Текст книги "Улицы Каменного города"

Автор книги: Ирина Миняева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

– Вэр, бери вон ту кастрюлю и пошли на кухню. Война войной, а обед по расписанию... – Ну, и что скажешь по поводу компаньона? – Слушай, давай сначала жрачку разогреем?! А то я сейчас с голодухи тебя покусаю! – Ну, и ты где же его откопал? – спросил Кэн, облизывая ложку. – На занятиях познакомились, а что? – Да ничего, – хмыкнул Черныш. – Экземпляр! Я думал, такие только в книжках бывают... Он откуда? – В каком смысле? – не понял Вэр. – Ну, местный, каменский, или пришел откуда-то? – Местный. И предки тоже. Коренной житель поколении где-то в четвертом... Хотя какое это имеет значение? Черныш с удовольствием потягивал чай, казалось, утратив интерес к разговору. Вэр терпеливо ждал. – Этот твой напарник... – Кэн неопределенно махнул рукой, – Такое впечатление, что он всю жизнь в какой-то сказке прожил. Или в рыцарском романе. И реальной жизни отродясь не видел. Герой хренов... Нет, не нравится он мне. Что ты в нем нашел? – Сейчас объясню. Вэр, затягивая паузу, вытащил из кармана плоскую фляжку и сделал несколько глотков. – Хочешь? Настоящее куманское. Кэн наморщил нос: – Да ну его! Кислятина... – Сам ты кислятина! Впрочем, как хочешь. Мне больше достанется... Дело в том, что Патрик – очень хороший сенсор и здорово разбирается в структуре переходов-"щелей". Он с пол-пинка определит, стабильна "щель" или нет, и подскажет, как можно пошатнуть ее стабильность... Потом, мы с ним составляем хорошую сенс-пару. Он – прирожденный преобразователь. Как бы это попроще объяснить?.. Чтобы схлопнуть "щель", на нее надо направить поток... мм... определенной энергии нужной частоты. Энергии в окружающем пространстве – хоть завались, но вот Патрик сам тянуть ее не умеет. Кстати, как раз этому и пытается научиться... А я "тяну" ее запросто, а вот трансформирую – с трудом. С такой натугой идет, как будто насквозь проржавевшую мясорубку крутишь... Патрику же это – раз плюнуть. Если он получит готовую "волну", то преобразует ее играючи. Вот так. Я тяну энергопоток и кидаю его Патрику, он доводит его до нужной кондиции и снова передает мне, а я этой самой "волной" глушу "щель" до тех пор, пока она не схлопнется. В теории, как всегда, все просто. – Ну хорошо, – вздохнул Черныш. – Значит, с точки зрения технологии он подходит, тебе виднее... А с точки зрения выгоды? Как ты думаешь, почему он может согласиться? Хочет, как и мы, нагадить Ковбою? Или просто на вознаграждение рассчитывает? Ну, если так, то парень обломается... Мне платить нечем. Разве что ты "достанешь"?! – Ого, а помниться, кто-то осуждал воровство! Ну, а если серьезно, то мне может просто времени не хватить, чтобы набрать большую сумму. Деньги, сам знаешь, на дороге не валяются. А чтобы "нырнуть" туда, где их лежит много и без сейфа надо, во-первых, места знать, и, во-вторых, на эти места предварительно посмотреть. А если я начну "нырять" куда ни попадя, толку не будет. – Вэр, наскреби, сколько сможешь! А то нам просто на оружие не хватит. Да и Патрика, по-хорошему, надо бы подмазать. Вэр улыбнулся до ушей: – Не надо... Патрик ведь у нас идейный борец с наркотиками! Сколько раз уже у начальственных кабинетов пороги обивал, доказывал и требовал, что транзит через город надо прекращать. И совсем не потому, чтоб Каменный не засветить. Он же душой болеет за всех укуренных и уколотых во всех мирах! – Хм... Да-а, приятель... Я давно знаю, что ты раздолбай, но твой столь глубокий цинизм был для меня открытием... И где ты такого неподражаемого борца нашел?! – Я же говорил – на курсах в Круге. Кэн поперхнулся чаем. – Ты что? Сдурел?! В Круге?! Вэр пару раз увесисто хлопнул приятеля по спине. – Ну как? Полегчало? Да что ты уставился на меня, как традантский пограничник на эмигранта-нелегала? Не виноватый я, и нечего меня глазами сверлить! Патрик – не кругляш! И даже не кандидат. Просто на платных курсах тренируется... Я там стажировку проходил, вел занятия с новичками. Для Круга эти курсы – так, побочный заработок. На Патрика там никто особого внимания не обращает, да и обращать-то не на что – у него никаких редких способностей нет, а умение находить "щели" и трансформировать энергопотоки – явление заурядное, оно кругляшей не интересует. Это для нашего дела такое сочетание способностей оказалось очень выгодным. А там Патрик – мелкая сошка, и вербовать его в члены Круга никто не собирается. Уловил? – Ладно, понял, – проворчал Кэн. – И все-таки, неужели у тебя не нашлось кого-нибудь... менее принципиального? Как бы он нам проблем не наделал... А если парень в какой-нибудь совсем неподходящий момент вдруг поймет, какие мы сволочи, эгоисты и аморальные типы? Он ведь нам просто-напросто все испортит, и будет считать, что не поступился принципами! – Нам сейчас только и остается – на идейного рассчитывать! Платить-то нечем, ты сам сказал. Ковбой не нам одним наступил на мозоль, но ни один из обиженных задарма своей шкурой рисковать не станет! Его охранники – слишком серьезные ребята. Кэн задумчиво почесал переносицу: – Может, все-таки не будем Патрика в подробности посвящать, а? Парень отрицательно помотал головой: – Не получится. Он же до чертиков боится сотворить что-нибудь супротив своих моральных принципов. Патрик меня уже и так вопросами к стенке припер, я еле-еле отболтался. Если ему не объяснить все как есть – он просто откажется участвовать в деле, чтоб ненароком белые перчатки не измазать. – А может, оно и к лучшему? – А где я тебе за пару дней другого сенсора найду?! – взвился Вэр. – Не успеем до распутицы, потом Ковбой опять наркоты натащит, опять к нему – денежки рекой?! Он же тебе вообще кислород перекроет! И кто тогда будет виноват?! – Ну ладно, ладно, не вопи... – проскрипел Черныш. – Считай, убедил. Ох, что делать-то, коли других сенсоров нет... Теперь надо будет в самое ближайшее время нам всем прогуляться до той "щели". Вы посмотрите, долго ли с ней придется заниматься, а я посмотрю, чего твой напарник стоит... – А тогда уже поздно будет от его услуг отказываться, – ехидно хмыкнул Вэр. – Ничего не поздно! – Черныш ничуть не смутился. – Если он такой принципиальный, как ты говоришь, то сам не побежит закладывать нас Ковбою; надо только сделать так, чтоб его в моем обществе никто не видел и, соответственно, тогда никому и не придет в голову брать юношу за жабры и задавать неприятные вопросы... – Если за нами по-прежнему следят, то уже видели, как Патрик приходил к тебе сегодня. – Ну и что? Знаешь, сколько народу со всякими радикулитами-остеохондрозами ко мне ходит? Стоит только в городе появиться, как тут же кто-нибудь под дверью! Поэтому ничего удивительного, что он здесь был. Главное, чтоб нас всех вместе не засекли! К болоту приведешь его отдельно, понял? Проводив Вэра, он перещелкнул тумблер на автономном блоке электропитания и сунул в видеоплейер первую попавшуюся кассету – лишь бы не давила на нервы тугая тревожная тишина. Над черной пластиковой коробкой развернулась голограмма; в воздухе закувыркались отважные летчики-медведи и подлые пираты-волки. Кэн брякнулся на кровать и уткнулся подбородком в сложенные ладони. Вообще-то, если честно, Вэр был прав. Посвятив юнца в обстоятельства дела, отказываться от его помощи будет уже слишком рискованно. Мало ли чего, вдруг случайно проболтается... Просто очень хотелось Вэра уесть. По привычке. Идиотская, черт бы её побрал, привычка. "Всё пытаюсь его воспитывать, – раздраженно подумал Черныш. – Да не в коня корм. За десять лет не перевоспитал, чего теперь-то сделаешь... Да Вэрчику и тогда уже поздно было мозги вправлять; его жизнь беспризорная до меня воспитала... Но надо же, до чего привык быть наставником! Хотя как прикажете с ним по-другому? Только-только узду ослабишь, как помчится юный скакун, сломя башку! Сколько всего он мне перепохабил... Тьфу! Будто оправдываюсь перед кем-то. И главное непонятно, перед кем." Вэр, надо сказать, ненамного внутренне изменился с тех пор, когда они с Кэном встретились в Сельдене. Вымахал в крупного, плечистого парня, выучился кое-каким сенсорным премудростям, поднакопил житейского опыта, а в душе так и остался ветреным, своевольным, взбалмошным пацаном-беспризорником. Одно хорошо – увянуть и закиснуть он не дает. С ним не заскучаешь. Но доверять этому обормоту подготовку рискованной вылазки – нет уж, увольте! Он тут натворит... Вон, нашел подельника-сенсора... А другого-то и вправду уже некогда искать. После беседы с Патриком настойчиво скреблись в голове беспокойные мыслишки. Ладно, посмотрим на этого "соратника" завтра... * * * "Прогулка" состоялась на следующий день – время поджимало, надо было успеть до распутицы. Кэн на тот случай, если вдруг голодные псины выползут на охоту до наступления темноты, спешно прикупил короткоствольный автомат – такой, чтобы легко умещался под курткой. Приятели проторчали возле "щели" до самого вечера. Выяснили, что время здесь совпадает со временем Каменного. Приблизительно прикинули длину светового дня: получилось около десяти часов. – Ну как, уложимся? – обратился Кэн к Патрику. – Еле-еле, – нахмурился тот. – Я вот тут посмотрел... "Щель" схлопнуть можно. Она довольно стабильна, но стабильность эта держится на одном ма-аленьком таком узелке силовой линии, на этаком краеугольном камешке. Если этот "камешек" выбить, линии сойдутся, и "щель" исчезнет. Но работа по его "выбиванию" займет часов восемь минимум. – Ясно. Значит, идти сюда придется в потемках, чтоб оставить запас времени вам на работу, – Кэн нахмурился еще больше. – И отсюда, судя по всему, тоже, – столь же мрачно поддакнул Вэр. – Имеем сколько угодно шансов ухнуть на дно трясины. Слушай, Черныш, а может, мы прямо сейчас тропу отметим, а? Протянем вдоль прочную бечевку, закрепим за кусты, за коряги... Я как раз катушку захватил! – Хорошая идея, только немного несвоевременная. А вдруг пока мы будем собираться, кто-нибудь сюда нагрянет? А? То-то же... Но когда отправимся "щель" схлопывать, бечевку обязательно протянем. Обратно-то пойдем вымотанные, уставшие, и сбиться с тропы будет проще простого. – А на болоте хищники на нас не нападут? – нерешительно поинтересовался Патрик. – Вроде бы не должны, – пожал плечами Кэн. – Лично я ни разу не встречал шакалов, которые носились бы по топям... Едва он успел произнести последнюю фразу, как в кустах зашебуршились бурые спины. Кэн поспешно схватил автомат и выпустил очередь по кустам. Твари шарахнулись с хриплым, коротким воем. – Легки на помине... Выползли. – Он кивнул в сторону кустарника, за которым наиболее смелые из хищников приблизились к трупам сородичей и принялись отрывать от них самые мясистые куски. – Ужин ты им обеспечил, – криво усмехнулся Вэр. – Пожалуй, нам пора сваливать, а то, чего доброго, попадем им на второе. До места, с которого он мог "нырнуть", добрались уже в темноте. – Ничего, неплохая тренировочка! – подвел итог взмокший и отдувающийся Вэр. Ходьба наощупь! Я тут время засек – без малого три часа шли. И вроде бы расстояние небольшое, а ведь не разгонишься. Рядом тяжело дышал Патрик. Устал ведь, ясно видно, что устал, и поджилки до сих пор трясутся, а молчит, не жалуется. Тьфу! Кэн мысленно ругнулся: ни с того, ни с сего вдруг окатила волна раздражения. Подумаешь, терпеливый! Майк тут давно бы уже так изматерился, что водяные и лешие в обморок бы попадали. Зато никаких выходок не пришлось бы опасаться... Он отвел глаза в сторону: – Ну ладно... Теперь, значит, понятно – без бойца не обойтись. А то вдруг псины обнаглеют и ломанутся... Я один их не сдержу. Кстати, заметили, как далеко они нас провожали? То тут, то там глаза по кустам сверкали... – Может, не напали потому, что их маловато было? – вмешался Патрик. – Я где-то слышал, что подобные твари на более сильного противника нападают, только когда их очень много соберется. – Вот-вот, а теперь представь, что собралась большая стая, и... Ладно, бойца я сам найду. А вы, парни, давайте-ка с завтрашнего дня займитесь подготовкой снаряжения. Слышь, Вэрчик – если не трудно, закинь меня прямо домой, а? – Счас, – Вэр с бульканьем глотал из фляжки холодный чай. – Отдышусь маленько и закину... ...