Текст книги "Мама для дочки бандита"
Автор книги: Ирина Шайлина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)
Пугало только то, что девушки считали – Лика может быть мертва. И как-то мысль о мышьяке в чае или кофе заиграла новыми красками.
И чая, как назло, хотелось очень сильно. На тумбе у кровати была кнопка вызова горничной, но я помнила, как она на меня смотрит, и данной опцией воспользоваться побоялась. Не барыня, схожу пешком, где кухня я знаю, я там ночью воровал сосиски.
Дома было тихо. На кухне никого, не считая Даны. Она сидела одна за большим столом и ела сгущёнку столовой ложкой. Вкусно пахло пряным мясом, в животе заурчало.
– Снова делаешь, что хочешь? – спросила я.
– Да. Папа уехал, а ты не уезжаешь, – добавила она, как будто с обидой.
У семи нянек дитя без глазу, подумала я. Ей пяти лет нет, она сидит и сгущёнку ест, и похоже намерена доесть всю банку.
– Живот заболит, – предупредила я.
– Ну и пусть.
Я пожала плечами – с детьми я дела никогда не имела, особенно с такими, что делают, что хотят. Интересно, где её няня? Она постоянно ходит сама себе предоставленая? Это, как минимум, не безопасно, сегодня сгущёнку ест, завтра ещё что, а читать думаю, не умеет, не смотря на всю свою разумность.
– Может я лучше в чаю тебе сгущёнку добавлю? – предприняла попытку я.
– Ты меня не любишь, – равнодушно ответила она. – Буду есть, что хочу.
Ну и ладно, решила я. Съела кусок мяса прямо из формы для запекания, налила себе чаю. Уходя, обернулась. Странно, у этой девочки и правда есть всё, что только захочется, включая этот огромный дом и все возможности этого мира, а она сидит тут одна с банкой сгущёнки и мне её жалко.
Глава 6
Когда Данка родилась – я задумался. Когда она была в животе, особых эмоций будущее отцовство не вызывало. А вот когда на руки мне её первый дали, такую крошечную и писклявую, я понял, что все переменилось. Как прежде уже никогда не будет, это новый этап моего пути, который я должен был пройти с достоинством.
Поэтому мы легализовывались. В данный момент офис переезжал, в моей жизни больше не будет хаоса. Сначала ютились в вагончике на территории логистической стоянки, потом там поставили маленькое здание, теперь я решил – хватит. У нас будет красивый офис в центре города, что я и сделал.
Мои звонки больше не будут принимать пацаны, по принципу, кто успел. Никаких смазливых и тупых секретарш – лишь сдержанно достоинство и элегантность. И главное – никакого криминала.
Я больше огня боялся, что меня посадят. На Лику надежды не было никакой, тем более в свете последних событий. Она просто исчезнет с горизонта прихватив денежки. Кто будет воспитывать моего ребёнка, если меня посадят? Государство? Нет, спасибо. Поэтому меня не посадят никогда. Я буду легальный и чистым, как слеза младенца, я не могу допускать промашек.
Сотрудники носили коробки. Пахло пылью. Я прошел в свой новый кабинет – просторно, светло, все, как у нормальных бизнесменов. Широкие окна смотрят на городскую набережную, в данное время года выглядящую довольно уныло, с другой стороны дома выезд на проспект и большая стоянка. Идеально. В дверь постучали и вошёл Кирилл. Кирилл – мой партнёр и моя правая рука.
– Руслан, – сказал он, и мне не понравился его тон.
Своего товарища я знал много лет – мы с ним вместе начинали и друг от друга зависели. Когда превращались в акционерное общество, я выкупил у него частт акций, поэтому первенство в решениях было за мной, но мы всегда вместе принимали решения. Кроме одного. Кирилл был против изменений, которые происходили сейчас.
– Ну? – спросил я, ожидания подлянки.
Она не замедлила ждать.
– Очень большие деньги предоагают, – поморщился он. – Руслан, только послушай, пара дней возни и такая сумма в кармане.
Моя компания занималась перевозками. Мы возили все, по всей России, за рубеж. И да, мы не всегда играли чисто, почему я и боялся тюрьмы. Мы не все возили чистым грузом. Но я решил отходить. Никакой контрабанды. Никаких наркотиков. Никакого оружия. Ничего, что может бросить тень на будущее моей дочери.
