Текст книги "Тайные поклонники Рины (СИ)"
Автор книги: Ирина Муравская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
– Да вроде бы, – звёздочки ушли, а вот статуя имени Долгорукого со своей ослепительной улыбочкой осталась. На этот раз спасибо, одетая в майку, которая нисколько не скрывала крепкие плечи и сильные руки.
Обескураженно прячу глаза в пол и, прошмыгнув мимо него, прячась за дверцей морозилки. После последней нашей встречи и того спонтанного недопоцелуя мне как-то не очень уютно находиться с ним тет-а-тет.
Да мне даже его ролики с паркуром в ТикТоке неуютно смотреть почему-то! Словно он может меня спалить. Типа: ага, что, девочка запала? Уже и в инете меня контролишь? А я ведь не контролю!
Хотя обновления последние дни правда не пропускаю, но совсем по другому поводу. Просто он там реально такие финты и сальто выделывает, это что-то. Залипаешь конкретно. Парочку я даже "N" скинула, чтоб заценил. Он же мне видосики тоже скидывает. Я благодаря ему и нашла образец чьего-то вальса с выпускного, ставший основой для нашего.
Надежда, что горизонт чист не оправдывается. Когда выныриваю с ледяным баночным мороженым обратно обнаруживается, что Андрей никуда не ушёл. Стоит, ковыряется во фруктовой корзине. Собираюсь снова проскочить мимо, но меня перехватывают резко выставленной рукой.
– Стой, стрелять буду, – смеётся он, кивая на холодящий ладони десерт. – По какому поводу строгая диета?
– Лечим разбитое девичье сердце.
– Дай угадаю, у Марго в очередной раз сплошные неудачи на любовном фронте? Надеюсь, это не тот тип, что слюнявил её на вечеринке? – он замечает мои широко округлённые глаза и смеётся ещё больше. – Я ж не вчера родился. Боковое зрение успел натренировать. Но твои старания отвлечь внимание оценил, не сомневайся, – а теперь краснею как помидор. – Ты мне скажи, сильно накосячил этот шпендик? Открутить его сосиски, чтоб не повадно было лапать несовершеннолетних девчонок?
– Не надо. Сами разберёмся, – предпринимаю ещё одну попытку ретироваться, но мне снова преграждают пути отступления. Ещё и так смотрят. Чё он так на меня смотрит!? Раньше, когда он ходил в очках взгляд не казался таким… пронизывающим. – Без пароля путь закрыт? – во рту что-то сушнячок образовывается.
– Да не. Я только спросить хотел, – в воздух подбрасывается и ловится трофейное яблоко. – Ринка, а у тебя парень-то есть?
О-о-оу…
– А что?
– Вопрос на спрос. Давай, сознавайся. Скидка выйдет.
– Ну нет, – отвечаю очень осторожно и очень неуверенно.
– А хочешь, чтоб появился?
У-у-у. Что началось-то. До весны ж ещё далеко, что за обострения у народа?
– Та-а-ак, мне, пожалуй, домой пора. Я там газ выключить, кажется, забыла. Или включить… – к лестнице не пускают, фиг с ним. Попробуем на выход… Нет. Не попробуем. Меня фиксируют на месте, обнимая за шею.
– У кого-то ушки горят, – замечает Андрей.
– Неправда.
– Правда-правда. Так что по поводу парня, Бойко?
– А у тебя есть кто на примете? – выныриваю из капкана, оставляя на электронных наручных мужских часах блондинистый клок на память.
– Есть, – ярко-синие глаза лукаво поблескивают, пока он двумя пальцами выуживает мой волос, зацепившийся за боковую кнопку.
– Кто? – молчание. Андрей слишком увлёкся процессом. – Ау? – мне же уже интересно.
– А? А вот не скажу. Сама догадайся, – изумлённо ойкаю, получая по носу игривый щелбан и окончательно впадаю в ступор, когда он просто… уходит, размахивая надкушенным яблоком, насвистывая марш из Звёздных Войн.
Вот только ступор этот не от странных вопросов и маловразумительного то ли заигрывания, то ли обычного стёба, а потому что замечаю у него на предплечье сзади длинную полосу шрама.