Дома он долго и вяло плескался в душевой, пока в хлипкую дверь не забарабанила соседка, обеспокоенная судьбой общего, купленного вскладчину водонагревателя. Кэн рявкнул на нее, чтоб отстала: "Вон твой нагреватель, на столе лежит, а я свой поставил! И блок питания мой! Не дрожи, не разорю тебя, бедную и несчастную!" И снова уселся под горячие струи, обхватив руками колени. Ну и кого прикажете в бойцы нанимать, скажите на милость? Незнакомых – глупо, вдруг новый компаньон окажется ковбойским подарочком?! А знакомых – некого. Один – слабак, выдохнется на полпути и повиснет на руках обузой, другой – трус, третий – и одно, и второе сразу, у четвертого – семья, его вообще даже совестно на рисковое дело звать, ответственность на мужике не за себя одного... Сгонять бы в Тор-Кесс за Линаром, но парень ни разу в жизни автомата не видал... Кэн беспокойно проворочался полночи, и к рассвету наконец соскользнул в зыбкий неровный сон. В накуренном, задымленном зале – то ли в громадной казенной столовой, то ли среди крытых торговых рядов, не понять – проплывали неясные темные силуэты, неразборчиво окликали друг друга по именам; низкий потолок, духота и гул тяжело давили на голову. Тенью вынырнул из дымной толчеи Майк, нервно разжевывая в уголке рта сигарету (что за ерунда, он ведь никогда не курил!), встал напротив – костлявые сутулые плечи, кулаки в оттопыренных карманах. "Зря ты на меня так надеешься, – смотрел он сумрачно, исподлобья. Хиловат я для этого похода... Только подведу всех вас. Тебе другой нужен..." "Кто?!" – дернулся было Кэн. Но Майк уже повернулся спиной и пошел прочь, раздвигая толпу. "Э, подожди!" – Кэн вытянул руку, нимало не удивясь тому, что вытянулась она вперед вдвое больше нормальной своей длины, поймал уходящего за плечо. А навстречу ему повернулся уже не Майк. Жидкие, курчавые темно-русые пряди расплылись, превращаясь в растрепанные сивые космы; глаза цвета грязного песка усмехнулись: что, обознался? Нет... Он теперь знал, что нет. Он вспомнил. Узнал эту прокуренную шумную забегаловку в Новых Улицах, – правда, там она была заметно меньше и темнее. Узнал мутный и заплесневелый, словно бы покрытый грязным налетом взгляд, приклеенную ехидную ухмылочку, жеваную мятую сигарету в уголке рта. Вспомнил, как осторожно, постепенно таял этот грязный налет, когда они вдвоем протискивались через пеструю толпу на площади, когда случайный спутник Черныша придирчиво взвешивал на руке турнирный меч... ...Свет настырно щекотал глаза. Черт побери, одиннадцатый час! Кэн рывком соскочил с кровати. Вот оно! Вот и не верь после в вещие сны! Просто удивительно, что сам вчера не вспомнил про Флюгера. Теперь – пора бежать на поиски. Сколько времени прошло после того памятного апрельского турнира – год, два? С тех пор Флюгер успел прочно осесть в Каменном, но то и дело уезжал в торговые походы – охранником при караванах. Только бы он, по извечному закону подлости, именно сейчас не оказался в отъезде. "Блин, я же сам его спровадил! Вскоре после нового года, после стычки с Торвальдом! Хоть бы он успел вернуться! Если Флюгера не окажется в городе, тогда придется перелопачивать всех кандидатов заново. И на ком останавливаться – не знаю... Но если он здесь, то наверняка опять поджидает работодателей в "Подкове". Но ведь он может еще и отказаться?! А если не захочет, как его уломать? Ведь нутром чую – это тот, кто нам нужен! Ну да ладно, если откажется – у меня есть в запасе "удар ниже пояса". Флюгер мне дважды обязан. Не хотелось бы об этом напоминать – на попреках добрых отношений не построишь, но... Короче, посмотрим." 9. Кэну повезло – он еще с порога увидел того, кого искал. Острые локти, торчащие из-под черной майки с нарисованным на ней оскаленным монстром; острый кадык; острый, как всегда небритый подбородок; белесые патлы – Флюгер. Он, родимый... Перед ним на столе стояла бутылка дешевого пива с красным лоскутом на горлышке. Флюгер опять был на мели и опять искал работу. Хотя, может быть, и не на мели, а просто экономил, оттого и взял пива подешевле, но работу он определенно искал. Флюгер, вернувшись из очередного похода, сидел здесь уже не первый день. Вяло потягивая пиво, он то и дело оглядывался по сторонам – утром с готовностью и надеждой, в середине дня – с заметным раздражением, и, наконец, к вечеру доходил до мрачноватой безнадеги. Ни один работодатель на горизонте не появлялся. Правда, пару раз подваливали какие-то типы с нехорошими взглядами и предлагали поменять красный лоскут на черный – то есть взяться за работу наемного убийцы. Флюгер их посылал по известному адресу – не хватало еще в таком дерьме возиться! А ничего приличного и законного, как назло, не подворачивалось... Хотя, вообще-то, жаловаться было грех. После того, как он насовсем перебрался в Каменный, дела у него шли неплохо. На жизнь хватало, и даже удавалось кое-что отложить на будущее. А будущее было уже не за горами. Еще каких-нибудь десять лет, и он вряд ли сможет размахивать клинком, таскать тяжести и ночевать на земле – старые травмы дают себя знать. Обычно Флюгер настойчиво отгонял подобные мысли, утешая себя тем, что, останься он на прежнем месте, уже сейчас мог бы оказаться в инвалидном приюте, особенно если бы не бросил свою паршивую работенку. Когда тебя по десять-пятнадцать раз на день швыряют с эстакады (пусть даже на надувные маты), рано или поздно это выйдет боком... Флюгер. Вверх по реке. ...Есть в Дрим-лэнде такой интересный аттракцион – зрителям показывают, как снимается приключенческий фильм. По "съемочной площадке" бегают "актеры", суетятся у камер "операторы", падают балки, стволы, камни, обрываются провода и кабели, сыпятся искры, полыхает огонь и льется искусственная кровь. Но даже такое "кино" не обходится без режиссера. А стать им на полчаса может любой из зрителей, и потом получить в подарок видеокассету с отснятым эпизодом. Таков аттракцион... Вот и вылазят из толпы то наивные юнцы, то затюканные неудачники, мнящие себя талантами, то наглые подвыпившие мордовороты – море по колено! чтобы погонять по "площадке" своих любимых киногероев – Черного Лорда, Лина Даугарела и Наставника Нури, да насладится тем, как они тебя слушаются. Такой работы и лучшему врагу не пожелаешь! А Флюгер застрял на ней прочно. Там нужно было только фехтовать, бегать, прыгать и падать – все, что он умел. Ничему другому он просто не успел научиться. Шестнадцатилетнего спортсмена-шпажиста впервые пригласили на киносъемки – дублировать молодого, но уже о-очень популярного актерчика, так как сама юная звезда клинка отродясь в руках не держала. Фильм имел успех, Флюгера заметили как хорошего трюкача. И пошло-поехало. Тренировки – съемки – соревнования. Тренировался, чтоб сниматься. Снимался, чтобы заработать на жизнь и оплату тренировок. Жил, как в угаре. Очнулся, только оказавшись на больничной койке со сломанной ногой – неудачно сбросили с "крепостной стены". Пропустил одни престижные соревнования, потом еще одни – не успел восстановить форму. Со спортивной карьерой пришлось завязать. На учебу в колледже накопить не удалось – всё сожрали больничные счета. Так и остался Флюгер среди киношных трюкачей. Правда, настоящим профессионалом не стал – боялся выполнять автомобильные трюки, боялся слишком большой высоты, и очень неохотно соглашался на броски сквозь стеклянные витрины. А приключенческих лент, где требовалось сражаться на мечах и шпагах, скакать верхом на лошади и раскачиваться на люстрах, снимали все меньше и меньше. Они выходили из моды. И вот однажды, кое-как оправившись от очередной травмы, Флюгер вовсе не нашел никакой работы, кроме той, в Дрим-лэнде. По злой иронии судьбы он оказался очень похож на исполнителя роли Лина Даугарела – до того похож, что его выбрали из кучи других трюкачей основным дублером главного героя. С тех пор утекло много воды и многое изменилось. Кое-кто из актеров, снимавшихся в том боевике, стал звездой, кого-то и вовсе забыли, фильм довольно долго продержался в чемпионах проката и уже перешел в разряд классики жанра, а Флюгер – Лин Даугарел, которому к тому времени перевалило за тридцать пять, все продолжал вечный бой с Черным Лордом. Но теперь уже на съемочной площадке Дрим-лэнда. Четыре раза в неделю он, разбрызгивая красную краску, падал с эстакады, а над ним взметывался пластиковый двуручный меч и разносился зловещий хохот Германа – Черного Лорда, другана, который всегда поделится сигареткой и одолжит денег до получки, и не откажется снять на двоих одну девку и закатиться вместе с ней в заплеванную холостяцкую хату Флюгера. Хорошо, что хоть с этим напарником повезло! Другой, Наставник Нури – жлоб и зануда, к тому же обремененный престарелой тещей, стервой-женой и двумя сыновьями-подростками. Нури "работает" вместе с Флюгером сцену "Юный рыцарь обучается владению Силой". Да, "юный", мать твою! Уже морщины физиономию перечертили, а позади в жизни одна труха, вокруг – сплошная помойка, и впереди тоже ничего не светит... Кувыркаешься тут, как мартышка, на потеху публике, а наглые прыщавые пацаны, стоя на галерее, тычут в тебя пальцами: "О-па, вот это шмякнулся! Давай, лупи его!" "Эй, смотри, это же настоящий Лин!" "Дурак ты, какой он тебе настоящий?! Это совсем другой! Стал бы настоящий тут скакать!" Да, они правы, эти современные, пресыщенные, все знающие детишки. И от этой правды хочется ну уж если не удавиться, то, по крайней мере, напиться до бесчувствия. Но в тот раз Флюгер напиться до бесчувствия не успел. Так, опрокинул пару стаканов, когда завязался разговор по поводу техники фехтования. В баре мельтешил подслеповатый телевизор; на экране размахивали клинками дворяне герои истории четырехсотлетней давности. Тогда Герман и сказал, ткнув пальцем в одного из них – мол, крутой мастер, троих уделал и не запыхался! Флюгер ворчливо возразил – дескать, ерунда, снимался-то современный спортсмен, и вообще все это – постановка, а в настоящем бою никакой фехтовальщик не смог бы справится с тремя противниками сразу, если уровень подготовки у них примерно одинаковый. Вот если бы нынешний мастер спорта по шпаге вышел против тех лихих вояк, то он и пятерых проткнул бы без особого труда, потому что техника фехтования с того времени ушла далеко вперед. Герман в ответ промычал что-то невнятное, судя по всему – остался при своем мнении. Тут бы спору и угаснуть, но тогда с ними сидел Алекс – статист из "Пещеры колдуна", известный спорщик и горлодер, а с ним еще какой-то тип азиатской наружности (Флюгер сразу окрестил его про себя "косым", хотя глаза у парня были всего лишь чуть-чуть раскосые). Алекс, конечно же, поддержал Германа, мало того – критикнул ошибочное мнение каскадера о дремучести и тупости предков; "Косой" же