– Нет, – твёрдо ответил я. – Кирилл, мы все решили.
– Это ты решил…
– Я решил, – кивнул я. – Потому что на определенном этапе, ты работе предпочитал баб и выпивку. Тогда мне приходилось принимать решения самому. И сейчас я тоже неплохо с этим справился.
– Этот красивый офис обошёлся нам в целое состояние, – выкрикнул обозленный Кирилл. – О чем ты думал, покупая его? Нам нужно компенсировать эти траты, и то что я предлагаю, лучший выход! Всего несколько килограмм дополнительного груза, который даже не нам везти, а работягам, и мы на мази, Руслан!
– Иди в задницу, – посоветовал я. – И ей ввиду, будешь и дальше в эту сторону думать, машины сам начну досматривать перед выездом.
Ушёл, хлопнув дверью. Я выдохнул. Попросил чая покрепче, закурил сигарету. Последние годы, как появилась Данка, я только на работе курил, чтобы дома не дымить. Но красивый новый офис было жалко, так что скоро предаваться вредным привычкам смогу только в гараже компании. А там, глядишь, и совсем брошу.
Девчонка справилась в первым заданием, чего я от неё совершенно не ожидал. Подружки ушли немного злыми, но у них и в мыслях не было, что Лика – поддельная. Я немного приобордился. Может, все наладится? Там саму Лику найду, за шиворот домой притащу, хочет свободы, пусть разводится по человечески, я её не держу.
Чай был вкусным, подпорченное Кириллом настроение немного выравнивалось. Думал о дочке – все наладится. И будущее, которое её ждёт, совершенно безоблачное и счастливое. В дверь снова постучали, я чертыхнулся, ожидая возвращения Кирилла. Но тот, на психе, вошёл бы без стука точно.
– Руслан Ильдарович, – испуганным голосом сказала секретарь. – Там…полиция.
Всё мои страхи ожили во мгновение. Но надо знать, что перевозки это хлопотная работа, и в ней чего только не случается, поэтому возможно, менты по самому безобидному поводу.
– Знают, что я здесь?
– Видели вас, – кивнула она.
– Пусть тогда заходят, не бегать же от них.
Думал было открыть окно, чтобы проверить, но сам себя одернул – не надо выслуживаться. Надо внушить себе, что они никто. Дверь открылась. Их было двое, что мне тоже не понравилось. И слишком наглые – тот, что был толще, сразу уселся.
– Майор Кутепов, – представился он.
– Что вам нужно?
Он вздохнул печально, всем своим видом говоря, что принёс мне печальные вести. Стащил с головы шапку, почесал макушку, порезал на стуле. Он явно никуда не спешил.
– Нам поступил анонимный звонок, товарищ Юсупов, – покачал головой он. – И нам сказали, что вы убили свою жену и избавились от её тела. Отреагировать на подобную заявку наш долг.
Я засмеялся. Мне хотелось удариться в бабскую истерику, орать, дать ему по морде, выбросить из кабинета, а там дальше охрана выволочет. Но я позволил себе только смех. На кону стоит будущее моей дочки, не стоит об этом забывать.
– Бред, – категорично ответил я. – Моя жена дома, с нашей дочерью, и я не рекомендую вам нарушать ее покой. На этом все?
– Кто нибудь может подтвердить ваши слова?
– Пошли вон, – все же не сдержался я. – Пошли вон.
Он поднялся со стула, всем видом показывая, что его слово здесь ничего не значит. Ему сказали уйти, он уходит. Но глаза, взгляд, говорили об обратном. Этот подонок ещё вернётся.
Глава 7
Было очень странно, но без моего похитителя дома было не уютно. Он ко мне не приходил, маячил где-то у себя в кабинете или выходил на пробежку со своим волкодавом, но я знала – он рядом. И если что-то случится, то он придёт. Потому что кроме него и меня о нашей тайне никто не знал. Одной, без сообщника было страшно.
И вот сегодня семь уже вечера – его все нет. Я, как любвеобильная женушка уже сто раз в окно выглянула, ожидая увидеть приветливый свет фар подъезжающей машины, но все тщетно.
