Текст книги "Бабкино наследство"
Автор книги: Ирина Вильк
Жанр:
Боевая фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Малышка испуганно хлопала глазками и молчала.
– Вера, – сказала Марго, как можно ласковее, – вспомни, что ты туда положила. У тебя же не было философского камня, нет?
Малышка замотала головой, уже чуть не плача.
– Я туда положила все, что Марго сказала, и у меня получилось отличное зелье, а Белла взяла и бросила, что-то в мой котелок и… «БУМ»!
– Белла! Где ты? – позвала Элеонора.
Из-под стола вылезла девчушка с на удивление чистым личиком. Все уставились на нее. Под этими взглядами она съежились и прошептала:
– Я не знаю, что там было. Я взяла это со стола.
– Марго, ты понимаешь, что здесь только что произошло? – сказала Элеонора, все больше возбуждаясь, – запиши все, что было на столе. Если мы найдем нужную комбинацию, то, как в сказках говорится, будем жить во дворце и есть-пить на золоте. – И, вздохнув, видимо, мысленно спускаясь на землю, продолжила: – Надеюсь, нам на это понадобится меньше миллиона вариантов этих самых комбинаций. – И, уже обращаясь ко всем, командным голосом, выработанным годами (попробуйте поруководить столько лет женским коллективом), сказала: – К столу ближе, чем на три метра, никому не подходить!
– Конечно, может быть, нашей жизни на это и хватит, – сказала Марго, – но многие алхимики бились над решением этой задачи так долго, что не доживали до ее решения.
– Все-таки стоит попробовать! – вздохнула Элеонора, взглянув на разруху на столе, припорошенном золотом, – хотя, боюсь, затянет!
* * *
У Кассио с Виолой развивался самый прекрасный период в отношениях – конфетно-букетный. Прогулки, вернее, полеты под луной, взгляды, деликатные объятия. И сейчас, хотя на небе еще не было луны, они «парили», как раз над тем местом, где происходило вышеупомянутое событие. Конечно, наши влюбленные ничего рядом с собой и тем более под собой не замечали. Их всецело поглотило возникшее чувство. И неудивительно, что на очередном вираже воздушной волной от единения двух влюбленных душ (правильнее было бы сказать туш, хоть и не хочется обозначать таким словом двух грациозных реликтовых животных) снесло не только стол со всем, что на нем находилось, но и раскидало всех ведьм, которые захотели попробовать себя на поприще алхимии.
Элеонора поднялась с земли, отряхнула платье, поправила прическу, вздохнула и сказала: «Ну, нет так нет!»
А два влюбленных дракона, не замечая всей этой суеты, скрылись за горизонтом. Я смотрел им вслед, завидовал и думал: «Как бы и мне начать этот конфетно-букетный период?»
* * *
Кассио дремал. Его огромная голова лежала между двух небольших холмиков, на одном из которых сидел я.
– Кассио, дружище! Ты же умеешь обращаться с женщинами? – спросил я.
– Угу! – сквозь дрему, не открывая глаз, промычал дракон. – Ты что это? Влюбился, что ли? – заинтересованно спросил Кассио, открыв один глаз и скосив его в мою сторону.
– Почему сразу влюбился-то? – смутился я.
– А почему такие вопросы? – улыбнулся Кассио, если улыбкой можно назвать драконий оскал.
– А может, я хочу приятелю помочь! – слукавил я.
– Это Ереме, что ли? Или Филимону? – Дракон открыл уже оба глаза. – Ладно, колись! Кто она? Согласен, я мало понимаю в человеческой красоте и не смогу оценить твой выбор, но мне просто очень интересно, кто же смог покорить твое сердце.
– Ты поможешь или нет? – Я начал терять терпение.
– Так и быть! Помогу! Урок номер один. Женщин нужно удивлять, – торжественно произнес дракон.
– Чем? – недоумевал я.
– Чем сможешь. Комплименты, цветы, конфеты, подарки. Кстати, не обязательно дорогие. Подвиги, наконец, – продолжал Кассио.
– Урок номер два будет? – ошалел я от такого начала.
– Будет! Нетерпеливый ты мой! – ухмыльнулся Кассио, выпустив из ноздрей струйку дыма. – Еще можно пригласить девушку на ужин, приготовленный собственными руками. Как у тебя с кулинарией?