сидел и молчал, чему-то загадочно улыбаясь. Он тоже немного подвыпил, черные глаза заблестели, но взгляд его не стал, как это часто бывает у пьяных, липким или бегающим. Парень расслабленно смотрел свысока на царящую вокруг суету, и Флюгер, глядя на него, вдруг обозлился: надо же, какой просветленный Будда! А "Косой" неторопливо дождался, когда разгоревшийся пожар спора зальют третьим стаканом, и только после того, как Герман отправился "проветриться", а Алекс побрел к стойке за закуской, тихо и четко – словно и не пил! – спросил Флюгера: а не хочет ли он сам попробовать сразиться с бойцами вроде тех, что на экране? Нет-нет, вовсе не со спортсменами из клуба исторического фехтования, которые тоже лупят друг друга подобием боевых мечей; а с народом посерьезней? Ну, так как? И пока Флюгер переваривал невероятное предложение, "Косой" добавил: мол, если надумаешь – встретимся завтра в семь утра у дверей этого бара. Флюгер отчаянным усилием воли собрал расползающиеся мысли и уже открыл было рот, чтобы переспросить: а что именно "Косой" имеет в виду? Но тут вернулись к столу собутыльники, и разговор прервался. Азиат, выразительно указав на них глазами, прижал к губам палец; и после просидел остаток вечера как ни в чем ни бывало, совсем не обращая внимания на озадаченного собутыльника. Конечно, Флюгер был на сто пятьдесят процентов уверен, что его разыграли. Или что он сам спьяну понял собеседника неправильно. Но странное предложение засело в голове, как заноза, и наутро ноги сами, чуть ли не против воли их хозяина, повели его к дверям известного бара. Азиат был уже там. Несколько мрачноватый и взъерошенный, он хмуро пояснил, что привык выполнять свои обещания, пусть даже данные по пьяной лавочке. Он завел Флюгера в подъезд и там плотно завязал ему глаза косынкой – "если кто-нибудь полюбопытствует – скажем, что у тебя травма и мы идем в больницу". Потом вывел спутника из подъезда и как следует раскрутил вокруг своей оси, чтобы сбить с направления. Но новый знакомый просчитался – он не знал, что Флюгер от природы обладал отменной способностью ориентироваться в пространстве, и к тому же прекрасно помнил звуки и запахи своего города. Он с завязанными глазами узнавал все места, по которым они шли, и последним знакомым местом оказался закуток за авторемонтной мастерской, где стояли мусорные контейнеры. А потом, после лязга лебедок, рева моторов и гремучей смеси ароматов бензина и помойки, слуха и обоняния коснулось новое, незнакомое... Потом был Каменный. Свое первое знакомство с Каменным Флюгер помнил смутно; голова пошла кругом, и все вокруг виделось как в тумане. Кэн Черныш уверенно вел его вперед, перед глазами плыли домишки и особняки, черепичные крыши и кованые решетки, арки и шпили, и наконец – площадь, огороженная защитной сеткой, укрепленной на распорках, и круговерть пестрой толпы. Сырой апрельский ветер, посвистывая в узких переулках, раскачивал разноцветные вымпелы и флаги, а на площади блестели доспехи и лязгало оружие – самое настоящее, тяжелое, стальное, в чем Флюгер убедился, нечаянно уронив чей-то прислоненный к скамье меч. Флюгер ошарашенно оглядывался по сторонам – где это он? В толпе мелькали вязаные свитера и бархатные камзолы, кожаные штаны и джинсы, яркие болоньевые куртки и грубые пончо. Такая мешанина могла быть разве что на съемочной площадке или на театрализованном представлении под открытым небом (их иногда устраивали клубы любителей истории). Но само место, где все это происходит... Вообще-то оно напоминало старые кварталы Грингауса с архитектурой пятивековой давности, где толпами бродят туристы и киношники. Но ведь Грингаус – это же на противоположной стороне планеты... Как же они с Кэном могли очутится там за сорок-пятьдесят минут ходьбы пешком? Да и вплоть до задворков мастерской вокруг был хорошо знакомый город. Все изменилось после того, как они протиснулись за контейнер. Что бы это значило? В голове у Флюгера замельтешили сюжеты когда-то читанных фантастических романов – ими он обычно пробавлялся, валяясь в больницах. Итак, излюбленный и обмусоленный сюжетный ход: если герой внезапно и быстро попадает из хорошо знакомого места в незнакомое, то это, как правило, происходит одним из двух способов: либо через установку нуль – пространственного перемещения, либо через провал в параллельный мир. Только какой идиот поставит такую сложную техническую штуковину, как эта самая установка, за мусорным бачком? А впрочем, в романах бывают еще и маленькие, карманные приборчики... Может, у Кэна как раз такой и имеется? Тогда получается, что они мгновенно пронырнули сквозь громадное расстояние и сейчас находятся в каком-то старом городе вроде Грингауса. Но ведь с помощью приборчика можно было переместиться прямо из подъезда, и вовсе необязательно для этого шастать по помойкам! Или Кэн устроил это именно ради того, чтобы сбить с толку и запутать спутника, или... Или в проделанном пути как раз и кроется разгадка! Каким образом там, в романах, перебираются из одного мира в другой? Кажется, чаще всего через лазейки, расположенные в укромных местах, которые известны очень немногим проводникам. Что ж, к нашему случаю вполне подходит! Так значит, мы в гостях в параллельном мире?! Значит, господа писатели не врут, и все это действительно бывает?! Или он просто бредит? Выпил вчера какой-то дрянной поддельной бормотухи, и теперь черт-те что мерещится? Спокойно, Флюгер, спокойно – твердил он сам себе. Не дергайся, постепенно во всем разберешься. Сейчас надо побольше смотреть, слушать и запоминать. Бред не бывает связным; и если потом, вспоминая подробности, не сможешь увязать их в логическую цепочку причин и следствий, то значит – и вправду словил "глюк". А пока, пожалуй, стоит принять все, как есть. А тем временем Кэн уже подвел его к длинному столу, разместившемуся под не менее длинным балконом, как под навесом, и с трех сторон огороженному брезентовым пологом. За столом сидели несколько человек самого что ни на есть чиновничьего вида – наверно, секретариат судейской коллегии. Кэн подтолкнул гостя вперед: "Ну что, по какому классу оружия будешь выступать?" Флюгер пробежал глазами списки: да уж, чего тут только нет... О некоторых видах оружия он знал разве что понаслышке, а в руках держать не приходилось. Не, это не пойдет... И это тоже... Нет уж, спасибо, хвататься за боевой топор или двуручный меч Флюгер не собирался. Одно дело – двуручник пластиковый, хотя и утяжеленный, и совсем другое – настоящая стальная махина... Но упускать редкостную возможность побиться на почти настоящих мечах тоже глупо. На старости лет и вспомнить-то не о чем будет! Эх, была – ни была! Наглеть – так по-черному! Флюгер рискнул – записался еще по классу "Длинный меч без щита". И сполна ощутил на своих плечах тяжесть доспехов, а на всех прочих частях тела – уровень мастерства противников. Неизвестно, где и у кого обучались его противники, но в технике они ничуть не уступали мастеру спорта международного класса и натасканному по части мечного боя каскадеру. Зря он уповал на свою технику!.. Пока что от поражений его спасали только природная ловкость да наработанная с годами выносливость. Одолженные кем-то кольчуга и шлем с каждым раундом все тяжелее давили на голову и плечи, тянули к земле; самоуверенный боец запыхался и весь взмок, а ведь еще и половина участников не отсеялась! Соревновались здесь по боевой системе: проигравший в паре – выбывает.

Наконец вылетел и Флюгер – зевнул и пропустил удар по незащищенному колену. Аж искры из глаз посыпались! Сам виноват – не догадался кроме кольчуги еще и поножи напрокат попросить. Кто-то подхватил его под руку и протащил под снятой с распорки капроновой сетью; зрители расступились, освобождая место на скамье. Незадачливый боец медленно приходил в себя; завернув штанину, он осторожно ощупал колено вокруг набухающего прямо на глазах кровоподтека. Похоже, просто сильный ушиб; насколько подсказывал Флюгеру богатый опыт по части ударов и падений, коленная чашечка не треснула. Ну ладно; значит, теперь можно посидеть и на других посмотреть. Ого, а вон и новый знакомый с длинным мечом скачет! Только щит у него какой-то до странности легкий... "Интересно, из чего он? Фанера давно бы уже треснула, металл не может быть таким легким – лист-то здоровый, на две трети Кэна закрывает... Может, какой-нибудь особый пластик?" Снова гонг – перерыв. Затем – следующий круг, потом – еще... Состязания мечников шли долго, по этому классу оружия было больше всего участников. А вообще странно... Откуда набралось столько настоящих мастеров мечного боя? В каком заповеднике они умудрились сохраниться?! Уровень-то у них явно не киношный! Ведь в мире сейчас почти не осталось места для клинков – только узкая фехтовальная дорожка в спортзале. И Флюгер всерьез собирался связать с ней жизнь – сначала выступать на соревнованиях, сколько сможет, а потом закончить спортивное отделение педагогического колледжа и самому набрать группу учеников. Эх, дорожка-дорожка, завела ты в тупик... На "съемочную площадку" Дрим-лэнда. Туда, где пластиковые мечи – одно сплошное издевательство над оружием, а ленивые зрители гогочут над придурками в доспехах и плюются жвачкой. А ведь скоро надо будет возвращаться. Опять туда... Хотя нет, с разбитым коленом он еще несколько дней не сможет работать. Ладно, отпросимся. Он осторожно согнул ногу – боль ударила снова. Флюгер зажал колено ладонями и опять взглянул на площадь – где там новый знакомый? Кэн – легок на помине! – протиснулся к скамье откуда-то сбоку, на ходу взъерошивая мокрые сосульки волос. – Все-е! – отдуваясь, выдохнул он. – Вылетел! Теперь можно отправляться по домам. Хотя, пожалуй, досмотрю-ка я финал. Всего три поединка осталось. Он присел на краешек скамьи рядом с Флюгером, тыльной стороной ладони размазал по лбу пот. – Надо же, до четверти финала дошел! – Кэн расплылся в довольно-хвастливой улыбке. – В прошлые годы ни разу дальше восьмушки не продвигался! Ф-фу-у... – Подготовился получше? – участливо поинтересовался Флюгер. – Ну, и это тоже, но все-таки, сегодня мне по большей части повезло – половина самых сильных соперников по другим классам оружия выступала. – Да не скромничай, ты классно бился! Я все-таки кое-что в этом деле понимаю. – Но вообще-то я драться не люблю! – неожиданно заявил Кэн. – А что любишь? – Путешествовать! Дороги, новые места... Ну, еще по скалам лазить... – А чего же тогда мечным боем занимаешься?! – Суровая необходимость... – вздохнул Кэн. – Впервые слышу про такую странную необходимость, – недоверчиво фыркнул Флюгер. – Что, расшибли? – Кэн указал на колено, которое собеседник осторожно потирал рукой. – Идем-ка в раздевалку. Вон там, за судейской палаткой... "Ага, нашел повод тему сменить, – отметил про себя Флюгер. – А похоже, тема-то скользкая." Кэн, покопавшись в сумке, протянул ему жестянку с пахучей мазью и моток эластичного бинта. – Сам колено замотаешь, или помочь? – Сам; я умею... Есть опыт. – Хм, приятель... Ты уж извини, но, когда мы пойдем обратно, я опять завяжу тебе глаза. И давай по-честному – не подглядывать! Договорились?! А то у меня могут быть неприятности... ...