Как чугунной сковородкой по затылку меня внезапно осеняет: а ведь Андрей тоже учился в нашей школе. И имел доступ к библиотеке…
Глава 7. Пончики в гостях
Андрей выпустился когда мы учились в восьмом. То есть доступ к школьной библиотеке имел свободный. И по возрасту подходит под "немного старше", как было мне заявлено "N". Хотя я бы, конечно, не сказала, что три года – это немного, но да ладно.
Дальше. После выпуска Андрей поступил в какой-то физкульт-привет вуз в котором такая аббревиатура, что за пять лет не выучишь. Ещё и занимается паркуром, следовательно, тренировки для него частое явление.
Любит компьютерные игры, а значит и в плэху (прим. авт.: плейстейшн) тоже спокойно может погонять. Осталось узнать секрет появления шрама, но если вспомнить его хобби – эти его акробатические трюки вполне могли в какой-то момент неудачно срикошетить.
Одно наверняка – отметина свежая, Рита знать не знала о ней. Да и мою догадку встретила скептически.
– Андрюха и Булгаков? Да он в жизни своей ни одной книги не прочитал. Сомневаюсь, что он вообще помнит, где там в школе библиотека. Его имя, больше чем уверена, в блэклисте. Да и мозгов додуматься до шифров ему не хватит, – только и фыркнула она, вообще не восприняв всерьёз мои слова.
Фыркнула и забыла, погруженная в драматическое расставание по смс, а вот я за её слова зацепилась. Особенно за "блэклист". Второй раз за вечер меня осеняет! У библиотеки ведь есть картотека, где отмечаются фамилии тех, кто брал книги на руки.
Да, это вилами по воде, но тоже зацепка! Особенно если найдутся знакомые фамилии! И как только я сразу не догадалась проверить это??? Ну ничего. В понедельник первым делом займусь. Осталось только уговорить Веру Павловну, нашу строгую хранительница литературы разрешить сунуть нос не в своё дело.
Обидно одно: вот надо было меня стукнуть именно перед выходными. Блин. Как теперь дождаться понедельника? Я же с ума сойду от нетерпения. Мозг крутит и крутит мысль, вспоминает всю переписку с "N", ищет любые хвостики, которые можно логически связать и, по ходу, в ближайшие сутки уже не успокоится.
Настолько погружаюсь в размышления, что не только прохожу мимо дома Шевченко, но и умудряюсь забрести вообще не на ту улицу. Приходится возвращаться по навигатору, заявившему, что синий металлический забор частного участка моя конечная станция.
Нахожу скомканный в недрах сумки листок с адресом, сверяюсь и, не найдя кнопки наружного звонка, набираю номер телефона.
– Так заходи, открыто, – коротко отвечают мне на том конце. Дёргаю за ручку и правда. Приходите, гости дорогие, кто хочет. Смело.
За забором обнаруживается обычный двухэтажный домик, обитый сайдингом. Территория небольшая, но всё очень опрятно и со вкусом. Крытая беседка с камином, детская площадка с качелями и уличным пластиковым замком для "принцессы", парковочное место для машины, сейчас пустое, облагороженные клумбы. Пока кляклые и голые из-за не до конца сошедшего снега.
Арсений встречает меня, выскочив на веранду в домашних штанах и футболке. На голове непривычный вихр вместо аккуратно причёсанной шапки густых волос.
– Далековато от школы ты забрался, – это у меня такое приветствие.
– Родители перебрались сюда на постоянку, надумав сдавать квартиру в городе. Чтоб в ремонт вкладываться, а то это процесс вечный.
– Зато тут спокойно. Нет городской суеты. Ритка неподалёку живёт, кстати.
– Знаю, но мы поскромнее, чем их элитный райончик, – кивок на участок. – Без помпезных вилл и бассейнов. И в школу на автобусах каждое утро, а не на такси.
– У неё нет бассейна, – вхожу внутрь пока мне галантно придерживают дверь. – Если бы был, я б оттуда не вылезала.
– У неё нет, у соседей есть. Там своя компашка, – мимо меня проносится оглушающий торнадо из ярких цветов. Две девочки лет пяти: горластые, встрёпанные и разодетые радугой. Чуть с ног не сшибли, чего даже не заметили.
– Куда намылились? – тормозит их Шевченко, закрывая проход наружу. – А ну оделись. На улице не май месяц.
Одна девочка без лишних слов послушно стягивает с вешалки куртку, а вот вторая кривит моську и недовольно упирает руки в бока.