Ещё одна беда —я ужасно хотела есть. Когда Юсупов был рядом, он распоряжался, чтобы еду приносили ко мне в комнату. Теперь его не было и про меня все забыли, а может просто надеялись, что я тут тихо умру от голода. Со свсеобщей то не любовью ко мне…
Одна радость – Светку перевели не просто в другую палату, а вообще в другую больницу, рангом получше, приставили к ней внимательного и грамотного хирурга. Мне хотелось быть рядом с ней, но я понимала – богатый Юсупов даст ей больше, чем нищая я. Правда сестра волновалась и никак не могла взять в толк, что за командировка у меня такая.
– Я не знаю, насколько уезжаю, – оправдывалась я.
– Аня, какая командировка! – поражалась она. – Ты документовед!
– Такая вот, – упрямилась я. – В Улан-уде. Архивы буду разбирать. Государственные, тайна, ничего не могу разглашать.
Тихий вздох. Сестра была младшей, но все равно за меня волновалась, хотя это она, а не я, была в больнице и волноваться надлежало мне.
– Ты хоть звони, – тихо попросила она.
– В Бурятии так себе со связью, – пожала плечами я, забыв, что она не может меня видеть. – Звонить буду редко.
И она обижалась, да. Потому что считала, что я должна быть рядом. И я так считала! Но нам чертовски сильно нужны были деньги, поэтому я сижу в замке синей бороды, который вполне возможно убил свою жену, и обеспечиваю ему алиби. А ещё я ужасно голодная.
Кнопка вызова горничной была очень заманчива. Но во первых я боялась, что прислуга меня узнает, и поэтому старалась не шарахаться по дому, во вторых очень боялась сгинуть, как и первая жена Юсупова. Я даже жагуглить не могу, как мышьяк пахнет. Пойду на кухню кормиться сама, я не гордая.
Чёртова Юсупова все не было.
На улице совсем темно. Дома тихо и тепло. Я росла в условиях постоянной экономии, поэтому озадачилась расчётами – сколько денег уходит на то, чтобы топить такой огромный дом? Совершенно не рационально.
Из холла доносился звук. А затем – лёгкий детский смех. Дана. Ребёнок дьяволенок. Я выглянула – малышка стояла у самого края лестницы. Она была коротковата, головой едва доставал доверху, а сейчас, видимо преследуя цель выглянуть вниз, понаставила себе подставку из книжек.
– Эй, – позвала я.
Мне показалось опасным такое вот развлечение. Девочка ко мне даже не повернулась, наступила на книжки. Потом вовсе закинула одну ногу вверх и…поехала вниз. Лёжа на животе, вниз, по перилам с огромной изогнутой, как в красивых фильмах, лестнице.
У меня дыхание прервалось. Я не была мамой, и не думала о том, что хотела бы быть мамой, я не умела любить чужих детей, они были слишком непонятными, а эта крошеяная девочка ещё и не в меру дерзкой. Но я рванулась вперёд, готовая схватить малышку за очередное нелепое платье, удержать, только пальцы схватили лишь воздух. За доли секунды я успела вообразить распростертое внизу детское тело. Замерла, боясь посмотреть вниз. Выглянула. Чертовка сидела внизу на ступеньках, весьма собой довольная.
Я слетела вниз горя пламенем негодования.
–Ты ужасный ребёнок! – закричала я. —Ты так до пяти лет не доживешь! Дай мне свою руку!
– Нет, – ответила Дана и спрятала руку за спину.
– Глупости, – возмутилась я. —Я больше и сильнее!
Я вовсе не собиралась драться с ребёнком, просто взяла её на руки и понесла. Девочка была тяжёлой, вдобавок брыкалась и вопела, словно я её убиваю, жёсткое пушистое платье хрустело и царапало мои руки.
– Всё папе скажу! – вопела девочка.
Никогда не буду рожать, решила я. Мы подняли шум на весь дом, но никто не спешил мне на помощь. Открыла дверь на кухню. Там стояла горничная. На меня с громко ребёнком на руках посмотрела удивлённо.
– Где её няня? —злобно спросила я.
– Может на второй веранде…
Девушка меня бесила. Меня все бесило, особенно брыкающаяся ноша.
– Чтобы завтра в девять утра завтрак и кофе были в моей комнате! – рявкнула я. – Иначе уволю к чёртовой матери и натравлю Бакса!