– Смогу приготовить яичницу и сварить пельмени, – сказал я и стушевался. Мне стало стыдно.
– Ну, если на красивых тарелках, то сойдет. Только до такого ужина девушку обязательно нужно «выгулять», – сказал Кассио. – Куда? Знаю я одно местечко. Красивое до умопомрачения. Романтики – хоть отбавляй. Слушай, как насчет двойного свидания?
– Почему бы и нет? – пожал я плечами.
Как я пригласил Марго, уже и не помню (от страха, наверно). Но она согласилась! Представляете?
* * *
Я сидел на спине Кассио, а Марго – на спине Виолы. Волосы моей любимой (Ой! Я это сказал?) развевались на ветру. И от этого она была еще прекраснее. Я косился на нее и размышлял, потому что разговаривать все равно было невозможно. У нас было двойное свидание, и Кассио не упускал возможности пофлиртовать с Виолой. Отсюда все вытекающие последствия. Я имею в виду виражи, из-за которых нам с Марго иногда приходилось сосредотачиваться исключительно на том, чтобы не упасть. Итак, я размышлял: «Подвиги! Это обязательно? Что можно назвать подвигом? Поступок с большой буквы не сойдет за подвиг? Спасти девушку от хулиганов, снять котенка с дерева, перевести старушку через улицу или спасти ребенка из горящего дома? Господи, когда же я все это успею?»
* * *
Место действительно оказалось сказочно красивым. Небольшое голубое озеро, похоже, вулканического происхождения, в окружении гор казалось зеркалом. Небольшой песчаный пляж с розовым песком. По берегам озера заросли высоких деревьев, опутанных лианами, усыпанными огромными яркими цветами. Кассио с Виолой улетели поохотиться, а мы с Марго готовили пикник. Я решил искупаться и уже потянулся было к ремню, как вдруг понял, что совершенно не знаю здешних норм поведения, и замер в нерешительности. Марго смотрела на мои мучения и едва сдерживала улыбку. «Ну, что ж, постираем бельишко», – подумал я и прыгнул в воду. Озеро было очень глубоким. Я нырнул. Плавал я очень хорошо и захотел проверить, как глубоко смогу нырнуть. И когда мне показалось, что пора наверх, что-то привлекло мое внимание. Запас воздуха в моих легких не давал времени на размышления. Я схватил это «что-то» и поплыл на поверхность.
Это «что-то» оказалось запечатанным глиняным кувшином, покрытым тиной. Под тиной оказались странные письмена. Прочитать я их не мог и, не без опаски, но все-таки открыл кувшин, а оттуда… Правильно, джинн!
– Ты кто такой? – прогремел джинн.
– Странно, мне казалось, что слова должны быть другими, – оторопело выговорил я, – насколько знаю сказочный фольклор, я с этой минуты твой господин!
– Ты что, волшебную лампу Аладдина достал? Тоже мне господин! У тебя есть одно желание! – сказал джинн.
– Почему одно? Три же должно быть, – обиделся я.
– Три – это в твоем фольклоре, а у меня одно. Бери, пока дают. А то передумаю, – джинн угрожающе увеличился в размере, – меня даже в гильдии джиннов прозвали «одноразовым»! За что, собственно, и изгнали из оной. Запечатали в кувшин из огнеупорной глины и зашвырнули в кратер вулкана. И через каких-нибудь пару тысяч лет уже из вулканического озера меня достает один олух и донимает вопросами. Вот сейчас с ним разберусь и наведаюсь в гости к своим дружкам. Пора бы им узнать, что в заключении рождаются и вынашиваются самые изощренные планы мести. Ну что? Желание «завернуть»?
– А подумать можно? Не каждый день я спасаю джиннов, – спросил я.
– Подумать оно, конечно, можно. Но в выборе желаний я могу помочь! – улыбнулся джинн своей оранжевой улыбкой. Я не говорил, что джинн был оранжевого цвета? Про себя я прозвал его Апельсинчиком. – Представляешь, сколько у меня таких господинов было за… ну, в общем, много лет, – закончил он.