– Не хочу.
– Кира, оделась быстро, – противостояние родственников никогда не спутаешь. – Иначе никуда не пойдёшь.
– Не хочу, отстань. Нам только до Лены добежать.
– Кира! Мне отцу позвонить?
О, угроза явно нешуточная, потому что девчонка с обиженным видом подбирает таки с пола другую небрежно валяющуюся куртку.
– Доволен? – влезая в резиновые сапоги, злобно отпихивают его с пути не забыв показать напоследок язык.
– Доволен. А ты поздороваться, случаем, не хочешь? Будь поприветливее. Это Арина.
– Можно просто Рина. Не люблю полное имя, – дружелюбно машу ей рукой, но зарабатываю лишь хмурый взгляд, в котором ясно читается: "вы все мне мешаете, вот пристали".
– Привет, – бурчит всё же она и, добившись желаемого, выпрыгивает на улицу вслед за подружкой.
– Ну вот, собственно, – разводит руками Арсений. – Моя сестра. Маленькое стихийное бедствие с характером. Только отца и боится.
– Не стрёмно одних-то их отпускать? На улице уже темнеет.
– Да они до соседнего дома, к Ленке. Так и носятся целыми днями: туда – сюда. Давай помогу, – у меня забирают верхнюю одежду, вешая на плечики и убирая в высокий шкаф, занимающий всю заднюю часть прихожей. Прихожая, судя по количеству сплошных окон, явно планировалась задумкой для крытой летней террасы, но после переквалифицировалась в полноценное жилищное пространство с туалетной комнатой и отдельной прачечной. – Тапочки дать?
– Не надо.
– Проходи тогда. Через кухню. Дверь справа.
Иду куда велено. Арсений прав по поводу "скромнее". Дом у них на порядок меньше Риткиного, но всё равно уютный. С простеньким, симпатичным евроремонтом, без излишеств. Кухня с большим столом и креслами-стульями, видимо, заменяет гостиную, потому что её как таковой и нет. Только деревянная лестница на второй этаж и две двери.
Та что справа – комната парня. Как заходишь, сразу понятно. Всё тёмно-синее, минималистичное, с положенным мальчикам лёгким хаосом. Идеальный порядок только на стеллажах, занятых "от" и "до" книгами.
– Миленько, – улыбаюсь я, разглядывая коллаж из рисунков на стене, приютившихся над не застеленной кроватью.
– Убраться не успел, – Арсений сгребает в охапку ворох шмоток на стуле, скидывает всё на кровать и прикрывает сверху одеялом. Типа убрал. – Хотя, если честно, я думал, ты не приедешь. Не ближний свет всё-таки.
– Я у Риты была. В элитном райончике. Так что всё равно по пути.
– Сильный диссонанс, да?
Ему что… неловко?
– Эй, я живу в двушке, которая по метражу размером с одну вашу прихожую. Так что это для меня дворец. Дом замечательный. Я серьёзно.
– Эм… ладно, – а теперь так мило смущается, почёсывая плечо, но быстро оживает, переключаясь и доставая спрятанный сбоку от письменного стола баннер. – Я вчера перед сном уже немного посидел…
– Немного? – офигеваю, когда он раскатывает рулон на паркете. – Да ты уже половину успел сделать.
– Да какой там. Только левую часть. И то, не до конца.
– Смотрится шикарно, – и это я скромничаю, потому что нужные слова тяжело подбираются. Выполненная в цвете девушка словно вот-вот оживёт и выпрыгнет к нам, а цветы в её букете настолько детализированные, что можно заметить пыльцу на светло-розовых пионах. – Безумно круто. Я теперь боюсь своими кривыми ручонками всё испортить.
– Не испортишь. Делай основу. Тени сам дорисую.
Согласно киваю, но чутка переживаю. Правда страшно запороть такую красоту. И всё же берусь за дело. Осторожно, на всякий случай переспрашивая, но получается вроде не так плохо. Мелкие детали типа лица парня решаю не трогать и оставить профессионалу, а вот разукрашивать его одежду так, чтоб не вылезать за границы умений хватает. На раскрасках в детстве руку набила.
Для удобства, потому что спина и шея быстро затекают, плюхаюсь животом на пол. Арсений делает тоже самое. В таком положении и проводим не меньше двух часов. Время летит быстро, а процесс увлекает. Особенно под негромкую музыку, играющую на телефоне.
