только сегодня утром. И не говори мне, что ничего не случилось!

– Ничего не случилось.

– Мария! Не заставляй меня снова взламывать твою переписку.

– Я ее удаляю, – вздохнув сказала Маша.

– Я тебя знаю, если бы ничего не произошло, ты бы все две недели там проторчала безвылазно, и ты бы вынудила меня прийти за тобой!

– Давай поговорим после ужина, я все расскажу, обещаю...

– Хорошо, – сдалась я.

Я покачала головой, и мы продолжили спускаться.

Стол уже был накрыт: еду привезли из ресторана, а с сервировкой легко справились роботы.

Увидев шелковую скатерть кремового цвета, корзину с цветами в центре стола, серебряные приборы, я невольно затосковала по простым ужинам дома у мальчишек. Где еду готовили мы сами, и можно было не одеваться как на праздник.

Маша бросила на меня тоскливый взгляд, очевидно думая о том же.

Это лето нас изменило. Раньше мне не пришло бы в голову, что это неправильно.

– Девочки, не стойте на проходе, – раздался голос папы сзади нас, я заметила, что Маша вздрогнула.

Мы сели на свои места, папа во главе стола, и мы по обе стороны от него.

За лето он почти не изменился, разве что седых волос в висках стало чуть больше.

– Итак, – сделав глоток красного вина сказал отец. – Во-первых, сочувствую вам, знаю с Максимом вы дружили с детства, особенно ты Аня, да?

– Да, – я кивнула. – Спасибо.

– Во-вторых, я запрещаю вам участвовать в проектах мэра. Произошедшее недопустимо.

– Мог бы и позвонить, – фыркнула Маша.

– Мне доложили, что ты в порядке, дорогая.

– И тебе этого достаточно? Доклада? Ох!

Отец вздохнул.

– Не веди себя как капризный ребенок Маша, ты знаешь, я был занят.

Мои брови дернулись вверх, и я чуть было не рассмеялась. В этом весь Виктор Власов – работа важнее, чем семья. Не нашел даже минуты, чтобы позвонить дочери.

За все время, что его не было, я говорила с ним от силы три раза, и то по рабочим вопросам.

Маша покачала головой и опустила глаза на тарелку. Она знала, что продолжать эту тему нет смысла.

– Дальше, – отрезая кусок от стейка продолжил отец. – Мы планируем презентацию в следующую среду, вы должны быть, ничего не планируйте на этот день.

– Что за презентация? – спросила я. Разговоры о работе давались мне легко, и я надеялась сбавить напряжение, повисшее между нами.

– Презентация сыворотки, которую начнут вводить в ближайшее время, она заблокирует возможность естественного зачатия. – Сказал отец будничным тоном, как будто говорил что-то совершенно не значительное.

Я же, однако, поперхнулась вином.

– Что? Кому вы хотите ее вводить?

– Всем, – без единой эмоции сказал папа. – Капсула почти готова, теперь женщинам не надо больше мучиться. Вынашивать и рожать...

– Всем? Что это значит, выбора у нас нет? А если я так не хочу? – воскликнула Маша, ударив вилкой о стол.

– Правила одинаковые для всех Мария. Это решение Совета, хочешь ты или нет, ты обязана подчиниться.

– Но почему? – нахмурившись спросила я.

– Потому что, так мы решим проблему отдельных. Они перестанут размножаться, а значит скоро их не станет. Нет людей – нет проблемы.

– Это геноцид! – возмущено воскликнула я.

– Это решение, принятое Советом, а значит преступления как такого нет.

– Бред..., – пробормотала Маша. – Я не собираюсь в этом участвовать.

– Я повторяю еще раз, – зашипел отец. – Решение Совета не обсуждается. Вы обе будете первыми, кому мы вколем сыворотку, вас обожает весь мир, вы станете примером.

Маша открыла рот, собираясь возразить, но я пнула ее ногой.