– Это интересно! Поделись. Стой, стой, стой! Надеюсь, это не будет моим желанием? – сказал я.
– Не бойся и слушай! Значит, первое: материальные ценности. Это золото, бриллианты и ассигнации. Я вижу, тебя ждут на берегу. Если знаешь ее размерчик, подберем хорошее колечко, ну, или браслетик. Хороший был бы выбор. Второе: движимое и недвижимое имущество. Яхты, виллы, нефтяные вышки и тому подобное. С милым рай, конечно, и в шалаше, но вилла на побережье понравилась бы любой девушке. Ну и наконец, третье: духовные ценности. Но это сложнее. У всех разные понятия об этом. Кому-то – это искусство и наука, да, представь себе, бывают и такие. Кому-то – красота и вечная жизнь, кому-то – власть. Хочешь быть прекрасным, умным и бессмертным диктатором? Нет? Тогда что выбираешь? – спросил Апельсинчик.
– Я, пожалуй, выберу свой вариант, – сказал я. – И у меня есть идея. – Джинн с интересом посмотрел на меня, а я продолжил: – Ты знаешь, кто такой Супермен?
* * *
Марго всматривалась в водную гладь: уж очень давно меня не было видно. И вдруг из воды, как баллистическая ракета, вылетел кто-то в красно-синем костюме, с буквой «S» на груди и в развевающемся плаще. Вытянув правую руку вперед, он летел по небу, наплевав на все законы физики. Марго вскочила на метлу и полетела навстречу незнакомцу, чтобы принять бой. Чего сразу драться-то? Дикий народ! Как только увидят что-то непонятное, сразу в драку. Но я же не успел еще спасти мир!
– Марго! Это я! Осторожно! Ой! – Я едва успел увернуться от шаровой молнии. И, подхватив на руки подлетевшую ко мне ведьму, нежно обнял ее, умудрившись при этом не уронить метлу, долетел с ней до берега и плавно опустил девушку на песок, не отводя взгляда от ее прекрасных глаз. Представили? Еще немного, и она бы меня поцеловала, но голос Кассио, от которого мы оба вздрогнули, произнес: «Ого, какой костюмчик! Где взял?»
Я честно рассказал про джинна. Джинн никого не удивил. Подумаешь, джинн! Что они, джиннов не видели, что ли? Они в этом мире и не такое видали. А вот рассказ про Супермена всех очень заинтересовал. Я часа два отвечал на вопросы от «что такое «криптонит» до «почему у него красные трусы…»
Я даже устроил презентацию. Пучок лазера из глаз – и портрет Марго появился на скале, как президенты на горе Рашмор. Один виток вокруг планеты – и на нашем пикнике появились экзотические фрукты. Правда, и экзотические пакости тоже. К моему плащу, оказывается, прицепилась какая-то маленькая крылатая нечисть и попыталась цапнуть меня за палец, когда я отрывал ее от своего плаща.
– О, да это детеныш редчайшего средиземноморского веспертилио! – воскликнула Марго и добавила, снимая с меня этого малолетнего вампира: – Иди сюда, маленький. Проголодался?
А когда я попытался продемонстрировать еще одну способность Супермена, немного перестарался. Хорошо, что Кассио умеет летать и ему не составило большого труда слететь с вершины ближайшей горы, куда я его закинул одной рукой, между прочим.
На обратном пути мы с Марго сидели на спине Виолы и разговаривали обо всем на свете. Но в основном ее интересовало, как одеваются женщины в моем мире, как красятся, в чем выходят замуж. Пришлось пообещать, что с оказией привезу ей наши женские журналы. Поговорили о случившемся на утреннем уроке.
– Бедная Элеонора! – сказала Марго. – Как она, должно быть, разочарована.
– Судьба редко подбрасывает такие подарки, – сказал я, – но довольно часто отнимает их, создавая всевозможные помехи для использования того, что сама же подарила. Чтобы подразнить нас.
– Ты имеешь в виду нашу влюбленную парочку? – улыбнувшись, сказала Марго. Я кивнул, а она продолжала: – Василий, а ты навсегда теперь Супермен?
