Текст книги "Обмен женихами"

Автор книги: Ирина Мазаева

5
В этой главе Дуська снова рассказывает о кошках и собаках

Леночка сидела у Дуськи на кухне и плакалась ей в жилетку. Точнее, в небесно-голубой махровый халатик. Дуська сочувственно слушала и красила ногти огненно-рыжим лаком.

– И после этого всего знаешь, что он мне сказал? Он мне сказал: не нравится – уходи, тебя никто не держит. Я ушла и хлопнула дверью так, что в подъезде штукатурка осыпалась.

– А с чего это ты должна была уходить? – Дуська изумленно подняла красивую бровь.

– Как? – растерялась Леночка. – Ведь квартиру он снимает, он оплачивает. А я в ней – никто.

– Как это никто? Квартиру он снял не для себя – для вас двоих. Живете вы фактически как семья. И ты такой же равноправный член семьи, как и он.

– Ну... – Леночка в ужасе поняла, что и здесь она была неправа. – Ну просто мне противно было с ним оставаться. – И радостно добавила: – И это ты во всем виновата! Ты меня надоумила начать скандалить. А я говорила, что мужики склочных баб не любят.

– То есть я виновата во всех твоих бедах... – задумчиво повторила за ней Дуська и полюбовалась накрашенными ногтями. – И ты пришла высказать мне все, что думаешь. Слить на меня весь негатив после вашего скандала. Если я – такая плохая, может, и правда, не стоит со мной общаться? Слушайся своего Коленьку. Он весь такой из себя хороший, всегда во всем прав. И ты вся такая ни в чем не виноватая. Вам хорошо будет вместе.

– Ладно, прости, – буркнула Леночка, отстраняясь и утирая слезы. – То есть ты хочешь сказать, что я во всем виновата? Что же я, по-твоему, сделала не так?

– А все, – Дуська перешла к педикюру. – Зачем ты на него сразу напала? Запомни, никогда нельзя никого обвинять. Нужно говорить про себя. Пришла бы и сказала в ответ на его наезд: «Милый, когда ты так говоришь, я чувствую себя не личностью, а вещью. Мне приятна твоя тревога обо мне, твоя забота, но я уже взрослый человек и сама способна решить свои проблемы. А когда ты мною командуешь, мне кажется, что ты меня не любишь, мне становится грустно и больно...» Примерно что-то в таком духе.

– Какая разница, он бы меня все равно снова послал бы. На кухню, – вздохнула Леночка.

– Хорошо, – откликнулась Дуська, – он послал тебя на кухню. Что нужно сказать?

– Что?

– Тебя устраивает, что он тобой командует?

– Нет.

– Так и скажи ему об этом! Только сразу. Он тебе: «Иди на кухню». Ты ему: «Не командуй мной». Только ровно, спокойно и желательно без эмоций. Когда ты пресекаешь какие-либо действия, которые ему неприятны, всегда говори без эмоций. «Не командуй» – это просто информация. Ты доносишь до его сведения, что не нужно тобой командовать. И все. А не вымещаешь на нем все недовольство от его командирского тона.

– Тебя послушать, все так легко и просто...

– В теории – да. На практике, соглашусь, все гораздо сложнее. Мы же никто не умеем общаться. Наши родители не умели и не смогли научить нас. Мы все детство наблюдали за их скандалами, подколками, взаимным унижением. И хорошо научились скандалить, подкалывать и унижать другого. Чтобы научиться общаться по-другому, не унижая, не опускаясь до скандала, нужно хорошо потрудиться.

– Вот видишь, а ты от меня этого требуешь! – обрадовалась Леночка.

– Ты пойми, я тебе помочь хочу. И если ты сейчас не начнешь этому учиться, то потом будет поздно. Либо ты станешь одной из тех забитых куриц, которые сидят дома, варят-парят и до смерти боятся потерять мужика, который ими командует и унижает беспрерывно, либо вся ваша сказка с Коленькой обернется ночным кошмаром, из которого ты выйдешь одинокой, с парой-тройкой стойких неврозов и окончательным кредо, что все мужики – сволочи.

Леночка встала, подошла к шкафчику, где у Дуськи хранилась валерьянка именно для таких случаев, и накапала себе двадцать капель. А подумав, добавила еще десять.