– Хорошо, что с теми, кто уже ждет ребенка? – спросила я.

– У тех, у кого меньше трех месяцев случится выкидыш. Остальных мы, конечно, трогать не будем, не такие уж мы и монстры, как вам показалось.

– Ты вообще в своем уме? – Маша вскочила на ноги. – У людей должен быть выбор! Я отказываюсь от этого безумия. И плевать я хотела на тебя и твой долбанный Совет!

Сестра развернулась и вышла из столовой.

В моей голове щелкнуло, и я уронила нож. Он со звоном ударился о пол.

Твою мать! Как это могло произойти? Но другого объяснения ее поведению у меня нет... Она беременна.

– Я поговорю с ней, – сказала я, поднимаясь на ноги.

Отец кивнул и продолжил ужин.

Минуту спустя, я уже ворвалась в ее комнату. Маша сидела на полу у кровати и рыдала. Я закрыла за собой дверь и села рядом с ней.

– Надо было сказать, – я погладила ее по руке.

– Ты бы меня убила, – всхлипнула она.

– Да, -кивнула я. – Я бы наорала на тебя. Как это вышло Маша? В наше-то время? Тебе нужно было пить таблетку, всего раз в месяц!

Она подняла на меня испуганные глаза полные слез.

– Я забыла, у меня просто вылетело из головы. Столько всего происходило...

– Теперь происходит еще больше,– заметила я. -Поэтому ты не ходишь туда? Он не знает.

– Не знает, – выдохнула она. – Но теперь...это не имеет значения... Как сказал отец:"нет человека – нет проблемы", нет ребенка... нет... – из ее горла вырвались рыдания, и она уткнулась лицом в колени.

– Дорогая, – я погладила ее по спине. – Ответь мне на один вопрос: ты хочешь ребенка или нет?

Она резко вскинула голову.

– У меня нет выбора!

– Выбор есть всегда. Да или нет?

Она, наверное, минуту смотрела в одну точку не моргая, потом вздохнула и усмехнулась.

– Да. Разве я могу не хотеть? Это же ребенок от мужчины, которого я люблю, и это...,– она положила ладони на живот, – это чудо.

Я и не сомневалась.

– Тогда, вставай, собери какие-нибудь вещи и как только отец запрется у себя в кабинете, мы уйдем.

– Куда? – ошарашено спросила сестра.

– К будущему папаше, куда еще! Во-первых, ему надо рассказать, а во-вторых, побудешь там, пока я решу, что дальше делать. У них тебя не найдут...никогда...,– я поднялась на ноги. – Я переоденусь и вернусь.

– Что если... он не захочет? Или испугается? Ты знаешь, мы вместе три месяца и ему едва исполнилось двадцать... Такие новости и взрослых мужчин пугают.

– Ну, я не так хорошо знаю Стаса, но уверена, даже если он и испугается, он никогда не бросит тебя в такой ситуации.

***

Мы вышли из лифта в начале десятого часа вечера. Я была уверена, что отец не заметит нашего исчезновения, потому что он никогда не заходит пожелать спокойной ночи, тем более когда злится на нас.

Маша позвонила в дверь и бросила на меня полный тревоги взгляд.

– Может еще не поздно сбежать?

– Поздно, – вздохнув сказала я. Дверь, однако, никто не открыл.

– Их нет? – Маша нахмурилась. – Но уже девять...

– Они могут быть у Андрея или... – я подняла глаза на лестницу, ведущую на крышу. Замка не было. – Там..., – я указала на люк.

– Ты же не предлагаешь...? – испугано спросила сестра

– Ага, предлагаю,– проигнорировав вздох Маши, я начала подниматься наверх и толкнула тяжелую дверь люка.

Холодный ветер ударил мне в лицо, стоило мне выбраться на крышу.

– Эй, кто там? – услышала я голос Грома.

– Аня, -ответила я и протянула руку сестре, помогая ей подняться, – и Маша.