Я оторопел! Вот оно! Я так и знал! Должен был быть какой-нибудь подвох! Побочный эффект! Ну, Апельсинчик! Попадешься мне еще! Так, спокойно, ты ведь Супермен. В том-то и дело! Надолго ли? Сила пропадет через час? Через два? Через год? А если она вообще никогда не пропадет? Я не хочу всю жизнь быть суперменом! Тут меня осенило!
– Марго, отвернись, пожалуйста, – попросил я ведьму и, увидев ее вопросительный взгляд, добавил, – попробую превратиться обратно в себя.
Если я сниму с себя костюм Супермена, что останется вместо него? Придется рискнуть. Уф! Снятый костюм превратился в красные трусы. А я оказался в своей одежде. Интересно, если я их опять надену, они превратятся обратно в костюм? А сила Супермена вернется вместе с костюмчиком? Я еще раз переоделся. Так оно и случилось. Отлично. Красные трусы Супермена много места не занимают. Вдруг пригодятся.
* * *
Тем временем Григорио с Бесом сидели взаперти под магическим куполом, бездумно уставившись в угол комнаты, где огромный паук с крестом на спине вил свою паутину. Мысли-то в их головах были. Только их было так много и они так беспорядочно роились, что ими можно было пренебречь. Они просто ожидали своей участи.
– Бес! – тихо проговорил Григорио, будто боясь, что его услышат, – я видел, у них добрые глаза. Они ведь нас не убьют?
– Убить не убьют. А пытать будут! Им явно неизвестна конвенция против пыток. Дикие люди! – ответил Бес и, увидев ужас в глазах Григорио, добавил: – Да не бойся ты, я шучу!
При этих словах Беса в комнату вошли два здоровяка в красных колпаках с прорезями для глаз. Они внесли большой стол с какими-то инструментами, молча поставили его и встали, сложив руки на груди. Когда пауза немного затянулась и напряжение в воздухе было такое, что от ужаса у Григорио начали постукивать зубы, здоровяки заговорили:
– Колоться сразу будете? Или хотите помучиться? – спросил тот, что был справа, и постучал кочергой об ладонь.
В ответ – тишина.
– С чего начнем? – спросил левый палач своего напарника.
– Я бы начал с утюга, – сказал тот, – только, боюсь, ближайшая розетка, в которой есть двести двадцать вольт, находится в двадцати парсеках отсюда.
Левый палач уставился на своего дружка. В прорезях для глаз красного колпака была видна напряженная работа мысли:
– Ты чего умничаешь? Вот возьму и обижусь, – проговорил он, – хочешь посмотреть на обиженного палача?
– Не очень! Просто я случайно услышал разговор Хортуса с Василием о множественности миров. Ничего не понял, но одно умное слово все-таки запомнил. Парсек! Только я все-таки не понял, почему таким словом обозначают огромные расстояния? Вот вслушайся: Пар Сек! Пара секунд – и ты на месте. Согласен? – сказал правый палач, но, оглядев притихших и внимательно слушавших философские рассуждения своих палачей пленников, добавил, кивнув на столик, заваленный инструментами, – кстати, вернемся к нашим «баранам». Местные орудия пыток тоже ничего.
Левый палач взял со стола что-то наподобие щипцов и сказал своему приятелю: – Ты прав. Посмотри-ка на эту штучку – правда, она прелестна? – И, кивнув при этом в сторону притихших искателей приключений, добавил: – С которого начнем?
Григорио икнул. Ему представлялись картины одна страшнее другой.
– Погоди! Вот эта штучка. – Правый палач взял еще какой-то инструмент, похожий на огромный шприц, «взвесил» его в руке и произнес: – Я думаю, подейственнее будет.
– Ты хочешь, чтобы они раскололись побыстрее или чтобы помучились? – При этих словах левого палача, Григорио упал в обморок к ногам Беса, который пока еще стойко держался – он у себя в аду и не такое видел.
Когда Григорио очнулся, то увидел перед собой обеспокоенные лица Димона и Вована.
– Говорить будем? – ласково спросил Димон.
Григорио покосился на Беса и молча кивнул.
– Ну, вот и молодец, – сказал Вован и похлопал Григорио по плечу, отчего тот опять упал в обморок. До чего же особы королевской крови хлипкие!
* * *
Дверь открылась, и в комнату волшебника робко вошел Григорио. Его Высочество был подавлен после недавних «пыток» и не смел поднять глаз.