Что за необычное место, в котором они побывали – Флюгер решил не спрашивать. Если азиат не сказал об этом сразу, то вряд ли скажет и теперь. Кэн снял с его лица косынку в том же самом подъезде, откуда они отправились в путешествие. Оставил жестянку с пахучей мазью и нырнул в толчею улицы. В другой раз Флюгер, пожалуй, попытался бы "сесть на хвост" этому странному типу, но с больным коленом за ним все равно не угнаться: Кэн шел стремительно, почти бежал; и вскоре его черная шевелюра затерялась среди толпы. Был вечер того же дня, утром которого они уходили. Никаких тебе десятков лет, пролетевших, как несколько часов, и прочих сказочных прибамбасов... Вот только колено непривычно быстро перестало болеть – Флюгер отпросился с работы на неделю, но уже на третий день нога сгибалась-разгибалась нормально. В оставшиеся свободные дни он и так, и сяк кружился вокруг тех самых мусорных бачков старался понять, в чем тут дело. Без толку... Все вернулось на круги своя и пошло по накатанной колее. Но после необычной экскурсии Дрим-лэнд опротивел окончательно. Где-то есть что-то другое – и у Флюгера было тому доказательство. Он вспоминал все, что тогда увидел – и каждый раз убеждался в логичности и связности воспоминаний. Значит, не пригрезилось в хмельном дурмане. Да и мазь тоже... Как-то он попробовал натирать ей места старых травм, когда они особенно сильно ныли к перемене погоды. И помогло поломанные кости и порванные связки стали беспокоить гораздо меньше. Хотя мало ли где Кэн мог раздобыть это очень эффективное средство? Но не устроил же он турнир специально, чтобы удивить упрямого каскадера! И главное – где был этот турнир? Через приятелей с киностудии Флюгер навел справки по всем историко-архитектурным центрам, вроде Грингауса – в тот день ни в одном из них ничего подобного не проводилось. Итак, что остается? Параллельный мир. Как ни крути, другого объяснения не придумаешь. По крайней мере, господа писатели-фантасты еще не придумали. Он отталкивался только от их сочинений больше не от чего было оттолкнуться. Лишь бы совсем не потерять опору под ногами и не отправиться прямиком в психушку... В психушку не хотелось. Хотелось в каменные переулки странного города... И Флюгер три месяца подряд, все вечера напролет крутился вокруг контейнерной площадки, вызывая насмешки местных бродяг. Сначала они приняли его за конкурента по выуживанию из бачков пустых бутылок и всего более-менее пригодного к употреблению. А потом, убедившись, что Флюгера это не интересует, начали покручивать ему вслед пальцем у виска. ...Летним вечером, после работы, он в тысяча первый раз обошел вокруг контейнеров, и после присел на куче разломанных картонных коробок возле стены. Вдруг прямо из-за одного бачка вылез человек, совершенно не обращая внимания на приткнувшегося неподалеку случайного свидетеля. Флюгер, сначала смутно и вяло взглянув на него, вдруг встрепенулся: ведь только что там, за контейнерами, никого не было! И никто туда не заходил, чтоб вылезти с другой стороны! Да и неожиданный гость совсем не походил на завсегдатая помоек – слишком уж чистенький и аккуратный. Флюгер вскочил и в несколько прыжков догнал незнакомца. Мужичок оказался так себе – хлипковат, и Флюгер без труда заломил ему руку за спину и потребовал "вести туда, откуда ты только что вылез". А в случае отказа пообещал ломать мужичку по одному пальцу – до тех пор, пока не передумает. Мужичок счел за лучшее передумать сразу, пока его пальцы оставались целыми; а то, чего доброго, этот настырный псих начнет выполнять свое обещание! Вместе с "настырным психом" они протиснулись за контейнер. Ага, ясно – все зависит от угла поворота! Шаг – и перед ними вместо заляпанной грязью кирпичной стены встали тесанные каменные блоки. Освободившийся провожатый, тихо матерясь и потирая вывернутую руку, снова шагнул в проход. А Флюгер побрел по Каменному, то и дело озираясь во все стороны – он и узнавал, и не узнавал города, да и представления не имел, где здесь искать своего единственного знакомого – Кэна Черныша, нужен ли ему потрепанный каскадер-неудачник, да и вообще – нужен ли он здесь?.. Они встретились в "Золотом Фазане" второго октября. "Ну и ну! А ты, оказывается, догадливый. Сообразил насчет перехода... И настырный. Выследил кого-то у бачков, так ведь?" "Я не знаю, нужен ли я здесь... Да нужно ли мне самому все это", Флюгер обвел рукой вокруг себя. – "Я просто слишком люблю холодное оружие. И хочу быть там, где его по-настоящему ценят." "Да попробуй! С видом на жительство проблем, я думаю, не будет. Найдешь себе дело – останешься. Не найдешь – можешь вернуться, никто не неволит." Дело нашлось – Флюгер стал ездить охранником при караванах. Конечно, работа тяжелая, но не труднее кривлянья в Дрим-лэнде. Даже в некотором смысле более безопасная – далеко не каждый день приходилось хвататься за оружие и уж совсем не приходилось прыгать с трехэтажной высоты. Вот Флюгер и старался, пока еще позволяли силы и здоровье. Только-только вернувшись из поездки, он снова шел в "Подкову" и выставлял на стол бутылку с красным лоскутом на горлышке. Здесь-то Кэн его и нашел. 10. Они обменялись приветствиями и парой-другой ничего не значащих фраз – о житье-бытье, о делах и планах. Встретились старые приятели, только и всего. Потом Кэн тихонько предложил выйти порознь и об остальном побеседовать на улице. Конечно, "Подкова" – не "Фазан", где каждое твое слово непременно будет передано Ковбою, но и здесь лишних ушей немало. Кэн дождался Флюгера в переулке, и они, не торопясь, побрели в сторону реки. У бывшего каскадера было одно весьма ценное качество – чужие секреты он охранял еще более ревностно, чем свои. Потому, что успел усвоить одну нехитрую житейскую мудрость: меньше знаешь – дольше живешь. Во всех смыслах слова. А уж если угораздило тебя узнать больше, чем полагается, то не подавай вида, будто ты что-то знаешь. Поэтому Кэн ничуть не опасался, выкладывая собеседнику все обстоятельства дела как есть, без утайки. Тут опасаться было нечего: даже если Флюгер откажется, он не выдаст и не проболтается. -...Хм... Всё понятно, кроме одного. Почему именно я? Чем обязан? Во-первых, искать партнера для такого дела в Каменном – слишком рискованно. Как говорится, не трахайся там, где работаешь, и наоборот... Тебе проще было бы найти человека на стороне, чтоб Джо потом до него ни в жисть не добрался. Во-вторых... Может, какой-нибудь егерь-охотник расправился бы с хищниками получше меня, а? Не находишь? Я все-таки городской житель... Кэн сухо перебил его, не дожидаясь следующего аргумента "против": – Я тут еще кое-что придумал. Для этого понадобиться именно твоя помощь. У тебя ведь остались связи среди киношников? – Ну, надеюсь, что меня там еще не забыли... – Нужна такая смесь, что-то вроде напалма. Ну, которая разливается тонким слоем по поверхности и долго горит. Я подумал – наверное, что-то подобное используют на киносъемках, когда надо изобразить большой пожар и при этом не слишком попортить декорации. – А, знаю, знаю! Есть такой химсостав. Сам сколько раз с ним горел! – Достанешь? – Может быть... А когда надо? – Как можно скорее. Считанные дни остаются, тропу скоро совсем развезет. Понимаешь, в другое время я постарался бы раздобыть напалм – ведь киношная горючка дает мало жара, а нам это невыгодно, – но у меня нет знакомых среди военных, а искать связи и выходы уже некогда. Поэтому обратился к тебе... Наемник вытащил сигарету. Втянул дым, с задумчиво-выжидающим выражением лица выпустил сизую струйку. Уголок его рта насмешливо дернулся: – И ты вывернул передо мной всю подоплеку всего лишь затем, чтобы попросить горючую смесь?.. Черныш молчал, рассеянно сминая в кулаке комок рыхлого подтаявшего снега. Во, зар-раза! С первого взгляда – проще ручки от швабры, но мужик далеко не глуп. Взять хотя бы то, как он сам в Каменный пришел... Сначала ведь надо было догадаться! Догадался. Выследил. Пролез. Такого вокруг пальца запросто не обведешь... Но на жизнь он смотрит просто и прямо. Не рассказывать же ему про предчувствия и сны, в самом деле?! Тогда точно – пошлет подальше и вслед пальцем у виска покрутит. – Честно говоря, я рассчитывал, что человек, у которого напряженные отношения с Ковбоем, может захотеть с ним поквитаться. – У меня? Конфликт с Джорданом?! Черныш, ты откуда свалился? Ковбой вообще не подозревает о моем существовании! – Он-то, может, и не подозревает, а вот Торвальд... – ехидно прищурился Кэн. Флюгер тяжко вздохнул. Ссора с Торвальдом была тем еще гвоздем в пятке. * * * Середину зимы Кэн обычно коротал в городе. Пока успеешь доставить покупателям по одной партии товара – почти везде начинаются холода, и собираться в следующую поездку раньше марта, мягко говоря, неразумно. Ну что ж... В Каменном тоже было чем заняться. Подрабатывал костоправством, тренировался с клинком... А после тренировки всегда жутко хотелось пить. А любимого "Бурого медведя" в тот раз в ближайшем ларьке, как назло, не оказалось. Зато чуть дальше по пути от спортзала к дому кстати оказалась таверна под названием "Подкова" – второе место в городе после "Золотого Фазана", где собирались проводники и наемные охранники. И еще любители помучить гитару и уши окружающих – хозяйка заведения была весьма неравнодушна к бардовской песне и всегда привечала самодеятельных певцов. Однако когда Кэн вошел в зал, там никто не играл и не пел. Перепуганные посетители – те, кто сразу не успел выскочить, – сгрудились в двух углах поближе к стойке, подальше от драки. На полу валялась гитара с проломленной декой. А в третьем углу, как раз на пол-пути к выходу, кого-то били. И не просто били, а пытались пригвоздить к стене кинжалом, который для человека средней комплекции вполне сошел бы за короткий меч. Кинжал, зажатый в кулаке быкообразного рыжего молодца, со свистом рассекал воздух, но то и дело промахивался мимо цели Торвальд, один из ковбойских охранников, похоже, был изрядно пьян. А кого это он там упорно пытается накрошить в капусту? Ба, да это же тот самый сивый каскадер, которого Черныш однажды по собственной пьяной придури привел в Каменный на апрельский турнир! А мужик верткий – не зря Флюгером прозвали. Ловко уворачивается! Ой! Кажется, он все-таки влип! Флюгер попытался проскочить под левой рукой громилы, но места между ней и стеной оказалось слишком мало. Торвальду даже особой ловкости не потребовалось, чтобы сцапать противника за куртку. Он рявкнул нечто нечленораздельное и замахнулся кинжалом. Кэн отскочил. Вообще-то он никогда не встревал в чужие драки, особенно в пьяные. Вообще-то за те два года, что бывший каскадер жил в Каменном, они перемолвились не более чем десятком слов, но... Но рука сама нащупала на столе солонку. Перед лицом Торвальда взметнулось белое облачко. Он взревел, выпустил пленника, отшвырнул кинжал и схватился за глаза; а Флюгера схватили за локоть и потащили к выходу, сшибая по пути стулья. Они вылетели на обледенелую улицу; помчались не разбирая дороги через сугробы, через глубокие накатанные колеи, оскальзываясь и злобно матерясь. – Ты где живешь?! – проорал на ходу Кэн. – На Фонарной! – Ч-черт, далеко! Бежим ко мне, тут ближе! Только сейчас Флюгер сообразил, что стеганая куртка осталась в "Подкове", сапоги полны снега, а уши и пальцы начинают коченеть от мороза. – Ходу! – подстегнул Черныш. – Пока совсем не задубел! Добежав до жилья Кэна, Флюгер сам себе напоминал взмыленную лошадь – изо рта и ноздрей валил пар, разве что пена хлопьями с боков не сыпалась. – Чего у вас там с этим громилой произошло? – отдуваясь, спросил Кэн. – Да не знаю! Блажь какая-то ему в башку стукнула! Я пел, никого не трогал; ну, ребята там знакомые слушали... А он вдруг ввалился и давай ножом махать! – Прямо-таки ни с того, ни с