Последнее, о чем я думала – это встреча с ним. И теперь он стоял прямо предо мной и смотрел на меня с таким холодным безразличием, от которого у меня сжалось сердце.

– Малышка..., – выдохнул Стас и обнял свою девушку. – Господи, как же я скучал по тебе!

– Я скучала тоже, – вздохнув сказала она. – Прости, что я не приходила.

– Ничего, – ответил Валет, ласково погладив Машу по щеке. – Что-то случилось? Почему ты пришла сегодня? Я думал, у вас ужин с отцом.

– Возникли проблемы, – сказала я.

– О, правда?! – воскликнул Гром, прожигая меня взглядом. – То есть, по-твоему, можно не отвечать на звонки и сообщения две недели, и прибегать сюда, как только тебе что-то надо? Знаешь, что, если тебе нужна помощь, иди и найди кого-то другого!

– Не смей с ней так разговаривать! – рявкнула Маша, я вздрогнула от неожиданности. – Помощь нужна мне, и мы пришли не к тебе! А к Стасу!

– Ого, вау! – удивлено протянул Гром. – Случилось что-то серьезное, да? – он посмотрел на меня прищурившись.

Я закатила глаза.

– А когда у нас было по-другому?

– Так что случилось, малышка? – ласково спросил Валет.

– Э..., – Маша отошла от Стаса на несколько шагов и запустила пальцы в свои волосы. – Я допустила ошибку и теперь... Фуф,– она выдохнула, выпрямила спину и посмотрела Валету прямо в глаза. – Я беременна.

Около минуты они смотрели друг другу в глаза и молчали, но первым тишину нарушил Гром.

– Ты ведь не собираешься рожать? Тебе восемнадцать, тебе учиться надо, ты всю жизнь себе испоганишь!

Валет чуть нахмурившись перевел взгляд на друга.

– Не надо брат, не сравнивай ее со своей мамой. Я знаю, что ты думаешь об этом. Но ситуация абсолютно другая, – Стас подошел к Маше и взял ее за руки. – Давно ты знаешь? Поэтому не приходила?

– Через день, после того как мы вернулись из Питера...,– выдохнула сестра. – Я не знала, как сказать. Мы три месяца знакомы, и я не думала, что ты, да и я сама, готовы к этому.

Стас улыбнулся.

– Малышка, у нас есть время что бы подготовиться, и я не знаю как ты, но лично я собираюсь стать лучшим родителем для нашего ребенка.

– О, это была даже не проблема..., – пробормотала я, но они уже целовались и явно меня не слышали.

– Отец? – спросил Гром со вздохом.

– Во-первых, он будет вне себя, когда узнает, – сказала я. – А во-вторых, это сыворотка, разработанная Global. Боюсь, что он воспользуется ей, поэтому мне надо, нам надо, чтобы Маша осталась у вас, пока я попробую убедить отца.

– Стоп, – Валет непонимающе посмотрел на меня, не выпуская Машу из объятий.– Что еще за сыворотка?

– Это долгая история... мы можем пойти домой? Тут ужасно холодно.

Возражать против этого никто не стал, и вскоре мы уже разместились на кухне.

– Ты можешь объяснить им все? – спросила Маша, положив голову на плечо Стаса, они сидели в кресле. – У меня нет сил.

– Да, – я вздохнула, обхватив чашку горячего чая ладонями. – Сегодня за ужином отец рассказал нам о планах Совета. Они хотят исключить естественные роды, без возможных вариантов. И для этого была разработана сыворотка, которая будет работать как пожизненное противозачаточное. Папа хочет, чтобы мы с Машей приняли участие в презентации в среду. Сыворотка спровоцирует выкидыш.

– Что? Нет! – воскликнул Стас.

– Отец может заставить меня, тем более если узнает от кого я беременна. Извини, но отдельных он за людей не считает.