Хортус взглянул на вошедшего принца так, словно пытался проникнуть в его сознание.
– Ваше Высочество! Как вы оказались в такой неподобающей компании? – загремел его голос. – Ведь, как я понимаю, ваше духовное звание не должно позволять вам даже разговаривать с подобным существом! Как вы вообще познакомились с этим Бесом? Я, как ваш наставник, требую ответа.
И Григорио… заплакал. Хортус даже оторопел. Сел рядом с принцем, обнял его за плечи. Принц уткнулся лицом ему в грудь. Плечи Григорио вздрагивали, а Хортус терпеливо ждал, когда его «жилетка» примет на себя все горести и печали принца и тот будет в состоянии разговаривать.
Когда слезы принца иссякли, он стал рассказывать. Многословно и с эмоциями. Видимо, этого Григорио и не хватало: сочувствующих и заинтересованных «ушей».
О своей любви, о гибели любимой, о появлении Беса третьего разряда и как от отчаяния и безысходности он отправился с Бесом за иллюзией счастья.
После того как Григорио выговорился, Хортус напоил принца успокаивающим отваром, уложил спать, уселся в свое любимое кресло перед камином, налил в серебряный бокал бренди и задумался. Как выудить из Беса нужную информацию? Понятно, что тот работает на некоего хозяина и выполняет его поручения. Но кто этот хозяин? Чего хочет? И где он, собственно, сам? А Бес? Что их связывает? Почему Бес безропотно выполняет задуманное его хозяином, судя по всему, магом? Выполняет из страха? Из любви? Из уважения? Из-за карточного долга? И на какое чувство Беса нужно давить, чтобы тот проговорился? Как вести разговор? С чего начать? «Пожалуй, сначала надо на него посмотреть», – подумал Хортус и с наслаждением сделал глоток.
* * *
Перед Бесом Хортус появился эффектно: искры, языки пламени, дым. Волшебник, сильно увеличенный в размерах, шагнул в комнату, где Бес сидел в одиночестве, из стены огня, скрестил руки на груди и громогласно заявил:
– Бес! Я великий волшебник!
Зрелище было грандиозным. Бес поднял голову и подумал: – Ха! Нашел, чем меня пугать! Что я, огня не видел, что ли? Ну-ну, послушаем, чем мне грозить будут!
А Хортус тем временем продолжал:
– Нескромно? Может быть! Но я явно могущественнее твоего хозяина и могу освободить тебя. – При этих словах Бес вздрогнул. Он не знал, что на него наложено какое-то заклинание, хотя что-то подсказывало ему, что все свои действия он совершает не совсем добровольно.
– Твой хозяин, похоже, сильный маг, раз смог с тобой сделать такое, – сказал волшебник, немного уменьшаясь в размерах, – но я могу снять «золотой аркан» и освободить тебя. Хочешь? Подумай! Наверняка тебе найдется чем заняться на свободе. У тебя есть мечта?
– Какая мечта может быть у беса? – ухмыльнулся тот. Мысль его лихорадочно работала. Очень не хотелось просчитаться. Стоит ли верить этому магу? Действительно ли он так силен, как говорит? И зачем ему вообще помогать какому-то незнакомому бесу?
– Почему я должен тебе верить? – спросил Бес, внимательно глядя на Хортуса. Бес хоть и не был магом, зато по роду своей деятельности был неплохим психологом. Глаза у гостя не бегают, капелек пота не видно, руки не теребят краешек одежды. Похоже, волшебник не врет.
– Этот мир – мой дом, – произнес Хортус. – И я хочу защитить его. Для этого я сделаю все. Ты поможешь мне, а я помогу тебе.
И Бес решился.
– Хочу крылья, – выпалил он.
– Что? – не понял Хортус, он не ожидал такого.
– У моего сводного брата – Ангела – есть большие белые крылья. Он с самого детства похвалялся ими передо мной. Он всегда первым смывался, когда мы проказничали, и никто не мог его догнать, чтобы наказать. Поэтому всегда все шишки доставались мне. Я хочу крылья! И если ты действительно великий волшебник, то для тебя это пара пустяков! – закончил он.
