Текст книги "Вместе тоже можно"

Автор книги: Ирина Муравская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

– Результаты моих анализов. Официальное подтверждение, что я не являюсь переносчиком никаких половых инфекций.

– И нахрена это мне?

– Чтобы ты был спокоен. Шлюха чиста и ничем не болеет. А то вдруг тебя заботят последствия нашего секса. Так что впредь, большая просьба, не позволяй себе оскорблений подобного рода в мою сторону. Я не ангел, но этого не заслужила.

Майер растерялся, что случалось с ним нечасто. Никогда ещё столь вежливо его не тыкали мордой в собственные ошибки. Надо же, как сильно её задели без задней мысли брошенные слова.

– Прости. Я не хотел тебя обидеть, – поразительно, но извинения шли как никогда легко.

Женя коротко кивнула, как бы принимая.

– Поужинай, пока не остыло, – всё из тех же закромов сумочки была выужена зажигалка и пачка сигарет. – Это самое скромное, чем я могу тебя отблагодарить, – слабый хлопок оповестил о том, что она скрылась за балконной дверью.

Хотелось к ней присоединиться, но он не стал. Да и ужинать уже не хотелось, аппетит пропал. Теперь его не отпускал горьковатый привкус вины. Результаты анализов скомкали и злобно выбросили в урну. Зачем они ему? Он, в конце концов, тоже не пай-мальчик, и Женя была далеко не единственной, с кем он спал. Однако единственной, секс с которой так глубоко врезался под корку, что одним воспоминанием вызывал новую волну возбуждения.

Воспоминания и она сама. Это Макс понял, когда пару часов спустя столкнулся с ней в ванной. Не столкнулся даже, а просто зашёл когда она чистила зубы. Надо же, уже и щётку себе купила. Даже пасту отдельную. Какая независимая. И до одури соблазнительная в этой своей маечке и чёрных кружевных шортиках.

Максим так и застыл с вытянутой вперёд рукой, не в силах оторваться от шикарной груди, которую больше не скрывал лифчик и которую так сексуально обтягивала тонкая ткань.

– У тебя кровь, – с щёткой во рту заметила Женя его окровавленную кисть и палец, из которого торчал маленький осколок. Чёрт, её даже не портила паста, испачкавшая губы. Ходячий секс… тьфу, палец, да.

– Да, знаю… – пришлось заставить себя вспомнить, зачем он, собственно, пришёл. – Стакан разбил, когда мыл. Лапа большая, не влезает, вечно всё по швам трещит. Тут где-то пластырь на верхней полке был.

Козырь поспешно прополоскала рот и полезла в настенные шкафчики над раковиной. Пластырь, вот ирония, нашёлся рядом с большой упаковкой презервативов. Общими усилиями осколок вытащили, кровь смыли, а оторванную часть кожи присобачили на место, веля приживаться.

– Давай посуду мыть буду я. Пока я тут, во всяком случае, – улыбнулись ему, проверяя, надёжно ли сцепилась липкая основа.

– Готовить, мыть посуду. Может и убираться будешь? – снова разглядывая её, но теперь уже лицо, усмехнулись в ответ.

– Могу. Мне несложно. Я это люблю, – согласно пожали изящными плечами, вскидывая на него круглые глаза за длинными ресницами. Без макияжа и всё равно красотка. Вот уж точно модель, девушка с обложки. Только те отфотошопленные, а эта настоящая. Со всеми своими родинками и разбегающимися на бледной коже дорожками вен.

Женя тоже рассматривала его. Голубоглазый блондин, кто бы подумал. Ещё и с таким телом: сильным, мускулистым, рельефным. Он тут недавно подтягивался на турнике, вбитом в потолок в дальней части квартиры, а она подсматривала за ним тайком, кусая губы при виде того, как сокращаются натренированные мышцы. Потому-то в прошлый раз и не устояла. От таких мужчин просто так не уходят. Это смертельный грех.

Они стояли и не могли оторваться друг от друга, взаимно изучая каждую чёрточку, каждое изменение в застывших позах, медленно расширяющиеся зрачки… И это с ума сойти как заводило. Недавний неприятный разговор таял в слабой дымке. На первое место, гордо маршируя, заступали раздухарившиеся гормоны. А у Жени ещё и необходимость чувствовать себя желанной. За последние несколько лет она уже и забыла, какого это.