– Да ничего, я догадывался, – Стас поцеловал ее в висок и чуть улыбнулся. – Так какой план?

– Я собираюсь вернуться домой, поговорить с отцом. Объяснить ему все.

– В этом нет смысла, – сказал Гром, стоявший у окна. – Власов слушать тебя не станет, он ненавидит нас. Он скорее откажется от вас обоих, чем примет этого ребенка.

– Он наш отец в первую очередь, а не монстр! Ты не знаешь его! – воскликнула я с обидой -Какой бы он ни был, он нас любит. И я должна попробовать поговорить с ним, прежде чем отрекаться от последнего родителя!

– Если папочка вас так любит, зачем прятать Машу? – язвительно спросил Гром.

– Его любовь может проявиться совершенно неожиданным образом, он может вколоть ей сыворотку, с уверенностью что спасает ее, – холодно ответила я.

– Или себя, -добавил Стас. – Ты уж извини, но папаша ваш ничего хорошего для нас не сделал, и, если бы не мэр, мы бы давно загнулись.

Меня передернуло.

– Каждый ребенок любит своих родителей..., – прошептала я. – Я иду домой.

Маша тут же вскинула голову.

– Уже?

– Пора, детка. Посмотри, у тебя глаза слипаются, и мне тоже требуется отдых, – сказала я, поднимаясь на ноги. – Я зайду завтра, обещаю.

Маша тоже встала и секунду спустя, обняла меня.

– Люблю тебя.

– И я тебя.

– Я провожу, – сказал Гром.

– Я дойду сама, спасибо.

– Уже поздно, и даже не смотря на комендантский час, в нашем районе не безопасно,– настаивал он.

– У меня есть Джилл.

Гром вздохнул, и могу поклясться, что слышала его тихий рык.

– Маша, – Стас обнял ее за талию и потянул на себя. – Пойдем в комнату.

– Что? Зачем, я еще не...

– Малышка, не глупи. Пошли.

– Аа! Ладно, – Маша широко улыбнулась, глядя на меня. – Не будь очень уж вредной, и позвони мне завтра утром, хорошо?

– Обещаю.

Маша и Стас ушли в комнату закрыв за собой дверь. Конечно, я знаю почему – они хотят, чтобы мы поговорили. Так или иначе, нам придется общаться, и мне самой не хочется чтобы меня трясло каждый раз, когда я натыкаюсь на его взгляд.

– Что ж... Давай поговорим, о том, что случилось той ночью,– вздохнув сказал Гром.

– Я устала, и у меня сейчас хватает проблем поважнее, чем твое генеалогическое древо.

– Я не хочу говорить о своей семье, я хочу поговорить о нас.

– Нет никаких нас, – я вышла в коридор, собираясь уйти. – Забудь, вернемся к тому с чего начали.

– О, ну конечно! – он вышел за мной, -Давай, убегай!

– Не кричи, – прошипела я, – Чего ты от меня хочешь?

– Хочу чтобы ты поговорила со мной, и если не хочешь что бы я повышал голос тут, заходи в комнату – он кивнул на дверь. – Давай, решай, или я продолжу тут, плевать.

– Ладно. Пять минут, и я ухожу.

– Окей, – он вошел в комнату.

Я вошла следом за ним, тихонько прикрыв за собой дверь и прижавшись к ней спиной. Комнату освещала только небольшая настольная лампа у кровати.

– Джилл, активируй звукоизоляцию, – не обязательно моей беременной сестре нервничать из-за нас.

Шар разделился на четыре части и разлетелся по четырем углам комнаты, стены на секунду мигнули голубым светом и Джилл сообщила о завершении активации.

– Что, собираешься орать на меня? – скрестив руки на груди, спросил Гром.

– Нет, – я покачала головой. – Я... Ты не понимаешь, почему я ушла, почему не отвечала на звонки и сообщения, так ведь?

– Ты обиделась, потому что я не сказал тебе кто мой отец?