Едва сдерживая улыбку, Хортус с серьезным, насколько это было возможно, видом спросил у Беса: «Какие ты хочешь крылья? Большие и белые? Кожистые и перепончатые? А хочешь, как у бабочки? Тебе пойдут!»
Бес не увидел иронии и всерьез задумался. Хортус терпеливо ждал. После раздумий Бес сказал: «Пожалуй, мне больше пойдут кожистые».
* * *
В магической тюрьме строгого режима одного далекого мира сидел узник, осужденный на пожизненный срок. Уж не знаю, что он такого натворил. За что обычно магам дают пожизненный срок? Наверное, за непомерные амбиции и жажду власти над всем миром. За что же еще?
Он сидел и размышлял. Все равно в тюрьме, особенно магической, магу больше нечем заняться.
Человек всегда стоит на распутье. Ему всегда приходится делать выбор. Он делает шаг по выбранному пути, еще один и еще, и еще. И чем дальше он по нему идет, тем сложнее повернуть назад. Он говорит себе: «Еще немного. Вот там, за поворотом, цель, к которой ты так стремишься». Но за этим поворотом ее не оказывается, и за вторым поворотом ее тоже нет. Повернуть назад? И пойти по другому пути? А кто сказал, что тот путь наиболее правильный? И как насчет того, что каждый сам выбирает свой путь? «Я пойду дальше», – говорит он себе и заходит так далеко, что обратный путь уже невозможен. Хорошо если перед ним снова распутье и снова выбор, а не тупик.
Маг свой выбор сделал, поэтому и сидит взаперти. Но ничего! Это ненадолго! Не зря его изощренный ум придумал такой хитрый план. Маг был собой доволен. Его план просто обязан сработать. Ведь он так долго его вынашивал, лелеял, продумывал. И сейчас он опять вспоминал каждую деталь. Все безупречно! Рассчитано на человеческую натуру, с ее страстями и желаниями. Нужно только немного подождать, и с помощью магического артефакта из иного мира он отправится в прошлое, чтобы не попасться так глупо и не сидеть в этой «мышеловке». Он вернется в то время, когда у него был выбор. И, будьте уверены, он знает, что ему делать.
Власть! Именно к ней Мелиор так стремился. Ему было мало власти над людьми. Он мечтал о власти над богами. Как получить такую безграничную власть? Увеличивать свою мощь, насколько это будет возможно. Ему бы только вырваться на свободу, и он найдет эту возможность. И тогда они пожалеют о том, что сделали с ним. Он станет всемогущим, а они будут считать за честь подносить ему тапочки. При чем здесь тапочки? Ну, про тапочки – это так, образно. Первое, что пришло на ум. Он потом еще придумает, как они будут проявлять свою любовь к нему, всемогущему!
Ну где же Бес? Где этот бездельник? В этой тюрьме такая тоска! Колдовать нельзя, новостей не сообщают, книги все перечитал по три раза. Но вот что-то в углу зашевелилось. Ну, наконец-то.
– И где тебя носило, Бес? – Мелиор бросился к Бесу, может быть, немого более поспешно, чем пристало будущему Богу.
* * *
Хортус вспомнил, что у него есть еще одно дело, которое он откладывал на потом. Мустафа! Средненький волшебник с черной душонкой. Что же ему обещали темные силы? На что он польстился? О господи! Мустафа до сих пор сидит в банке. Будем надеяться, что он еще жив.
Сделав необходимые приготовления, Хортус открыл банку – и бабочка-Мустафа, выпорхнув из банки, забилась о стенки невидимого купола. Хлопок – и вместо бабочки появился Мустафа. Вид у него был жалкий. Все это время его мучили голод и страх. Страх, наверно, больше.
Пути Хортуса и Мустафы несколько раз пересекались. Воспоминания об этом у обоих остались не очень приятные.
– Мустафа, надеюсь, ты в порядке? – спросил, улыбаясь, Хортус, разлил по бокалам вино и один из них протянул своему оппоненту.
– Решил напоить меня перед смертью? Чтобы не так страшно было? – сказал Мустафа, но протянутый Хортусом бокал все-таки взял.