Кира с Леной дважды за это время успевают вернуться, устроить грохот в соседней комнате, поорать, повопить, поиграть в догонялки, похозяйничать на кухне в поисках печенья и снова убежать на улицу. К нам тоже заглядывают, но получив отказ на просьбу одолжить разбросанные вокруг нас маркеры в очередной раз обиженно уходят, обозвав нас жмотами.
Рита неустанно строчит ехидные сообщения, интересуясь: успели ли мы уже поцеловаться или я это делаю исключительно с её братом. Коза. По ходу оклемалась уже после "болезненного" разрыва.
Несколько раз отвечаю, потом забиваю. Ещё и звуки выключаю, чтобы вибрация не отвлекала. Потом поделюсь подробностями. Всё равно у неё на ночь остаюсь. Надо ведь пользоваться случаем, а то её предки уже скоро вернутся.
И не только её.
– Мы дома, – слышу женский голос, влетевший к нам через открытую дверь. Оцепеневшей спиной чувствую, что нас засекли, потому что кухни отлично просматривается эта часть комнаты. А я такая развалилась жопой кверху. В юбке. Вообще королева. Чем не отличное начало для знакомства с родителями Арсения?
Вскакиваю на ноги, одёргивая расклешённую юбку, хотя и так всё вполне себе цивильно. Я же следила.
– Добрый вечер. Не знала, что у нас гости, – красивая женщина в белой блузке и строгих брюках переглядывается с мужем. Тот, в отличие от неё, одет более свободно: джинсы и свитер. Зато копна пшеничных волос легко узнаваемая, понятно в кого сын пошёл.
– Это Рин… кхм, Арина, – откашливается, исправляясь Арсений. И то верно, тут уже не солидно сокращениями разбрасываться. – Мы учимся в параллели.
– Здравствуй, Арина, – приветствуют меня.
– Здрасте, – здороваюсь я, почему-то сгорая от стыда. Хотя ведь ничего противозаконного не делала, а ощущение всё равно будто нас спалили за чем-то эдаким. – Арсений помогает мне делать плакат для последнего звонка.
– Да, – кивает женщина. – Слышала вчера, как он полночи у себя там ковырялся. Где Кира?
– Где-то с Леной носится, – отмахивается сынуля. – Десять минут назад под окнами громыхали.
– Ясно, – усмехается та, ставя на стол пакет. Другие два, более пузатые, уже перетаскивает из прихожей глава семейства. – Сеня, ты хоть покормил гостью? Мы пончиков с шоколадом купили.
– Да я не голодная, – если честно, я очень люблю пончики, но нельзя же наглеть.
– Голодная, голодная. Вы всегда в этом возрасте голодные, – нам протягивают прозрачный магазинный контейнер, где румяными пухляшками сияет присыпанный сахарной пудрой десерт в количестве шести штук. – Перекусите, пока ужин готовится. Арина же останется ужинать?
– Понятия не имею, – отмахивается Арсений.
– Значит, да.
– Наверное. Мы пошли дальше работать.
– Работайте-работайте. Постелите себе что-нибудь. Полы холодные. Сейчас чая вам принесу, но я постучусь. А то мало ли.
– М-а-а, – сынуля поспешно захлопывает дверь, отсекая насмешливые многозначительные переглядки, и виновато взъерошивает волосы. – Не обращай внимания. Они у меня с приветом.
– Мой папа недалеко ушёл, – успокаиваю я. – Взрослые те же дети. Их ещё воспитывать и воспитывать.
Возвращаемся к прерванному занятию, но сосредоточиться с вкусными пончиками практически невозможно. Половину успеваем слопать ещё до обещанного горячего. Вторую половину уже запиваем, облизывая вытекший шоколад с пальцев.
С баннера грустно смотрит на нас недорисованное лицо парня. Правильно, его напарница-то уже обозревает мир яркими очами, а он не имеет ни глаз, ни рта. Но бедняжке придётся так покумекать ещё неопределённое время. Усидчивость и желание дальше что-то делать явно вылетело в форточку.