– Ты стихи-то пишешь? – спросила Дуська.

– Нет, – покачала головой Леночка, – как-то не до стихов...

– Вот-вот, зная тебя, могу сказать, что это очень плохой показатель. Как, кстати, твой Коленька к твоим творениям относится?

– Никак... Я ему не показывала еще.

– Почему?

– Боюсь, что ему не понравится... – Леночка виновато опустила голову.

Дуська в негодовании даже по столу хлопнула:

– Смотреть на тебя не могу! Приходи в себя, Ленка! Что с тобой происходит? Ты сама не своя!

Леночка молча приткнулась на стульчик.

– Я тебе рассказывала про теорию семи секунд? – неожиданно спросила Дуська.

– Нет.

– У собак условный рефлекс закрепляется, только если наказание последовало в течение семи секунд. Например, застаешь ты ее за упоенным разгрызанием твоих любимых туфелек. Успеешь стукнуть в течение семи секунд – рефлекс закрепится: грызть туфли нельзя – будет больно. Но если она, увидев тебя, успеет радостно броситься к тебе и начнет лизаться, а ты стукнешь ее позже – закрепится совершенно другой рефлекс: подходить к хозяйке нельзя. А туфли грызть можно. Или вообще она не поймет, за что ее ударили, и обидится. А то еще и огрызнется в ответ.

– И что? – не поняла Леночка.

– А то, что с мужиками то же самое. Реагировать на его неприятные для тебя действия нужно быстро. Он скомандовал – ты сразу же дала понять, что с тобой в подобном тоне разговаривать нельзя. А если ты будешь терпеть, терпеть, а потом, когда терпелка кончится, вдруг ему все выскажешь, он вообще не поймет, о чем ты. Ты в его глазах будешь именно, как ты говоришь, склочной бабой, которая завела скандал на пустом месте. Думаешь, он запоминает, когда и чем тебя обидел? Он вообще не замечает, что обидел тебя. Если ты ему об этом не говоришь. В течение семи секунд.

Леночка в ужасе схватилась за голову. Дуськина премудрость была выше ее понимания. Точнее, она поняла только одно, что живет неправильно, говорит неправильно и действует, соответственно, совершенно неправильно.

– Ну-ка быстро убрала пузырек с валерьянкой на место! – неожиданно рявкнула Дуська.

– Ты что на меня орешь? – удивилась Леночка.

– Отлично! – обрадовалась Дуська. – Умеешь ты грамотно реагировать. Видишь, меня сразу осадила. Что же тебе мешает так же и Коленьку твоего сразу на место ставить?

Леночка обалдела. Во-первых, от того, что Дуська неожиданно на нее рявкнула. Во-вторых, от того, что это, оказывается, был эксперимент. В-третьих, от того, что с Коленькой она бы так не смогла. Непременно пошла бы и поставила все на место. Да еще бы и извинилась. Или даже, чего доброго, его же стала бы успокаивать...

– Дусенька, – Леночка снова чуть не разрыдалась, – я ведь, и правда, могу его только слушаться... Я не могу с ним, как с тобой...

– Почему?

– Потому что он мужчина. Потому что я его люблю...

– Меня ты любишь?

– Люблю...

– Значит, проблема только в том, что он – мужчина?

– Я знаю, что ты сейчас скажешь, – Леночка шмыгнула носом, – что я отношусь к мужчине, как к высшему существу, я готова ему все прощать, у меня нет чувства собственного достоинства...

– ...и ты сама себя ставишь существом второго сорта, подчиненным, – продолжила за нее Дуська.

– А что же делать? – испугалась Леночка.

– Ой, горе ты мое, – Дуська даже от своего педикюра отвлеклась, – перестать! Просто перестать считать себя существом второго сорта. Слушай, нарисуй-ка мне две окружности.

– Какие окружности? – удивилась, сбитая с толку неожиданной просьбой Леночка.

– Ну тест это, тест. Вон там на холодильнике лежит блокнот и маркер.

Леночка взяла их и задумалась.

– Да не думай много! – поторопила Дуська. – Быстро рисуй.

Леночка послушно нарисовала бублик.

– Подпиши, какая из них номер один, а какая – номер два.