Залецкий чаще удовлетворялся со своими шалавами-фанатками, готовыми на всё ради кумира. И её изначально воспринял так же, но почему-то после первого раза не отшил, а дотянул аж до официального статуса "пары". По первой Козырь об этом и не догадывалась. Практически деревенская, никому не нужная девчонка в поношенных тряпках из секонда была просто рада тому, что звезда такой величины обратила на неё внимание! Да ещё и как ухаживала… но влюблённая эйфория длилась недолго.

Через прессу начали просачиваться слухи о как многочисленных интрижках, так и о пристрастиях рок-звезды к психотропным веществам, работающим как вдохновение в упоротых песнях без смыла и морали. Про наркотики она знала, да, правда тогда дозы были меньше и принимались реже, а вот к изменам оказалась не готова. Розовые очки разбились. Включилась обида. И желание получить выгоду от этих тупых отношений. Своего рода месть за публичное унижение.

Сначала притворяться идеальной девушкой и милейше улыбаться было сложно, но Женя быстро втянулась, а со временем и вовсе научилась манипулировать настроением "бойфренда", зная когда и где нужно присмирить его буйный нрав, а когда и ублажить, чтобы не надумал найти себе новую "подружку". Время шло, связи росли. Активно завертелась карьера в модельном бизнесе, с переменным успехом начало складываться на актёрском поприще…

Но как это бывает: если где-то прибыло, значит где-то убыло. Делая себе имя Женя перестала при этом ощущать себя женщиной. Ту, которую можно и хочется любить. Просто так, ни за что. Да на которую просто смотрят как-то по-особенному, а не как на объект, которому нужно присунуть ради галочки. И с Максом она, кажется, получала желаемое. Да, он хотел её сейчас, но при этом как смотрел…

Затуманенный взгляд, напряжённое тело, тяжело вздымающаяся каменная грудь – всё это реакция, которую вызывала в нём она, а не банальная похоть. И Козырь тоже хотела его. Снять бы с него эту футболку и коснуться разгорячённой кожи. Пройтись по ней подушечками пальцев, губами… Женя молча потянула его ладони под тонкую майку, заставляя мужские руки скользить выше, к груди.

Сигнал был получен. Резкий разворот и её впечатало копчиком в стиральную машину. Ещё секунда и она уже сидела на ней, раздвинув ноги. Мешающуюся одежду задрали наверх, с восторгом исследуя женские изгибы, будто трогали их впервые, а губы жадно впились поцелуем в её. Футболка Макса полетела под ноги, а тонкие пальчики добрались до желаемого. Такое обжигающее, такое сильное, такое волнующие тело, на котором с азартом теперь оставлялись автографы длинными ногтями. Сознание погружалось в состояние эйфории. Желать и быть желаемой… как это приятно.

Коробка с презервативами, нашаренная вслепую, упала на пол, рассыпаясь, но один достать они успели. На домашних шортах, в которые Максим успел переодеться после работы, настойчиво потянули за шнурок и… именно в этот момент в дверь позвонили.

Женя разочарованно простонала, не желая обрывать поцелуй.

– Давай не будем открывать, – почти умоляюще попросила она. Никто не спорил. Сложно спорить, когда ловкие ручки блуждают в твоих трусах. Однако нежеланный гость оказался настырным. Второй звонок был ещё требовательней. А третий и вовсе пронзил квартиру долгой надоедливой трелью.

– Надо будет обрезать провода, – с досадой прорычал Майер, неохотно отстраняясь.

– Ну не уходи-и-и… – грустно надули губы.

– Он не перестанет звонить. Я знаю, кто пришёл. Оденься.

– Дарова. Чё так долго не открываешь? Надеюсь, ты не против? – поприветствовал друга Никита, помахав двумя упаковками баночного пива. Затарился по полной. – Сегодня наши играют.

– Мда… Не вовремя ты со своей игрой, – тяжело вздохнул Макс, пропуская его внутрь.

– Чего так? О… – в поле зрения гостя попала Женя. Оделась, блин. Майку натянула обратно, и это называется оделась. – Привет обаяшкам из телека. Ты где её откопал? – этот вопрос уже был обращён к другу, но ответила на него "обаяшка из телека".