сего? – недоверчиво прищурился Черныш. – Ну, орал, чтоб я какую-то Ольгу не лапал... – А ты лапал?! – Да нет! Честное слово, нет! Чтоб мне провалиться! Она сама к нашей компании притерлась, сначала сидела и слушала – ничего такого, а потом, значит, на столик локтем оперлась, ко мне наклонилась – так, что титьки из-под кофты чуть не вывалились. Мне, говорит, песня понравилась; слова, говорит, запиши! И обязательно с аккордами! А сама глазками играет, и титьками мне чуть ли не в нос... И тут как раз этот шкаф и ввалился! Кэн грустно усмехнулся: – Значит, теперь ты попал в "черный список" этого сына суровых северных фьордов... Торвальд – мужик ревнивый. Он за свою Оленьку кому угодно полезет кишки выпускать... И тем не менее, она для него – не более, чем собственность. Вещь индивидуального пользования. Все равно что расческа, к примеру... Или зубная щетка. А ты действительно Ольгу не трогал? – Да чтоб мне провалиться! – стукнул кулаком Флюгер. – Ну ладно, ладно, не шуми; мне чужая личная жизнь – до фонаря... Но Торвальд это зараза мстительная. Он уже не одного соперника покалечил; а к его благоверной Оленьке они липнут, как блохи к собачьему хвосту. Да, похоже, ты попал... Этому чурбаку не объяснишь, он просто ничего слушать не будет. – И... И что теперь? – спросил Флюгер осипшим голосом. – Отправляйся-ка домой, собирай вещи, а завтра цепляйся к первому попавшемуся каравану и уезжай из Каменного! Месяца этак на два, на три. Глядишь, за это время и поостынет. Сейчас главное – на глаза ему не попадаться. – Да-а, влип... – Флюгер, ты в какой одежде в "Подкову" пришел? – Куртка такая серая, стеганая, с капюшоном... А что? – Пойду твою куртку вызволять. Из своей одежды ничего подходящего предложить не могу, чтоб ты хоть до дому добежал. – Спасибо... За помощь... Ты меня уже второй раз из дерьма вытаскиваешь, смущенный Флюгер топтался на месте, растирая ладонями уши. – А-а, фигня!.. – отмахнулся Кэн. И вопросительно наморщил лоб: – Второй? А первый-то раз когда был? – А когда ты меня в Каменный на турнир привел! – Да ну?! Правда, что ли? Ну ладно... – он достал из настенного шкафчика бутылку. – Вот, хлебни пока для сугреву. А я за курткой сбегаю. ...Он выглядывал из окна вслед уходящему Флюгеру. Н-да, если б не заглянул сегодня в "Подкову", быть бы наемнику приколотым к стене... Получается, человека спас. Что ни говори, а приятно все-таки. * * * Флюгер ткнул догорающий окурок в стенку сарая. Неопределенно пожал плечами, с сомнением приподнял брови, отчего на лбу съехалась гармошка морщин. – Торвальд? Ну, Торвальд... Ну, знаю я, что он у Ковбоя охранником... Да вроде бы он меня пока не трогает... Правда, смотрит как-то нехорошо. Но при чем тут Ковбой? У нас же с этим типом личная ссора! – А ты не думал о таком варианте: Торвальд со своими людьми может уйти от Ковбоя, если тот им не заплатит? Да, они – верные сторожевые псы, но только до тех пор, пока их кормят. Ну так как, а? Флюгер скривился. – Слишком мала вероятность, что они уйдут... Мало ли какие другие причины могут их удержать на службе? Или Ковбой персонально для них жалованье наскребет, а остальных уволит?... Не, я думаю, нарываться не надо. Он хмуро замолчал, сминая в пальцах потухший окурок. Кэн тоже замолчал. Все аргументы "за" у него кончились. Попробуем еще один, последний довод. Самый веский. – Флюгер, я просто хочу тебя нанять в качестве охранника. Назови свою цену. Он думал – собеседник сразу согласится, не впервой ему рисковать за деньги. Ан не тут-то было! Флюгер, кажется, решил поломаться. – Черныш, ну чего ты ко мне прицепился? Нужен боец – иди лучше Ангеру предложи. У него на Ковбоя зуб куда поболее моего. Джо у Ангера участок обманом выманил. Тот теперь спит и видит, как бы с Ковбоем поквитаться... – Ангер – пьяница, – сухо перебил Кэн. – И участок свой он профукал глупо, по пьяной лавочке. Сам виноват... Я таким не доверяю. – А мне, значит, доверяешь? – процедил Флюгер сквозь уголок рта. – Тебе – да. – О-ё-ё, я сейчас зальюсь румянцем от радости и смущения... Надо же, какое высокое доверие к моей скромной персоне! Кэн сдавленно зашипел. Не-е, довольно! Хватит! Не хочет – не надо. На одном наемнике свет клином не сошелся. Выходит, обманул сон, хотя и был, что называется, "в руку". Он брезгливо дернул плечом: – Значит, не договорились... Ну, как хочешь. Ваше дело, сударь. – Развернулся и шагнул было прочь. – Э, подожди! – раздалось сзади. Видимо, до Флюгера дошло, что он слишком перегнул палку. – Мне работа действительно нужна. Но должен же я хоть немного поломаться, как порядочная девушка?! Кэн обернулся. Флюгер торопливо растирал сапогом окурок: – Если ты обещаешь скрыть мое участие в деле, то я согласен. И назвал цену. Черныш охнул. Вэр столько не "набрал" и набрать уже не успеет. – Послушай, приятель, а может, ты соком возьмешь? – Кэн со слабой надеждой заглянул в хитрые желто-песочные глаза. – Пять бутылок, а? У меня товар нераспроданный остался. Хороший, качественный... Сам подумай, как на "собачью траву" цена взлетит, когда мы "щель" захлопнем? Ты даже больше выручишь, чем сейчас получил бы деньгами! Флюгер прыснул от смеха: – Соком, говоришь? Да-а... Жалко, что не холодильниками! Вот это был бы номер! Нет, этот нахал определенно издевается! То битый час ломался, как капризная девица, то какие-то холодильники выдумал! – Флюгер, при чем тут холодильники? – Черныш начал терять терпение. – А, да это так, к слову... Подруга у меня есть. Там у них уже не первый год тянется экономический кризис, зарплату месяцами не выдают. Танька на заводе работает, где что-то оборонное клепают, и холодильники тоже делают, как побочную продукцию... Ну, значит, завод и выдал своим сотрудникам холодильники вместо зарплаты за полгода. Таньке три штуки досталось. Теперь у нее в квартире повернуться негде, везде на эти чертовы белые шкафы натыкаешься! Кэн от души расхохотался: – Ну, и дурдом! Бывает же... Так как, Флюгер? Надумал? Тот неопределенно повел бровями: – Положим, цена на "собачью траву" взлетит не сразу после закрытия той "щели", а только где-то в середине лета... Ну да ладно. Постоит, подождет, авось не прокиснет... Пять бутылок – цена немалая. Согласен. – Спасибо, приятель, – обрадовано выдохнул Кэн. – Только потому, что ты уже два раза меня здорово выручил, – поумерил его радость Флюгер. – Другого я с такими предложениями послал бы подальше... Только не говори, что не собирался напомнить мне про мой старый должок! Вернее, про два должка... Итак, когда идем и что с собой брать? Ну, вот это уже деловой разговор! – Пойдем, когда все снаряжение подготовим. Вэр и Патрик сейчас тоже этим занимаются. Ты вот что, – он потянул собеседника за пуговицу, – ты, как горючку раздобудешь, давай присоединяйся к ним. Там надо будет три автомата и патроны к ним закупить. Патрик – пацан, он никогда раньше с оружием дела не имел, вдруг чего-нибудь напутает. Да и я, в общем, тоже... В том, что стреляет, я разбираюсь плохо. Фальшивку или брак мне подсунуть – плевое дело, а потом пострадают все... – Слушай, а какого черта покупать?! Твой приятель-"сквозняк" не может пролезть на оружейный склад, что ли?! – В том-то и дело, что не может. У Вэра своя заморочка... Понимаешь, его тошнит, если где-то рядом находится порох или взрывчатка. Да чего там говорить – он даже бензин плохо переносит, в автомобиле или автобусе ездит, высунув голову из окна, чтоб потом пол в салоне не подтирать. Он не в состоянии "нырять" с заряженным оружием в руках и не может проникнуть на склад боеприпасов. Можно было бы, конечно, заслать его за пустыми автоматами, да, блин, проще уж за деньгами! А потом купить все, что надо. – А чего же он тогда всю вашу операцию финансами не обеспечил?! То-то ты мне сок вместо денег предлагаешь... – Не успел, – скривился Кэн. – Нормальные люди большое количество золота хранят в сейфе или в крепком сундуке. Вэрчик только было начал замок взламывать, как охранник на шум прибежал. И потом уже не выходил оттуда... А пока "сквозняк" тыкался по другим местам – наобум, туда-сюда, время прошло. Вот, сколько успел, столько набрал. – Ну, с его-то талантами мог бы давно уже завести в банке свой собственный сейф и набить его под завязку... – Вэр – существо беспечное, – пояснил Черныш. – Живет одним днем, как пташка небесная, клюет по зернышку. И запасов сроду не делал. Потому и оказались мы с ним в довольно глубокой луже... – Ну ладно, значит, займемся оружием сами... Где мне продавцов найти? – В "Фонтанчике". Знаешь эту забегаловку? – Конечно, знаю. – Ладно, договорились! Сбор у Вэра дома. А я побежал, мне еще кое-что важное надо раздобыть. 11. Квартирка Вэра, где накануне похода собрались все участники, сейчас напоминала не то штаб террористов, не то логово разбойников. Всюду – раскрытые рюкзаки, раскиданные одежки, фляги, фонарики, и куча прочих необходимых походных мелочей. Вэр обстоятельно, со вкусом перетирал и раскладывал на столе части автомата, явно гордясь тем, что спокойно держит в руках предмет, способный повергнуть его в состояние легкого токсикоза. А непосредственные виновники этого состояния патроны были задвинуты в самый дальний угол кухни, где Флюгер со своей вечно блуждающей на лице ухмылочкой набивал их в обоймы. Увидев Кэна, он приветственно кивнул, и тут же состроил огорченную физиономию: – Жалко, конечно, что огнеметов не достали! Нашли одного мужика, он сказал может достать, но только через неделю. А мы вроде как торопимся, верно? – Торопимся, – кивком подтвердил Кэн. – "Горючку" принес? – Ага, целую канистру, вон она стоит. От Вэра подальше... – Флюгер хихикнул. Не, ну вообще, забавно. Такой здоровый лось, а если ему в карман десяток патронов подсунуть – слетает с катушек! – У каждого свои странности, – пожал плечами Кэн. – Конечно, с огнеметом было бы лучше, – Флюгер, покосившись на открытую дверь в комнату, перевел разговор на другую тему. – Как пыхнешь, так от всяких там гиен-шакалов одни паленые хвосты останутся. Ты сам не смог бы эту пукалку достать, а? – Не мог! Если бы мог – разумеется, достал бы! – отрезал Кэн. В дверь постучали. Вэр побежал открывать. Позвякивая кольчугой и кольчужными штанами, в коридор ввалился Патрик и втянул следом за собой увесистый рюкзак. Кэн неодобрительно покосился на его доспехи и полез в большую багажную сумку: – Эй, народ, смотрите, что я для похода добыл! Он выдернул из сумки и рюкзака четыре простеганных костюма – мешковатых, с удлиненными рукавами, с ремешками для подгонки. Рукава и штанины этих странных одеяний пестрели множеством заплат. – Вот! – гордо указал Кэн на кучу нелепой одежки. – Кто доспехи надел снимайте. В этом пойдем. – А что это такое? – Флюгер озадаченно приложил к себе длинную куртку. – Защитные костюмы, специально от собачьих зубов. Я когда-то работал подсобником в питомнике служебного собаководства, ну, вот там и раздобыл. В долг выпросил, по старому знакомству... А если зверушки их изорвут в лохмотья, то придется полную стоимость выплачивать. – Ты думаешь, не прокусят? – Вэр с сомнением прощупал толщину стежки. – Я сам видел, как на инструктора в таком костюме натравливали здоровенных псов с клыками уж никак не меньше, чем у наших шакалов. И ни один не прокусил! Правда, на тренировках собакам не давали эти костюмы рвать. Псина только вцепится, как ее тут же в сторону оттаскивают. Под стежкой нет металлической сетки, чтобы собаки себе зубы не попортили, прорвать ее, в принципе, можно, и если твари стежку