Мы общаемся, булькая в кружки, смеёмся, подпеваем под музыку, мне даже разрешают посмотреть лежащие на столе папки с работами, а там и чумовые запахи к общему столу зовут. Ничего сверхъестественного: запечённая до хрустящей корочки в духовке курица, жареная картошка со специями и обычный овощной салат, но всё настолько аппетитно, что я готова проглотить и тарелку.
– Очень… очень вкусно, – у меня только что за ушами не трещит.
– Да ладно. Это так, на скорую руку, – смущается Екатерина Валерьевна, так зовут маму Арсения. Как выясняется в процессе.
– Мы с папой вдвоем живём. И готовить оба не особо умеем. Вечно всё сгоревшее или недоваренное. Поэтому для моих рецептов это просто праздник. У вас нет подруги незамужней случайно с дипломом повара?
Все смеются, а я вообще-то очень даже серьёзно спросила. Идея найти кого-нибудь отцу у меня по-прежнему занимает один из основных пунктов. А если избранница ещё и кашеварить будет уметь, так это прямо джекпот.
– Вроде нет, но я поинтересуюсь, – обещает Екатерина Валерьевна, накладывая порции по ещё двум тарелкам и относя их в соседнюю с комнатой Арсения детскую, где резвятся под мультик девчонки.
– Леди Божья коровка, слышишь? Твоя тёзка там воюет, – прислушавшись, шутит "Сеня".
– Слышу, – я тоже оценила песенку в заставке. – Эту серию я уже видела.
– Арина, – слово берёт Виктор Анатольевич. Видимо решив, что необходимо выполнить родительский долг, устроив допрос с пристрастием у новенькой. – А это не ты на районную олимпиаду с Сеней ездила по… литературе же она была, да?
– Ага, – согласно киваю. – В девятом. Только я тогда была с другим цветом волос.
– Вот и я смотрю, лицо знакомое. Ты тогда второе место заняла вроде?
– Ага-а. Меня безбожно обскакали на последнем этапе, – многозначительно поглядываю на Арсения. – Хотя судя по твоей домашней библиотеке это неудивительно. Вот только я не заметила на полках Булгакова. Ты к нему, кстати, как относишься? – каверзно добавляю я. Не, ну а что? Железной уверенности по Андрею ведь пока нет. Остальные всё ещё остаются эпод подозрением.
– Нейтрально. Он остался для меня под большим вопросом, – Шевченко младший отвечает спокойно и без заминок. Нифига не понятно, понял он намёк или нет.
– М-м-м… ясно… – вот и неловкая пауза образовалась. Блуждаю взглядом по кухне, замечая горящие цифры на электрической плите. Начало десятого. Ого. Вот это я засиделась. Пора бы и честь знать. – Спасибо за ужин, всё правда было безумно вкусно, но мне, наверное, пора.
– В такое время не дождёшься маршруток. Я вызову такси, – Арсений уже тянется за телефоном.
– Не надо. Я обратно к Ритке пойду. У нас вторую неделю по выходным спонтанный девичник.
– А, ну ладно. Тогда провожу.
– Да не надо. Тут рядом.
– Надо-надо. Нечего девушке одной в такое время бродить, – поддерживает сына вернувшаяся мама.
А мальчикам можно? Какие-то двойные стандарты получаются. Думаю я, но вслух, конечно же, ничего не говорю, покорно соглашаясь на провожатого. Тем более что против реально ничего не имею. Этот район я плохо знаю и плутать по темноте пусть не прям страшно-страшно, но всё же неприятно.
Одеваюсь, тепло прощаюсь с хозяевами и жду задержавшегося Арсения на улице возле ворот. Который возвращается с ещё одной коробкой пончиков.
– Мама сказала вам, для девичника.
Категорически отказываюсь, а то совсем уж неудобно, но меня никто не слушает. Так и идём по слабо освещённой улице романтическим трио: я, он и пончики.
– Если хочешь, можешь завтра тоже прийти, – предлагают мне в какой-то момент. – Как раз закончим и заберёшь.
– О… – что-то даже теряюсь. – Я завтра не могу. Мы собирались с Ритуликом до центра скататься. Погулять, пошопиться. А в воскресенье у нас с папой "семейный" день. Уборка, набег на продуктовый, а вечером в пиццерию обычно ходим. Что-то вроде традиции, – кстати, о папе. Лезу за телефоном, надрывающимся от сообщений. Парочка от "N", два голосовых от родственничка, зато остальная дюжина от нетерпеливой подруги, которая ещё немного лопнет от любопытства.