– Я сама пришла.

– Эх… и почему не ко мне? Я твой фанат. Раз сто пересмотрел клип Дейвов. Ты там просто огонь.

– Спасибо… Наверное, – поморщилась та, не очень понимая быть радой или нет. От того клипа Козырь была не в восторге, хоть он и стал её проходным билетом в мир селебрити.

– И сейчас огонь… – полуголую девушку пожирали глазами, без соли и специй. Майер предупреждающе пихнул Никиту в плечо. Несильно, но больно. – Намёк понял. Окуляры свои сложил и убрал, – взял себя в руки тот, переключившись на потолок. Ему-то он и отсалютовал снова пивом. – Так мне уйти или можно остаться, раз уж пришёл?

– Да оставайся, – один фиг, весь настой уже сбил. Вот только… Максим строго зыркнул на Женю. – Женщина, оденься! Кому сказал!

– Да одеваюсь-одеваюсь, – буркнули в ответ, накидывая на себя знакомую толстовку, кое-как прикрывая аппетитный зад. – Лучше?

– Хотя бы так. Ложись сегодня в моей комнате, мы часа на три в гостиной зависнем.

– А с вами что, нельзя? Или у вас чисто мужская компашка намечается?

– Можно. Если есть желание.

– Даже нужно, – поддакнул Никита.

Желание было, а вот заинтересованности, как оказалось, маловато. Футбол оказался для девичьего мозга на редкость сонливым занятием, а потому, во время перерыва, когда парни вышли на балкон покурить, её почти сразу сморило в образовавшейся тишине.

– Слушай, чисто чтобы потом не было недомолвок. Если у тебя на неё нет видов, отдай её мне, – попросил Никита, когда вернувшись, они застали её в кресле, подобравшую под себя для удобства ноги и уронившую на грудь голову. И тут же согласно попятился назад, примирительно вскинув руки. Взгляд, которым его пригвоздили к полу, говорил громче слов. – Я понял, окей. Вопросов не имею. Правда ты так в прошлый раз и Нельку зажал, а она в итоге никому из нас вообще не досталась…

– Ты мой друг, но я тебе сейчас втащу, если не заткнёшься, – сухо предупредил Макс.

– Информацию принял. Замолкаю. У тебя чипсов случайно нет к пиву?

Чипсов не было. Как и желания продолжать смотреть футбол, на который сегодня, откровенно говоря, Максиму было абсолютно похрен. Спящая девушка, которую он перенёс на свою постель в отдельную комнату, перетягивала всё внимание на себя.

Он всё не мог понять, какие ощущения она у него вызывает. Одно определённо: неоднозначные. Женя вроде бы и притягивала его на физическом уровне, ох, ещё как притягивала, и готовить умела, и была далеко не пустышкой, но при этом пока оставалась тёмной лошадкой, а это немного напрягало.

Ситуация усугубилась на следующее утро, когда Майер перекладывал со столешницы на диван оставленную со вчера сумочку. Из незастёгнутого главного кармана всё полетело на пол: косметика, паспорт, кошелёк и… то, чему было лучше не падать.

На грохот из спальни выпорхнула Женя.

– Что обрушил? – вполне себе бодро полюбопытствовала она, расчёсываясь на ходу. И только потом застыла, заметив, что держал в руках Максим.

Ого, кажется, не миновать в районе взрыва.

Глава 3. Полный нокаут

– Это что за херня?

– Спокойствие, только спокойствие, – расчёской, как дирижерской палочкой миролюбиво взмахнула Козырь. – Так завещал ещё дедушка Карлсон.

Макс юмора не оценил.

– Засунь свои шуточки знаешь куда?

– Догадываюсь, но давай не будем накалять обстановку. Снова. Только вроде всё выяснили.

– Накалять? – на столешницу из акрилового камня брезгливо бросили прозрачный пакетик с белым порошком. С большим количеством белого порошка. Точно не мука и не сахарная пудра. – Я не потерплю в своём доме наркоту!

– Ну прости, – развели руками. – Я про неё совсем забыла.

!???

– Забыла? Забыла???

– Эй! – Женя не успела, да и не смогла бы среагировать. К ней подлетели, больно впиваясь пальцами в подбородок и вздёрнули голову так, чтобы свет падал на зрачки. – Да не под кайфом я, с ума сошёл?