раздерут – тогда прокусят... – Может, лучше в доспехах пойдем? – нерешительно подал голос Патрик. – В доспехах мы булькнем на дно, как топоры! Хлипкая тропа такой тяжести не выдержит! "Защитки" все-таки намного легче. Надеюсь, мы сможем отбиться до того, как твари их издерут. Кэн обвел глазами недоверчиво притихшую компанию: – Парни! Я, конечно, понимаю – здесь приходится выбирать. Или-или. Или целые ноги и задницы, или возможность пройти через болото. Но если мы потонем, не добравшись до места, то на фига вообще туда идти?! Так что кончайте дуться и разбирайте костюмы. Кстати, у кого есть кольчужные капюшоны – берите. Главное, чтоб хищники в горло не вцепились, а остальное – поправимо. * * * Дребезжащий будильник поднял компанию перед рассветом: чтобы оказаться у "щели" вскоре после восхода и иметь в запасе целый день, выходить надо было чуть ли не ночью. Зевая, потирая заспанные глаза и вяло поругиваясь на задолбавшие обстоятельства многотрудной жизни, команда направилась к Предгорью. Крепкий кофе перед уходом немного расшевелил парней, но полностью прогнать сонливость не смог. Под настойчиво падающие веки – хоть спички подставляй. Случись какому-нибудь мающемуся бессонницей обывателю выглянуть в окно, он наверняка был бы весьма озадачен: куда понесло этих четверых в такую пору, когда от одного вида закостеневшей в ледяной корке улицы пробирает зябкая дрожь? Четыре фигуры в нелепых, бесформенных балахонах, с горбами рюкзаков на спинах, маячили в мутно-желтом свете редких фонарей. Нелепые стеганые костюмы – вместо верхней одежды, только на головах обычные шерстяные шапки, на которые легко надевается и шлем, и кольчужный капюшон. Головы, выглядывающие из высоких стоячих воротников, кажутся до смешного маленькими; рукава с трудом подвернули и подтянули ремешками, чтоб не сползали то и дело до кончиков пальцев. Больше всего с подгонкой костюма пришлось повозиться худощавому Флюгеру, и все равно, несмотря на все усилия, в его куртку можно было засунуть еще одного такого же. Он выглядел сейчас как пацан-беспризорник, завернувшийся в несоразмерную одежку с чужого плеча. – На кого мы похожи? – недовольно скрипел на ходу Вэр. – Не то пугала огородные, не то плюшевые мишки, пошитые артелью "Напрасный труд"... Ладно еще, штаны на лямках, а то давно бы уже по дороге потеряли! Но на него никто не обращал внимания. Патрик тушевался среди полузнакомых людей; Флюгеру, похоже, было наплевать на свой вид с высокой колокольни; Кэн что-то тихо бормотал себе под нос – кажется, напевал. Вэр прислушался: Но, пока мы существуем – будет злой гололед, И майор поскользнется, майор упадет, Ведь мы – лед под ногами майора, Мы – лед под ногами майора... За окраинными домами поднялся ветер. В тесных переулках ему разгуляться было негде, а здесь он свистел вовсю, постукивая друг о друга промороженными ветвями, в просветах между которыми мигали холодные голубоватые звезды. Кэн встретился взглядом с Вэром и оборвал песню на середине. – Ну что, "сквозняк", где "нырять" будем? Вэр растерянно повел бровями: – Да хоть здесь... 12. На болоте было заметно тише и даже немного теплее; небо затянуто низкими влажными облаками, и вокруг не темнота, а какая-то сероватая мгла Пока Флюгер и Патрик отправились вырубать для всех шесты, Кэн закрепил поверх шапки ободок головного фонаря. Вэр тоже извлек из рюкзака такой же фонарь и большую катушку тонкой капроновой бечевки. – Пойду замыкающим. Буду тянуть бечевку вдоль тропы, – пояснил он. Кэн согласно кивнул. В двух-трех десятках шагов позади них послышались хруст, треск, глухой удар и выразительная брань Флюгера. Развернулся, сверкнул и вновь ушел в сторону блеклый, размытый световой конус от ручного фонарика. Второго не наблюдалось наверное, Флюгер его выронил. – Закрепляй бечевку как следует, а я пока пойду, посвечу ребятам, – и Кэн зашагал через ломкий валежник. ...Широкий, дымный луч головного фонаря выхватывал из темноты кочки с полусгнившими остатками прошлогодней травы, чахлый низкий кустарник, да кое-где – рахитичные корявые деревца со стволами не толще пальца. Как раз кстати – шнур за них закреплять. Пройдя туда и обратно дважды, Кэн хорошо запомнил дорогу. Но шли-то они днем! А сейчас приходилось очень внимательно отыскивать известные приметы тропы, а там, где в круг света ничего узнаваемого не попадалось осторожно нащупывать твердую опору шестом. На "хвосте" – трое ведомых. Да, забавно – сейчас он, Кэн, в роли проводника. Напряженно сопят идущие между ними компаньоны – Флюгер грохнул свой головной фонарь, споткнувшись о корягу, и теперь то и дело хватается за рюкзак Черныша, чтобы шагать след в след. А Патрик уже давно судорожно вцепился в шест обеими руками, а ручной фонарик болтается на ремешке и светит куда угодно, только не на дорогу. Кое-где попадался полузатопленный настил из жердей. Наверно, караванщики укрепили тропу только в самых опасных местах, ведь выстелить ее полностью означало бы – выдать. Тем временем понемногу рассвело; опора под ногами становилась все тверже, кочки – все реже, и наконец они совсем сошли на нет. Вэр завязал шнур вокруг ствола, насадил на торчащий сучок катушку, и лосиными прыжками понесся вверх по склону бугра. – Ур-ра! Дотопали! – Погоди, радоваться будешь, когда назад вернемся, – хмуро осадил его Кэн. Парни, не расслабляйтесь, здесь в округе зверюг полно! – Хорошо, что здесь комары еще не проснулись от зимней спячки, – ухмыльнулся рядом Флюгер. – А то они сожрали бы нас раньше хищников! Наконец показался знакомый холм, с двух сторон густо утыканный молодой порослью каких-то деревьев. Поднявшись на верхушку, Вэр первым скинул рюкзак. – Народ! Давайте сначала устроим привал и пожуем чего-нибудь, а потом мы с Патриком займемся "щелью". Не возражаете? "Народ" не возражал. Перед уходом не поели, никому кусок не лез в горло, и теперь пустые желудки начали требовательно бурчать, а натруженные ноги и намятые грузом плечи запросили отдыха. Вокруг было неожиданно спокойно и тихо, никто путешественников не беспокоил. Наверное, твари уже попрятались по своим укромным местам и залегли на дневку. Раз-другой совсем рядом раздавался громкий шорох, и кто-нибудь из парней подскакивал, чуть не подавившись недожеванным куском, хватал оружие, но тут же с раздраженным ворчанием опускался назад – в прошлогодней листве шумно возились мыши. – Ну ладно, все! – Вэр отбросил пустую консервную банку. – Патрик, пошли. Патрик торопливо глотнул из термоса, завинтил крышку, и поспешил за Вэром. Флюгер, устроившись полулежа на коврике, с интересом и ожиданием наблюдал, как сенсоры бродят вокруг совершенно пустого пятачка лесной опушки. Бродят мелкими, неторопливыми шагами, временами останавливаются и замирают, вытянув перед собой руки – словно греют их над невидимым огнем. Подходят на шаг ближе к центру, снова перемещаются по окружности, и опять расходятся... – Выбирают самое подходящее место, – раздался позади голос Кэна. – Да ты не думай, здесь ничего интересного не будет. Сейчас найдут точку приложения сил, усядутся, и несколько часов будут сидеть, как пеньки. Давай-ка лучше два коврика для них освободим, а всю утварь пока вон на тот переложим. Вэр и Патрик уселись на непромокаемых походных ковриках друг напротив друга, на расстоянии примерно трех шагов, а между ними был невидимый проход в сопределье. – Мы начинаем! – крикнул он. – Все, теперь не отвлекайте! Если чего-нибудь надо будет – позовем. – Э, ребята! – вдруг спохватился Флюгер, – а можно мне в тот мирок заглянуть, пока вы вход не закрыли? – Ну ладно, иди, но только недолго. "Щель" прямо посередине между нами. Левее, левее развернись! Вот, правильно. Шагай! Флюгер появился минут через десять, возбужденный, взъерошенный, отирая шапкой потный лоб. – Слушайте, а может, мы зря это делаем? Там же столько!.. Да каждый из нас мог бы миллионером стать! Парни настороженно притихли. Первым дошло до Вэра. Он натянуто хмыкнул, шевельнул бровью – мол, понятно, ты вовсе не подлый изменник и предатель, а просто не стоял в очереди, когда остроумие раздавали. Кэн поскреб в затылке. – Н-да-а... – протянул он. Больше сказать было нечего. – Ну, чего вы, я же пошутил, – буркнул Флюгер, повернулся и пошел к рюкзакам. Преувеличенно спокойно извлек канистру с горючей смесью, запасные магазины к автомату, разложил все это на свободном коврике. Убрал ненужные походные причиндалы. Мельком оглянулся назад – вроде бы все делом заняты. Внимания не обращают. Идти опять извиняться и оправдываться? Глупо. Тьфу, балда! Остряк-самоучка! Сам себе репутацию подмочил. Теперь невесть что про него подумают... – Пойдем-ка хвороста для костров наберем, – спокойно, как ни в чем ни бывало, окликнул сзади Кэн. – А потом надо будет прокопать вокруг "пятачка" канавку, чтоб огонь на лес не перекинулся. Саперные лопатки я взял. Они таскали к стоянке хрусткий, ломкий сухостой, подволакивали корявые, колючие сосновые ветки. Черныш ухватил очередную охапку хвороста: – Слушай, приятель, я, конечно, понимаю, что ты не очень удачно пошутил... – Ну да, сморозил глупость... – Вэр-то понял, а вот юнец... Кто его знает? Если он такой идейный... Ла-а-дно, не бери в голову. * * * Хмурый и сонливый день постепенно перевалил за середину. То Кэн, то Флюгер беспокойно поглядывали на часы: времени до сумерек оставалось все меньше и меньше, а у сенсоров пока не намечалось никаких подвижек. Вэр и Патрик по-прежнему сидели, сосредоточенно глядя куда-то в пространство, изредка ворочались и потягивались, разминая затекшие спины и ноги. Не отрываясь от дела, наскоро сжевали по бутерброду. Как неохотно пояснил Патрик, если сейчас прекратить давление на "щель", то потом придется лишний час разогреваться, чтобы набрать необходимую плотность потока. Канавка была прокопана; Кэн кипятил на костерке воду; а Флюгер, для пущей важности повесив на шею автомат, со скучающим видом бродил вокруг пригорка. Все было тихо и безмятежно до неприличия – ни зубов, ни хвостов, ни шорохов; даже вспугнутые мыши перестали кувыркаться в прошлогоднем сушняке. Пока Флюгер сидел на месте, его даже начало клонить в сон. Ну, это уже вообще ни в какие ворота не лезет! Не затем его нанимали, чтоб он тут на коврике храпака давил! Флюгер, разозлившись на себя, резко вскочил, встряхнулся и стал прохаживаться взад-вперед. Честно говоря, совесть покусывала. Потребовал за свои услуги целых пять бутылок "жидкого золота", а по-хорошему, такая прогулка по болоту, даже вместе с копанием канавы, тянула бы не больше, чем на три бутылки. Цены прошлого сезона Флюгер знал; и прекрасно отдавал себе отчет, что цену заломил несусветную. Но... "Ладно, может быть, две бутылки я ему верну. Если, конечно, дальше ничего не случиться. А третью на обратном пути отработаю. Возьму у ребят побольше поклажи; наверняка к вечеру сил у них останется только на то, чтобы себя тащить. Погоняй-ка целый день эти энергопотоки... Видать, не сахар. Патрик вон чуть без сознания не свалился, сидит зеленее елки..." ...