Даже девочка притихла на моих руках. Я понятия не имела, где вторая веранда и двинулась наугад открывая все двери свободной рукой, второй зажимая подмышкой Дану.
– Поэтому тебя никто не любит, – удовлетворенно протянула она.
Я нашла веранду. И няню на ней. Не мудрено, что она сбежала в этот уютный уголок от этого монстра, но деньги ей платят не за вязание. А она именно вязала. На нас посмотрела, чутка покраснела.
– Вы должны следить за ребенком, – отчеканила я.
– Да вы и половины не знаете, что здесь творится, – спокойно ответила няня. – За этим ребёнком следить невозможно! Мы смотрим только за тем, чтобы она не умерла.
– Она как раз чуть не умерла!
– Сатана бессмертен, – буркнула няня откладывая вязание.
Я с чувством выполненного долга оставила ребёнка и пошла прочь. Натруженная тяжестью рука ныла.
– Она натравит на вас собаку, – похвасталась Дана.
Сумасшедшее семейство, пррстонала я. Я буду терпеть это только ради Светы. Я уйду сразу, как появится возможность, и пусть своих тараканов выгуливают сами, без меня.
На кухне я съела бутерброд, настроения шебуршать по кастрюлям не было. Запила водой, пошла к себе. Юсупова все не было.
Утром мне постучали в комнату ровно в девять. Я открыла. За дверью няня с подносом.
– Извините, горничная сегодня без предупреждения не вышла на работу, – сказала она.
Прошла, поставила поднос на стол и вышла. Я подняла тяжёлую, наверняка серебряную крышку. Тосты. Джем. Яйцо пашот, авокадо кружочками, каша политая маслом, мед в плошке. Весьма неплохо, жаль, что аппетита не было вовсе. Попью чаю.
Аппетита не было потому, что дома не было Юсупова. Куда делся мой похититель? Я не на шутку волновалась. Подошла к окну. Хотела сделать глоток чая и остановилась. Чай пах. Чем то терпим, даже пряным, совсем на чай не похожим.
– Мышьяк, – пробормотала я. – Точно мышьяк.
Понюхала ещё раз чай. Поглядела. Красивый чай, насыщенного цвета, словно с рекламной картинки сошёл. Почему пахнет так?
– Просто это какой-то миллионерский чай, может тут как с тем кофе, которым какала обезьяна.
Положительно чай после кишечника обезьяны вполне мог так пахнут. Но переубедить себя я так и не смогла. На подоконнике в горшке цвела кустовая карликовая роза, и я, уберегаясь от соблазна вылила кофе в горшок.
Глава 8
До вечера торчал в офисе. Потом поехал в гараж. От него сегодня отправлялось двенадцать машин. Слова Кирилла напрягли, и я на самом деле отправил лично каждую. Это было сумасшествие, я понимал, что не смогу контролировать каждую исходящую машину. Что угодно с ними может произойти на любом этапе пути, после погрузки впереди многие сотни километров пути.
Но я торчал там до рассвета, пропах машинным маслом и соляркой. Слишком много всего на кону, ещё и Лика пропала…Утром уснул в домике сторожа на стоянке, свернувшись на неудобной кушетке калачиком. Поэтому день для меня начался ближе к полудню, со звуков ссоры на стоянке большегрузов и запаха дешёвого растворимого кофе.
– За всем не уследить, – сказал Семён, сторож. – Как бы не старался. Езжай домой,отдохнуть не помешает.
Дома была Дана. Она уже давно привыкла к тому, что папа часто на работе, слава богу дома есть и няня, и повариха на постоянном проживании. Если уж на маму надежды нет… Хотя, какая из Лики мама? Курам на смех.
Домой ехал с чувством вины. Бакс днем сидел в вольере, но оттуда приветствовал меня басовитым лаем. Я кивнул охраннику, один всегда присутствовал на территории, и вошёл в дом.
Было тихо. Никто не вышел мне навстречу чтобы принять верхнюю одежду. Я к этому привык, но просто пожал плечами – прекрасно мог сделать это и сам. Не топала бегущая навстречу Дана, это настораживало.