– Что, не успела?

– Придурок, да не принимаю я, – она пыталась вырваться, но сил не хватало сопротивляться. Слишком разные весовые категории. В его руках она напоминала тряпичную куклу: делай, что хочешь, хоть узлом завяжи. Эта его мощь и восхищала, и пугала одновременно, потому что если бы у Максима вдруг где переклинило, он бы с одного удара мог отправить её прямым рейсом в морг. – Вернее было несколько раз. Давно. По глупости. Но больше не балуюсь.

– Тогда что эта херня делает в твоей сумке?

– Я стащила её у Паши. Чтобы он не нанюхался опять до галюнов.

– И как, помогло?

– Не помогло. У него была другая нычка.

– Вот незадача. И часто ты у него воровала? Вы из-за этого расстались?

– Представь себе, нет, – вспыхнула обидой собеседница. – Ему не понравилось, что я отказалась отсосать его обдолбанным мудакам из группы, – бросила она ему сгоряча то, что вообще-то не планировалось никогда быть обнародованным.

Майер недоверчиво ослабил хватку, и Женя отскочила назад, потирая ноющие места.

– И часто это мудло предлагало подобное?

– Впервые. Он обычно был неопасный, так, невинный торчок, но в последние месяцы перешёл на какую-то новую дрянь, от которой мозг в жижу превращается. Появилась агрессия, пошло применение силы. Я потому и свалила.

– Набить бы ему его ебальник.

– Лучше не надо.

– Что так? Думаешь, не справлюсь?

– Справишься. Но у него есть связи и деньги. Он потом с тебя живого не слезет.

– Да и похрен. Зато душу отведу.

– Он того не стоит.

– А ты этого стоишь?

Вопрос застал её врасплох. Что он имел в виду? Стоит ли она того, чтобы бить за неё морду, или стоит ли она того, чтоб сейчас в принципе об этом разговаривать?

– Я не знаю, – универсальный ответ. Подойдет ко всему.

– Вот и я не знаю, – напряжённая челюсть, сжатые зубы – Макс мысленно заставил себя дочитать до трёх. Нет, до пяти. А лучше до десяти, иначе была слишком большая вероятность, что он и правда сейчас стартанёт к этому уроду и вправит ему нос в черепушку. Чтобы дорожки нюхать было ещё удобнее. Кстати, об этом…

– Ой… Может не надо? – кинулась за ним в туалет Козырь. Пакет с наркотиками был безжалостно высыпан в унитаз и смыт. Заурчал смыв. – Ну вот. Представляешь сколько денег только что в прямом смысле слова улетело в трубу?

На неё хмуро обернулись.

– Ты ещё предложи толкнуть кому-нибудь.

– Зачем кому-нибудь? Я и так знаю тех, кто бы купил… Шучу, шучу, – поёжилась она, попав под прицел ледяных буравчиков. Ух, эти голубые омуты умеют не только вызвать головокружение, но и вселять подобострастный трепет.

– Что-то ты больно расшутилась. Куда собралась с утра пораньше?

– Так у меня работа как бы. Съёмку никто не отменял, – она вернулась на кухню и, присев на корточки, принялась собирать обратно в сумочку от Шанель всё своё добро, что валялось на полу. – Блин. Тени разбились, а ведь были совсем новые.

– Я тебя повезу.

– Разве тебе самому не надо в свой зал?

Спортивный клуб – это было, наверное, единственное личное, затронутое в день встречи. Макса ещё тогда приятно удивило, с каким интересом слушала незнакомая девица про то, как он начинал своё дело и сколько сил в него вложил.

– Первая группа поставлена на девять. Успею.

– Не успеешь. Мне надо на другой конец города. Не переживай, я вызову такси.

– У тебя это надолго?

– Что?

– Твоя съёмка.

– Часа на четыре, может придётся задержаться, если в офис скажут ехать. А что?

Майер нашарил на комоде в прихожей оставленные буклеты с рекламой, которые обычно суют в почтовые ящики. Ручка нашлась почти там же, в выдвижном ящике. Быстро нацарапав на чистом участке что-то, он сунул рекламу пиццы ей в руки.