– Ясно, – по голосу Шевченко опять ничего не понятно. Расстроен, не расстроен. Или же ему всё равно. – Тогда если ты не против, я сам всё доделаю и в понедельник принесу в школу.
– Было бы чудесно. Спасибо тебе большое.
– Пока не за что.
Следующие несколько минут идём молча, что позволяет послушать умиротворяющую мелодию загородной жизни. Гудящие щитки на столбах, лаяние собак через заборы, долетающие совсем тихо голоса в частных секторах. Так тихо, полное отсутствие привычного городского гула. Непривычно, но интересно.
– Слушай, мы во вторник идём в кино после уроков. Втроём с Яном. Не хочешь к нам присоединиться? – сама удивляюсь от своего предложения. – Очередной киношедевр по комиксной вселенной. Ты вроде как любишь всякое такое.
– У меня во вторник фехтование.
– Ммм… Жаль.
– Но могу попробовать перенести.
Перенести? Он согласен вылезти из своего панциря? Ради кино, компании, возможности ненадолго выйти из своего анабиозного одиночества или… меня?
– Класс, – разворачиваюсь на сто восемьдесят и теперь иду задом наперёд, стараясь беззаботно улыбаться, хотя на самом деле немного волнуюсь. Наверное, это заметно. В естественной улыбке обычно не вылезают оба ряда зубов. – С меня билет и попкорн. Должна же я как-то отблагодарить тебя.
– Это лишнее.
– Разберём… аоу, – попадаю каблуком в ямку, нелепо размахивая руками как чайка в припадке. Помогает. Равновесие ловлю и позорного бабах избегаю. Но дальше уже иду нормально. Не экспериментируя. – Координация – наше всё. Но хуже, чем когда я навернулась на линейке в прошлом году всё равно не будет.
– Точно, это ж ты была.
– Чукча с подранными колготками и поломанными гладиолусами? Да. Не заметила бордюр. У меня вечно какие-то конфузы. Я уже привыкла.
– Это потому что ты суетливая.
– Предпочитаю – гиперактивная.
– И это тоже. Но это на самом деле здорово, что ты не зависишь от мнения окружающих и не боишься казаться смешной.
– Сложно смеяться над человеком, если он сам над собой умеет посмеяться, – вот это я, конечно, изрекла философскую мысль. Нобелевку в студию!
– Твой девиз?
– Установка. Посылы в космос и всякое такое. Всё посылаю просьбу научиться петь, но, вероятно, у космической канцелярии перегруз. Как выла раненым ёжиком, так и вою мимо нот, – иду чуть впереди, разглядывая причудливого металлического и явно хэндмейдного дракона на крыше чьего-то гаража, пока после затянувшегося молчания не обнаруживаю, что всё то время, пока я рассматриваю дракошу, Арсений рассматривает меня. Хм… – Что?
– Я ошибся.
– По поводу?
– Ты странная. Но всё же в некоторой очаровательной манере.
Смущённо потупливаю взгляд, впериваясь взглядом в хрустящий под подошвой гравий и пропускаю момент, когда разномастные заборы резко обрываются четырёхполосной трассой, уходящей в лесополосу. Нам на другую сторону.
Выискиваем пешеходную зебру около одиноко торчащей на обочине остановки и как законопослушные граждане дожидаемся, когда какой-нибудь водитель уступит нам дорогу. Светофоры на данном участке не предусмотрены.
Дальше начинается разительный контраст. По сравнению-то с тем разнообразием, что осталось позади. Тут уже нет той аляпистости, что присуща деревенской жизни. Частный элитный комплекс выдержан в одном стиле и обрамлён единым новомодным ограждением с центральным въездом, за которым можно без труда рассмотреть типовые шикарные коттеджи.
Этот уголок как маленький город в сердце другого города. Со своей развитой инфраструктурой, всеми необходимыми магазинами, общей детской площадкой и даже собственными медклиниками. Дома отделяются друг от друга лишь дорожками газонов: никаких заборов, никаких грядок. Современно, лаконично, статусно.
Тормозим возле проходной, где в будке сидит охранник. Дальше только по пропускам: постоянным или же временным, типа того что мне сделала Рита. Прощаемся с Арсением мило, но как-то неоднозначно. С дымкой неопределённости. Ладно. Разберёмся с ней позже.