Вошёл в холл. На ступенях сидела Анна-Лика. Вид у неё был печальный, волосы, которые когда-то были такими светлыми, сейчас тёмными нечесанными прядями вокруг лица.
– А где Дана? – спросил я.
– Спит. До четырёх утра не спала, теперь спит.
– А случилось что?
Ну ром чувствовал, случилось что-то точно.
– Ваша прислуга хотела меня убить.
– Что?
– Идемте.
Повела меня в свою комнату. Я молча следом за ней иду. Навоображал всякого. Разгром, кровь, бардак. В комнате чисто, позабытый завтрак на столе сохнет.
– Ну? – нетерпеливо поторопил я.
– Мне чай принесли. Утром. Он странно пах, я вылила его в горшок с цветком. Полюбуйтесь теперь…
На окне стоял горшок. Нежная зелень, колючие стебли, и много мелких розочек пастельно розового цвета. Теперь розы не радовали взгляд – огорченно поникли вниз, листья пожухли.
– Бред, – уверенно сказал я. – Кому ты нужна?
Цветок мог заболеть. Но разом вспомнилось все. Чёртова Лика исчезла. Менты на работу приходили, могут и домой. Что у них на уме? Горшок нужно забрать на экспертизу.
– Держи, – вручил горшок девушке.
Побежал, огромными шагами, в комнату к Дане. Она спала, широко раскинувшись по постели, нисколько не обращая внимания на то, что уже полдень. Но тревога успела поселиться в моём сердце. Склонился – дышит. Здоровый спокойный ребёнок.
– Не будите, – попросила фальшивая жена, и мне показалось, что её голос звучал умоляюще. – Пожалуйста.
– Пошли к прислуге, – шёпотом ответил я.
Девушка шла за мной и держала горшок в руках. Завявшие розы медленно раскачивались в такт ходьбе. Я вошёл на кухню. Никого. За ней две комнаты для прислуги, распахнул двери в обе – никого.
– Горничная сегодня не вышла, – объяснила девушка, я так и не определился, как мне её называть. – А повар и няня были.
Вызвал охранника. Он вошёл в дом уже через полторы минуты, обычно они сюда не захаживали, у них свой домик на территории, тёплый и уютный, с обзором на все камеры участка.
– Где прислуга? – грозно рыкнул я.
– Няня ушла утром, – отчитался он. – Вскоре после девяти. Горничной сегодня не было. Повариха ушла буквально пять минут назад, сказала, кардамон нужно купить.
Кардамон, черт, мысленно выругался я. Злость закипала и булькала в крови. А ещё – страх за своего ребёнка, происходило что-то непонятное.
– Зачем выпустил?
– Так не было по ним распоряжений, – тихо ответил он. – Жену сказали не выпускать, а по слугам ничего…
Он был прав. У нас здесь все же не тюрьма, люди работающие на меня приходили и уходили спокойно, винить охрану было не в чем. На горшок я покосился с ещё большим недоверием – с чего бы всем сбегать, если причины нет?
– Может их просто замучила ваша дочка? – невинно предположила девушка с горшком.
– Она ангел! – зарычал я так, что и охранник и девушка вздрогнули.
Проводил охранника. Распоряжения дал чёткие – никого не впускать. Никого не выпускать. Даже если это менты с ордером, звонить мне, спускать Бакса, что угодно, только чтобы никто сюда не проник. Я не могу рисковать дочерью.
Когда вернулся девушка снова сидела на ступеньках, только теперь рядом унылый, умирающий цветок.
– Никогда не любила розы, – печально сказала она. – Это все из-за вашей жены, да?
Вопрос был неожиданным.
– Возможно, – сдержанно согласился я. – Отчасти.
– А зачем вы женились на ней? Вы же её не любите…
– Её никто не любит, – улыбнулся я. – Я молодой ещё был и зелёный. Деньги делать умел, а мозгов толком не было. Попался. И спас меня один человек. Дедом его у нас зовут, авторитет. У него внучка, то ли родная, то ли приёмная. Он её и деть никуда не мог, и надоела она ему пуще горькой редьки. Вот и вытащил он меня, с условием, что я на этом чуде женюсь. Женился. Если бы отсидел, уже вышел бы…
Я сел прямо на пол, благо ковры в моём доме стоят столько, что с них и есть не зазорно. Розу надо в лабораторию, вспомнил я. И охрану с базы сюда перекинуть, черт с ней, с работой. Наверху раздались шаги, и на лестнце показалась Дана. Сонная, лохматая, на щеке след от подушки отпечатался, вместо пижамы костюм человека-паука.