– Здесь адрес зала и мой номер. Позвони, если буду свободен – заберу тебя.

– Хорошо… Спасибо.

– Деньги на такси дать?

– Не надо. У меня есть.

Рука Жени дрогнула, убирая буклет в сумочку. Забота? Странное ощущение. Приятное. Её нечасто баловали таким: ни в детстве, ни в зрелом возрасте. Ещё одна причина почему она обратила внимание на Макса. Он единственный подошёл, чтобы помочь, когда подумал, что глупая девица решила сигануть с моста. Ему единственному было не всё равно. Одному в целом мире.

Жёлтая машина с чёрными шашечками, подражающая западу, в назначенное время ждала внизу и отвезла пассажирку в лофт-студию. Народу немало, фотограф, голубоватого вида неугомонный дрыщавый мужик с окрашенными волосами, гонял девчонок почём зря: и то ему не нравилось, и одежда на них, как на вешалке сидела, одна вообще поправилась на целых десять грамм, вот жирная корова.

Зал разделялся на локации с декорациями и задними фонами. Под ногами валялись провода, на треножниках громоздились зонтики, возле туалетных столиков визажисты приводили красоток в надлежащий вид, а стилисты копались в стойках с одеждой, выискивая подходящий лук. Испорченным радио фонила царящая суета. Привычный рабочий процесс.

– Детка, ты опоздала, – поторопил её лысый мужик с нелепым платочком, повязанным на шее. – Живо переодеваться!

В модельном бизнесе нет места скромности. На удивление быстро отвыкаешь стесняться, когда тебя то и дело собственнически щупают за бока чужие люди, пока ты у всех на глазах переодеваешься во всученные тебе шмотки. Потом тебя тащат к зеркалу и четверть часа химичат с макияжем и причёской. А затем пинают в сторону нужного участка, заставляя быть той, кем ты никогда не являлась.

– Улыбку шире, дорогуша, – велел ей фотограф, не переставая щёлкая спусковым крючком фотоаппарата. Охотник на охоте. – Больше жизни, больше жизни! Выгни спину, чтобы зад был круглее. Да, хорошо. Голову чуть влево, открой зону декольте пошире… Эй, уберите ей с лица волос, он всё портит!…

Когда нужный материал был отснят, её снова потащили к вешалкам и снова заставили переодеваться. Сменилась локация, но съёмка не прекращалась. Затем ещё одна, после которой была групповая фотосессия. Несколько красоток, обосновавшись на неудобных пуфах и софах с позолоченными орнаментами, играли в обольстительных сердцеедок, стреляя в объектив камеры пылкими взглядами.

– На сегодня всё. Свободны, мои курочки, – в какой-то момент сжалился над ними фотограф. Девушки облегчённо расслабились, разминая затёкшие шеи, поясницы и ноги. Блондинка, рыжая, шатенка, брюнетка. Каждая в буквальном смысле «девушка с обложки» – настоящий цветник.

– Наконец-то, – заныла рыженькая, стаскивая с себя неудобные туфли от известного российского бренда. – Я ног не чувствую. На два размера меньше, это же садизм.

– Ага. Зато платья на жирух, – запричитала другая, шатенка с каре. – Помогите снять прищепки со спины.

– А я есть хочу, не успела позавтракать, – блондинка была вполне довольна и собой, и проделанной работой. Честно говоря, Женя вообще не помнила, что та когда-либо на что-то возмущалась. Это остальные вечно скулили и жаловались, будто целыми днями вспахивали землю на солнцепёке, Сашка же, так её звали, не закатила скандала даже когда её ткнули до крови булавкой, подбирая юбку, чтоб сидело, как влитое. Тут с этим было строго. Одежда должна выглядеть на идеальных фигурах как с иголочки – привычка, которую Козырь переняла и в обычную жизнь. – Хочу до пекарни дойти, она тут неподалёку.

– Нет, я сейчас на жидкой диете, так что никакого мучного, – только что не перекрестилась рыжая, стаскивая с себя обтягивающее платье. Шатенка тоже отказалась.

– Евгеш, а ты? – поинтересовалась блондинка у Жени. – Сходишь со мной?

– Прости. У меня другие планы, – торопливо стирая с себя боевой раскрас вежливо отказалась та, склонившись у подсвечиваемого светодиодами зеркала.

– Жаль. Так неохота одной, – Александра, в узких кругах Сан Саныч, сунула нос в пудру, забавно сморщив носик. Такая куколка. Только недавно родила, а уже снова в строю. – Куда спешишь, если не секрет?

– Надо заехать домой. У Паши на сегодня была запланирована встреча, надеюсь, не столкнёмся. Надо забрать кое-что.

Рано или поздно это сделать пришлось бы. Не вечно же ей ходить в одном и том же. К тому же у Залецкого остался её ноутбук, не говоря о других личных вещах. Не хотелось бы, чтобы они остались у него.

– Значит, слухи не врут? Вы расстались?

– Давно пора было это сделать.

– Это верно, – кивнула Саша. На неё недоумённо вскинули голову. – Ты прости, но Паша же редкостный козёл. Я удивлена, что ты его так долго смогла терпеть.

– Были свои резоны.

– Да уж. Кстати, насчёт этого? Как продвигаются дела с пробами?

Близкими друзьями они никогда не являлись, но общей информацией порой делились. Без этого в женском коллективе было нельзя.

– Никак. Полный штиль.

– Жаль. Хочешь, попробую помочь? Муж моей подруги давно крутится в актёрской сфере, подыщет тебе что-нибудь стоящее.

– Нет. Спасибо. Пока не надо. Пока я ещё верю в собственные силы. Вот отчаюсь, тогда можно клянчить.

– Как скажешь. Но ты, если что, дай знать. Я буду рада помочь.

Правда будет. Сан Саныч была такая: светлая и искренне добрая. Что всегда удивляло Женю, так как в подобном гадюшнике среди конченых стерв и лицемерок слишком сложно, да практически невозможно, наработать толстую броню против острых зубов завистниц и при этом остаться мягкой.

Козырь улыбнулась, тоже смягчившись. В сложившихся обстоятельствах, когда она и так потеряла вместе с бывшим парнем половину нужных ей связей, было бы совсем некстати лишаться и оставшихся. Тем более таких.

– Ладно. Давай сходим в твою пекарню, только недолго, хорошо? Не хочу напороться на Залецкого.

– Конечно! – обрадовалась Саша. – Съездить с тобой? Как моральная поддержка?

О, нет. Это точно лишнее. Не нужно никому знать внутреннюю кухню их взаимоотношений. Женя очень тщательно дозировала личную информацию, чтобы та потом не оказалась в руках СМИ. По неопытности она давала маху в самом начале, больше повторений не хотелось. Жёлтая пресса редкостная тварь, любящая танцевать на чужих костях, поэтому нечего подкидывать этим голодным шакалам лишнюю возможность.

Так что в элитный район, где ради пафоса покупали жилье местные звёзды и миллионеры она приехала одна. И прогадала. Паша оказался дома. И был не очень рад её видеть. Беседа вышла бурной, громкой и неприятной. Настолько, что ещё спустя час Козырь выскочила из очередного такси, как ошпаренная. Пристальный взгляд водителя в зеркало заднего вида едва не прожёг на ней дыру. Сколько бы та не пыталась изворачиваться.

Максим работал с ребятами возраста юниоров. Самыми перспективными: теми, кого можно попытаться вывести до уровня профессионального бокса. Да, не о тренерстве мечтал Майер, но в сложившихся жизненных обстоятельствах выбирать не приходилось. Хоть какая-то причастность к спорту, с которым в своё время он жёстко пролетел.

Женю, тенью застывшую возле стены и наблюдающую, как ребята отрабатывают связки ударов в дружеском спарринге, он заметил не сразу. Короткий кивок в сторону служебной комнаты означал, чтобы она подождала его там, в просторном кабинете со всеми удобствами: комфортной зоной отдыха, рабочим столом, заваленным папками с документами, и мини-кухней.

Ждать пришлось недолго.

– Мы скоро заканчиваем. Подождёшь? – донеслось от двери.

– Да, хорошо, – ответили ему, не оборачиваясь.

– Чай, кофе на полке слева.

– Спасибо, – кивнули, но всё так же не обернулись.

Макса это сразу напрягло. Он знал новую подругу недолго, но то, что она всегда общается с собеседником лицом к лицу успел уяснить.

– Что не так?

– Обещай не психовать.

– Женщина! Я уже психую. Говори.

Вместо ответа та повернулась, смущённо заправляя падающие на лицо волосы за ухо и открывая на обозрение темнеющее пятно, обещающее перейти в ближайшее время в синяк. Добротный такой, задевающий и глаз, и скулу.

Костяшки сжатых мужских кулаков начали белеть.

– Он?

Козырь кивнула. Глупо отпираться. Она ведь сама приехала. Почему сюда, а не на квартиру? Наверное, побоялась, что взбешенный Залецкий может поехать следом. Рядом с Максом же она чувствовала себя… в безопасности.

Об батарею Паша приложил её случайно, а вот она швырнула в него в отместку тяжёлые настольные электронные часы специально. Случайно, ха… Случайно-то случайно, но душил он её вполне себе осознанно.

– Поехали.

– К-куда?

– Вместе навестим гниду.

– Не надо. Мы уже обсуждали это…

Обсуждали. И именно после сегодняшнего разговора Женя поняла, что пора окончательно разделаться с токсичными отношениями и поставить в них точку.

– Поехали, я сказал! – рявкнул Макс тоном, которому нельзя не подчиниться. Второй раз за день он повышает на неё голос, вот только страшно за себя ей не было. Страшно было за Павла Залецкого.

– О, вернулась, – высокий худощавый парень с сальными, словно немытыми из-за геля волосами и нелепой козлиной бородкой смерил Женю презрительным взглядом. Перевёл глаза правее, и с тем же пренебрежением с ног до головы окинул Макса. – Ещё и подкрепление привела, шлёндра. Когда уже успела найти себе хахаля?

– Умоляю, не надо… – видя, как сжались кулаки у спутника, в который раз пыталась вразумить Майера Козырь. Подраться дело нескольких секунд, а вот расхлебывать потом последствия…

– Иди. Собирай. Вещи, – цедя каждое слово велел тот, пялясь в упор на сплошное недоразумение, от которого почему-то фанатеют глупые школьницы. И что в нём находят? Залецкий стоял в рубашке нараспашку, и все его рёбра можно было без труда пересчитать. Тощие руки. Ноги как спички. Долговязый. Глаза заторможенные – сегодня может не принимал, но со вчера мозги явно пока не успели очиститься. На лбу набухает шишка – последствия запущенных женской рукой часов.

– Пожалуйста… – Женя предприняла очередную попытку возвать всех к здравому смыслу, но, кажется, сейчас только она одна могла мыслить ясно.

– Мне сделать это за тебя? – шикнул на неё Максим, устав от препирательств.

– Не надо, – не предвещая ничего хорошего она поспешно юркнула вглубь обставленного с замашками на стиль “техно” логова синтимпанк-звезды и поспешила в когда-то их общую спальню.

– А я-то думаю, чего она так подорвалась. Столько держалась, чтобы не просрать всё и вдруг показала характер. А тут вон оно что, – Залецкого стоящий напротив оппонент нисколько не пугал. А зря. Максим был шире раза в три. Правда был даже слегка ниже, однако развитая мускулатура определённо выигрывала на фоне роста.

– Может потому что не надо быть мудаком?

– Подумаешь, решили развлечься немного.

– Это так теперь называется?

– Эта сука должна быть благодарна. Ты бы знал из какой помойки я её достал и отмыл. Да она до конца жизни обязана меня ублажать и выполнять любую прихоть, но вместо этого ломается как целка и закатывает истерики.

Короткий, но угрожающий шаг вперед.

– Повтори, – рыкнул Майер

– Ты глухой? Говорю, эта фригидная сука и тебя кинет, когда получит то, что ей надо. Хотя с чего тебя взять-то… Ты кто вообще такой?

– Тот, кто убьёт и закопает тебя там, где никто не найдёт если ещё хоть раз увидит рядом с ней.

– Да эта шмара сама ко мне скоро обратно прибежит, когда поймёт, что никому не нужна. Кто она без моих… – Паша не договорил, вырубленный с одного короткого удара. Какой хлюпик. Хоть до третьего приличия б ради дотянул.

Когда несколько минут спустя Женя снова появилась в поле зрения тело звезды валялось распластанным на паркете.

– Господи, он жив хотя бы? – вздохнула обречённо она.

– Не знаю, но скорее всего. К сожалению. Это всё? – короткий кивок на небольшой чемодан на колёсиках, что волокли за собой.

– Да.

– Тогда пошли. Тут воняет притоном, потом не отмоешься, – у неё забрали чемодан, легко, словно пушинку, оторвав его от пола.

– Зря. Зря ты это всё… – уже в машине, когда Ниссан покинул частную территорию элитного комплекса невесело покачала головой Козырь.

– Разберёмся. Ещё скажи, что тебе жалко эту сволочь. Как с такой тварью можно было находиться под одной крышей дольше пяти минут?

– Раньше он таким не был. Начало заносить, когда слава по башке ударила. Ну и наркота своё дело сделала.

– Вот тогда и надо было валить. Сразу. Без оглядки. Или ты саму себя не уважаешь?

Пассажирка отвернулась к окну, чтоб он не видел её лица.

– Не учи меня как жить, – раздосадовано поджала губы она.

– Мне уже поздно рыпаться. Это должны были делать родители.

– Должны. Если бы были. Вот только они подбросили меня в приют, когда я под стол пешком ходила. Пришлось самой учить: что хорошо, а что плохо.

Её ответ прозвенел в салоне автомобиля как невидимая оплеуха. На несколько секунд повисла тишина.

– Прости. Я не знал, – они знакомы несколько дней, а он уже второй раз извиняется. Это на два раза больше, чем Максим делал за всю свою жизнь.

– Не знал. Вот и нечего лезть с нравоучениями. У меня ничего не было, когда детдом вышиб меня на улицу. Только поганое детство, где приходилось выгрызать правду и место под солнцем всеми способами. А тут такой шанс. Кастинг на клип, я подхожу по внешности. Да если бы Залецкий резал по ночам девственниц, я бы всё равно с ним спала. Чтобы иметь то, что имею сейчас. И можешь осуждать меня сколько угодно, мне всё равно: каждый борется за своё счастье так, как умеет.

Снова тишина.

– Нет. Я не осуждаю, – хорошенько подумав, покачал головой Майер. – Не скажу, что мне импонирует такой подход, но ты права: каждый борется за своё счастье так, как умеет.

Надо же. А Женя уже была готова слышать в свою сторону самые разные эпитеты, максимально мягкими из которых были "меркантильная дрянь" и "аморальная подстилка".

– Спасибо.

– Но порой нужно думать о последствиях…

– Заткнись, очень прошу, – вы посмотрите, опять учить вздумал! – Я не драчливая, но врезать могу.

Водитель, не отрываясь от дороги, рассмеялся. Настоящий чертёнок, а не девушка. Вроде адекватная, но в тихом омуте, как говорится…

– К слову о девственницах… – решил уточнить он.

На него непонимающе обернулись.

– Нет. Никого он не резал. Мне об этом, по крайней мере, неизвестно.

– Да я не про то. Я про тебя.

– Я тоже не девственница. Мне казалось, мы в этом удостоверились ещё пару месяцев назад.

– Да блин, нет. Эта мудила был у тебя первым?

– А, нет.

– А каким?

Женя строго прищурилась.

– Зачем задавать вопросы, ответы на которые ты не хочешь знать?

– Цифра так ужасна?

– Нет.

– Тогда я хочу знать.

– Хм… – собеседница заметно смутилась. – Три.

– Сколько-сколько?

– Трое. Ты третий, – машина резко дёрнулась, за что заработала сердитый гудок сзади и скрежет под капотом. – Эй, ну не мешок картошки же везёшь, – поправляя впившийся в плечо ремень возмутилась пассажирка. Её так мотнуло, что в шее хрустнуло. Зато в лобовое не влетела. Да здравствует техника безопасности.

– Я случайно. Педали перепутал. Просто…  – Максим недоверчиво хмыкнул. То, что она вытворяла в их прошлый раз совсем не походило на столь скромное число. Признаться, он полагал, что партнёров у неё было куда больше. ГОРАЗДО больше. – Точно три?

– Я умею считать до трёх. Ни разу ещё не ошиблась.

– Тогда это круто. А первый раз… эм…

– Тебе подробности нужны? Нам было по двадцать. Всё взаимно. Ещё вопросы?