Проскакиваю через КПП и оказываюсь на идеально ухоженной территории. Летом тут вообще рай, всё в цветах, а кусты подстрижены настолько идеально, что хоть с линейкой возле них бегай. Срезаю путь через мостик, выстроенный на пригорке и направляюсь к крайнему дому.
Подъездная дорожка, крыльцо.
– А говоришь, парня нет, – едва не улетаю с перепугу со ступеней когда в полумраке раздаётся голос Андрея, притаившегося на подвесных качелях с гитарой. – А с кем тогда мило любезничала?
– А… ты… а… как… – с запозданием до меня доходит, что с этого ракурса и правда без труда просматривается главный вход и железные решётчатые ворота. – Подглядывать нехорошо.
– Я случайно.
Случайно он.
– Что делаешь?
– Свежим воздухом дышу. Жду Чару. Опять загуляла где-то. Да и не только она.
– Я у одноклассника была. По делу.
– По делу, – струны мягко перебирают пальцами, от чего по крыльцу разливается тихая красивая музыка.
Отложив всученные-таки мне пончики, присаживаюсь на краешек кофейного столика, зачарованная мелодией. Когда парни играют на гитаре – это всегда красиво. Есть в этом что-то залипательное, но долго наслаждаться моментом не получается.
– Слушай, Ринка, – музыка резко обрывается и на меня вдруг вопросительно вскидывают голову. – А пошли на свидание, а?
Глава 8. Операция "Й"
Где сидела, там и упала. Без прикола. Мысок ботинка подсказывает на влажной деревяшке и я с оханьем шмякаюсь на пятую точку. Что-то у меня сегодня день сплошных несуразностей и глупого положения.
– Больно? – отложив гитару, Андрей протягивает мне руку.
– До свадьбы доживёт, – ляпаю, не подумав, папину коронную фразочку на любые мои ушибы, синяки и шишки. Правда потом обязательно добавляет: чьей-нибудь, потому что ты не торопись, я ещё не готов. Я только-только себе на похороны откладывать начал.
И тут, как оказывается, тоже к белым платьям и кольцам не шибко располагают.
– Эй, не. Давай-ка не будем настолько забегать вперёд. Я ещё слишком молод и не готов к радикальным переменам. Начнём с малого, – смеётся Долгорукий, а мне хочется грохнуться ещё раз, но так, чтоб провалиться куда-нибудь в погреб.
– Да я ж не про тебя. Это образное выражение, – за неимением возможности просто обескураженно отряхиваю мокрый отбитый зад. Я как бы тоже ещё пока никуда не собираюсь. Мне и тут хорошо.
– Так как смотришь на затею?
– На какую? – конечно, я знаю на какую! Просто тяну время.
– Свидание, Бойко. Свидание.
– А как на неё смотрит твоя девушка?
– Какая девушка? – такое искреннее удивление, вы посмотрите.
– Не знаю. Видимо та, что частенько мелькает в твоих роликах, – где он через неё прыгает, скачет, выкручивает сюрреалистичные па, а иногда и целует. Прям во время полёта в замедленной съёмке. Смотрится эффектно, не спорю.
– А, – до жирафа доходит. Аллилуя. – Не. Это ж старые видосы. Мы уже месяца два как разбежались. А ты, значит, пасёшься на моём профиле? Приятно. Лайки хоть покидала?
Блин. Сама себя подставила. Хотя если он "N", то я себя и так давным-давно жёстко спалила.
– Ничего я не кидала, – очень заинтересовываюсь молнией на куртке, которую, судя по всему, я прежде в глаза и не видывала. – И особо нигде не топчусь. Так, пару раз заходила, ленту листала.
– Ну вот если бы листала более активно, заметила бы, что девушка прекрасным образом испарилась.
– И что? Предлагаешь занять её место?
– А хочешь?
– Не хочу.
– Почему?
Почему? Стоп… ПОЧЕМУ? Он реально это спросил? Вот так в лоб?
– Как минимум, потому что ты брат моей подруги.
– И?
– И я знаю тебя с детства.
– И?
– А этого мало?
– Так, а ну хорош играться. Серьёзные разговоры ведутся, – меня вынуждают поднять голову, придерживая за подбородок. – Какие ещё отмазки есть? Попрошу сразу огласить список.