– Папа! – обрадовалась она. – Ты приехал!
Мне показалось, или девушка смотрела на мою дочь с ужасом?
Глава 9
Юсупов развил бешеную активность. Для начала отобрал у меня горшок с погибшей розой. Розу мне было жалко, она была нежной и красивой, но если так подумать – себя жальче.
Потом принялся куда-то звонить. Орал, что-то кому-то доказывал, потом кто-то приехал и он ушёл во двор. Я выглядывала в окошко – на улице, никуда не делся. Это было хорошо, без него совсем неспокойно. А вот без прислуги было комфортнее, они меня все пугали.
Но и у этого плюса нашёлся один весомый довод против. В мою дверь постучались часа в два дня. Я открыла, ожидая своего похитителя, но за дверью стояла его дочь.
– Уже давно день, – сказала она.
– Я заметила.
Никаких тёплых чувств к этому ребёнку я не пытала. Да, она была самым умным из всех детей что я видела, но при этом удивительно противной, несмотря на ангельскую внешность.
– Я кушать хочу, – заявил ребёнок.
– Сгущёнки поешь, – посоветовала я.
– Я не умею сама её открывать.
Надо же, подумала я. А людей до белого каления доводить умеет.
– Тогда иди на кухню, найди что нибудь и съешь, – равнодушно ответила я.
И закрыла дверь. Я в няни не нанималась, я тут алиби создаю для психа, и возможно, маньяка. Легла на кровать думать свои тяжкие думы, в горизонтальном положении мне думалось куда легче.
А потом…меня пытались отравить. Это не факт конечно, но роза же сдохла. Вдруг на кухне яд? Вдруг еда, которая там есть, отравлена? А я сегодня, своими руками, убила розу. Если по моей вине умрёт ребёнок, пусть даже избалованный и противный, будет ужасно. Я все же гуманист и человек не самый плохой.
Я прокляла все на свете и пошла вниз. Малышка нашлась на кухне. Придвинула стул к плите, залезла на него и разглядывала содержимое кастрюли.
– Не ешь тут ничего, – попросила я. Про яды ребёнок, пусть и умный, мог не знать, поэтому сказала, – Оно тут все протухло.
Забрала кастрюлю, вывалила её содержимое в ближайший унитаз. Потом так же поступила с великолепным мясом. Выбросила всю готовую еду, которую нашла, посуду загрузила в посудомойку. Ими я никогда не пользовалась, но потыкала в кнопки пару минут и разобралась, агрегат зашумел, набирая воду.
Потом взяла большой мусорный пакет, и начала складывать в него все открытые упаковки с едой. Я не могла рисковать здоровьем этого ребёнка, да и своим тоже.
– Ты что делаешь? – удивилась девочка.
– Это тоже протухло.
– Ты делаешь странное. Я папе расскажу.
Я напомнила себе мысленно – никогда не рожай детей. А потом посоветовала девочке идти на улицу и жаловаться. Заодно попросить у отца еды, я тут кухаркой не нанималась.
Некоторые люди умели готовить. Я – нет. Меня пыталась научить мама, они с отцом много времени проводили на работе, я следила за Светкой. Не вышло. Потом Светка подросла и сама вполне сносно стала готовить. И тоже меня пыталась научить, но тщетно.
С сестрой мы жили вместе, до её госпитализации, и она, пусть и младшая, всегда готовила сама. С тех пор, как она перебрались в больницу, я похудела на пару килограмм и заработала гастрит.
Что бы такого приготовить, чтобы не отравиться теперь уже своей стряпней?
– Любишь яйца? – спросила я у девочки, которая так никуда и не ушла, наоборот стояла тут и с любопытством на меня глазела.
– Терпеть не могу, – заявила она.
– Вот и отлично, на обед у нас яйца.
Жарить я их не взялась, закинула варить я в кастрюлю. На мешала немудреный соус из майонеза, сыра и чеснока. Засела время. Обычно я варила яйца до синих желтков, но сейчас меня нервировал голодный любопытный ребёнок.