Леночка обозначила внутреннюю окружность номером один, а внешнюю – двойкой. Дуська заглянула в ее рисунок и печально вздохнула:

– Все понятно. Рисунок отражает твое представление об отношениях в паре. Видишь, первая окружность – а это ты – полностью поглощена окружностью номер два – твоим Коленькой. Это же ужасно. У него есть личное, отдельное пространство. А у тебя – нет.

Леночка воззрилась на бублик. Их отношения с Коленькой действительно все больше выглядели именно так: слева – Коленька, справа – Коленька, кругом – один Коленька, и никого больше. Она задумалась...

– А я сначала другое хотела нарисовать... Я хотела две соприкасающиеся окружности нарисовать, одинаковые по размеру. Даже не соприкасающиеся, а немного наложенные друг на друга, как колечки на свадебных машинах.

– Правильно! – обрадовалась Дуська. – Это и есть самый оптимальный вариант отношений. Каждый имеет свое личное пространство, и вместе с тем у пары есть нечто общее: общие интересы, цели, дела. Знаешь, почему ты все-таки нарисовала бублик? Потому что, мне кажется, в идеальном варианте ты не вполне уверена. То есть ты как бы хочешь этого, но готова и поступиться своей свободой. А нарисовала ты то, что есть, – ваши отношения с Коленькой. Потому что это тебя мучает.

Леночка снова хлюпнула носом и шумно вздохнула. Она хотела было спросить: и что же теперь делать? Но вовремя спохватилась. Сколько же можно было задавать это вопрос? Вместо этого Леночка еще раз печально вздохнула и сказала:

– Ладно, буду теперь отвоевывать свою свободу. И начинать мне нужно уже сейчас. Вернуться или у тебя остаться? Уже двенадцать. Он там пьет небось от злости.

– Он еще и пьет? – ахнула Дуська. – Водку?

– Что ты! – оскорбилась за Коленьку Леночка. – «Хенесси». У него специально несколько бутылочек стоит. Когда у него что-то не получается на работе или вообще – он пьет. Насупится, как сыч, уйдет на кухню, закроется и пьет.

– Ой, не понимаю я вас, девочки. И зачем вам этакие уроды нужны... А вообще – смотри сама. Хочешь – оставайся. Но помни, что ты такой же равноправный член вашего союза, как и он. И квартира эта – настолько же твой дом, как и его, и ты можешь приходить туда, когда считаешь нужным.

– Ладно, поеду домой. Завтра на работу. А я к тебе почти что в домашних тапочках выскочила.

6
В этой главе снова появляется Феденька

Леночка никогда не страдала от того, что она – женщина. Не сталкивалась с мужским шовинизмом. Не подвергалась дискриминации по половому признаку. Не слышала от мужика: «Все бабы – дуры». Поэтому оказалась совершенно не готова к сложившейся ситуации. И главное, от кого все это приходилось терпеть?! От возлюбленного, мужчины ее мечты, прекрасного, красивого и интеллигентного Коленьки. Леночкины настройки моментально оказались сбиты, ее компьютер завис, ее микроволновка перегрелась, и так далее, и тому подобное.

Коленька с ней демонстративно не разговаривал. Леночка с ним – тоже. Впервые со дня начала их романа, после того стихотворения про улыбку, она написала:

 
Я в твоем доме как сквозняк:
Хожу и хлопаю дверями.
Я в твоем доме просто так —
Осенний рыжий лист на память.
 
 
Недолговечна и нежна —
В труху рассыплются все жилки.
В твое окно глядит луна.
Со дна недопитой бутылки.
 

Именно такое – совершенно осеннее, несмотря на радостный май за окном, – настроение было у Леночки. И если раньше она постоянно подшучивала над Дуськиным феминизмом, то сейчас мучительно ясно вдруг осознала, что настал черед бороться за свои права. Иначе действительно «в труху рассыплются все жилки».

– Помни, – сказала ей Дуська на прощание, – лучше ужасный конец, чем ужас без конца.

Леночка не хотела ни того, ни другого. Но поскольку она была человеком спокойным и рассудительным, то решила найти какой-нибудь выход. И для этого отправилась к Катьке с Феденькой. Потому как одна голова – хорошо, две – лучше, а три – это и вовсе гарантия успеха.