– Почему такие мрачные мысли? Ты мне пока еще нужен. Будешь паинькой, отпущу, – сказал ему Хортус, повертев перед его носом огромной булавкой, которую достал из потайного кармана мантии.
Мустафа залпом выпил вино, обреченно вздохнул и сказал: «Буду».
– Ну, и что ты надеялся получить от своего благодетеля взамен своей подлости? Какой-нибудь артефакт? Какие страсти снедают твою душу? Чего так жаждет твоя гнилая сущность? Денег? Власти? Могущества? Конечно! Имея много денег, ты получишь власть. Но не могущество! Имея власть, ты можешь получить много денег, но не могущество. Имея могущество, ты можешь получить все: и деньги, и власть. Но такому слабому волшебнику, как ты, стать могущественным не поможет ни один артефакт. В нашем мире ты смог бы сделать это, только убрав со своего пути всех своих конкурентов, т. е. нас – твоих собратьев по цеху. Неужели такая мысль посещала твою голову? И знаешь, я думаю, любой из них, хоть ненадолго, с удовольствием станет энтомологом, – при этих словах Мустафа весь съежился и уже собрался падать в обморок, но Хортус продолжил, – чьими руками вы собирались воплотить в жизнь планы инопланетного авантюриста, я знаю. Мне интересно, вернули бы вы принцу его бедную Фелицию? Тебе кто-то еще помогал? Молчишь? Хотя, кажется, я догадываюсь кто. Еще вина?
У Хортуса в голове полностью сложилась «мозаика».
* * *
На военный совет мы собрались в комнате с зеркалом. По ту сторону зеркала появился Антикуус.
– И это называется военный совет? – ухмыльнулся волшебник, оглядев нас по очереди. – Сопляк, возомнивший себя колдуном, старый колдун, возомнивший себя всемогущим, и прекрасная ведьма, отвергнувшая меня. Ладно, ладно, шутки в сторону! Что вы выяснили? Кто-то действительно охотился за моим артефактом времени? Вы их поймали? Артефакт у вас? – Количество сыпавшихся из Антикууса вопросов выдавало его волнение.
– Да, поймали. Они сидят под магическим куполом, размышляют над горькой судьбой и ожидают своей участи. И твой артефакт уже у нас. Кстати, Антикуус, мне очень интересно: дизайн этой «вазочки» твой или это творение заезжего стилиста? – спросил Хортус и захихикал, но, взглянув на краснеющее от возмущения лицо Антикууса, кашлянул в кулак и продолжил: – Но это не главное. Шахматная партия, которую начали не мы, подходит к концу. И в эндшпиле преимущество должно быть на нашей стороне! А для этого нам нужно помочь принцу с помощью твоего артефакта. Нужно вернуть его любимую, погибшую недавно. Ради нее он и полез в твой лабиринт. Но, учитывая временны́е «парадоксы», нельзя отсылать его в прошлое, чтобы он там исправил случившееся, иначе все, что здесь сейчас происходит и уже произошло, будет бессмысленно, если вообще произойдет. Необходимо, чтобы наш «шахматист» был уверен, что его план работает, иначе он будет разрабатывать новые.
– Так давайте вытащим любовь принца сюда, в это время, – предложил Антикуус.
– Твой артефакт может и это? – заинтересовался Хортус.
– Технические моменты позже! – отмахнулся старый волшебник. – Мне интересно: принц что, сам похитил мой артефакт? Сам прошел весь лабиринт и не сгинул? Никогда не замечал у него магических способностей.
– Ну, не совсем, – замялся Хортус, – ему помогали. Некий Бес – помощник известного тебе «шахматиста», твоя карта лабиринта и любовь.
– Насколько я помню, карту лабиринта я давал твоим доблестным воинам, посланным как раз защищать оный артефакт. – Антикуус ухмыльнулся в усы. – Кстати, этот твой «шахматист» все-таки инопланетник?
– Да, Элеонора оказалась права, – закивал Хортус, – он могущественный волшебник из иного мира.
– И насколько он могущественен? – встрепенулся Антикуус. Ага! Задело!
– Настолько, что в его родном мире его так боятся, что заперли в магическую тюрьму за непомерные амбиции и жажду власти, – ответил Хортус.
– И ему там совсем не хочется сидеть, – продолжил за Хортуса Антикуус.