– Ты какая-то другая, – удивила меня девочка.
Малышка, конечно, была въедливой, но всерьёз, как противника, я её не воспринимала. Сомневаюсь, что кто-то поверит, если она скажет, что маму подменили. Поэтому не напряглась.
– Брак с твоим папой кого хочешь изменит, – буркнула я.
Слила кипяток из кастрюли, налила холодной, подождала. Потом переложила все яйца в тарелку. Поставила на стол. Села, быстро почистила себе одно яйцо, разреза да пополам, бухнула соуса и укусила. Желудок заурчал – я тоже успела проголодаться.
– А я? – спросила Дана.
– Кто не работает, тот не ест, – ответила я с набитым ртом, и похлопала по соседнему стулу, приглашая присоединиться.
Стукнула яйцом по краю стола, и вручила девочке. Сама ела и на неё смотрела. Она колупала свое яичко так сосредоточенно, что вытащила язык от усердия. Со скорлупой открывались куски белка, она психовала, один раз даже стукнула кулаком по столу, но не сдавалась.
Я слопала два яйца, налила себе чая, который не пах ничем сомнительным, и сидела рядом. Малышка почистила пять яиц. Первое совсем страшное, потом лучше, и пятое – почти без изъяна. Затем макнула в соус, откусила и улыбнулась.
– Вкусно!
– Это потому, что ты сама постаралась, – ответила я. – молодец.
В доме раздались шаги, но меня они не напугали – я успела выучить, как ходит Юсупов. Сейчас он явно взволнован. Зашёл на кухню, нас увидел, успокоился, но в глазах – удивление.
– Я тебе яички почистила, – объяснила Дана. – Кушай. Самое страшное я уже скушала.
Сел напротив. Взял одно яйцо. Съел. Потом второе. Дана была счастлива – сама кормила своего обожаемого отца, и подумаешь, что вся кухня кухня в скорлупе теперь.
– Иди мой руки, – мягко сказал отец девочке, когда она наелась. Та убежала, он повернулся ко мне. – Вы неплохо дадите.
Я сразу поняла, куда он клонит.
– Нет, – твёрдо возразила я. – Нет и не мечтайте. Я не буду нянчиться с вашей избалованный дочкой пока вы решаете свои проблемы. Денег у вас куры не клюют, нанимайте няню, а лучше три, ваша дочь невыносима. Пусть у тёток будет шанс не свихнуться. Я умываю руки! Я вам не няня и повар, я черт побери, алиби!
Юсупов чуть наклонился вперёд, пристально меня рассматривая. Я тоже давно не видела его так близко, с тех пор, как он на мне лежал в момент побега, но тогда слишком испугана была. Красив. Не смазливой красотой, а настоящей, мужской. И чего Лике с ним не жилось? Муж красавец, подумаешь, псих. Дочка, вон. Дом полная чаша, денег не мерено…
– Я тут тихонько проверил состояние ваших счетов, – вкрадчиво начал Юсупов. – И понял, что у вас все очень плохо с финансами. Вы в минусе. Кредитку и ту обнулили. Да, я выоечу вашу сестру. А как же жизнь после больницы? Реабилитация? Это все очень дорого, милая Анна.
Надо же, вспомнил, как меня зовут. Но он был прав. Я это понимала, пусть мне и поперёк горла его слова.
– Ну и?
– У меня есть к вам ещё одно деловое предложение.
Юсупов потёр руки, предвкушая удачную сделку, а на губах мелькнула короткая улыбка. Она мне не понравилась – Юсупов был заранее уверен, что я на все соглашусь.
Глава 10
Она очень была похожа на Лику. Так сильно, что если бы не чистая биография, можно было бы подумать – Лика просто водит меня за нос, играя одну из своих непонятных игр. Но если сильно вглядеться… Чуть тоньше был нос. Чуть светлее глаза. Различия были, но при первой той встрече на дороге запутался даже я.
– Под меня копают новых людей в дом. Прислуга разбежалась, я этим займусь, но новой не будет. Вы должны будете несколько дней пожить здесь с моей дочкой.
Она откинулась назад, на спинку стула. Сидела она в позе лотоса, и это было тоже непривычно – я столько прожил среди людей, которые старались играть по правилам. Но на них в положиться не мог. Я слышал, как напевая, возится в гостевой ванной моя дочка. Пела песенку про ослика и притартывала в такт ногой.
Всё будет хорошо, сказал себе я. Только проблема в том, что это хорошо может наступить не сразу. И пока мы до этого хорошо доплывем, добарахтаемся, наглотаемся дерьма. А моя дочка не должна пострадать, она все, что у меня есть. Она лучшее, что могло со мной случиться.
– Ну и? – снова повторила девушка.
– Я знаю, что привёл вас в свой дом не слишком вежливо…
– Вы меня похитили, – спокойно ответила она.
Поднялась со стула, начала убирать со стола. Тарелки отправила в мойку, смела крошки от скорлупы яиц. Она казалась спокойной, но я знал, что она волнуется.
– Сто тысяч долларов за несколько дней с моей дочерью, – наконец сказал я.
– Сколько?
– Это больше семи миллионов рублей. Наличными. Вам столько не заработать, больше нигде.
Анна снова села на стул. Посмотрела на меня, как сумасшедшего.
– Где гарантия, что я получу эти деньги?
Я развёл руками.
– Единственная гарантия это моя дочь. Я оставляю её с вами.
Мы помолчали. Прибежала Данка. Увидела, что мы скучно сидим, топнула ногой обиженно и снова ускакала. Иногда мне казалось, что этому ребёнку вообще никто не нужен, но это было не так. В первую очередь ей нужны были покой и счастливое детство.
– Это очень много денег.
Я улыбнулся – для меня сумма была вполне посильной.
– Единственное, я не смогу вам их перевести. Ничто не должно вас со мной связывать. Вашей сестре я помог чужими руками, через благотворительный фонд. Всё отдам вам наликой.
Внутри моей пленницы шло настоящее сражение. И денег заработать хотелось, и страшно, потому, что не пойми что вокруг происходит.
– Договорились, – наконец решила она. – Но имейте ввиду, если вы мне не заплатите, я пойду в полицию и все им расскажу.
Я кивнул, соглашаясь. Наивная. Даже не думает о том, что до полиции бы она не дошла. Но сейчас я буду играть честно, на кону – счастье моей дочери.
Из дома я уйти боялся. Казалось, только ступлю за порог и что-то случится. И сорваться было уже никак – когда ребят отправлял аннализы цветка делать, они видели две ментовские машины. Лика мне знатно поднасрала, увидел бы, убил бы уже по настоящему.
К вечеру мне позвонили из лаборатории. Лаборатория была не медицинской, скорее около того – мы прогоняли через неё некоторые товары, которые казались сомнительными. Трубку я взял сразу.
– Есть что-то?
– Конечно, – отозвалась женщина. – Несколько неожиданно найти в горшке с растением именно такой препарат, но это снотворное.
– Просто снотворное?
– Не просто. Его используют для усыпления больных животных в ветеринарии. В такой дозировке, как в вашем горшке, препарат мог вызвать смерть крупного человека, либо сильную интоксикацию, спасти могла бы только экстренная и грамотная реанимация. В малых дозах этот препарат почти безвреден.
– И что теперь? – растерянно спросил я.
– Ну, цветок не млекопитающее, розу можно спасти промыв и пересадив, обрезав часть ветвей…
– Оставьте себе бросил я.
Первая мысль которая возникла – Лика решила убить девушку, чтобы я сел за убийство жены. Но зачем ей это???
Когда в дверь позвонили мой мозг уже готов был взорваться. Данка прыгала вокруг меня на одной ноге и что-то щебетала, а у меня в голове муть одна.
– Да! – рявкнул я.
– Тут менты…
Надо же, выругался я мысленно. Полдня стояли по обе стороны переулка, решились заглянуть. Я открыл им и вышел во двор навстречу – пускать в свой дом не намерен, если есть ордер, пусть утрутся им.
– Майор Кутепов, – представился мне уже знакомый мужчина.
– Рома, – кивнул я в сторону. – Поднимись к моей жене, скажи, чтобы открыла окно и выглянула.
На улице было холодно. В вольер бесновался молча Бакс. Молча – потому, что получил команду. Менты явно тосковали, впрочем Кутепов с любопытством смотрел по сторонам. Наконец створки окна распахнулись.