Шорох. Шорох и хруст. Впереди и немного левее. Флюгер скорее машинально, чем осознанно, повернул голову. Тварь стояла шагах в двадцати от него, перед голыми прутьями молодой поросли. Она озиралась по сторонам и, задрав морду, настороженно принюхивалась. Тощая все ребра просвечивают сквозь облезлую, всклокоченную шкуру. Ни дать, ни взять жалкая, некрасивая бездомная псина из стаи таких же беспризорных побирушек, вечно крутящихся под ногами на рынках. Если бы не торчащие из-под верхней губы грязно-бурые клыки длиной в пол-пальца. Позади нее из-за кустарника выглядывали еще две клыкастые серо-бурые морды. Псина стояла вполне спокойно и вроде бы не собиралась нападать. Флюгеру на какое-то мгновение даже представилось, что сейчас эта полу-собака, полу-гиена развернется к людям хвостом и неторопливо затрусит в чащу. Но вдруг тварь коротко всхрипнула и, легко подскакивая на жилистых лапах, понеслась к нему. Сородичи – следом. Флюгер чуть не промахнулся пальцем мимо спускового крючка. Какое уж там прицелиться! Он повел стволом поперек линии бега хищников, судорожно давя на крючок и высаживая намного больше пуль, чем следовало бы – авось, какая-нибудь да попадет! Две твари грохнулись, третья с визгом шарахнулась назад. Ага, значит, уже знаете, что такое этот сухой треск! Позади чертыхнулся застигнутый врасплох Вэр – из-за внезапного грохота сбился с настройки. Справа затрещал автомат Кэна. – Флюгер! Ты посмотри, сколько их там!.. Он обернулся. Кэн указывал стволом в заросли. В сумерках темными пятнами маячило с десяток тварей, а чуть подальше за ними подлесок шевелился. Бурые спины то там, то здесь медленно ворочались. Твари ждали. Кто сидя, кто лежа, расположившись широким полукольцом позади темно-серых сородичей, они переминались с лапы на лапу, нетерпеливо подергивали хвостами. А темно-серые медленными шажками придвигались к вершине холма, поминутно останавливаясь и принюхиваясь. Вот двое из них вильнули – один вправо, другой влево, огибая холмик с разных сторон. – Не то вожаки, не то разведчики, – хрипло пробормотал Кэн. – А остальные пока не лезут... Флюгер нервно облизнул разом пересохшие губы и схватил канистру с горючкой. Обламывая ногти, открутил крышку; пошел вдоль канавки, поливая хворост горючей смесью. Чиркнул зажигалкой – и над канавкой взметнулось невысокое ярко-желтое пламя. Язычки стремительно побежали в стороны, секунда-другая – и вот уже "пятачок" охвачен огненным кольцом. Пламя разгорелось, постепенно набирая силу, языки его теперь поднимались до пояса. Флюгер завинтил канистру, отступил назад. Кэн обернулся к нему: – И сколько это будет гореть? – Минут двадцать. Валежник сыроват, один дым от него... Я уж не знаю, как бы он вообще без смеси разгорелся. – И надолго нам хватит смеси, если жечь такими темпами? – Часа на два. Кэн оглянулся на сенсоров: – Ребята, вы когда управитесь? Вам еще много? – Еще час где-то, не меньше, – сдавленно откликнулся Патрик. – Плохо, – поморщился Кэн.– И, как назло, день пасмурный, темнеет раньше обычного... – Да еще туман, блин! – ругнулся Флюгер. – Только его нам для полного счастья и не хватало! И вправду – из низинок, со стороны болота, заклубились легкие белые струйки. Вначале еле заметные из ярко освещенного круга, они уплотнялись, сгущались, затягивая все вокруг молочным киселем. Темно-серые твари уже не стояли и не принюхивались; поскуливая, они метались вдоль стены огня, а вся остальная стая подтянулась поближе. То там, то здесь вспыхивали злобные глаза. Еще бы, ведь за этой пугающей, жгучей стеной прячутся четыре больших куска сочного мяса. Нагло маячат на виду, дразнят... И хочется, и колется. Вернее, жжется. Эта гадкая штука – огонь – не дает подойти, вцепиться в теплую свежатину... Кэн подпалил в костре толстый корявый обломок ветки и со всей силы швырнул головню туда, где глаза тварей вспыхивали ярче и чаще. Раздался визг, темная масса распалась надвое и двумя волнами раскатилась в стороны; резко пахнуло паленой шерстью. Флюгер сделал то же самое. Бурая волна снова перекатилась. Звери метались с места на место, но разбегаться вовсе не собирались. Пока их еще удерживал от атаки страх перед огнем; но киношная горючка не дает много жара, это ведь не напалм! Скоро голод пересилит страх, и осмелевшие звери ринутся на добычу прямо сквозь пламя. Самый отчаянный из темно-серых уже попытался сделать это. Прыгнул – и напоролся на пули. Тело его брякнулось прямо на охапку пылающего хвороста, с треском брызнули охапки искр. Кровь зашипела, задымилась; в ноздри ударил смрад жженой шерсти и горящего мяса. Кэн выудил из вороха дров сучковатую палку подлиннее и покрепче, и, орудуя ей, как багром, стал отпихивать тело хищника от костра. – Флюгер, помогай! Надо его столкнуть, а то мы тут задохнемся! Отодвинуть труп неожиданно помогли сами хищники: двое вцепились а зад сородича, стараясь оторвать от тощего тела более-менее мясистые куски. Они с хрипом и урчанием потащили труп вниз по склону, и тут же к ним присоединилось еще несколько любителей дармовщинки. Флюгер усек этот момент, и, криво усмехнувшись, дал короткую очередь в самую гущу тварей. Треск выстрелов и взрыв отчаянного визга сменились яростным хрипом: звери сцепились между собой из-за неожиданно перепавшей добычи. Люди поволокли новые охапки хвороста к догорающему костру. Снова струя горючей смеси – и вновь встала стена огня. – Давай пока их отстреливать! Только прицельно, чтоб патроны зазря не тратить! Флюгер шапкой размазывал по лицу пот вместе с грязью. Он уже взмок насквозь; белье под защитным костюмом противно липло к телу. Подошел Кэн, тоже взмокший и распаренный, обмахиваясь на ходу шапкой. Волосы слиплись сосульками, на щеке чернела размазанная полоса сажи. Он протянул Флюгеру кольчужный капюшон: – На, надень. На всякий пожарный случай... Мне кажется, звери скоро на прорыв пойдут. Осмелели, да и мы их раздразнили... Сколько же им там еще возиться, черт их побери?! Последняя реплика, со злостью и досадой брошенная сквозь зубы, относилась явно к сенсорам. Вопросами Кэн их больше не дергал, понимая, что парни и без того стараются изо всех сил. Уже почти стемнело, влажный туман затягивал низины все плотнее и плотнее, твари подтягивались к огню все ближе и повизгивали все нетерпеливее. Флюгер не выдержал: – Слушай, может, тормознем это дело, пока не поздно, а? Пролезем в ту "щель", пока ребята ее не прикрыли, и пересидим в том мире до утра? Патрик дернулся и подскочил: – Да ты что?! Уже почти все сделано, как же это можно бросить?! А завтра опять с начала начинать, да? Линии же за несколько часов разойдутся, как были! – И работа займет столько же времени, – поддержал его Вэр. – Завтра опять до темноты просидим! А жратвы-то у нас на один день, забыл? – Перебьешься без жратвы! – огрызнулся Флюгер. – Мы тут сами скоро жратвой станем! – Парни, да вы чего? – вовремя встрял Кэн. Перекипевшее нервное напряжение всех четверых, того и гляди, рванется наружу. – Нашли время скандал устраивать! Флюгер, уймись! Вон лучше хворост подкидывай... – О вас же беспокоюсь! Горючка скоро кончится, а такую ораву разогнать... – "Щель" сходится! – отчаянный крик Патрика перекрыл спорщиков. – Смещение началось! Вэр, давай еще один поток! Сейчас мы ее добьем! – Ну, вот все само собой и разрешилось, – выдохнул Кэн. – Теперь прятаться некуда... Флюгер, где у тебя запасные обоймы? – По карманам распихал, а что? – Ничего, все правильно. Барахло собрали? – Давно уже. Ребятам их оружие под руки положил. Вэр, конечно, бурчал – мол, мешает, тошнит, но я настоял на своем. Лучше уж тошнота, чем... Кэн, справа! С правой стороны метнулись два темно-серых пятна – осмелевшие вожаки скакнули прямо сквозь огонь. Коротко взвизгнув от опалившей боли, они шмякнулись уже внутри огненного круга. Одна из тварей обернулась назад и взвыла, поводя мордой, словно подзывала остальных: не бойтесь! Один прыжок – и все! Давайте навалимся! Флюгер выстрелил. Пули зацепили одну тварь, она с воплем завалилась набок и поползла. Второй зверь шарахнулся вправо. Теперь стрелять было нельзя: между ним и псиной прямо на линии выстрела сидел Вэр. А сквозь пламя уже скакнули еще трое самых отчаянных. Темно-серый повис на левом рукаве Вэра, мотая башкой и упираясь всеми четырьмя лапами – прочная "защитка" не поддавалась даже длинным шакальим зубам. Кэн и Флюгер отчаянно и беспорядочно лупили из автоматов во все стороны. В темноте не разобрать, где зверья больше, и тем более не прицелиться толком, а грохот выстрелов их уже не пугал. Вэр с остервенелым матом судорожно тыкал в зверя кинжалом, но зверь, похоже, наплевал на боль. Он упорно тянул человека в сторону и драл защитку; скоро уже она не выдержит и треснет. Кстати подоспели трое сородичей, наконец-то опрокинули большую тяжелую добычу и поволокли прочь. Вэр извивался и лягался, прикрывая рукавом лицо и шею, но на удары увесистого башмака твари просто не обращали внимания. Хряск! Кинжал Флюгера вспорол бок вожака, потом еще раз, еще, потом – по бокам, по хребтам и глоткам! Последний отскочил с пронзительным визгом и разодранной ляжкой. Темно-серый с намертво сцепленными челюстями повис на вырванном из рукава Вэра клочке стежки. Флюгер просунул лезвие кинжала между клыками, но без толку челюсти не разжимались. А, плевать, некогда возиться! Флюгер кромсанул клок рукава, схватил труп за лапы, раскрутил, и с разворота, с воплем: "Нате вам, падлы!" швырнул его в гущу бурых спин. Толпа зверей осела и шарахнулась, поджимая тощие, безволосые крысиные хвосты. Несколько самых шустрых и наглых сразу же вцепились в теплое мясо. Еще двух темно-серых прикончил Кэн. Оставшись без вожаков, твари замерли. Вести в атаку было некому. Некоторые даже попятились, трусливо приседая на задние лапы. – Видал?! – Флюгер торжествующе дернул подбородком в сторону хищников. – Они без серых – никуда! Серых глуши! – Еще только разглядеть бы в этой темнотище, где тут серые, а где – бурые! Пока в круг не скакнут, фиг поймешь... – Да вон, вон, смотри! Вон из задних рядов еще трое вперед ломятся! Не иначе, как вожаки. Заметил – как только эти появились, остальные наглеть начали? Ринувшихся в атаку срезали короткими очередями; звери снова, как и в первый раз, брызнули в стороны. Флюгер схватил за лапы еще одного убитого хищника: – И-и-эх! – лихо раскачал вонючий шерстяной мешок и швырнул его вслед за первым. Шмяк! Труп тут же исчез под ковром бурых спин – к мертвым вожакам твари ни страха, ни уважения не испытывали. – Передышка... – Кэн, отдуваясь, оттянул ворот куртки, чтобы впустить под липкую от пота стежку хоть немного прохладного воздуха. – Ребята, вы закончили? – Н-нет еще! Эта зараза помешала, из-за нее волну упустил! – промычал сквозь зубы Вэр. Он раскачивался и постанывал, cжимая руку в кулак: пока волокли, умудрился за что-то зацепиться ногтем. – Эй, ты ранен, что ли? – Не... Ноготь сорвал... Да хрен с ним, от этого не помирают. Патрик, работаем! Мужики, держите их, нам еще немного! Побольше горючей смеси на хворост, чтоб стена пламени встала повыше какая-никакая, а защита, хотя бы ненадолго. Там гореть-то почти нечему, хвороста всего ничего, в обычном костре он рассыпался бы в угольки минут за пять, а со смесью – гляди-ка, как полыхает! Красиво горит... – Все, канистра пустая! Народ, вы слышали? Да слышали, слышали! Еще один поток. Поймать, пропустить сквозь себя, бросить партнеру – с усилием, словно толкаешь от груди литой резиновый мяч. И снова поймать-пропустить-бросить. Поймать-пропустить-бросить. Еще, еще раз, последний... Не, это был еще не последний. Вот, наверно, этот... Не, это тоже не последний. Вот сейчас точно последний будет... Ох, опять – нет. Никак... Сейчас-сейчас, еще... И еще. И еще. Рюкзаки уже на плечах, к автоматам прищелкнуты полные магазины. Пустую канистру – в рюкзак. Хищники снова подходят; медленно-медленно, приседая и трусливо поджимая хвосты, но придвигаются все ближе. – Всё-е-е! Кэн аж вздрогнул