– Мне не важно кто твой отец, пойми ты! Плевать я хотела как тебя зовут, – слезы покатились по щекам, а дыхание стало рваным. – Мне было важно знать, что ты ценишь меня, что я дорога тебе. Но тогда я поняла, что ты так и не научился мне доверять. Что я не знаю о тебе ничего! НИ-ЧЕ-ГО! Понимаешь?! И это причинило мне боль.

– Я никогда не врал тебе, Аня, я познакомился с ним уже после того, как рассказал тебе историю своих родителей. Как оказалась, он даже не знал о моем существовании! – всплеснув руками воскликнул он. – И это мама бросила его. Мы с ним не лучшие друзья, мы только начинаем общаться, -Гром вздохнул. – Мы встретились в тот день, когда ты в первый раз была в этой комнате. Я хотел рассказать тебе, но в начале хотел разобраться в себе. Понять, что я чувствую, и хочу ли я оставить его в своей жизни. Но..., – он ухмыльнулся, – на самом деле, это не я не доверяю тебе. Это ты все это время ждала, когда я предам тебя.

– Ты идиот?!

– По всей видимости да, ты слишком часто говоришь об этом, – Гром нахмурился и так и оставаясь на расстоянии нескольких шагов от меня.

– Я никогда не ждала предательства от тебя. Я всегда была уверена в тебе. Именно поэтому вся эта ситуация так сильно ударила по мне, – Меня колотила дрожь, как от сильного холода, я обхватила себя за плечи, пытаясь хотя бы чуть-чуть унять ее.

Он закрыл глаза на несколько долгих секунд.

– Прости, – он сделал шаг ко мне. – Прости меня, принцесса.

Несколько секунд я была во власти накрывшего меня чувства облегчения, когда его пальцы очертили контур моего подбородка. Я чувствовала его дыхание на моей щеке, и затем его губы коснулись моих.

До этого момента, я не понимала, как сильно я нуждаюсь в нем. В его близости, прикосновениях, запахе.

Его сильные и теплые руки пробежали вниз по моей спине, заставляя расслабиться. Я, наконец, оторвала пальцы от своих плеч, и мои руки обвились во круг его шеи.

Гром перервал поцелуй, упершись лбом в мой лоб.

– Я скучал по тебе, принцесса.

– Я скучала по тебе больше, – я скользнула ладонями по его груди, ощущая жар и упругие мышцы под тонкой тканью майки.

– Прости меня.

– И ты меня, -я вздохнула. – Я должна была дать тебе шанс объяснить.

– Ага, – проведя пальцами по моим ребрам сказал он. – Нам обоим стоит поработать над разговорами, но не сейчас. Ты вроде собиралась уходить куда-то? – спросил он, начав нарочито медленно расстегивать пуговицы на моей лимонно-желтой блузке.

– Домой...

– Точно, – согласился он, целуя мою шею.

Я закрыла глаза и застонала.

– Гром...

– М...?

– Можно мне называть тебя по имени, теперь?

Он отстранился и посмотрел мне в глаза с тревогой и крупицами боли.

– Нет.

– П...Почему?

– Я ненавижу это имя теперь еще больше... После того...,– он поморщился – как ты произнесла его в том переулке. С таким призрением...

– О... Это я, пожалуй, смогу исправить.

Я приподнялась на цыпочки и поцеловала, проведя ногтями по его лопаткам.

– Саша, – выдохнула я в его губы, – Сашенька, мой Сашенька.

Он обнял меня за талию, оторвав от пола, и в следующую секунду опустил на кровать.

Гром завис надо мной, глядя в глаза и ласково провел пальцами по волосам.

– Хорошо, – пробормотал он. – Зови как хочешь, и оставайся со мной, пожалуйста. Твой отец...

– Давай мы не будем об отце сейчас, – рассмеялась я. – Все это сумасшествие может подождать до завтра...

– Может, – согласился он, целуя меня.