– Да причём тут отмазки? Не в этом дело.
– А в чём?
– Просто… – ладно. Раз такая тема сама зашла, надо сразу и начистоту всё. – Тебе то это зачем? Других вариантов нет? Не поверю. Я видела сообщения под постами. Там поклонницы номерки в очереди распределяют.
– А ничего что та очередь меня не интересует?
– А я интересую? Аллё, мне семнадцать, если чё. Мне ещё даже алкоголь не продают без паспорта.
– Эм… – озадачивается Андрей. – Это ты к чему?
– К тому что между семнадцатью и двадцатью пропасть в которую можно сигать на тарзанке. Сомневаюсь, что потяну твои запросы.
– Слушай, ты вот сейчас конкретно передёргиваешь. Никто от тебя ничего требовать не собирается. Пока что. И вообще, я с твоим отцом лично знаком. Неужели думаешь, стану рисковать своей челюстью?
– О, мне очень приятно, что ты ставишь свою челюсть выше моей чести. Благодарю, – не могу удержаться от ехидства, на что меня притягивают к себе, прижимая спиной к крепкой груди.
– Да не бойся ты за свою честь, мелкая, – обнимает так, что не вырваться. Силёнки однозначно неравны. О да, и правда! И чего мне бояться? – Приставать не буду.
– Уже пристаёшь.
– Серьёзно?
– Более чем.
– Понял, – Андрей послушно ослабляет хватку, для пущей убедительности вскидывая ладони. – Соблюдаем дистанцию. Лезть с поцелуями тоже не буду. Подожду пока сама не надумаешь.
Зашибись. Это он меня зовёт куда-то только из-за треклятого поцелуя? Надеюсь, он не решил, что я того… со свистящим в дырочках от волос ветром?
– Долго придётся ждать.
– Ничего. Я терпеливый, – не успеваю как-нибудь дерзко ответить, потому что меня едва не сбивает с ног шерстяная чума, пронёсшаяся метеором в вечерних сумерках.
– О, наконец-то! Где опять шлындала, чуня? Надеюсь, не с этой овчаркой шашни крутила? Он нам не пара. Слишком невоспитанный, – пока Андрей переключается на тисканье собаки, стараюсь незаметно ушмыгнуть и спрятаться… где-нибудь у Риты. – Эй, малая, – что не остаётся незамеченным. – Побег не освобождает от ответственности. Вижу что ты хочешь соскочить, но не выйдет. Я уже настроился.
– Не смогу? Смотри и учись, – по-детски высовываю язык и пулей влетаю в дом, на ходу сбрасывая куда попало обувку. Мчу кометой по лестнице, перескакивая через ступени и влетаю в комнату подруги.
– Где горит? – Ритка, валяющаяся на кровати, от неожиданности подскакивает, запутавшись в зарядке от телефона и просыпая семечки.
– Задница у меня горит! Твой брат…
***
– Плохая, плохая, очень плохая идея… – тихо скулит подруженция. Тихо, потому что в библиотеке нельзя шуметь. – Это почти что взлом с проникновением.
– Как это, почти? Вообще-то, это оно и есть, – назидательно морщит нос Ян, поправляя очки.
– Отставить панику! – строго шикаю я, с видом бывалого следопыта следя за ковыряющейся за своим столом библиотекаршей. С нашего обзорного пункта отлично обозревается весь читальный зал и уходящие в дурную бесконечность стеллажи с книгами. – Всё будет нормально, чего нагнетаете?
– Ничего не нормально, – на стрессе Рита, как всегда, ест. На этот раз прихваченный из столовки бутерброд с колбасой. – Ты со своими шпионскими играми когда-нибудь доведёшь нас до уголовщины.
– Боже, – удручающе гляжу на друзей. – Будто я вас на поножовщину сподвигаю.
– Да поножовщина это фиг с ним. А если кто-то зайдёт?
– А если ща как бутер отберу?
– Я тебе отберу! – возмущается подруга. – У меня стресс! А когда у меня стресс я ем.
– Мать, ты всегда ешь. И всегда ходишь как хомяк с заначкой в защечных мешках, – хихикает Миронов, тут же зарабатывая подзатыльник.
– Лучше не доводи до греха, человече. Я уже и так одной ногой в криминале, – грозно набычивается Ритка.