– У него был отлично придуманный план. Он почти сработал. Почти! Мелиор – так зовут «заморского» волшебника – не предвидел только одного: того, что маленькая девочка умудрится сбежать от своего похитителя, небезызвестного тебе волшебника. Правда, тому немного не повезло. – При этих словах Хортус улыбнулся каким-то своим мыслям.
– А у тебя, как всегда, есть план? – проворчал Антикуус.
– Конечно, есть. Но не в этом дело, – ответил довольный собой Хортус. – Наши армии в боевой готовности. Конфликт исчерпан, но, чтобы они не передрались между собой и чтобы направить их боевой задор на пользу, надо срочно их чем-нибудь занять.
– Ну, эту проблему тебе придется решать самому. Я сейчас буду занят решением проблем нашего влюбленного, – заявил Антикуус.
– Согласен. Скажи, Антикуус, твой артефакт остался от древних? – спросил Хортус.
– Да. Только я немного изменил его внешний вид, – ответил Антикуус. – Да, это был мой дизайн! И, по-моему, очень гламурно! А у тебя вкуса нет.
Хортус кусал губы, чтобы не рассмеяться.
– А можно ли немного поменять его настройки?
– Думаю, да. Расскажи, что ты задумал, и я сделаю все, что нужно, – сказал Антикуус и тотчас куда-то пропал звук. Похоже на магическую защиту от подслушивания. А как же мы? Нам тоже интересно!
– Ерема, ты читаешь по губам? – пошутил я.
Через какое-то время зеркало погасло, и Хортус повернулся к нам.
– Итак! – начал он.
– Второй акт Марлезонского балета, – сострил я.
– Что? – не понял Хортус. – Ох, все время забываю, что ты из другого мира.
* * *
На военном совете, во второй его части, с моей подачи было принято решение (страшно этим горжусь) организовать спортивные соревнования между силами света и тьмы. Что-то наподобие Олимпийских игр. Попросили короля подыскать в его сокровищнице вазочку побольше, которую не жалко и можно использовать как переходящий кубок.
Я раздал ребятам (Вовану, Димону и Ереме) пергамент и перья, велел составить список всех видов спорта, которые они помнят, чтобы понять, какие из них подойдут для нашей Олимпиады. В результате отбора остались: из командных – футбол и водное поло. Из силовых – бокс и армрестлинг. Из легкой атлетики – бег с препятствиями и многоборье. Из тяжелой атлетики – штанга.
В рекордные сроки были построены: стадион, бассейн и пьедестал почета. Все это как-то быстро и стихийно обросло трактирами, лавочками, постоялыми дворами и букмекерскими конторами. Нашлись даже умельцы, которые изготовили билеты и пытались их продавать, но были задержаны королевской охраной.
В водное поло играла команда великанов, которые в связи с огромным ростом ходили по дну бассейна, а между ними сновали юркие русалки, забивая гол за голом в ворота неповоротливых «Громил». Так великаны назвали свою команду.
В боксе колошматили друг друга все кому не лень. Зрители так сильно сопереживали, что иногда спортивные бои на ринге перерастали в кулачные бои за рингом, и только королевская стража спасала ситуацию. Что поделаешь? Болельщики во всех мирах одинаковы.
Интересная ситуация была с армрестлингом. Один гном побеждал в каждом бою. Конечно, у него были огромные ручищи, но подозрительные арбитры все же отправили этого спортсмена на магическую экспертизу на предмет применения магического допинга.
Ну, с легкой и тяжелой атлетикой все понятно. Зрители очень активно принимали участие в этом действе. С криками «Да, кто же так кидает? А ну дай сюда!» они выходили на арену, отбирали у спортсменов снаряды и пытались оставить свой след в зарождающейся истории местного спорта. Хорошо, если это была штанга. Ее далеко не зашвырнешь. А сколько ядер, дисков и копий улетело в неизвестном направлении…
Но самое интересное нас ждало в последний день Олимпийских игр. Футбол! Мне доверили честь комментировать это событие. Всю жизнь мечтал вкусить хоть чуть-чуть славы Озерова. Я поднес к губам волшебный рупор – и мой голос, усиленный многократно, разнесся над новеньким стадионом.