...Катька же вместо того, чтобы в благодарность за все свои многолетние стенания и рыдания в Леночкины жилетки прет-а-порте и от кутюр в кои веки послушать о страданиях подруги, едва запустив ее, залезла в ванную. Сослалась на то, что у нее по средам в расписании хвойная ванна. И только после нее она сможет уделить Леночке два часа внимания.

– Да ты проходи, – позвал оторопевшую Леночку Феденька. – Что у тебя случилось? На тебе лица нет. Чай будешь?

И не дожидаясь ответа, он на кухне ловко разлил ароматный зеленый час с жасмином по кружкам. Леночке ничего не осталось, как, раздевшись, пройти на кухню.

Феденька был по-домашнему уютен – в растянувшемся свитере, в тапочках, немного взъерошенный, но какой-то весь спокойно-умиротворенный. И Леночка сама не заметила, как начала ему все рассказывать. И про то, что Коленька – домашний деспот, и про то, что она, как выяснилось, совсем не умеет отстаивать свои интересы.

– Да, Колька, он такой, – согласился Феденька. – Он всегда гордится тем, что бабы у него по струнке ходят. А мне сначала показалось, что тебе именно это в нем и нравится.

– Понимаешь, у меня всегда были такие воздушно-романтические мужчины... – начала Леночка.

И вспомнила Лешеньку.

Который обожал ее стихи. И сам их писал. Который то прибегал к ней восторженно-радостный, то уходил в глубокое подполье и не отвечал на звонки. Который постоянно таскал ее по кабакам, занимал и не отдавал деньги. Которого она любила больше жизни и который однажды посвятил ей такое стихотворение:

 
Пойми, я не с тобой. Я просто теплый дождь.
Я просто летний сон. Я просто вихрь в саду.
Зачем меня ловить? Пожалуйста, не трожь.
Я говорю: люблю. Я все равно уйду.
 
 
Я просто не могу быть смыслом в этой жизни.
Я синяя тоска под колпаком шута.
Я только лишь щенок, отважный и капризный.
А ты поближе глянь: ничто, я – пустота.
 
 
Отдай мне боль свою, нажитую с другими.
Гони меня взашей, не дав поцеловать.
А я буду шептать святое твое имя.
Святое твое имя я буду повторять.
 
 
Я все равно уйду. Мне в жизни нету места.
Я просто боль в твоей распахнутой душе.
Ты знаешь, что и как, а мне одно известно:
Один пролет... один на верхнем этаже.
 
 
Я лишь могу терять все самое родное.
Да ты и без меня прекрасно проживешь.
А я пусть буду – дождь, прошедший стороною.
Пойми и не сердись: я – сказка, а не ложь.
Я просто летний дождь.
И пропал навсегда.
 

Всю жизнь, сколько себя помнила, Леночка сочиняла стихи. Посвящала их другим. Ни один возлюбленный не ушел из ее жизни, не оставив о себе следа в виде рифмованных строчек. Но всю жизнь Леночка мечтала, что наступит однажды такой день, когда стихи посвятят ей самой.

Прочитав с экрана – а это было электронное письмо – строчки про дождь, Леночка разразилась таким градом слез, что клавиатуру потом пришлось выкинуть. Она была счастлива и несчастна одновременно. Лешенька ее бросил. Но как, стервец, красиво!

Два месяца она плакала не переставая. Потом написала:

 
Я тебя узнаю, баламут и пошляк,
В смелом росчерке ливня на черной земле,
В первой крови ужаснейших уличных драк
И в дрожащем от бури оконном стекле.
 
 
Я тебя узнаю, Казанова и плут,
В песнях блудных котов, в вешнем гомоне птиц,
В алых розах, которые завтра умрут,
И в подстреленных птицах сгоревших страниц.
 
 
Я тебя узнаю, хоть давно ты забыт
Всеми, кто мотыльками летели на свет,
И в шуршании шин песню звонких копыт —
Твою песню! – я слышу сквозь тысячи лет.
 
 
Вспоминаю, встаю... Сколько лет отцвело?
Вспомни, я ведь, как ты, ненавижу покой.
Может быть... позови? И окрепнет крыло.
Может, снова – за радугой? Яркой такой...
Позови же меня – и я буду с тобой.
 

И отослала вероломному возлюбленному. Лешенька не ответил. Леночка дала себе зарок никогда больше не связываться с поэтами, художниками, музыкантами etc. И стала ждать настоящего мужика, который приедет к ней не на электричке из Гатчины, а на белом «Мерседесе» из центра. Принца со стабильным доходом выше среднего, способным взять на себя ответственность и за себя, и за нее, как женщину. Мужчину, совершающего ежедневно и по несколько настоящих мужских поступков. Иными словами, ей захотелось стабильности.

– Мне захотелось стабильности, – сказала Леночка сидящему напротив Феденьке. – Мне всю жизнь нравились творческие натуры, – она рассказала про Лешеньку, включая декламирование стихотворений, – но они такие непостоянные, такие вечно депрессивные... А Коленька показался таким уверенным в себе, спокойным и рассудительным. Человеком, на которого можно положиться.

– Это да, – согласился Феденька, – этого у Кольки не отнимешь. Но он любит, чтобы женщина его слушалась. Он же, знаешь, из семьи военного. У них так всегда было заведено: отец обеспечивает семью, мать – сидит с детьми.

И тут Леночка к собственному удивлению разглядела, что глаза у Феденьки... зеленые. А ведь у нее у самой были зеленые глаза! И вообще, зеленые глаза – это такая редкость. И еще у Феденьки ближе к лету появились веснушки. Это почему-то показалось Леночке таким трогательным, таким милым... Но усилием воли она заставила себя вернуться к разговору.

– Но это когда было?! – возмутилась она. – В какие годы? Сейчас уже весь мир изменился. Неужели ему нужна женщина, которая бы только борщи варила да носки стирала? Он мне сам говорил, что ему нужна умная женщина, образованная.

– Ага, – снова радостно согласился Федька, – умная, образованная, чтобы смогла понять, оценить его ум и образованность. Но при этом чтобы сидела дома и носки вязала. Я, кстати, с ним не согласен. Я ему сто раз говорил, что умная и образованная не будет сидеть и носки вязать. Но ему хоть кол на голове теши. Даже мне с ним общаться иногда сложно. Он ведь если что-то вбил себе в голову, то спорить с ним бесполезно.

– А что же мне делать? – ахнула Леночка. – Феденька, может, ты мне поможешь? Поговори с ним, а? Он что, правда хочет, чтобы я только на кухне и сидела? И еще я не понимаю, за что он Дуську невзлюбил. Выспроси у него, а? А потом расскажи мне.

– Хорошо, – пожал плечами Феденька, – я попробую...

У Леночки сразу же на душе полегчало.

Ей, несмотря на все ее поэтические порхания, все-таки хотелось твердо знать, что происходит. И знать это досконально, со всех сторон. Дуськина версия, конечно, звучала вполне правдоподобно... Но Леночка хотела знать больше. А попросту говоря, не верилось ей, что ее любимый Коленька – вовсе не принц, а обычный домашний деспот.

– Милая, – как-то сказал ей Коленька, – ты живешь иллюзиями. А ведь тебе уже двадцать восемь, а не восемнадцать. Пора избавляться от иллюзий. Снимать розовые очки.

Леночка уже не помнила, к чему это было сказано, но саму фразу запомнила хорошо.

– Иллюзии – это цветы, которые прикрывают наши цепи, – сказала по этому поводу Дуська. – Какой смысл срывать цветы? Чтобы увидеть ржавые цепи, которые накрепко держат нас? Тогда уж нужно сразу избавляться от цепей. А это трудно.

Это Леночка тоже запомнила. Только тогда она не знала, как применить новые знания. Понять, какие конкретно цепи и к чему они ее приковывают, Леночка не могла.

7
В этой главе Катька жалуется на Феденьку

– О чем это вы тут шушукаетесь? – в комнату шумно ввалилась Катька с тюрбаном полотенца на голове. – Иди, Федька, посмотри телевизор, у нас тут свои секреты.

– Милая, – Феденька ласково, но твердо сгреб ее в охапку, – никогда мной не командуй – отшлепаю, – и он слегка ее шлепнул по попе.

– Да ладно тебе, – отмахнулась та. – Ну уйди, пожалуйста, прошу тебя, – и когда он вышел, тут же начала на него жаловаться.

– Прикинь, – Катька достала из холодильника огурец, помыла и стала нарезать на мелкие кругляшки, – совсем не осталось нормальных мужиков. Сначала у нас с Феденькой все так хорошо было. Он мне звонил по десять раз на дню, цветочки дарил, ждал меня с работы. А как только начали жить вместе – моментально расслабился. Ни цветочка не подарит. Я уж молчу о другом. Мог бы мне колечко купить или сережки. Ты же знаешь, я сама не своя от ювелирных украшений. Я же не виновата, что серебро мне не идет.

– Разве серебро может «не идти»? – удивилась Леночка.

– Ну не люблю я серебро. А золото люблю. И вообще подарки люблю. Твой Коленька вон подарил тебе цепочку с кулончиком!

Это была правда: еще до конфликта Коленька подарил Леночке дивную цепочку с кулончиком-сердечком. И сказал: «Это мое сердце. Я дарю его тебе». Леночка, конечно, тут же сбегала к Катьке и похвасталась. А теперь, как выяснилось, Катька требовала того же от Феденьки.

– Слушай, а где твой Феденька работает?

– Ой, и не спрашивай, – отмахнулась Катька, наклеивая огуречные кружки на физиономию, – каким-то администратором в гостинице. Не то что твой Коленька – директор уже!

– А что ты хочешь? Коленька старше. А Феденька еще не так давно университет окончил. Не успел он еще карьеру сделать. У него еще все впереди. Будут и у тебя колечки и цепочки.

– А я сейчас все хочу! – оскорбилась Катька. – Чего мне ждать? Эх, и что я повелась на этого мальчика? Надо было искать кого-нибудь постарше. Зачем мне одногодка? Женщины ведь гораздо раньше взрослеют. Мне бы какого-нибудь владельца заводов-газет-пароходов лет сорока... – и она мечтательно закатила глазки.

– А я думала, ты Феденьку любишь...

– Люблю. Иногда. А иногда ненавижу. Вечно он где-то ходит. Друзья у него! Вечно ему кто-то звонит, что-то просит. И он куда-то бежит, кому-то помогает – добрый! А я для него не существую. Мне ведь тоже внимание нужно. Черт, отклеивается! – Катька подобрала с коленок отклеившиеся ломтики огурца, пришлепнула снова и закинула голову назад, уперевшись затылком в стенку. – Он ведь еще дите-дитем.

– Разве? А взрослый человек – это кто?

– Взрослость – это когда ты поступаешь не наперекор кому-нибудь, а ищешь действительно правильное решение. У меня такое ощущение, что он как с родителями в детстве постоянно боролся, так теперь со мной борется. За свою какую-то эфемерную свободу. «Я – взрослый!» – кричит. А взрослый – это тот, кто способен нести ответственность за свои поступки. Взрослый человек, если накосячил, всегда честно признается в содеянном, попросит прощения, а не ищет отмазки, не отпирается и не убегает от разговора. С ним же невозможно серьезно поговорить! – Катька перевела дух и продолжила: – И что самое важное, взрослый – это человек, способный объяснить все свои поступки. Опаздываешь, не отвечаешь на звонки – объясни почему. Только дети кричат: «Не лезь в мою жизнь!» Я не лезу в его личную жизнь. Просто у меня есть свои планы, и я хочу, чтобы рядом был человек, умеющий планировать свое время и держать обещания.

– Разве Феденька может кричать? – вклинилась Леночка в подругин спич.

– Ну, это я образно, – попробовала поморщиться Катька с огурцами на лице, но у нее ничего не вышло.

– А мне кажется, что критерий взрослости – это когда человек перестает ждать, что все вокруг будут заботиться о нем, и начинает заботиться о других... Мне кажется, Феденька о тебе заботится.

– Ну, заботится. Но ведь он много о ком заботится. И постоянно где-то пропадает. А я для него временами просто не существую. Он же поганые Весы.

– Поганые весы? – переспросила потерявшая нить разговора Леночка.

– По гороскопу – я же тебе говорила! Ты когда-нибудь встречалась с Весами?

Сама Катька была Тельцом. Ее день рождения был через две недели после Леночкиного, совсем недавно. И отметили его все тем же составом: Катька, Леночка и Феденька с Коленькой. Разве что Дуську из-за усилившегося неприятия Коленьки Катька не позвала. На что та, надо сказать, страшно обиделась. Леночка тоже чувствовала себя неуютно: ей изо всех сил хотелось, чтобы люди, которых она любит, любили друг друга. На свой день рождения в апреле она старательно собрала всех, кого любила, помнила, уважала – компания получилась разношерстная, но веселая. Коленька, правда, немного подпортил веселье, просидев весь вечер букой в углу...

Леночка была Овном, а Катька – Тельцом со всеми вытекающими отсюда последствиями. Подруга любила красивые и дорогие вещи, любила плотно и вкусно поесть, любила все расставлять по своим местам. Она была активна и уверена в себе. Учила других и терпеть ненавидела, когда учат ее. Выслушивают – да, потому что это приятно. Но ни в коем разе не дают советов. Ибо, она, Катька, и сама все прекрасно знала об этом мире. И еще Катька была ужасно упрямой.

А поскольку она обожала гороскопы, то еще в марте, едва узнав дату рождения Феденьки, тотчас же влезла в Интернет. И предъявила тогда Леночке следующее:

«Весы, так же как их символ весы, имеют много колебаний „вверх-вниз“ в своей личной жизни. Они постоянно пытаются уравновесить эти „весы“. Весы очень нуждаются в уравновешенности и гармонии, и когда это невозможно, они скорее ретируются, чем будут прилагать какие-либо усилия, чтобы изменить обстановку. Венера наделяет своих сыновей и дочерей острым аналитическим умом, особенно когда дело касается искусства. Весы обладают рассудительностью и привлекают много людей, которые просят у них совета. Они искренние друзья и прилежные деловые партнеры. Их личности светлые и интеллектуальные, потому что они – воздушный знак. Их очарование беспредельно, их улыбки неотразимы.

Интуитивные особенности и эстетическое понимание красоты делают представителей этого знака выдающимися художниками, поэтами, писателями, композиторами, певцами и актерами. Можно вообразить, что все эти ценные качества помогают им стать самым счастливым астрологическим знаком, и часто это действительно происходит. Но многое еще зависит от того, найдут ли Весы душевного сообщника в жизни. Для них это долг. Совершенно невозможно подумать о Весах в единственном числе: все их виды на будущее связаны с частичной отдачей себя во всех областях жизни. Весы – искатели любви, но не в прямом смысле, как, например, Стрелец или Скорпион. Они, пожалуй, всегда надеются на тот необыкновенный вечер, когда они услышат смех незнакомца/незнакомки, который затем станет их духовным сообщником и сделает их жизнь полной.

Весы всю свою жизнь ищут человека, который был бы идеальным мужем/женой (они управляют Домом Супружества), но когда они все-таки находят идеального партнера, они редко бывают счастливы. Весы влюблены в саму любовь.

Независимость Весов непоколебима, хотя и выражают они это мягко и незаметно. Они всегда ясно представляют себе тип человека, которого они ищут. Весы высоко ценят людей. Их желание сделать других людей счастливыми заходит настолько далеко, что они скорее угодят другим, чем самим себе. Однако они не слабовольные люди и восстают, если увидят, что их деликатные натуры оскорблены.

Весы часто находятся в разладе с окружающей действительностью и реальностью, так как они совершенно отождествляют себя с элегантностью и изяществом. Они пойдут на все, чтобы избежать контакта с людьми, которые оскорбляют законы этики и хорошего вкуса.

В них есть некоторая доля непрактичности. Они часто проходят периоды сумасбродства, бросая вызов всем ветрам, и живут только настоящим, позже они жалеют об этом. Планета Венера считается астрологами «менее удачной» по сравнению с «более удачной» планетой – Юпитером. Весам надлежит выработать дух практичности, чтобы пожинать плоды, которые приносит их небесный правитель. Когда Весы уравновешенны, они неотразимы. И в сегодняшнем суровом и коммерческом мире у них есть преимущества: их знак управляет областью любви, красоты и идеализма».

Леночка тогда из вежливости пробежалась глазами по тексту, но особенно вникать не стала – какое ей дело до Феденьки? Коленька же, как и Дуська, оказался Козерогом, поэтому ей и гороскоп скачивать не понадобилось – Дуська для сравнения всегда была под рукой.

– Так ты общалась с Весами? – переспросила Катька, видя, что Леночка не реагирует.

Леночка быстро осмыслила зодиакальную принадлежность своих возлюбленных. Были Овны, Стрельцы, Водолеи, Лешенька был Раком... Весов не было. Леночка отрицательно покачала головой.

– Весы – это ужасный знак. Я же тебе давала почитать распечатку! Они, конечно, спокойные и уравновешенные, но при этом у них постоянно все в голове раздваивается. Их не понять! Думаешь, я знаю, любит он меня или нет? Вот тебе Коленька говорил, что он тебя любит?

Коленька говорил, что любит ее. Леночка вспомнила об этом и порозовела от удовольствия. И честно кивнула. Хотя Катька, казалось, и не ждала от нее никакого ответа, продолжая свое:

– А мне Феденька никогда. И ведет себя со мной как-то по-дружески. Мы, конечно, живем вместе, спим в одной кровати, он меня постоянно целует-обнимает. Но как-то отстраненно. Как-то спокойно, без страсти...

Леночка, которая постоянно бывала свидетелем этих «целует-обнимает», удивленно посмотрела на подругу. Как она завидовала Катьке в такие моменты! Ее Коленька говорил, конечно, про любовь, но никогда так нежно и ласково, как Феденька, ее не выражал. Особенно на людях. Да и наедине, в общем-то, тоже.

А ей так хотелось любви и нежности! Так и вспоминалась Ахматова со своим:

Настоящую нежность не спутаешь

Ни с чем. И она тиха.

Ты напрасно мне бережно кутаешь

Плечи и грудь в меха...

Так и Коленька постоянно кутал Леночке плечи и грудь в меха, но взгляды его ненасытные она знала наизусть. А настоящей нежности не было. Такой, чтобы кто-то обнял, прижал к сердцу, поправил запутавшуюся прядку, убаюкал как ребенка. Коленька ласкал и гладил Леночку ровно три минуты перед, собственно, понятно чем. И все. И пара дежурных ласок после. Потому что так положено. И только после этого можно спокойно заснуть.

Леночка как это все вспомнила, так чуть не разрыдалась перед Катькой в огурцах. До этого момента она как-то себя успокаивала, отвлекала, а тут вся ужасная правда всплыла перед ней. Если в начале их отношений Коленька еще мог как-то приласкать ее, то сейчас остался только голый секс. Да, иногда со страстью, да, пылкий, как мечтала Катька, но Леночке-то хотелось нежности...

– Без страсти, как-то по-детски, – продолжала Катька, – как будто я его сестра, что ли. Никогда не набросится, не сорвет с меня одежду... То ли дело Вадик... Сволочь он, конечно, но какой был секс!

И Катька разразилась длинным монологом о Федькиных недостатках в постели. А заодно и сравнила его со всеми своими предыдущими любовниками. На Леночку ей смотреть было неудобно: говорила она все в потолок. Леночка этим воспользовалась, слушала вполуха и смотрела по сторонам.

Посуда не мыта. Цветы на подоконнике засохли. В кастрюле на плите – пельмени. Устрой Леночка такое у себя дома – Коленька ее бы убил. А тут ничего. Феденька весь из себя такой спокойный, довольный, радостный. А Катька делает огуречную маску и хоть бы хны на беспорядок. Да еще и командует Феденькой.

Хорошо все-таки быть мужчиной: как Феденька сразу сгреб Катьку – семи секунд не прошло! – и на корню пресек ее командирский тон. Леночка представила себе, как бы она сгребла Коленьку. Скорее всего, он бы, с его метром восьмидесятью двумя сантиметрами, и не заметил ее маневра...

– Да ты меня совсем не слушаешь! – Катька уже, оказывается, успела отклеить огурцы с лица и теперь стояла и смотрела в упор на Леночку.

– Слушаю, слушаю... – залепетала та.

– Всем, всем вам до меня нет никакого дела! – театрально взывала Катька.