от восторженного воя позади. – Все! "Щель" закрылась! Йа-хха! – Вэр рывком подпрыгнул с колен, потрясая в воздухе кулаками. Патрик, с трудом разгибая затекшие ноги, качнулся к своему рюкзаку. – Скорее! Уходим! По факелу в руки, и прыжок наружу, сквозь опадающий огонь. Да, их там как раз и ждали... Факелами – по глазам, по оскаленным мордам, очередями – в бурую мохнатую гущу. Ага, не нравится! Расступились! Вот так-то... Пока не прочухались отброшенные яростным отпором хищники – бегом через лес, к краю болота, к тропе. Сзади снова треск, хрип и взвизги. Как, опять?! Быстро же вы, сволочи, трупы сородичей оприходовали! Или решили, что трупы никуда не убегут, и ринулись за более сочными кусочками? Н-на! Что такое? Почему нет выстрелов? Заклинило, что ли? Нет, просто обойма уже пуста. Скорее другую! Никак не попасть в "гнездо", а на ногах уже повисли – того и гляди, опрокинут, из штанин летят вырванные клочки стежки. Ай! Прорвали-таки, гады! Кэн взвыл: клыки вцепились в лодыжку. И тут же наглая тварь отлетела на несколько шагов, отброшенная мощным пинком; по остальным – короткая очередь, теперь патроны надо экономить. На заду у Флюгера повисли двое бурых; он крутится, словно ловящий собственный хвост котенок, и молотит этот хвост кинжалом. Патрик тоже крутится и воет хитрый темно-серый повис у него на кисти, на которой всего лишь тонкая перчатка. Латную надеть не догадался, балбес! Надо пацана выручать, а Флюгер и сам справится, ему не впервой. Х-хак! Лезвие по самую рукоятку – во вздыбленный загривок. Еще одного бурого пинком в сторону. Патрик зажимает прокушенную руку; из-под пальцев брызжет кровь, из глаз – слезы, но парень молчит; а рядом, ничуть не стесняясь, вперемежку жалобно поскуливает и матерится Вэр – другой клыкастый умник допрыгнул до его плеча и вцепился туда, где рукав уже был разорван. Парень уже сбил зверя выстрелом в упор, и теперь испуганно теребит окровавленные лохмотья, будто в темноте можно разглядеть, насколько сильно пострадало плечо. Снова короткая очередь – одна, вторая! Хищники пятятся, но поворачиваться к ним спиной никто не рискнет. Люди тоже пятятся, но в другую сторону – к болоту. Спустились с холма в низину – и словно погрузились в сплошной серый кисель. Собственные ноги еле видно. Проклятые кусты и коряги совершенно неожиданно выныривают из тумана и лезут под ноги; подлые ветки так и норовят ткнуть в глаза или уцепиться за шиворот. Плохо – тварей совершенно не видно. Зверям-то проще, они ориентируются по запаху и настырно идут следом. Шорох. Прыжок. Выстрел. Похоже, мимо. Еще прыжок – нетопырья морда вдруг оказывается возле самого лица Кэна, он еле успевает подставить рукав. Тварь повисла на предплечье. Тьфу, ну и воняет от нее! Как из загаженного привокзального сортира. Выстрел сбоку. Пасть разжимается – кто-то из парней пальнул в упор. Зверь плюхается вниз увесистым мешком, и Кэн брезгливо отдергивает ногу. Зверушка, мать твою! Хуже крысы. Вокруг – одно клубящееся молоко. Судя по времени, они уже должны были выйти к краю болота. Вэр тычется во все стороны, как слепой котенок, беспорядочно ощупывает корявые тонкие стволы, метаясь от одного к другому. – Да где же эта веревка, мать ее разэтак? Я же где-то здесь ее привязывал! В голосе Патрика дрожь: – А может, мы не туда вышли? – Туда, туда! – решительно обрывает его Флюгер. – Правильно мы вышли! Меня чувство направления еще никогда не подводило. Я давно бы вас тормознул, если бы мы сбились с курса! Вэр, не дергайся! Сейчас я найду твою веревку. Он замирает на месте, прикрыв глаза, и начинает медленно-медленно поворачиваться, следуя внутреннему чутью. Сзади опять хруст и хрип – твари опять бросились, но он даже не оглядывается. Главное – найти дорогу назад. Ч-черт, выстрелы не дают сосредоточиться! Кажется, туда. Четыре шага – и рука Флюгера упирается в мокрый скользкий ствол. Вверх-вниз... – Вот она, катушка! Народ, сюда! Парни шумно сопят. Патрика, похоже, еще раз цапнули – штанина разорвана; Вэр засовывает онемевшую левую руку за ремень. Флюгер отступает на шаг в сторону и пропуская спутников вперед, дает отмашку, словно регулировщик. – Осторожно, с тропы не сходить! Аккуратно, по веревочке, как трамвай по проводам... Вэр, чего стоишь, иди вперед! Я замыкающим пойду. – А сматывать?.. – Да знаю я, знаю! Иди вперед! Мне проще, я тут самый целый. Кажется, только мне одному не порвали задницу. Ой, лучше бы не говорил! Что называется, сглазил. Штаны на заду висят лохмотьями, и именно туда впиваются клыки. Впиваются и дергают – отчаянно, сильно. Флюгер воет и отчаянно машет кинжалом позади себя, но зараза-хищник челюстей не разжимает: то ли успевает уворачиваться, то ли просто считает мелкие царапины ерундой по сравнению с желанным куском. Кэн бросается назад и бьет зверя кинжалом – стрелять нельзя, сцепившийся клубок крутится так, что того и гляди всадишь пулю во Флюгера. Тварь с развороченным боком летит в трясину, а Кэн, не сумев погасить инерцию броска, теряет равновесие. Ноги соскальзывают с переплетения корней и тут же по самые бедра уходят в густую грязь. Сзади – досадная брань и запаленные всхрипы; в лямку рюкзака и ворот куртки вцепляются руки Флюгера: "Не шевелись, а то глубже затянет! Сейчас вытянем!" Кэн пытается опереться на брошенный плашмя автомат, но без толку – рука проваливается в жижу. Ну вот, только зря оружие утопил... Он откидывается назад и очень медленно, осторожно пытается оттолкнуться ногами, плавным напряжением мышц передвинуть себя поближе к тропе; но ступни не находят опоры и бесполезно пробуксовывают в вязкой жиже. А она наваливается плотной массой, сдавливает, как тяжкий удушливый сон, из которого не вырваться. Трясина облепила свою новую добычу, и тянет, тянет туда, вглубь, к другим бедолагам, которым не удалось дотянуться до твердой опоры... Его медленно, но верно затягивает – Флюгер, как ни упирается слабеющими ногами, но все равно съезжает к самой кромке тропы. Патрик пристроился рядом, отчаянно тянется вперед, пытаясь ухватиться за куртку Черныша покрепче, а Вэру уже негде приткнуться; Кэн мельком замечает его перепуганное побелевшее лицо с круглыми глазами. Еще чуть-чуть, ближе, ближе... Четыре руки прочно перехватывают его и втаскивают на тропу. И сразу встряхивает дрожь – от запоздалого страха и от холода. Бурый ледяной кисель облепил штаны и уже просачивается сквозь стежку; в башмаках противно чавкает; хорошо еще, что они не утонули, плотная высокая шнуровка не дала соскользнуть. А если бы пошел в сапогах – сейчас стоял бы уже без них. Тьфу, что за ерунда лезет в голову? Кэн трет лоб перемазанной ладонью; сзади хлопают по плечам, по спине: "Черныш, пойдем! Скорее! Зверье близко, могут опять броситься!" Ничего, он идет... Прокушенная нога начинает неметь; она теряет чувствительность еще быстрее, чем другая, целая. Вэр шатается от усталости, не находит опоры – шестов-то нет, пока отбивались от погони, позабыли про них напрочь. Патрик кутает пострадавшую кисть в подол стеганки; Флюгер заметно хромает. – Сто-оп! Вэр, стой! – хриплый окрик доходит до него не сразу: парень на автопилоте ломится вперед еще на несколько шагов, прежде чем останавливается и оглядывается назад. Позади нестройной искусанной колонны Кэн размахивает руками: – Стоп! Остановка! – Зачем? – Затем, что надо раны перевязать. Дырки-то вроде маленькие, а посмотрите – как из них хлещет! Нам же идти еще часа два! Если оставить это дело так, как есть, то к концу пути столько крови выльется, что мы на ногах держаться не сможем! – Кэн, да ты чего? Очумел? Только мы остановимся и поснимаем штаны, как эти твари тут же на нас и набросятся! – Да никто не набросится! Они давно отстали! Вы что, не заметили? Мы идем уже с полчаса, а позади никого нет! – Кэн нервно хохотнул. – Парни, расслабьтесь! Мы оторвались! Ну не полезут шакалы в трясину, они не дураки. На такое только мы способны! Раздались неуверенные, слабые смешки; напряжение прорвало. Флюгер полез за сигаретой: – Мать вашу, только сейчас понял, что до чертиков хочу курить! Кэн отдышался, обтер рукавом лицо: – Вэр, смотри – мы на гати стоим. Надо воспользоваться моментом, а то ведь дальше ее может и не быть! Ни гати, ни более-менее твердого островка. А подолгу стоять на одном месте тропки рискованно – вдруг продавим? Так что давайте сейчас... Он кинул на хлипкий настил рюкзак; покопавшись в нем, извлек какие-то коробочки и пакеты. – Ну, давайте, подходите по очереди. Вэр, чего застыл? Снимай куртку и иди сюда! – Это еще чего? – Вэр недоверчиво покосился на шприц-тюбик в руке Кэна. – Сыворотка против бешенства. Кто их знает, этих зверей? Может, среди них были больные? Кто-то испуганно охнул. Кажется, Флюгер. – И что, теперь надо будет сорок уколов... вот этого?! – Не, сорок не надо, – коротко успокоил Кэн. – Если первую дозу ввести не позже чем через два часа после укуса, то потом понадобиться еще только один укол через пол-суток. Хорошая штука... Кто бы знал, каких трудов мне стоило его раздобыть... – Ты бы лучше огнемет раздобыл, чтоб хищники к нам вообще не приближались! хмуро огрызнулся Флюгер. – Больше пользы было бы! Кэн уперся свободной рукой в бок. Медленно повернулся. – Приятель, – сказал он свистящим шепотом, – ты меня задолбал своим огнеметом! И вообще, хватит орать! Весь этот сыр-бор из-за того, что некоторые – не будем пальцем показывать – бояться уколов. Только не надейтесь, я все равно не отстану. Еще не хватало, чтоб вы от гидрофобии передохли! Его передернула дрожь. Мокрые штаны и башмаки леденили тело. Сзади окликнул Флюгер: – Ладно, давай начинай с меня. А то, чувствую, в штанине уже кровь хлюпает. Чем скорее закончим с этим делом, тем скорее домой попадем – отдыхать да греться. Он распутал застежки, стряхнул с плеч лямки штанов. Слегка дернулся и ойкнул, когда в мышцу вонзилась игла. – Уж сколько мне этих уколов всаживали, а все никак не привыкну. Как с детства боялся, так и до сих пор... Ой! Жжет! Ты чего там, прижигаешь, что ли? – Спиртом промываю. Для дезинфекции. – А может, лучше бы его внутрь, для сугрева? – Внутрь нельзя. Кстати, парни, все слышали? Месяц спиртного в рот не брать, а то сыворотка не подействует. И все ваши моральные страдания пойдут прахом... Ладно, все. Одевайся. Потом – Вэр, за ним – Патрик. Укол, спирт, повязка... Жаль, глотнуть спирта нельзя, тогда по продрогшему телу сразу бы прокатилась горячая волна. Теперь скорее вперед, шире шаг, быстрее – так быстро, как только позволяет плывущая в белесой пелене зыбкая тропа, чтобы разогреться на ходу. Туман, кажется, немного поредел. Теперь впереди уже не сплошное молоко, а сизая взвесь, и в ней маячат двумя темными бесформенными пятнами спины Патрика и Вэра. Ребята идут, держась за капроновую бечевку; она просвечивает сквозь туман причудливо изломанной белой чертой – вверх-вниз, от ветки – к корням, змейкой острых углов – от куста к кусту, от ствола к коряге. Очертания фигур размыты, и оттого окружающее выглядит нереальным: покачиваются из стороны в сторону, то пригибаясь, то снова поднимаясь вверх, два фиолетово-серых сгустка, скользящих вдоль прочерченной в воздухе ломаной линии. А Флюгер, кажется, отстал. Нога под порванной ягодицей немеет и плохо слушается, тугая повязка сковывает движения, да еще в руках эта проклятая катушка – надо отцеплять шнур от веток и наматывать его на громоздкую и скользкую пластмассовую бобину. Кэн замедлил шаг. Пропустил тяжело сопящего приятеля вперед, перехватил катушку: