Текст книги "Я назову твоим именем сына. Книга 2. Юлия (СИ)"

Автор книги: Ирина Шолохова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц)

– Уберу грязную посуду и накрою стол для чая или кофе, кому что нравится, – она загремела тарелками, собирая их горкой. Покосилась на целующуюся парочку: Дэн и Лерка сидели в кресле, тесно прижавшись, друг к другу, не замечая никого вокруг. Ленка, Верка и Антон извивались посредине комнаты в такт музыке. Глянула на происходящее, на балконе: Серёга всё также сидел на низенькой скамеечке, навалившись спиной на стену и уронив голову на грудь. Влад, сунув руки в карманы джинсов, чуть исподлобья, следил за её действиями. Перехватил её взгляд, мотнул головой, как бы спрашивая: «Что, Юля?»

– Ничего! – громыхнула она посудой, – девчонки! Мне кто-нибудь помогать будет? Давайте быстренько уберём грязную посуду и накроем стол к чаю. Лера! Оторвись от Дэна! Ну, помогайте, кто-нибудь, уже!

– К вашим услугам! – в дверях балконного проёма появилась фигура Серёги, нетвёрдо стоявшего на ногах, – жду ваших указаний! – он приложил ладонь к виску, как бы отдавая честь старшему по званию офицеру.

– Отнеси в кухню! – она сунула ему в руки тарелки. – Мне кто-нибудь помогать будет? – топнула она ногой, – девчонки, я к кому обращаюсь?

– Да подожди ты! Дай дотанцевать! Закончится музыка и поможем! – Ленка перебросила волосы через правое плечо на грудь, так, что пол лица было скрыто.

«Наверное, думает, что так выглядит сексуальнее, – именно сегодня в День четырнадцатилетия Юлька, впервые задумалась о значении этого слова и теперь пыталась найти ему своё собственное определение, – ну, да! Очень сексуально смотрятся волосы, переброшенные на грудь и закрывающие половину лица. А, ещё…, – она внимательно всмотрелась в Ленкин образ, – а ещё она делает такое лицо, что знает какую-то, только ей известную, тайну, и эту тайну любому парню, ну, просто жизненно необходимо, узнать немедленно, сию секунду! А она не скажет! – Юлька фыркнула над своими мыслями, собрала со стола остатки грязной посуды, но не стала убирать, а вышла в прихожую, подошла к зеркалу, перебросила волосы точно также как Ленка. Да! Сексуально! Но не будешь же подражать Ленке! Во-первых, та сразу же взбесится, а во-вторых ей и самой не хочется копировать Ленку. Ну, почему ей самой не пришла в голову эта гениальная мысль. Она привела волосы в исходное состояние, вернулась в комнату, забрала посуду и пошла в кухню. Серёга уже дремал, сидя в кухне на краешке стула и привалившись к стене, услышав Юлькины шаги, проснулся:

– Наконец-то появилась! Я уж заждался!

– Налей воды в чайник! И включи! – отдала короткие распоряжения Юлька, потом подумала и чуть смягчила свой тон, – пожалуйста! – Она быстренько начала мыть посуду – пока закипает чайник.

– Хозяюшка! – Серёга подошёл к ней сзади и обеими ладонями легонько подхватил её за попу.

– Эй, Серёга! Ты что себе позволяешь! – она резко дёрнулась, брызнула ему в лицо водой.

Он, на секунду, поднял руки – протереть глаза. Она вывернулась, – ты перестанешь или нет, меня зажимать? Надоело уже! Сколько можно! – она только сейчас увидела Влада. Тот стоял в проёме двери в кухню, засунув руки в карманы джинсов. Его глаза потемнели и из ярко – голубых превратились в тёмно-синие. Или цвет его глаз зависел от освещения?

– Кончай, Серёга! Хвати к девчонке приставать!

– Кончать! Ты, что, Влад! Я ещё и не начал, а ты – кончай! Да и прилюдно – не прилично это! Так, Юлёк? Мы это с ней потом, без свидетелей сделаем! – он наклонился и чмокнул её в левое ухо – оглушил, она дернулась, отстраняясь, но было так сладостно – приятно, что тело покрылось тысячами мурашек – иголочек. Она вздохнула, пытаясь скрыть чувственность. Не удалось, – поняла она по ревнивому взгляду глаз, цвета разбушевавшегося моря.

– Может, потанцуем? Посуда никуда не убежит! – глаза цвета разбушевавшегося моря, чуть прояснились голубыми всполохами. Он прикоснулся к её узкому запястью.

– Давай! – она неопределённо передёрнула плечами, так, что он не понял: она делает ему одолжение или она делает это назло Серёге. Или… – он резко выдернул руки из карманов, шагнул к ней. Протянул раскрытую ладонь.

Она положила узенькую ладошку ему на руку, он крепко, но не сильно (боясь причинить боль) сжал её и повёл за собой в комнату.

– Э! – услышала она голос Серёги за спиной, – Влад! Ты что творишь? У нас тут с Юльком всё гуд! А ты влезаешь и нарушаешь идиллию!

Влад даже не обернулся на его слова. Зачем объяснять очевидное! Подумает, когда протрезвеет – сам поймёт, а не поймёт – ну, и ладно! Какая разница! Они, держась за руки, вошли в комнату, где в такт грохочущей музыке, извивались фигуры парней и девчонок. Из колонок полилась нежная музыка: девушка, на английском языке, плакала о неразделённой любви и настойчиво убеждала возлюбленного вернуться к ней. Она пела-плакала так убедительно, так волнующе, что у Юльки защипало в носу и слёзы почти навернулись на глаза. « I love you! I love you! I love you! » – признавалась девушка так искренне, что Юлька впала в оцепенение, проникаясь вибрациями голоса. Влад легонько положил ей руки на талию и увлёк за собой в круг танцующих.

«I love you! I love you! I love you!» – шёпотом подпевала она, подняла голову, взглянула на Влада. Он пристально смотрел на неё, не отводя взгляд.

Она опустила голову, снова, предательски, защипало в носу от слов о безответной любви, льющихся из колонки. Хотелось плакать и огромной-преогромной красивой любви, но только небезответной, а взаимной. Печальная песня закончилась. Юлька глубоко вдохнула и выдохнула, чуть потрясла головой, пытаясь освободиться от навалившейся на неё вселенской грусти – не время сейчас страдать и кукситься! У неё гости! Надо веселиться!

– Чай! Чай! Выручай! – закричала она наигранно – весело, – давайте чай пить! С тортиком!

– Сладкое портит фигуру! – надула хорошенькие губки Лера.

– Твою фигуру ни чем не испортишь, Лерочка! – Дэн встал за её спиной, обеими руками провёл по её бокам, как бы очерчивая силуэт.

– Ну, да! – Лерка левой рукой задержала его руку у себя на талии, подняла к нему голову, сложив губы «уточкой» потянулась поцеловать.

– Хватит целоваться! Садимся пить чай! – девчонки, кто-нибудь, тащите тортик, а я достану чайный сервис.

Влад не отходил от неё ни на миг, помог расставить посуду на стол, принёс злобно шипящий чайник. Ленка принесла из кухни тортик.

– По чуть-чуть? – Влад откупорил ещё одну бутылку шампанского.

Она кивнула, чуть пригубила шампанское, поставила фужер на стол. Грохнула входная дверь, ребята уставились на Юльку: «Кто это?» Она пожала плечами:

– Родители, наверное, вернулись!

– Рановато! – беззвучно, губами произнесла Лерка.

Юлька сорвалась с места, вылетела в коридор, прикрыла за собой дверь в комнату. В коридоре Юлькины родители переобувались в домашние тапочки.

– Всё ещё с девчонками веселитесь? – ну, не будем вам мешать, пойдём в спальню, а вы продолжайте, – мать задержалась у зеркала, чуть взбила примявшиеся волосы.

– У меня ещё и мальчишки в гостях, не только девочки, – призналась Юлька.

– О, как! – у матери и отца вытянулись лица, – а ты не говорила, что мальчишек пригласила, – отец повернул ручку в спальню.

– Да я не думала мальчишек приглашать, а потом с девчонками решили позвать.

– Ну, ладно, веселитесь! – они закрыли за собой дверь.

Юлька вернулась к ребятам.

– Родители? Вернулись? У-у-у?

Она кивнула:

– Кто ещё! Мы здесь только втроем живём.

– Чаю выпьем и по домам надо расходиться. При родителях не побалдеть путём! – чуть качнулся в Юлькину сторону Серёга, успев ухватиться за край стола.

Влад правым плечом оттеснил Серёгу от Юльки, взял ладошку её правой руки в свою руку и усадил её рядом с собой, точно он находился у себя дома, а она заскочила к нему на секундочку и он, как гостеприимный хозяин, собирается угостить её чаем с тортиком.

– Э! Влад! Ты, что к моей девушке клеишься? – Серёга рывком выдвинул стул, упал на него, – Юленька! Если он, не дай бог, начнёт к тебе приставать, я его закопаю, так ему и передай! – произнёс он, слегка заплетающимся голосом, и потянулся к бутылке водки.

Влад повернулся в сторону Серёги, хмыкнул:

– Серёга, кончай водкой накачиваться! Тебя и так хорошо болтает! Я тебя домой не поволоку!

– А и не надо! – Серёга налил полную рюмку водки, залпом заглотнул, закусил кусочком колбасы или сыра (Юлька не поняла), – я могу и здесь заночевать, так ведь Юлёк! Лягу на пол, вот здесь под стол. Родители меня и не заметят!

– Хватит нести околесицу! – Влад выпустил Юлькину ладошку, поднялся, завинтил горлышко бутылки пробкой, сложил бутылки в пластиковый пакет. – Чтобы тебе не пришлось перед родителями объясняться! – он придвинулся к Юльке ещё ближе и снова крепко сжал её ладошку.

Почему-то эта простая фраза, произнесённая им тихонько, прозвучала очень многозначительно. Не многозначительно, а сексуально! – ей всё казалось в нём сексуальным: голос, движения, то, как он взял её ладошку в свою руку – твёрдо и нежно. «За таким – на край света!» – откуда-то в голове возникла банальная мысль.

День рождения закончился. Вся компания вывалилась во двор. Середина сентября. В воздухе уже чувствовался холодок осени, ветер гонял по тротуару опавшую листву.

– Сегодня ты стала совсем большая! – заплетающимся языком, нечётко произнёс Серёга, обхватил левой рукой её за плечи, резко прижал к себе, от чего она едва удержалась на ногах.

– Серёжа! – Юлька и сама не очень-то твёрдо стояла на ногах, голова кружилась от выпитого шампанского, – я чуть не упала!

– А я подхвачу! А я поддержу! А я не дам тебе упасть! Я – рядом! – он сграбастал её и закружил, от чего у неё закружилась голова, в глазах замельтешило, поплыло.

– Ай! – взвизгнула она, – поставь меня на место! Туда, откуда взял!

Он перестал её кружить, но не отпускал: держал, крепко прижав обеими руками к груди, потом склонился и впился в её губы, будто его охватила безумная жажда, и он никак не мог напиться. Она брыкнулась, скорее для порядка, а не потому, что ей это не нравилось. Нравилось! Очень нравилось!

«Что это значит? – мысли в голове метались, точно испугавшись собственного признания, – это значит, что я тоже сексуальная? Или просто пьяная. Напилась шампанского и привет! Башку снесло и ничего не соображаю, в венах, вместо крови – игристый напиток. Вот и вся сексуальность!»

– Пусти! – она ещё раз дёрнулась, пытаясь освободиться, – пусти! Люди смотрят! Неудобно! – она скосила взгляд в сторону Влада, тот мрачно смотрел себе под ноги, достал сигарету, прикурил. «Он же сказал, что не курит!»

– Понял! – Серёга произнёс ей в ухо, оглушил, в ухе защекотало, – понял! – он выдохнул ей в лицо, водочный «выхлоп», – понял! Не дурак! Я тебе завтра позвоню, и мы сделаем это без свидетелей! Так?

Она не успела ответить, рука Влада опустилась Сергею на плечо:

– Хорош, Серёга! Отпусти девчонку! Хватит её зажимать! Видишь, ей не нравится! Покурим? – он похлопал по карманам, достал сигареты, протянул пачку Серёге.

Тот осторожно, точно прислушавшись к словам друга, опустил Юльку на землю, разомкнул руки, вытащил сигарету из пачки, осторожно размял её, закурил, отвернулся от Юльки, будто и не прижимал всего лишь несколько минут назад, не шептал горячечные слова.

Дэн с Леркой стояли, крепко прижавшись, друг к другу, точно сросшиеся сиамские близнецы, почему-то пришло в голову это сравнение, отдельно кучковались Ленка, Верка и Антон. Антон, точно уловив её взгляд, обернулся в их сторону, встряхнул пакет, отчего бутылки в кульке весело звякнули:

– У нас горючее ещё есть! Может быть, углубимся куда-нибудь, поищем скамеечку и продолжим? Кто за? – он поднял левую руку вверх, точно в классе или аудитории и хочет, чтобы ему дали возможность ответить.

– Я – за! – пыхнул сигаретой Серёга.

– Да все – за! – Лерка и Дэн пошли первыми, искать укромное местечко, где никто не помешает продолжать веселиться.

«Ещё две минуты назад оба вились около меня, а сейчас и не смотрят в мою сторону! – ей стало до того противно и мерзко, что захотелось набрать полный рот слюны, громко и смачно харкнуть в шуршащую под ногами листву, – да пошли они все подальше!» Она пошла в сторону Верки, Ленки и Антона, почти побежала.

– Ты куда, цыпонька! – от меня ещё ни одна не убегала! – Серёга схватил её за руку, чуть выше локтя и не отпускал, – и тебе не убежать! Гарантирую!

Она искоса взглянула на Влада – тот дымил сигаретой и, казалось, не замечал ничего происходящего вокруг. «Странный, – мелькнуло у неё в голове, – всё время задумчивый, точно у него есть какой-то страшный секрет, и он не хочет ни с кем о нём разговаривать». Она не стала отнимать руку, они так и пошли под ручку с Серёгой. Тревожно стучало сердце: «А, вдруг то, что произнёс Серёга – правда! Что тогда? Ей не вырваться от него? А хочет ли она вырваться или ей и в его крепких объятиях неплохо? А Влад? Он ей понравился! Может быть, даже влюбилась? Да? – задала она себе мысленный вопрос и не могла на него ответить. – Ах, если бы он уделял ей столько же внимания, сколько уделяет Серёга! – она вконец запуталась и решила выкинуть из головы все проблемы, просто отдыхать, веселиться, а там видно будет!» Ей сразу стало легко, точно она тащила тяжеленную сумку, набитую непонятно чем, наконец, донесла, поставила и теперь свободно и весело! Она запрокинула голову и захохотала так заразительно, что сначала Лерка, глядя на неё тихонько фыркнула, и вот уже всем стало безумно весело, так весело, что даже Влад, всего лишь несколько секунд назад, сурово хмурящий брови, тоже рассмеялся.

– А что мы, собственно говоря, ржём? Кто первый начал? А? – Антон, специально, звякнул бутылками погромче.

– Антоха! Разобьешь бутыли! Бухло прольётся! Хорош греметь бутылями! – Серёга отпустил Юлькину руку, обхватил её за левое плечо и крепко прижал к себе.

«Наверное, со стороны, мы смотримся парочкой, которая уже давно встречается, а не познакомилась только-только на вечеринке» – она снова «выстрелила» взглядом в сторону Влада. Он не смотрел на неё, точно и не было между ними многозначительных жестов, точно это не он, всего лишь несколько минут назад, сжимал её ладошку нежно и крепко. А, может быть, и правда не было? Это просто плод её воображения, разыгравшегося под воздействием выпитого спиртного? Может быть, она всё себе напридумывала: ну взял за руку – ну, и что! Ну, потанцевали – только и всего!

– Хочу шампанского! – топнула она ножкой, чувствуя себя молоденькой тонконогой козочкой, требующей немедленного исполнения её прихоти.

– Все хотят! – Антон снова звякнул бутылками, – сейчас найдём место и заземлимся!

Они дошли до сквера, нашли стоящую в тёмном уголке скамейку, точно специально поставленную подальше от нескромных глаз. Пусть влюблённые парочки романтично вздыхают под шорох кружащейся листвы, медленно и тожественно опускающейся на землю. Серёга первым бухнулся на скамейку, потом вскочил, сграбастал Юльку и, преодолевая её сопротивление, усадил к себе на колени.

– Пусти! – Юлька левым крепко сжатым кулачком несколько раз не больно ударила Серёгу в грудь. В ответ, он прижал её ещё сильнее.

– Пусти-и-и!

– Серёга, хорош! – Влад подошёл к Серёге, резко тряхнул его за плечо, – тебе говорят – отпусти, значит, надо отпустить! Что непонятного!

– Если девушка говорит: «Нет», – это расшифровывается: «Да! Да! Да! Продолжай! Не останавливайся!»

– Влад! – она запрокинула голову, вглядываясь в его лицо, – скажи ему, чтобы отпустил! «Да! Да! Да! – молоточком стучало у неё в висках, – это было бы так, если бы на месте Серёги был Влад!»

ГЛАВА 4

– Отпусти! – ещё раз, негромко произнёс Влад, пристально смотря Серёге в глаза, – отпусти, тебе говорят!

– Ладно, – Серёга сник под его пронзительным взглядом, отпустил Юльку, она соскользнула с его колен, подошла ближе к Владу, заглянула ему в глаза.

– Спасибо! Ты мой спаситель! – она попыталась построить глазки: «на нос, на угол, на предмет» – классический приём, всё девчонки знают о нём, наверное, с момента появления на свет.

Он улыбнулся – чуть дрогнули уголки губ и ничего не ответил. Вот и думай, понял он, что ему строили глазки или нет? А, ну, и ладно!

– Антон! Где шампанское? Ты обещал!

– Красотка ты наша, неземная! Сейчас нальём нашей красотульке шампусика! – он вытащил из пакета бутылку, достал пластиковые стаканчики, оказавшиеся в пакете неизвестно откуда. Разлил игристый напиток, раздал девчонкам, порылся в пакете, выудил горсть конфет на закуску:

– Ну, ещё раз, с Днём рождения! Красотка ты наша, неземная! – повторил он снова.

«Я? – мелькнуло у Юльки в голове, – это он обо мне?»

Она оглянулась на Лерку – это же она красавица! А я кто! Так, обычная девчонка, каких тысячи, а то и миллионы. Лерка скривила хорошенькие губки – она-то знала, кто из присутствующих здесь девушек самая красивая. Ну, да ладно, у Юльки День рождения, пусть себе порадуется немного:

– С Днём рождения, дорогая Юленька! Я тебя очень люблю! Пусть у тебя всё будет хорошо! И найди уже себе нормального парня, такого как у меня Дэн! Хотя нет! Такой Дэн только один! И я его никому не отдам, даже тебе, моя дорогая, не надейся! Правда, любимый? – она сделала губы «уточкой» и потянулась к Дэну поцеловаться.

– Конечно, Лерчик! Моё солнце! Мы есть друг у друга! – они поцеловались, но не страстно-сексуально, а нежно-нежно, почти целомудренно. Лерка положила хорошенькую головку на плечо любимого, потом взглянула на Дэна снизу вверх:

– Люблю тебя очень! Безбашенно люблю! Люблю тебя так сильно, как ни одна девчонка в мире не полюбит тебя никогда в жизни, – она всхлипнула и уткнулась лицом ему в грудь.

Он растерянно поглаживал её белокурые волосы:

– Ты что, Солнце! Почему огорчилась? Я же с тобой!

Она подняла зарёванное лицо – подводка и тушь размазались, две серые дорожки протянулись от уголков глаз по щекам.

– Лерчик! Лерчик! Ты что! Дайте кто-нибудь салфетку! – он протянул раскрытую ладонь. Антон резко рванул пакет, выудил скомканную салфетку, вложил её в раскрытую ладонь Дэна.

– Я плачу, – всхлипывая, отвечала та, – потому, что ты не понимаешь, что, так как я люблю, тебя никто и никогда любить не будет! Запомни это! И через много лет ты вспомнишь мои слова и скажешь: «И правда так сильно как любила меня Лерка – эта девчонка с кукольным лицом и с крашенными белокурыми волосами, меня никто больше не любил!»

Юлька поёжилась: «Что её так разобрало? Или просто напилась?»

– Лера! Хватит кукситься! У меня День рождения! И я не хочу, чтобы на моём празднике подружки проливали горючие слёзы!

Тихо шуршала под ногами опавшая листва. Чёрное развесистое дерево, казалось, внимательно наблюдало за шумной компанией, расположившейся под его кроной, и укоризненно грозило ветвями.

– Ребята, давайте тише разговаривать! Всё уже спят, а мы шумим! – она закрыла глаза: всё поплыло, закружилось, едва устояла на ногах, ухватилась за руку стоявшего рядом Влада – безжизненную ледышку. Её зазнобило, от прохлады осеннего вечера или от равнодушия Влада. «А я думала, что нравлюсь ему! – всё стало ясно и понятно, – он ко мне рав-но-ду-шен», – мысленно, по слогам произнесла она, ставшую, вдруг, очевидной, истину. «Ну, и пусть!» – она расцепила пальцы, ухватившиеся за ледяную руку, отошла в сторону Ленки и Веры. Он не удержал и даже не посмотрел в её сторону, будто она не цепляла его за руку, не строила глазки. «Ну, и пусть!» – ещё раз, мысленно, уговаривала она себя, или успокаивала, или посылала его куда подальше.

– Пьём, девочки, шампусик! Закусываем конфетками! И улыбаемся! С Днём рождения! – шёпотом проскандировал Антон. – Ура!

– Ура! Ура! Ура!

– С Днём рождения! Ура! – подхватили ребята также шёпотом.

– Водяра ещё осталась? – Серёга отобрал у Антона пакет, заглянул внутрь, вытащил полупустую бутылку, побулькал. Переложил бутылку из правой руки в левую. Кончиками указательного и безымянного пальца правой руки легонько подтолкнул стаканчик в Юлькиной руке, – освобождай тару!

– Я уже и так пьяная! Выпей вместо меня, Владик! – она специально назвала его ласкательно-уменьшительным именем, будто между ними есть невидимая связь, позволяющая ей обращаться к нему по-особенному, а не как остальные ребята. Она повернулась в его сторону. Влад стоял чуть поодаль от остальных, задумчиво приглаживая и без того аккуратный бобрик на голове. Он не услышал Юлькиного оклика или сделал вид, что не слышит.

– Владик! – позвала она ещё раз, громче.

Он повернулся в её сторону:

– Что, Юля? Извини, задумался!

– Выпей вместо меня, Владик! Не хочу, а выливать жалко! Я не пила, можешь не брезговать!

Он снова растянул уголки губ, изображая натянутую улыбку, подошёл, взял стаканчик из её руки, отхлебнул, посмаковал во рту:

– Вкусно! – наклонился к ней и прошептал в ухо, – ты такая хорошенькая и такая же сладкая как это шампанское! С Днём рождения!

Юлька облизнула, вмиг высохшие, губы:

– Спасибо! – с трудом вытолкнула благодарность из пересохшего горла – первый раз в жизни ей сказали такие слова и таким тоном.

Влад медленно, с наслаждением, выпил шампанское. Она незаметно наблюдала за ним. Её нравилось в нём всё: переменчивый характер – веселится, а потом, вдруг, задумается или загрустит; глаза – то пронзительно голубые, то тёмно-синие; бобрик тёмно-русых волос – так и хотелось провести ладошкой по его волосам, почувствовать их структуру.

– Я хочу-у-у! – протянула Юлька, набрала полную грудь воздуха и повторила, – я хочу-у-у!

– Хочет и молчит! Вай, как так можно! Хочет и молчит! – Серёга залпом заглотил водку из стаканчика, – я к твоим услугам, Юленька! Хочет и молчит! Хочет и молчит! Вай! Вай! Как нехорошо! Не молчи, пожалуйста!

– Перестань, Серёжа! – Юлька прыснула от смеха, а за ней и остальные ребята.

– Серёжа, дай имениннице сказать! – конопушки на Веркином лице, рассыпанные по носу и щекам стали ещё более заметными, даже в темноте сентябрьской ночи. – Что ты хочешь, Юлька?

– Я хочу-у-у! – Юлька надула щёки, будто набрала в рот воды, выдохнула, – я хочу сказать, что безумно вас всех люблю!

– Вот-те на! Началось в колхозе утро! Ты меня должна любить, а не всех! – Серёга, демонстративно, потряс стаканчик, несколько капель упало ему на ладонь, он провёл ладонью по волосам, как бы приходя в себя от услышанного.

– А ещё! Я хочу! Я хочу кое-что сделать, но, вдруг, вы все подумаете, что я сумасшедшая! – она спрятала лицо в ладони и засмеялась над своей глупостью или дерзостью.

– А мы можем так подумать! Можем!

– Говори же, что ты хочешь! Только, пожалуйста, не BMW! Ну, пожалуйста! Не надо! – дурачились ребята.

– Я хочу! – Юлька выдержала паузу, – ни за что не догадаетесь! Я хочу погладить бобрик у Влада!

– Опаньки! Приехали! Девушкам больше не наливать! – Антон пошуршал пакетом, – а больше и нет ничего.

– Бобрик на голове! Каждый понимает в меру своей испорченности! – она мельком взглянула на Влада – у того на лице такая же оторопь как и у остальных ребят, – просто мне кажется, что если провести ладонью по его волосам, то ощущение такое же, когда трогаешь только что скошенную траву.

– Да, вы, девушка, оригинал! Большой оригинал, скажу я вам! – Влад подошёл к ней, резко и почтительно склонил голову перед ней, как бы приглашая на танец и замер в таком положении.

Юлька хихикала: «Да, уж! Насмешила всех! Вот, что значит, напилась пьяная!»

– Я жду начала эксперимента! – Влад поднял голову, взглянул на неё.

– Мы все ждём! Желание именинницы – закон!

– Э, нет! Мы так не договаривались! Юлия! Зачем тебе его бобрик? Я, с удовольствием, предоставлю свой! – Серёга схватил её руки и положил себе на голову, провёл её руками по своим волосам, – ну, как напоминает газон? Или что там тебе должны напоминать волосы?

– Нет, не напоминает! – она отняла руки, – Влад, дай сюда свою тёмно-русую голову.

Он вновь склонился перед ней, точно в изящном поклоне. Юлька невесомыми пальцами пробежала по волосам. Он резко дёрнулся, отстранился, судорожно сглотнул и выдохнул:

– Что ты со мной делаешь! Зачем? – он отошёл от неё, рванул ворот рубашки, точно стало трудно дышать.

Зависла тишина. Юлька облизнула, вновь пересохшие губы:

– Да, – прошептала она, еле слышно, со всхлипом, – да, но только не газон, а бархат и шёлк!

– Может. По домам? Поздно уже! – Влад не смотрел в сторону Юльки и даже встал к ней боком.

Проводили Юльку до подъезда. Она ждала: Влад возьмёт её за руку, отведёт в сторонку и тихонько спросит, заглядывая в глаза: «Завтра увидимся?» Она быстро-быстро кивнёт несколько раз и продиктует свой номер. Не подошёл, не отвёл в сторонку и не прошептал, заглядывая в глаза: «Завтра увидимся?»

– Всем пока! Спасибо за поздравления! Всех люблю и обнимаю! – она влетела в подъезд, изо всей силы вдавила кнопку вызова лифта, будто именно он виноват в том, что ничего не произошло. Не спросил её номер. Не предложил встретиться. Она нажала кнопку последнего этажа – ей надо было побыть одной, понять, разобраться в том, что произошло. «Я видела, что нравлюсь ему! Я видела это! Я видела! Но почему? – вслух, не боясь, что кто-то может её услышать, – спросила она его, точно он находился рядом с ней. – Влад, почему? – шептала она. С лязгом раскрылась дверь лифта, он вышла на общую лоджию. Села на корточки, плотно обхватила себя за плечи. «Дура! Не надо было зажиматься с Серёгой, сразу отшить его, может быть, и получилось бы с Владом. Ну, почему, почему я такая дура!» Она вскочила с корточек: «Надо было сказать, что люблю его! Безумно! И тогда он был бы со мной! И, может быть, сейчас мы бы стояли с ним здесь, на лоджии, вместе. Держались бы за руки и целовались-целовались, лишь на секунду отстраняясь друг от друга, только лишь для того, чтобы сделать вдох. – Она всхлипнула, мелко-мелко затряслись плечи, но слёз не было. – А теперь всё закончилось, только из-за того, что я вовремя не дала отпор Серёге. Завтра я позвоню Лерке, – приказала она себе, – и расспрошу у неё про Влада, спрошу его номер. И позвоню ему сама, позову погулять, просто по-дружески, просто потому, что мне будто бы скучно. И всё у нас с ним получится! Я же видела, что нравлюсь ему. Я точно это видела». Она постояла ещё недолго, подставляя прохладному сентябрьскому ветру разгорячённое лицо, то ли от выпитого шампанского, то ли от горького разочарования. «Хорошо, что нет слёз! – она вспомнила две серые дорожки, протянувшиеся из уголков Леркиных глаз, – как жалко она смотрелась. Нельзя показывать слабость! Нельзя! – запретила она себе крепко-накрепко. – А почему?» Она тряхнула головой: «Да пошло оно всё лесом!» «Натянула» наигранную улыбку на лицо, не стала нажимать кнопку вызова лифта, помчалась на свой этаж: «Пошло! Оно! Всё! Лесом!» – стучало в висках. Губы кривились в искусственной улыбке, но сердце – его не обманешь! О, боже! Как же хотелось заорать на него: «Молчи, глупое! Хватит ныть!» Заорать так, чтобы жалобно звякнули стёкла в окнах подъезда, чтобы испуганные соседи выскочили на лестничные клетки: «Что случилось? Молодёжь совсем распоясалась!» «Молчи, глупое! Хватит ныть! – не заорала, а прошептала она, – молчи!» – она крепко, почти до крови, сжала губы. Зашла в квартиру: слышался приглушённый звук телевизора. Приоткрылась дверь в спальню, выглянула мать:

– Всё в порядке?

– Ну! – вяло согласилась Юлька, – естественно!

– Не нукай! Что случилось? Говори! Ты мать не обманешь! Вижу, что ты расстроена! – она плотно закрыла дверь, кутаясь в объёмный махровый халат блёкло-сиреневого цвета, подошла к Юльке, правой рукой провела той по волосам и требовательно произнесла ещё раз:

– Что случилось? Я тебя спрашиваю!

– Отстань! Говорю же – всё нормально! Только я ужасно устала, а ещё прибираться надо. Еле на ногах стою! – она скинула туфли, босиком прошлёпала в свою комнату, обернулась в сторону матери, – сейчас переоденусь и всё приберу.